"Еретики Дюны" - читать интересную книгу автора (Херберт Фрэнк)

x x x

Одно из ранних воспоминаний Майлза Тега – он сидит за обедом со своими родителями и младшим братом Сабитом. Тегу было тогда только семь лет, но память его все сохранила неизгладимо: столовая на Лернаусе, яркие пятна свежесрезанных цветов, низкий свет желтого солнца, просеянный сквозь древние жалюзи. Ярко-голубая посуда и поблескивающее серебро украшают стол. Послушницы стоят наготове, потому что его мать всегда может быть вызвана со специальным заданием, но нельзя оставить на это время сына без наставницы Бене Джессерит, что, обычно, исполняла она сама. Жанет Роксборо-Тег, ширококостая женщина, настоящая гранд-дама, со своего конца стола зорко следит, чтобы не было ни малейшего нарушения в правилах подачи обеда. Лоше Тег, отец Майлза, всегда взирает на это с легкой веселой иронией. Он – худой человек с высоким лбом, лицо такое узкое, что темные глаза как будто бы выпячиваются в стороны. Его черные волосы – полный контраст с белокурыми волосами жены.

Над приглушенными звуками за столом и густым запахом сдобренного спайсом супа из эду, мать Тега наставляет отца, как вести дела с назойливым Свободным Торговцем.

Когда она произносит «Тлейлакс», то сразу привлекает полное внимание Майлза. В своих занятиях он как раз дошел до Тлейлакса.

Даже Сабит, которого много лет спустя отправят на Ромо, слушает, стараясь сколько возможно понять своим четырехлетним умишком. Сабит преклоняется перед братом, как перед героем. Все, что привлекает внимание Майлза, интересно и Сабиту. Оба мальчика безмолвно слушают.

– Этот человек – прикрытие Тлейлакса, – говорит Жанет. – Я слышу это по голосу.

– Я не сомневаюсь в твоих способностях определять такие вещи, моя дорогая, – отвечает ей Лоши Тег. – Но что мне делать? У него надлежащие кредитные доверенности, и он желает приобрести…

– Заказ на рис в данный момент неважен. Никогда не воображай, будто то, что Лицевой Танцор, якобы, хочет приобрести, на самом деле то, что ему нужно.

– Я уверен, он не Лицевой Танцор. Он…

– Лоше! Я знаю, мое руководство не прошло даром, и ты можешь определить Лицевого Танцора. Я согласна, Свободный Торговец не из них. Лицевые Танцоры находятся у него на корабле. Они знают, что я здесь.

– Тогда они знают, что не могут тебя одурачить. Да, но…

– Тлейлаксанская стратегия всегда вплетена в паутину стратегий, каждая из которых могла бы быть подлинной стратегией. Они научились этому от нас.

– Моя дорогая, если мы имеем дело с тлейлаксанцами, а я ни капли не сомневаюсь в твоих суждениях, то отсюда напрямую возникает вопрос меланжа.

Леди Жанет мягко кивает головой. Разумеется! Даже Майлз знает о прямой связи Тлейлакса со спайсом. Это одна из причин, что привораживает его внимание к Тлейлаксу. На каждый миллиграмм меланжа, добываемый на Ракисе, чаны Бене Тлейлакса производят полновесные тонны. Потребление меланжа возросло соответственно новым возможностям поставок, и даже Космический Союз склонил колени перед этой силой.

– Но рис… – осмеливается заметить Лоше Тег.

– Мой дорогой муж, Бене Тлейлакс не испытывает необходимости в таком количестве риса понджи в нашем секторе. Он нужен им для перепродажи. Мы должны выяснить, кто на самом деле нуждается в рисе.

– Ты хочешь, чтобы я потянул время, – говорит он.

– Именно. Это нам и требуется, и ты в этом неподражаем. Не давай этому Свободному Торговцу ни «да» ни «нет». Если он подготовлен Лицевыми Танцорами, то как должное воспримет твои уловки.

– Мы выманим Лицевых Танцоров из корабля, в то время как ты начнешь повсюду наводить справки.

Леди Жанет улыбается.

– Ты чудесен, когда ты одним махом опережаешь мои мысли.

Они обмениваются понимающими взглядами.

– В этом секторе ему не найти другого поставщика, – говорит Лоше Тег.

– Он никак не захочет доводить до ненужного конфликта и будет избегать этого, – говорит леди Жанет, похлопывая по столу. – Оттягивай, оттягивай и еще раз оттягивай время. Ты должен вытащить Лицевых Танцоров из корабля.

– Они поймут, конечно.

– Да, мой дорогой, и это опасно. Ты должен всегда встречаться с ними на нашей земле, и чтоб охрана была рядом.

Майлз Тег припоминает, что отец, разумеется, вытащил Лицевых Танцоров из корабля. Мать взяла Майлза в досмотровый зал, откуда он видел помещение с медными стенами, где его отец правил ходом сделки, на которую были высочайшие рекомендации КХОАМа и щедрый кредит.

Это были первые Лицевые Танцоры, которых увидел в своей жизни Майлз Теп два небольших человечка, похожие, словно близнецы. Почти без подбородков, круглые лица, вздернутые носы, крохотные ротики, глаза, как черные кнопочки, коротко стриженые белые волосы торчат на головах, как щетина на щетке. Одеты эти двое точно так же, как и Свободный Торговец – в черные туники и брюки.

– Иллюзия, Майлз, – сказала его мать. – Иллюзия – вот их путь. Напустить тумана ради достижения настоящих целей – вот как действуют тлейлаксанцы.

– Как фокусник в зимнем шоу? – спросил Майлз, его взгляд был прикован к экрану наблюдения, к этим крошечным фигуркам.

– Очень-очень похоже, – согласилась его мать. Произнося это, она тоже смотрела на экран, но одной рукой оберегающе обняла плечи сына.

– Ты глядишь на зло, Майлз. Внимательно в него вглядись. Эти лица, которые ты видишь, могут измениться в долю секунды. Лицевые Танцоры могут стать выше, увесистее. Они могут воспроизвести твоего отца так, что только я распознаю подмену.

Рот Майлза Тега изобразил бессловесное «О». Он уставился на экран, слушая объяснения отца, что цена КХОАМа на рис понджи опять тревожаще подскочила.

– И самое ужасное из всего, – продолжала мать, – что некоторые из новых Лицевых Танцоров могут через прикосновения к плоти жертвы впитывать некоторые из ее воспоминаний.

– Они читают умы? – Майлз взглянул на мать.

– Не совсем. Мы полагаем, они снимают отпечаток воспоминаний. Почти как процесс голофотографии. Они еще не знают, что нам это известно.

Майлз понял. Он ни с кем больше не будет об этом говорить даже с отцом или с матерью – мать научила его секретности Бене Джессерит. Тег внимательно приглядывается к фигурам на экране.

На слова отца Лицевые Танцоры не проявили никакой реакции, но глаза их, похоже, поблескивают чуть ярче.

– А как они стали таким злом? – спросил Майлз.

– Они – коллективные существа, выведенные только принимать любую форму или лицо. Принятая ими сейчас внешность – мне на руку. Они знают, что я за ними сейчас наблюдаю. Они расслабились и приняли свою естественную коллективную форму. Как следует это запомни.

Майлз наклоняет голову набок и внимательно изучает Лицевых Танцоров. Они выглядят такими бледными и безобидными.

– У них нет чувства собственного «я», – объясняет его мать. – У них есть только инстинкт сохранения собственной жизни, кончающийся там, где начинается приказ умереть за хозяев.

– И они выполняют этот приказ?

– Множество раз его выполняли.

– Кто их хозяева?

– Люди, которые редко покидают планеты Бене Тлейлакса.

– У них есть дети?

– У Лицевых Танцоров – нет. Они мулы, стерильны. Но их хозяева могут размножаться. Мы заполучили нескольких из них, но потомство от них странное. Рождается очень мало девочек, и мы даже не можем проверить их Иные Памяти.

Майлз нахмурился. Он знал, что его мать Бене Джессерит. Он знал, что сами Преподобные Матери – чудесные хранилища Иных Памятей, проходящих через все тысячелетия Ордена. Он даже кое-что знал об их Программе выведения: Преподобные Матери выбирают определенных мужчин для заведения от них потомства.

– А каковы они, тлейлаксанские женщины? – спросил Майлз.

Это был умный вопрос, наполнивший леди Жанет гордостью. Да, ее сын – почти наверняка потенциальный ментат. Разрешающие Скрещивание правильно оценили генетический потенциал Лоше Тега.

– Никто, кроме них самих, никогда не говорил, что видел тлейлаксанку, – ответила леди Жанет.

– Они существуют, или все тлейлаксанцы попросту из чанов?

– Они существуют.

– А есть среди из Лицевых Танцоров женщины?

– Они могут становиться и мужчинами, и женщинами, по собственному выбору. Внимательно за ними наблюдай. Они знают, что делает твой отец, и это их злит.

– Они попробуют причинить вред моему отцу?

– Не осмелятся. Мы приняли меры предосторожности, и они это знают. Видишь, как один из них, слева, работает челюстями. Это один из признаков злобы.

– Ты сказала, что они коллективные существа.

– Как общественные насекомые, Майлз. У них нет понятия собственного «я», поэтому они заходят далеко за пределы морали. Нельзя доверять ничему из того, что они говорят и делают.

Майлз содрогнулся.

– Нам никогда не удавалось определить их этический код, – проговорила леди Жанет. – Это механизированная плоть. Без собственного «я», им нечем дорожить, не в чем сомневаться. Они предназначены только для того, чтобы повиноваться своим хозяевам.

– Им велели направиться сюда и купить рис.

– Им приказано достать его, а другого места, где это можно сделать в этом секторе, нет.

– Они должны купить его у отца?

– Это их единственный источник. Как раз сейчас, сын, они платят меланжем. Видишь?

Майлз увидел, как переходит из рук в руки высокая стопка оранжево-коричневых фишек спайса, которую один из Лицевых Танцоров извлек из чемоданчика.

– Цена много-много выше той, чем они ожидали, – сказала леди Жанет. – Они оставят след, по которому будет легко пройти.

– Почему?

– Кто-то обанкротится, совершив такую покупку. Мы думаем, что узнаем, кто покупатель. Кто бы он ни был, мы выясним. И тогда поймем, чем же здесь на самом деле торговали.

Затем леди Жанет указала на некоторые мелочи, выдающие тренированным глазам и ушам Лицевого Танцора. Это были тонкие приметы. Майлз схватывал их на лету. Мать сказала ему, что, думает, он мог бы стать ментатом… возможно, даже чем-то большим.

Незадолго до его тринадцатого дня рождения Майлза Тега отослали в высшую школу Бене Джессерит, в Оплот Лампадас, где подтвердилась оценка, данная ему матерью. Ей вернулась весточка:

«Ты дала нам того воина-ментата, на которого мы надеялись».

Тег узнал об этой записке только разбирая архив своей матери, после ее смерти. Слова, начертанные на листочке ридуланского хрусталя с оттиском Дома Соборов под ними, наполнили его странным чувством перемещения во времени. Внезапно его память унеслась назад на Лампадас, где любовь и благоговение, которые он испытывал к своей матери, были ловко переключены на собственно Орден – как предварительно и планировалось. Он стал понимать это во время своей дальнейшей подготовки на ментата, но и понимание мало что изменило. А то, что изменилось – лишь еще крепче привязало его к Бене Джессерит. Это подтверждало, что Орден должен быть одним из источников его силы. Он уже знал, что Орден Бене Джессерит – одна из самых могущественных сил в мироздании: как минимум, равен Космическому Союзу, выше Совета Рыбословш, унаследовавшего ядро старой Империи Атридесов, неизмеримо выше КХОАМа и уравновешиваемый каким-то образом фабрикаторами Икса и Бене Тлейлаксом. Малый показатель далеко простирающейся власти Ордена можно было увидеть в том, что он сохранял эту власть, несмотря на меланж тлейлаксанских чанов, нарушивший ракианскую монополию на спайс – точно так же, как навигационные механизмы икшианцев покончили с монополией Космического Союза на межпланетные путешествия.

К тому времени Майлз Тег уже хорошо знал историю. Навигаторы Союза больше не были единственными, способными направлять корабли через подпространства – только сейчас в этой галактике

– и уже в отдаленной, не успеешь и глазом моргнуть.

Школьные наставницы почти ничего от него не утаивали. Они ему и поведали впервые об его атридесовском происхождении. Это пришлось открыть ему, чтобы объяснить, почему его подвергают определенным тестам. Они явно испытывали его на дар ясновидения. Способен ли он, подобно навигатору Союза, опознавать смертоносные препятствия? Он провалился. Затем они проверили, не воспринимает ли он не-помещения и не-корабли. Он был так же слеп к этим устройствам, как и остальное человечество. Для этого теста они испытывали его увеличенными дозами спайса, и он почувствовал пробуждение ИСТИННОГО «Я».

– Ум в своем начале, – вот как обучающая Сестра назвала это, когда он попросил объяснения своего странного чувства.

Некоторое время, пока он глядел новым видением, мироздание представлялось волшебным. Сознание стало кругом, затем шаром. Условные формы стали быстро преходящи. Он без предупреждения впадал в транс, пока Сестры не научили его это контролировать. Они дали ему прочитать о святых и мистиках и заставили от руки начертать круг – любой рукой, следуя линии своего сознания.

К концу того семестра его сознание вернулось в нормальное русло к общепринятым обозначениям вещей, но память о волшебстве никогда его не покидала. Эта память была для него источником силы в самые тяжелые моменты.

Приняв новое назначение и став чем-то вроде дядьки и воинского наставника гхолы, Тег все чаще стал ощущать в себе эту волшебную память. Это оказалось особенно полезным при первом контакте со Шванги в Оплоте Гамму. Они встретились в кабинете Преподобной Матери со стенами сияющего металла и многочисленными приборами, несущими, по большей части, явный отпечаток Икса. Даже стул, на котором она сидела (в свете утреннего солнца, льющегося в окно позади нее, лицо было трудноразличимым), был одной из икшианских самоприспосабливающихся – «песьих» – форм. Он вынужден был сесть в песье кресло, хотя понимал, что она должна знать, до какой степени он не любит такое унизительное использование любых форм жизни.

– Ты выбран, потому что действительно похож на старого дядьку-воспитателя, – сказала Шванги. Яркое солнце короной сияло вокруг ее укрытой капюшоном головы. УМЫШЛЕННО! – Твоя мудрость завоюет любовь и уважение ребенка.

– У меня нет способа стать для него похожим на отца.

– Если верить Таразе, ты имеешь именно те характеристики, которые ей требуются. Я знаю, сколь ценное для нас стоит за каждым из твоих славных шрамов.

Это только подтвердило его предыдущий вывод ментата: «Они спланировали это заранее. Для этого они и скрещивали. Я сам был выведен для этого. Я – часть их большого плана». Но произнес он лишь:

– Тараза ожидает, что это дитя станет доблестным воином, когда вернется к своему исходному «я».

Шванги просто глядела на него секунду, затем сказала:

– Ты не должен отвечать на любой его вопрос о гхолах, если он вдруг затронет эту тему. Даже словом этим не пользуйся, пока я тебе не разрешу. Мы поставим тебе все данные гхолы, которые потребуются для исполнения долга.

Холодно взвешивая слова, чтобы резче их подчеркнуть, Тег ответил:

– Может быть, Преподобная Мать не осведомлена, что я хорошо искушен в науке тлейлаксанских гхол. Я встречался с тлейлаксанцами в битве.

– По-твоему, ты знаешь достаточно о серии Айдахо?

– Айдахо имеют репутацию великолепных военных стратегов, – сказал Тег.

– Тогда, может быть, великий башар не ознакомлен с другими характеристиками нашего гхолы.

В ее голосе, без сомнения, слышалась насмешка. И вдобавок еще ревность и плохо скрываемый огромный гнев. Мать Тега научила его способам читать скрытое под ее собственными личинами – запретной науке, которую он всегда скрывал. Он был раздосадован и пожал плечами.

Хотя очевидно, что Шванги знает, что он башар Таразы. Черта подведена.

– По желанию Бене Джессерит, – сказала Шванги, – Тлейлакс внес значительные изменения в этот образец Айдахо. Его нервно-мускульная система модернизирована.

– Без изменения его исходного «я»? – Тег очень вежливо подсунул ей этот вопрос, интересуясь, как далеко она зайдет в своих откровениях.

– Он – гхола, а не клон!

– Понимаю.

– В самом деле? Он нуждается в самой тщательной тренировке прана-бинду на всех стадиях.

– В точности – приказания Таразы, – сказал Тег. – И мы все будем повиноваться этим приказаниям.

Шванги наклонилась вперед, не скрывая своего гнева.

– Тебя попросили подготовить гхолу, чья роль в определенных планах крайне опасна для всех нас. Я думаю, что ты даже приблизительно не представляешь, что именно будешь готовить!

ЧТО ты будешь готовить, – подумал Тег. НЕ КОГО. Этот мальчик гхола НИКОГДА НЕ БУДЕТ КТО для Шванги – или для любой другой, противостоящей Таразе. Может быть, гхола ни для кого не будет КТО, пока не будет восстановлено его исходное «я», пока ему не будет накрепко возвращена исходная личность Данкана Айдахо.

Тег теперь ясно видел, что у Шванги за пазухой нечто большее, чем камень скрытых оговорок против проекта гхолы. Она была в активной оппозиции – точно как и предупреждала Тараза. Шванги – враг, а приказания Таразы недвусмысленны:

– Ты будешь защищать этого ребенка от любой угрозы.