"Темная сторона острова" - читать интересную книгу автора (Хиггинс Джек)

Глава 6 Готовность к убийству

Когда минут через двадцать Алексиас вернулся в комнату, Ломакс и Бойд сидели перед жарко пышущим огнем, раздетые до пояса, а от их одежды, развешанной на веревках, валил пар.

Грек тяжело опустился на стул и механически потянулся за сигаретой. Казалось, он сразу стал на целых десять лет старше, его глаза, устремленные в пламя, были исполнены боли.

Немного погодя он громко вздохнул:

– Он был хорошим человеком, мой брат. Слишком хорошим для того пути, который он избрал.

Ломакс дал ему огня.

– А что случилось?

– Они поймали его, когда он пытался повредить военный катер в гавани.

– Он был один? – с удивлением спросил Бойд.

Алексиас кивнул.

– Кирос маленький остров. Здесь просто не может выжить организованное сопротивление. Вот почему два года назад я ушел на Крит. Николи хотел идти со мной, но один из нас должен был остаться. Здесь ферма и Катина, о которой надо заботиться, особенно теперь, когда умерла ее мать.

– А как она сейчас? – спросил Ломакс.

– Катина? – отозвался Алексиас. – Ничего, это была минутная слабость. Она отважная девочка. Сейчас она готовит нам кофе и что-нибудь на ужин.

– А что она собирается делать? – спросил Бойд. – Ей же нельзя жить здесь одной. Она ведь еще совсем дитя.

– Она живет у моей жены. У меня на набережной есть небольшой бар, «Кораблик». Пока что Катина ездит сюда каждый день на повозке и смотрит за хозяйством. Она уже собиралась уезжать, когда заметила нас, спускающихся по виноградникам.

– Она знает, зачем мы здесь?

Алексиас покачал головой.

– Сейчас нет. Я скажу ей позже. Она может оказаться нам очень полезной.

– А как вы считаете, смерть вашего брата может как-то повлиять на наши дела?

– Очень немного, – ответил Алексиас. – Но это значит, что я теперь должен устанавливать контакты кое с кем из местных людей сам. После ужина мы с Катиной съездим в город.

– Но это, наверное, опасно, – сказал Бойд.

Алексиас возразил:

– На Киросе нет комендантского часа, и кафе на набережной всегда переполнены далеко за полночь. Немцы могут изменить многое, но только не наш образ жизни.

В этот момент вошла Катина и поставила на стол поднос.

Она обернулась, откинув со лба прядь волос.

– Боюсь, что здесь совсем немного – козий сыр и оливки, но зато хлеб совсем свежий. Моя тетушка испекла его утром, когда я уезжала.

– Но это все так прекрасно выглядит, – сказал Джой Бойд, и она, краснея, налила четыре чашки кофе.

Ломакс у огня надевал рубашку и свитер, и когда повернулся, увидел ее стоящей позади себя с чашкой кофе.

Она смущенно улыбнулась:

– К сожалению, сахара нет.

На ее миловидном бледном лице под глазами темнели круги. Черные волосы были забраны назад и аккуратно перевязаны лентой. Из-за ее усталого вида и совсем не детского взгляда, какой он встречал в последнее время довольно часто, трудно было определить, сколько ей лет – шестнадцать или семнадцать.

Он улыбнулся и отхлебнул кофе.

– Совсем неплохой кофе. А почему ты сама не выпьешь?

Она отрицательно покачала головой.

– Моя тетушка ждет меня к ужину.

На ней было полинявшее, застиранное и перешитое платье и старомодная мужская куртка, на два размера больше, чем надо, перехваченная в узкой талии поясом.

Ломакс легонько провел пальцем по воротнику куртки:

– Шотландский твид. Где ты это достала?

Она вспыхнула, и он с сожалением понял, что задел ее самолюбие.

– Новую одежду здесь раздобыть совсем невозможно, – ответила она. – Эту куртку мне дал мой друг, мистер Ван Хорн.

– А вы знакомы с Оливером Ван Хорном? – с удивлением спросил Ломакс.

– На Киросе каждый знает мистера Ван Хорна. Он прекрасный человек.

– Он все еще живет на своей вилле за городом? – спросил Алексиас.

Она кивнула.

– Немцы его не беспокоят. С тех пор, как умер старый доктор Дуплас, мистер Ван Хорн занял его место. Здесь, на острове, он единственный врач.

– А я и забыл, что он изучал медицину в молодые годы. Вот что еще роднит его с Сомерсетом Моэмом. Я много бы дал, чтобы встретиться с ним.

– Кто знает, может быть, вы и встретитесь, – сказал Алексиас, отрезая себе кусок сыра. – Катина, я хочу с тобой проехать в город. Как ты думаешь, это безопасно?

Она согласно кивнула.

– В такую теплую ночь на улицах должно быть полно народа.

Алексиас повернулся к Ломаксу.

– Я вернусь рано утром. Мне надо кое-что уладить. А вы с Бойдом можете спать здесь, на чердаке.

– Я иду запрягать лошадь, – перебила его Катина. – Если я задержусь, тетя Сара будет беспокоиться.

Дверь за ней закрылась, а Ломакс надел китель и взял бинокль ночного видения.

– Пойду помогу ей, а потом посмотрю вокруг.

Алексиас налил себе еще кофе и подошел поближе к огню. От его овчинной куртки сразу же повалил пар.

– Буду готов минут через пять. Дайте только немного обсохнуть.

Пока Бойд налегал на хлеб и сыр, Ломакс, пройдя через кухню, вышел на крыльцо, пересек двор и остановился в дверях амбара.

На балке висела старая масляная лампа, и в ее свете Катина Павло запрягала лошадь. Под его ногами скрипнули доски пола, и она тут же схватилась за ружье, которое было прислонено к стене возле нее.

Увидев его, она облегченно вздохнула:

– Это вы, капитан Ломакс.

– Так твой дядюшка сообщил тебе мое имя?

Она кивнула.

– А вы моложе, чем я вас представляла. Гораздо моложе.

Он слегка нахмурился.

– Боюсь, что я не совсем тебя понимаю.

– Даже на Киросе слышали о Ночном Пришельце, – объяснила она. – И о том, что вы совершили на Крите. В прошлом месяце во всех кафе только и было разговоров, как вы похитили немецкого генерала на Родосе и тайно вывезли его в Египет. Даже немцы не смогли удержать это в секрете.

– Все эти истории обыкновенно раздуваются – запомни это.

Она перебросила вожжи через голову лошади и быстро закрепила хомут.

– А ваш греческий очень хорош, даже слишком хорош для иностранца.

Он усмехнулся:

– Я еще мальчиком провел пять лет в Афинах. Мой отец работал там в британском посольстве.

– Понимаю.

Она начала выводить лошадь из стойла, и Ломакс поспешил к ней:

– Помочь тебе?

Она кивнула:

– Повозка там, в углу. Если можно, прикатите ее сюда.

Он без труда подкатил легкую двуколку, и она задом завела лошадь между двух оглоблей. Он привычно укрепил упряжь с одной стороны, а она – с другой.

Когда они закончили запрягать, она улыбнулась.

– А вы и раньше занимались этим делом?

Он кивнул.

– Мой дед был фермером. И мальчишкой мне тоже хотелось быть, как он.

– А теперь?

Он пожал плечами.

– Не думаю, что на то, чему я научился на войне, будет спрос, когда она кончится.

– Но все, что происходит с нами теперь, не в счет, – возразила она. – Ни для кого из нас. У нас говорят – время, о котором не стоит вспоминать. Вот и война – как кошмарный сон, от которого ничего не останется, когда придет утро.

В ее голосе была подкупающая прямота, и в мягком, рассеянном свете лампы ее лицо уже не казалось усталым и она вся светилась молодостью. В какое-то мгновение ему захотелось сказать, что жизнь не всегда бывает такой, какой ей следовало быть, но он не осмелился.

– Будем надеяться, что ты права, – запнувшись, проговорил он.

Она доверчиво кивнула:

– Если я не права, то жизнь вообще ничего не стоит.

Он промолчал и закурил сигарету, а потом вышел за двуколкой из амбара. Небо теплой и благоуханной ночи, словно черный бархат, было усыпано алмазами.

Они стояли рядом, касаясь друг друга плечами, и она радостно вздохнула.

– В такую ночь, как эта, забываешь о войне. О, я могла бы показать вам здесь так много, будь сейчас мир.

– Если бы я был английским туристом, приехавшим на корабле из Афин? – хмыкнул он. – И с чего бы мы начали?

– Конечно же, с гробницы Ахилла. Мы могли бы посмотреть ее при лунном свете, а потом на рассвете, когда в горах еще лежит туман. Вы в жизни не видели ничего более красивого.

– Если быть там вместе с тобой, то удовольствие гарантировано, – галантно заметил он и посмотрел на пик, чернеющий на фоне ночного неба.

– Там, наверху, монастырь Святого Антония, не так ли?

Он услышал ее вздох и заметил, как она вся напряглась. Она обернулась и посмотрела на него.

– А, так вот вы зачем здесь?

– Я тебя не понимаю.

– Пожалуйста, капитан Ломакс. Я же не дурочка. Каждый на острове знает, что три месяца назад немцы оборудовали в части монастыря радарную станцию.

Он покачал головой.

– Не радарную станцию, Катина. Кое-что поважнее.

– Понимаю, – сказала она. – И вы хотите разрушить ее? Но там все еще живут монахи.

– Если бы их не было, мы бы давно все здесь разбомбили. Вот почему немцы заставили их там жить. Типичная нацистская штучка. Они ее попытались применить в больших масштабах в Монте-Кассино, в Италии, но там это не сработало. Все было снесено с лица земли взрывом.

– А почему тогда не повторить здесь то же самое? С каких это пор жизнь двадцати или тридцати старых монахов стала так уж важна для воюющих сторон?

– Потому что в этом нет нужды, – ответил он, удивленный горечью в ее голосе. – Потому что мой способ проще и дешевле, и при известной удаче ни один человек не будет даже ранен.

– Может быть, кроме вас самого. Вы забыли про это.

Он усмехнулся.

– А вот об этом я уже давно научился не думать. Это не имеет значения.

Она собралась ему ответить, но тут он, услышав вдали неясный звук, предостерегающе положил руку на ее плечо:

– Подожди-ка минутку!

Они замерли, и звук раздался громче.

– Это патруль.

– Сколько их бывает? – резко спросил он.

– Обычно двое, иногда один. Проезжают по дороге в скалах на мотоцикле с коляской.

Он поднял бинокль ночного видения, и, пока наводил фокус, шум мотора стал громче. Появившийся мотоцикл остановился на краю обрыва.

Он ясно видел, что коляска пуста и что мотоциклист в стальной каске сквозь защитные очки смотрел вниз, в долину. Мгновение спустя мотор снова заработал и мотоцикл начал спуск, поднимая клубы пыли.

– Обычно они заезжают на ферму? – поинтересовался Ломакс.

– Иногда они останавливаются и просят кофе, но не очень часто.

Он взял ее за руку, и они побежали к дому. Бойд и Алексиас с автоматом встретили их в дверях кухни.

– Опасность? – спросил грек.

Ломакс кивнул.

– Немецкий патруль. Один солдат на мотоцикле.

Джой Бойд выхватил из кобуры висевший слева под рубашкой маузер с глушителем, каким обычно пользовались в СС. Распространенное у немецких контрразведчиков оружие было трофеем, взятым на Крите.

– Не валяйте дурака, – оборвал его Ломакс. – Если мы убьем его, они перевернут вверх ногами весь остров и это разрушит все наши планы.

– Капитан Ломакс прав, – вмешалась Катина. – Забирайте свои вещи и идите на чердак. Когда он приедет, я скажу, что собираюсь уезжать.

Уже не оставалось времени для споров. Они прошли в комнату, где Бойд, поднявшись по лестнице, открыл люк в потолке, и Ломакс с Алексиасом быстро собрали и передали ему все снаряжение, а Катина убрала остатки ужина и грязную посуду в шкаф в углу.

Погасив лампу и подойдя к двери, ведущей на кухню, она обернулась, чтобы убедиться, что они готовы. И тут шум мотора послышался во дворе. Ломакс коротко кивнул и присоединился к Бойду и Алексиасу, уже сидевшим на чердаке.

Бойд опустил крышку, подсунув под нее кусок дерева, так что образовалась щелка, через которую можно было видеть часть комнаты. Угол с очагом, большую часть стола, стул возле него, но не дверь.

Они ожидали, а Ломакс думал о девушке, вспоминая ее очень бледное, но странно спокойное лицо. Потом они услышали голоса и скрип двери. Через несколько мгновений они увидели немца.

Почти такой же большой, как Алексиас, в кожаной куртке до колен, покрытой белой пылью, он снял каску и перчатки с крагами, бросил их на стол и вытащил сигарету. Без каски он выглядел моложе. Он провел по своим светлым волосам и обратился к Катине на ломаном греческом языке.

Ломакс не мог расслышать его слов. Через мгновение Алексиас, приблизясь к нему, прошептал:

– Она готовит ему кофе. Я чую запах.

Немец поднялся на ноги и исчез из вида, очевидно, подошел к кухонной двери. Потом он вернулся к столу и сел, и тут же появилась Катина с подносом.

Как только она протянула руку к кофейнику, немец схватил ее за запястье и потянул к себе. Она пыталась освободиться, но силы были неравны. Немец засмеялся, а Ломакс, закрыв глаза, вытер со лба пот.

А когда он снова их открыл, немец уже почти втащил ее на стол и лез на нее, шаря руками по ее юному телу.

Ее лицо было белым, как смерть, и казалось, она смотрит прямо в глаза Ломаксу. У него пересохло в горле, и в этот момент она громко закричала.

Ломакса опередил зарычавший, как зверь, Алексиас, который, с грохотом откинув крышку, выпрыгнул через люк. Его ноги при этом попали между двух ступенек лестницы, и он рухнул на пол.

Немец, в тревоге оглянувшись, какое-то мгновение со страхом смотрел на Алексиаса, а потом оттолкнул от себя Катину.

Ломакс выпрыгнул через люк и бросился к нему. Тот успел торопливо расстегнуть кобуру и вытащить пистолет, но было уже поздно. Ломакс, схватив его за запястье, отвел руку в сторону и ударил коленом в пах.

Немец, взревев от боли, наклонил голову, и Ломакс, ударив его правым локтем в челюсть, сломал ее. Немец завопил, откинул голову и упал на стол, Ломакс рубанул его по горлу ребром ладони. Стол с треском развалился, и немец покатился на пол.

Катина была уже на коленях возле дяди, а Бойд, спустившись до середины лестницы, держал в руке на изготовку маузер. Потом он спрятал его в кобуру и помог Катине поднять Алексиаса.

Лицо грека было перекошено от боли, лоб покрыт испариной.

– Матерь Божья, неужели я сломал ее! – воскликнул он.

Ломакс быстро пересек комнату и подал стул. Алексиас осторожно ощупал ногу и внезапно вздрогнул от боли:

– Так и есть. Сломал ногу прямо под коленом. Что за пакость!

Катина была готова расплакаться.

– Мне так жалко, – приговаривала она. – Я делала что могла, но он никак не отставал. Он настаивал, чтобы я принесла ему кофе.

Бойд опустился на колени у лежащего немца.

– Одно вполне ясно – он уже ни к кому приставать не будет. – Встав, он хмуро посмотрел на Ломакса. – Вы никогда не делаете что-то наполовину, да? Еще пара часов, и они будут искать этого парня по всему острову.

– И они должны найти его, – вставил Алексиас.

Ломакс недоуменно взглянул на него.

– Что вы имеете в виду?

– Бога ради, дайте мне сигарету, – взмолился грек. – Все довольно просто. Они патрулируют на мотоцикле по горным дорогам. Он вполне мог попасть в аварию.

– Боже мой, он же прав, – сказал Бойд. – Это выход из положения.

Ломакс согласно кивнул.

– Причем единственный, но есть одно препятствие. Они обнаружат его лишь на рассвете. А это значит, что у нас тут будет напряженная обстановка в течение всей ночи. А Алексиасу нужен врач. – Он повернулся к греку. – Как далеко отсюда до места, где живет Ван Хорн?

– За отрогом горы, не более часа, но надо знать тропу.

Ломакс нахмурился.

– Если воображаете, что мы оставим вас здесь, то вы просто сумасшедший. Когда немцы переполошатся, они обязательно обыщут этот дом.

– А я и не буду здесь, – возразил Алексиас. – Буду в безопасности, в городе, в баре «Кораблик». Помогите мне сесть в двуколку – и я через полчаса буду на месте.

– А как же я, дядя? – спросила Катина.

Он через силу улыбнулся и погладил ее по руке.

– Проводи их к мистеру Ван Хорну как можно скорее. Если все будет хорошо, он может еще сегодня ночью вернуться с тобой в «Кораблик».

– Ты как будто заранее все продумал, – удивился Ломакс.

– То, что он предлагает, единственное, что мы можем сделать, – согласился Бойд.

Ломакс кивнул.

– Так и есть. Надо поскорее отправить его до того как мы начнем действовать. Чем скорее он будет в безопасности, тем лучше.

Они с Бойдом, поддерживая Алексиаса с двух сторон, вывели его на крыльцо, а Катина подвела лошадь с двуколкой прямо к порогу. Они помогли ему подняться на узкое сиденье, и он устроился, положив сломанную ногу на одну из оглобель.

Бойд вынес из дома один из автоматов, и Алексиас, сунув его под сиденье, улыбнулся, его зубы сверкнули в темноте.

– Не беспокойтесь. Все будет отлично. Я просто нутром это чувствую, и это никак не отразится на нашем главном плане. Я буду с вами на связи.

Он взял поводья и исчез во тьме. Ломакс обернулся к Бойду.

– У нас совсем нет времени. Давай избавимся от этого друга как можно скорее.

Катина прошла с ними в дом и от дверей наблюдала, как они натянули мотоциклетные перчатки на немеющие пальцы немца, одели каску и застегнули ее ремень. Когда они волокли тело мимо нее, она отвернулась, но как только они погрузили его в коляску мотоцикла, она вышла на крыльцо.

– А кто отвезет его? – спросил Бойд.

– Я сам, ты пока спусти все снаряжение вниз, чтобы быть наготове и двинуться сразу, как только мы вернемся.

Бойд кивнул и взбежал по ступенькам в дом, а Ломакс обернулся к Катине:

– Боюсь, что мне придется просить тебя указать ближайшее подходящее место.

Она, не говоря ни слова, вслед за ним уселась на мотоцикл, и он, нажав кик-стартер, отпустил ручку сцепления.

Они какое-то время ехали прямо по дороге, а потом по указке Катины он резко свернул машину на тропу, которая белой линией виднелась в темноте ночи.

Дующий в лицо ветер принес запахи моря, и Ломакс почувствовал на губах вкус соли. Преодолев небольшой подъем, они оказались у края обрыва. Под ними, не далее чем в пятидесяти ярдах, была черная гряда скал.

Он заглушил мотор, и она слезла.

– Это и есть то самое место?

Она утвердительно кивнула.

– Здесь скалы в сто футов высоты. Там, внизу, маленький причал и домик, где до войны отец держал свою рыбачью лодку. Теперь немцы запретили нам ею пользоваться.

Вытащив из коляски тело, он положил его на землю, а потом поставил мотоцикл на нейтральную скорость и пустил его катиться вниз, к краю обрыва.

Туда же он подтянул мертвого немца, перевернув его на спину. Ломакс немного постоял, глядя на белую полосу прибоя, разбивавшегося внизу о скалы, а потом спихнул тело вниз вслед за машиной и вернулся к девушке.

Она стояла там, где он ее оставил, и он чувствовал, как она смотрит на него в темноте.

– Мне очень жаль, что тебе пришлось участвовать в таком деле, – сказал он, чувствуя некоторую неловкость. – Это просто ужасная во всех отношениях ночь.

Она ничего не ответила, и он подошел ближе:

– Ты в порядке?

И тут она заплакала. Он нежно ее обнял и притянул к себе. Немного погодя они направились сквозь темноту обратно к ферме.