"Беглый огонь" - читать интересную книгу автора (Зорич Александр)

Глава 13. Рубиновый Вторник

К Янтарному озеру – его восточному берегу, разумеется, – мы вышли чисто. Это значит: никаких серьезных проблем с аномалиями, никаких стремных встреч с коллегами, никакой возни с оголодавшими мутантами.

Один только раз мы с Тополем прокатились на гравитационном лифте, но и то – не по недосмотру, а по собственной инициативе. Может честный сталкер на гравитационном лифте прокатиться? По-моему – да.

Изумительной и мрачной красоты кроваво-рубиновый свет проливался на воды Янтарного озера из плотных облаков, имевших совершенно не облачную фактуру. Были те облака как куски необработанного гранита: темно-серые, шершавые и на вид совершенно твердые.

Этот эффект был мне известен – но лишь по рассказам. Назывался он, несложно догадаться, Каменное Небо. Либо – реже – по типу светового излучения: Рубиновый Вторник. (Почему вторник? Не знаю… Говорят, первый раз этот эффект во вторник наблюдался.)

А вот Тополь, кстати, сталкивался с феноменом Каменного Неба дважды. И мог считаться в отличие от меня настоящим экспертом.

Редкий феномен, очень редкий. Благодатный на экзотические артефакты, но, конечно, и на пакостные аномалии тоже.

Каменное Небо в общем-то объясняло и падение вертолета с искомым контейнером Рыбина, и появление «звезды Полыни»… Ну или если не объясняло, то по крайней мере давало рабочие гипотезы, как выражается высокоученый сталкер Паганель.

– Так где, ты говоришь, «звезда Полынь»? – спросил Тополь, когда мы присели, чтобы устроить военный совет.

– По моим данным – рядом со скважиной номер девять.

– Это за озером?

– Да, – подтвердил я.

В ответ Тополь многозначительно промолчал.

Да, брат, за Янтарным озером. Я знаю. Туда, на западный берег, тебе очень не хочется. И мне тоже.

Места, которые хорошо если неделю в году просматриваются со спутников. Да что там со спутников! Они и с вертолетов-то толком не просматриваются… Ну а сейчас, с этим Каменным Небом, лезть туда… эх, страшно!

Даже аларм-маячок, который наверняка есть у Тополя, не поможет. Никто не прилетит на сигнал, никто не придет.

– А что там с этими скважинами, напомни?

– Как же! Любимая история Паганеля! Только погоди, надо связаться с товарищем Трофимом. Без него мы никуда не двинемся.

Я отправил Трофиму сообщение через ПДА и принялся рассказывать.

Когда-то западный берег озера был не просто страшным местом, а очень-очень страшным местом. Неведомая аномалия поджаривала мозги всем, кто пытался туда добраться, мощнейшим пси-излучением. Рискнувшие бросить вызов этой аномалии отважные сталкеры и самоотверженные ученые превращались в зомби, пополняя списки жертв Зоны.

Впрочем, попадались и счастливчики – те, кому удалось побывать на том берегу Янтарного и вернуться с хабаром.

И что то был за хабар!

В том хабаре «колокол» не считался чем-то из ряда вон выходящим! На том берегу «волчьи слезы» можно нагребать ведрами – так рассказывали любимцы Хозяев Зоны, – а «ведьмину косу» не отыщет только слепой!

Так что желающие ходить на западный берег не выводились.

А уж ученые, стоявшие лагерем на безопасном берегу Янтарного, так и вовсе ежедневно закатывали истерики «хочу-хочу-хочу!», требуя от своих правительств миллионов, миллиардов, гугильонов пупильонов…

И вот однажды ученые допросились.

Получили средства.

И построили трех роботов.

Фантазия у ученых оказалась весьма ограниченная: роботов назвали Адам, Авель и Ковчег. Адам и Авель были кентаврообразными созданиями размером с быка. Ковчег – вместительной летающей платформой на воздушной подушке, снабженной длинными манипуляторами. Ковчег предназначался как для транспортировки Адама с Авелем, так и для самостоятельной поисковой работы.

Конечно же, все три робота были под завязку напичканы датчиками, сенсорами и прочими дерьмометрами. Им не составляло труда в дождливую ночь обнаружить и обогнуть по безопасному маршруту трамплин или зыбь. Ну или углядеть хабар, какую-нибудь там «пустышку» на дне ямы, заполненной радиоактивной грязью.

Больше всего споров вызвало спецоборудование, то есть – вооружение.

Одни предлагали вооружить Адама и Авеля до зубов: гаусс-винтовки, огнеметы, авиационные пулеметы-гатлинги.

Другие говорили: «Не-не-не, не надо, вы что, научную фантастику в детстве не читали? Бунт машин, восстание роботов, все дела…»

Оппоненты возражали, что то была именно фантастика и притом – совершенно ненаучная. Зато от хорошего гатлинга с огневой производительностью восемь тысяч выстрелов в минуту – чистая радость жизни и никаких побочных эффектов!

Сошлись на компромиссе: возможность использования роботами оружия в проект заложить. Но при этом боевое программное обеспечение на них по умолчанию не ставить и гаусс-винтовки вкупе с гатлингами не вешать.

Что же касается главного – мозгов, – то по их поводу разногласий не возникло. Роботов оснастили архаическими электронными мозгами, а вовсе не новомодной бионейронной сеткой. Чтобы на них ни в какой форме не могло воздействовать пси-излучение той самой заозерной выжигающей мозги аномалии. Каковая аномалия, между прочим, получила кодовое наименование Отвертка.

Долго ли, коротко ли, вышли роботы работать.

Адам с Авелем погрузились на Ковчег, отправились на западный берег озера и начали искать Отвертку.

Искали-искали, но с первого раза вроде не нашли. Зато приволокли с собой полтора центнера хабара. Адам, правда, гробанулся, когда полез за «райским яблоком». Ковчег доставил обратно только базовое шасси на четырех ходильных конечностях – ручки Адаму оторвало вместе с головой и торсом.

Но и все-таки: полтора центнера хабара! Жить можно!

«И почему мы раньше так не делали?!» – изумлялись ученые, заваливая свое высокое начальство все новыми тысячестраничными прожектами и сметами.

Тогда у нашего брата вольного сталкера, кстати, локальный финансовый кризис приключился.

Спрос со стороны ученых на артефакты упал в разы.

Перекупщики, военные и спецслужбы оценили изменение конъюнктуры и переписали всю тарифную сетку. Караул!

Помню, Микрозавр – сталкер еще первого призыва, – будучи кристально трезвым, орал в «Штях», что больше не зарабатывает себе даже на нормальное пиво и с такими делами проще вернуться к преподаванию биологии земноводных. Что он, кстати, по слухам, и сделал.

Микрозавру не хватило терпения совсем на чуть.

Только на Янтаре успели получить к Адаму запасной торс, только-только прикрутили его наживо к шасси, как на Дикой Территории взорвался Бак. Лично для меня, Комбата, это событие имело самые приятные последствия: опора ЛЭП прилетела в Ёлкин Лес и положила начало моему ненаглядному схрону.

Но вот для Янтаря… После взрыва на Дикой Территории от Лиманска до Агропрома стеной прошли студень-вихри – редкие и убийственно опасные аномалии.

У мутантов сорвало крышу, начался гон, одних крысиных королей на запад пошло за сотню…

Лагерь на озере оказался чуть в стороне от главной оси гона. Это спасло рыцарей науки от быстрой и страшной смерти.

Лагерь хорошо держался. Военные сталкеры организовали оборону. Да и ученые тоже стрелять умеют…

В общем, поначалу они даже от эвакуации отказались… А когда стало ясно, что эвакуация не помешает, было уже поздно.

Псевдоплоти, согласно показаниям сейсмодатчиков, обещали подкопаться под периметр быстрее, чем до лагеря долетят вертолеты.

– А что, разве псевдоплоти умеют подкапываться? – спросил Тополь.

– Те умели, – пожал плечами я.

И вот тогда профессор Ливанов – или кто у них тогда был главным – взломал печати и открыл сейф.

Достал маленький дисочек.

И пока четверо бледных как мел техников трясущимися руками прикручивали к Адаму и Авелю пятиствольные гатлинги, извлеченные из огромных ящиков со скромной маркировкой «Доп. инструменты», Ливанов инсталлировал роботам боевое программное обеспечение…

У нас за спиной раздалось деликатное покашливание.

Мы с Тополем вскочили, сбрасывая автоматы с предохранителей.

Дело в том, что даже здесь, недалеко от лагеря ученых – которым, я согласен, свойственна некоторая деликатность, – подобные звуки ожидаешь услышать разве что от псевдоплоти. Которая, как известно каждому, кто регулярно смотрит передачу «В мире аномальных животных», на зависть умело подражает любым звукам, порождаемым человеческой глоткой.

В нескольких шагах от нас с Тополем стоял человек. Одетый как сталкер. Похожий на сталкера.

В общем-то его можно было назвать сталкером. Потому что он, как и мы, ходил по Зоне. Только он никогда не носил с собой оружия, не принадлежал ни к одному из кланов и не интересовался хабаром.

Сложная личность, не правда ли? В Зону ходит, но хабар его не волнует. И встреча с псами тоже не пугает. По крайней мере не пугает настолько, чтобы взять с собой хотя бы двустволку-вертикалку или пистолет.

Вместо двустволки и пистолета он носит с собой большую белую сумку-кофр. Именно белую. И еще ни один сталкер-салага не смог с первого раза верно угадать, что там у него, в белом кофре.

Зовется он Ньютоном. Говорят, это не кличка, а его паспортная фамилия. Что ж, все возможно.

Ньютон – кажется, единственный человек в зона-инду–стрии, который со всеми на «вы». И с ним все тоже на «вы». А как иначе? Поговаривают, он с самими Хозяевами Зоны на короткой ноге и все заветные тайны Зоны ему известны! В последнее я, правда, не слишком верил. До некоторых пор…

– Добрый день, – сказал Ньютон.

– Добрый, – отозвался я.

– Здравствуйте, – сказал Тополь.

– Ничего, если я с вами посижу? – спросил Ньютон.

Я молча кивнул.

– Садитесь, – предложил Тополь.

– Очень история интересная. – Ньютон застенчиво улыбнулся. – Про роботов. Вы уж меня простите, я вообще-то мимо шел, но заслушался.

«Хм… А у него еще и гиперакузия, вдобавок ко всем странностям, – отметил я. – Человек с нормальным слухом с такого расстояния никак не смог бы «заслушаться» моим рассказом. Потому что, когда я говорю вполголоса, получается тише, чем у иных людей – шепотом… Или нет. Зачем так сложно – гиперакузия? Тут, наверное, просто атмосферный звуковод сейчас открылся, такое в Зоне бывает… Когда за километр можно услышать, как сердце у человека стучит».

Ньютон, последовав приглашению Тополя, охотно сел на травку и вперил в меня задумчивый взгляд своих голубых глаз.

– Ну давай, – обратился ко мне Тополь, – трави дальше. Что там сталось с роботами после того, как профессор Ливанов поставил им боевое ПО?

– А вот что. Роботы получили со склада свое… э-э… табельное оружие и пошли крошить мутантов. Ковчег был оснащен, в числе прочего оборудования, мощным лазерным буром. А потому с подкопом псевдоплотей разобрались очень просто…

По данным сейсмодатчиков Ковчег при помощи лазерного бура проделывал в земле дыру. Адам несколько раз стрелял в эту дыру из автоматического гранатомета, а Авель – вливал огнеметами горящий напалм.

Когда псевдоплоти закончились, Адам с Авелем сели на Ковчег и облетели лагерь по периметру. И уничтожили все, что имело неосторожность не успеть спрятаться.

Потом они спешились с Ковчега и добили всех, кто спрятаться успел.

Ученые ликовали.

– А потом они ушли, – тихонько сказал Ньютон.

Я наградил его долгим недовольным взглядом. Хотелось ему сказать «Кто рассказывает – я или ты?».

Но я промолчал. Ньютона я, как и все, побаивался, а значит – уважал.

– Да. Потом Адам, Авель и Ковчег ушли, – продолжил я. – А точнее сказать, отправились на западный берег озера. Хотя Ливанов, их царь и бог, после бойни приказал им остановиться и разоружиться. Но они не послушались его. Бунт машин, понял? – Я подмигнул Тополю.

В ответ Тополь, оттопырив нижнюю губу, сделал многозначительно-понимающее лицо.

– Бунт машин, да, – повторил я, смакуя этот идиотский оборот речи. – Они улетели на Ковчеге туда. – Я ткнул пальцем в дымку, которая ширмой закрывала западный берег Янтарного озера. – И там они пришли к Отвертке.

– А ты вроде сказал, что они Отвертку не нашли, – напомнил Тополь.

– Я рассказываю так, как рассказывает эту историю Паганель. Сам понимаешь, это всего лишь легенда, а в легендах всегда полно противоречий.

– Это не легенда, – тихо сказал Ньютон.

Демонстрируя чудеса сдержанности, я повторно ограничился безмолвным выражением неудовольствия.

– Продолжай, – попросил меня Тополь.

– Они пришли к Отвертке, к этому проклятию Зоны, и изрешетили ее из гатлингов. Принялись жечь ее огнеметами. И расстреливать из гаусс-пушек. Можете себе представить? – словно бы для вящего драматического эффекта я обратился к Ньютону. – Нападение двух железных кентавров и одной летающей калоши на такую аномалию, как Отвертка?

Честно говоря, я Ньютона провоцировал. Если он такой осведомленный – а иначе как понять его многозначительные намеки вроде «это не легенда», – так, может, он сейчас ка-ак расколется, да ка-ак выболтает какую-нибудь ценную информацию?

– Нет. Не могу, – кротко ответил тот. – Сие совершенно непредставимо.

Провокация не удалась. Пришлось просто дорассказать начатое.

– Что там произошло – никто не знает. А если знает, то не говорит. Известен главный результат: аномалия сломалась. Ну или пси-излучение у нее закончилось. Больше она уже никому мозгов не жгла. Однако сломались и роботы. Ну или «сломались» в кавычках. Назад они не вернулись, короче говоря. Остались там, на западном берегу. И принялись бурить скважины. Глубокие скважины. Эти-то скважины и есть по сей день самый неизменный, самый приметный элемент ландшафта на западном берегу Янтарного озера.

Еще я хотел прибавить: «И возле девятой скважины нас ждет не дождется «звезда Полынь». Но, покосившись на Ньютона, промолчал.

– Это не легенда, – вдруг сказал тот, – это умело сфабрикованная полуправда. Оливье из маленьких кусочков правды и большого стакана лжи. Оливье с черным майонезом.

– Вот как? – спросил я у Ньютона.

– Именно так. А теперь позвольте мне откланяться. Я отдыхаю душой в вашем приятном обществе, но не могу себе позволить упустить такой великолепный свет.

С этими словами Ньютон поднялся и уверенными шагами направился к берегу Янтарного озера.

Озеро это, если кто не знает, по сути, та же свалка, только подводная. Здесь пустырь был, на который сгоняли зараженную радиацией технику еще после Первой Катастрофы. Сотни автобусов, газиков, бэтээров, бээрдээмок… Попадались и гусеничные тягачи МТ-ЛБ – знаменитые «мотолабы»…

Потом, после Выбросов, земля просела, образовался котлован, который подтопило грунтовыми водами и дождями.

Вода в Янтарном еле-еле покрывает крыши самых высоких автобусов и грузовиков, так что все кладбище техники просматривается в недрах озера, как некий постапокалиптический Китежград.

Учитывая, что в тот день над озером стояло Каменное Небо, рубиновый свет проникал в толщу воды, придавая этому монументу мирской тщеты какие-то и вовсе потусторонние черты.

Красиво? На чей-то вкус это не красиво, а жутко.

Но мне – понравилось. Я лично такого еще не видел.

Вот и Ньютон, похоже, не видел.

На ходу Ньютон раскрыл свой белый кофр, запустил руки в его загадочные недра. И, как раз когда он подошел к воде вплотную, оказалось, что он вооружен профессиональным фотоаппаратом.

Ньютон чуть присел, выцеливая объективом одному ему ведомые ракурсы и вымеряя встроенным фотометром уровни освещенности.

Мы с Тополем переглянулись. И оба не сдержали улыбок.

Пока по Зоне шляется Ньютон со своим ультранавороченным «Ломо-2021», можно быть уверенным: Земля – круглая и вертится.