"Самая легкая лодка в мире" - читать интересную книгу автора (Коваль Юрий Иосифович)Глава XXIII. ПАПАШКИН СЛЕДС рассветом снова запылал на холме наш костер. Мы вскипятили чай и, попивая его, глядели на озеро. Ни травинки не подымалось из воды в том месте, где вчера еще был остров. Налетела стайка чирков, опустилась на средину. – Бывают на свете плавающие острова, – заметил я. – Бывают, – устало согласился капитан. – Но это был не остров, а Папашкин хребет. – Таволга там росла, – сказал я. – Таволга. – Какая таволга? Ты еще молочай поищи! Шерсть рыжая, аж зеленая, а на ней – пена. Не пойму только, зачем ему фотоаппарат. С капитанским аппаратом действительно было все непонятно. Куда он пропал, куда девался? Мы обшарили весь берег, прибрежную траву и кусты. Не было видно никаких следов – ни зверя, ни человека. Шестом пытались шарить в воде, но дна не достали. Сразу же у берега начиналась адская немыслимая глубина – бездна. – Папашка это, – сказал капитан. – Засосал камеру вместе с салом, а треногу где-нибудь на глубине выплюнул. Сверху, с холма, было хорошо видно, как четко отпечатались на седой от росы траве наши с капитаном следы. Они вели от костра к берегу и обратно. Никаких других следов не было. Но в некоторых местах трава была не седой от росы, а зеленой. Здесь она была суха, будто кто-то слизнул росу. Суха, но не примята. – Это и есть Папашкин след, – сказал капитан. – Он траву не мнет, идет, чуть касаясь. – Отчего же трава высохла? – Подошва горячая. Еще раз внимательно я оглядел зеленые пятна. Они были велики и казались бесформенными. Ни звериного, ни человечьего следа не угадывалось в них. Пятна подымались от озера на холм. – Как же он не наступил на нас? – Пожалел, – пожал плечами капитан. – А может, и наступил, да мы не заметили. Я чуть не задохнулся. – Ты думаешь, у него такая легкая нога? – Почти воздушная. Мы замолчали, пытаясь хоть как-то связать воздушную ногу с утонувшим островом. Но это никак не увязывалось, и если утонувший остров был и вправду хребтом Папашки, то откуда у такого чудища воздушная нога? – В конце концов все можно объяснить, – сказал я. – Сало схватила здоровая щука или выдра, а остров утонул сам по себе. – А воздушная нога? – Какая нога? Ты что, видел ее? Хватит с нас Летающей Головы! – Ты ничего не понимаешь, – сказал капитан, – все дело в том, что мы перешли границу. – Какую? – Нормальную границу. Границу нормальной жизни. Я думаю, что это случилось на Багровом озере, а мы и не заметили. Как только у деда Авери оторвалась голова, я сразу понял – мы в ненормальном мире. – С головой это действительно черт знает что, – сказал я, – но в остальном все в порядке. А остров сам по себе утоп, бывает. – Ну нет, – сказал капитан, – если голова летает, значит, и все остальное – чушь. Мы в ненормальном мире. – А Кузя как же? Кум Кузя-то здесь живет! Чем Кузя ненормальный? – Кузя – нормальный. Но и в ненормальном мире может жить хоть один нормальный человек. Так и Кузя, живет кое-как, чай пьет, стесняется. «Прав капитан, прав, – думал я. – Мы в необычной, волшебной стране. Ну и что ж такого? Для этого я и строил „Одуванчик“, чтоб попасть в места необыкновенные». – Что ж теперь будем делать? – спросил я. – Дальше плыть. На Илистом озере мы побывали, надо теперь добраться до Покойного. Вон там, в том углу, очевидно, протока, которая ведет в Покойное. Капитан затоптал костер. Спустившись к воде, смело ступил на плот, ополоснул ведро и котелок. – Нам нечего бояться, – сказал он, – плывем себе, никого не трогаем. Капитан был, конечно, прав. В конце концов, головы летают, острова тонут, а нам-то надо плыть дальше. Спокойно, неторопливо собрали мы вещи, уложили рюкзаки, спустили на воду «Одуванчик». Пробоину залепили мы крепко, надежно, течи не было. Капитан, как всегда, устроился на носу, я – в корме, и вот уже плавно пошел «Одуванчик» через Илистое озеро. Спугнув чирков, проплыли мы и над тем местом, где затонул островок. Напряженно всматривался я в воду, и мне казалось – вот сейчас подымется остров и мы окажемся на мели, на Папашкином хребте. Но никто не подымался со дна, спал, видно, Папашка, сосал капитанское сало. – Вон и протока, – указал капитан. Среди моховых низкорослых сосен бежал по болоту узкий ручеек – протока, ведущая к Покойному озеру. Неторопливо вошел в нее «Одуванчик», несколько взмахов весла, и пропало за спиной Илистое озеро вместе с Папашкой, дремлющим на дне. – Интересно, – сказал капитан, – как называется эта протока. Там у нас была Кондратка, а это что? – Акимка, наверное, – сказал я. – Акимка, – повторил капитан. – Неплохо. Тихо текла Акимка среди моховых сосновых болот. Кончились болота, пошли по берегам луга. Лес то подходил к воде, то отступал подальше. Ни стога на лугу, ни забора, ни срубленного дерева в лесу – никаких признаков человека не было вокруг – чистый, нетронутый мир. – Как тихо, – сказал капитан, – как спокойно. Знаешь, что, давай договоримся, если что-нибудь произойдет там, впереди, не будем удивляться или пугаться. Нас ведь, пожалуй, теперь ничем не удивишь. – Идет, – сказал я, и мы с капитаном пожали друг другу руки. Довольные таким уговором, поплыли мы дальше, никак не ожидая, что удивиться нам придется через десяток минут. Акимка вынесла лодку на широкий солнечный луг, и мы увидели на берегу кусты козьей ивы, за ними – забор и где-то неподалеку за забором – крышу, крытую еловой щепой. Меж кустами козьей ивы бродили козы с козлятами. Но ни забор, ни крыша, ни козы не удивили и не напугали нас. На мостках, которые спускались к воде, стоял странный человек и приманивал нас издали пальцем. – Эй! – покрикивал он. – Давайте сюда! Я уж вас жду-жду, никак не дождусь. – Только не пугайся, – шепнул капитан, и я не напугался, не выпал из лодки, я стал шарить в рюкзаке в поисках малосольного огурца. Перед нами на берегу Акимки стоял на мостках художник Орлов. |
||
|