"Год тигра" - читать интересную книгу автора (Хиггинс Джек)

Глава 8

В комнате разливалось приятное тепло. Судя по всему, кто-то совсем недавно разжег в комнате Шавасса камин. Англичанин поставил масляную лампу на тумбочку, стоявшую возле его кровати, раздвинул ставни на окнах и вышел на опоясывающую весь дом крытую террасу. Внизу простирался большой сад.

Дождя не было, но в воздухе ощущалась сильная влажность. Надышавшись свежим запахом влажной земли, Шавасс почувствовал усталость. Он вернулся в комнату и задвинул ставни.

Одеваясь, англичанин услышал тихий стук в дверь, и на пороге появился улыбающийся Хоффнер с перекинутым через руку старым банным халатом.

– Я решил, что это вам, возможно, потребуется, – бросив на край кровати халат, сказал старик.

В его голосе Шавасс уловил некоторое напряжение.

– Что произошло? – нахмурившись, спросил он.

Хоффнер вздохнул и опустился на кровать.

– Боюсь, что Кате все известно, – ответил он.

Шавасс достал сигарету и закурил.

– Расскажите мне поподробнее, – попросил он доктора.

– Что тут рассказывать. Она слышала конец нашего разговора, – ответил Хоффнер. – Так что она знает больше, чем нам бы этого хотелось. Учтите, Катя прекрасно говорит по-английски и к тому же совсем не глупая. Она только что заходила ко мне в комнату и спрашивала, что здесь происходит и кто вы такой.

– И что вы ей ответили?

Хоффнер пожал плечами.

– Что я старый, больной человек и хочу умереть на родине, – сказал он. – А вас послали мои друзья, чтобы вывезти меня из Тибета.

– И больше ничего?

– Нет. Об остальном решил не говорить.

– И правильно сделали, – похвалил старика Шавасс. – Она как-никак гражданка России. Одно дело помогать вам, а другое – способствовать тем, кто намерен причинить ущерб ее стране. В любом случае, как я уже вам сказал, чем меньше она знает, тем лучше.

– Вам виднее, – вздохнул Хоффнер. – Но я думаю, что волноваться незачем. Катю политика совсем не интересует. Она даже не член партии.

– Если наш план сорвется и ее схватят китайские контрразведчики, они выпытают из нее все, что она знает, – мрачно произнес Шавасс.

– Да, вы правы. – Доктор поднялся с кровати. – Вам бы с ней надо поговорить, а то она считает, что, соглашаясь на побег, я совершаю самоубийство. Говорит, что сердце мое дороги не вынесет.

– Хорошо, я с ней поговорю, – пообещал Шавасс. – А сейчас успокойтесь и поспите еще. Обещаю вам, что все будет как надо.

Шавасс осторожно закрыл за стариком дверь и задумался. Неожиданно на него вновь навалилась такая страшная усталость, что все мысли разом вылетели из головы. Он задул лампу, лег в кровать и уставился в потолок. Вскоре сон сковал его.

Шавасс, глядя еще сонными глазами на затухавший в камине огонь, не сразу осознал, что уже проснулся. Наконец он поднял руку и посмотрел на светящийся циферблат наручных часов. Они показывали начало третьего. Это означало, что он спал не более четырех часов. Тем не менее прежней усталости Шавасс уже не чувствовал.

Воздух в комнате показался англичанину сильно наэлектризованным. Ощущение неотвратимой опасности не покидало его.

Где-то далеко угрожающе прогремели раскаты грома, а затем небо озарила яркая молния. На мгновение в комнате стало светло, и Шавасс четко разглядел все, что стояло в его комнате.

Он свесил с кровати ноги, надел принесенный хозяином дома халат и подошел к окну. Открыв ставни, англичанин вышел на террасу, и тут хлынул сильный дождь.

Было холодно, но Шавасс уходить не спешил. Он глубоко втягивал в себя воздух и никак не мог надышаться.

– На такой высоте ночным воздухом дышать вредно, – раздался чей-то голос.

Сказано это было по-английски.

Шавасс внутренне напрягся и медленно повернулся. В нескольких футах от себя он увидел стоявшую у перил Катю. Яркая молния, сверкнув, высветила в темноте лицо женщины, ее светлые, ниспадающие на плечи волосы и, отразившись в темных глазах, еще больше подчеркнула их глубину.

«Как же она красива», – первое, что подумал Шавасс. Катю он и раньше считал хорошенькой женщиной, но блеск молнии, на секунду озарившей ее лицо, добавил нечто новое в это восприятие. Облик молодой женщины, столкнувшейся с жестокими реалиями жизни, в котором чувствовалась трогательная незащищенность, неожиданно напомнил Шавассу совсем другую девушку.

– Не можете заснуть? – спросил он.

Катя в ответ кивнула.

– Кто бы знал, как тяжело у меня на душе, – вздохнула она.

– Тогда пойдемте в дом и обсудим ваши проблемы, – предложил Шавасс. – Камин в моей комнате погас, но в ней еще тепло.

Женщина вслед за Шавассом прошла в его комнату, а тот, пропустив ее вперед, закрыл на окнах ставни. Обернувшись, Шавасс увидел, что Катя подкладывает в камин поленья. Когда они вспыхнули, женщина села на расстеленную на полу овечью шкуру и протянула к огню руки. Шавасс, пододвинув кресло, сел рядом с ней.

– Я видела, как из вашей комнаты выходил Хоффнер, – не глядя на него, произнесла Катя. – Он вам рассказал о нашем с ним разговоре?

Шавасс в ответ кивнул:

– Касательно того, что вам удалось подслушать?

Она повернула в его сторону голову. Глаза ее лихорадочно заблестели.

– А мне за это совсем не стыдно, – резко сказала Катя. – Он старый человек. О нем, кроме меня, позаботиться некому.

В голосе ее Шавасс уловил твердость, которую прежде не замечал. «А характер у нее решительный», – подумал он.

Улыбнувшись, англичанин сложил на груди руки и умоляюще произнес:

– Не обижайтесь на меня. Я же ваш союзник.

– Извините, – тихо проговорила она. – Но Хоффнер мне как отец. Он необыкновенный человек, и я желаю ему только добра.

– Я с вами вполне согласен.

– Да? – удивилась женщина. – Вы в самом деле уверены, что семидесятичетырехлетний старик, у которого больное сердце, сможет выдержать столь трудный для него переезд?

– Если ничто нам не помешает, то да, – ответил Шавасс.

– Но он очень больной человек, – подчеркнула Катя. – Как же он вынесет долгую поездку на лошади? Да еще на такой высоте и по горным тропам.

– Возможно, что долго ехать на лошади ему не придется.

Катя сурово сдвинула брови.

– Как это? Ничего не понимаю, – сказала она.

– И не надо. Кстати, и доктор об этом тоже не знает. Пока. Организационные вопросы по его переезду я беру на себя, – сказал Шавасс и, наклонившись к женщине, улыбнулся. – Так что не волнуйтесь. Все будет хорошо, обещаю вам.

Катя вновь блеснула на него гневными глазами.

– У вас все хорошо и просто, – сказала она. – Ну совсем как у моего упрямого отца. Если он что-то говорил, то, значит, так оно и должно было быть.

– Разве это плохо?

– А вы полагаете, что хорошо? – со вздохом спросила Катя. – В свое время отец сказал, что в Лхасу мы отправимся с караваном. Он заверил меня, что так будет проще, а сама поездка окажется для нас легкой прогулкой. Но он не учел, что в дороге заболеет тифом и скончается.

– Откуда он мог знать, что умрет? Смерть – это такая штука, которая сама назначает свидания.

Пока они оба молчали, Шавасс достал пачку сигарет и протянул ее Кате. Женщина взяла сигарету и прикурила ее от зажигалки, поднесенной ей англичанином.

– А настоящий Курбский, надо полагать, мертв? – спросила она.

– Боюсь, что да, – ответил Шавасс.

– Это вы его убили?

– Нет. На него и солдат сопровождения напали партизаны, которые, похоже, так же ненавидят русских, как и китайцев, – сказал Шавасс.

– Понятно. А вы престо назвались его именем. А те партизаны – ваши друзья?

Шавасс пожал плечами:

– Ну как вам сказать? Если вы хотите знать, мог бы я спасти от них Курбского, то прямо скажу, что нет. Они бы меня все равно не послушались.

– А тот тибетец, что приехал с вами? Его зовут, кажется, Йоро? Он мог бы сделать так, чтобы Курбский остался жив?

– Судя по всему, вы неправильно понимаете сложившуюся в Тибете ситуацию, – заметил Шавасс. – Здесь же идет настоящая война. Тибетцы сражаются с ненавистными оккупантами, которые силой хотят изменить их образ жизни.

– Не надо мне объяснять. Я же не ребенок. Мне известно, что китайцы творят жуткие вещи. Но здесь потоком льется кровь, гибнут люди, – сказала Катя и поежилась. – Человеческая жизнь уже ничто.

– Возможно, это и так, – ответил Шавасс. – Однако вспомните. что однажды сказал Ленин: «Цель террористов – террор. У малых народов это единственный способ борьбы против империй».

– Мой отец говорил, что ни один человек не может равняться с Богом, а Ленин – тем более, – заметила Катя. – Подозреваю, что этого вождя пролетариата он не любил.

– Знаете, Катя, чем больше я узнаю о вашем отце, тем больше он мне нравится. Пожалуйста, расскажите мне о нем поподробнее.

– А что, собственно говоря, мне о нем рассказать? Понимаете, он был далеким от политики ученым-археологом. А археологические раскопки – эта та область деятельности, куда американцы меньше всего суют свой нос. Так что отец спокойно занимался своим любимым делом.

– А ваша мать?

– Умерла при родах. Школьные годы я провела в Москве. Жила с теткой, сестрой отца. Когда же подросла, отец стал брать меня с собой в поездки. Я даже принимала участие в археологических раскопках. Последние три года его жизни мы находились в Пекине.

– А почему он так стремился посетить Лхасу?

– Точно не знаю, но, похоже, это была мечта всей его жизни. А тут перед отъездом в Москву ему представился шанс туда съездить. Ну и конечно же он не мог им не воспользоваться.

– А вы думали вернуться на родину?

– Да нет, – ответила Катя. – Конечно, я тоскую по театрам, книгам и всему такому прочему. Ничто другое меня в Москву не тянет. Тетка моя умерла три года назад, а других родственников у меня не осталось.

– За исключением Хоффнера, – напомнил ей Шавасс.

Она посмотрела на него, и на ее лице засияла улыбка.

– Да, за исключением Хоффнера, конечно. Он принял меня в дом совершенно больную и вернул к жизни. Так что ему я обязана жизнью. Можете представить, что он для меня значит.

– И он вас любит, как родную дочь, – заметил Шавасс. – Он сказал вам, что хочет взять вас с нами?

Катя кивнула:

– Да. Я бы с радостью с ним поехала, но все ваши планы побега обречены на провал.

– Нет-нет, вы совершенно не правы, – возразил ей Шавасс. – Я почти уверен, что нас ждет удача. Вы даже не представляете себе, как это все просто. Так что волноваться вам не следует. Несколько дней мы переждем, а потом отправимся в путь. Доктор старый человек, и ему с больным сердцем оставаться на высокогорье нельзя.

– Понимаю, – сказала Катя и поднялась с пола. – Итак, мы должны терпеливо ждать, когда вы раскроете нам свои планы?

В голосе женщины Шавасс уловил недовольство. Он встал с кресла и с улыбкой сказал ей:

– Ну, зачем же сердиться. Я думаю прежде всего о вас и о докторе. То, во что вы пока не посвящены, вреда вам не принесет.

Англичанин положил руки ей на плечи и, глядя в глаза, произнес:

– У нас единственная проблема – как скоротать время. Поэтому скажите мне, какие здесь у вас развлечения?

Катя пожала плечами.

– Да почти никаких, – ответила она. – В хорошую погоду я обычно сажусь на лошадь и выезжаю за город.

– О, это как раз по мне.

Напряжение с лица молодой женщины мгновенно спало, и она улыбнулась.

– Хотите прокатиться со мной? – спросила она. – На прогулку я обычно отправляюсь после обеда. А вы хороший наездник?

– Да, неплохой, – улыбаясь, ответил ей Шавасс. – Умение ездить на лошадях – одно из моих самых выдающихся достижений.

– А у вас их, надо полагать, много. Не так ли, мистер Шавасс? Я всегда считала, что простой человек не может одинаково хорошо знать и китайский язык, и русский. А вы говорите на них, словно оба для вас родные.

– А вы сами? У вас же прекрасный английский, – возразил Шавасс.

Катя пожала плечами:

– Я начала заниматься им в шесть лет, когда училась в первой своей школе. Сегодня английский стал в Союзе вторым языком. – Она медленно покачала головой из стороны в сторону и продолжила: – Нет, вы все-таки человек неординарный. Совсем не тот, каким стараетесь выглядеть. Я могу поклясться, что вы не простой искатель приключений.

– Заверяю вас, что это совсем не так, – возразил ей Шавасс.

Катя вновь покачала головой.

– Нет, меня вам все равно не обмануть, – сказала она.

Неожиданно глаза ее вспыхнули. Она шагнула к Шавассу и взяла его за отворот халата.

– Нет, вы что-то тщательно скрываете, – выдохнула она. – Правда? Это связано с доктором?

Ему ничего не оставалось, кроме как обнять ее за талию и поцеловать. Что он и сделал.

Держа в объятиях женщину, Шавасс ощущал трепет ее молодого тела. Внезапно Катя мягко оттолкнула англичанина и испуганно посмотрела на него. Лицо ее пылало.

– Думаю, что мне лучше уйти, – сказала она.

Шавасс, не сказав ни слова, раскрыл ставни и пропустил Катю вперед.

На улице по-прежнему шел дождь.

Выйдя на террасу, женщина обернулась, на мгновение коснулась рукой щеки Шавасса, а потом быстро ушла.

Он некоторое время задумчиво смотрел ей вслед. Сердце его бешено колотилось. Наконец почувствовав, что ему холодно, Шавасс вернулся в комнату и, закрыв ставни, лег в постель.