"Смертельный выстрел" - читать интересную книгу автора (Холлидэй Бретт)

ГЛАВА 11 

Шейн улыбнулся. Люси глядела на него с плохо скрываемым раздражением.

– Ну что ты за человек, Майк! – в сердцах сказала она.– Иногда я тебя совершенно не понимаю. Бедный адвокат… это же в самом деле чистейшее вымогательство!

– А ты знаешь, что было на уме у этого бедняги? – ехидно спросил Шейн.

– Он сделал свою работу, Майк. Старался спасти деньги своего клиента.

– Хотел бы я верить в человеческую честность так же, как и ты, дорогая. Как же, хотел он спасти деньги своего клиента! Он хотел заполучить документы и вернуться в Нью-Йорк. Миссия завершилась успехом, все жмут друг другу руки. В кармане Шустера лежат двадцать четыре тысячи, а я млею от счастья, что получил какую-то паршивую тысячу.

– А разве работа становится менее грязной, если за нее платят двадцать пять тысяч, а не одну? – с вызовом спросила Люси.

– Нет, но это верный способ успокоить мою совесть. Как иначе я смогу покупать тебе норковые шубки?

– Какие шубки? У меня нет норковой шубки.

– Вот-вот. Если я сегодня получу деньги от Шустера, мы завтра же отправимся в магазин,– Шейн взглянул на часы.– Допивай, нам пора идти.

Люси Гамильтон скорчила гримаску и допила остатки коньяка. Они спустились на улицу и сели в машину.

– Ты так и не успел объяснить мне свои давешние слова,– сказала Люси.– Ты сказал: «Наше счастье, если это звонит Дороти Ларсон». Почему? Ты ждал ее звонка?

– Я надеялся по крайней мере получить хоть какие-то сведения о ней. Мы не знаем, где она и что с ней случилось.

Шейн вкратце рассказал о том, что они с Рурком увидели в квартире у Ларсонов.

– Ну как, что тебе подсказывает твоя женская интуиция? – спросил он, окончив рассказ.

– После того, как она позвонила тебе и сказала про Ральфа, ее никто не видел и не слышал, я правильно поняла?

– Во всяком случае, никто из тех, кого успела опросить полиция.

– Наполовину собранный чемодан, разбросанные вещи, кровь в ванной,– задумчиво повторяла Люси.– Не знаю, Майк. Ясно одно: она была испугана и подавлена. Твой первый визит лишь усугубил ее страхи. Я думаю… Интересно, а могла ли она позвонить Эймсу и предупредить его?

– После того, как она поговорила со мной, но до того, как пришел Ральф? Или после того, как Ральф выбежал на улицу с револьвером?

– Я имела в виду момент после разговора с тобой. Она сидела и думала о том, что ей сказать Ральфу, когда он придет. Если у нее в самом деле что-то было с Эймсом, то она вполне могла позвонить ему.

– М-мм… Ну ладно, допустим, у Эймса были серьезные намерения по отношению к ней. Допустим, он сказал: «Детка, да пошли ты своего мужа ко всем чертям. Собирай чемодан и мотай куда-нибудь, чтобы не устраивать сцен». Так?

– Ну, у меня не такое богатое воображение, но в общих чертах так. Тут появился Ральф и застал ее за упаковкой чемодана…

Шейн притормозил и свернул с бульвара на боковую улицу, где жила Люси.

– Я пытаюсь вспомнить, был ли телефон в кабинете у Эймса,– сказал он.– По идее обязательно должен быть, но что-то не припоминаю. С другой стороны, во время работы он вешал на дверь табличку «Не беспокоить», поэтому я не удивлюсь, если на все звонки отвечал секретарь. Когда приеду туда, обязательно проверю.

Он остановился на перекрестке возле дома Люси и проводил ее до подъезда. Открыв дверь, она обернулась, приподнялась на цыпочки и наградила Шейна легким прощальным поцелуем.

– Будь осторожен, Майк. Не влезай в неприятности, даже ради двадцати пяти тысяч долларов. В Майами мне все равно не понадобится норковая шубка. Шейн улыбнулся.

– Я позвоню, когда все кончится, если будет не слишком поздно,– пообещал он. Насвистывая, он возвратился к своей машине. Присутствие Люси всегда успокаивало его. Если в Майами и есть секретарша, которая заслуживает норковой шубки, подумал Шейн, то это Люси Гамильтон.

Аллея и площадка для автомобилей перед домом Эймса были погружены во тьму, зато в окнах на первом и втором этаже здания горел свет. Когда Шейн свернул с дороги к воротам, темнота почти ослепила его, но постепенно он разглядел контуры двух автомобилей, припаркованных за черным «кадиллаком». Патрульные машины и малолитражка Ларсона исчезли, зато появились открытый «тандерберд» кремового цвета и «понтиак»

Шейн остановился возле «понтиака» и вышел из машины. Входная дверь немедленно отворилась. На пороге стоял человек, ожидавший детектива, пока тот поднимался по ступеням лестницы.

Это был молодой худощавый мужчина в желтой рубашке для игры в поло, плотно облегавшей его мускулистые плечи, и в черных брюках. Его темные волосы были зачесаны на затылок, на подвижном лице выделялась щеточка черных усов.

Молодой человек загородил дверной проем и сложил руки на груди.

– Если я не ошибаюсь, вас зовут Майкл Шейн, и вы частный детектив,– равнодушно сказал он.– Вы уже побывали здесь сегодня. Что вам нужно на этот раз?

– Остался один невыясненный вопрос,– ответил Шейн.– Вы – Виктор Конрой?

– Я… да, меня зовут Виктор Конрой. Мне сообщили, что полицейское расследование уже закончилось.

– Мое частное расследование еще не закончилось,– в том же тоне заметил Шейн.– В чем дело, откуда такая официальность? Вы освободите мне дорогу или мне придется толкнуть вас?

– Впусти его, Виктор, ради всего святого,– послышался голос Марка Эймса.– Если у него есть вопросы, то пусть он получит ответы, и покончим с этим.

Конрой с легкой досадой пожал плечами и освободил проход. Шейн вошел в холл и кивнул Марку Эймсу, стоявшему возле кожаного дивана с высоким бокалом в руке. На диване сидела высокая, хорошо сложенная женщина в элегантном вечернем платье. Она закинула ногу за ногу: мрачноватая красота ее лица, присущая представителям семитской расы, показалась Шейну знакомой. В руках она держала бокал с шампанским.

– Елена, это Майкл Шейн,– сказал Марк Эймс.– Детектив, который пытался спасти жизнь Уэсли, немного опоздал.

– Благодарение небесам,– вдова выпрямилась и сверкнула черными глазами. Она говорила с достоинством, почти не обращая внимания на собеседника.– Что привело вас обратно, мистер Шейн? Хотите получить медаль, заслуженную вами за невольное опоздание?

– Елена,– укоризненно пробормотал Эймс, сплетая и расплетая тонкие пальцы. – Совсем не обязательно так откровенно распространяться о своих чувствах.

– Сомнительно, что этот мужчина придает какое-то значение моим словам или чувствам,– ответила она, пожав плечами.– А если придает, то ему придется проглотить их. Что скажете, мистер?

Шейн спокойно кивнул.

– Без сомнения, миссис Эймс. Приятно познакомиться с откровенной женщиной.

– Ты слышал, Марк? Он не похож на хныкающего ипохондрика. Он, должно быть, был знаком с моим покойным мужем, а каждый, кто был с ним знаком, ненавидел его. Вы ненавидели моего мужа, мистер Шейн?

– К сожалению, мы не были знакомы,– Шейн повернулся к секретарю.– Я хотел бы немного поговорить с вами, Конрой.

– Пожалуйста,– безразличным тоном ответил тот.– Правда, мы уже рассказали полиции все, что нам известно.

– Может быть, пойдем в ваш кабинет? – не дожидаясь согласия, Шейн направился к комнате, где Григгс проводил допросы. Конрой последовал за ним.

– По-моему, эту парочку можно оставить в холле наедине с их горем,– сказал Шейн, закрыв массивную двойную дверь.

Конрой позволил себе криво улыбнуться.

– Мой покойный босс об этом знал,– сухо сказал он.– Правда, раньше Елена не позволяла себе так напиваться в присутствии Марка. Ральф Ларсон оказал им обоим большую услугу, убрав босса с дороги. Но ведь женщину нельзя упрятать за решетку лишь потому, что она рада смерти своего мужа.

– А как насчет вас? – спросил Шейн.– Вы присоединяетесь к общему веселью?

Конрой пожал плечами и пристально взглянул на детектива.

– Я остался без работы. Уэсли Эймс был порядочной сволочью, но платил он хорошо.

– Что теперь будет с его колонкой новостей?

– Ее публикация автоматически прекратится. Сейчас материалы сданы на две-три недели вперед, и у газет есть время, чтобы сообщить об этом. Колонка новостей велась Уэсли Эймсом и принадлежала только ему. Никто не имеет права продолжать ее выпуск.

– Меня интересует, что случится с его архивами,– сказал Шейн.– С кучей сплетен про известных людей, которые никогда не печатались, но хранились у Эймса.

Конрой, казалось, не понимал, о чем идет речь.

– Судя по всему, архивы являются частью его имущества,– сказал он.– В таком случае их унаследует его вдова.

– Как вы думаете, она оставит вас на службе хотя бы на некоторое время, чтобы вы разобрались в бумагах и составили каталог?

– Сомнительно,– мрачно пробурчал Конрой.– Скорее всего, она засунет все в мусоросжигательную печь, не читая. Она ненавидит эту колонку новостей,– объяснил он.– Она ненавидит газеты – потому, что они сделали ее мужа таким, каким он стал. Она не стеснялась пользоваться деньгами, вырученными от публикации, но не более того.

Шейн закурил сигарету и обвел взглядом кабинет секретаря, остановившись на массивных шкафах с документацией.

– Эймс хранил все свои материалы здесь? Архивом распоряжались вы?

– Здесь находится лишь то, что но считал возможным мне доверить. Наиболее ценные бумаги лежат в его столе наверху; он никому их не показывал. Однажды он взял на себя труд объяснить мне свои соображения по этому поводу,– сердито продолжал Конрой.– По его словам, он делал это для моего же блага. Некоторые материалы, если их публиковать, могли пустить под откос карьеру многих людей, и он боялся, что я буду использовать их с целью шантажа. Ладно, к черту! Он умер, и я не буду по нему скучать.

– Вы не одиноки,– заметил Шейн.– Насколько мне известно, все остальные думают так же. У Эймса в кабинете был телефон?

– Нет, к телефонам он испытывал идиосинкразию. Его кабинет – это Святая Святых Хозяина. Когда он закрывал дверь и вешал табличку «Не беспокоить», то оставался нажине с собой и со своей совестью. Судя по всему, чувствал он себя неплохо,– Конрой презрительно улыбнулся.– В любом случае, он не принимал никого, кроме посетителей, специально приглашенных заранее. Я встречал их у входа и провожал к боковой лестнице. Эймс издали разглядывал посетителя, впускал его, а после его ухода снова запирал дверь на задвижку.

– Как Ральфа Ларсона этим вечером, например?

– Да. Ларсону была назначена встреча на четверть восьмого, и он прибыл точно к сроку.

– Эймсу кто-нибудь звонил этим вечером? Конрой помедлил с ответом, вспоминая.

– Нет.

– У Эймса была назначена встреча с кем-либо еще, кроме Ларсона?

– Нет,– на этот раз Конрой ответил без промедления. Шейн немного подумал.

– Ну хорошо, у меня все,– сказал он.– Я поднимусь наверх и еше раз взгляну на его кабинет, а потом оставлю вac в покое.

Он направился к двери.

– У двери кабинета стоит полисмен, которому приказано никого не впускать,– предупредил Конрой.– Бог его знает, почему. Дело-то закончено, верно? Убийца арестован.

– Это всего лишь полицейское правило,– сказал Шейн.– Согласно инструкции, место происшествия опечатывается, и на определенный срок возле него выставляется охрана.

Он вышел из комнаты, пересек холл и начал подниматься по лестнице. Краешком глаза он заметил, что Марк Эймс и Елена, сидят рядышком на диване. Вдова выглядела совершенно умиротворенной.

Патрульный Пауэрс устроился на стуле в коридоре. На маленьком столике по правую руку от него стояли кофейная чашка, сахарница и пепельница. Молодой полисмен с головой погрузился в чтение толстой газеты. Однако, услышав шаги, он мгновенно вскочил, потянувшись к своему револьверу.

– А, это вы,– облегченно сказал он, разглядев Шейна.– Что-то потеряли?

– Григгс сейчас занят в полицейском управлении,– сказал Шейн.– Он просил меня заехать сюда, заглянуть в кабинет Эймса и проверить одну из своих догадок.

Шейн неторопливо двинулся по коридору.

– Минуточку,– озабоченно сказал полисмен.– В эту комнату никто не должен входить, таковы мои инструкции.

Шейн с улыбкой повернулся к нему.

– Разве Григгс приказывал тебе не пускать меня, а?

– Э-э… нет. О вас речь не шла, сэр. Но, с другой стороны…

Шейн вздохнул.

– Ладно, я все понимаю. Приказ есть приказ. Ты ведь недавно поступил в полицию, Пауэрс?

– Да, сэр. Я сдал экзамены три месяца назад. Но я… Шейн понимающе кивнул.

– Тебе бы следовало спуститься вниз и позвонить Григгсу,– сказал он.– Само собой, ему это вряд ли понравится, но… Погоди-ка,– Шейн остановился, словно осененный внезапной идеей.– А почему бы тебе сразу не позвонить шефу, Уиллу Джентри? Скажи, что звонишь по моей просьбе. Если его уже нет в управлении, я дам тебе его домашний телефон. Скажи так: «Майкл Шейн просит официального согласия войти в кабинет Эймса и поискать там одну вещь для сержанта Григгса». Сойдет?

– Черт возьми,– пробормотал Пауэре.– Мне очень не хочется беспокоить шефа.

Молодой полисмен был наслышан о дружбе Шейна с начальником полицейского управления Майами. К тому же несколько часов назад он видел, как сержант Григгс разрешил Шейну присутствовать при допросах и оказывал ему знаки внимания.

– Ладно, проходите,– решился он.– Только не выносите оттуда ничего, не показав сначала мне, хорошо?

– Разумеется,– сказал Шейн с оскорбленным видом. Толкнув тяжелую дверь, все еще болтавшуюся на одной петле, он зашел в кабинет и плотно закрыл дверь перед носом у Пауэрса.

Кабинет выглядел точно так же, как и раньше; исчез лишь труп Уэсли Эймса. Шейн быстро подошел к столу и начал просматривать ящики один за другим. В первом ящике лежали стопки писчей бумаги, конверты и личная печать Эймса. Два других ящика представляли собой алфавитный каталог в виде серии тонких пластиковых папок с документами. На каждой папке стояло имя человека, к которому относилось содержимое папки.

Шейн перелистал папки на букву «М», не обнаружив фамилии Мурчисона, затем вернулся к началу каталога и снова перелистал все папки. Он открыл наугад пару папок: кроме документов, внутри находились личные письма, листки с датами и именами, листовые негативы. Просмотрев негативы на свет, детектив со вздохом вернул папки на место – без сомнения, говоря о материалах для шантажа, Конрой имел в виду именно этот каталог.

Но папки с надписью «Алекс Мурчисон» здесь не было. Шейн спешно обыскал остальные ящики и выпрямился, обводя комнату взглядом в поисках какого-нибудь тайного убежища для документов. В это мгновение дверь резко распахнулась, и в кабинет ворвался сержант Григгс. Лицо его побагровело от гнева.

– Ну ладно, сыщик,– проревел он.– Если ты уже нашел то, о чем я тебя просил, можешь отдать это мне, и немедленно!