"Луд-Туманный" - читать интересную книгу автора (Миррлиз Хоуп)

Глава 16
Суд над вдовой Бормоти

На следующий день, со всем приличествующим случаю маскарадом, к которому Закон относится столь педантично, мастера Натаниэля объявили мертвым. У него забрали официальные мантии, соответствующие его чину, и отдали их мастеру Полидору Виджилу, новому мэру. Самого же мастера Натаниэля завернули в саван, положили на похоронные носилки, и четыре сенатора понесли его домой, а толпа стояла по обе стороны улицы и приветствовала издевательские похороны свистом и торжествующими воплями.

Но по окончании церемонии, когда мастер Амброзий, кипя от возмущения из-за такого надругательства, пришел с визитом к своему другу, его встретил очень жизнерадостный "труп", который вместо приветствия похлопал его по спине и воскликнул:

– Не говори мне о смерти, Брози! Я тут обнаружил кое-что, тебя это заинтересует.

И он вручил ему открытый том in folio*. [В половину бумажного листа (лат.).]

– Что это? - спросил ошарашенный мастер Амброзий.

В ответе мастера Натаниэля чувствовалась некоторая торжественность:

– Это - Закон, Амброзий, гомеопатическое противоядие от иллюзии, изобретенное нашими предками. Садись и сию же минуту прочти это дело.

Мастер Амброзий хорошо знал, что разговаривать о чем-нибудь с Натом, когда голова его была забита другим, совершенно бесполезно. Кроме того, у него разыгралось любопытство, так как он начинал понимать, что за неожиданными причудами Ната иногда скрывалась острая интуиция. Поэтому, проворчав, как обычно, что у него нет времени на всякую чепуху, он уселся и стал читать том в том месте, где его открыл мастер Натаниэль, а именно - протокол суда над вдовой Бормоти за убийство мужа.

Истцом, как мы уже знаем, был батрак по имени Копайри Карп, служивший у покойного фермера. Он говорил, что ответчица уволила его внезапно и сразу же после сбора урожая, когда найти другую работу было нелегко.

Ему никак не объяснили причину увольнения, поэтому Копайри пошел к самому фермеру - по его словам, доброму и справедливому хозяину, - просить, чтобы его оставили. Фермер фактически признался, что для его увольнения не было никаких причин, кроме той, что его невзлюбила хозяйка. "Женщины - странные существа, Копайри, - сказал он с неловкой улыбкой. - И лучше не противоречить им. Тяжко придется тому, в кого они решили запустить коготок. Поэтому для всех будет лучше, если ты от нас уйдешь, Копайри".

Он дал ему пригоршню флоринов сверх жалованья и разрешил взять себе мешок чечевицы из амбара, но осторожно, чтобы об этом не узнала хозяйка.

Так вот, у Копайри было серьезное подозрение относительно того, почему ответчица хотела от него избавиться. Хотя хозяйка была почти девочкой - будучи второй женой фермера, она больше походила на старшую сестру его дочери, чем на мачеху, - она пользовалась репутацией женщины степенной и рассудительной, как если бы ей было лет сорок. Но Копайри знал еще кое-что. Он узнал, что у нее был любовник. Однажды вечером он застал ее в саду, лежащей в объятиях молодого иностранца по имени Кристофер Следопыт, травника, появившегося в этих краях незадолго до Великой засухи.

"Вот с тех пор она меня и невзлюбила, - говорил Копайри, - и все, что бы я ни делал, было плохо. И думаю, она не имела ни минуты покоя, пока от меня не избавилась. Она, к сожалению, не знала, что я совсем не болтун и не собирался осуждать молодую кровь - жену, которая была почти вдвое младше своего мужа".

Итак, его с женой и детьми пустили по миру.

Первую ночь они провели в поле, и, разведя костер, Копайри заглянул в мешок, взятый с позволения фермера в амбаре, чтобы жена могла сварить на ужин чечевичный суп. Но что это? Вместо чечевицы в мешке были фрукты - те самые, которые Копайри Карп, будучи сельским жителем западных областей, родившимся и выросшим неподалеку от Эльфских Пределов, узнал с первого взгляда. Это был сорт, к которому он ни за что не прикоснулся бы сам и никогда не позволил бы сделать этого жене и детям… Словом, в мешке находились волшебные фрукты. Они закопали его в поле, так как Копайри говорил, что "хотя эта штука - отрава для людей, но для посевов, говорят, это отличное удобрение".

С неделю или более того они бродили по стране, перебиваясь кое-как. Иногда Копайри выручал немного денег, работая подсобным рабочим на фермах или играя на скрипке на сельской свадьбе, потому что он был отличным скрипачом.

Но с наступлением зимы нищета подобралась к ним еще ближе, и его жена вспомнила, что в юности обучалась плести корзины. В том месте, где они тогда проживали, росла самая лучшая для этих целей порода ивы, и женщина решила проверить, не утратили ли ее пальцы былых навыков. Но сок этой породы ивы был смертельным ядом, поэтому она не позволяла детям помогать ей резать лозу.

Итак, она принялась за работу и стала делать плетеные емкости, чтобы жены фермеров могли хранить в них зимой зерно, и корзинки самых причудливых форм, чтобы юноши могли дарить их своим возлюбленным для лент и всяких безделушек. Дети продавали ее изделия по деревням, и таким образом им удавалось прокормиться.

Следующим летом, незадолго до сбора урожая, старшая дочь Копайри пошла продавать корзины в Лебедь. Там она встретила жену фермера Бормоти и предложила ей свой товар. Девушка была уверена, что та не узнает в ней дочь Копайри, так как она служила в другом месте, когда ее отец работал на ферме. Госпоже Бормоти понравились корзины, она купила две-три штуки и завела с девушкой беседу. Ее заинтересовало, как делаются корзины. Из разговора она узнала, что больше всего для этих целей подходит ядовитая порода ивы. Под конец она попросила девушку принести ей охапку вышеупомянутой лозы, так как плетение корзин, по ее словам, будет приятным разнообразием по вечерам вместо надоевшей прялки. Через несколько дней девушка принесла ей охапку ивовых прутьев, за которые та ей хорошо заплатила.

Вскоре после этих событий стало известно, что фермер Бормоти внезапно скончался. Поползли разные слухи. В том краю существовал старинный обычай: все обитатели дома, где лежал покойник, должны были поочередно пройти мимо тела. Это в некотором роде заменяло дознание, так как, по преданию, если дело нечисто, то когда мимо гроба пройдет убийца, у покойника пойдет кровь из носа. Эта традиция, по словам Копайри, соблюдалась в том краю повсеместно, даже в тех случаях, где не могло возникнуть никаких подозрений (например, смерть женщины при родах). И во всех тавернах и фермерских домах шептались о том, что у покойного фермера Бормоти было обильное кровотечение, когда вдова проходила мимо гроба, а когда за ней последовал Кристофер Следопыт, у трупа пошла кровь вторично.

Подытожив все ему известное, Копайри Карп пришел к выводу, что его долг - выдвинуть обвинение против вдовы Бормоти.

Он считал ее виновной по двум причинам: у покойника шла кровь, когда она проходила мимо гроба, и она купила у его дочери лозу, сок которой был ядовитым. Мотивом преступления он считал желание хозяйки фермы заменить пожилого мужа молодым любовником. Ответчица не могла отрицать тот факт, что она находилась в преступной связи со Следопытом. По этому поводу разразился скандал на всю округу, а она, совсем потеряв стыд, фактически поселила его на ферме за несколько месяцев до смерти мужа. Это было доказано со всей очевидностью, не оставляющей и тени сомнения, свидетелями, которых пригласил Копайри.

Что касается кровотечения у трупа, то народные суеверия не признавались Законом, а вдова просто проигнорировала этот факт в своей защитительной речи. Но относительно второго народного суеверия, упомянутого истцом - волшебных фруктов, - она мимоходом призналась, что, невзирая на ее возражения, покойный муж иногда использовал их в качестве удобрения, хотя она якобы не знала, где он их доставал.

Что же касается ивовых прутьев, то вдова подтвердила - да, действительно, она купила охапку ивовой лозы у дочери истца, но без всякого злого умысла, и может это доказать. У нее было несколько свидетелей, среди прочих - деревенская повивальная бабка; к ней всегда обращались, если кто-то болел, и те, кто присутствовал при последних часах фермера, все как один клялись, что смерть была совершенно безболезненной. А несколько врачей, которых пригласили в качестве экспертов, утверждали, что жертва ядовитого сока ивы всегда умирает в тяжких муках.

Затем ответчица стала бить истца его же оружием. Она доказала, что увольнение батрака не было неожиданным или несправедливым, так как из-за воровских наклонностей Копайри ее покойный муж часто грозился его выгнать. Несколько слуг с фермы подтвердили слова хозяйки.

Упомянув о пригоршне флоринов и мешке чечевицы, она заметила, что фермеру незачем было одаривать нечестного слугу. И ничего не было сказано о двух мешках пшеницы, свинье и курице редкой породы с выводком цыплят, которые исчезли одновременно с уходом батрака. Ее муж, говорила она, очень разозлился по этому поводу, он хотел разыскать Копайри и посадить его в тюрьму, но она упросила мужа проявить милосердие.

Так или иначе, но вдова вышла из зала суда без пятнышка на репутации, а Копайри Карпа за кражу приговорили к десяти годам тюремного заключения.

Что касается Кристофера Следопыта, то он исчез до суда, и ответчица категорически отрицала, что ей известно его местонахождение.