Ходасевич ВладиславСтихи

Владислав Ходасевич

- 2-го ноября - An Mariechen - Passivum - Santa Lucia - Баллада (Мне невозможно быть собой...) - Бедные рифмы - Белые башни - Брента - Буриме (Огни да блестки на снегу...) - Было на улице полутемно... - В Петровском парке - В городе ночью... - В заботах каждого дня... - В сумерках - Вариация - Весной - Вечер (Красный Марс...) - Вечер холодно-весенний... - Вечером в детской - Вечером синим - Воспоминание - Вот в этом палаццо жила Дездемона... - Время легкий бисер нижет... - Голубок - Гостю - Дождь - Душа - Жеманницы былых годов... - Завет - Зазвени, затруби, карусель... - Закат - Звезда (Выходи, вставай, звезда...) - Звезде (Пусть стены круты...) - Зима (Как перья страуса...) - Зимой (День морозно-золотистый...) - И снова голос нежный... - Из окна - Ищи меня - Как древняя ликующая слава... - Как совладать с судьбою-дурой... - Когда истерпится земля... - Листик - Люблю говорить слова... - Милому другу - Мы вышли к морю.... - Мышь - На грибном рынке - На мостках полусгнившей купальни... - На прогулке - На ходу - Не матерью, но тульскою крестьянкой... - Не ямбом ли четырехстопным... - Нет ничего прекрасней и привольней... - Нет, молодость, ты мне была верна... - Ни жить, ни петь почти не стоит... - Ночи - О будущем своем ребенке... - О старый дом, тебя построил предок... - Обезьяна - Обо всем в одних стихах... - Один среди речных излучин... - Окна во двор - Осенние сумерки - Осень - Памятник - Пейте горе полным стаканчиком!.. - Перед зеркалом - Перешагни, перескочи... - Плащ золотой одуванчиков... - По бульварам - Полдень - Портрет - Похороны - Поэту - Призраки - Про себя - Прогулка - Пролог неоконченной пьесы - Прощание - Путем зерна - Редея, леса червленеют... - Ручей - Ряженые - С грохотом летели мимо тихих станций... - Сближение - Сердце - Сквозь облака фабричной гари... - Сладко после дождя... - Смоленский рынок - Сны - Со слабых век сгоняя смутный сон... - Стансы (Святыня меркнущего дня...) - Стансы (Уж волосы седые на висках...) - Сумерки - Уединение - Утро - Ущерб - Февраль - Хорошие стихи меня томят... - Эпизод - Я гостей не зову и не жду... - Я знаю: рук не покладает... - Я не знаю худшего мучения...

* * * Как древняя ликующая слава, Плывут и пламенеют облака, И ангел с крепости Петра и Павла Глядит сквозь них - в грядущие века.

Но ясен взор - и незвестно, что там Какие сны, закаты города На смену этим блеклым позолотам Какая ночь настанет навсегда? 1915 Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

* * * Нет ничего прекрасней и привольней, Чем навсегда с возлюбленной расстаться И выйти из вокзала одному. По-новому тогда перед тобою Дворцы венецианские предстанут. Помедли на ступенях, а потом Сядь в гондолу. К Риальто подплывая, Вдохни свободно запах рыбы, масла Прогорклого и овощей лежалых И вспомни без раскаянья, что поезд Уж Мэстре, вероятно, миновал. Потом зайди в лавчонку banco lotto, Поставь на семь, четырнадцать и сорок, Пройдись по Мерчерии, пообедай С бутылкою "Вальполичелла". В девять Переоденься, и явись на Пьяцце, И под финал волшебной увертюры "Тангейзера" - подумай: "Уж теперь Она проехала Понтеббу". Как привольно! На сердце и свежо и горьковато.

* Лотерейная контора (ит.) [1925-1926] Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

ПУТЕМ ЗЕРНА Проходит сеятель по ровным бороздам. Отец его и дед по тем же шли путям.

Сверкает золотом в его руке зерно, Но в землю черную оно упасть должно.

И там, где червь слепой прокладывает ход, Оно в заветный срок умрет и прорастет.

Так и душа моя идет путем зерна: Сойдя во мрак, умрет - и оживет она.

И ты, моя страна, и ты, ее народ, Умрешь и оживешь, пройдя сквозь этот год,

Затем, что мудрость нам единая дана: Всему живущему идти путем зерна. 23 декабря 1917 Русская Советская Поэзия. Москва, "Художественная Литература", 1990.

СТАНСЫ Святыня меркнущего дня, Уединенное презренье, Ты стало посещать меня, как посещало вдохновенье.

Живу один, зову игрой Слова романсов, письма, встречи, Но горько вспоминать порой Свои лирические речи!

Но жаль невозвратимых дней, Сожженных дерзко и упрямо,Душистых зерен фимиама На пламени души моей.

О, радости любви простой, Утехи нежных обольщений! Вы величавей, вы священней Величия души пустой...

И хочется упасть во прах, И хочется молиться снова, И новый мир создать в слезах, Во всем - подобие былого. Поэзия Серебряного Века. Москва, "Художественная Литература", 1991.

В ПЕТРОВСКОМ ПАРКЕ Висел он, не качаясь, На узком ремешке. Свалившаяся шляпа Чернела на песке. В ладонь впивались ногти На стиснутой руке.

А солнце восходило, Стремя к полудню бег, И, перед этим солнцем Не опуская век, Был высоко приподнят На воздух человек.

И зорко, зорко, зорко Смотрел он на восток. Внизу столпились люди В притихнувший кружок. И был почти невидим Тот узкий ремешок. 27 ноября 1916 Поэзия Серебряного Века. Москва, "Художественная Литература", 1991.

ДОЖДЬ Я рад всему: что город вымок, Что крыши, пыльные вчера, Сегодня, ясным шелком лоснясь, Свергают струи серебра.

Я рад, что страсть моя иссякла. Смотрю с улыбкой из окна, Как быстро ты проходишь мимо По скользкой улице, одна.

Я рад, что дождь пошел сильнее И что, в чужой подъезд зайдя, Ты опрокинешь зонтик мокрый И отряхнешься от дождя.

Я рад, что ты меня забыла, Что, выйдя из того крыльца, Ты на окно мое не взглянешь, Не вскинешь на меня лица.

Я рад, что ты проходишь мимо, Что ты мне все-таки видна, Что так прекрасно и невинно Проходит страстная весна. 7 апреля 1908, Москва Серебряный век русской поэзии. Москва, "Просвещение", 1993.

В СУМЕРКАХ Сумерки снежные. Дали туманные. Крыши гребнями бегут. Краски закатные, розово-странные, Над куполами плывут.

Тихо, так т 1000 ихо, и грустно, и сладостно. Смотрят из окон огни... Звон колокольный вливается благостно... Плачу, что люди одни...

Вечно одни, с надоевшими муками, Так же, как я, так и тот, Кто утешается грустными звуками, Там, за стеною,- поет. Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

* * * Обо всем в одних стихах не скажешь, Жизнь идет волшебным, тайным чередом, Точно длинный шарф кому-то вяжешь, Точно ждешь кого-то, не грустя о нем.

Нижутся задумчивые петли, На кручок посмотришь - всё желтеет кость, И не знаешь, он придет ли, нет ли, И какой он будет, долгожданный гость.

Утром ли он постучит в окошко Иль стопой неслышной подойдет из тьмы И с улыбкой, страшною немножко, Всё распустит разом, что связали мы. 14 декабря 1915 Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

СУМЕРКИ Снег навалил. Всё затихает, глохнет. Пустынный тянется вдоль переулка дом. Вот человек идет. Пырнуть его ножом К забору прислонится и не охнет. Потом опустится и ляжет вниз лицом. И ветерка дыханье снеговое, И вечера чуть уловимый дым Предвестники прекрасного покоя Свободно так закружатся над ним. А люди черными сбегутся муравьями Из улиц, со дворов, и станут между нами. И будут спрашивать, за что и как убил,И не поймет никто, как я его любил. 5 ноября 1921 Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, "Полифакт", 1995.

* * * Как совладать с судьбою-дурой? Заладила свое - хоть плачь. Сосредоточенный и хмурый, Смычком орудует скрипач.

А скрипочка поет и свищет Своим приятным голоском. И сам Господь с нее не взыщет Ей все на свете нипочем. 4 апреля 1924, Рим Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

НА ПРОГУЛКЕ Злые слова навернулись, как слезы.

Лицо мне хлестнула упругая ветка. Ты улыбнулась обидно и едко,

Оскорбила спокойно, и тонко, и метко. Злые слова навернулись, как слезы.

Я молча раздвинул густые кусты, Молча прошла несклоненная ты.

Уронила мои полевые цветы... Злые слова навернулись, как слезы. 8-9 июля 1907, Лидино Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

* * * Время легкий бисер нижет: Час за часом, день ко дню...

Не с тобой ли сын мой прижит? Не тебя ли хороню?

Время жалоб не услышит! Руки вскину к синеве,

А уже рисунок вышит На исколотой канве. 12 декабря 1907, Москва Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

ПОХОРОНЫ (Сонет)

Лоб Мел. Бел Гроб.

Спел Поп. Сноп Стрел

День Свят! Склеп Слеп.

Тень В ад! 9 марта 1928, Париж Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

ПЕРЕД ЗЕРКАЛОМ

Nel mezzo del cammin di nostra vita*

, , ! !

- ?

, -, , ?

,

, , ,

, ?

,

, , ,

?

:

- , - ,

.

,

.

,

.

* (.)ЯяяЧтозадикоесловоНеужеливонтотэтоcРазвемамалюбилатакогоЖелтосерогополуседогоИвсезнающегокакзмеяРазвемальчиквОстанкинелетомТанцевавшийнадачныхбалахЭтоятотктокаждымответомЖелторотымвнушаетпоэтамОтвращениезлобуистрахРазветотктовполночныеспорыВсюмальчишечьювкладывалпрытьЭтоятотжесамыйкоторыйНатрагическиеразговорыНаучилсямолчатьишутитьВпрочемтакивсегданасрединеРоковогоземногопутиОтничтожнойпричиныкпричинеАглядишьзаплуталсявпустынеИсвоихжеследовненайтиДаменянепантерапрыжкамиНапарижскийчердакзагналаИВиргилиянетзаплечамиТолькоестьодиночествоврамеГоворящегоправдустеклаНасерединепутинашейжизниитал 18-23 июля 1924, Париж Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, "Полифакт", 1995.

ГОСТЮ Входя ко мне, неси мечту, Иль дьявольскую красоту, Иль Бога, если сам ты Божий. А маленькую доброту, Как шляпу, оставляй в прихожей.

Здесь, на горошине земли, Будь или ангел, или демон. А человек - иль не затем он, Чтобы забыть его могли? 7 июля 1921 Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, "Полифакт", 1995.

ИЗ ОКНА 1

Нынче день такой забавный: От возниц, что было сил, Конь умчался своенравный; Мальчик змей свой упустил; Вор цыпленка утащил У безносой Николавны.

Но - настигнут вор нахальный, Змей упал в соседний сад, Мальчик ладит хвост мочальный, И коня ведут назад: Восстает мой тихий ад В стройности первоначальной.

23 июля 1921

2

Всё жду: кого-нибудь задавит Взбесившийся автомобиль, Зевака бледный окровавит Торцовую сухую пыль.

И с этого пойдет, начнется:

Раскачка, выворот, беда, Звезда на землю оборвется, И станет горькою вода.

Прервутся сны, что душу душат. Начнется всё, чего хочу, И солнце ангелы потушат, Как утром - лишнюю свечу. 11 августа 1921, Бельское Устье Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, "Полифакт", 1995.

ОБЕЗЬЯНА Была жара. Леса горели. Нудно Тянулось время. На соседней даче Кричал петух. Я вышел за калитку. Там, прислонясь к забору, на скамейке Дремал бродячий серб, худой и черный. Серебряный тяжелый крест висел На груди полуголой. Капли пота По ней катились. Выше, на заборе, Сидела обезьяна в красной юбке И пыльные листы сирени Жевала жадно. Кожаный ошейник, Оттянутый назад тяжелой цепью, Давил ей горло. Серб, меня заслышав, Очнулся, вытер пот и попросил, чтоб дал я Воды ему. Но, чуть ее пригубив,Не холодна ли,- блюдце на скамейку Поставил он, и тотчас обезьяна, Макая пальцы в воду, ухватила Двумя руками блюдце. Она пила, на четвереньках стоя, Локтями опираясь на скамью. Досок почти касался подбородок, Над теменем лысеющим спина Высоко выгибалась. Так, должно быть, Стоял когда-то Дарий, припадая К дорожной луже, в день, когда бежал он Пред мощною фалангой Александра. Всю воду выпив, обезьяна блюдце Долой смахнула со скамьи, привстала И - этот миг забуду ли когда? Мне черную, мозолистую руку, Еще прохладную от влаги, протянула... Я руки жал красавицам, поэтам, Вождям народа - ни одна рука Такого благородства очертаний Не заключала! Ни одна рука Моей руки так братски не коснулась! И, видит Бог, никто в мои глаза Не заглянул так мудро и глубоко, Воистину - до дна души моей. Глубокой древности сладчайшие преданья Тот нищий зверь мне в сердце оживил, И в этот миг мне жизнь явилась полной, И мнилось - хор светил и волн морских, Ветров и сфер мне музыкой органной Ворвался в уши, загремел, как прежде, В иные, незапамятные дни.

И серб ушел, постукивая в бубен. Присев ему на левое плечо, Покачивалась мерно обезьяна, Как на слоне индийский магараджа. Огромное малиновое солнце, Лишенное лучей, В опаловом дыму висело. Изливался Безгромный зной на чахлую пшеницу. В тот день была объявлена война. 7 июня 1918, 20 февраля 1919 Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, "Полифакт", 1995.

* * * Не матерью, но тульскою крестьянкой Еленой Кузиной я выкормлен. Она Свивальники мне грела над лежанкой, Крестила на ночь от дурного сна.

Она не знала сказок и не пела, Зато всегда хранила для меня В заветном сундуке, обитом жестью белой, То пряник вяземский, то мятного коня.

Она меня молитвам не учила, Но отдала мне безраздельно все: И материнство горькое свое, И 1000 просто все, что дорого ей было.

Лишь раз, когда упал я из окна, И встал живой (как помню этот день я!), Грошовую свечу за чудное спасенье У Иверской поставила она.

И вот, Россия, "громкая держава", Ее сосцы губами теребя, Я высосал мучительное право Тебя любить и проклинать тебя.

В том честном подвиге, в том счастье песнопений, Которому служу я каждый миг, Учитель мой - твой чудотворный гений, И поприще - волшебный твой язык.

И пред твоими слабыми сынами Еще порой гордиться я могу, Что сей язык, завещанный веками, Любовней и ревнивей берегу...

Года бегут. Грядущего не надо, Минувшее в душе пережжено, Но тайная жива еще отрада, Что есть и мне прибежище одно:

Там, где на сердце, съеденном червями, Любовь ко мне нетленно затая, Спит рядом с царскими, ходынскими гостями Елена Кузина, кормилица моя. 12 февраля 1917, 2 марта 1922 Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, "Полифакт", 1995.

* * * Перешагни, перескочи, Перелети, пере- что хочешь Но вырвись: камнем из пращи, Звездой, сорвавшейся в ночи... Сам затерял - теперь ищи...

Бог знает, что себе бормочешь, Ища пенсне или ключи. Весна 1921, 11 января 1922 Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, "Полифакт", 1995.

ИЩИ МЕНЯ Ищи меня в сквозном весеннем свете. Я весь - как взмах неощутимых крыл, Я звук, я вздох, я зайчик на паркете, Я легче зайчика: он - вот, он есть, я был.

Но, вечный друг, меж нами нет разлуки! Услышь, я здесь. Касаются меня Твои живые, трепетные руки, Простёртые в текучий пламень дня.

Помедли так. Закрой, как бы случайно, Глаза. Ещё одно усилье для меня И на концах дрожащих пальцев, тайно, Быть может, вспыхну кисточкой огня. 20 декабря 1917 - 3 января 1918 Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

ПРОГУЛКА Хорошо, что в этом мире Есть магические ночи, Мерный скрип высоких сосен, Запах тмина и ромашки

И луна.

Хорошо, что в этом мире Есть еще причуды сердца, Что царевна, хоть не любит, Позволяет прямо в губы

Целовать.

Хорошо, что, словно крылья На серебряной дорожке, Распластался тонкой тенью, И колышется, и никнет

Черный бант.

Хорошо с улыбкой думать, Что царевна (хоть не любит!) Не забудет ночи лунной, Ни меня, ни поцелуев

Никогда! Весна 1910 Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

* * * "Вот в этом палаццо жила Дездемона..." Все это неправда, но стыдно смеяться. Смотри, как стоят за колонной колонна Вот в этом палаццо.

Вдали затихает вечерняя Пьяцца, Беззвучно вращается свод небосклона, Расшитый звездами, как шапка паяца.

Минувшее - мальчик, упавший с балкона... Того, что настанет, не нужно касаться... Быть может, и правда - жила Дездемона Вот в этом палаццо?.. 5 мая 1914 Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

МИЛОМУ ДРУГУ Ну, поскрипи, сверчок! Ну, спой, дружок запечный! Дружок сердечный, спой! Послушаю тебя И, может быть, с улыбкою беспечной Припомню всё: и то, как жил любя,

И то, как жил потом, счастливые волненья В душе измученной похоронив навек, А там, глядишь, усну под это пенье. Ну, поскрипи! Сверчок да человек

Друзья заветные: у печки, где потепле, Живем себе, живем, скрипим себе, скрипим, И стынет сердце (уголь в сизом пепле), И всё былое - призрак, отзвук, дым 1000 !

Для жизни медленной, безропотной, запечной Судьба заботливо соединила нас. Так пой, скрипи, шурши, дружок сердечный Пока огонь последний не погас! 8 августа 1912 Русская поэзия серебряного века. 1890-1917. Антология. Ред. М.Гаспаров, И.Корецкая и др. Москва: Наука, 1993.

ОСЕННИЕ СУМЕРКИ На город упали туманы Холодною белой фатой... Возникли немые обманы Далекой, чужой чередой...

Как улиц ущелья глубоки! Как сдвинулись стены тесней! Во мгле - потускневшие строки Бегущих за дымкой огней.

Огни наливаются кровью, Мигают, как чьи-то глаза!.. ...Я замкнут здесь... С злобой, с любовью. Ушли навсегда небеса. 2 декабря 1904 Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

ЗВЕЗДЕ Пусть стены круты, башни стройны И ослепительны огни; Пусть льют потоки крови войны; Пусть переменны наши дни;

Пускай кипят, звенят, трепещут, Грохочут гулко города; Пусть время неумолчно плещет,Ты надо всем горишь, звезда!

Прости мне, свет иной основы, Неизменяемых начал,Что я тебя в борьбе суровой Так безрассудно забывал. 15 декабря 1904, Петербург Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

* * * Я не знаю худшего мучения Как не знать мученья никогда. Только в злейших муках - обновленье, Лишь за мглой губительной - звезда.

Если бы всегда - одни приятности, Если б каждый день нам нес цветы,Мы б не знали вовсе о превратности, Мы б не знали сладости мечты.

Мы не поняли бы радости хотения, Если бы всегда нам отвечали: "Да". Я не знаю худшего мученья Как не знать мученья никогда. 14 января 1905 Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

* * * И снова голос нежный, И снова тишина, И гладь равнины снежной За стеклами окна.

Часы стучат так мерно, Так ровен плеск стихов. И счастье снова верно, И больше нет грехов.

Я бросил их: я дома,Не манит путь назад. Здесь все душе знакомо... Я нежно, грустно рад.

Мои неясны грезы, Я только тихо нов... Закат рассыпал розы По савану снегов. 8 февраля 1905 Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

БЕЛЫЕ БАШНИ Грустный вечер и светлое небо, В кольце тумана блестящий шар. Темные воды - двойное небо... И был я молод - и стал я стар.

Темные ели, обрывный берег Упали в воды и вглубь вошли. Столб серебристый поплыл на берег, На дальний берег чужой земли.

Сердцу хочется белых башен На черном фоне ночных дерев... В выси воздушных, прозрачных башен Я буду снова безмерно нов!

Светлые башни! Хочу вас видеть В мерцанье прозрачно-белых стен. В небо ушедшие башни видеть, Где сердцу - воля и сладкий плен!

Белые башни! Вы - знаю - близко, Но мне незримы, и я - один... ...Губы припали так близко, близко, К росистым травам сырых ложбин... 3 мая 1905, Лидино Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

* * * Пейте горе полным стаканчиком! Под кладбище (всю) землю размерьте!.. Надо быть китайским болванчиком, Чтоб теперь говорить - не о смерти.

Там, на севере, дозрела смородина, Там июльские блещут грозы... Ах, от глупого слова "родина" На глаза навернулись слезы. 1917-1918 1000 Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

ЗИМОЙ День морозно-золотистый Сети тонкие расставил, А в дали, пурпурно-мглистой, Кто-то медь ковал и плавил.

Кто-то золотом сусальным Облепил кресты и крыши. Тихий ветер дымам дальним Приказал завиться выше...

К сизым кольцам взоры вскинем! Мир печалью светлой болен... Стынет в небе, ярко-синем, Строй прозрачных колоколен. 4-7 декабря 1906, Москва Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

ЗИМА Как перья страуса на черном катафалке, Колышутся фабричные дымы. Из черных бездн, из предрассветной тьмы В иную тьму несутся с криком галки. Скрипит обоз, дыша морозным паром, И с лесенкой на согнутой спине Фонарщик, юркий бес, бежит по тротуарам... О, скука, тощий пес, взывающий к луне! Ты - ветер времени, свистящий в уши мне! Декабрь 1913 Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

* * * Ни жить, ни петь почти не стоит: В непрочной грубости живем. Портной тачает, плотник строит: Швы расползутся, рухнет дом.

И лишь порой сквозь это тленье Вдруг умиленно слышу я В нем заключенное биенье Совсем иного бытия.

Так, провождая жизни скуку, Любовно женщина кладет Свою взволнованную руку На грузно пухнущий живот. 21-23 июля 1922, Берлин Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, "Полифакт", 1995.

* * * Сквозь облака фабричной гари Грозя костлявым кулаком, Дрожит и злится пролетарий Пред изворотливым врагом.

Толпою стражи ненадежной Великолепье окружа, Упрямый, но неосторожный, Дрожит и злится буржуа.

Должно быть, не борьбою партий В парламентах решится спор: На европейской ветхой карте Все вновь перечертит раздор.

Но на растущую всечасно Лавину небывалых бед Невозмутимо и бесстрастно Глядят: историк и поэт.

Людские войны и союзы, Бывало, славили они; Разочарованные музы Припомнили им эти дни

И ныне, гордые, составить Два правила велели впредь: Раз: победителей не славить. Два: побежденных не жалеть. 4 октября 1922, Берлин, 11 февраля 1923, Saarow Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, "Полифакт", 1995.

AN MARIECHEN * Зачем ты за пивною стойкой? Пристала ли тебе она? Здесь нужно быть девицей бойкой,Ты нездорова и бледна.

С какой-то розою огромной У нецелованных грудей,А смертный венчик, самый скромный, Украсил бы тебя милей.

Ведь так прекрасно, так нетленно Скончаться рано, до греха. Родители же непременно Тебе отыщут жениха.

Так называемый хороший, И вправду - честный человек Перегрузит тяжелой ношей Твой слабый, твой короткий век.

Уж лучше бы - я еле смею Подумать про себя о том Попасться бы тебе злодею В пустынной роще, вечерком.

Уж лучше в несколько мгновений И стыд узнать, и смерть принять, И двух истлений, двух растлений Не разделять, не разлучать.

Лежать бы в платьице измятом Одной, в березняке густом, И нож под левым, лиловатым, Еще девическим соском.

* К Марихен (нем.) 20-21 июля 1923, Берлин Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, "Полифакт", 1995.

* * * Было на улице полутемно. Стукнуло где-то под крышей окно.

Свет промелькнул, занавеска взвилась, Быстрая тень со стены сорвалась

Счастлив, кто падает вниз 1000 головой: Мир для него хоть на миг - а иной. 23 декабря 1923, Saarow Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, "Полифакт", 1995.

ОКНА ВО ДВОР Несчастный дурак в колодце двора Причитает сегодня с утра, И лишнего нет у меня башмака, Чтоб бросить его в дурака. . . . . . . . . . . . . . . . . Кастрюли, тарелки, пьянино гремят, Баюкают няньки крикливых ребят. С улыбкой сидит у окошка глухой, Зачарован своей тишиной. . . . . . . . . . . . . . . . . Курносый актер перед пыльным трюмо Целует портреты и пишет письмо,И, честно гонясь за правдивой игрой, В шестнадцатый раз умирает герой. . . . . . . . . . . . . . . . . Отец уж надел котелок и пальто, Но вернулся, бледный как труп: "Сейчас же отшлепать мальчишку за то, Что не любит луковый суп!" . . . . . . . . . . . . . . . . Небритый старик, отодвинув кровать, Забивает старательно гвоздь, Но сегодня успеет ему помешать Идущий по лестнице гость. . . . . . . . . . . . . . . . . Рабочий лежит на постели в цветах. Очки на столе, медяки на глазах Подвязана челюсть, к ладони ладонь. Сегодня в лед, а завтра в огонь. . . . . . . . . . . . . . . . . Что верно, то верно! Нельзя же силком Девчонку тащить на кровать! Ей нужно сначала стихи почитать, Потом угостить вином... . . . . . . . . . . . . . . . . Вода запищала в стене глубоко: Должно быть, по трубам бежать нелегко, Всегда в тесноте и всегда в темноте, В такой темноте и такой тесноте! 16-21 мая 1924, Париж Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, "Полифакт", 1995.

БАЛЛАДА Мне невозможно быть собой, Мне хочется сойти с ума, Когда с беременной женой Идет безрукий в синема.

Мне лиру ангел подает, Мне мир прозрачен, как стекло, А он сейчас разинет рот Пред идиотствами Шарло.

За что свой незаметный век Влачит в неравенстве таком Беззлобный, смирный человек С опустошенным рукавом?

Мне хочется сойти с ума, Когда с беременной женой Безрукий прочь из синема Идет по улице домой.

Ремянный бич я достаю С протяжным окриком тогда И ангелов наотмашь бью, И ангелы сквозь провода

Взлетают в городскую высь. Так с венетийских площадей Пугливо голуби неслись От ног возлюбленной моей.

Тогда, прилично шляпу сняв, К безрукому я подхожу, Тихонько трогаю рукав И речь такую завожу:

"Pardon, monsieur*, когда в аду За жизнь надменную мою Я казнь достойную найду, А вы с супругою в раю

Спокойно будете витать, Юдоль земную созерцать, Напевы дивные внимать, Крылами белыми сиять,

Тогда с прохладнейших высот Мне сбросьте перышко одно: Пускай снежинкой упадет На грудь спаленную оно".

Стоит безрукий предо мной, И улыбается слегка, И удаляется с женой, Не приподнявши котелка.

* Простите, сударь (фр.) Июнь - 17 августа 1925, Meudon Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, "Полифакт", 1995.

БЕДНЫЕ РИФМЫ Всю неделю над мелкой поживой Задыхаться, тощать и дрожать, По субботам с женой некрасивой, Над бокалом обнявшись, дремать,

В воскресенье на чахлую траву Ехать в поезде, плед разложить, И опять задремать, и забаву Каждый раз в этом всем находить,

И обратно тащить на квартиру Этот плед, и жену, и пиджак, И ни разу по пледу и миру Кулаком не ударить вот так,

О, в таком непреложном законе, В заповедном смиренье таком Пузырьки только могут в сифоне Вверх и вверх, пузырек с пузырьком. 1926 Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, "Полифакт", 1995.

ПАМЯТНИК Во мне конец, во мне начало. Мной совершённое так мало! Но всё ж я прочное звено: Мне это счастие дано.

В России новой, но великой, Поставят идол мой двуликий На перекре 1000 стке двух дорог, Где время, ветер и песок... 28 января 1928, Париж Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, "Полифакт", 1995.

* * * Не ямбом ли четырехстопным, Заветным ямбом, допотопным? О чем, как не о нем самом О благодатном ямбе том?

С высот надзвездной Музикии К нам ангелами занесен, Он крепче всех твердынь России, Славнее всех ее знамен.

Из памяти изгрызли годы, За что и кто в Хотине пал, Но первый звук Хотинской оды Нам первым криком жизни стал.

В тот день на холмы снеговые Камена русская взошла И дивный голос свой впервые Далеким сестрам подала.

С тех пор в разнообразье строгом, Как оный славный "Водопад", По четырем его порогам Стихи российские кипят.

И чем сильней спадают с кручи, Тем пенистей водоворот, Тем сокровенный лад певучий И выше светлых брызгов взлет

Тех брызгов, где, как сон, повисла, Сияя счастьем высоты, Играя переливом смысла,Живая радуга мечты. . . . . . . . . . . . .

Таинственна его природа, В нем спит спондей, поет пэон, Ему один закон - свобода, В его свободе есть закон. 1938 Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, "Полифакт", 1995.

ЗАВЕТ Благодари богов, царевна, За ясность неба, зелень вод, За то, что солнце ежедневно Свой совершает оборот;

За то, что тонким изумрудом Звезда скатилась в камыши, За то, что нет конца причудам Твоей изменчивой души;

За то, что ты, царевна, в мире Как роза дикая цветешь И лишь в моей, быть может, лире Свой краткий срок переживешь. Осень 1912 Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

ВЕЧЕРОМ В ДЕТСКОЙ

Вале Х.

О детках никто не заботится.

Мама оставила с нянькой.

Плачут, сердечки колотятся... "Дети, не кушайте перед банькой".

Плачут бедные дети.

Утирают слезы кулачиком.

Как больно живется на свете!.. "Дети, играйте мячиком".

Скучно. Хочется чудной сказки,

Надоела старая нянька.

Просят утешения грустные глазки... "Глядите: вот Ванька-встанька..." 16 мая 1905, Лидино Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

ОСЕНЬ Свет золотой в алтаре, В окнах - цветистые стекла. Я прихожу в этот храм на заре, Осенью сердце поблекло... Вещее сердце - поблекло...

Грустно. Осень пирует, Осень развесила красные ткани, Ликует... Ветер - как стон запоздалых рыданий. Листья шуршат и, взлетая, танцуют.

Светлое утро. Я в церкви. Так рано. Зыблется золото в медленных звуках органа, Сердце вздыхает покорней, размерней, Изъявленное иглами терний, Иглами терний осенних... Терний - осенних. 1 сентября 1905, Москва Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

РЯЖЕНЫЕ Мы по улицам темным Разбежимся в молчании. Мы к заборам укромным Припадем в ожидании.

..."Эй, прохожий! прохожий! Видел черта рогатого, С размалеванной рожей, Матерого, мохнатого?"

Ветер крепок и гулок, Снег скрипит, разметается... Забегу в переулок Там другие шатаются.

В лунном отсвете синем Страшно встретиться с ряженым! Мы друг друга окинем Взором чуждым, неслаженным.

Самого себя жутко. Я - не я? Вдруг да станется? Вдруг полночная шутка Да навеки протянется? 1 января 1906, Лидино Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтическ 1000 ого наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

* * * Один, среди речных излучин, При кликах поздних журавлей, Сегодня снова я научен Безмолвной мудрости полей.

И стали мысли тайней, строже, И робче шелест тростника. Опавший лист в песчаном ложе Хоронит хмурая река. 16 ноября 1906, Лидино Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

ВЕЧЕРОМ СИНИМ Вечерних окон свет жемчужный Застыл, недвижный, на полу, Отбросил к лицам блеск ненужный И в сердце заострил иглу.

Мы ограждались тяжким рядом Людей и стен - и вновь, и вновь Каким неотвратимым взглядом, Язвящим жалом, тонким ядом Впилась усталая любовь!

Слова, и клятвы, и объятья Какой замкнули тесный круг, И в ненавидящем пожатье Как больно, больно - пальцам рук!

Но нет, молчанья не нарушим, Чтоб клясть судьбу твою, мою, Лишь молча, зубы стиснув, душим Опять подкравшуюся к душам Любовь - вечернюю змею. Начало 1907 Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

БРЕНТА

Адриатические волны!

О, Брента)..

"Евгений Онегин"

Брента, рыжая речонка! Сколько раз тебя воспели, Сколько раз к тебе летели Вдохновенные мечты Лишь за то, что имя звонко, Брента, рыжая речонка, Лживый образ красоты!

Я и сам спешил когда-то Заглянуть в твои отливы, Окрыленный и счастливый Вдохновением любви. Но горька была расплата. Брента, я взглянул когда-то В струи мутные твои.

С той поры люблю я, Брента, Одинокие скитанья, Частого дождя кропанье Да на согнутых плечах Плащ из мокрого брезента. С той поры люблю я, Брента, Прозу в жизни и в стихах. 100 Стихотворений. 100 Русских Поэтов. Владимир Марков. Упражнение в отборе. Centifolia Russica. Antologia. Санкт-Петербург: Алетейя, 1997.

* * * Зазвени, затруби, карусель, Закружись по широкому кругу. Хорошо в колеснице вдвоем Пролетать, улыбаясь друг другу. Обвевает сквозным холодком Полосатая ткань балдахина. Барабанная слышится трель, Всё быстрее бежит карусель. "Поцелуйте меня, синьорина".

И с улыбкой царевна в ответ: "Не хочу, не люблю, не надейся..." - "Не полюбишь меня?"- "Никогда". Ну - кружись в карусели и смейся. В колеснице на спинке звезда Намалевана красным и синим. Мне не страшен, царевна, о нет, Твой жестокий, веселый ответ: Всё равно мы друг друга не минем.

И звенит, и трубит карусель, Закрутясь по заветному кругу. Ну, не надо об этом. Забудь И опять улыбнемся друг другу. Неизменен вертящийся путь, Колыхается ткань балдахина. [1911] Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

ПРОЛОГ НЕОКОНЧЕННОЙ ПЬЕСЫ

Андрею Белому

Самая хмельная боль - Безнадежность, Самая строгая повесть - Любовь. В сердце Поэта за горькую нежность

С каждым стихом проливалась кровь.

Жребий поэтов - бичи и распятья. Каждый венчался терновым венцом. Тот, кто слагал вам стихи про объятья, Их разомкнул и упал - мертвецом!

Будьте покойны!- всё тихо свершится. Не уходите!- не будет стрельбы. Должен, быть может, слегка уклониться

Слишком уверенный шаг Судьбы.

В сердце Поэта за горькую нежность Темным вином изливается кровь... Самая хмельная боль - Безнадежность, Самая строгая повесть - Любовь! 12 декабря 1907, Москва Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического 1000 наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

СБЛИЖЕНИЕ О, в душе у тебя есть безмерно-родное, До боли знакомое мне. Лишь на миг засветилось, и снова - иное, Улетело, скользя, в тишине.

Лишь на миг, лишь на миг только правды хочу я! Задержать переменность твою... Словно что-то возможное чуя, Я ловлю световую струю!

Здесь! И нет! Но я знаю, я знаю Сердце было мгновенно светло... Я был близок к расцветшему Раю... И мое! И твое! - И ушло! 4 апреля 1905 Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

НОЧИ

Сергею Кречетову

Чуть воют псы сторожевые. Сегодня там же, где вчера, Кочевий скудных дети злые, Мы руки греем у костра.

И дико смотрит исподлобья Пустых ночей глухая сонь. В дыму рубиновые хлопья, Свистя, гремя, кружит огонь.

Молчит пустыня. Вдаль без звука Колючий ветер гонит прах,И наших песен злая скука Язвя кривится на губах...

Чуть воют псы сторожевые. 7 мая 1907, Лидино Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

* * * Люблю говорить слова, Не совсем подходящие. Оплети меня, синева, Нитями, тонко звенящими!

Из всех цепей и неволь Вырывают строки неверные, Где каждое слово - пароль Проникнуть в тайны вечерние.

Мучительны ваши слова, Словно к кресту пригвожденные. Мне вечером шепчет трава Речи ласково-сонные.

Очищают от всех неволь Рифмы однообразные. Утихает ветхая боль Под напевы грустно-бесстрастные.

Вольно поет синева Песни, неясно звенящие. Рождают тайну слова Не совсем подходящие. 30 апреля - 22 мая 1907, Лидино Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

* * * Вечер холодно-весенний

Застыл в безнадежном покое. Вспыхнули тоньше, мгновенней

Колючки рассыпанной хвои.

Насыпи, рельсы и шпалы,

Извивы железной дороги... Я, просветленный, усталый,

Не думаю больше о Боге.

На мост всхожу, улыбаясь,

Мечтаю о милом, о старом... Поезд, гремя и качаясь,

Обдаст меня ветром и паром. 21-22 мая 1907, Лидино Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

PASSIVUM * Листвой засыпаны ступени... Луг потускнелый гладко скошен... Бескрайним ветром в бездну вброшен, День отлетел, как лист осенний.

Итак, лишь нитью, тонким стеблем, Он к жизни был легко прицеплен! В моей душе огонь затеплен, Неугасим и неколеблем.

* Страдательный залог (лат.). 27 мая 1907, Лидино Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

* * * Плащ золотой одуванчиков На лугу, на лугу изумрудном! Ты напомнил старому рыцарю О подвиге тайном и трудном.

Плащ голубой, незабудковый, Обрученный предутренним зорям! Нашептал ты принцессе покинутой О милом, живущем за морем! . . . . . . . . . . . . . . . . 28 мая 1907, Лидино Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

ЗВЕЗДА Выходи, вставай, звезда, Выгибай дугу над прудом! Вмиг рассечена вода Неуклонным изумрудом.

Ты, взнесенная свеча, Тонким жалом небо лижешь, Вкр 1000 уг зеленого меча Водяные кольца движешь.

Ты вольна! Ведь только страсть Неизменно цепи множит! Если вздумаешь упасть, Удержать тебя кто может?

Лишь мгновенная струя Вспыхнет болью расставанья. В этот миг успею ль я Прошептать мои желанья? 29 мая 1907, Лидино Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

* * * Нет, молодость, ты мне была верна, Ты не лгала, притворствуя, не льстила, Ты тайной ночью в склеп меня водила И ставила у темного окна. Нас возносила грузная волна, Качались мы у темного провала, И я молчал, а ты была бледна, Ты на полу простертая стонала. Мой ранний страх вздымался у окна, Грозил всю жизнь безумием измерить... Я видел лица, слышал имена И убегал, не смея знать и верить. 19 июня 1907, Лидино Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

* * * Когда истерпится земля...

Проси у него творчества и любви.

Гоголь

Когда истерпится земля Влачить их мертвенные гимны, Господь надвинет на меня С пустого неба - облак дымный.

И мертвый Ангел снизойдет, Об их тела свой меч иступит. И на последний хоровод Пятой громовою наступит.

Когда утихнет ураган И пламя Господа потухнет, Он сам, как древний истукан, На их поля лавиной рухнет. Июль 1907, Лидино Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

МЫШЬ Маленькая, тихонькая мышь. Серенький, веселенький зверок! Глазками давно уже следишь, В сердце не готов ли уголок.

Здравствуй, терпеливая моя, Здравствуй, неизменная любовь! Зубок изостренные края Радостному сердцу приготовь.

В сердце поселяйся наконец, Тихонький, послушливый зверок! Сердцу истомленному венец Бархатный, горяченький комок. 8-10 февраля 1908, Москва Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

ПОЭТУ

Со колчаном вьется мальчик,

С позлащенным легким луком.

Державин

Ты губы сжал и горько брови сдвинул, А мне смешна печаль твоих красивых глаз.

Счастлив поэт, которого не минул

Банальный миг, воспетый столько раз!

Ты кличешь смерть - а мне смешно и нежно: Как мил изменницей покинутый поэт!

Предчувствую написанный прилежно,

Мятежных слов исполненный сонет.

Пройдут года. Как сон, тебе приснится Минувших горестей невозвратимый хмель.

Придет пора вздохнуть и умилиться:

Над чем рыдала детская свирель!

Люби стрелу блистательного лука. Жестокой шалости, поэт, не прекословь!

Нам всем дается первая разлука,

Как первый лавр, как первая любовь. Весна 1908, Гиреево Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

ЗАКАТ В час, когда пустая площадь Желтой пылью повита, В час, когда бледнеют скорбно Истомленные уста,Это ты вдали проходишь В круге красного зонта.

Это ты идешь, не помня Ни о чем и ни о ком, И уже тобой томятся Кто знаком и незнаком,В час, когда зажегся купол Тихим, теплым огоньком.

Это ты в невинный вечер Слишком пышно завита, На твоих щеках ложатся Лиловатые цвета,Это ты качаешь нимбом Нежно-красного зонта!

Знаю: ты вольна не помнить Ни о чем и ни о ком, Ты падешь на сердце легким, Незаметным огоньком,Ты как смерть вдали пр 1000 оходишь Алым, летним вечерком!

Ты одета слишком нежно, Слишком пышно завита, Ты вдали к земле склоняешь Круг атласного зонта,Ты меня огнем целуешь В истомленные уста! 21 мая 1908, Москва Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

ПРОЩАНИЕ Итак, прощай. Холодный лег туман. Горит луна. Ты, как всегда, прекрасна. В осенний вечер кто не Дон-Жуан?Шучу с тобой небрежно и опасно.

Итак, прощай. Ты хмуришься напрасно: Волен шутить, в чьем сердце столько ран. И в бурю весел храбрый капитан. И только трупы шутят неопасно.

Страстей и чувств нестрогий господин, Я всё забыл. Прости: всё шуткой стало, Мне только мил в кольце твоем рубин...

Горит туман отливами опала, Стоит луна, как желтый георгин. Прощай, прощай!.. Ты что-то мне сказала? 4-7 августа 1908, Гиреево Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

ДУША О, жизнь моя! За ночью - ночь. И ты, душа, не

внемлешь миру. Усталая! к чему влачить усталую свою порфиру?

Что жизнь? Театр, игра страстей, бряцанье шпаг

на перекрестках, Миганье ламп, игра теней, игра огней на тусклых

блестках.

К чему рукоплескать шутам? Живи на берегу

угрюмом. Там, раковины приложив к ушам, внемли

плененным шумам

Проникни в отдаленный мир: глухой старик ворчит

сердито, Ладья скрипит, шуршит весло, да вопли

с берегов Коцита. Ноябрь 1908, Гиреево Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

* * * О старый дом, тебя построил предок, Что годы долгие сколачивал деньгу. Ты окружен кольцом пристроек и беседок, Сенных амбаров крыши на лугу... Почтенный дед. Он гнул людей в дугу, По-царски принимал угодливых соседок, Любил почет и не прощал врагу... Он крепко жил, но умер напоследок. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Из уст своих исторгни и меня! Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

ПОРТРЕТ Царевна ходит в красном кумаче, Румянит губы ярко и задорно, И от виска на поднятом плече Ложится бант из ленты черной.

Царевна душится изнеженно и пряно И любит смех и шумный балаган,Но что же делать, если сердце пьяно От поцелуев и румян? Начало 1911 Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

УЩЕРБ Какое тонкое терзанье Прозрачный воздух и весна, Ее цветочная волна, Ее тлетворное дыханье!

Как замирает голос дальний, Как узок этот лунный серп, Как внятно говорит ущерб, Что нет поры многострадальней!

И даже не блеснет гроза Над этим напряженным раем,И, обессилев, мы смежаем Вдруг потускневшие глаза.

И всё бледнее губы наши, И смерть переполняет мир, Как расплеснувшийся эфир Из голубой небесной чаши. 3 (или 10) апреля 1911, Москва Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

* * * Жеманницы былых годов, Читательницы Ричардсона! Я посетил ваш ветхий кров, Взглянув с высокого балкона

1000

На дальние луга, на лес, И сладко было мне сознанье, Что мир ваш навсегда исчез И с ним его очарованье.

Что больше нет в саду цветов, В гостиной - нот на клавесине, И вечных вздохов стариков О матушке-Екатерине.

Рукой не прикоснулся я К томам библиотеки пыльной, Но радостен был для меня Их запах, затхлый и могильный.

Я думал: в грустном сем краю Уже полвека всё пустует. О, пусть отныне жизнь мою Одно грядущее волнует!

Влажен, кто средь разбитых урн, На невозделанной куртине, Прославит твой полет, Сатурн, Сквозь многозвездные пустыни! Конец 1912 Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

ФЕВРАЛЬ Этот вечер, еще не весенний, Но какой-то уже и не зимний... Что ж ты медлишь, весна? Вдохновенней Ты влюбленных сердец Полигимния!

Не воскреснуть минувшим волненьям Голубых предвечерних свиданий,Но над каждым сожженным мгновеньем Возникает, как Феникс,- предание. Февраль 1913 Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

ВЕЧЕР Красный Марс восходит над агавой, Но прекрасней светят нам они Генуи, в былые дни лукавой, Мирные, торговые огни.

Меркнут гор прибрежные отроги, Пахнет пылью, морем и вином. Запоздалый ослик на дороге Торопливо плещет бубенцом...

Не в такой ли час, когда ночные Небеса синели надо всем, На таком же ослике Мария Покидала тесный Вифлеем?

Топотали частые копыта, Отставал Иосиф, весь в пыли... Что еврейке бедной до Египта, До чужих овец, чужой земли?

Плачет мать. Дитя под черной тальмой Сонными губами ищет грудь, А вдали, вдали звезда над пальмой Беглецам указывает путь. Весна 1913 Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

* * * На мостках полусгнившей купальни Мы стояли. Плясал поплавок. В предрассветной прохладе ты крепче На груди запахнула платок.

Говорить - это значило б только Распугать непоймавшихся рыб. Неподвижен был удочек наших Камышовый, японский изгиб.

Но когда на поддернутой леске Серебрясь трепетала плотва,И тогда, и тогда не годились Никакие былые слова.

В заозерной березовой роще Равномерно стучал дровосек... Но ведь это же было прощанье? Это мы расходились - навек? 16 мая 1914, Томилино Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

* * * Со слабых век сгоняя смутный сон, Живу весь день, тревожим и волнуем, И каждый вечер падаю, сражен Усталости последним поцелуем.

Но и во сне душе покоя нет: Ей снится явь, тревожная, земная, И собственный сквозь сон я слышу бред, Дневную жизнь с трудом припоминая. 30 августа 1914 Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

ВОСПОМИНАНИЕ Здесь, у этого колодца, Поднесла ты мне две розы. Я боялся страсти томной Алых роз твоих не принял.

Я сказал: "Прости, Алина, Мне к лицу венок из лавров Да серебряные розы Размышлений и мечтаний".

Больше нет Алины милой, Пересох давно колодец, Я ж лелею одиноко Голубую розу - старость.

Скоро в домик мой сойдутся Все соседи и соседки Посмотреть, как я забылся С белой, томной розой смерти. 19 ноября 1914 Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

УЕДИНЕНИЕ Заветные часы уединенья! Ваш каждый миг лелею, как зерно; Во тьме души да прорастет оно Таинственным побегом вдохновенья. В былые дни страданье и вино Воспламеняли сердце. Ты одно Живишь меня теперь - уединенье.

С мечтою - жизнь, с молчаньем - песнопенье Связало ты, как прочное звено. Незыблемо с тобой сопряжено Судьбы моей грядущее решенье. И если мне погибнуть суждено Про моряка, упавшего на дно, Ты песенку мне спой - уединенье! 6-7 июня 1915 Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

* * * С грохотом летели мимо тихих станций Поезда, наполненные толпами людей, И мелькали смутно лица, ружья, ранцы, Жестяные чайники, попоны лошадей. [1915] Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

РУЧЕЙ Взгляни, как солнце обольщает Пересыхающий ручей Полдневной прелестью своей,А он рокочет и вздыхает И на бегу оскудевает Средь обнажившихся камней.

Под вечер путник молодой Приходит, песню напевая; Свой посох на песок слагая, Он воду черпает рукой И пьет - в струе, уже ночной, Своей судьбы не узнавая. Лето 1908, Гиреево, 30 января 1916 Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

СЕРДЦЕ Забвенье - сознанье - забвенье.. А сердце, кровавый скупец, Всё копит земные мгновенья В огромный свинцовый ларец.

В ночи ли проснусь я, усталый, На жарком одре бредовом Оно, надрываясь, в подвалы Ссыпает мешок за мешком.

А если глухое биенье Замедлит порою слегка Отчетливей слышно паденье Червонца на дно сундука.

И много тяжелых цехинов, И много поддельных гиней Толпа теневых исполинов Разграбит в час смерти моей. 1916 Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

НА ХОДУ Метель, метель... В перчатке - как чужая Застывшая рука. Не странно ль жить, почти что осязая, Как ты близка?

И всё-таки бреду домой с покупкой, И всё-таки живу. Как прочно всё! Нет, он совсем не хрупкий, Сон наяву!

Еще томят земные расстоянья, Еще болит рука, Но всё ясней, уверенней сознанье, Что ты близка. 7 февраля 1916 Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

SANTA LUCIA * Здравствуй, песенка с волн Адриатики! Вот, сошлись послушать тебя Из двух лазаретов солдатики, Да татарин с мешком, да я.

Хорошо, что нет слов у песенки: Всем поет она об одном. В каждое сердце по тайной лесенке Пробирается маленький гном.

* Святая Лючия (ит). Март - 13 ноября 1916 Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

УТРО Нет, больше не могу смотреть я

Туда, в окно! О, это горькое предсмертье,

К чему оно?

Во всём одно звучит: "Разлуке

Ты обречен!" Как нежно в нашем переулке

Желтеет клен!

Ни голоса вокруг, ни стука,

Всё та же даль... А всё-таки порою жутко,

Порою жаль. 16 ноября 1916 Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

СМОЛЕНСКИЙ РЫНОК Смоленский рынок Перехожу. Полет снежинок Слежу, слежу. При свете дня Желтеют свечи; Всё те же встречи Гнетут меня. Всё к той же чаше Припал - и пью... Соседки наши Несут кутью. У церкви - синий Раскрытый гроб, Ложится иней На мертвый лоб... О, лёт снежинок, Остановись! Преобразись, Смоленский рынок! 12-13 декабря 1916 Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

* * * О будущем своем ребенке Всю зиму промечтала ты И молча шила распашонки С утра до ранней темноты.

Как было радостно и чисто, Две жизни в сердце затая, Наперстком сглаживать батиста Слегка неровные края...

И так же скромно и безвестно Одна по Пресне ты прошла, Когда весною гробик тесный Сама на кладбище снесла. 18 октября 1917 Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

ВЕСНОЙ В грохоте улицы, в яростном вопле вагонов, В скрежете конских, отточенных остро подков, Сердце закружено, словно челнок Арионов, Сердце недвижно, как месяц среди облаков. Возле стены попрошайка лепечет неясно, Гулкие льдины по трубам срываются с крыш... Как шаровидная молния, сердце опасно И осторожно, и зорко, и тихо, как мышь. [1916] Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

* * * Хорошие стихи меня томят, Плохие же так милы почему-то: Они души не жалят, не язвят, В них теплота домашнего уюта. Вот - истинно приятный лимонад. [Они легки, как шелковый халат.] Для гениев всего одна минута Есть у меня. Зато бездарность...- о, Я вечер целый трачу на нее. [1916-1917] Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

* * * В заботах каждого дня Живу,- а душа под спудом Каким-то пламенным чудом Живет помимо меня.

И часто, спеша к трамваю Иль над книгой лицо склоня, Вдруг слышу ропот огня И глаза закрываю. 14 декабря 1916 - 7 января 1917 Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

НА ГРИБНОМ РЫНКЕ Бьется ветер в моей пелеринке... Нет, не скрыть нам, что мы влюблены: Долго, долго стоим, склонены Над мимозами в тесной корзинке.

Нет, не скрыть нам, что мы влюблены! Это ясно из нашей заминки Над мимозами в тесной корзинке Под фисташковым небом весны.

Это ясно из нашей заминки, Из того, что надежды и сны Под фисташковым небом весны Расцвели, как сводные картинки...

Из того, что надежды и сны На таком прозаическом рынке Расцвели, как сводные картинки,Всем понятно, что мы влюблены! 18-19 февраля 1917 Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

БУРИМЕ Огни да блестки на снегу. Исчерканный сверкает лед. За ней, за резвою, бегу, Ее коньков следя полет.

И даже маска не упала. Исчезла, к[а]к воспоминанье, Костюмированного бала Неуловимое созданье.

Теперь давно уже весна, Мой пыл угас, каток растаял, Покрылась шишками сосна... Но этот сон меня измаял. [Конец 1917] Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 19 1000 96.

СНЫ Так! наконец-то мы в своих владеньях! Одежду - на пол, тело - на кровать. Ступай, душа, в безбрежных сновиденьях

Томиться и страдать!

Дорогой снов, мучительных и смутных, Бреди, бреди, несовершенный дух. О, как еще ты в проблесках минутных

И слеп, и глух!

Еще томясь в моем бессильном теле, Сквозь грубый слой земного бытия Учись дышать и жить в ином пределе,

Где ты - не я;

Где, отрешен от помысла земного, Свободен ты... Когда ж в тоске проснусь, Соединимся мы с тобою снова

В нерадостный союз.

День изо дня, в миг пробужденья трудный, Припоминаю я твой вещий сон, Смотрю в окно и вижу серый, скудный

Мой небосклон,

Всё тот же двор, и мглистый, и суровый, И голубей, танцующих на нем... Лишь явно мне, что некий отсвет новый

Лежит на всем. 17 декабря 1917 Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

* * * Я знаю: рук не покладает В работе мастер гробовой, А небо все-таки сияет Над вечною моей Москвой.

И там, где смерть клюкою черной Стучалась в нищие дворы, Сегодня шумно и задорно Салазки катятся с горы.

Бегут с корзиной ребятишки, Вот стали. Бурый снег [летит] скрипит И белый голубь [из-под] крышки В лазурь прозрачную летит.

Вот - закружился над Плющихой Над снежным полотном реки, А вслед ему к[а]к звонко, лихо Несутся клики и свистки.

Мальчишки шапками махают, Алеют лица, к[а]к морковь. Так божества не замечают За них пролившуюся кровь. [1917-1918] Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

* * * Я гостей не зову и не жду Но высокие свечи зажег И в окошко смотрю на восток, Поджидая большую звезду.

Я высокие свечи зажег, На солому поставил еду, И кутью, и питье на меду,И хмелею, и пью, одинок.

На солому поставив еду, Коротаю я свой вечерок, Отбывая положенный срок В этом ясном и тихом аду. 6 января 1918 Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

* * * Сладко после дождя теплая пахнет ночь. Быстро месяц бежит в прорезях белых туч.

Где-то в сырой траве часто кричит дергач.

Вот, к лукавым губам губы впервые льнут, Вот, коснувшись тебя, руки мои дрожат...

Минуло с той поры только шестнадцать лет. 8 января 1918 Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

ЭПИЗОД

...Это было В одно из утр, унылых, зимних, вьюжных,В одно из утр пятнадцатого года. Изнемогая в той истоме тусклой, Которая тогда меня томила, Я в комнате своей сидел один. Во мне, От плеч и головы, к рукам, к ногам, Какое-то неясное струенье Бежало трепетно и непрерывно И, выбежав из пальцев, длилось дальше, Уж вне меня. Я сознавал, что нужно Остановить его, сдержать в себе,- но воля Меня покинула... Бессмысленно смотрел я На полку книг, на желтые обои, На маску Пушкина, закрывшую глаза. Всё цепенело в рыжем свете утра. За окнами кричали дети. Громыхали Салазки на горе, но эти звуки Неслись во мне как будто бы скозь толщу Глубоких вод... В пучину погружаясь, водолаз Так слышит беготню на палубе и крики Матросов. И вдруг - как бы толчок,- но мягкий,

осторожный, И всё опять мне прояснилось, только В перемещенном виде. Так бывает, Когда веслом мы сталкиваем лодку С песка прибрежного; еще нога Под крепким днищем ясно слышит землю, И близким кажется зеленый берег И кучи дров на нем; но 1000 вот качнуло нас И берег отступает; стала меньше Та рощица, где мы сейчас бродили; За рощей встал дымок; а вот - поверх деревьев Уже видна поляна, и на ней Краснеет баня.

Самого себя Увидел я в тот миг, как этот берег; Увидел вдруг со стороны, как если б Смотреть немного сверху, слева. Я сидел, Закинув ногу на ногу, глубоко Уйдя в диван, с потухшей папиросой Меж пальцами, совсем худой и бледный. Глаза открыты были, но какое В них было выраженье - я не видел. Того меня, который предо мною Сидел,- не ощущал я вовсе. Но другому, Смотревшему как бы бесплотным взором, Так было хорошо, легко, спокойно. И человек, сидящий на диване, Казался мне простым, давнишним другом, Измученным годами путешествий. Как будто бы ко мне зашел он в гости, И, замолчав среди беседы мирной, Вдруг откачнулся, и вздохнул, и умер. Лицо разгладилось, и горькая улыбка С него сошла. Так видел я себя недолго: вероятно, И четверти положенного круга Секундная не обежала стрелка. И как пред тем не по своей я воле Покинул эту оболочку - так же В нее и возвратился вновь. Но только Свершилось это тягостно, с усильем, Которое мне вспомнить неприятно. Мне было трудно, тесно, как змее, Которую заставили бы снова Вместиться в сброшенную кожу...

Снова Увидел я перед собою книги, Услышал голоса. Мне было трудно Вновь ощущать всё тело, руки, ноги... Так, весла бросив и сойдя на берег, Мы чувствуем себя вдруг тяжелее. Струилось вновь во мне изнеможенье, Как бы от долгой гребли,- а в ушах Гудел неясный шум, как пленный отзвук Озерного или морского ветра. 25-28 января 1918 Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

ПРИЗРАКИ Слышу и вижу вас В вагонах трамвая, в театрах, конторах И дома, в мой вдохновенный час, При сдвинутых шторах. Вы замешались в толпу, вы снуете у фонарей, Там, где газетчик вопит о новых бедах России. 22 марта 1918 Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

ПО БУЛЬВАРАМ В темноте, задыхаясь под шубой, иду, Как больная рыба по дну морскому. Трамвай зашипел и бросил звезду В черное зеркало оттепели.

Раскрываю запекшийся рот, Жадно ловлю отсыревший воздух,А за мной от самых Никитских ворот Увязался маленький призрак девочки. 25 марта - 17 апреля 1918 Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

ГОЛУБОК Дверцу клетки ты раскрыла.

Белый голубок Улетел, в лицо мне бросив

Быстрый ветерок...

Полно! Разве только этот

Скудный дан мне срок? Разве, друг мой, ты не вспомнишь

Эти восемь строк? 16-17 апреля 1918 Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

ПОЛДЕНЬ Как на бульваре тихо, ясно, сонно! Подхвачен ветром, побежал песок И на траву плеснул сыпучим гребнем... Теперь мне любо приходить сюда И долго так сидеть, полузабывшись. Мне нравится, почти не глядя, слушать То смех, то плач детей, то по дорожке За обручем их бег отчетливый. Прекрасно! Вот шум, такой же вечный и правдивый. Как шум дождя, прибоя или ветра.

Никто меня не знает. Здесь я просто Прохожий, обыватель, "господин" В коричневом пальто и круглой шляпе, Ничем не замечательный. Вот рядом Присела барышня с раскрытой книгой. Мальчик С ведерком и совочком примостился У самых ног моих. Насупив брови, Он возится в песке, и я таким огромным Себе кажусь от этого соседства, Что вспоминаю, Как сам я сиживал у львиного столпа В Венеции. Над этой жизнью малой, Над головой 1000 в картузике зеленом, Я возвышаюсь, как тяжелый камень, Многовековый, переживший много Людей и царств, предательств и геройств. А мальчик деловито наполняет Ведерышко песком и, опрокинув, сыплет Мне на ноги, на башмаки... Прекрасно!

И с легким сердцем я припоминаю, Как жарок был венецианский полдень, Как надо мною реял недвижимо Крылатый лев с раскрытой книгой в лапах, А надо львом, круглясь и розовея, Бежало облачко. А выше, выше Темно-густая синь, и в ней катились Незримые, но пламенные звезды, Сейчас они пылают над бульваром, Над мальчиком и надо мной. Безумно Лучи их борются с лучами солнца...

Ветер Всё шелестит песчаными волнами, Листает книгу барышни. И всё, что слышу, Преображенное каким-то чудом, Так полновесно западает в сердце, Что уж ни слов, ни мыслей мне не надо, И я смотрю как бы обратным взором В себя. И так пленительна души живая влага, Что, как Нарцисс, я с берега земного Срываюсь и лечу туда, где я один, В моем родном, первоначальном мире, Лицом к лицу с собой, потерянным когда-то И обретенным вновь... И еле внятно Мне слышен голос барышни: "Простите, Который час?" 19 апреля - 1 мая 1918 Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

2-го НОЯБРЯ Семь дней и семь ночей Москва металась В огне, в бреду. Но грубый лекарь щедро Пускал ей кровь - и, обессилев, к утру Восьмого дня она очнулась. Люди Повыползли из каменных подвалов На улицы. Так, переждав ненастье, На задний двор, к широкой луже, крысы Опасливой выходят вереницей И прочь бегут, когда вблизи на камень Последняя спадает с крыши капля... К полудню стали собираться кучки. Глазели на пробоины в домах, На сбитые верхушки башен; молча Толпились у дымящихся развалин И на стенах следы скользнувших пуль Считали. Длинные хвосты тянулись У лавок. Проволок обрывки висли Над улицами. Битое стекло Хрустело под ногами. Желтым оком Ноябрьское негреющее солнце Смотрело вниз, на постаревших женщин И на мужчин небритых. И не кровью, Но горькой желчью пахло это утро. А между тем уж из конца в конец, От Пресненской заставы до Рогожской И с Балчуга в Лефортово, брели, Теснясь на тротуарах, люди. Шли проведать Родных, знакомых, близких: живы ль, нет ли? Иные узелки несли под мышкой С убогой снедью: так в былые годы На кладбище москвич благочестивый Ходил на Пасхе - красное яичко Съесть на могиле брата или кума...

К моим друзьям в тот день пошел и я. Узнал, что живы, целы, дети дома,Чего ж еще хотеть? Побрел домой. По переулкам ветер, гость залетный, Гонял сухую пыль, окурки, стружки. Домов за пять от дома моего, Сквозь мутное окошко, по привычке Я заглянул в подвал, где мой знакомый Живет столяр. Необычайным делом Он занят был. На верстаке, вверх дном, Лежал продолговатый, узкий ящик С покатыми боками. Толстой кистью Водил столяр по ящику, и доски Под кистью багровели. Мой приятель Заканчивал работу: красный гроб. Я постучал в окно. Он обернулся. И, шляпу сняв, я поклонился низко Петру Иванычу, его работе, гробу, И всей земле, и небу, что в стекле Лазурью отражалось. И столяр Мне тоже покивал, пожал плечами И указал на гроб. И я ушел.

А на дворе у нас, вокруг корзины С плетеной дверцей, суетились дети, Крича, толкаясь и тесня друг друга. Сквозь редкие, поломанные прутья Виднелись перья белые. Но вот Протяжно заскрипев, открылась дверца, И пара голубей, плеща крылами, Взвилась и закружилась: выше, выше, Над тихою Плющихой, над рекой... То падая, то подымаясь, птицы Ныряли, точно белые ладьи В дали морской. Вослед им дети Свистали, хлопали в ладоши... Лишь один, Лет четырех бутуз, в ушастой шапке, Присел на камень, растопырил руки, И вверх смотрел, и тихо улыбался. Но, заглянув ему в глаза, я понял, Что улыбается он самому себе, Той непостижной мысли, что родится Под выпуклым, еще безбровым лбом, И слушает в себе биенье сердца, Движенье соков, рост... Среди Москвы, Страдающей, растерзанной и падшей, Как идол маленький, сидел он, равнодушн 1000 ый, С бессмысленной, священною улыбкой. И мальчику я поклонился тоже.

Дома Я выпил чаю, разобрал бумаги, Что на столе скопились за неделю, И сел работать. Но, впервые в жизни, Ни "Моцарт и Сальери", ни "Цыганы" В тот день моей не утолили жажды. 20 мая - 1 июня 1918 Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

СТАНСЫ Уж волосы седые на висках

Я прядью черной прикрываю, И замирает сердце, как в тисках,

От лишнего стакана чаю.

Уж тяжелы мне долгие труды,

И не таят очарованья Ни знаний слишком пряные плоды,

Ни женщин душные лобзанья.

С холодностью взираю я теперь

На скуку славы предстоящей... Зато слова: цветок, ребенок, зверь

Приходят на уста всё чаще.

Рассеянно я слушаю порой

Поэтов праздные бряцанья, Но душу полнит сладкой полнотой

Зерна немое прорастанье. 24-25 октября 1918 Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

* * * Редея, леса червленеют В осеннем текучем огне. Тенета паук расставляет На слабо пригретой стене. Вот - яблока две половинки: Тебе, Персефона, и мне.

Прощай же. До встречи весенней Блаженно запомнит она Твою застигийскую поступь, Дыханье воздушнее сна, И сока пахучую сладость, И легкую горечь зерна. [1918-1919] Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

ПРО СЕБЯ

1

Нет, есть во мне прекрасное, но стыдно Его назвать перед самим собой, Перед людьми ж - подавно: с их обидной Душа не примирится похвалой.

И вот - живу, чудесный образ мой Скрыв под личиной низкой и ехидной... Взгляни, мой друг: по травке золотой Ползет паук с отметкой крестовидной.

Пред ним ребенок спрячется за мать, И ты сама спешишь его согнать Рукой брезгливой с шейки розоватой.

И он бежит от гнева твоего, Стыдясь себя, не ведая того, Что значит знак его спины мохнатой.

30 ноября 1918

2

Нет, ты не прав, я не собой пленен. Что доброго в наемнике усталом? Своим чудесным, божеским началом, Смотря в себя, я сладко потрясен.

Когда в стихах, в отображенье малом, Мне подлинный мой образ обнажен,Всё кажется, что я стою, склонен, В вечерний час над водяным зерцалом,

И, чтоб мою к себе приблизить высь, Гляжу я вглубь, где звезды занялись. Упав туда, спокойно угасает

Нечистый взор моих земных очей, Но пламенно оттуда проступает Венок из звезд над головой моей. 17 января 1919 Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

* * * Мы вышли к морю. Ветер к суше Летит, гремучий и тугой, Дыхание перехватил - и в уши Ворвался шумною струей.

Ты смущена. Тебя пугает Валов и звезд органный хор, И сердце верить не дерзает В сей потрясающий простор.

И в страхе, под пустым предлогом, Меня ты увлекаешь прочь... Увы, я в каждый миг пред Богом Как ты пред морем в эту ночь. Апрель 1916 - 22 июня 1919 Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

ЛИСТИК Прохожий мальчик положил Мне листик на окно. Как много прожилок и жил, Как сложно сплетено!

Как семя мучится в земле,

Пока не даст росток, Как трудно движется в стебле

Тягучий, клейкий сок.

Не так ли должен я поднять

Весь груз страстей, тревог, И слез, и счастья - чтоб узнать

Простое слово - Бог? 6c3 6 июля 1919 Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

ВАРИАЦИЯ Вновь эти плечи, эти руки Погреть я вышел на балкон. Сижу,- но все земные звуки Как бы во сне или сквозь сон.

И вдруг, изнеможенья полный, Плыву: куда - не знаю сам. Но мир мой ширится, как волны По разбежавшимся кругам.

Продлись, ласкательное чудо! Я во второй вступаю круг И слушаю, уже оттуда, Моей качалки мерный стук. Август 1919, Москва Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.

* * * В городе ночью Тишина слагается Из собачьего лая, Запаха мокрых листьев И далекого лязга товарных вагонов. Поздно. Моя дочурка спит, Положив головку на скатерть Возле остывшего самовара. Бедная девочка! У нее нет матери. Пора бы взять ее на руки И отнести в постель, Но я не двигаюсь, Даже не курю, Чтобы не испортить тишину,А еще потому, Что я стихотворец. Это значит, что в сущности У меня нет ни самовара, ни дочери, Есть только большое недоумение, Которое называется: "мир". И мир отнимает у меня всё время. 7 сентября 1919 Владислав Ходасевич. По бульварам. Стихотворения 1904-1937 гг. Из поэтического наследия. Москва, "Центр-100", 1996.