"Недурная погода для рыбалки" - читать интересную книгу автора (Хиггинс Джек)

Глава 8

Серый рассвет

– Ну, мои дорогие, – спокойно спросил Дарси Престон, – и что же мы теперь будем делать?

Внезапно раздался какой-то свист, словно откуда-то стал вырываться газ, облако пара поднялось над люком, ведущим в машинное отделение. Корма уже низко осела в воду и «Леопард» лениво покачивался на волнах, чуть возвышаясь над поверхностью моря.

Неожиданно от трапа донесся чей-то крик и, обернувшись, Шавасс увидел старого Хамида. В рассеянном желтоватом свете фонаря на мачте казалось, что ему по меньшей мере сто лет. Но когда он заговорил, казалось, что он нисколько не испуган.

– Мистер Шавасс, они сбежали? И оставили нас тонуть?

– Если бы я смог, они бы этого не сделали, – ответил Шавасс. – Как себя чувствует миссис Кемпбелл?

– Боюсь, не очень хорошо.

Шавасс повернулся к Престону.

– Выведите её на палубу и посмотрите, не найдете ли чего-нибудь выпить. Жако очень любил ром, возможно, где-нибудь найдется несколько бутылок. Заставьте её выпить как можно больше. Сделайте все возможное, чтобы её успокоить. А я посмотрю, что здесь можно найти. И, ради Бога, поторопитесь. У нас не так много времени.

В рулевой рубке в шкафчике он нашел три спасательных жилета и протянул один из них Хамиду. Старик начал было расстегивать пальто, но Шавасс покачал головой.

– Одевайте поверх того, что на вас есть. В воде будет холодно.

Старик продел руки в лямки, а Шавасс отправился дальше осматривать палубу. Единственной вещью, которую можно было сдвинуть и которая могла бы позволить человеку удержаться на воде, была крышка кормового люка. Он отсоединил её и потащил к поручням и в этот момент на палубе появился Престон с миссис Кемпбелл.

В желтом свете она выглядела ужасно, темные глаза её были полны ужаса, а вся она съежилась от страха. Шавасс почувствовал запах рома. Негр держал одну бутылку в руке, а ещё две были зажаты у него подмышкой.

Он передал одну из них Шавассу.

– Суньте в карман, может пригодится.

Шавасс протянул ему два спасательных жилета.

– Это все, что я смог найти.

– А вы?

– Есть старый пробковый спасательный пояс, который поможет мне продержаться. А теперь поторопитесь. У нас осталось всего несколько минут.

Неожиданно стало очень тихо, и только дождь продолжал мутными струями падать в свете фонаря, а они все собрались возле поручней, готовые броситься в море. Оно уже закрыло корму и ползло по палубе, как зеленый занавес.

Шавасс взглянул на часы.

– Через час наступит рассвет. Мы находимся где-то в пяти-шести милях от берега, может быть меньше, но скоро начнется прилив и нас понесет вместе с ним. Не пытайтесь плыть, вы только быстро устанете и потеряете тепло тела, и не пытайтесь снимать какую-то одежду. Это самое плохое, что вы сможете сделать. Миссис Кемпбелл, мы хотим устроить вас на крышке люка. Я хотел бы, чтобы вы лежали спокойно, даже если вода будет перекатываться через вас. Остальные будут держаться по бокам. Очень важно, чтобы мы все оставались вместе. Есть какие-нибудь вопросы?

«Леопард» неожиданно накренился на борт. Престон потерял равновесие и вылетел в море. Потом вынырнул и ухватился за поручень. Он даже смог улыбнуться.

– Следовало бы проделывать это почаще. Пожалуй, стоит как можно быстрее сбросить крышку люка. Не думаю, что наше суденышко долго протянет.

Странно, как всегда о судне думают как о живом существе, наделенном собственной душой. Неуклюже плывя со спасательным поясом подмышками и ударяясь о край крышки люка, Шавасс обернулся и смотрел, как «Леопард» плавно исчез с поверхностью моря. Какое-то время красный и зеленый навигационые огни ещё горели на верхушке мачты, а затем и они исчезли.

Не холод, в котором не было ничего хорошего, а темнота была их настоящим врагом. Спустя некоторое время тело приспособилось к температуре воды, существенно помогало, что все они были полностью одеты.

Но темнота угнетала, к тому же миссис Кемпбелл непрерывно стонала, причем эти стоны очень часто прерывались ужасными приступами рыданий, и никто ничего не мог с этим поделать.

Постепенно наступил серый из-за тумана рассвет. Видимость не превышала сотню ярдов, и Шавасс с некоторой тревогой заметил, что свежий бриз холодит его левую щеку, а вокруг них стали появляться белые барашки.

Он обернулся к Хамиду, который держался рядом за крышку люка. Старик прилично держался над водой благодаря спасательному жилету, но тюрбан его намок, кожа сморщилась так, что выступила каждая косточка.

– Как вы себя чувствуете? С вами все в порядке? Можете держаться?

Хамид молча кивнул и Шавасс перебрался на другую сторону крышки к Дарси Престону. Негр устало ему улыбнулся.

– Давайте поскорее бухту Монтего. Я не шучу.

– Поднимается ветер, – сказал Шавасс. – Вы чувствуете? Он гораздо быстрее погонит нас к берегу, но дело усложняется, так что будьте внимательны.

Рот негра раскрылся в беззвучном крике. Шавасс обернулся и увидел быстро надвигавшуюся и закрывавшую небо серо-зеленую стену воды. Он ничего не мог с этим поделать, да и никто ничего бы не смог. В этот раз миссис Кемпбелл, слава Богу, не успела даже вскрикнуть. Волна подняла крышку люка как пробку, перевернула её и швырнула вниз.

Шавасс вынырнул на поверхность в потоке белой пены, пытаясь вздохнуть и все ещё сохраняя плавучесть благодаря старому спасательному поясу. Миссис Кемпбелл отбросило на двадцать или тридцать футов в сторону. Престон плыл к ней. Хамид оказался справа и Шавасс поплыл к нему.

Было похоже на то, что старик сильно ударился. Он потерял свой тюрбан и длинные стального цвета седые волосы свободно распустились по воде, так как он лежал на спине и совершенно обессилел. Когда Шавасс добрался до него, порыв ветра разорвал туман и он увидел на горизонте не более чем в миле от них низкий берег.

Либо Жако был слишком осторожен в своих оценках, либо их несло гораздо быстрее, чем он представлял. Он повернулся к негру, который все ещё плыл к миссис Кемпбелл и закричал:

– Земля, Престон, земля! Не больше мили.

Престон поднял руку, чтобы показать, что он понял, и поплыл дальше к миссис Кемпбелл. Туманный занавес снова упал и скрыл землю. Шавасс добрался до старика и прижал его к себе.

– Теперь осталось уже недолго. Я видел землю.

Хамид устало улыбнулся, но казалось, неспособен был говорить. Шавасс достал из кармана бутылку рома и выдернул пробку зубами.

– Выпейте немного.

Он заставил старика открыть рот и выпить. Хамид закашлялся, наполовину задохнулся, покачал головой и прошептал:

– Моя религия это запрещает.

– Старина, на этот раз Аллах вас простит, – сказал Шавасс на урду и проглотил остатки рома.

Странно, но единственной реакцией старика на то, что к нему обратились на родном языке, было то, что он ответил на этом же языке.

– Если я выживу, то потому, что такова воля Аллаха. Если я умру – пусть будет так.

Прошло ещё полчаса, и Шавасс начал по-настоящему ощущать холод. Он снял пояс своего плаща и привязал им себя к Хамиду, который плавал рядом. Никаких признаков Престона и миссис Кемпбелл не было видно – некоторое время тому назад они исчезли из виду.

Старый Хамид был неподвижен, глаза закрыты, лицо, синее от холода, напоминало маску смерти. Шавасс ударил его пару раз по щекам, глаза открылись и старик посмотрел на него отсутствующим взглядом. На лице появилась какая-то тень, свидетельствовавшая, что он узнал его. Губы пошевелились, но он смог только шепотом произнести какие-то слова.

– Али, Али, сын мой, это ты? – спросил он на урду.

– Да, отец. – Шавасс собрал все силы, чтобы ответить правильно. – Осталось уже недолго. Скоро мы будем дома.

Старик улыбнулся, глаза его снова закрылись, и в этот момент волна неожиданно подняла их высоко к свинцовому небу и продержала там достаточно долго, чтобы Шавасс смог увидеть крутые скалы не более чем в двух сотнях ярдов от них. К ним неслись волна за волной, и белая вода ударялась о далекий берег.

Теперь они быстро неслись вперед, оказавшись совершенно беспомощными в объятиях потока, тащившего их к берегу. Когда вода попыталась их растащить, Шавасс крепко ухватился за старика, и ту снова стена воды, зеленая как бутылочное стекло, обрушилась на них.

Шавасс ушел глубоко вниз, слишком глубоко, почувствовал, что он один, и стал яростно бороться за жизнь, как попавшаяся на крючок рыба. Старый Хамид исчез, но странно, что он не испытывал никакого страха. Если он должен умереть, то умрет в борьбе.

Такое поведение, общее для всего живого, и известно психологам как реакция на критическую ситуацию, это ярость, с которой каждое живое существо борется за свое выживание, когда не остается ничего другого и оно либо загнано в угол своими врагами, или оказалось в одиночестве в море белой воды, как это случилось теперь с Полем Шавассом.

Он вырвался на поверхность, глотнул воздуха и снова ушел вглубь, срывая пуговицы плаща. Ему удалось сорвать плащ, а затем и пиджак, и он снова всплыл наверх, чтобы глотнуть воздуха. Немного больше времени понадобилось, чтобы сбросить ботинки, но видимо это произошло от того, что ноги его онемели от долгого пребывания в холодной соленой воде, но наконец он освободился и от них и снова поплыл, его яростное желание выжить придавало ему силы, которые он черпал из скрытых резервов, дремлющих в каждом человеке.

И вдруг его ноги почувствовали песок и он снова ушел под воду. Волна бросила его вперед на большой круглый валун, с которого стекала вода, и он очутился по колено в морских водорослях.

Вторая волна накрыла его. Пальцы вцепились в расщелину в скале и держались за нее, пока вода не отхлынула. Когда она отступила, Шавасс поднялся на ноги и неуклюже заковылял к полоске белого песка у основания скал, где мог оказаться в безопасности.

Некоторое время он лежал ничком, жадно глотая воздух, затем заставил себя подняться. Хамид – нужно найти Хамида. Вода была у него во рту, в ушах, в горле, казалось, она проникла в самое сердце, но он повернулся и пошел через скалы к линии прибоя.

И тотчас увидел Хамида в тридцати или сорока футах; тот лежал на мели, волны перекатывались через него. Шавасс бросился бежать, крича на урду.

– Я иду. Держитесь! Держитесь!

Конечно, это было глупо. Он понимал, что старик должен быть мертв. Он вытащил тело из воды, перевернул его, и произошло величайшее чудо из чудес: глаза старика открылись.

Хамид улыбнулся, всю усталость и боль смыло с его лица.

– Али, сынок. Я знал, что ты придешь, – прошептал он. – Благослови меня.

– Бог благословит тебя, старик, возьми меня за руку, – сказал Шавасс на урду. – Благословит и трижды благословит. Иди с Аллахом.

Старик удовлетворенно улыбнулся, глаза закрылись и жизнь покинула его тело.

Шавасс какое-то время стоял рядом на коленях, не обращая внимания на холод, глаза его слепо смотрели в пространство. Когда он наконец поднялся, то увидел, что в нескольких ярдах поджидает Дарси Престон, мрачно глядя на него.

Как и Шавасс, негр был в одной рубашке и брюках, его спасательный жилет исчез. На лице у него была царапина, а другая – на левом плече.

– Что с миссис Кемпбелл? – спросил Шавасс.

Негр пожал плечами.

– Я пытался схватить её, когда большая волна разделила нас, но поток был слишком силен для меня. Она ещё плавала на поверхности, когда я последний раз её видел. Думаю, она могла выжить.

Хотя он сам себе не верил, да и никто из них не верил в это, поэтому Шавасс устало пожал плечами и сказал:

– Давайте выбираться отсюда.

– Мы его не заберем?

– Пусть все остается, как есть, – сказал Шавасс. – Обстоятельства в данный момент складываются так, что будет значительно лучше, если нас не обнаружат рядом с ним. Если мы поднимем его выше на берег, станет ясно, что кто-то перенес его туда.

– Но какого черта мы теперь собираемся делать? – требовательно спросил негр.

Шавасс посмотрел на часы.

– Без четверти пять. Мы найдем дорогу и ближайшую телефонную будку. Я позвоню своим людям, а потом мы спрячемся у ближайшей изгороди и будем ждать. Через час после этого вы окажетесь на пути в Лондон.

Дарси Престон покачал головой.

– Кем бы вы не были, одно совершенно ясно, – вы не из полиции.

– Справедливое замечание, – сказал Шавасс. – А теперь давайте убираться отсюда.

Шавасс повернулся и в свете серого утра двинулся к скалам.