"Улей Хеллстрома" - читать интересную книгу автора (Херберт Фрэнк)

2

Коротышка с обманчиво юным лицом внимательно слушал краткие инструкции, которые давал Мерривейл Депо. Было раннее утро, около девяти часов, и коротышку, которого звали Эдвард Джанверт, удивило то, что созванная так рано встреча, связанная с новым назначением, сопровождалась лишь таким кратким инструктажем. Он подозревал – что-то не ладилось в самом Агентстве.

Джанверт, прозванный Коротышкой за его рост, хотя ему и удавалось прятать свою ненависть к этому прозвищу, был ростом всего четыре фута и девять дюймов, во многих делах Агентства участвовал, выдавая себя за юношу-подростка). Мебель в офисе Мерривейла была ему не по росту, и он вот уже в течение получаса сидел скорчившись в огромном кожаном кресле.

Дело деликатное, вскоре понял Джанверт, а подобного рода дел он не любил. Их объектом был доктор Нильс Хелльстром, и по тому, как тщательно подбирал Мерривейл слова, было ясно, что у Хелльстрома были влиятельные друзья. Слишком много углов, которые нельзя обойти. Невозможно отделить политику от концепции Агентства касательно традиционного расследования, которое затрагивает интересы госбезопасности, и подобные расследования неизбежно приобретают экономическое звучание.

Вызывая Джанверта, Мерривейл сообщил лишь о необходимости держать наготове вторую, резервную команду в этом деле. Кто-то должен быть готов вступить в игру по первому сигналу.

«Ожидаются потери», – заметил про себя Джанверт.

Он украдкой взглянул на Кловис Карр, чья почти мальчишечья фигура утопала в другом огромном крутящемся кресле Мерривейла. Джанверт подозревал, что тот так обставил свой кабинет специально для того, чтобы придать ему вид респектабельного английского клуба, под стать его поддельному английскому акценту.

«Известно ли им обо мне и Кловис?» – подумал Джанверт, вполуха слушая грохочущий голос Мерривейла. Для Агентства любовь была оружием, которое использовали в случае необходимости. Джанверт старался не смотреть на Кловис, но все равно постоянно возвращал взгляд к ней. Тоже невысокого роста, лишь на полдюйма выше его, гибкая брюнетка с совершенным овальным лицом, слегка загоревшим под лучами солнца, и северной бледной кожей. Порою Джанверт ощущал свою любовь к ней как физическую боль.

Мерривейл описывал то, что он называл «Прикрытием Хелльстрома» – снятие документальных фильмов о насекомых.

– Чертовски любопытно, не так ли? – спросил Мерривейл.

– Уже не в первый раз за те четыре года, что он провел в. Агентстве, Джанверт хотелось не иметь с ним ничего общего. Он попал сюда студентом третьего курса юридического факультета, работая летом клерком в департаменте Юстиции. Джанверт обнаружил папку, случайно оставленную на столе в библиотеке отдела по праву. Охваченный любопытством, он взглянул в нее и обнаружил один весьма деликатный рапорт на переводчика, работавшего в некоем иностранном посольстве.

Его первой реакцией на содержимое документа был гнев, смешанный с печалью, на правительство, до сих пор еще прибегающего к подобного роду шпионажу. Но что-то в этом документе говорило ему, что речь в нем идет о какой-то сложной операции, проводимой его собственным правительством.

Джанверт прошел период «студенческих волнений», когда закон представлялся ему способом решения многих мировых дилемм, но все оказалось обманом. Закон привел его лишь в эту библиотеку к этому забытому проклятому досье, Одна вещь неизбежно цеплялась за другую без четко определенной причинно-следственной связи. Немедленный же результат был в том, что владелец папки застиг его за ее чтением.

Все последовавшее оказалось банальным и безвкусным. Временами на него давили, иногда мягко, иногда жестко, принуждая согласиться его работать на Агентство, составившее это досье. Джанверт происходил из хорошей семьи, объяснили они; его отец был видным бизнесменом – владельцем склада оружия в маленьком городке. Поначалу ему это казалось немного забавным.

Однако затем предлагаемая оплата (включая расходы) неожиданно подскочила настолько высоко, что он начал задаваться вопросами. Удивительная похвала его способностям и отношением к делу создали у Джанверта подозрение, что Агентство действует наобум, поскольку он с трудом узнавал себя в этих описаниях.

Наконец маски были сброшены. Ему прямо сказали, что у него могут возникнуть проблемы с поступлением на государственную службу. Это подкосило его, потому что все знали, что он связывал свои планы с департаментом Юстиции. В конце концов он сказал, что попробует, если сможет в течение ближайших нескольких лет продолжить свое юридическое образование. К тому времени он уже работал с правой рукой Шефа Дзулой Перуджи, и тот выказывал удовольствие этим обстоятельством.

– Агентству нужны профессионально подготовленные юристы, – сказал он. – Порою они нужны нам как воздух.

Но следующая фраза Перуджи заставила Джанверта вздрогнуть.

– Кто-нибудь говорил тебе, что ты можешь сойти за подростка? Это может оказаться крайне полезным, особенно тому, кто имеет юридическое образование. – Эти слова снова и снова крутились впоследствии у него в голове.

Но в том-то и дело было, что Джанверт всегда был слишком занят, чтобы закончить это столь нужное юридическое образование.

– Возможно, в следующем году, Коротышка. Ты ведь и сам понимаешь, какой это серьезный случай. А теперь я хочу, чтобы ты и Кловис…

Вот так он и встретился впервые с Кловис, которая также имела «полезный» юный внешний вид. Иногда она становилась его сестрой, в других случаях они были сбежавшими любовниками, которых «не понимали родители».

Но со временем, хотя и не сразу, до Джанверта дошло, что досье, которое он нашел и прочитал, имело более глубокие последствия для него, чем он представлял, и вероятной альтернативой его вступлению в Агентство оказалась бы безымянная могила в каком-нибудь болоте на юге. Джанверт никогда не принимал участия в подобного рода «поселении на болоте», как эту акцию называли ветераны Агентства, участвовавшие в ней, но он знал о нем.

Так делались дела в Агентстве.

Агентство.

Никто и не называл его по-другому. Экономические операции Агентства, слежка и иные формы шпионажа только укрепили возникший сразу же у него цинизм. Джанверт видел мир без прикрас, сказав себе, что подавляющее большинство его знакомых не понимает, что живут они – по сути своей – в полицейском государстве. К этому неизбежно вело создание первого полицейского государства, достигшего определенного положения в мире. Единственной видимой альтернативой ему было создание еще одного полицейского государства. Именно это условие мимикрировало во всех социальных сферах (это признавали и Кловис Карр, и Эдвард Джанверт). Все в окружающем их обществе имело характер полицейского государства. Джанверт заметил по этому поводу:

– Время полицейских государств.

Они сделали это основой их решения покинуть вместе Агентство при малейшей благоприятной возможности. Они нисколько не сомневались, что их любовь и это соглашение опасны. Покинуть Агентство означало изменить свою личность и продолжительное время вести незаметную жизнь, характер которой они слишком хорошо понимали. Агенты покидали Агентство только через смерть во время операций либо после тщательно подготовленной отставки, или иногда они просто исчезали, а всех их знакомых просили не задавать вопросов. Наиболее часто в этих смутных слухах об отставке упоминалась ферма, конечно же, не ферма Хелльстрома – некий тщательно охраняемый дом отдыха, не помеченный ни на одной географической карте. Правда, кое-кто болтал насчет северной Миннесоты. Говорилось об огромной ограде, охранниках, собаках, гольфе, теннисе, плавательных бассейнах, прекрасной рыбной ловле на закрытом озере, шикарных коттеджах для «гостей, даже квартирах для семейных пар, но без детей». Иметь детей в их деле означало смертный приговор.

И Карр, и Джанверт признались, что хотели бы детей. Они совершат побег, когда их вместе отправят за океан, решили они. Подделка документов, изменение внешности, знание нового языка – все это можно было достичь, за исключением одного – удобного случая. Еще ни разу им он так и не предоставился для осуществления их грез – в той работе, которой они занимались. Когда-нибудь они сбегут… когда-нибудь.

Депо что-то возражал Мерривейлу. Джанверт попытался понять, в чем суть: что-то насчет попытки какой-то молодой девушки сбежать с фермы Хелльстрома.

– Портер положительно уверен, что они не убили ее, – сказал Мерривейл.

– Они просто вернули ее назад, в тот сарай, который они называют главной студией Хелльстрома.