"Ночные звонки" - читать интересную книгу автора (Хупер Кей)

4

Это заявление Чейза Джипси обдумывала весь остаток дня. Если это ультиматум, думала она, то ему чего-то не хватает. А именно: он так и не сказал, что же собирается делать. Чего, собственно, хочет? Ее, это ясно. Но что конкретно…

«Не важно! — сердито сказала она себе. — И нечего об этом думать!»

Но Чейз не оставлял ее в покое. Не то чтобы он безвылазно торчал в доме: нет, ушел сразу после обеда, вежливо заметив, что не хочет отвлекать ее от работы. Но вскоре вернулся. Если быть точной, между тремя и шестью вечера он уходил и возвращался четыре раза. Каждый раз заглядывая к ней, он смущенно уверял, что совсем не хотел бы ее беспокоить. А затем чего-нибудь просил… Так, припомним. В первый раз — сахара, во второй — масла, затем — чашку молока и цветочную вазу. Ваза возбудила любопытство Джипси.

— Как ты думаешь, Герман, что он задумал? — спросила она, как только Чейз исчез в четвертый раз. (Германом она окрестила пишущую машинку.) Герман не удостоил ее ответом — зато в следующей же строчке повторил одно и то же слово три раза. Хорошо, когда все вокруг одушевленное, подумала Джипси. Всегда есть на кого свалить вину за свои ошибки.

Она все еще тупо смотрела на Германа, когда Чейз появился в пятый раз. На этот раз он прошел прямо к столу, решительно вынул из Германа недопечатанный лист и взглянул на Джипси с мрачной усмешкой театрального злодея.

— Пойдешь добровольно или мне тащить тебя силой?

— Куда? — удивленно спросила Джипси.

— Ко мне в гостиную, разумеется. Если быть точным, ко мне домой.

— Зачем мне идти к тебе домой?

— Ты приглашена на ужин.

— Ты приглашаешь или приказываешь?

— Приглашаю. Весьма настойчиво.

— А если я вежливо откажусь?

— Перекину тебя через плечо и унесу. И не спрашивай, когда я тебя отпущу и отпущу ли вообще. Так что лучше тебе пойти по доброй воле, — сурово закончил он.

Джипси тяжко вздохнула. Она понимала, что сопротивление бесполезно, да была и не в силах сопротивляться.

— Ладно, пойду по доброй воле. Но даешь ли ты слово чести джентльмена, что я смогу вернуться домой, как только захочу?

Чейз приложил руку к сердцу и отвесил церемонный поклон.

— Слово чести джентльмена.

Джипси подозрительно покосилась в его сторону, но молча встала.

— Это званый вечер или простая дружеская вечеринка?

— Разумеется, вечеринка. Званые вечера начинаются позже. Можешь не переодеваться, только надень что-нибудь на ноги.

Джипси молча полезла под кровать за сандалиями, На одной из них спал Корсар: он громко выразил недовольство, но Джипси не обратила внимания на его ворчание. Чейз ждал ее в холле.

Они через лужайку направились к его дому. Путь был недолгим: Джипси вслед за Чейзом прошла на соседний участок через калитку в низкой ограде, разделяющей оба владения. Чейз распахнул двойные двери и ввел Джипси внутрь дома.

Переступив порог, Джипси очутилась в просторном холле. Темно-красный ковер на полу, светлая поверхность стен, высокий потолок — все это зрительно увеличивало и без того просторное помещение. Мебель была современной и удобной. На диване с обивкой цвета слоновой кости лежали в живописном беспорядке разноцветные яркие подушки. У дальней стены Джипси увидела книжный шкаф; там же находились стереосистема и телевизор.

Если и остальные комнаты выглядят также… Джипси глубоко вдохнула, понимая, что Чейз следит за ее реакцией.

— Ты сам обставлял дом? — спросила она наконец.

— Да, весь. Хочешь отправиться на экскурсию?

— Хочу!

Комнаты понравились Джипси еще больше, чем холл. Она осмотрела три спальни, две ванные, большой кабинет, столовую, отделанную в восточном стиле, кухню, современному оснащению которой позавидовали бы даже профессиональные повара, и джакузи.

Джакузи занимала комнатку, отделанную красным деревом. Одна стеклянная дверь вела оттуда на кухню, другая — в хозяйскую спальню. Стены оплетала вьющаяся зелень, и казалось, что ванна стоит посреди тропического леса.

Джипси долго смотрела на это великолепие, придумывая какую-нибудь безопасную реплику.

— Мне казалось, что ты не знаток садоводства, — заметила она наконец.

— Верно, не знаток. Но комнатные цветы меня почему-то любят. На этом экскурсия закончена, мэм. Будьте добры спуститься в столовую, где вас ждет ужин.

Джипси молча последовала за ним. Заговорила она, лишь увидев стол, накрытый на двоих.

— Теперь я понимаю, зачем тебе понадобилась ваза!

Чейз с церемонным поклоном усадил ее и молча исчез на кухне.

Джипси проводила его взглядом, затем перевела взгляд на вазу. В ней стоял один-единственный бутон — цветок персика. Почему Чейз выбрал этот цветок? Может быть, он что-нибудь значит? Этого Джипси не знала.

Одно она знала точно: уже в третий раз за последние три дня она, не умея плавать, отважно бросается в реку. В первые два раза ее спасало чудо: но когда-нибудь и у господа бога кончится терпение!

Никогда в жизни Джипси не пробовала фазана под соусом вишисуаз. Да и остальные блюда, приготовленные Чейзом, явились для нее не меньшим откровением. Ужин был великолепен, но порой, вспомнив, что она сидит за великолепно накрытым столом и поглощает королевские кушанья в джинсах и домашней маечке, Джипси не могла сдержать усмешку.

Впрочем, может быть, ее веселость вызывалась и «соком» Чейза.

— Что это такое?

— Сок. У тебя ведь сегодня соковый день.

— Чейз, это не сок! Я же чувствую, что это спиртное!

— Сок — понятие широкое.

— Первый раз в жизни я нарушаю традицию — и все из-за тебя!

— Пришла пора расширить свой горизонт.

— Ты выражаешься, словно реклама бюро путешествий!

— Извини.

— Но мне это нравится.

— Очень рад. Так вот, это…

— Не говори, не надо, — поспешно прервала его она.

— Почему?

— Если ты положил туда истолченную сушеную жабу, я не хочу об этом знать.

— Нет, жабы точно нет.

— Отлично. Вот и не говори, что это.

— Ваше желание — для меня закон. Мадам, не хотите ли еще… э-э… сока?

— Чейз, ты что, хочешь меня напоить? Чейз состроил оскорбленную физиономию:

— И ты можешь подозревать меня!..

— Еще как могу, — отрезала она, подозрительно вглядываясь в его лицо.

— Грудной младенец собьет тебя с ног быстрее, чем эта штука, — заверил Чейз.

— Странные у тебя представления о младенцах. Хорошо, но учти: убирать посуду будешь сам. Я боюсь за твой фарфор.

— Ради бога. Я сам уберу со стола и принесу десерт. — И Чейз взялся за дело.

— А что на десерт?

— Торт «Аляска».

— Я начинаю подозревать, — сухо заметила Джип-си, — что ты вовсе не архитектор, а шеф-повар.

— Вроде того.

— Скажите же мне, шеф-повар, чему я обязана такой честью?

— Честью? — Он поставил перед ней роскошный торт.

— Честью отведать ваше угощение.

— Я пытаюсь тебя соблазнить, неужели не ясно?

Джипси очень порадовалась, что рот у нее в этот момент был пуст — иначе она бы неминуемо подавилась.

— Понятно. — Она промокнула губы салфеткой — в первую очередь для того, чтобы Чейз не заметил ее улыбки. — Путь к женскому сердцу лежит через желудок?

— Да, полагаю, фазан поможет мне добиться своего, — совершенно серьезно ответил Чейз. — А не фазан, так… э-э… фирменный сок.

Джипси изумленно уставилась на него. Ради всего святого, как этому человеку удается сохранять на лице убийственную серьезность?

— Должна тебе сказать, — заметила она, принимаясь за торт, — у тебя оригинальная манера соблазнения. Я никогда не слышала, чтобы нужный эффект достигался грубой правдой.

— Вовсе не грубой! — оскорбленно запротестовал Чейз.

Джипси никак не отреагировала на его слова.

— Неужели не сработало? — грустно спросил он.

— Не-а. — Джипси не стала распространяться на эту тему. Разумеется, она ни за что не признается, что была почти готова сдаться. Откровенное признание Чейза вернуло ей рассудок: теперь чем скорее она отсюда уберется, тем лучше.

— Ты не устала соблюдать традиции? — спросил между тем Чейз. — Неужели не хочется перемен, неожиданностей, приключений?

— Можно подумать, ты приглашаешь меня на сафари, — ответила Джипси, не поднимая глаз от торта.

Чейз замолчал, и остаток ужина прошел в тишине. Затем Чейз проводил Джипси в гостиную, прихватив недопитый ею бокал. Она не протестовала и не пыталась сбежать — по-видимому, коварный напиток оказал свое неотвратимое действие.

Однако действие было не то, на которое надеялся Чейз. Впрочем, Джипси не верила, что он действительно собирался уложить ее в постель. Скорее просто хотел подразнить и вывести из равновесия. Пока что он вел себя как истый джентльмен.

Итак, сок не свалил Джипси с ног и не замутил ясность мысли, однако разбудил дремавшую в ней мстительность, которую Джипси обычно держала на привязи.

Она решила преподать Чейзу урок.

Когда Чейз, убрав посуду, вернулся в гостиную, Джипси металась по комнате, словно тигрица в клетке. В центре сверкающего кофейного столика стоял ее пустой бокал.

— Джипси!

Она развернулась и, не сбавляя скорости, бросилась к нему в объятия.

— Ты, кажется, говорил что-то о страстной ночи? — промурлыкала она, глядя ему прямо в глаза.

Чейз машинально обнял ее и теперь держал так осторожно, словно в руках у него была не девушка, а бомба с горящим фитилем.

— Я так говорил? — пробормотал он.

— Разумеется. Так чего же мы ждем?

— Пока ты протрезвеешь, — мрачно проворчал Чейз. Джипси сверкнула гневным взглядом и вырвалась из его рук, при этом лишь чудом сохранив равновесие.

— Разве ты не собирался напоить меня и воспользоваться моей беспомощностью? — обвиняюще спросила она.

— Конечно, нет, черт побери! Я не говорил ничего подобного!

— Так ты меня отвергаешь? — завопила Джипси, хватаясь за сердце.

— Нет, не отвергаю! Джипси…

— Не прикасайся ко мне! — вскричала Джипси трагическим голосом и отступила на шаг. — Несчастный, ты сам потерял свой единственный шанс!

Одно долгое мгновение Чейз глядел на нее свирепо, словно на злейшего врага. Но постепенно ярость сменилась понимающей улыбочкой.

— Цыганочка, ты играешь с огнем! «Черт возьми, быстро же он меня раскусил!» — с досадой подумала Джипси. Сообразив, что выйти с честью из такой ситуации все равно не удастся, она слегка улыбнулась и пожала плечами.

— Все ясно! — протянул он.

— Не воображай того, чего нет. Благодарю вас за прекрасный ужин, а теперь, пожалуй, я пойду.

— Не стоит благодарности. Я провожу тебя.

Джипси удивило, что он сдается без сопротивления. И почему так озорно блестят его глаза? Уже дважды сегодня он заявлял, что собирается ее соблазнить, но так и не сделал ни одной попытки!

До дома Джипси они дошли в молчании. С каждым шагом Джипси все сильнее нервничала. Мужчина, шедший рядом, заставлял ее сердце биться сильнее, а тело — напрягаться в сладком волнении.

На улице стояли сумерки. Солнечный свет окрашивает мир яркими красками, ночью все становится черно-белым; но сейчас исчезли даже эти цвета, и мир растаял в серой полумгле.

У дверей Чейз остановился и, взяв ее за руку, повернул лицом к себе. Джипси с опаской подняла глаза, не зная, чего ей ждать. Сердце ее бешено забилось: ей казалось, что она плывет в лодочке по бурному и опасному морю.

— Можно мне поцеловать тебя на прощание? — тихо спросил он, положив ей руки на плечи.

Джипси хотела твердо и без лишних слов ответить «нет» — но, к своему удивлению, молча кивнула.

Чейз сжал ее лицо в ладонях и наклонил голову. В его поцелуе не было ни страсти, ни безумного желания — он едва прикоснулся губами к ее губам, нежно и бережно. Было что-то удивительно трогательное в этом поцелуе.

Джипси ощутила, как расслабляются напряженные мускулы и весь мир куда-то плывет… Руки ее, словно по собственной воле, обняли Чейза.

«Если это и есть соблазнение, — подумала она, — зачем я так долго сопротивлялась? Это же так прекрасно!»

Где-то внутри зародился легкий трепет — словно забила крылышками бабочка. Дрожь все росла, становилась все сильнее, пока все тело Джипси не затрепетало, словно внутри у нее беспокойно метались тысячи крошечных бабочек.

Когда Чейз наконец оторвался от ее губ, Джипси почувствовала себя так, будто потеряла что-то очень важное, хотя сама не понимала что. Она вся дрожала, ей было трудно дышать.

«Он меня околдовал!» — подумала она.

— Спокойной ночи, Цыганочка, — хрипловато проговорил Чейз и потянулся вперед, чтобы открыть ей дверь. Джипси с трудом заставила себя опустить руки.

— Спокойной ночи, — мягко проговорила она и проскользнула в дом. Она оглянулась через плечо, мгновение поколебалась, затем тихо прикрыла за собой дверь.

Она юркнула в свой уголок, бросилась на кушетку и свернулась клубочком, уставившись в пустой экран телевизора. Долгое время она сидела так без движения. Корсар вспрыгнул на диван и замурлыкал, словно маленький моторчик. Джипси рассеянно погладила его. Буцефал подошел и улегся на ковер у ее ног.

Джипси грустно улыбнулась.

— Вы хотите меня успокоить? — спросила она. В ответ кот заурчал, а пес стукнул хвостом по полу. — Спасибо, ребята, но, боюсь, это не в ваших силах.

Она еще долго сидела на кушетке, прислушиваясь к тишине, царящей в доме, и к голосу рассудка. Но слышала лишь настойчивый шепот желания. Наконец Джипси поднялась и отправилась в ванную, надеясь, что все ее заботы улетучатся вместе с горячим паром.

Она ошибалась.

На несколько минут Джипси выпустила Корсара и Буцефала на улицу, затем позвала их обратно и заперла черный ход. Сама она бродила по первому этажу, пока наконец, утомившись от безделья, не решила лечь спать. Было уже за полночь, когда она легла и завернулась в одеяло. Несколько минут она смотрела в потолок; затем спихнула Корсара со своей ноги, погладила Буцефала, примостившегося возле кровати, и выключила настольную лампу.

Десять минут спустя зазвонил телефон. Джипси сняла трубку, не включая света и удивляясь, кто это звонит в такой час.

— Алло!

— Думай обо мне, любовь моя, — произнес глубокий мужской голос.

Первым побуждением Джипси было повесить трубку. Только не хватало ей сейчас маньяка — любителя непристойных разговоров! Но что-то в голосе ее насторожило. Может быть, это Чейз? Да больше и некому! Что ж, примем игру!

— Я увижу тебя во сне, — соблазнительно промурлыкала она, включаясь в игру.

— И сны твои будут сладкими?

— Сладкими, как мед.

— Я мог бы сделать их еще слаще, — предложил незнакомец.

— Все вы любите давать пустые обещания.

— Дай мне шанс!

— Настоящий мужчина… э-э… рассчитывает лишь на собственные силы.

— А что делает настоящая женщина?

— Ждет.

— У тебя старомодные представления о женщине.

— Да… отчасти. — Джипси уже наслаждалась этой странной полночной беседой.

Незнакомец негромко рассмеялся.

— Сладких снов тебе, дорогая.

Джипси услышала гудки и повесила трубку.

— Все чудесатей и чудесатей, — пробормотала она свои любимые слова из далекого детства, улыбаясь во тьме.

Скоро она заснула.

Джипси всегда спала шесть часов — ни больше, ни меньше. Удивительно стойкая и постоянная привычка для столь безалаберной особы. Очевидно, ее биологические часы были настроены на шесть часов сна — и ни секундой больше! Но пока не кончились эти шесть часов, Джипси не пробудилась бы даже от звуков иерихонской трубы.

Утром она, как обычно, оделась, умылась, покормила собаку и кошку и выпустила их во двор. Выглянув в окно, оценила сегодняшнюю погоду — пасмурно и дождливо. Воскресенье было «свободным днем», и Джипси выбрала холодный чай.

Сегодня ее обещали навестить родители, и Джипси предусмотрительно отперла парадную дверь, чтобы они могли войти — один бог знает, где она будет, когда они здесь появятся!

Джипси налила себе еще стакан холодного чая, заправила в Германа лист бумаги и села за работу.

Тем временем лето вступило в свои права. Дождь прекратился, и из-за тучи выглянуло солнышко. Собака и кошка весело носились по двору. Джипси прихлебывала чай и раздумывала над своим романом.

На этот раз ей удалось совершенно выкинуть из головы Чейза. И слава богу: ведь, если мысли о нем будут не давать ей работать, они не смогут стать даже друзьями. Это Джипси знала наверняка. Она готова была простить ближнему что угодно, но только не помехи в работе.

Около десяти часов Джипси услышала шум подъезжающей машины, но не поднялась с места. Если это родители, они и так войдут, а любой другой постучится.

Несколько минут спустя в комнату уже входил ее отец — высокий, юношески стройный человек. Черные волосы его слегка серебрились на висках, из-под грозных бровей ласково смотрели на мир синие глаза. На лице его отражалась доброта и в то же время — несокрушимая твердость: редкое сочетание, особенно в наши дни.

Такие лица всегда интересуют художников — и мать Джипси не раз писала своего мужа.

Джипси подставила щеку для поцелуя.

— Привет, папа, — сказала она рассеянно.

— Здравствуй, дорогая. — Отец чмокнул ее в щеку и прислонился к столу. — Кстати, — спросил он спокойно, — что это за человек сидит на дереве у тебя во дворе?

Джипси поморщилась, обнаружив, что сделала ошибку в слове.

— Это Чейз, — коротко ответила она.

— Твой поклонник, дорогая?

— Сосед. — Джипси закончила абзац и остановилась, обдумывая следующий. — Ты не спрашивал, зачем он залез на дерево?

— Мне показалось, что это его личное дело, — немного смущенно ответил отец.

Джипси слегка улыбнулась и вынула из Германа законченную страницу.

— Наверно, Корсар опять украл ключи, — весело объяснила она.

Аллен Тейлор даже не моргнул.

— Когда же Корсар пошел на преступление в первый раз?

— Вчера. А где мама?

— Скорее всего помогает Чейзу спуститься. Она пошла посмотреть, не нужно ли ему помочь.

— Ой-ой-ой! Папочка, подожди минутку: я закончу страницу и после этого весь день буду в вашем распоряжении. — Джипси очень старалась не думать о Чейзе и своей матери. Но все же… хотела бы она посмотреть, как встретятся эти двое!

Когда она вынимала из машинки последнюю страницу, вновь раздался голос отца. Он держал в руках снятый с полки сувенир от загадочного рыцаря в маске.

— А это что такое?

— А как ты думаешь? Очевидно, серебряная пуля.

— Посеребренная, — педантично поправил отец.

— Очень может быть, — ответила Джипси.

— Откуда она у тебя?

— По-моему, это тоже очевидно.

— Ясно. — И он положил сувенир обратно на полку.

У отца Джипси было одно непревзойденное достоинство: он знал, что иногда лучше не задавать вопросов.

В гостиной послышались голоса. Выйдя туда, Джипси столкнулась с матерью и Чейзом. У Чейза был такой растерянный вид, что Джипси едва не расхохоталась.

Матери и дочери порой выглядят как сестры; Джипси и ее мать были похожи, как близнецы. Тот же рост, тот же вес, те же черные кудри и огромные серые глаза. Даже одеты одинаково — обе в свитерах и джинсах. Мало того — свитер на Ребекке был точно того же цвета, что и на дочери!

Ребекка Тейлор, урожденная Торн, выглядела удивительно моложаво. Если бы не серебряная прядь на левом виске, ее было бы не отличить от дочери. Другим был и ее голос — низкий, хрипловатый, полный степенного достоинства, приходящего с годами. Двигалась Ребекка быстро, но плавно, и Джипси рядом с ней казалась непоседливой девчонкой.

— Привет, мама! — поздоровалась Джипси и обняла мать. — Я вижу, с Чейзом ты уже познакомилась.

— Да. Джипси, тебе стоит поговорить с Корсаром. Что за привычка — воровать ключи!

— Обязательно, мамочка. — Джипси подавила смех и повернулась к отцу. — Папа, это Чейз Митчелл. Чейз, познакомься — Аллен Тейлор, мой отец.

Чейз машинально протянул руку. С лица его не сходило глубокое изумление.

День прошел словно в сказке. Родители Джипси обладали драгоценным талантом: куда бы ни занесла их судьба, они тут же устраивались как дома. Кроме того, им, несомненно, понравился Чейз. А Чейзу — они. Он все еще открывал рот при виде Ребекки — особенно когда Джип-си стояла рядом, — однако вскоре освоился и разговаривал с Тейлорами как со старыми друзьями.

Ребекка вызвалась приготовить обед. Джипси предусмотрительно упомянула о кулинарном мастерстве Чейза, и мама потащила его за собой. Вскоре обнаружилось, что холодильник пуст, и отец с дочерью отправились в магазин. С собой они взяли Корсара и Буцефала, которых Ребекка безжалостно выставила из кухни.

Только поздно вечером Джипси осталась одна. В голове ее вертелись обрывки сегодняшних разговоров — словно сцены из ненаписанной пьесы.

— Почему ты не предупредила, что вы с матерью похожи друг на друга как две капли воды? Какого дурака я свалял там, на дереве!

— Рядом с мамой дураков нет — есть только интересные люди.

— Хотел бы я в это поверить!

— Это так и есть. Моя мама принимает человека на дереве как должное.

— Любой нормальный человек, если его застанут на дереве, спрыгнет и кинется бежать без оглядки!

— А ты нормальный?

— Видимо, нет.

— Он рыжий.

— Да, мама.

— Вспыльчивый?

— Пока не замечала. Но мы познакомились только в пятницу.

— У него удивительные глаза. Как ты думаешь, он согласится мне позировать?

— Думаю, с охотой. Ему нравятся твои картины.

— И к тому же прекрасно готовит…

— Да, мама. Он учился в военной школе.

— Оно и видно.

— Что видно?

— Ходит, словно солдат на параде.

— Гм… не замечала.

— Разумеется, дорогая.

— Мама!..

— Дорогая, этот твой Чейз мне понравился.

— Папа, он не мой.

— Ты лучше ему это скажи!

— Пробовала. Не слышит.

— У него хороший вкус.

— Папа, ты необъективен.

— Я вполне способен объективно оценить свою дочь.

— Джипси, Корсар сидит в раковине.

— Значит, пить хочет. Мама, ты не нальешь ему воды в миску?

— Чейз, зачем вы впустили Буцефала?

— Извините, Ребекка, но он постучался хвостом.

— Вы впускаете в дом всякого, кто постучит?

— Только собак и хорошеньких женщин.

— Чейз, о чем это ты говорил с мамой? Вид у тебя совершенно обалделый!

— Еще бы! Ребекка рассказала мне, как ухаживал за ней Аллен. Неудивительно, что ты не хотела об этом рассказывать!

— Я не хотела рассказывать, потому что это их личное дело. И не принимай эту историю слишком близко к сердцу.

— Ты хочешь сказать: «Не пытайся воспользоваться этой идеей»?

— Вот именно.

— Да что ты! Ребекка очень на тебя похожа, но все-таки это не ты. Ты после этого станешь гоняться за мной с ружьем!

— Как ты верно понял мой характер!

— Знаешь, в военных школах дураков не держат.

Ложась в кровать, Джипси мысленно перебирала события минувшего дня. Час назад закончился ужин, и Чейз, пожелав спокойной ночи всему семейству, удалился восвояси.

Джипси подвинула в сторону Корсара, потушила свет и свернулась клубочком, собираясь заснуть.

Зазвонил телефон. Джипси машинально подняла трубку.

— Алло!

— Ты видела меня во сне прошлой ночью? Джипси улыбнулась, глядя во тьму.

— Конечно. Я же обещала!

— Реальность лучше снов.

— Правда?

— Я могу это показать.

— Я не знаю, кто вы, — чувственно прошептала Джипси.

— Это я тоже покажу.

— Нам лучше не встречаться. Будем как два корабля в ночи, что прошли совсем близко и не увидели друг друга.

— Но влюбленные должны хотя бы познакомиться!

— Это разрушит тайну.

— «Сама любовь есть тайна», — процитировал незнакомец.

Джипси вспомнила последнюю строчку из того же стихотворения.

— «Ты будешь ли постоянен?»

— Я буду любить тебя вечно. Вечно. Спокойной ночи, любимая.

Джипси положила трубку, затем взбила подушку и легла, глядя в темноту. В голове ее роились причудливые мысли. Мысли о белом коне и его таинственном наезднике. О бестолковом садоводе и отличном поваре. О ночном собеседнике, который цитирует старинную поэзию и называет Джипси «любимой».

О Чейзе Митчелле, которого она любит.