"Золотая муха" - читать интересную книгу автора (Хмелевская Иоанна)

* * *

Пришел шторм. Настоящий, с северным ветром, достиг одиннадцати баллов и продолжался два дня Поскольку наступила уже ранняя весна, утихомирился он быстро, море село за одну ночь, притихший ветер сменился на юго-восточный. Все знали, чем это чревато. Теперь и я знала Ясное дело, на пляже мы оказались уже в полшестого, едва взошло солнце Безумное желание опять толкало меня отправиться сразу в двух противоположных направлениях, рассудок еле одержал верх. При юго-восточном ветре у Советского Союза не осталось никаких шансов: если что и выбросит, то лишь на западном берегу.

Мы оба двинулись по берегу в западном направлении. Судя по отсутствию следов на песке, мы прибыли первыми. Обязанности разделили по-честному. То Драгоценный шел первым, а я разгребала выброшенный на песок мусор, то он копался в мусоре, а я опережала его, соблюдая, однако, достаточно приличную дистанцию, чтобы ему не было обидно. Ведь не очень приятно, когда у тебя из-под носа выхватывают что-нибудь эдакое...

Но вот наконец Драгоценный решил достать мусор из моря. Мне без комбинезона в море лучше не соваться, разве что последовать примеру той девицы, которая несколько лет назад разделась догола. Как раз в этих местах было дело. Ну уж нет, такое геройство не для меня.

Меж тем бесценный мусор в море не стоял на месте, волны перегоняли его из стороны в сторону, и он вздымался черной тучей то здесь, то там. Вытащить не так просто. Правда, сачок легкий, но вода оказывала сопротивление, только мужчине справиться.

Далеко впереди появились какие-то люди, по пляжу промчался на мотоцикле Вальдемар и принялся за работу метрах в трехстах перед нами. Я знала, что он охотится только за отборными экземплярами, а все, что остается, — в моем распоряжении. Бегло осмотрев улов, Вальдемар помчался дальше.

Драгоценный присоединился ко мне, когда я упоенно ковырялась в янтарных объедках Вальдемара. Я подняла голову и с большим неудовольствием насчитала с десяток конкурентов в той стороне, куда мы двигались. Да что же это такое — того и гляди, выгребут из моря все самое лучшее.

— Не страшно, и нам останется, — успокоил меня Драгоценный и тоже пошел вперед, но через несколько шагов остановился и что-то поднял.

Ясное дело, янтарь. У меня под носом! А я еще его люблю!

Странно, все конкуренты толпились на берегу, никто не лез в море. Толпа вообще уже сама по себе была явлением нетипичным. При ловле янтаря каждый предпочитает действовать в одиночку, разве что в одном месте скопится совсем уже невероятное количество перспективного мусора. А может, нашли что-нибудь выдающееся?

И я прибавила шагу.

От толпы отделился какой-то человек и направился в мою сторону Не обращая на него внимания, я нагнулась над очередным черным валом. И вдруг услышала над головой:

— Такой жмот! Наверняка опять кому-нибудь перешел дорогу...

Это оказался один из местных рыбаков. Был он в высоких резиновых сапогах, но без комбинезона. В правой руке рыбак держал коротенький сачок, левая в гипсе на перевязи.

— Езус-Мария, и пан с этим ловит янтарь? — ужаснулась я, кивнув на руку в гипсе. — Да еще без комбинезона, при такой волне?!

— Скоро море совсем сядет, что-нибудь и мне перепадет, — миролюбиво отозвался рыбак. — А что делать, если этот сучий... — Спохватившись, рыбак проглотил крепкое словечко и закончил:

— Если этот выродок мне руку переломил!

— Как это? — не поняла я.

— Да вот так! Уже с месяц будет, а может, и побольше, аккурат как первый выброс после зимы случился, ну все на берег помчались. Ведь, проше пани, у нас как? Кто первый — тот и огребет самое лучшее Я уже потянулся, говорю вам, кусище под сто граммов будет, я потом взвесил, так этот су... так этот сзади налетел, своей сеткой размахнулся и хватил меня по руке! Да я уже в кулак янтарик зажал, не выпустил Не успел я его своей сеткой огреть, только смолой ему морду испаскудил, ну тот и отвалил. Руку, однако, мне переломил.

Рассказывая, рыбак помогал себе выразительными жестами, так что я отчетливо представила всю картину.

Но, оказывается, рыбак еще не закончил.

— Я себе поклялся — не спущу гниде, вот только рука заживет Ну да кто-то другой с ним разделался .

— Как это? — опять некультурно поинтересовалась я.

— Да пусть пани сама посмотрит! — кивнул рыбак в ту сторону, где собрался народ. — Надо полагать, теперь из Лесничувки приедут кому положено, а мне там делать нечего.

И поспешил дальше, желая решительно отмежеваться от толпы; я же, глянув вперед, заметила людей в форме, и ноги сами понесли, чтобы посмотреть, что случилось И тут мне навстречу вышел Драгоценный.

— Не стоит тебе туда идти, — сказал он. — Зрелище не из приятных.

— А что случилось?

— Утонул рыбак. Тоже ловил янтарь Видимо, на рассвете отправился и волна накрыла его.

Приходилось уже слышать о таких случаях. Если человек с ног до головы упрятан в комбинезон и волна собьет его, самому на ноги не встать. Больше всего воздуха скапливается именно в сапогах, так что бедняга барахтается в воде вниз головой, ноги торчат, а встать он не может Вот почему соблюдается железное правило — не отправляться на промысел янтаря в одиночку, обязательно с напарником. Или просто не уходить далеко от других, чтобы они тебя видели и в случае необходимости пришли на помощь. Наверняка этот утопленник правила не соблюдал.

— А кто утонул? Мы его знаем?

— Тот самый скупердяй из дома, что крыт черепицей. Ну тот, что собирался спать на своих денежках.

— А-а . У которого жена — страх посмотреть?

— Да, тот самый. Примчался на мотоцикле, должно быть еще до рассвета. Не понимаю зачем, все равно ничего не видать.

— Раз скупердяй, от жадности. Хотел быть первым, решил на пляже дожидаться восходя солнца.

— Похоже на то. За ним уже приехали. Наверняка замеченные мною люди в мундирах были пограничниками. Только у них есть телефон, позвонили в Лесничувку, и вот теперь с той стороны мчался джип. Лишь такой машине под силу преодолеть дюны и пески. Ну разве что еще танку. Мотоциклы не в счет, на мотоцикле труп не перевезешь.

— Знаешь что, неохота возвращаться пешком, — заявила я. — До Лесничувки рукой подать, пошли туда, доедем на автобусе.

— Не уверен, что стоит, море стихает на глазах, — вежливо возразил Драгоценный. — Впрочем, поступай как сочтешь нужным.

Автобус не был пределом моих мечтаний, просто хотелось проинспектировать часть пляжа до Лесничувки. Ведь все эти люди мчались поглазеть на труп, вряд ли они тщательно разгребали мусор — для меня оставались шансы.

Я не горела желанием рассматривать утопленника и поспешила пройти мимо, как раз когда его запихивали в джип. Действительно, перед нами пока никого не было, но вскоре нас обогнал сначала джип, а потом один за другим аж три мотоцикла. На одном из них несся Вальдемар.

Прогулялись, вообще-то, без толку. Думаю, нет необходимости говорить, что и обратно возвращались не на автобусе. В те времена, когда я была еще довольно молода, что значили несколько километров, хотя преодолевать их приходилось с наклонами и приседаниями? Море и в самом деле село, но обмануло наши ожидания, не принеся желанного урожая.

Сенсация гремела по всей округе несколько дней, в основном ограничиваясь сплетнями и вымыслами. Жена-страхолюдина, точнее, теперь вдова-страхолюдина молчала, как воды в рот набрала, только с самого начала, при известии о гибели мужа, у нее вырвалось, что их обокрали. Кража произошла именно в то время, как покойный муж в море тонул. Вроде бы на официальном допросе женщина дала показания: из дому они с мужем вышли вместе, он поехал на мотоцикле на ловлю янтаря, а она отправилась в порт помочь штопать разорванные штормом сети. Она как раз трудилась с остальными рыбачками, когда ей сообщили о несчастье. Дом в это время оставался пустым, вот вор и воспользовался.

Что украли — никто не знал, но все полагали — деньги, на которых покойник имел привычку спать. Вдова молчала как рыба. А потом поползли другие слухи. Вроде бы покойник денежки припрятал, даже жене не сказал где, теперь она не может их найти, так что не уверена, украли или нет, а если и украли, то все или часть Может, ничего и не крали, кому тут красть? Воров-профессионалов в этих краях не водится, люди здесь даже дома не запирают, хотя у некоторых имеется очень неплохой янтарь. Ну и еще много чего болтали.

Половину всех этих любопытных сведений мне сообщил Идеальный. Была у него такая черта характера: любил все знать. Остальное рассказали знакомые, а все, вместе взятое, приводило к весьма интересным выводам.

Очень неплохо был информирован и Вальдемар.

Уже в те годы он стал довольно заметной в округе личностью, его считали одним из лучших рыбаков и самым удачливым из сборщиков янтаря. Перекупщики Вальдемара одолевали все чаще и все настырнее, уговаривая продать добычу. Скупщикам рыбы уговаривать не приходилось, ведь даже самая распрекрасная селедка не годится на то, чтобы ее долго хранить, самого отличного лосося не станешь прижимать к груди, поэтому улов Вальдемар обычно продавал без уговоров.

Вскоре после случая с утопленником я вернулась домой одна. Мы договорились с Драгоценным, что отправляемся на сбор янтаря в разные стороны, а если случайно и столкнемся на пляже, не станем гулять вместе, каждый пусть гуляет сам по себе. И встретимся не на берегу, где придется неизвестно сколько ждать, а просто каждый вернется домой как получится. Ну я и вернулась, когда уже стало смеркаться.

Выйдя из леска, я двинулась к дому. У ворот сарая, в котором Вальдемар держал лодки и сети, стоял его мотоцикл. В этот день я не очень устала, ногами не шаркала, к тому же на них, ногах, были резиновые сапоги, так что к сараю я подошла бесшумно. И наверное, в сгущающихся сумерках в своей серой куртке была не очень заметна. Скрываться я не собиралась, просто так получилось, что незаметна и неслышна.

Над мотоциклом Вальдемара нагнулся какой-то тип с ножом в руке. Сразу вспомнились рассказы о войне между соперниками по сбору янтаря.

— Эй! — громко окликнула я. — Что пан тут делает?

Окликнула не так уж грозно, и слова не очень строгие, но воздействие их превзошло все ожидания. Незнакомец подскочил словно ужаленный, на лице панический ужас, в руке крепко зажат нож. И как кинется на меня! Точнее, мимо. И в мгновение ока скрылся в леске. Несколько озадаченная, я вошла в дом.

Вальдемар в этот момент вылезал из подвала.

— Пан Вальдек, там какой-то тип с ножом в руке клеился к вашему мотоциклу, — сообщила я, все еще тяжело дыша.

— С ножом? — ужаснулся Вальдемар.

Стремглав нырнул обратно в подвал, через него выскочил в сарай, а из сарая — на дорогу. Я тоже выскочила. Злоумышленника и след простыл. Вальдемар принялся осматривать мотоцикл — Одну покрышку порезал, рыбья холера! Хорошо, вторую не успел. Пани его прогнала?

— Похоже, так, хотя и не слишком старалась Просто при виде меня он так перепугался, словно привидение узрел И сбежал.

— Ну, пани спугнула, этого достаточно. Кто такой был?

— Никогда не видела его. Постарше вас, с таким носом... костлявым.

— А-а, знаю гада Хороню, что переднюю только порезал. Она и так на ладан дышала, все равно собирался менять. А задняя новехонькая. Такой кретин, такой осел, что ни говори — как горохом о стенку. Он считает, проше пани, что это я ему цепь с шипами подложил, а я ни сном ни духом. Из Коптов этот тип.

Так я и думала. Видимо, продолжается упорное противостояние двух соперничающих групп, местных янтарщиков и их недругов из Рыбацких Коптов и Стегны.

Признательный мне за спасенную заднюю покрышку, Вальдемар кое-что порассказал. Мы вошли в дом, там, к счастью, никого не было, никто не помешал, не нарушил доверительного настроения.

— Вообще-то еще осенью пласт подмыло, подошел янтарь, но только у нас, от Крыницы в нашу сторону, а по ту сторону — ничего, так уж прибивало к берегу. Так что все к нам полезли, аж с самой Стегны. Кто на чем, на мотоциклах и на джипах по дороге через дюны к морю выскакивали, чтобы посмотреть, что и как. Ну, наши малость осерчали, поперек той дороги и дюнах цепи растянули, с шипами, те и напоролись, не проскочили. А вот этому, с носом, так вовсе не повезло, два раза напарывался И уверен — это я подсунул. Вот теперь и мстит, хотя я балбесу сто раз повторял — пальцем не прикасался, у меня и без того работы невпроворот, не хватает еще засаду устраивать на всяких идиотов. Так нет, уперся — я, и все тут. Уже третий раз к моему мотоциклу подбирается.

— От зависти! — пояснила Ядвига. — Нечего было хвалиться.

Она только что вошла в кухню и услышала последние слова мужа.

— Я хвалился?! — возмутился Вальдемар. — Да я сроду не хвалился. Просто мужики видели, что я насобирал, вокруг же люди. Иногда и мне везет.

А я примирительно заметила:

— Янтарю всем хочется Вот взять хотя бы и меня Бывает, такая жадность обуяет...

— Факт! — кивнул Вальдемар — Янтарь, он такой, человека враз опутает. А в море так один у другого и из сетки выхватить может запросто, себя люди не помнят Я бы не удивился, узнав, что Флориана кто утопил, если тому что-нибудь этакое в сетку попало, стоящее.

Ядвига так вся и всполошилась.

— Ну зачем такое болтать, опять к тебе кто-нибудь прицепится!

— Да кто прицепится? И почему обязательно ко мне, все так говорят. Ведь в том месте, где Флориан утонул, мусор совсем близко подошел к берегу. И с чего вдруг Флориана волной опрокинуло, когда вовсе не такая она сильная шла? Да и было ему всего по пояс, на таком мелководье он бы и ползком выбрался. Ну, теперь уж не узнаешь, что он там в своем мусоре откопал...

Ядвига скептически пожала плечами:

— До сих пор у нас люди друг дружку из-за янтаря еще не убивали, Бог миловал. Кого же ты считаешь убийцей?

— Кабы я кого считал, так донес бы на него, потому как таких вещей не люблю! — гордо возразил хозяин. — А потом... почему непременно из наших? Приезжают ведь всякие, глядишь, — другой когтями бы из горла вырвал. Вот есть один, так он мне не нравится, так не нравится...

— Только не вздумай на кого наговаривать! — перебила мужа Ядвига. — Бросишь подозрение, сам же неприятностей не оберешься.

— Вот видите? — обратился Вальдемар ко мне за поддержкой. — И жене он не нравится, а все равно не дает слова сказать...

— А чего лишнее болтать? — опять перебила Ядвига. — Я сама о том типе кому надо шепнула. Своим людям, нужно же предостеречь. На всякий случай.

И, чтобы не обидеть недоверием, Ядвига сочла нужным и мне рассказать:

— Пани знает, у нас тут двери не запирают. Раз вернулась я из магазина, дом пустой, папаша на заднем дворе рыбку коптит, а в доме какой-то чужой мужик по углам шарит. Ну, не совсем чужой, пару раз встречала его, скупщик янтаря, так это еще не дает ему права в моей спальне копаться. Стал мне заливать, будто с Вальдеком договорился, не застал его и решил пока сам поглядеть на янтарь, присмотреться, выбрать. Подождать не мог! Нахальный и вредный, это так, но не обязательно же убийца. А я наших баб предупредила насчет этого скупщика, пусть поостерегутся.

Вальдемар не стал настаивать на своей версии.

— Да ладно, я ничего такого не говорю, тем более что этот уж в море нипочем не полезет. Да Флориан и сам мог утонуть.

— А он там был, этот скупщик? — вмешалась я. — На пляже, где утопленника нашли?

— Откуда? Не было его там. Ведь если что... так небось хватило бы ума заранее смыться. Этот тип уже лет пять-шесть здесь ошибается. Нашим пьянчужкам вовремя рюмочку поднесет, они сами к нему и набиваются со своим янтарем. А потом, глупые, узнают, что другие могли вдвое дороже дать. За голову хватаются, локти себе кусают, а в следующий раз опять ему же продадут, потому как непременно окажется под рукой, когда им выпить приспичит. Есть тут один мастер-ювелир, сам покупает янтарь для своих изделий и платит по совести. Ну да где ему угнаться за тем прохиндеем? А вот еще один скупщик есть, так тот скупает специально для немцев.

— А прохиндей для кого? — не отставала я. — Ведь наверняка не для себя.

Ядвига налила воды в чайник и поставила его на газ. Подумав, на другую горелку поставила кастрюлю.

— Разогрею-ка я тебе супу, — сказала она мужу. — А пани выпьет чайку? Мне сдается, он потом перепродает тем, кто больше даст. И вообще хотел бы скупить весь янтарь, чтобы свои цены устанавливать, потому так и лезет в каждую дырку.

— Так Флориан же был жадюгой, — возразил Вальдемар. — Уж он-то задешево бы своего янтаря не продал. И если ему попалась глыба... Ну, не обязательно топить, может, кто-то пытался украсть, такое случается. И слышал я краем уха, что совсем недавно здесь у нас купили громадину и полкило, а вот о том, что ее кто-го выловил, слышать не доводилось. Откуда она взялась? Не с неба же свалилась.

Подозрительною скупщика я лично не знала, но в моем воображении моментально предстала картина: вот рыбак вытаскивает на берег мусор с громадным куском янтаря, а этот подозрительный случайно оказывается поблизости. Увидел янтарную глыбу и потерял рассудок. Наверняка прикинул, сколько такая может стоить; ни о чем не думая, в безумном припадке алчности топит рыбака, хватает его — не рыбака, янтарь — и был таков. А потом на пляже разыгрывается сцена, которую я наблюдала уже наяву.

Конечно, такое могло случиться, хотя и маловероятно. Люди гибнут за янтарь? До сих пор не гибли. Дрались, подстраивали ловушки друг другу, покрышки резали, но людей не убивали. Наверняка Флориан потонул сам но себе....

Ага, ведь вот еще какое соображение. В Лесничувке расположена пограничная застава. День и ночь сидит там на вышке дозорный с биноклем, обозревает окрестности. Пляж у него как на ладони. Издали мог не узнать конкретного человека, но фигуры людей видел, и чем они занимаются — мог понять Вот если бы он заметил сначала двух мужчин, а потом на этом месте оказался один, да и тот утопленник, наверняка доложил бы начальству. Разве что в нужный момент пограничник на вышке пялился в сторону Крынины или долго и тщательно изучал горизонт, морскую границу. Или как раз на вахту заступал его сменщик и регулировал по своим глазам стекла бинокля. Недолго это длится, но ведь и выбежать с пляжа в лесочек на дюнах, а потом вернуться, смешаться с толпой — тоже займет немного времени. Минуту, не больше. Ладно, пусть еще минута на то, чтобы утопить, скупого Флориана. Вахтенный, если даже и смотрел на них, мог и не разобраться, что к чему.

И принципе история с утопленником меня не очень занимала. С трупами мне уже приходилось иметь дело и даже описывать их в своих детективах, янтарем же я увлеклась впервые и жизни, и он интересовал меня в данный момент намного больше всех утопленников. И хотя трупом заниматься не стала, свои соображения на его счет все же высказала.

— Пан Вальдек, если бы у властей возникли подозрения, они сразу же приступили бы к расследованию. Для начала взялись бы расспрашивать, кто что видел. К тому же пограничники бдят.

Вальдемар уже принялся за суп, а Ядвига поставила по стакану чая для себя и меня. С набитым ртом хозяин невнятно пробурчал:

— Бдят они в основном насчет того, чтобы кто посторонний в море на лодке не вышел.

— И не плывет ли к нам из Швеции какой шпион, ехидно дополнила Ядвига.

Проглотив несколько ложек. Вальдемар заговорил:

— И кто пани сказал, что не расспрашивают? Еще как расспрашивают. Только стараются это сделать незаметно, потихоньку. Вот и меня спрашивали — А меня нет. — обиделась я. — Интересно, почему? Ведь я тоже там была.

— Пани пришла позже, это я им тоже сказал. Официально, как свидетель. Первыми там оказались парни из Лесничувки, за ними примчались двое из Крыницы. И на мотоциклах кое-кто из наших.

— Тог, с рукой в гипсе, не на мотоцикле приехал.

— Кто, Люлик? Нет, он первым автобусом приехал в Лесничувку и оттуда шел по пляжу. К тому времени утопленника уже нашли. Знаете, если бы кто другой затонул, я первым делом подумал бы именно на Флориана, ведь тот удавится из-за денег. Пожалуй, он один и способен на такое... мокрое дело.

На этом, собственно, разговор и закончился. Вернулся мой Драгоценный, принес немного янтаря, мягко пожурил меня за то, что не выполоскала термос, и сообщил о своем намерении смотаться завтра в Крыницу, в аптеку. Пожалуйста, можно и смотаться, для машины одиннадцать километров не проблема, а море совсем успокоилось, легкий ветерок дует с востока и ничего стоящего не пригонит.