"Самая легкая лодка в мире" - читать интересную книгу автора (Коваль Юрий Иосифович)Глава I. ОПАСАЙТЕСЬ ЛЫСЫХ И УСАТЫХ– Вы еще не проснулись? Проснулись вы или нет? Кажется, я еще не проснулся. – Неужели вы спите? А вид такой, будто вы проснулись. Такого вида у меня быть не могло, ведь я не открывал глаз. Я хотел возразить, но подумал: начну спорить – сразу станет ясно, что я проснулся. Я решил промолчать и всем своим видом показать, что еще не проснулся. – Жалко, очень жалко, что вы не проснулись. Такое умное, такое проснувшееся лицо. Обидно, и все. Я просто не знал, как быть – просыпаться или нет. Пожалуй, надо было не валять дурака, а просыпаться, раз уж у меня был такой проснувшийся вид. Но как это сделать? Глупо подскакивать и орать, дескать, я проснулся. А как еще показать, что это свершилось, я не мог сообразить, потому что все-таки проснулся не до конца. – Ладно. Вы лежите и слушайте. Только на секунду приоткройте глаза, покажите, что проснулись, а потом можете снова закрывать. Я открыл глаза и увидел старуху, сидящую напротив. Она была в черном платке, который окутывал голову и плечи, из платка выглядывал кривой колдовской нос. Над головою старухи висела нога в розовом носке. Это была нога капитана-фотографа, и я вспомнил, что мы в купе поезда, увозящего «Одуванчик» из Москвы. – А теперь закройте глаза и слушайте. Закрывайте, закрывайте… Кажется, надо было и вправду закрывать только что открытое. Неловко пялить глаза, если их просят закрыть, и я покорно сомкнул веки. – Вот молодец. Хорошо. А теперь слушайте. Я хочу вас предупредить, а то умрете и сами не узнаете от чего. Главное – берегитесь Волны! Мне захотелось немедленно открыть глаза, но я удержался. – Я вам все расскажу, хоть это и секрет. Надо беречься Волны. В ней все дело. Вы поняли? Ну, теперь откройте глаза и покажите, что вы все поняли. Я открыл глаза. За колдовским носом разглядел я серые орлиные очи. – Волна эта чрезвычайно опасна, – говорила старуха, наклоняясь ко мне. – Ее распространяют лысые и усатые. Они знают секрет. – Какая волна? – собравшись с силами, сказал я. – Лучевая, – пояснила старуха. – Ее распространяют лысые и усатые. Вы поняли? Кажется, я все понял. Старуха была «с приветом» и сейчас пыталась передать мне этот привет. – Только лысые и усатые знают секрет Волны. Они потихоньку подходят к человеку и начинают распространять Волну. У человека сразу боль в сердце. Но знаете, что надо сделать, когда лысые и усатые начинают нагонять Волну? – Что? – спросил я. – Отойти, просто отойти в сторону. А потом посмотреть на лысого или усатого и громко сказать: «Я знаю!» Чтоб он понял, что вы знаете про Волну. Или еще есть средство, очень верное. – Какое? – спросил я. – А что вы делаете, если обожжетесь? Какое есть народное средство? – Слюна? – предположил я. – Умница! Вот именно, слюна! Надо помазать пораженное место слюной! Какая умница! Какое осмысленное, проснувшееся лицо! Почему-то моя догадливость насчет слюны очень понравилась старухе, и она расхваливала меня, шарила глазами по купе в поисках человека, который тоже мог бы одобрить такую мою смекалку. Но подходящего человека не было. Фотограф-профессионал спал, равнодушный к Волне, слюне и моей сметливости. – И еще я скажу вам: берегите уши. Лысые и усатые любят действовать через уши. – Как это? – Разве вы не слыхали, что уши – вместилище разума? – Не слыхал. – Как же так? Ведь все проходит в мозг через уши! Именно уши – вместилище разума. – Так говорили древние греки, – послышался голос, и капитан-фотограф свесил вниз свою профессиональную бороду. – Вот это умница! – воскликнула старуха. – Вот умница так умница! Мудрые слова капитана-фотографа поразили ее, и она восклицала, прихлопывая в ладоши. Фотограф-профессионал одним махом затмил мою догадливость со слюной. – А как же глаза? – спросил я. – Глаза-то что ж такое? – Глаза – это источалище разума, – пояснила старуха. – Они разум источают, а уши – вместилище. – А нос-то небось чихалище? – спросил капитан. – Нос и глаза сами за себя постоят, – усмехнулась старуха. – А вы берегите уши. Не давайте лысым и усатым шептать на ухо. Волна проникает через уши и убивает мозг. Лысые и усатые хорошо умеют убивать чужой мозг. – А как быть с бородатыми? – спросил я, намекая на капитана-фотографа. – Бородатые тоже опасны? – Ну нет, бородатые – совсем другое дело. Именно бородатые чаще всего жертвы усатых. И ваш бородатый друг совершенно не опасен. А вот вы… Вы никогда не носили усов? Схвативши себя пальцами за подбородок, старуха внимательно глянула мне под нос, и под носом сразу зачесалось, стало неловко. – Да вроде не носил. – Вы меня обманываете. – Не носил я усов, – твердо сказал я, хотя и вспомнил, что однажды действительно отрастил усы, да сбрил их, потому что сделался похож на кота. – Как же так! – воскликнул капитан-фотограф. – Ведь ты отращивал усы! На кота-то был еще похож! – Это я так, баловался. И носил их всего две недели. – За две недели Волну не сделаешь, – сказала старуха. – И все-таки вы опасны. Скажите честно, умеете делать Волну? – Что вам надо! – сказал я, начиная раздражаться. – Усы я давно сбрил и Волну делать не умею. Отстаньте! – А по-моему, ты умеешь делать Волну! – сказал балбес-капитан-предатель, шутливо ухмыляясь. Он совершенно не понимал, что старуха «с приветом». – Настоящую Волну ему не сделать, – сказала колдунья. – А маленькую, незаметную он сделать может. Такая Волна самая противная. Она понастоящему не убьет, а нервы попортит. Капитан глупо засмеялся на верхней полке, старуха же без тени улыбки глядела мне под нос. – Да, бабушка, – смеялся фотограф, – это вы верно сказали. Такая Волна самая противная. Вы хорошо разбираетесь в волнах. Оторвав от меня свои колдовские очи, старуха глянула на капитана. – А ты, парень, что-то уж больно развеселился, а ведь едешь и сам не знаешь куда. Не знаешь, куда едешь, не знаешь, что тебя ждет. – Может, вы нам скажете? – прищурился капитан. – Сами скоро узнаете! – каркнула старуха, передразнивая капитанский прищур. – Но один из вас домой не вернется. Я вздрогнул. Все эти глупости, которые толковала колдунья про лысых и усатых, меня особо не взволновали, но когда она стала пророчить гибель одного из членов экспедиции, я рассердился. – Выйдите отсюда! – сказал я, подымаясь. – Уехали двое, потом вас будет четверо. А все равно один домой не вернется. Только не знаю кто. – Выходи, тетка, – сказал я, – а то сейчас Волну сделаю! – Мало каши ел, – сказала старуха, презрительно подымаясь. Она хлопнула дверью, и капитан-фотограф спрыгнул с верхней полки. – Гадалка, что ли? – спросил он, натягивая брюки. Поезд между тем приближался уже к нашей станции. В окно видно было, что на улице дождь. Серые железнодорожные ветлы гнулись под порывами ветра. Мы сошли с поезда и по хлюпающей разваленной тракторами дороге отправились к Сиверскому озеру. Болтовня старухи, ветер и дождь – это было не слишком удачное начало плаванья, и все же счастье испытывал я. До чего надоел Город с его бесконечным асфальтом, все эти бессмысленные Клары Курбе и милиционеры-художники. Под дождем на берегу Сиверского озера мы стали собирать «Одуванчик», и я все вспоминал, кто из моих знакомых лысый, а кто усатый. Усатых набралось немного, лысых и того меньше. Но мой ближайший друг художник Орлов, как ни крути, был все-таки лысоватый. |
||
|