"Полночь" - читать интересную книгу автора (Руссо Джон)

Глава 6

Нэнси немного побаивалась ребят, которые подсадили ее в свой автомобиль. Они казались ей странноватыми. А может, просто дурачились, желая произвести на девушку впечатление. Они представились «братьями по Крови» из какого-то колледжа в Массачусетсе и объявили, что направляются на празднование Пасхи в Форт-Лодердейл, куда, по их словам, должна съехаться вся лучшая молодежь Америки, чтобы устроить там настоящую оргию. Том Райли, водитель и хозяин машины, показался Нэнси довольно симпатичным. Он был длинноволосый с прямым пробором и удлиненными бакенбардами, аккуратно подстриженными клином. Единственное, что его портило — это следы от прыщей вокруг губ и на подбородке. А его приятель Хэнк Беннет — высокий негр с грустными глазами — обладал невероятных размеров кадыком.

Нэнси почти не разговаривала в машине, давая этим понять, что она девушка строгих правил и не намерена с ними кокетничать. Хотя никакого особого разговора все равно бы не получил это, так как в салоне в полную мощность играл приемник, из которого неслась истошные вопли «Роллинг Стоунз». Нэнси и сама любила громкую музыку, но сейчас ей казалось, что она уже чувствует, как отчаянно вибрируют ее барабанные перепонки, точно травинки в поле под порывами ветра. Она даже вспомнила, что читала где-то, будто слишком громкая музыка может быстро испортить слух.

Уже больше часа Нэнси безнадежно голосовала, стоя у перекрестка на окраине города. Но машины проносились мимо нее, и каждый раз девушка боялась, что в следующей окажется либо ее мать, либо, — что еще хуже, — отчим. Она стыдливо выставляла вперед руку, чувствуя себя до крайности неловко, поскольку никогда еще в жизни ей не приходилось стоять так с протянутой рукой в буквальном смысле этого слова. У ее ног покоился небольшой чемоданчик и гитара в кожаном чехле.

— Глянь-ка, девица на гитаре играет! — удивился Том, проезжая мимо.

Вообще-то в школьном оркестре Нэнси играла на кларнете, — правда, без особого удовольствия. Гораздо больше она гордилась тем, что умеет исполнять под гитару народные песни и баллады. Всего пару недель назад она участвовала в музыкальном конкурсе для старшеклассников, на котором спела довольно длинную балладу, восхваляющую чистую искреннюю любовь и осуждающую секс без настоящих чувств. Нэнси старалась как могла и пела с таким пафосом, что никто из школьников и учителей ни за что бы не догадался, что самой ей уже довелось испытать любовь в ее чисто «физическом» варианте. Нэнси заняла на конкурсе второе место, и это было для нее дороже отличных оценок по любому предмету. А кроме того, она надеялась, что смысл этой песни дойдет и до ее приятеля, так подло бросившего ее.

Как быстро все изменилось!..

Теперь она даже не знала, куда ей податься и что вообще делать дальше. Стоя на перекрестке, она еле сдерживала подступающие слезы. Ведь сбежав из дома, она, таким образом, пропускает выпускные экзамены. А сможет ли она потом получить свой аттестат — это было ей неизвестно. Правда, у Нэнси была старшая сестра Терри, которая уже несколько лет назад уехала в Калифорнию, чтобы попытать счастья на театральных подмостках, и теперь работала там с какой-то труппой из Сан-Франциско. И Нэнси решила на попутках добраться до побережья, чтобы поплакаться сестре в жилетку. Боялась она только одного: что Терри неправильно поймет ее и еще, чего доброго, заставит вернуться домой. А Нэнси ни за что на свете не согласилась бы еще раз встретиться со своим отчимом. Но ведь она еще несовершеннолетняя!.. Что если полиция разыщет ее и заставит вернуться к матери, прежде чем ей исполнится восемнадцать? Ведь если такое произойдет, то придется рассказать о причине своего побега, а этим она лишь окончательно рассорит мать с отчимом, и их семья сразу же распадется.

Пока Нэнси стояла на перекрестке с этими невеселыми мыслями, к ней подкатил зеленый «кадиллак» последней модели, и водитель нажал внутри какую-то кнопку, отчего затемненное стекло в правой передней двери сразу же опустилось. За рулем оказался толстый лысеющий джентльмен в клетчатом костюме, какие косят обычно бизнесмены, который тут же напомнил девушке отчима.

— Далеко едешь, красавица? — поинтересовался он хриплым голосом, и Нэнси сразу решила, что он, наверное, чересчур много курит.

— В К-калифорнию, — неуверенно произнесла она.

— Далековато Ну и как же мы с тобой договоримся, если я подброшу тебя, скажем, миль на шестьсот?

— Я вас не понимаю.

— Только не надо пудрить мне мозги, детка. Если ты и впрямь не понимаешь, то я тебе сейчас все растолкую. Значит так сегодня мы проезжаем триста миль, а потом ночуем в мотеле. Разумеется, в одном номере. Завтра — еще триста миль, и снова ночевка… А наутро прощаемся навсегда и забываем друг о друге. Вот таким образом ты со мной и расплатишься. К сожалению, я еду только до Детройта, но все равно ты окажешься намного ближе к своей цели. Ты в Лос-Анджелес собралась или в Сан-Франциско?

— В С-сан-Франциеко… — Нэнси окончательно растерялась.

— А-а, готовишься стать звездой? Тогда приколи себе в волосы цветочек побольше, — посоветовал толстяк и хрипло рассмеялся над собственной шуткой.

— Послушайте, мистер, — наконец оправилась Нэнси — Валите-ка отсюда, и поживее, пока я не позвала полицию — А потом добавила: — Кстати, мой отчим как раз там и служит!

Водитель усмехнулся.

— Ну, тогда и ты послушай меня, раз ты такая умница. Если бы у меня волосы росли до задницы, а на шее болталось бы с килограмм разных побрякушек, то ты не раздумывая бросилась бы ко мне в машину, на ходу срывая с себя одежду. — С этими словами он резко дал газ и рванул вперед, оставив Нэнси на дороге одну, ошеломленную таким монологом.

Проехав до конца квартала, Том и Хэнк остановились у светофора. Том посмотрел в зеркальце заднего вида и сообщил:

— Кстати, Хэнк, та симпатяга так я стоит до сих пор у перекрестка. Видать, этот тип не захотел ее подвезти. Может, вернемся?

— О Господи! — взмолился Хэнк. — Да забудь ты про нее ради Бога! В Лодердейле таких навалом будет — только успевай отбиваться. А эта красотка наверняка начнет рвать на себе кофточку и вопить при первой же встрече с легавыми, что мы пытаемся ее изнасиловать, причем не заткнется, пока мы не выложим из своих бумажников все наши скудные запасы.

— По-моему, ты накрутил уже на целый детективный роман! А лично мне кажется, что это просто милая девушка, которой позарез надо куда-то добраться. И я .

— Ну-ну, бледнолицый! — усмехнулся Хэнк. — Мое дело — предупредить. Но в большинстве случаев, если такая милашка о чем-то просит, то скорее всего у нее крупные неприятности Или же она доставят их тебе в самом ближайшем будущем И чего тебе взбрело в голову ломать все наши планы?.

Зажегся зеленый свет, но Том, вместо того чтобы ехать прямо, резко развернулся в обратную сторону Хэнк скорчил недовольную гримасу, но Том не обратил на это никакого внимания, заявив:

— Если мы не подвезем ее, то очень скоро ее сцапает какой-нибудь урод.

— Ладно, уговорил. В конце концов ты водитель — тебе и решать. Но я надеюсь, ты не наделаешь никаких глупостей…

Фургончик объехал вокруг квартала, а Нэнси так и продолжала стоять на своем прежнем месте, неуверенно вытянув вперед руку, робкая и беззащитная. Завидев ее. Том широко улыбнулся, но подъезжать вплотную не стал, а затормозил в нескольких ярдах, опасаясь, что Ханк в самый неподходящий момент что-нибудь ляпнет и испортит ему все знакомство.

— Привет! — прокричал Том, пытаясь переорать музыку. — Тебя подбросить?

— По-моему, вы уже только что проезжали мимо меня, — тихо отозвалась Нэнси. Том улыбнулся.

— Все верно. Я с самого начала хотел тебя подвезти, но потом мне показалось, что ты уже решила свою проблему без нас.

— Почти что. Но тот господин в «кадиллаке» пожелал, чтобы за проезд я провела с ним две ночи в мотеле. Может быть, и у вас то же самое на уме?

— Я ведь предупреждал тебя, — сердито заворчал Хэнк, обращаясь к приятелю. — От этой девицы у нас будут одни только неприятности.

Но его товарищ не отступал, искренне продолжая уговаривать Нэнси:

— Да ты только посмотри на нас с Хэнком! Разве мы похожи на каких-нибудь негодяев? Мы просто хотим тебя подвезти, причем совершенно бесплатно. А то у меня прямо мурашки бегут по коже, когда я представляю себе, как ты садишься к какому-нибудь типу вроде того, в «кадиллаке», вот и все. Мы, кстати, направляемся в Лодердейл.

— А мне нужно к сестре в Калифорнию, — разочарованно вздохнула Нэнси, чувствуя, что уже начинает дрожать от холода.

— Ну и все. Пусть едет своей дорогой, а мы — своей, — опять заворчал Хэнк.

— Да заткнись ты! — прошипел Том и, не сводя глаз с Нэнси, добавил: — А почему бы тебе перед этим не сгонять с нами во Флориду? Я обещаю — ты проведешь там несколько незабываемых дней. Там будет полно молодежи, студентов… А за праздники ты наверняка познакомишься и с кем-нибудь, кто ближе тебе по возрасту, а заодно найдешь водителя, который будет потом возвращаться на запад.

— Почему вы так в этом уверены? — нахмурилась Нэнси.

— Ну ведь все студенты поедут назад заканчивать семестр, верно? А перед этим у тебя будет несколько дней, чтобы подобрать себе достойного попутчика. Кстати, там будут и школьники… Тебе только надо будет как следует убедиться, что это нормальный парень. Ну, уговорил?

— Я даже не знаю… — Нэнси колебалась, но в душе уже решила, что если эти двое и в самом деле приличные люди, то уж лучше быть в их компании, чем оставаться совершенно одной на произвол судьбы.

— Ну, соглашайся! — торопил ее Том. — Не кочевряжься!

Наконец Нэнси кивнула и забралась на заднее сиденье.

Берт Джонсон угрюмо сидел за кухонным столом и пил густой черный кофе, а его жена в это время без умолку распространялась по поводу своего посещения парикмахерской. Правда, все то, о чем она так проникновенно вещала, его сейчас очень мало заботило. Гораздо больше Берта беспокоило то, где теперь находится Нэнси и что она собирается предпринять. Конечно, не стоило ему так набрасываться на нее, даже если она и вправду пыталась его соблазнить, а это не было лишь плодом его разыгравшегося воображения. Вообще алкоголь в последнее время стал плохо действовать на него. И вот теперь он давал ему шанс лишиться сразу и семьи, и работы, и репутации. Стоит только Нэнси раскрыть рот и сообщить матери, что на самом деле между ними сегодня произошло…

Он наспех перебинтовал себе голову, чтобы скрыть синяк от удара приемником, и втайне надеялся, что причина его ранения, которую он еще не успел придумать, в ближайшее время не заинтересует его супругу. Если, конечно, она сама не предложит ему первая какой-нибудь подходящей версии.

Озабоченно поглядывая на себя в зеркало, Гарриет де переставала щебетать:

— Ты представляешь, сначала он обстриг меня почти что до плеч, потом уложил прическу не так, как я спросила, а потом еще начал экономить на мне лак и покрыл им волосы гораздо слабее, чем в прошлый раз. Ну, конечно, не так слабо, как у Нэнси… А куда, кстати, она пропала? Мне помнится, она собиралась сегодня на твоей машине по магазинам.

— Насколько мне известно, туда она и поехала, — отозвался Берт. — Во всяком случае, когда я вернулся, ее уже дома не было. Наверное, ее успели подхватить какие-нибудь подружки.

Гарриет подошла к плите и налила себе кофе.

— Скорее всего она уехала с Патти. Кстати, у нее еще не появился новый приятель? Берт пожал плечами:

— Откуда мне знать? Я не слежу за этой дикой толпой молодняка, с Которым она вечно якшается.

Миссис Джонсон села напротив мужа, не забыв добавить себе в кофе двойную порцию сливок и три кусочка сахара.

— А я вот не считаю, что ее компания настолько уж дикая, — уверенно заявила она. — Наоборот, это очень милые молодые люди. Особенно по сравнению с большинством других подростков нашего округа.

— Не волнуйся, в некоторых вещах они разбираются не хуже нас с тобой! А то могли бы кое-чему и подучить… — возразил Берт, скорчив при этом гримасу омерзения.

— О чем это ты говоришь, Берт? — вкрадчиво спросила Гарриет, слегка наклонив голову и подперев рукой подбородок, что могло означать лишь одно: заявление мужа заинтриговало ее и разожгло женское любопытство.

— Я не хочу это с тобой обсуждать, — отрезал он. Но, как и следовало ожидать, супруга тут же недовольно нахмурилась, и Берт снова заговорил:

— Видишь ли… Нэнси совсем не такая, какой ты ее себе представляешь, — заявил он без тени сомнения в голосе.

— Тогда, я думаю, нам надо немедленно во всем этом разобраться, — сказала Гарриет, бросая мужу вызов на откровенный разговор.

— Знаешь, милая, меня долго мучили сомнения, стоит нам вообще обсуждать это или нет. Но теперь я уверен, что лучше тебе узнать всю правду. Дело в том, что когда ты дома, она ведет себя как настоящая паинька — этакая невинность и чистота. Но все это сплошное притворство! Стоит тебе куда-нибудь отлучиться, как она начинает щеголять передо мной в своей прозрачной ночной рубашке и каждый раз при удобном случае пытается подойти поближе и коснуться меня. Я в такие минуты стараюсь всячески избегать ее, потому что никак не могу понять, что у нее все-таки на уме. Но в последнее время я начал думать, что ей просто хочется, чтобы мы с тобой разошлись.

В течение этого монолога недоверие на лице Гарриет постепенно сменялось выражением полного ужаса. И теперь она сидела в напряженном оцепенении, не представляя себе, что ответить и как вообще реагировать на подобное сообщение. Когда же она открыла наконец рот, голос ее походил больше на шепот:

— Берт… Или я что-то не так поняла, или же ты пытаешься убедить меня, будто Нэнси хотела тебя соблазнить?!

Берт весьма умело обошел это щекотливое место, зная, что сейчас ни в коем случае нельзя ни в чем обвинять падчерицу, и поэтому лишь с сомнением покачал головой:

— Нет, я думаю, до этого она еще не дошла. Наверное, ей просто хотелось проверить на мне, насколько она привлекательна в сексуальном отношении, или что-нибудь в этом роде. Ну, ты же знаешь — у молодежи сейчас бывают самые разные закидоны… Хотя, я, например, ни на секунду не сомневаюсь, что она до сих пор еще девственница.

Однако на этот счет у Гарриет были другие сведения.

— К сожалению, это не так, — тяжело вздохнула она. — Когда тот негодяй бросил ее, у Нэнси ведь просто сердце разрывалось… И я совершенно случайно подслушала один их телефонный разговор, из которого мне стало ясно, что они сдали вместе.

Берт грустно покачал головой.

— , Но мне она так и не доверила своей тайны, — продолжала Гарриет, — Потому-то мне и пришлось узнать все самой из их разговора. Нет, я, конечно, и не рассчитывала, что Нэнси слишком надолго сохранит свою девственность — она ведь у нас такая симпатичная, а на дворе давно уже не девятнадцатый век, верно? Секс перестал быть чем-то недоступным, а дети взрослеют так быстро!.. Да и что я могла с ней сделать? Запереть ее на замок или пристегнуть к своей юбке?..

— И то и другое делать уже слишком поздно, — с сожалением вздохнул Берт. — Но, может быть, она просто не смогла до конца смириться с тем, что я ей не родней отец? Может, она задумала как-то спровоцировать или унизить меня, чтобы выгнать из семьи, а самой снова остаться вдвоем с тобой, Гарриет?

— Берт, не говори так! Я в эту чепуху ни за что не поверю! Ведь Нэнси — моя дочь. Моя плоть и кровь!

— Ладно, Гарриет. Если тебя так больше устраивает, можешь закрыть глаза на все наши проблемы и спрятать голову в песок, считая, что с этим все заботы исчезнут. Но позволь только спросить тебя: как ты думаешь, почему я снова начал выпивать?.. Именно из-за твоей дочери! И еще потому, что никак не мог осмелиться первым начать с тобой этот разговор. Ведь я понимаю, как для тебя тяжело узнавать всю эту горькую правду… И вот я начал топить свои проблемы в вине. И старался как можно реже видеться с Нэнси. А сегодня, когда я вернулся домой, а ее не застал, я даже немного обрадовался.

Гарриет ничего не ответила. Она была в полном смятении. Неужели Нэнси действительно ведет себя так, как ей рассказывает об этом Берт?..

С первым мужем Гарриет сильно не повезло. Он изменял ей направо и налево, а она все пыталась закрывать на это глаза, даже когда самые прямые доказательства были уже налицо. Впрочем, она и раньше чувствовала, что она у него — далеко не единственная. Но Гарриет оказалась слишком доверчивой женщиной и слепо боготворила мужа, не желая никого слушать и рассчитывая на ответную искренность с его стороны… Впрочем, после развода она научилась не так сильно переживать подлость близких и относиться к этому немного спокойнее, даже когда жестокая правда вставала перед ней во всей своей неприглядности. Но ожидать такого от собственной дочери?! То, как она поступала с Бортом, было просто отвратительно, немыслимо и ужасно, хотя Гарриет лишь с большим трудом заставляла себя поверить, что муж говорит ей действительно правду.

Конечно, Гарриет всю жизнь приходилось работать, и часто она настолько была занята своими делами, что не могла уделять много времени дочери. Может быть, именно поэтому она что-то и упустила в ее воспитании?..

А если Нэнси расскажет ей совсем другое — кому она тогда должна верить? Ей или Берту?.. Но Гарриет боялась потерять мужа. До второго замужества одиночество и ежедневный труд ради жалкой зарплаты и так чуть не выбили ее из колеи. Она начала уже терять и уверенность в своих силах, и элементарное самоуважение. Берт же был для нее и гарантией надежного благополучия и сейчас, и спасением от одиночества в старости. Ведь на отпрысков рассчитывать не приходилось; вот, например, Терри: преспокойненько живет себе в Калифорнии, а если и пришлет раз в полгода открытку, то и то лишь потому, что ей нужны деньги или что-то еще. По другим случаям она о матери не вспоминает. Вот тебе и благодарность за все труды и страдания, которые пришлось пережить Гарриет, воспитывая в одиночку двух дочерей.

Но в любом случае поговорить с Нэнси необходимо. Надо внимательно выслушать, что она поведает своей матери. В конце концов может быть, это просто какое-то недоразумение, и не стоит так уж отчаиваться…

Взглянув на мужа, Гарриет наконец-то обратила внимание на его перебинтованную голову и участливо спросила:

— Берт, ты на дежурстве поранился? Счастливый оттого, что она первая заговорила об этом, Берт тут же подхватил ее версию, так как сам он все равно ничего более оригинального не придумал.

— Да, нам попался какой-то вдребезги пьяный панк, и произошла небольшая потасовка. Но тут ничего страшного. Мы с Элом его в два счета скрутили, надели наручники и отвезли в участок.

— А что с Элом? Он тоже ранен?

— Эл? Ты что, смеешься? Разве у Эла бывают такие неприятности? Он же у нас счастливчик! Как всегда — ни одной царапинки.

Гарриет протянула к мужу руку и положила ладонь ему на плечо.

— Берт… Мы с тобой в последнее время так мало занимались любовью, что, может быть, из-за этого ты сам начал приставать к Нэнси?

Как только это объяснение пришло ей на ум, Гарриет уцепилась за него, как за спасительную соломинку. Лучше уж верить в это, чем в то, что она больше не устраивает мужа в постели.

Но Берт сильно сжал ее пальцы и укоризненно посмотрел ей прямо в глаза.

— Как ты можешь говорить такое или даже думать об этом! Я люблю только тебя, милая, и страшно боюсь тебя потерять. Конечно, может быть, что очень скоро — в один из ближайших дней — Нэнси придет к тебе и начнет нести всякую чушь, пытаясь свалить все на меня. Но я хочу, чтобы ты твердо знала: между мною и ей ничего подобного даже близко не может быть. Это просто исключено! Конечно, мы должны отнестись к девочке с пониманием и впредь уделять ей побольше внимания. Но самое главное — нам нельзя расставаться.

Тронутая такой искренностью мужа, Гарриет аж прослезилась. Ведь даже если он и виноват где-то в том, что произошло, она не хотела терять ни его, ни свою дочь.

Тем временем Нэнси, Том и Хэнк уже миновали границу Пенсильвании и теперь катили по земле Западной Виргинии. Хэнк закурил сигарету. Нэнси с мрачным видом сидела сзади, погруженная в свои печальные мысли, и не реагировала на все старания Тома хоть как-то развеселить ее. Наконец он немного приглушил приемник и радостно воскликнул:

— Я просто тащусь от этих гор! Там ведь нет ни одного кустика или даже травиночки — вообще ничего зеленого, кроме сосен. Какая прелесть! Сегодня на ночь мы обязательно остановимся в Голубых горах, а если повезет — то и у самой реки Шенандоа. А ты, Нэнси, случайно не знаешь такой песни — «Шенандоа»? Может, споешь ее нам?.. А то завтра и послезавтра все вокруг будет только зеленеть с каждой милей… Чем дальше на юг… И так на всем нашем нелегком пути в прекрасную, сказочную Флориду.

— Где погода как раз соответствует моей одежде, — мрачно заметил Хэнк.

— А я там вообще буду день и ночь ходить в одних плавках! — в предвкушении солнца и тепла улыбнулся Том.

— Ну, а ты нам что-нибудь скажешь? — спросил Хэнк и повернулся к Нэнси, с интересом разглядывая г»ту странную девушку. — Мы тебя везем «на халяву», а ты молчишь всю дорогу и портишь нам праздничное настроение…

— Я очень устала, — извинилась Нэнси.

— Э-э, старушка, а ты представляешь себе, как ты вымотаешься, когда мы проедем еще хотя бы тысячу миль? — вызывающе скривился Хэнк.

— Что-то я, братцы, проголодался! — вдруг выпалил Том, резко меняя тему разговора Он снизил скорость до тридцати пяти миль в час: они подъезжали к небольшому поселку в южной оконечности штата. Хэнк снова включил музыку на полную мощность, и все трое принялись осматривать этот сонный поселок с удивительным названием Вишневая Горка. Впрочем, в этой местности городков с такими странными именами было более чем достаточно — на дорожных указателях им попались уже и Человек, и Ручей у Хижины, и Сотня, и даже Порох. В Вишневой Горке имелся небольшой универмаг, продовольственный магазин, несколько непривлекательных с виду забегаловок и оптовый магазинчик, торгующий оборудованием для шахт. Все население поселка, судя по одежде, состояло из фермеров, шахтеров и охотников. А во всех пикапах, в беспорядке припаркованных у магазинов и кабаков, через задние стекла в огромных количествах виднелись карабины, охотничьи ружья и обрезы.

— Ну и ну! Вот так местечко! — покачал головой Том. — Здесь, пожалуй, придется быть поосторожнее.

— Это почему же? — фыркнул Хэнк.

— Потому что кое-кто из этих любителей пострелять может грохнуть нас из-за одного нашего нездешнего вида.

— Да ты, видать, насмотрелся разной фигни по телевизору! — усмехнулся Хэнк. — У меня вот все предки из Теннесси, и они всегда говорили мне, что южане — вовсе не такой народ, каким его частенько выставляют в книгах и фильмах. На самом деле они гораздо дружелюбнее.

— Но все равно мне кажется, что здесь нам лучше ничего даже не пробовать, — настаивал Том, и Нэнси сразу насторожилась при этих словах, с тревогой пытаясь разгадать, что задумали ее двое попутчиков. — Ты знаешь, иногда ты мне кажешься обычным трусишкой, — заявил Хэнк. — Тебе это известно? Пора бы уже понять, что в таком захолустье никогда ничего не происходит. И если у тебя на плечах голова, а не что-либо другое, то при некоторой сноровке все обязательно пройдет нормально. Я уверен, что все обойдется.

Обеспокоенная такой беседой своих спутников, Нэнси наконец подала голос:

— А что, собственно, должно пройти нормально, а?

Мельком взглянув на нее, Хэнк бросил через плечо:

— ВСЕ должно пройти гладко. Я имею в виду… — Тут он запнулся, помолчал немного, а потом обратился уже к Тому: — Ты разве не знаешь, что в таких дырах полиция после полуночи уже видит десятый сон?..

— Да что вы задумали? — потребовала объяснений Нэнси.

И тогда заговорил Том. Он старался объяснять все спокойно и не спеша, опасаясь, что девушка может неправильно понять его или сделать поспешные выводы относительно их с Хэнком планов:

— Ну, наверное, тебе можно рассказать, раз ты путешествуешь вместе с нами. Мы с Хэнком… ну, словом, не слишком богатые люди. Хэнк, правда, получает кое-что за игру в футбольной команде, но этого ему едва хватает на образование. А я живу на то, что перепадает иногда от родителей плюс подрабатываю немного в студенческой столовой. Поэтому, прежде чем уехать из института, мы с Хэнком сели и тщательно рассчитали весь наш скудный бюджет. Получилось, что если мы платим за бензин, то не хватает на еду, а если расплачиваемся за питание — не остается денег на бензин. И поэтому мы решили по пути немного обворовывать продуктовые магазины, чтобы добраться из Массачусетса до Флориды. Вот так мы и поступаем теперь каждый раз, когда нам хочется есть. Но если после всего, что ты теперь знаешь о нас, ты не захочешь больше иметь с нами дело — что ж, ты вольна поступать как тебе нравится Можешь подыскать и другую попутку…

— Ну да! Хорошо вам бросать меня одну, уговорив уже ехать вместо Калифорнии во Флориду… — обиженно пожаловалась Нэнси.

— Короче, сколько у тебя с собой бабок? — без предисловий начал Хэнк.

— Ну… четырнадцать долларов. — Да-а… На еду даже для тебя одной до Сан-Франциско этого вряд ли хватит.

— Я понимаю, но…

— Значит, придется воровать, — подытожил Том. — Но если это мера вынужденная, то такое воровство — не большой грех.

Хэнк потер руки и бодро обратился к Тому:

— Короче, ты здесь за все время хоть одного легавого заприметил?

— Не-а.

Нэнси сидела в машине, не шевелясь, и рассуждала, насколько убедительными оказались для нее доводы Тома. Ведь только-только эти ребята начали нравиться ей и Нэнси стала чувствовать себя в их компании легко и комфортно, как вдруг — такие сюрпризы! Правда, трезво поразмыслив, она все же решила, что раз уж все равно она сбежала из дома, то их предложение, видимо, сущая мелочь по сравнению с тем, что ей еще предстоит испытать во время путешествия через всю страну.

— А, кстати, вон я вижу неплохой универсамчик, который вполне можно обчистить, — заявил Хэнк и жадно сглотнул, показывая, как ему не терпится поскорее раздобыть продуктов и как следует отобедать. Он указал рукой вправо, и Том тут же подрулил ко входу в магазин, однако мотор выключать не стал.

— Да и ты могла бы нам помочь в этом деле, — обратился Хэнк к Нэнси.

— Нет, если тебе это не по душе, то дело хозяйское — сиди на месте, хотя… — Том запнулся, и Хэнк тут же закончил за него:

— Если ты откажешься помогать, но поедешь с нами дальше, тебе все равно придется есть ворованную пищу Через несколько минут Нэнси и Хэнк уже вышагивали по магазину, с гордым видом миновав кассу. Нэнси прикатила тележку, и они начали набирать продукты.

— Давай-ка устроим настоящий пикник! — предложил Хэнк, ухмыльнулся и стал бросать в тележку разноцветные яркие упаковки. Нэнси поборола испуганное оцепенение и тоже подключилась к нему, неожиданно почувствовав даже некое облегчение от того, что смогла все же зайти вместе с ним в магазин. Вскоре они настолько вошли во вкус, что начали закидывать в тележку буквально все, что нравилось им на полках: мясо, крупу, какао, яйца, масло, хлеб, сыр, колбасу, картофельные чипсы — словом, все, что требовалось для хорошей пирушки. Нэнси и Хэнк до того разошлись, что даже стали перебрасываться друг с другом продуктами, беспрестанно смеясь и проталкивая тележку все дальше ко всеобщему удивлению постоянных покупателей.

Когда тележка наполнилась доверху, Хэнк и Нэнси вдвоем подкатили ее к кассе. Старая карга, восседающая за аппаратом, проверила все их покупки, выбила чек и, рассовав продукты по пакетам, протянула руку за деньгами.

— Подождите секундочку, я отвезу тележку на место, — улыбнулась Нэнси.

В тот же миг Хэнк деловито взял два огромных пакета с едой и быстрым шагом направился с ними к выходу, а Нэнси развернула тележку так, что та на время загородила кассирше дорогу, после чего девушка схватила оставшийся пакет и вслед за Хэнком выбежала из магазина. Том уже поджидал их у дверей. Дверцы фургончика были открыты, мотор по-прежнему работал. Пока Нэнси и Хэнк удирали, кассирша издала пронзительный вопль и бросилась к конторке заведующего.

Они с разбегу заскочили в машину, забросив пакеты с продуктами на заднее сиденье. Фургон выехал на дорогу и начал быстро набирать скорость. И в ту же секунду завыла сирена — за ними уже мчался полицейский автомобиль.

— Полный вперед! — заорал Хэнк.

Нэнси сжалась на своем месте, дрожащими руками пытаясь пристегнуть ремень безопасности.

На скорости шестьдесят миль в час их фургончик покинул Вишневую Горку, пытаясь ехать еще быстрее, словно хотел удалиться со скоростью звука полицейской сирену.

Прямо перед ними начиналась узкая асфальтированная дорога, но Тому сразу же стало ясно, что она изобилует всевозможными ответвлениями и крутыми поворотами. Он не стал рисковать, и не успел Хэнк выкрикнуть «Осторожно!», как фургон уже свернул прямо на поле. Сначала машину так затрясло, что Нэнси забеспокоилась за целостность своих костей, но очень скоро Тому удалось обнаружить в поле проселочную дорогу, по которой он и помчался дальше, чем немного успокоил насмерть перепуганную девушку.

Полицейский автомобиль не прекращал преследования, и когда Том обнаружил его в зеркальце заднего вида, он еще прибавил оборотов. Хотя дорога, ведущая через поле, была достаточно ровной, все же и на ней оказалось немало ям и ухабов. Однако теперь Том не обращал на них никакого внимания и больше ни разу не снизил скорости. Полицейский же, судя по всему, вел свою машину достаточно аккуратно, и очень скоро сирена стала медленно затихать.

Теперь дорога шла мимо отдельных фермерских домиков и других построек. Как в тумане, Нэнси едва успевала замечать некрашеные амбары, мелькающие сквозь густую листву деревьев, какие-то башни, канавы и старые покосившиеся заборы. Иногда деревья так близко подступали к дороге, что их ветви начинали нещадно хлестать по окнам фургончика. Но и это не волновало Тома, потому что главной задачей сейчас было скрыться от полиции, и для этого он использовал все свое водительское мастерство. Один раз им представился случай нырнуть в какой-то маленький лесной закоулок, но из-за слишком большой скорости Том не успел свернуть. Наконец он немного успокоился и поехал чуть медленнее. А когда впереди обозначился следующий поворот, он и вовсе рискнул притормозить у обочины, надеясь, что легавым надоело это преследование и они отстали. Однако, подобрав место для остановки, Том на всякий случай все же заехал в лес и так искусно спрятал машину за деревьями, что даже опытный полицейский не сразу смог бы определить, куда так неожиданно и бесследно исчез этот злосчастный фургон. И вот звук сирены действительно стал стихать. Снова выехав на дорогу. Том еще несколько минут продолжал на полном газу гнать вперед, а потом, перейдя наконец на нормальную скорость, победно взглянул на Хэнка и расхохотался. Хэнк и Нэнси дружно рассмеялись в ответ. И эта радость, этот смех показались Нэнси какими-то удивительно чистыми и искренними.

Чему же она так радовалась, отчего они все трое так ликовали?.. Оттого, что успешно ограбили магазин? Да, погоня была для нее на редкость страшной. И теперь, когда все это осталось позади, у Нэнси наступило нечто вроде нервной разрядки. Они хохотали я никак не могли остановиться. Да никто из них и не хотел останавливаться. Немного придя в себя, Том лишь на мгновение перевел взгляд с дороги на своего приятеля и заявил:

— Ну и поездочка! Жаль, что меня еще в магазине с вами не было, а то бы я…

— Том! — взвизгнула вдруг Нэнси. — Берегись! Том среагировал моментально и сразу же крутанул руль в сторону, чуть не сбив какого-то мужчину, внезапно появившегося на самом краю лесного проселка. Мужчина в грязном фермерском комбинезоне едва не угодил под колеса. В руках он держал какой-то длинный и, видимо, тяжелый сверток, прикрытый забрызганным грязью одеялом или мешком. Услышав скрип шин, незнакомец испуганно отшатнулся и тут же скрылся в лесу, из которого, очевидно, только что и вышел на эту дорогу. Но сквозь кусты он продолжал смотреть вслед уезжающему фургону, по-прежнему бережно держа в руках свою ношу.

— Черт! — ахнул Том. — Я чуть не сшиб этого парня. Фу ты! — Он отер ладонью пот со лба.

— Он чего-то тащил в руках, — сказал Хэнк. — Ты не обратил внимания?

Но Том только нервно усмехнулся.

— Слава Богу, что я хоть его самого заметил. Твой визг, Нэнси, кажется, только что спас человеческую жизнь.

Нэнси облизнула пересохшие губы и заговорила неожиданно тихо и в то же время взволнованно:

— А в нем было что-то очень страшное. Я потом обернулась и увидела, что он как-то злобно усмехается, хотя ты его только что чуть было не переехал. Я готова поклясться, что в этой улыбке было что-то дьявольское. И еще мне показалось, что из-под одеяла у него высовывалась женская туфля.

Нэнси даже передернуло, когда она представила, что и куда мог тащить этот незнакомец со злыми глазами и безумной ухмылкой.

Хэнк повернулся к девушке и от души рассмеялся:

— Да перестань ты! Обыкновенный фермер с мешком. Ты, старушка, слегка перенервничала после нашего приключения, вот тебе и мерещится всякая чертовщина. Ну, ничего — сейчас мы подыщем какое-нибудь уютное местечко для ночевки, курнем травки, и ты расслабишься Нэнси повернулась к окну, обдумывая это предложение. Как-то раз ей давали попробовать марихуану, но та не возымела на нее никакого действия: ей так и не удалось «словить кайф». Хотя, в принципе, она была не против попробовать это зелье еще разок. Правда, пробовать теперь придется в компании двух молодых людей… Интересно, до какой степени, они думают, она начнет расслабляться ?

А мужчина с мешком все стоял и смотрел вслед удаляющемуся фургончику, поднявшему за собой клубы пыли. Но вот машина пошла на поворот и вскоре исчезла из виду. И тогда мужчина снова вышел на середину дороги. Это был настоящий великан — широкоплечий и мускулистый, а на губах по-прежнему играла застывшая злобная усмешка Уголок грязного одеяла упал с его свертка, обнажив голень женской ноги в красной туфельке на высоком каблуке. Мужчина не шевелился. Он смотрел туда, где только что за поворотом скрылся фургон. По голени свисающей из свертка ноги струилась кровь и капала на дорогу, стекая по мыску красной лаковой туфельки.