"Христос Проходит Рядом" - читать интересную книгу автора (Эскрива Хосе-Мария)

7. ХРИСТИАНСКОЕ УВАЖЕНИЕ К ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ЛИЧНОСТИ И ЕЕ СВОБОДЕ*

Во время Литургии мы читали то место из Евангелия от Иоанна, где рассказано об исцелении слепорожденного. Уверен, что все мы были растроганы, думая о могуществе и милосердии Бога, Который столь неравнодушен к человеческому убожеству. Но сейчас мне хотелось бы сказать о другом. Мы часто замечаем, что христиане, проникнутые любовью Божией, заботятся о судьбе своих ближних и уважают всех людей. Но когда любовь ослабевает, то возникает опасность фанатического давления на чужую совесть.

И, проходя, увидел человека, слепого от рождения202. Я часто восхищался тем, с какой простотой Господь проявляет Свое милосердие: Он проходит рядом – и сразу же замечает скорбь. Но мысли учеников заняты совсем другими проблемами. Они спрашивают: Равви! кто согрешил, он или родители его, что родился слепым?203

Ложные суждения

Нет ничего удивительного в том, что многие люди, – даже те, которые считают себя христианами, – ведут себя так: сначала думают о зле, предполагая его без всяких доказательств. И не только думают, но и заявляют о своих смелых суждениях публично.

Поведение учеников было, мягко говоря, поверхностно. В тогдашнем обществе, как и в сегодняшнем – в этом мало что изменилось, – такое поведение для многих было правилом. Вспомните, как обличает фарисеев Иисус: Ибо пришел Иоанн, ни ест, ни пьет; и говорят: “в нем бес”. Пришел Сын Человеческий, ест и пьет; и говорят: “вот человек, который любит есть и пить вино, друг мытарям и грешникам”204.

Систематические нападки на чужую репутацию и презрение к безупречному поведению – такую глумливую критику терпел Христос. Такую же участь готовят сегодня для тех, кто хочет следовать за Учителем, сознавая свое естественное ничтожество и личные ошибки – небольшие и неизбежные в силу человеческой слабости. Нельзя оправдать грех против доброго имени того или иного человека, который со странной снисходительностью называют сплетничеством. Иисус возвещает, что если хозяина дома назвали веельзевулом, то не стоит ждать, что с его домашними будут обращаться лучше205. Но Он же предупреждает нас: Кто скажет брату своему: “рака”, подлежит синедриону; а кто скажет: “безумный”, подлежит геенне огненной206.

Как же мы выносим ложное суждение о других? Похоже, некоторые постоянно носят очки, искажающие их зрение. Они принципиально не верят в чистоту намерений ближнего, или, по крайней мере, в постоянную борьбу за ее достижение. Это искажение зрения заставляет их судить обо всем по себе. Для них даже в самом чистом скрывается двусмысленность, лицемерно принявшая вид чистоты. Когда они ясно видят добро, – пишет Святой Григорий Великий, – то тщательно ищут, не скрыто ли тут что-нибудь еще207.

Очень трудно объяснить тем, у которых искажение стало как бы второй природой, что благоприятно судить о ближнем – это более истинно и человечно. Блаженный Августин дает такой совет: Старайтесь обрести те качества, которых, по вашему мнению, недостает вашим братьям, и тогда вы уже не увидите в них недостатков, ибо сами не будете их иметь208. Для некоторых такое поведение – наивность. Они же сами разумны и реалистичны.

Сделав свои предрассудки мерой всех вещей, они всегда оскорбляют людей прежде, чем выслушать их доводы. А затем объективно и доброжелательно, быть может, и позволят оскорбленному оправдаться. Вместо того, чтобы доказать, что кто-то совершил ошибку, они с усмешкой предоставляют возможность невинному доказывать свою невиновность.

Не стану скрывать, что эти мысли – не только плоды изучения трактатов по этике и праву. Они основываются еще и на опыте, добытом во плоти теми, кто в течение многих лет был мишенью для учебной стрельбы в школах злословия и клеветничества. Благодать Божия и незлопамятность смыли с их душ даже самый ничтожный след горечи. Они могли бы повторить вслед за апостолом: “Mihi pro minimo est, ut a vobis iudicer”, для меня очень мало значит, как судите обо мне вы209. Иногда, выражаясь куда более прозаично, они добавляли, что им плевать на все это.

Тем не менее, я печалюсь, думая о душе человека, что не имея на то прав, вторгается в то, что принадлежит другому. Ибо агрессор губит себя самого. Я страдаю, думая о тех, кого сразили клеветнические обвинения и не представляющих, куда теперь бежать и что теперь делать. Загнанные в угол, они не могут в это поверить и спрашивают себя: не кошмаршный ли сон все это?

Несколько дней назад мы читали во время Литургии историю Сусанны, целомудренной женщины, которой два развратных старца угрожают ложным обвинением в бесчестии. Тогда застонала Сусанна, и сказала: тесно мне отовсюду: ибо, если я сделаю это, смерть мне; а если не сделаю, то не избегну от рук ваших210. Как часто злость завистников и интриганов ставит честных людей в такое невыносимое положение! Им предлагают альтернативу: оскорбить Бога или быть обесчещенным. Единственный благородный и достойный, хотя и болезненный выход из положения, который им остается: Лучше для меня не сделать этого и впасть в руки ваши, нежели согрешить пред Господом211.

Право на сокровенность частной жизни

Вернемся к чуду исцеления слепого. Иисус ответил Своим ученикам, что беды этого человека являются не следствием греха, но поводом для Бога явить Свое могущество. И с чудесной простотой Он решает сделать слепого зрячим.

И вот для этого человека начинается и счастье, и мучение. Его не оставляют в покое. Сначала это соседи и видевшие прежде, что он был слеп212. Они говорили: Не тот ли это, который сидел и просил милостыни? В Евангелии не сказано, что они радуются. Просто они не могут в это поверить, хотя прозревший настаивает, что он и есть тот самый, который раньше был слеп. Вместо того, чтобы оставить его в покое и дать наслаждаться благодатью Божией, они ведут его к фарисеям, которые снова спрашивают, как это произошло. И во второй раз он отвечает: Брение положил Он на мои глаза, и я умылся, и вижу213.

Произошло великое чудо, но фарисеи хотят доказать, что этого не было. Одни выдвигают мелкие, лицемерные и несправедливые аргументы: Он исцелял в субботу, а поскольку в этот день запрещено работать, то они отрицают саму возможность чуда. Другие начинают то, что мы сегодня назвали бы следствием. Они обращаются к родителям слепого: Это ли сын ваш, о котором вы говорите, что родился слепым? как же он теперь видит?214 Его родители, объятые страхом, произносят фразу, которая заключает в себе все гарантии научной методики: Мы знаем, что это сын наш и что он родился слепым; а как теперь видит, не знаем, или кто отверз ему очи, мы не знаем. Сам в совершенных летах; самого спросите; пусть сам о себе скажет215.

Те, кто правит следствием, не могут верить, ибо не хотят. Итак вторично призвали человека, который был слеп, и сказали ему: воздай славу Богу; мы знаем, что Человек Тот – Иисус Христос – грешник.216

Рассказ Святого Иоанна дает пример ужасающего нападения на основное право, которым человек обладает по природе своей. Я говорю о праве на уважение.

Эта проблема актуальна и по сей день. Нетрудно в наше время найти примеры такого агрессивного любопытства, приводящего к попранию частной жизни другого человека. Элементарное чувство справедливости требует, чтобы, расследуя недоказанное преступление, мы действовали благоразумно и умеренно, не считая фактом то, о чем только можно предполагать. Нетрудно поймешь всю порочность этого нездорового любопытства, стремящегося обличить как честное, так и безупречное во всех смыслах, поведение.

Надо защищать достоинство каждого человека – а также его право на молчание, – от этих профессиональных обличителей, которые, кажется, живут эксплуатацией чужой интимности. Все честные люди, христиане и нехристиане, в этом согласны, ибо речь идет об общей ценности – о законном праве быть самим собой, не выставлять себя на всеобщее обозрение, переживать со скромностью личные радости, печали и скорби. И особенно – делать добро, не превращая это в спектакль. Помогать из чистой любви тем, кто нуждается в помощи, не разглашая то, что сделано для других, не раскрывая свою душу под злонамеренными и любопытными взглядами тех, которые не могут и не хотят знать о внутренней жизни, но могут лишь бесстыдно над ней глумиться.

Нелегко освободиться от этого агрессивного вмешательства! Способы, которыми пользуются, чтобы не оставить человека в покое, в наше время умножились. Я говорю не только о технической стороне дела, но и о системах аргументации, которым трудно противиться тому, кто желает отстоять свою честь. Например, иногда исходят из утверждения, что все поступают нечестно. Этот ошибочный постулат неизбежно принуждает к самокритике. Если человек не обольет себя грязью, то другие решат, что он не только нечестен, но и лицемерен, да к тому же еще и надменен.

Но есть и другой способ. Тот, кто распускает клевету устно или письменно, готов допустить, что вы человек честный – но ведь другие, возможно, будут думать иначе. Если написать, что ты вор – то как ты докажешь обратное? Ты утверждал, что твое поведение достойно и чисто – так не хочешь ли снова обсудить его, чтобы убедиться, что оно недостойно и лицемерно?

Это не абстрактные рассуждения. Я уверен, что любой человек или мало-мальски известная организация могли бы подтвердить вышесказанное множеством примеров из повседневной практики. В некоторых кругах преобладает странная концепция, что публика или “народ”, как ее предпочитают называть, имеет право знать и толковать на свой лад самые интимные подробности чужого бытия.

Позвольте мне сказать несколько слов о том, что касается меня лично. Более тридцати лет я повторяю устно и письменно, что Opus Dei не стремится к какой-нибудь преходящей или политической цели. Что цели его чисто духовны: распространение спасительного учения Христа среди всех народов, во всех расах и на всех социальных уровнях, содействие возрастанию Божией Любви – а значит, мира и справедливости – в отношениях между людьми, детьми единого Отца.

Это поняли миллионы людей во всем мире. Но некоторые (замечу, что их немного) не поняли – по разным причинам. Мое сердце с первыми, но и вторых я тоже уважаю и люблю, ибо достоинство каждого требует уважения и любви. Все призваны к славе детей Божиих.

Но всегда существует нетерпимое меньшинство, далекое от того, что дорого многим (и мне в том числе) и ждущее объяснений на своем языке – исключительно политическом, который чужд сверхъестественному и реагирует лишь на баланс интересов и влияние групп. Не получив ожидаемого ответа – то есть ложного (но соответствующего их ожиданиям), – они начинают думать о лжи, секретах и тайных планах.

Знайте, что такие случаи меня не огорчают и не тревожат. Я бы просто смеялся над ними, если бы смог забыть оскорбления, нанесенные ближним, и грехи, вопиющие перед Богом. Как типичный арагонец я люблю искренность. Всякая засекреченность противна моей природе. Я всегда старался отвечать на клевету правдой, без гордыни и самодовольства – даже тем, которые плохо воспитаны и надменны, враждебны и лишены малейших признаков человечности.

Я часто вспоминаю ответ слепого фарисеям, когда они в который уж раз спросили его о том, как произошло чудо: Я уже сказал вам, и вы не слушали; что еще хотите слышать? или и вы хотите сделаться Его учениками?217

Целебное средство для глаз

Грех фарисеев был не в том, что они не видели во Христе Бога, но в том, что они по собственной воле замкнулись в себе самих и не позволили Христу, Который есть Свет, исцелить их от слепоты218. Ослепление такого рода имеет непосредственное влияние на отношения к ближним. Фарисеи, уверенные в том, что они сами являются светом, и не дающие Богу открыть им глаза, смотрят на ближних несправедливо и гордо. Вот один из них молится: Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь219. Вот они оскорбляют слепого от рождения, который упорно продолжает свидетельствовать о своем чудесном исцелении: Во грехах ты весь родился, и ты ли нас учишь? И выгнали его вон220.

Среди тех, кто не знает Иисуса, есть множество честных людей, которые умеют быть отзывчивыми из естественной деликатности: они искренни, благовоспитанны и сердечны. Если они, если все мы не будем противиться Христу, не помешаем Ему лечить от слепоты наши глаза, прилагая к ним брение, которое в Его руках становится лучшим лекарством, то скоро земные реальности и вечные истины откроются нам в новом свете – в свете веры. Мы обретем чистоту взгляда.

Тут призвание христианина, полнота той любви, которая долготерпит, милосердствует, не завидует, не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит221.

Любовь Христова не ограничивается только добрыми чувствами к ближнему или только благотворительностью. Любовь, дарованная душе Богом, преображает изнутри разум и волю: она придает духовные основания как дружбе, так и радости делать добро.

Обратимся к исцелению хромого, описанному в Деяниях апостолов. Петр и Иоанн идут в храм и встречают при дверях хромого от рождения. Все это напоминает исцеление слепого, но ученики уже не думают, что эта беда вызвана личными грехами больного или ошибками его родителей. Они говорят: Во имя Иисуса Христа Назорея встань и ходи222. Когда-то они сеяли непонимание, а теперь – милосердие; когда-то произносили смелые суждения, а теперь совершают чудо исцеления во имя Господа. И снова Христос проходит рядом! Христос, продолжающий Свой путь по улицам и площадям мира сего в Своих учениках, христианах. Я прошу Его с ревностью пройти в душах тех, кто слушает меня сегодня.

Уважение и милосердие

Поведение учеников Иисуса в сцене со слепым кажется нам странным – но ведь они поступали в полном согласии с поговоркой: “Думай плохое – и не ошибешься”. Позже, когда они лучше познали Христа и поняли, чт- значит быть христианином, их суждения наполнились пониманием к ближнему.

В любом человеке, – пишет Святой Фома Аквинский, – есть черта, благодаря которой он может выглядеть высшим в глазах других, по словам апостола: “по смиренномудрию почитайте один другого высшим себя” (Флп 2. 3). Вследствие чего все люди должны почитать друг друга223. Размышляя о добродетели смирения, мы понимаем, что уважение к человеку, его чести, его чистым намерениям, его частной жизни – это не формальность, не что-то поверхностное, но основа милосердия и справедливости.

Христианское милосердие не ограничивается помощью нуждающимся. Его смысл – в понимании и уважении любого человека и природного достоинства, присущего человеческой личности, сыну Творца. Поэтому мы можем утверждать, что всякий посягающий на человеческую личность, ее репутацию, ее честь, не знаком с некоторыми истинами нашей христианской веры или не умеет применять их в жизни. Этот человек не имеет в душе истинной любви Божией. Любовь, которою мы любим Бога и ближнего, – одна и та же добродетель, ибо Бог является именно той причиной, по которой мы любим ближнего, и потому мы любим Бога, когда любим ближнего с любовью224.

Я надеюсь, что мы сумеем извлечь из этой беседы пред Ликом Божиим очень конкретные результаты. И прежде всего – решение не судить ближнего, не оскорблять его даже сомнением и топить зло в обилии добра, сея вокруг себя искренность, справедливость и мир.

Мы также примем решение никогда не огорчаться, когда другие сомневаются в чистоте нашего поведения, когда кто-то ложно истолковывает добро, сотворенное нами с помощью Божией. И, судя ложно о наших намерениях, считает наше поведение нечестным и лицемерным. Мы будем всегда прощать с улыбкой. И если сочтем по совести, что должны говорить, то будем говорить ясно и без злопамятства. Когда нападают на нас лично – пусть жестоко, пусть недостойно, – мы будем отдавать себя в руки нашего Отца, облачась в божественное молчание: “Iesus autem tacebat”, Иисус молчал225. Будем заботиться лишь о том, чтобы творить добро, предоставив Ему Самому сделать так, чтобы оно светило перед людьми226.