"Горячий осколок" - читать интересную книгу автора (Шмерлинг Семен Борисович)5Алексей вышел из прокуренной, угарной хаты, полной грудью вдохнул весенний воздух. Зеер гут. Здорово все получилось! Немца допросил, ремонт трофейного тягача обеспечен. Лейтенант приставил Якушина к рядовому Бюрке то ли затем, чтоб следить, то ли помогать в работе, а скорее всего и за тем и за другим. Немец минуту-другую постоял перед тягачом, соображая, наверное, с чего начать. Потом, сполоснув руки в луже, вытер их чистой тряпкой, которую достал из кармана шинели. Подумал, снял шинель и откинул капот «крокодила». Встав на бампер, сложился как перо-чинный ножик. Алексей дивился, как мастерски орудовал Бюрке. Его приплюснутые у ногтей пальцы забирались в мотор, ощупывали проводку, откручивали и закручивали гайки, счищали ржавчину и грязь. Время от времени Бюрке обращался к Якушину. При этом он соскакивал с бампера, вытягивался и чинно, соблюдая субординацию, говорил: — Герр зольдат, могу ли я получить гаечный ключ? — Герр зольдат, мне необходима отвёртка. Через полчаса он уже только просил: — Пожалуйста, подержите этот провод. Затем он и вовсе, не разгибаясь, бросал! — Отвёртку… Проволоку. Алексею даже показалось, что в голосе немца появились властные нотки. Это задело. Ишь, зарвался, так, глядишь, и на шею сядет. Хотел прикрикнуть на Бюрке построже, но в это время за спиной раздался ехидный голос Курочкина: — Достукался, Якушин, — фриц тобою командует. Алексей и сам готов был одёрнуть явно зарвавшегося немца, но издевательский тон Курочкина вывел из себя, заставил противоречить: — Не приставай. Работает же… Взводному полковник разрешил оставить Бюрке… — Работает? Что ему ещё делать? Грехи замаливает, а не работает. — Не знаю… Вроде от души. — Много ты понимаешь. Между прочим, эта душа боком выйдет. И ты ещё неизвестно, о чём с немцем лопотал… — Да как ты можешь… Проваливай отсюда! — Не груби, салага. Я ведь не забыл, как ты на станцию погрузки машину вёл. Четыре километра по шоссе — и промвалик долой. А если ты нарочно его поломал? На фронт не очень торопился… В руках у Алексея, он и сам не заметил как, очутился гаечный ключ. — Ну, ну, полегче… Я это тебе припомню, — сказал Курочкин и исчез. Заныло внутри. Ехидна этот Курочкин. Насчёт промвалика — чепуха, конечно. Только всё-таки, может, и он, Алексей, и лейтенант в чём-то не правы? Враг остаётся врагом, а мы с ним ласковы, обходительны. Бюрке, прекратив работу, насторожённо молчал, опустив плечи, спрятав глаза. — Арбайтен! — прикрикнул Алексей. — Шнеллер! Бюрке снова сложился пополам и Пырнул под капот. Теперь он редко поднимал голову и совсем не обращался к Якушину с просьбами. А тот, растревоженный разговором с Курочкиным, думал, что в сущности ничего толком не знает о немце. Мало ли что Бюрке наговорил. Если и поверить ему на слово, все равно никакой симпатии не вызывает. Ну осточертела война, ну измочалила, как и всех. Перепугался вконец — и сдался. Вот и все. Разве он антифашист? Нет, конечно. Не залезешь ведь в его башку, не разглядишь, что там, в извилинах. Может, фашистская свастика запуталась, и Бюрке с трудом терпит рядом с собой его, Алексея Якушина, терпит только потому, что трясётся за свою шкуренку? …«Крокодил» вдруг затарахтел и выбросил из выхлопной трубы сизоватое облачко. На звук двигателя прибежал лейтенант Бутузов. Сел за руль, тронул тягач, проехал по селу и вернулся довольный. Сказал: — Ты, Якушин, дай этому Бюрке хлеба вволю. Все же он первый из ихнего подлого брата за всю войну нам пользу принёс. Завтра боеприпасы возить, так что «крокодил» в дело пойдёт. |
||
|