"Ложь и любовь" - читать интересную книгу автора (Норт Хейли)

Глава 16

Вечером того же дня Мэг переминалась с ноги на ногу под взглядом Понтье-старшего, который наблюдал за ней с видом кота, стерегущего свою любимую мышиную норку.

– Итак, я снова спрашиваю вас: если вы не сказали женщине, которая осталась присматривать за вашими детьми, что выходите замуж за моего внука, о каких еще деталях вы умолчали?

Мэг попыталась улыбнуться, но губы не слушались ее, и улыбка увяла, не успев родиться. Старик барабанил пальцами здоровой руки по обитому кожей подлокотнику инвалидного кресла.

– Она… э-э… она всего лишь приходящая няня.

– Неужели? – Здоровый глаз смерил ее сердитым взглядом. – Мы с миссис Феннистон довольно мило побеседовали. Когда она описала вас как бедную молодую вдову, которая крутится как белка в колесе, чтобы поставить на ноги троих детей, я не сразу понял, что она имеет в виду ваше первое вдовство, а не ваше положение после смерти моего внука.

Мэг села. Может, она сможет думать более трезво, если не будет чувствовать себя школьницей, вызванной на ковер к директору?

– И вы сказали, что поехали в Новый Орлеан на работу! «Да, миссис Феннистон определенно любит поговорить».

Мэг снова подумала, не признаться ли во всем начистоту. Старик, конечно, придет в ярость – как-никак затронута честь Понтье! – но, может, не станет делиться полученными сведениями с другими? Не рассказал же он о ее детях. Во всяком случае, пока не рассказал. Тогда Паркер не узнает о том, что она сделала.

Но как же голосование на семейном совете? Должна ли Мэг поступить так, как хотел Жюль? Если она признается, ей не позволят участвовать в голосовании, но, может, оно и к лучшему? Чувствуя себя прескверно, Мэг откинулась на спинку дивана и сцепила руки.

– Конечно, о мертвых не полагается говорить плохо, но я, кажется, понимаю, почему вы назвали брак с моим старшим внуком работой.

Мэг кивнула. Возможно, старик сам обо всем догадывается.

– Если бы он не погиб по глупости, у вас был бы хлопот полон рот. При таких родителях, как мой сын и эта полусумасшедшая особа, на которой он женился, у Жюля практически не было шансов вырасти нормальным.

– Паркер совсем другой, – выпалила Мэг, не подумав о том, что ей полагается быть влюбленной в Жюля.

– Верно, – согласился старик, – ему повезло, что все внимание родителей досталось Жюлю. – Он прочистил горло и строго посмотрел на Мэг. – Что ж, по крайней мере вам хватает ума увидеть разницу между братьями. Никак не возьму в толк, почему вы все-таки вышли за Жюля в такой спешке? По-моему, у вас с ним не было ничего общего. Но раз уж вы оказались здесь и если у вас вообще есть хоть капля здравого смысла, вам нужно держаться за Паркера.

«Хитрый старый лис!» – решила Мэг. Уж не пытается ли он таким способом спровоцировать ее, чтобы она проговорилась о своих намерениях? А может, он испытывает ее? Или это завуалированная попытка отпугнуть ее на всякий случай?

Мэг старалась сохранять невозмутимый вид и не думать о том, что могло бы произойти прошлой ночью, если бы она, лежа в объятиях Паркера, не упомянула об акциях.

– Я не хочу больше выходить замуж, – сказала она.

– Ладно, если передумаете, то надеюсь, вы вспомните о втором моем внуке. – Старик задумчиво посмотрел на Мэг со странным выражением. – И имейте в виду, молодая леди, я не говорю это кому попало.

В устах старика это прозвучало как комплимент.

– Спасибо, – тихо пробормотала глубоко тронутая Мэг. В эту минуту в комнату влетел Гас.

– Тинси сказала, что отдаст Джима в Эс-пи-си-эй[5]! Не позволяй ей избавиться от моего пса! Я его даже искупал!

Тут же в комнату ворвался и виновник этого переполоха, за ним, размахивая скрипичным смычком, бежала Тинси.

– Я не потерплю в моем доме этого… это животное! Гас бросился к псу и обнял его за шею своими худыми ручонками. Джим лизнул мальчика в лицо.

Тинси замахала смычком. Гоняясь за собакой в своем сапфирово-голубом костюме и черных парусиновых туфлях, украшенных аккуратными бархатными бантиками, она выглядела на редкость нелепо.

– Послушай, Тинси, – негромко произнес Понтье-старший, – до тех пор, пока я дышу, эта груда кирпичей формально считается моим домом.

Тинси всплеснула руками.

– Ты же не допустишь, чтобы это чудовище свободно разгуливало по дому! Подумай о паркете, о коврах, о бесценном антиквариате!

– А ты подумай о ребенке, – парировал старик. Гас подбоченился и задрал нос.

– Гас, ты когда-нибудь слышал, что победитель должен быть снисходительным? – тихо спросила Мэг.

Мальчик замотал головой.

– По-моему, было бы очень хорошо с твоей стороны, если бы ты поблагодарил прадедушку и продумал такой вопрос: в какие комнаты Джиму можно разрешать заходить, а в какие – нет.

– С какой стати мне это делать? – Гас упрямо стиснул зубы.

– Потому, что, как сказал бы твой дядя Паркер, именно так поступил бы настоящий Понтье.

Старик разразился смехом, похожим на лай.

– А ведь она права, парень!

– Благодарю вас, Маргарет, – чопорно проронила Тинси. – Держи своего пса подальше от Большой гостиной и застекленной террасы. Я разрешаю ему подниматься на второй этаж и заходить в твою комнату, но больше ни в какую.

– А в комнату Паркера? – спросил Гас, гладя пса по голове.

– Сомневаюсь, что твой дядя пожелает иметь дело с этой дворнягой.

– Да? Тогда почему он позволил Джиму проехаться на своем «порше»?

Тинси побелела, а старик захихикал.

– Пошли, Джим, во двор, – сказал Гас, явно довольный собой.

После того как мальчик и его новый друг удалились, Мэг обратилась к Тинси:

– Может, стоит отправить его в собачью школу? Слабо кивнув, Тинси закрыла глаза и потерла лоб над переносицей, словно эта мысль оказалась для нее непосильно сложной.

– Да, и детей мы тоже отправим в школу, – добавил Понтье-старший.

– Детей? – Тинси взмахнула ресницами и радостно взглянула на Мэг. – Вы что, ожидаете появления еще одного ребенка?

Мэг готова была сквозь землю провалиться. Нелепый вопрос Тинси смутил ее. Вместе с тем Мэг стало очень грустно от прозвучавшей в нем надежды. Она никак не может быть беременной от Жюля, это просто невозможно.

– Нет, – ответила она.

– Тогда почему он сказал «детей»?

Женщина была совсем сбита с толку, и Мэг ее не винила. Испытывая угрызения совести, она вспомнила вчерашний вечер в обществе Паркера, вспомнила, как чуть было не отдалась другому сыну Тинси – не тому, за которого вышла замуж.

– Почему он употребил множественное число?

Мэг повернулась к Понтье-старшему. Старик сидел с весьма самодовольным видом. В ту же минуту дверь, ведущая на застекленную террасу, распахнулась, и появился Хортон. Не успел он и рта раскрыть, как мимо него в гостиную влетели трое детей.

– Мам! Мамочка! Мама!

Мэг потеряла дар речи. Она оторопело взглянула на Тедди, на Элен, на Саманту, затем перевела взгляд на Понтье-старшего. Но не успела Мэг и слова сказать, как вслед за детьми вошла миссис Феннистон, неизменно элегантная, в темно-синем костюме с перламутровыми пуговицами. Мэг улыбнулась миссис Феннистон, раскинула руки, и к ней бросились все трое ее детей разом.

– Мамочка, мы летели на самолете, и там, кроме нас, никого не было! – радостно прокричала Саманта, перекрывая голоса брата и сестры.

Взгляд Мэг метнулся к Понтье-старшему. Старик с удовлетворенным видом наблюдал за сценой встречи. Очевидно, он зафрахтовал для них отдельный самолет. А Мэг-то беспокоилась, как сдать один-единственный билет на рейс, на который она опоздала, и получить вместо него новый!

Тинси выронила смычок, и он с тихим стуком упал на пол. Обмахиваясь рукой как веером, она слабым голосом обратилась к Хортону:

– Хортон, скажите доктору Прежану, что мне нужно срочно с ним встретиться.

Как и следовало ожидать, Элен отстранилась первой.

– Мам, ты меня так обняла, что чуть не задушила.

– Прости, дорогая, – сказала Мэг.

Тедди отступил от матери следующим и стал озирать новую территорию. Саманта все еще держалась за ногу матери.

– Просто не знаю, как мне благодарить вас, миссис Феннистон!

Седовласая женщина, весь облик которой представлял собой нечто среднее между принцессой Маргарет и Анджелой Лансбери в роли Джессики Флетчер из сериала «Она написала убийство», энергично выступила вперед.

– Не стоит благодарности. Мне давно хотелось познакомиться с Новым Орлеаном. – Оглядев элегантную гостиную, миссис Феннистон глубоко вздохнула. – Неужели я действительно чувствую аромат роз? И это в декабре!

Тинси перестала махать руками.

– Цветы из нашей теплицы.

– Восхитительно! – Миссис Феннистон улыбнулась. – Право, Мэг, вы напрасно думаете, как меня отблагодарить. Я рада возможности посетить Новый Орлеан. Где только мы с полковником не бывали, но его ни разу не посылали в Новый Орлеан. Вероятно, это было бы слишком хорошо.

Старик завозился в своем кресле.

– Итак, кто у нас в гостях?

Мэг встала. Саманта все еще не отпускала ее ногу.

– Миссис Феннистон, познакомьтесь, пожалуйста, с мистером Понтье-старшим и Тинси Понтье. А это Элен, Тедди и Саманта.

Дети вежливо поздоровались, так что Мэг, к счастью, не пришлось краснеть за их манеры. Старик кивнул и указал здоровой рукой на свое инвалидное кресло, словно извиняясь, что не может приветствовать гостей стоя. Мэг буквально ощущала его острую досаду на свое беспомощное положение.

– Простите, что я не встаю, миссис Феннистон. – К удивлению Мэг, его голос прозвучал прямо-таки дружелюбно, что случалось со стариком не часто.

На лице Тинси появилась натянутая улыбка, мало вязавшаяся с представлениями о знаменитом южном гостеприимстве.

– Мэг, все эти дети – ваши?

Все трое дружно уставились на Тинси.

– Конечно, – сказала Элен, – разве вы сами не видите, что мы похожи?

Тинси посмотрела на всех троих и пожала плечами. Очевидно, дети, если они не были ее собственными потомками, не представляли для Тинси интереса. Что, впрочем, и неудивительно, если вспомнить, что даже Гаса, плоть и кровь ее родного сына, она едва замечала.

Тедди довольно долго пристально разглядывал Понтье-старшего. Наконец он подошел ближе и спросил:

– Вы теперь тоже мой дедушка?

Миссис Феннистон обняла мальчика за плечи.

– Тедди, у тебя ведь уже есть дедушка, ты его видел.

– Только один. У детей должно быть по два дедушки.

– Что ж, в таком случае я буду вторым, – заключил Понтье-старший. – Конечно, если ты не против.

Мэг поразилась: что на него нашло? Ей еще не случалось видеть старика таким ласковым. По тому, как Тедди склонил голову набок, Мэг поняла, что он всерьез обдумывает предложение Понтье-старшего. Он всегда наклонял голову, когда глубоко задумывался.

– Это было бы хорошо, потому что тогда моя мама больше не будет сиротой.

Мэг была тронута.

– Спасибо за заботу, Тедди, ты очень внимателен. В гостиную влетел Гас и бросился прямиком к Тедди.

– Эй, ты не можешь его забрать, он мой прадедушка! – Гас схватил с полу смычок и словно шпагу нацелил его в грудь Тедди. – Защищайся!

Сын Мэг был не из тех, кто боится принять вызов. Он выбил из рук Гаса смычок, мальчики сцепились, упали и стали кататься по полу. В это самое время появился доктор Прежан.

– Что это значит? Почему вы допускаете, чтобы на глазах у Тинси совершалось насилие? – спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь. Никто ему и не ответил.

Мэг не видела ничего страшного в том, чтобы мальчишки познакомились поближе, коль скоро они не причиняют друг другу вреда. Однако Элен, как видно, рассудила по-другому. Оттолкнув своего брата-близнеца, она прыгнула на худого, кожа да кости, Гаса и села на него верхом. Гас удивленно уставился на нее.

– Эй, ты же девчонка. Слезай с меня сейчас же!

В гостиную стремглав влетел Джим. Повизгивая, он помчался к поверженному Гасу. Не обращая ни малейшего внимания на пса, Элен сердито посмотрела на Гаса.

– Ты что, никогда не слышал, что брат и сестра всем делятся друг с другом?

– Понтье ни с кем не делятся, – важно заявил Гас.

– Неужели? – Элен схватила его за волосы и ударила головой об пол. – Может, после того, как я вобью в твою тупую башку немного ума, ты начнешь соображать, что к чему.

– Элен, достаточно, – строго сказала Мэг.

Элен отпустила волосы противника, но не оставила свою выигрышную позицию. Старик подъехал к детям, схватил Джима за шкирку и оттащил его от Гаса и Элен.

– Демонстрация силы духа и храбрости – это, конечно, замечательно, но все хорошо в меру. Вы все теперь Понтье, так что вставайте с пола и впредь ведите себя так, как подобает членам нашей семьи.

Элен слезла с Гаса, и тот сразу же вскочил. Воинственно подбоченившись, девочка заявила:

– Если хотите знать, я не Понтье, а Маккензи. Старик сдвинул брови.

– Маккензи? Это какой же муж по счету?

– Маккензи – моя девичья фамилия, – пояснила Мэг.

Месяца через три после смерти Теда, примерно в то время, когда им пришлось переехать из их общего дома, Элен заявила, что отказывается от фамилии отца и берет девичью фамилию матери, хотя и знала, что Маккензи – не настоящая ее фамилия, а фамилия приемных родителей, которых Мэг потеряла, когда ей было десять лет.

– Ну, как вижу, в этом клане есть женщины, которым палец в рот не клади, – усмехнулся Понтье-старший, смягчившись.

Тедди подошел к сестре.

– Я не нуждался в твоей помощи! Элен пожала плечами.

– Мы же близнецы. Я генетически запрограммирована всегда бросаться к тебе на помощь.

Тинси, по обыкновению повисшая на руке доктора Прежана, удивленно подняла голову.

– Сколько лет этому ребенку?

– Десять, – ответила Элен. – Вас, наверное, удивляет мой словарный запас? Да, я довольно хорошо развита для своего возраста, это потому, что с нами занимается наша мама.

Мэг сразу поняла: Тинси и доктору Прежану не верится, что их незваная гостья, провинциалка из Вегаса, да еще окончившая школу со справкой, способна так много дать своим отпрыскам. Мэг не стала спорить. Для одного дня на ее долю и так выпало слишком много шума и суеты. Было уже поздно, но, несмотря на поздний час, Паркер, по-видимому, до сих пор не вернулся домой. Ни суматоха, ни долгожданная встреча с детьми не могли заставить Мэг забыть о его отсутствии. Без Паркера дом казался пустым.

– Пора спать, – объявила Мэг.

Как и следовало ожидать, дети ответили дружными возгласами недовольства.

– Ко мне это не относится, – заявил Гас, освобождая Джима из хватки прадеда.

– Почему это не относится? – недовольно поинтересовался Тедди, все еще настроенный на воинственный лад.

– Я ложусь спать, когда сам решу.

Тедди посмотрел на Мэг. Он явно хотел спать и сдерживал зевок, но ему было любопытно посмотреть, как мать отреагирует на это демонстративное проявление неповиновения.

Мэг погладила непокорные кудри Саманты, стараясь выиграть время и придумать, что ответить. Наконец она решила, что лучше всего предпринять обходной маневр.

– Пойдем посмотрим, не найдется ли у Хортона чего-нибудь вкусненького перекусить перед сном.

– Кто такой Хортон? – спросила Саманта.

– Один очень милый человек, который знает, где хранится молоко и печенье.

Мэг направилась к двери, Саманта, Элен и Тедди последовали за ней.

– Вы идите, а я пока развлеку разговором миссис Феннистон. – Понтье-старший развернул свое кресло к гостье. – Миссис Феннистон, – проговорил он самым что ни на есть любезнейшим голосом, – позвольте предложить вам стаканчик шерри.

Мэг подавила улыбку.

– Гас, а ты не хочешь перекусить?

Гас пожал плечами и пробормотал, что молоко и печенье любит только малышня. Но после того как Мэг с детьми вышли из гостиной, он поплелся следом. За ним неотлучно, как тень, шел верный Джим.

Мэг, конечно, с помощью Хортона покормила и искупала детей и определила их на ночлег. Саманту и Элен она поселила в комнату, расположенную напротив комнаты Паркера, хотя почти не сомневалась, что Саманта пожелает спать с мамой, а значит, и Элен наверняка присоединится к ним. Тедди Хортон собирался поселить в свободной комнате на первом этаже, но Гас удивил всех, предложив мальчику вторую кровать в своей комнате.

Когда все были устроены, близнецы и Саманта забрались на широкую кровать Мэг и приготовились к ритуалу вечернего разговора на подушке. Саманта по-прежнему льнула к матери, чем вызвала у Мэг новый приступ угрызений совести: не следовало оставлять детей так надолго. Она решила утром первым делом поблагодарить Понтье-старшего за то, что он распорядился привезти детей, пусть даже очень скоро они все вместе полетят обратно в Лас-Вегас.

Мэг сидела на кровати, Саманта положила кудрявую головку к матери на колени, ее маленькая ручка покоилась в руке Мэг, лежащей на подушке посреди кровати. Тедди прислонился к изголовью и лишь слегка касался подушки ногой. После смерти Теда мальчик уже не так охотно, как раньше, принимал участие в общем ритуале. Элен вытянулась на кровати в полный рост, положив голову на подушку и прикрыв глаза.

– Настало время разговора на подушке, – начала Мэг спокойным, умиротворяющим голосом. – И прежде всего, поверьте, я очень рада, что вы все снова со мной.

– Никогда больше не уезжай, – с чувством сказала Элен, подняв голову и широко раскрыв глаза. – Это так страшно, когда ты уезжаешь.

Мэг наклонилась и поцеловала дочь в щеку.

– Мне жаль, что так получилось, дорогая. Иногда приходится заниматься довольно сложными делами, но я стараюсь поступать так, как будет лучше для всех нас.

Элен вздохнула.

– Я только хочу, чтобы мы всегда были вместе.

– А я бы хотел, – вставил Тедди, – чтобы ты хоть раз не вмешивалась в мою драку.

Элен села. Мэг решила вмешаться.

– Эй, ребята, это ведь разговор на подушке. Давайте-ка вести себя тихо и спокойно, ладно?

Элен снова легла.

– Дурачок, я бы не полезла, если бы не любила тебя! Тедди состроил гримасу.

– Кто этот мальчишка?

– Сын одного из внуков дедушки Понтье. Его отец недавно умер.

– Как наш папа? – мрачно спросил Тедди. Мэг кивнула.

– А…

В дверях послышался какой-то шорох. Мэг оглянулась и увидела, как в приоткрытую дверь просовывается нос Джима. А где Джим, там недалеко ищи и Гаса. Мэг хотела было окликнуть Гаса и позвать в комнату, но интуиция подсказывала ей, что не следует торопить события. На долю мальчика выпало много испытаний, и он сам присоединится к ним, когда будет готов.

– Мамочка?

– Что, Саманта?

– Я хочу, чтобы ты нашла нам нового папу, и чтобы тебе больше никогда не пришлось уезжать.

Мэг улыбнулась, но улыбка получилась печальной.

– Давайте ложиться, ребята.

Она встала и повела детей в их комнаты.

Уложив всех и забравшись под одеяло, Мэг снова задумалась, где Паркер. Что он делает? На какую подушку приклонит голову этой ночью?

Послышался топот детских ног. Как и предвидела Мэг, Саманта и Элен прибежали в ее комнату и забрались к ней под одеяло. Но по-настоящему она удивилась утром, когда, проснувшись, обнаружила на ковре перед своей кроватью Гаса. Мальчик спал, положив голову вместо подушки на мохнатое туловище Джима.

На следующий день Паркер заперся в своем офисе в деловой части города и мерил шагами кабинет, пытаясь осмыслить потрясшее его открытие. После развода с Сиси Жюль отменил свое последнее завещание, но на момент, когда он улетел в Лас-Вегас, новое завещание так и не было подписано. Это означает, что Жюль умер, не оставив завещания, и после смерти брата его имущество переходит к жене и сыну. Мало того, он и его адвокаты не составили брачный контракт. Правда, остается надежда, что его экземпляр есть у Мэг. Не мог же Жюль жениться, не позаботившись предварительно о том, чтобы невеста подписала брачный контракт! Убедившись, что брак его брата с Мэг был действительно зарегистрирован в Лас-Вегасе по всем правилам, Паркер решил удостовериться, защитил ли Жюль деловые интересы семьи Понтье. Однако пока складывалось впечатление, будто он сделал как раз обратное. Или, говоря еще точнее, попытался осуществить свои собственные планы.

Жениться, не подписав брачного контракта, очень не похоже на Жюля. Собираясь жениться на Марианне, а потом на Сиси, он каждый раз составлял контракт, который его адвокаты затем изучали вдоль и поперек. Может, он взял с собой в Лас-Вегас экземпляр этого наиважнейшего документа, лишающего разведенную или овдовевшую супругу права голоса в совете семейной корпорации Понтье? Если брачного контракта нет, Мэг может победить Паркера при голосовании.

«Черт бы побрал моего непутевого братца», – подумал Паркер и тут же виновато прогнал эту мысль прочь. Всю жизнь Жюль творил черт знает что, а он, Паркер, пытался исправить последствия. И это продолжается даже после смерти Жюля.

Паркер еще раз пересек свой кабинет и остановился у высокого, от пола до потолка, окна с видом на центральный деловой район города. В отдалении виднелся Большой Новоорлеанский мост, протянувшийся через Миссисипи, как гигантская серебряная рука. Не верится, что только вчера Гас свалился в мутную воду этой самой реки. На расстоянии воды Миссисипи казались прозрачными и спокойными. Но Паркер знал, что это впечатление обманчиво.

Всю прошлую ночь и весь день он не совал носа в Понтье-Плейс, чтобы не подвергаться искушению и не совершить еще какую-нибудь глупость, если случайно наткнется на Мэг, одетую в эту непонятно почему соблазнительную футболку. Паркер вернулся в свой комфортабельный и безопасный дом на Байо-Сент-Джон, но не обрел там привычного мира и спокойствия. Напротив, почувствовал себя одиноким, чего с ним никогда прежде не случалось. Весь день он работал как одержимый, занимался делами компании, общался с адвокатами Жюля и частным детективом из Лас-Вегаса. Но на протяжении всего дня мысли его то и дело возвращались к Мэг. Она больше не невестка, а непрошеный и нежеланный деловой партнер.

От этой мысли Паркер застонал в голос. Не может он работать с этой женщиной! Он даже не в силах находиться с ней в одной комнате. Мэг заставляет его чувствовать себя похотливым восемнадцатилетним юнцом и в то же самое время – напыщенным снобом. Паркер понятия не имел, как одна и та же женщина может вызвать две совершенно противоположные реакции, но так оно и было.

Паркер сказал себе: чтобы работать с Мэг, необходимо ее понимать. Он должен проводить с Мэг больше времени, может, это позволит догадаться, что за игру они с Жюлем затеяли. И, конечно, убеждал себя Паркер, его интерес к Мэг носит исключительно деловой характер и продиктован только заботой о семейном бизнесе. Исключительно деловой интерес.