"Идеальный мужчина" - читать интересную книгу автора (Хейер Джорджетт)

Глава 11

На следующее утро поведение Джулиана, когда он встретился с Лоуренсом, сэру Вэлдо поневоле напомнило повадки терьера, настроенного если и не агрессивно, то, во всяком случае, предостерегающе, готового отразить любую атаку. Однако вскоре от его враждебности не осталось и следа. Лоуренс приветствовал Линдета в дружеской манере, дав попять, что напрочь позабыл об их последней бурной стычке. Вполне естественно, что Джулиан, не злопамятный по натуре, сразу же настроился на дружелюбный лад. Лоуренс со свойственным ему остроумием бойко живописал «ужас» его лакея, переночевавшего лишь одну ночь в Брум-Холле, присовокупив к этому все неудобства, которые испытал лично он.

— Нет, я отнюдь не ропщу, — заверил он сэра Вэлдо. — Напротив, хочу тебя успокоить. Теперь, когда мне известно, на какие половицы лучше не наступать, даже угроза, что потолок рухнет мне на голову, не лишает меня надежды, что это произойдет не в те часы, когда я буду наслаждаться безмятежным сном. Лично я считаю, что несколько увесистых кусков штукатурки, свалившихся мне на макушку, — это сущий пустяк, чтобы из-за него поднимать шум. Подумать только, а я еще лез в бутылку из-за того, что старик Джозеф оставил эти руины тебе! Прими мои извинения, а заодно и соболезнования, Вэлдо!

Неудивительно, что вслед за столь своеобразным и незлобивым повествованием Лоуренса о первых впечатлениях от Брум-Холла незамедлительно последовал выдержанный в самых радужных тонах рассказ Джулиана о том, как он провел первую ночь под этим «гостеприимным» кровом, когда ногой прорвал ветхую простыню. Затем они вдвоем стали подтрунивать над сэром Вэлдо, таким образом оказавшись временно по одну сторону баррикад.

— Шалопаи! — откомментировал Идеальный Мужчина. — Еще немного, и вас водой не разольешь! Лоури, если хочешь ездить верхом, я сам подсажу тебя на лошадь, но если предпочитаешь разъезжать в экипаже, тогда дело обстоит сложнее. У нас в наличии мой фаэтон, кабриолет и, кроме того, тарантас, который, по моему разумению, старый Джозеф унаследовал не иначе как еще от деда. Но мы раскатываем на балы и рауты только на нем. Видишь ли, Джулиан считает, что эта колымага «именно то, что надо» для парадных выездов. Вряд ли ты придешь от него в восторг, впрочем, как и я, но разъезжать в нем можно без риска для жизни. Конечно, можешь брать мой фаэтон, когда я им не пользуюсь, но…

— О господи, конечно нет! — перебил его Лоурепс. — Как я могу взять твоих лошадей — красу и гордость Идеального Мужчины. Тогда тебя точно кондрашка хватит! Кабриолет, то бишь двуколка, мне вполне подойдет, если надумаю сам сесть на козлы.

— Нет, нет! Вот что я скажу тебе, Вэлдо, — поспешно вмешался Джулиан. — У Баффера из «Кроун» есть бричка, которую он дает напрокат, — вот что надо для Лоури! Вряд ли ему поправится наша двуколка.

— Это надо понимать так — ты боишься, что она понадобится в тот момент, когда будет позарез нужна тебе самому? — уточнил сэр Вэлдо. — Ладно, отвези его в городишко и арендуйте бричку.

— Отлично! Дело в том, что я хотел бы заодно заехать в дом пастора — узнать, как чувствует себя мисс Чартли после вчерашнего происшествия. Тебе утром понадобится фаэтон? — с надеждой в голосе спросил Джулиан.

— Нет, можешь взять.

— Премного благодарен! Ты когда-нибудь правил гнедыми Вэлдо, а, Лоури?

— О, предоставляю эту честь тебе. Я не ученик великого возничего — Идеального Мужчины, — со смешком ответил Лоурепс.

— Осмелюсь предположить, что ты лучше играешь поводьями, чем я, — подчеркнуто вежливо возразил Джулиан.

— А вот Вэлдо думает иначе.

— Чепуха! Как, Вэлдо?

Идеальный Мужчина, занятый чтением одного из полученных утром писем, отозвался, не отрывая глаз от строк:

— Ты о чем?

— Да о том, как мы управляемся с вожжами. Кто из нас лучший кучер? Тебе решать.

— Как можно? Вы оба два сапога пара!

— Ну, из всех твоих шуточек эта!.. — с негодованием воскликнул Джулиан. — Если так, то я диву даюсь, как ты доверяешь мне управлять твоими драгоценными лошадьми?

— Только по доброте души и с дрожью в сердце. Ни в чем не могу отказать родне, — пошутил сэр Вэлдо, вставая из-за стола. — Есть ли у тебя желание посетить бал, Лоури?

— Великий боже, родственничек! У вас что, дают балы в этом захолустье? Что же на них танцуют? Менуэты?

— Сельские танцы и пляски. Но этот бал особый — с вальсами. Не так ли, Джулиан?

— Во всяком случае, так было обещано. Ты еще удивишься, когда узнаешь, как весело мы тут живем, Лоури!

— Думаю, тебе лучше взять его с собой, чтобы представить леди Колебатч, — предложил сэр Вэлдо.

— Чтобы о нем заговорила вся округа? Тоже верно!

Лоуренс вовсе не был уверен, что ему так уж хочется познакомиться с новыми друзьями своих кузенов. Он был большим приверженцем светских увеселений, где все гости были разодеты но последней моде, но сельские утехи представлялись ему чрезвычайно тусклыми. Однако когда он уяснил, что у его кузенов на ближайшее время расписаны почти все вечера, то понял, что, если не составит им компанию, будет обречен на гордое одиночество. Поэтому, сдавшись, он отправился сменить свой весь в аксельбантах и галунах костюм, который надел к завтраку, на одеяние, более подходящее для утреннего визита в глухой провинции.

Джулиан, который со злорадством предвкушал, какой эффект неминуемо произведет на всех соседей ультрамодное, обычное для кузена одеяние, был сильно разочарован, когда увидел Лоуренса, направляющегося к конюшням, отнюдь не в облачении щеголя с Бонд-стрит. Панталоны нежнейшего пастельного цвета и начищенные до зеркального блеска высокие сапоги тот сменил на светло-желтые бриджи и ботфорты для верховой езды с белыми отворотами, а фрак с непомерно длинными фалдами — последний крик моды — на редингот. Однако этот длинный сюртук для верховой езды отличался от обычного тем, что имел накладные плечи и огромных размеров лацканы, плюс к этому шейный платок, завязанный немыслимым узлом, и торчащие кверху длинные острые концы воротника рубашки — все это производило неизгладимое впечатление. Лоуренс небрежно швырнул свой сюртук в фаэтон поверх полудюжины накидок, несмотря на то что Джулиан искренне предложил, чтобы он лучше напялил его на себя, так как дорога очень пыльная.

— Ты задохнешься от пыли, — предсказал он. — Кончится тем, что у тебя будет вид побитой собаки, а не столичного денди.

— Жаль, что не могу вернуть тебе комплимент, родственничек, — откликнулся Лоуренс, в упор разглядывая его в монокль. — Прости за откровенность, но твое одеяние скорее как у конюха, нежели как у твоего кумира — Идеального Мужчины.

— О, я бросил подражать Вэлдо в одежде, когда убедился, что не могу сравниться с ним в искусстве управления лошадьми, — пояснил Джулиан с вызывающей улыбкой.

К счастью, гармония наступающего дня не была нарушена, так как Лоуренс вовремя спохватился, что ссора с Джулианом только навредит успеху его будущих переговоров с Вэлдо, поэтому проглотил язвительный ответ, который вертелся у него на языке, а вместо этого просто засмеялся и сказал:

— Как это мудро с твоей стороны!

Затем Лоуренс небрежно отмахнулся от предложения взять вожжи и забрался в фаэтон. Первые несколько минут они ехали в молчании. Но, критически понаблюдав за тем, как лихо управляется Джулиан парой в упряжке, Лоуренс не выдержал.

— А ты делаешь успехи, — заметил он. — Скоро станешь настоящим лихачом. Славные лошадки, ничего не скажешь! Кстати, а что так долго удерживает здесь Вэлдо?

— Ну, ты разве не знаешь? Он переделывает Брум-Холл в еще один приют для сирот.

— Это мне известно. То же самое он сделал с тем домом, который купил в Сюррее. Но чтобы дольше, чем на одну ночь, Вэлдо застрял в одной из своих богаделен — это для меня новость!

— Ты что, не видишь разницы? — удивился Джулиан. — Ни в одном из предыдущих случаев речь не шла об имении. А о нем, должен тебе доложить, надо думать. Здесь столько всего накручено, что впору хвататься за голову. Одни судебные исполнители чего стоят! Вэлдо намерен все привести в порядок до своего отъезда, а это, даже тебе должно быть ясно, — уйма работы!

— Боже, чтобы управиться со всем этим, надо иметь не менее дюжины помощников, — вырвалось у Лоуренса.

— Ну, выбор у него невелик… Ого! Никак, приближается сквайр. Сам-то он ничего — хороший мужик, жена, правда, вся из себя, а еще у него сын и две дочери! — понизив голос, поспешно проинформировал Джулиан кузена, пока осаживал лошадей. — Доброе утро, сэр! Сегодня вроде не очень жарко! Позвольте представить вам моего кузена? Мистер Калвер. А это мистер Миклби!

Сквайр, ответив коротким кивком на изящный поклон, который отвесил ему Лоуреис, уставился на того в упор и воскликнул, не скрывая удивления:

— Ха, Калвер! Эй, а вы хоть мельком видели старика Джозефа?

Лоуренс, ни разу в жизни не видевший Джозефа Калвера, тем не менее не замедлил встать в позу и сказал Джулиану, когда сквайр затрусил дальше на своей приземистой лошадке, что если манеры мистера Миклби — образец общения, принятого в этих местах, то лично он предпочел бы воздержаться от представлений кому бы то ни было. Однако, когда с делами, связанными с наймом брички напрокат, было покончено, Лоури снизошел до того, что согласился сопровождать Джулиана в дом пастора. Оставив фаэтон у «Кроун» они отправились пешком вниз по улице и подошли к обители священника как раз в тот момент, когда миссис Андерхилл забиралась в свое ландо, стоящее у ворот.

Миссис Андерхилл приезжала, чтобы осведомиться о Пэтинс и сказать миссис Чартли, как она огорчена, что такое пренеприятное происшествие выпало на долю ее дочери именно тогда, когда та находилась под присмотром мисс Трент. Гостья из Стаплса пребывала в таком расстройстве, какое только возможно для людей со столь сдержанным темпераментом, как у нее. Своенравная племянница наотрез отказалась сопровождать ее при этом визите вежливости. Миссис Андерхилл, возможно, была не слишком искушена в правилах хорошего тона, но уж одно-то ей было доподлинно известно — это то, что Тиффани вела себя очень дурно по отношению к мисс Чартли и должна перед ней извиниться. На это красавица ответила потоком бранных слов, смысл которых сводился к тому, что это Пэтинс должна перед ней извиниться за то, что сделала ее участницей отвратительной и унизительной сцены. После этого она хлопнула дверью, выбежала из комнаты и закрылась у себя в спальне. Поэтому миссис Андерхилл чувствовала себя крайне неловко, когда ей пришлось самой извиняться за Тиффани перед миссис Чартли. Она была вынуждена солгать, что Тиффани слегла с сильнейшей головной болью. Но когда Пэтинс заявила, что она очень сильно огорчена из-за того, что бедной Тиффани пришлось столько вытерпеть, и как это было ужасно, когда ее бесцеремонно толкали и толпа народу пялила на нее глаза, миссис Андерхилл, отбросив всякое притворство, ответила с грубой прямотой:

— Вольно тебе так говорить, милочка! Судя по тому, что мне удалось выяснить, Тиффани вела себя самым неподобающим образом, и мне сейчас так стыдно, как никогда в жизни. И раз уж она не желает извиниться перед тобой — не желает — и все тут! — а ждать, когда она по доброй воле признает свою вину, не приходится, ибо прождешь до второго пришествия, придется мне за нее попросить у тебя прощения, что я и делаю.

Поняв, что миссис Андерхилл в расстроенных чувствах, миссис Чартли сделала знак Пэтинс, чтобы та оставила их одних, и принялась успокаивать потрясенную до глубины души добрую леди. Она преуспела в этом настолько, что через некоторое время та с полной откровенностью рассказала жене пастора о всех трудностях опеки над избалованной красавицей, которая не испытывает к ней ни малейшего чувства благодарности, не говоря уже о любви. Миссис Чартли выслушивала ее излияния с участием, согласившись, что, если бы ее дядя не отправил Тиффани в школу, она бы выросла совсем другой. Потом она ободрила миссис Андерхилл, мудро заявив, что все заскоки ее племянницы с возрастом пройдут.

Миссис Андерхилл, после того как облегчила душу, почувствовала себя намного лучше. Стакан домашней настойки и приятная болтовня с хозяйкой дома еще больше улучшили ее настроение, и к тому времени, когда обе леди Чартли проводили ее до ландо, миссис Андерхилл была уже снова сама собой и оказалась в состоянии встретить лорда Линдета, не сгорая от стыда. Он выполнил формальные представления и, пока Лоуренс обменивался любезностями с обеими Чартли, вежливо осведомился о Тиффани, выразив сожаление по поводу того, что злополучный инцидент, случившийся накануне, так сильно подействовал ей на нервы.

— Нервы?! — воскликнула миссис Андерхилл, не обращая внимания на его попытку дать ей возможность уклониться от прямого ответа. — У нее нет никаких нервов, милорд! Все, что у нее есть, — это отвратительный злобный темперамент, и она всех нас замучила им до смерти. Да, моя племянница может быть милой, как херувимчик, когда сама того пожелает, но если что не по ней — лучше держаться подальше! — Она понизила голос и спросила, бросив многозначительный взгляд на Лоуренса: — Вы сказали, он ваш кузен?

— Да, мэм, мой кузен Калвер!

— Надо же! Я-то была уверена, да и все, пожалуй, тоже, что нет никого моднее сэра Вэлдо, ну, то, как он элегантен и все такое прочее, но по сравнению с мистером Калвером Идеальный Мужчина выглядит так скромно! — искренне удивилась она. — Этот сияет как звезда! Грешным делом, мне сдается, что ваш родственник — один из тех, кто задает тон в Лондоне?

— Да, тут вы не ошиблись, — ответил Джулиан с лукавыми огоньками в глазах. — Эталон моды!

— Оно и видно! — Миссис Андерхилл кивнула, явно находясь под впечатлением. — Надеюсь, вы приведете его ко мне на обед с черепаховым супом в следующую пятницу, если, конечно, он не сочтет это слишком скучным?

— Он будет весьма признателен вам за приглашение, мэм, — заверил Джулиан и повернулся к кузену: — Лоури, миссис Андерхилл настолько любезна, что приглашает тебя отобедать у нее в следующую пятницу.

Лоуренс, отвесив изящный поклон, ответил так, как полагается отвечать в подобных случаях, тем более что он никогда не упускал возможности продемонстрировать свое светское обхождение, которым весьма гордился, но позже охарактеризовал миссис Андерхилл «вульгарной выскочкой» и с недоумением поинтересовался — почему оба его кузена не держат ее на почтительном расстоянии?

— Потому что мы не такие пижоны, как ты. Ну и, конечно, отстали от жизни.

Лоурепс покраснел и буркнул с раздражением:

— Нечего мне хамить только из-за того, что я сторонюсь тех, кто относится к низшему классу. Кто она такая?

— Зажиточная вдова, живет с сыном, дочерью и красавицей племянницей. Ей принадлежит самый большой дом в округе, и можно не сомневаться, что обед у нее будет отменным. Она немного грубовата, но чрезвычайно добра и гостеприимна и оказалась настолько отзывчивой, что предложила нам приезжать обедать в Стаплс, не дожидаясь приглашения, всякий раз, когда нашу жизнь сделают невыносимой строители, работающие в Брум-Холле. У нас вошло в привычку наведываться к ней довольно часто, так что, если не хочешь иметь неприятностей с Вэлдо, не вздумай при нем отозваться о ней как о «вульгарной выскочке». Для тебя она почтенная миссис Андерхилл, заруби это себе на носу!

— Фи! Всего лишь один из заскоков Вэлдо, вот что я об этом думаю. Если, конечно, он не ухлестывает за ее прекрасной племянницей? Не это ли и удерживает его в Йоркшире?

— Я уже объяснил, что его здесь удерживает. Что же до мисс Вилд, то ей всего семнадцать, и если ты думаешь, что Вэлдо позволит себе…

— Ого! — прервал его Лоуренс, сгорая от любопытства. — А как насчет тебя?

Джулиан вспыхнул, но ответил сухо:

— Однозначно нет! Я восхищаюсь ею, как сделал бы и любой на моем месте, но не принадлежу к числу ее поклонников. У нее их дюжины! — И продолжил уже более свободно: — Она бриллиант чистейшей воды, это я гарантирую! Но здесь есть и еще несколько очень хорошеньких девушек. Одна из них мисс Коле-батч, например. Надеюсь, она окажется дома, когда мы попадем в Колби-Плейс.

— Не заблуждайся на мой счет, — заметил, зевая, Лоуренс. — Я не по женской части.

Однако мистер Калвер, как бы он ни был занят самим собой и если исключить его постоянное нежелание корчить из себя любезного кавалера, танцевать до упаду или оказывать любые другие обременительные услуги, которые дамы зачастую требуют от мужчин, вовсе не чурался женщин и даже любил находиться в их обществе. Он был также весьма падок на лесть и в Колби-Плейс насладился ею в полной мере. Дома оказалась не только мисс Колебатч, но и обе ее младшие сестры, которые сидели вместе с матерью, когда объявили о приходе визитеров. И с момента, как элегантный мистер Калвер переступил порог, они уже не могли оторвать от него глаз. Когда он снисходил до того, что говорил им несколько слов, девочки заливались краской, хихикали от смущения и их запинающиеся ответы свидетельствовали о том, как высоко они ценят, что Лоуренс обратил на них внимание. Мисс Колебатч хотя и не подавала виду, но тоже находилась под сильным впечатлением исходящей от него ауры превосходства и утонченности. А что касается ее маман, то она не только выпросила у него согласие посетить даваемый ею бал, но еще и польстила ему, посоветовавшись с ним по самым различным вопросам, связанными с предстоящим празднеством. Она даже объяснила, что обращается к нему потому, что убеждена: Лоуренс постоянно вращается в сферах, где встречается с изощренными знатоками моды и кумирами высшего общества.

В скором времени новость о том, что у Идеального Мужчины объявился еще один кузен, причем подлинный лондонский денди, мгновенно облетела всю округу. Хозяйки всех домов, где сэру Вэлдо и Линдету предстояло побывать, засыпали их записками с заверениями, что они будут только счастливы включить мистера Калвера в число своих гостей.

Лоуренсу все это прибавило спеси. Он сделал вид, что безразличен к суете вокруг своей персоны, но в душе ликовал, не переставая удивляться стремительному росту своей популярности. В Лондоне среди более искушенных, в отличие от него, людей с туго набитыми кошельками, произвести фурор было делом почти невозможным, в особенности, как он часто думал с негодованием, ему, оттертому на задний план своим же родственником, неподражаемым Идеальным Мужчиной, признанным лидером «коринфян», умеющим вызывать всеобщее восхищение. Иначе, как кузеном сэра Вэлдо Хаукриджа Лоуренса никому не представляли. И хотя он без зазрения совести использовал эту родственную связь, обеспечивая себе благодаря ей доступ в круги для особо избранных, радости ему это не приносило. Он понимал, что терпят его там только из уважения, которое питают к Вэлдо. Любой совет попробовать добиться успеха в самой что ни на есть глуши, где о Лондоне знают лишь понаслышке, Лоуренс отверг бы с негодованием, но тут не преминул воспользоваться тем, что само плыло в руки, чтобы стать звездой, не ударив для этого даже пальцем о палец. Пусть сельские джентльмены зрелого возраста восприняли его с неодобрением, а их сыновья, завзятые лошадники, явно были более склонны взять за образец для подражания Вэлдо — все это, равно как и восхищение или презрение школьников, а также выживших из ума пожилых особ, Лоуренса ничуть не волновало. Зато он был в чести у женщин и от души наслаждался тем, что его прическу, манеру повязывать шейный платок и многие повадки слепо копировали немногие последователи дендизма. Эти успехи помогали ему с невозмутимостью переносить явное нежелание кузена продолжить обсуждение дела, ради которого он и приехал в Йоркшир. Пока Лоуренс предпринял только одну атаку на Вэлдо. Неудачу, которой она закончилась, он склонен был отнести на счет того, что действовал сгоряча, а было бы разумнее дать Вэлдо время на размышления. Лоуренс намеревался вновь подобраться к нему, но выдержав некоторое время, а пока с удовольствием заполнял вынужденную паузу любыми развлечениями, которые подворачивались под руку.

Появление на балу у Колебатчей стало его триумфом. Он утер нос всем местным щеголям. Прекрасная укладка напомаженных волос, торчащие, непомерной длины, острые концы воротника рубашки, накрахмаленное жабо, выступающее между лацканами фрака с очень короткими полами спереди и длиннющими фалдами сзади, шейный платок, повязанный немыслимым узлом, цепочки и печатки, свисавшие из жилетных карманчиков, и даже пряжки в виде розочек на бальных штиблетах — все это доказывало, что Лоуренс самый настоящий «тюльпан» первой величины. Его поклон был само изящество. И пусть Лоуренса нельзя было с полным основанием назвать симпатичным, однако манера держаться делала его привлекательным. А когда он станцевал с Тиффани первый вальс, даже самые рьяные из его критиков вынуждены были признать, что он превосходный танцор. Сквайр пошел даже дальше. Сграбастав сэра Ральфа Колебатча медвежьей хваткой, он прорычал ему в ухо: «Проклятый щелкопер!»

Сэр Вэлдо и лорд Линдет прибыли к концу местных танцев, которыми открыли бал. Поприветствовав хозяев, Идеальный Мужчина прошел в зал и, здороваясь, перекидываясь несколькими словами с многочисленными знакомыми, неторопливо, но внимательно оглядел присутствующих в поисках кого-то. Его высокий рост позволял ему видеть всех. Благодаря этому он вскоре нашел мисс Трент, сидящую у стены рядом с миссис Андерхилл. На ней было бледно-оранжевое бальное платье из итальянского крепа, отороченное кружевами и с низким вырезом на груди, вместо скромной гладкой прически, приличествующей гувернантке, на сей раз она позволила себе уложить волосы в тугой пучок, из-под которого выбивались вьющиеся пряди волос. Она казалась гораздо моложе, чем обычно, и в глазах сэра Вэлдо выглядела просто прекрасной.

Он подошел к ней как раз тогда, когда музыканты заиграли вальс. Улыбнувшись и формально поинтересовавшись у миссис Андерхилл, как она поживает, сэр Вэлдо с поклоном обратился к мисс Трент:

— Не окажете ли мне честь, мэм?

Он предупреждал ее, что пригласит у Колебатчей на вальс, но Анкилла почему-то думала, что это произойдет гораздо позже, в разгар бала. Она смешалась, считая, что ей не следует быть первой среди других леди, которых Идеальный Мужчина удостоит приглашением.

— Благодарю вас, но… мисс Колебатч? Вам не подобает…

— Конечно нет, — согласился он. — Это привилегия Линдета — пригласить мисс Колебатч!

— Ах, ну да! Но много других леди, которые вправе претендовать…

— Нет! — прервал он ее, затем улыбнулся и предложил ей руку. — С вами или ни с кем. Прошу!

— Вот это верно, сэр Вэлдо! — одобрила миссис Андерхилл, глядя на него с восхищением. — И не принимайте от нее никаких «нет», мой вам совет! А что же до вас, моя милочка, то будьте добры сказать: «Благодарю вас, сэр!» — вместо того чтобы болтать всякую чепуху!

Больше Анкилла не могла противиться. Она встала, подала руку сэру Вэлдо и, смеясь глазами, послушно проговорила:

— Благодарю вас, сэр!

Его правая рука легонько сжала ее запястье, а потом, уже танцуя с ней, он сказал:

— Миссис Андерхилл всегда действует на меня освежающе!

— Вот как? — удивилась Анкилла и, прищурившись, посмотрела на него. — Быстро же вы меняете свое мнение, сэр! Сдается мне, последний раз говорили о ней совсем другое!

— Каюсь, был к ней несправедлив. А сейчас признаю, что она женщина с большим здравым смыслом. Как хорошо вы танцуете, мэм!

Это была чистейшая правда, однако далеко не все, наблюдая за этой парой, получали удовольствие. Матрон, которые привели на бал дочерей, распирала ярость от того, что компаньонка мисс Вилд (или как она там себя называет?) грациозно и непринужденно скользила по залу в объятиях Идеального Мужчины, да еще от души наслаждаясь с ним разговором.

Пастор был одним из тех, кто наблюдал за ними с одобрением. Он заметил жене:

— Вот теперь, любовь моя, мы можем оценить этот новый танец по достоинству. Прелестно! Воистину прелестно!

— Ну, не могу сказать, чтобы вальс так уж мне нравился, но должна признать, он впечатляет, когда его правильно танцуют, — отозвалась миссис Чартли. — Я понимаю так, что мистер Калвер здесь лучший танцор, но лично мне больше импонирует сдержанный стиль сэра Вэлдо. Мисс Трент тоже танцует как подобает леди, но, можешь мне поверить, как только мисс Вилд, Лиззи Колебатч и девочки Миклби толком выучат па, они всем дадут фору! Я, пожалуй, огорчена, что мою дочь ведут не так, как надо.

— Это плохо скажется на ее воспитании? — мягко засмеялся супруг. — Думаю, у нас нет оснований для опасений. Пэтинс танцует очень неплохо. Может, я сужу предвзято, но, по-моему, за исключением мисс Трент, она вальсирует лучше, чем любая другая здесь леди.

— Да, — согласилась миссис Чартли, — только Артур Миклби слишком неуклюжий партнер.

Тут она увидела, что миссис Андерхилл сидит в одиночестве, подошла к ней и, усевшись рядом, спросила:

— Что вы думаете о вальсе, миссис Андерхилл? Мой муж его ярый сторонник и считает меня старомодной за то, что не разделяю его восторгов.

— Ну, доведись мне его танцевать, не думаю, чтобы он мне понравился, — ответила миссис Андерхилл. — Но я уверена, сроду еще не видела ничего прелестней, чем то, как сэр Вэлдо и мисс Трент скользят и кружатся по залу. Как это элегантно! Вот только не понимаю, как это она узнает, когда он собирается идти вперед, а когда намерен ее кружить? Ведь вроде бы не тянет ее и не толкает, как ему пришлось бы делать, держи он руку на моей талии.

— Очевидно, как партнеры они идеально подходят друг другу, — улыбнулась миссис Чартли.

— Эй, а разве не так? — удивилась миссис Андерхилл, с явным одобрением наблюдая за ними. — Оба очень хорошо смотрятся: мисс Трент такая высокая, и он такой симпатичный! Когда она спустилась сегодня вечером по лестнице, уложив волосы в пучок и в этом платье (которое, по ее словам, пролежало в лаванде, чтобы моль не поела, хотя по его виду не скажешь, что оно долго валялось в сундуке, оказывается, еще с тех пор, как она покинула дом генерала), я ей так и заявила: «Клянусь, никогда еще не видела вас такой красивой!» И больше ничего не сказала, хотя и хотела. — Она понизила голос и заговорщически сообщила: — Не мне одной дали отставку по части вальсов. О нет! «С вами или ни с кем» — вот как сказал сэр Вэлдо, когда мисс Трент из скромности попросила его пригласить любую другую леди.

— Кто, сэр Вэлдо? — не веря своим ушам, переспросила миссис Чартли.

— Он самый, — подтвердила миссис Андерхилл и с удовольствием добавила: — Хочу разочаровать вас, если вы думаете, что для меня это было сюрпризом. Может, я и глупая гусыня, как говаривал покойный мистер Андерхилл, когда подшучивал надо мной, но у меня есть глаза, и в очках я — слава богу! — пока не нуждаюсь. Ну так вот, не такая уж я глупая гусыня, чтобы возомнить, будто желание оказаться в моей компании заставляет сэра Вэлдо так частенько наведываться в Стаплс. Сначала, грешным делом, я думала, что он приударяет за Тиффани, но это оказалось не так. Нет, не то что он с ней заигрывает — этого я не отрицаю. Но это так — шутки ради! В Стаплс он приезжает только из-за мисс Трент!

Откровение миссис Андерхилл буквально огорошило миссис Чартли. После некоторого замешательства она произнесла:

— Ну, то, что он отдает некоторое предпочтение мисс Трент, вполне объяснимо. Они оба из Лондона, и у них наверняка есть общие знакомые. Кроме того, она уже не девочка, а женщина в возрасте двадцати шести лет, с вполне сформировавшимся образом мыслей и привычкой к непринужденному общению, которая приходит только с жизненным опытом. Здравомыслия ей не занимать. Но когда такой мужчина, как сэр Вэлдо, принимается ухаживать…

— Господь с вами, мэм! Вы что, еще не поняли? — перебила ее миссис Андерхилл. — Похоже, он подумывает о свадьбе. И разве у нее дядя не генерал?

— Вы меня неправильно поняли и не дали досказать. Я имела в виду, как это неумно — поощрять в мисс Трент то, что, как я убеждена, окажется призрачной надеждой. Простите, моя дорогая, но, по-моему, вы придаете слишком большое значение обычному флирту.

Миссис Андерхилл снисходительно улыбнулась и пророческим тоном произнесла:

— Как говорится, поживем — увидим.