"Серые пустоши жизни. Оригинальная БДСМ-версия." - читать интересную книгу автора (Сурретьлэ Раи)

Глава 7. И на дракону бывает проруха…

Серый Дракон удобно расположился в ложбине на склоне горы, до воды тоже было недалеко, метров пять, только шею протянуть. Тень от утеса Хорга навевала приятную прохладу. Он молча смотрел на трех молодых драконов, сидевших напротив и выжидающе смотревших на него. Опять придется отправлять детей в неизвестность, возможно даже на смерть или плен, но другого выхода сейчас у него просто не было. Шпионская сеть непонятно почему начала давать сбои, все шло не так, как нужно, назревали какие-то события. Ведь Хранитель Меча уже здесь и его нужно найти, пока маги его не убили, ибо дурень, а о характере и умственных способностях носителя Духа дракон не питал никаких иллюзий, обязательно ввяжется в любую большую драку. Ждать вот так еще несколько тысяч лет у Мастера просто уже не было сил. А эти дети, и он опять бросил взгляд на молодых драконов, были так наивны и ничего не знали о человеческом мире, считая его рассказы всего лишь легендами… И говорить им ничего о совершаемом им тоже было нельзя, а вдруг попадут в руки магов. Те ведь способны развязать язык даже дракону… Как жаль, что ему сейчас нельзя удаляться от озера Соухорн, маги сразу же засекут его, слишком их много за каким-то псом собралось в Фофаре… Ну что ж, за дело. Итак.

Первый из молодых, серебристо-белый Нхар, хвастун и забияка, а в некоторых, крайне важных вещах, так и просто глубокий невежда, зато отличнейший боец, стратег и тактик, сидел, как он любил, на своем хвосте, от чего имел недоуменно-вопрошающий вид почти всегда. Он глупо ухмылялся и все пытался положить свою лапу на спину прекрасной, угольно-черной Идорне. При взгляде на эту дракону глаза старого Мастера затуманились – как же она была похожа на его любимую Маавху, свою неизвестно сколько раз прабабушку. Он усмехнулся, девочка была куда как умна, остальным двоим до нее еще тянуться и тянуться, а ведь всего пятьдесят лет, совсем еще юна. И, пожалуй, чересчур хитра для драконы. Как она его вчера обхаживала! При этом воспоминании старик едва удержался, чтобы не прыснуть со смеху. Ведь все юные, молодые и не очень драконочки все еще не потеряли надежду понести именно от него, постоянно споря о том, как соблазнить Серого Дракона. Хитрые бестии, каких только ловушек они ему не устраивали! И не понимали, дурочки, что еще несколько поколений этого нельзя будет делать. Генетическое вырождение… При их количестве это было слишком опасным. Но он то был живым! И желание тоже было! Мастер только вздохнул, еще раз посмотрев на прекрасное гибкое тело Идорны.

– Учитель! – раздался шипящий голос Рохарха, ярко-алого, с черными разводами на спине, молодого еще дракона. – Зачем ты позвал нас?

Его голос стал таким после встречи с охотниками в раннем детстве. У Серого Дракона тогда еще почти не было помощников, поспевать повсюду одному было невозможно и он находился с другой стороны хребта, когда штук тридцать ублюдков подкрались к стайке драконят, в которой не было никого, старше пяти лет. Они убили всех малышей, кроме раненного в шею трехлетнего Рохарха. Прибили ребенка за крылышки между двух деревьев и принялись жечь раскаленным железом, надеясь, что тот своими криками приманит других драконов. Но малыш молчал! Он знал, что неподалеку прогуливается стайка подростков, и молчал! Трехлетний ребенок сумел совершить невозможное – он закричал мысленно… И смог докричаться до него! Охотники дождались дракона. На свою голову… Мастер ощерился, вспомнив, как они пытались спастись от его ярости. Спасенный малыш выздоровел, вырос, но плохо было то, что в душе молодого и очень талантливого дракона навсегда поселилась всепожирающая ненависть к людям. Он, к сожалению, не способен был ничего творить – лишь разрушать. Если бы не это, какой бы помощник из него мог вырасти…

Старый дракон со вздохом еще раз внимательно оглядел всех троих. И все-таки для предстоящего дела лучшей тройки ему не найти. Они будут дополнять недостатки друг друга. Ведь именно им предстоит отыскать Хранителя Меча…

– Слушайте меня, дети мои! – загремел его голос. – Вы все знаете, что я, Серый Дракон, всего лишь третья часть целого – Серого Хранителя Предела. И теперь, наконец, произошло столь долго ожидаемое мной событие – Носитель Серого Меча и Серого Духа ступил в этот мир. Но, как вы помните, я не могу отлетать от этого озера далее, чем на тысячу миль. А Хранитель уже ищет меня, но у него на это могут уйти годы, а то и десятилетия. Поэтому вы должны будете отправиться в королевства людей, на юго-запад, узнать, что нового в мире, где происходит необычное, отправиться туда, найти его и доставить целым и невредимым сюда, ко мне.

И старик опустил голову на лапы. Первым подал свой шипящий голос Рохарх:

– Уч-чит-тель! Но зачем тебе человечишка? Убей его и забери себе Меч!

– Он Носитель Духа, – иронично взглянул на ало-черного Мастер. – И без него не будет Слияния. А если мы сольемся, то сможем изменить этот мир так, как сами того захотим. И драконы смогут жить спокойно! Ради будущего нашего народа ты должен на время спрятать свою ненависть под хвост, Рохарх!

Тот заскрежетал зубами, но вынужден был подчиниться:

– Хорошо, Учитель! Теб-бе луч-чш-ше зн-на-ать…

– И еще одно, – тихо добавил Серый Дракон, пристально глядя на них. – По королевствам людей пойдете в человеческом облике.

– С чего бы это?! – возмущенно приподнялся на передних лапах Нхар. – Да я этих всех людишек просто растопчу, если полезут!

Тут же хвост до того молчавшей черной драконы обрушился на его спину, а Рохарх разъяренно зашипел на белого дурака:

– Д-до п-пер-рвог-го м-маг-га, ид-диот!

Серебристо-белый дракон обиженно надулся и умолк.

– И если кого-нибудь из вас убьют или возьмут в плен, – жестко продолжал Серый Дракон, – остальные не будут мстить или пытаться освободить пленника! Они просто пойдут дальше. Вы меня поняли?!

Голос Мастера грохотал, хвост хлестал по камням, отшвыривая многотонные глыбы, как мелкие камешки. Все трое вжали головы в плечи – таким они своего Учителя еще не видали.

– Хорошо, Учитель! – ответила за всех черная Идорна. – Мы так и будем поступать, я лично буду следить за этими двоими. Но все же разреши спросить, где и как нам искать этого Хранителя?

Мастер довольно долго смотрел ей прямо в глаза, пока она, не выдержав его пылающего взгляда, не опустила голову. Похоже было на то, что именно девочке придется взять на себя основные тяготы путешествия. Старик тихо вздохнул про себя и ответил на вопрос:

– Вы отправитесь в самый близкий от нас город империи Фофар, Стирхол. Вы изучали ее и знаете, что там необходимо соблюдать крайнюю осторожность, страна отличается очень гнусными и подлыми законами, процветает продажа случайных путников в рабство. Там вы должны будете попытаться узнать, не происходит ли где-нибудь в мире чего-нибудь крайне необычного. Если да – то именно там и находится Хранитель Меча, по своей беспокойной натуре обязательно лезущий в любые заварушки. Туда же направитесь и вы. Необходимо будет добраться до одного из приморских городов, Инарву или Инкартем, в ту сторону, куда будет нужно потом отплыть. Если же ничего не узнаете в Стирхоле, отправляйтесь сразу же в Инарву – это очень большой город и ведет торговлю со всем миром, там что-то обязательно должны знать. И учтите, в виде драконов долетите только до Аптхоронского хребта, что в нескольких десятках километров от города, а оттуда пойдете уже в виде людей. И возьмите с собой самое лучшее человеческое оружие, какое только найдете в подземном замке, вы его хорошо знаете, побольше денег и драгоценных камней, в дороге очень пригодятся. И удачи, дети! Уходите, не прощаясь! Я не люблю этого…

Все трое молча поклонились и улетели. Старый дракон вздохнул, с тоской и любовью смотря им вслед. «Да будет с ними удача!» – молотом стучала в голове мысль. Когда молодых уже не стало видно за тучами, Серый Дракон свернулся клубком. Ему теперь оставалось лишь одно очень знакомое дело – ждать…

Через несколько дней к Южным воротам Стирхола, последнего перед Дикими Землями, города просвещенной империи Фофар, подошли трое охотников, одетых в кожаную одежду варваров из предгорий. Сонный стражник лениво посмотрел на них и зевнул, перегораживая алебардой вход.

– Куда? – продолжая зевать, спросил он.

– В город, купить продуктов и снаряжения, – глубоким контральто ответил один из них, вкладывая в руку стражника серебряный ролар.

Тот мгновенно проснулся и уставился на говорившую. Баба! Да какая! Высокая, черноволосая, коса по пояс, лицо, как у статуй во дворце, нос с легкой горбинкой, лицо гордое, смотрит прямо, да и одета как мужик. Правду, знать, говорят, что у этих дикарей бабы, как и мужики, воюют и на охоту ходят. Ишь, меч на спину нацепила, сучка. Стражник присмотрелся: знатный меч был у девки, богатый. Ничо-ничо, он ей не поможет, надо будет шепнуть работорговцам пару слов, те за такую-то красотку хо-оро-ошую деньгу отвалят. Он хихикнул про себя, представив, как спадет с лица дикарки гордое выражение и как она завопит, когда ей в первый раз колышек-то между ног воткнут. А какая грудь! Ему даже на минутку стало жаль девку, такую-то красоту, как ее сиськи, да под нож пускать? Жаль… «Да пес, впрочем, с ней, – подумал стражник, переводя взгляд на мужиков, – сама в город приперлась, никто не звал!»

А мужики тоже были еще те. Белокурый, правда, смотрелся дурак дураком и только хлопал зенками по сторонам, хоть и здоров был не в меру, метра два, не меньше, росту-то было. А вот рыжий… Стражник покачал головой. Да, это был настоящий головорез, морда вся в шрамах, два меча за спиной, да каких огромных. А глаза, глаза… Так и горят яростью, щас бы вот и убил. Одет был в черную кольчугу. Стражник опять всмотрелся и присвистнул: дык это ж боевой костюм работы древних храргов, щас таких уже не умеют делать. Да коли так, эта кольчуга полгорода стоит, а носит ее на себе какой-то скот с гор. Несправедливо, надобно такую несправедливость исправить! Ну ничего, они все еще до вечера узнают, что почем в славном Фофаре…

Но двух пацанов, ошивающихся возле ворот, он все-таки подозвал только после того, как горцы вошли в город и скрылись из виду. Кинув каждому по медной монетке, приказал:

– Ты – бегом в квартал работорговцев, найдешь Хартха, скажешь, чтобы сюда пер, базар серьезный имеется, хорошие бабки уплыть могут. А ты, – кивнул он второму, – галопом за этими варварами, что тута были, и проследи, где поселятся, да токмо незаметно. Усекли?

– Да, господин стражник! – мальчишки уже пританцовывали от нетерпения купить себе по дороге чего-нибудь поесть.

Стражник ухмыльнулся, прекрасно их понимая, сам был таким же вот голопузым, и гаркнул:

– Тады… Бего-ом… Ма-арш!

И только пыль закрутилась за босыми пятками.

Идорна, Нхар и Рохарх уже часа три бродили по впервые виденному ими человеческому городу. Да и к новым телам своим они все еще не могли привыкнуть. Учитель почему-то назвал этот город маленьким, но ведь в нем жило поболе шестисот тысяч этих людишек. «А каковы же тогда большие?» – спросила себя Идорна, крутя головой. Вокруг стояла несусветная вонь, раздражавшая ее чувствительный нос, что-то все время орали мелкие торговцы, вертящиеся под ногами. Рохарх пару раз чуть не прибил несколько таких, хватавших его за руки и пытавшихся впихнуть какую-то мерзость. Ему хотелось одного, перебить всех этих тварей, своим присутствием поганящих эту прекрасную землю. Алый дракон тяжко вздохнул про себя: увы, он дал слово Учителю. Только в дороге ему удалось поразвлечься, когда однажды увидел внизу, на поляне, восемь каких-то ублюдков, спустился и разорвал их в клочья. Да когда на них, уже в облике людей, почему-то напали горцы, чью одежду они сейчас и носили. Он поежился, непривычная одежда раздражала его, да еще какие-то мелкие насекомые, в ней водившиеся, легко прокусывали мягкую человеческую кожу, и она безумно от этого чесалась.

Они безуспешно пытались расспрашивать о чем-либо необычном, но люди лишь смотрели на них, как на сумасшедших и пытались всучить абсолютно никому не нужные вещи. Оба дракона уже были в ярости, и Идорна беспокоилась, посматривая на них, как бы чего не натворили лишнего. Она уже поняла, что тут они ничего не узнают, и нужно будет уезжать в Инарву. Необходимо было срочно убираться из города, пока не случилось беды.

– Стоп, ребята! Больше ходить тут смысла не имеет. Если бы где-то произошло что-то очень серьезное, то весь город бы уже гудел, как улей. Поэтому вспомните слова Учителя, что нужно ехать на запад, в приморский город. Уходим…

Уже подходя обратно к воротам, драконы услышали издалека звук колокола и пошли быстрее, опасаясь чего-то непредвиденного. Увы, они оказались правы – ворота были заперты. Идорна едва смогла удержать Рохарха, порывающегося кинуться на сбившихся перед ними и уже обнаживших мечи стражников. Она подошла к ним сама и спросила у офицера, что же случилось, почему днем закрыли ворота.

– Так ты, детка, лучше меня знаешь, – ухмыльнулся фофарец. – Банду ваших недалеко заметили и теперь, пока обратно в горы не прогонят, ворота не отопрут. Так что, номер не прошел!

Дракона непонимающе посмотрела на него, но потом вспомнила, что они одеты в одежду горцев и прокляла про себя не вовремя припершихся грабителей. Но делать было нечего, видимо придется ночевать в городе, стены были слишком высоки для того, чтобы перелезать их в человеческом теле. Она поблагодарила офицера и отошла успокаивать ярившегося Рохарха.

– Ночевать будем здесь! – твердо сказала она мужчинам. – Но не на улице, а в этом, как его тут называют?..

– Трактир, – подсказал ей Нхар, страшно довольный тем, что знает что-то, чего не знает умная Идорна.

– Именно так, белый. Идем и постарайтесь как можно меньше высовываться на улицу, а то с вами двумя беды не оберешься.

Они снова вернулись в центр города, на торговую площадь, недалеко от которой и видели несколько трактиров. Но в тот момент, когда драконы хотели уже продавливаться сквозь толпу к ближайшему, площадь загудела и люди бросились к большому помосту, на котором стояли несколько каких-то странных, непонятно для чего предназначенных, козел. А на него выводили группку обнаженных, дрожащих девушек и юношей.

– Там что-то интересное происходит, идем, посмотрим, может быть, сумеем выяснить хоть что-нибудь, – быстро сказала дракона и начала проталкиваться к помосту. Оба мужчины последовали за ней, расшвыривая толпу, недовольно расступавшуюся перед варварами – дикари ведь, что с них взять, в запале и прирезать могут, лучше уж отойти.

Но совсем близко к помосту они подойти все же не сумели, слишком густой была толпа. Дракона смутно видела из-за спин соседей, что на помост поднялись двое, дюжий работорговец и человек, одетый в длинную серую сутану с капюшоном. «Одежда мага!», – с ужасом вдруг поняла Идорна и попыталась прорваться обратно, но стоящие сзади уже стиснули их намертво, и вернуться не удалось.

– А вот красавица с Макуца, острова на далеком Юге, – завопил вдруг неожиданным для него дискантом здоровенный работорговец. – Обучена всему, что нужно, язык подрезан и удлинен, способна удовлетворить самый изысканный вкус!

И он вытащил за косы на центр помоста девушку со светло-голубыми волосами и зеленоватой кожей. Глаза были огромны, подымались к вискам необычным разрезом. И были наполнены диким, нечеловеческим ужасом. Но, несмотря на это, она была очень красива – тонкая талия, большая грудь, широкие бедра, точеные, тонкие черты лица. Рабыня вызывала желание, и толпа это заметила, глухо завыв. Идорна смотрела на все происходящее ничего не понимающими глазами, пока не вспомнила о том, среди людей существует рабство, и эти мелкие твари стали ей еще отвратительнее.

– А скоко стоит? – завопил кто-то с дальнего конца площади.

– Дорого! Двести золотых! – ответил работорговец. – Но посмотри на нее, разве она не стоит даже большего?

– Стоит, стоит! – заорал с другого конца площади толстяк в малиновых шелковых одеждах. – Я покупаю! Мое имя Цыфывк, хозяин Южного Дома Удовольствий!

– Она ваша, благородный Цыфывк! Продано!

– И обработайте ее сразу же, Сагет, – продолжал вопить работорговцу толстяк. – Только режьте глубже, чем обычно! Я доплачу за это пять золотых!

– Всегда к вашим услугам, господин! – с этими словами он махнул рукой своим помощникам, уже поднявшимся на помост и те, схватив дико завизжавшую и задергавшуюся в их руках девушку, сноровисто и привычно привязали ее к козлам, широко разведя ей ноги в стороны и открыв обозрению снова завывшей толпы покрытый голубоватым пушком цветок любви.

– Господин! – зашлась криком девушка. – Вы же обещали, что если я буду делать все как надо, вы не продадите меня в Дом Удовольствий, я же так старалась!

– Заткнись, тварь! – оборвал ее работорговец и, взяв большой, кривой нож, подошел к ее грубо разведенным в сторону ногам и сделал что-то такое, от чего над площадью забился полный нечеловеческой муки крик.

Идорна не видела, чем он занимался, и пыталась понять, за что мучают несчастную, совсем еще молоденькую самочку. Через некоторое время работорговец выпрямился, утер окровавленной рукой пот со лба и швырнул на помост какой-то залитый кровью кусок плоти. А над девушкой уже склонился маг, шепча заклинания, и страшная рана между ее ног на глазах стала покрываться корочкой струпа. Пораженная дракона с отвращением поняла, что работорговец зачем-то вырезал рабыне половой орган. Недоумевая, она смотрела, как он, подойдя к привязанной девушке с другой стороны, быстро отрезал ей обе груди и также швырнул их на помост.

– Все! – заорал он толстяку. – Она готова, можете забирать, отлежится месяц-другой и сможет приступать к работе.

– Крайне вам признателен, Сагет! – завопил в ответ толстяк. – Счет вы знаете куда присылать! И жду вас в гости, у меня есть редкие вина с Мерхарбры! Продегустируем!

– Обязательно приду, уважаемый! – поклонился ему работорговец.

Идорна с ужасом, в потрясении смотрела на происходящее, все еще не веря своим глазам. Вот так вот, походя, на глазах у толпы искалечить молодую самочку? Зачем? Она не могла этого понять и спросила стоявшего справа от нее школяра:

– Для чего все это?

Тот посмотрел на нее, как на последнюю идиотку, а потом обратил внимание на ее одежду и сказал ничего не понимающей дикарке, еще не знающей, что раз уж она вошла в город, то этого помоста ей не избежать:

– Дык рабынь для удовольствий делают. Из тебя хорошая получится… Гы-гы-гы…

Она захотела ударить мерзкую тварь, но он, продолжая хихикать, увернулся и исчез в толпе. Идорна же услышала слева от себя тихий плач и слова, повторяемые шепотом:

– Ланха, Ланха, любимая, нет, только не ты, не ты…

Она оглянулась и увидела полные слез глаза юноши, устремленные на милую шатенку, тем временем поставленную в центре помоста. Когда девушка сжалась, пытаясь прикрыть руками пах, из толпы кто-то заорал:

– Да не прикрывай, дура! Скоро прикрывать-то нечего будет!

И толпа грохнула хохотом. А белокурого юношу в форме студента как будто кто-то ударил: он сжался, что-то шепча себе под нос. Потом поднял широко открытые, не понимающие, как вообще может происходить подобное, глаза и встретился взглядом с Идорной, во взгляде его сквозило беспросветное отчаяние. Поняв, что него смотрят, он попытался протолкнуться назад, но не смог и сжался сильнее. А дракона посмотрела с жалостью и, по-видимому, парнишка эту жалость уловил, потому что с безумной надеждой, надеждой на чудо, мелькнувшей в глазах, зашептал драконе:

– Это моя любимая, моя невеста… Я учился в столице, приехал в отпуск, а ее уже за долги отца забрали работорговцы… Я продал все, что у меня было, но этого, – и он указал глазами на тощий кошелек, зажатый в левой руке, – этого не хватит даже на четверть минимальной цены… А я бы любил ее какой угодно, пусть даже искалеченной, лишь бы только живой…

И из глаз паренька снова заструились слезы, он сжался, ожидая насмешки. Идорна не могла поверить своим ушам – неужели же люди, эти убийцы детей, тоже умеют любить? Она сунула руку в карман, нащупала один из драгоценных камней, взятых с собой в подземном замке, и сунула в руку несчастного студентика. Он потрясенно уставился на камень, потом на нее, все еще не веря своему счастью и шепча:

– Госпожа… Госпожа… Но ведь это стоит больше пятисот золотых…

Она только махнула рукой в ответ, несколько смущенная благодарностью, засиявшей в его глазах, и не понимающая, за что же люди так ценят эти блестящие камешки. Тогда юноша, услышав, что его невесту уже почти продали, с неистовой силой прорвался к помосту и закричал работорговцу:

– Я даю за эту девушку четыреста золотых монет, господин работорговец!

– Да откуда у тебя такие деньги, чарбов сын, – с презрением отвернулся от него тот.

Тогда юноша с отчаянием начал оглядываться и, увидев стоящего метрах в десяти от него старика в синей хламиде с золотым поясом, что было сил закричал ему:

– Господин Трааранг! Господин Трааранг! Вы же ювелир, пожалуйста, подтвердите господину работорговцу стоимость этого камня.

Старик внимательно посмотрел на него и, узнав, заулыбался:

– Сейчас посмотрим, юный Нифос, сейчас посмотрим… – говорил он на ходу, проталкиваясь к юноше. – Это ведь твоя Ланха там, на помосте, да? Ее папа задолжал, да?

Работорговец услышал их разговор и приостановился. Если действительно молодому идиоту достался от кого-то такой дорогой камень, то почему бы и не продать ему рабыню? Она ведь местная, больше 80 монет за нее хоть так, хоть так не выручишь. И он внимательно наблюдал за стариком, который, наконец, протолкнулся к юноше, взял в руки камень и несколько минут его тщательно осматривал, потом заключил:

– Это синий тармиалг. И, как ювелир с императорской лицензией, я своим словом подтверждаю, что минимальная стоимость этого камня пятьсот пятьдесят золотых монет!

Юноша выхватил камень из рук старого ювелира и протянул его работорговцу, говоря:

– Вы примете этот камень в уплату за рабыню, господин Сагет?

– Конечно, приму, господин Нифос, – насмешливо ухмыльнулся ему в ответ работорговец, думая про себя, что день у него сегодня очень удачный и как жаль, что подобных дурней так мало на свете. – Как прикажете ее обрабатывать?

– А можно совсем не обрабатывать? – тихо спросил юноша.

– Это запрещено! – глухим голосом произнес стоящий позади работорговца маг, лица которого не было видно из-под капюшона.

Работорговец развел руками.

– И рад бы услужить, – сказал он, – да не могу, закон… Она ведь прошла обучение и уже пробовала губами и мужчин, и женщин…

Обрадовавшаяся было девушка, стоявшая на помосте, побледнела. А лицо юноши перекосила гримаса боли, и он с трудом выдавил из себя:

– Тогда, умоляю вас, сделайте самое меньшее, что только можно по закону, я доплачу вам… – И с этими словами он поднял свой тощий кошелек.

Тут видно проняло даже работорговца, потому что он отмахнулся и сказал, не понимая, как видно, сам себя:

– Не нужно. Стоимость камня покрывает оказание любых дополнительных услуг.

Потом повернулся, махнул рукой, и его помощники подхватили девушку, с отчаянием смотревшую в глаза любимого, и быстро привязали ее к козлам. И опять раздавался над торговой площадью дикий девичий крик и шлепались на деревянный помост окровавленные куски плоти. Когда все завершилось, маг пошептал над ней, раны покрылись струпьями, и он отошел. Юноша же поднялся на помост, взял на руки потерявшее сознание от боли существо, только что бывшее симпатичной девушкой и тихо, никого не видя перед собой, побрел сквозь толпу, быстро раздававшуюся перед ним. Драконы тут же воспользовались этим и поспешили убраться подальше от мага и омерзительного зрелища на помосте.

Идорна нагнала тихо бредущего студента и сунула ему в карман один из своих кошельков. Он поднял голову, узнал дракону и, тихо улыбнувшись, сказал ей:

– Да будет милостив к вам Творец, госпожа, за все то, что вы для нас сделали…

– Не бросишь ее? – недоверчиво спросила она.

– Никогда! – И он с нежностью поцеловал свою ношу в лоб. – Ведь я ее люблю, любой, в любом состоянии, что бы с ней не сделали… И до конца жизни мы будем за вас молиться…

Она только махнула рукой и вернулась к своим.

– Что тебе до этих червяков, Идорна? – презрительно скривив губы, спросил ее Рохарх.

– Любовь… – прошептала потрясенная происшедшим девушка.

– А-а-а… – с еще большим презрением протянул ало-черный.

– А что ты думаешь по поводу этого… этой мерзости, – и она махнула рукой на помост, откуда опять доносились чьи-то крики боли.

– Лю-у-ди… – прошипел дракон. – Они еще и не то выдумают. Их надо уничтожать! Всех! Поголовно!

– Тихо, тихо, тихо… – замахала на него руками, успокаивая, Идорна. – Не стоит тебе из-за них расстраиваться, братишка. Пойдем лучше искать трактир.

И они пошли. Дракона оглянулась на Нхара, но с белого дурака все скатывалось, как с гуся вода. Он насвистывал себе что-то под нос и вовсю крутил головой во все стороны, высматривая нечто, интересное только ему.

Обойдя несколько трактиров, они все начали постепенно приходить в бешенство – мест нигде не было. В городе ожидали большую ярмарку, и приезжих было море. Драконе приходилось постоянно придерживать Рохарха, порывающегося повесить каждого очередного трактирщика на его же поясе. Только в десятом по счету трактире нашлась маленькая, вонючая, битком набитая вшами и клопами комнатенка. В ней, кроме четырех, наполненных старой соломой тюфяков, ничего не было. Но цену хозяин, неопрятный, с заплывшими крохотными глазками, толстяк, заломил просто несусветную – два золотых за день. Хотя комнатенка ни у кого ничего, кроме отвращения, не вызывала, пришлось согласится, оставаться на улице было бы слишком опасно. Расплатившись с хозяином и оставшись одни, драконы побросали свои узлы на пол и расселись прямо на них. Идорна начала совет:

– Как вы, ребята, поняли, здесь нам искать нечего. Днем я уже говорила, что нужно отправляться в Инарву. Учитель говорил, что это крупный приморский город и уж там, мне кажется, если в мире что-то происходит, должны об этом знать. Жаль, что не получилось уйти сегодня же, очень уж не нравится мне этот город…

– Домой хочется… – невпопад, тоскливо протянул Нхар и тут же заработал подзатыльник от Рохарха, который при этом уже отвечал драконе:

– Ты права, дорогая…Утром пойдем в Инарву. А теперь давай-ка поедим, запах внизу, в трактире, мне показался довольно приятным. Мясом пахнет.

Оставив узлы в комнате, молодые драконы беспечно спустились в трактир и заказали мясное рагу. Но прошло с полчаса, а к ним так никто и не подошел. Рохарху пришлось разыскать хозяина, дремавшего в уголке и, взяв его за шкирку, несколько минут порычать. После этого заказанное появилось на столе мгновенно, и они наконец-то принялись за еду. На удивление, рагу оказалось очень даже приличным и было с большой скоростью и аппетитом съедено. Слегка осоловевшие сотрапезники налили себе по бокалу черного курмбхадского вина и принялись осматриваться. Зал был полон, в основном за столами сидели дюжие, мускулистые мужики, пьющие пиво и о чем-то тихо беседующих между собой.

– И что эти поганые людишки все время покупают, продают, снова покупают… – принялся сыто философствовать белый Нхар. – Суетятся, калечат друг друга…

– Заткнись, дорогой… – «ласково» прошипела ему Идорна.

Она успела еще раз оглянуться и видела, что многие в зале в упор рассматривают их и, вероятно, прислушиваются к их разговорам. И к их столику, пошатываясь, уже направлялся какой-то небритый тип в потертых штанах и кожаной безрукавке. Она толкнула локтем Рохарха и указала ему на приближавшегося. Ало-черный сразу же насторожился и положил руку на рукоять одного из мечей. Нхар тоже увидал небритого и захихикал:

– Опять тебя, красивая ты наша, покупать идут…

Дракона вспомнила, что действительно, пока они ходили по городу, расспрашивая людей, к ним с десяток раз подходили какие-то личности и, обращаясь к мужчинам, предлагали продать им ее, Идорну. На эти предложения они не отвечали, лишь смеясь в ответ. Но тут девушка вспомнила помост, зверя-работорговца и с ледяной ясностью внезапно поняла, для какой именно цели ее хотели купить. Ярость поднялась волной, и она зашипела Рохарху:

– Прибей эту, гниду…

Ало-черный с недоумением покосился на такую всегда спокойную Идорну, которая ни с того, ни с сего вдруг пришла в дикую ярость. Пожал плечами, ничего не поняв – женщины! – и сказал ей:

– Сама же говорила вести себя здесь потише…

– Помост помнишь? – прошипела девушка.

Он кивнул головой.

– Так неужели не понимаешь, зачем эти твари меня купить хотят и что со мной сделать?

Дракон поднял наливавшийся яростью взгляд на подошедшего небритого, и тот отпрянул, торопливо заговорив:

– Во, какая вумная баба-то, понимат, чо ей от помоста не уйти. Продали бы бабенку, мужики, от греха подальше. Че вам до нее, ей же пользительней будет и вам денежки… Продайте, пока добром просят и деньгу дают…

И небритый начал трясти тощим, зазвеневшим кошельком.

– Пшел вон, пока жив, ублюдок! – прошипел сквозь зубы Рохарх, слегка приподымаясь и начав вынимать меч из ножен.

– Ей! Ей! Мужик! Ты че? Я ж токмо спрашиваю… Я ж ничо… Я ж мирный…– с этими словами небритый быстро убрался прочь.

– Трусливые твари! – шипел ало-черный, никак не успокаиваясь.

– Спокойнее, парень! – положила ему руку на плечо Идорна. – Сейчас драться придется, здесь ловушка…

Рохарх быстро оглянулся. Точно. Все дюжие мужики, сидевшие в зале, неспешно окружали их, поигрывая дубинами. Дракон быстро оценил соотношение сил и бросил девушке, выхватывая мечи:

– Надо выбираться отсюда, их здесь слишком много, – с этими словами он хлопнул по плечу Нхара, увлеченно доедавшего вторую тарелку рагу, неизвестно когда и заказанную им. – Белый, хватит жрать, по моему сигналу вскакиваешь и пробиваешься к дверям, прикроешь нам спины.

Тот удивленно вскинул голову от тарелки и, будучи прирожденным бойцом, тут же все понял и приглушенно зарычал. В этот момент раздался рев Рохарха и они вскочили, выхватив мечи и кинжалы. Ало-черный дракон, вертя в руках два гигантских меча, первым двинулся вперед. Несколько лбов впереди попытались атаковать, но тут же рухнули на пол разрубленные напополам, заливая все вокруг кровью. Остальные отхлынули, явно не желая встречаться с мечами гиганта, и попытались напасть сбоку, но там их встретили Нхар и Идорна. Головорезы враз уразумели, что девушка носит свой богатый меч отнюдь не для украшения. Несчастные бандиты, привыкшие к уличным потасовкам, вдруг, неожиданно для себя, встретили воинов, равных которым можно было найти разве что среди хралов или мастеров ордена Серебристого Ветра, да и то вряд ли. Ибо драконы, даже в человеческом теле, в несколько раз превышали людей и по силе, и по скорости реакции.

В дальнем углу, внимательно наблюдая за боем, сидели двое людей – лысый толстяк,

Глава работорговцев города и давешний небритый, опьянение и простонародный говор которого куда-то вдруг подевались. Они говорили между собой, обсуждая увиденное.

– Ах, какая женщина! – восхищенно чмокал губами толстяк, наблюдая за тем, как Идорна сваливает громил одного за другим. – С каким бы удовольствием я взялся лично за ее дрессировку. И куда же денется ее гордость, когда ее распнут на помосте и воткнут нож между ног… И белокурый парень хорош – за него, после соответствующего обучения и усечения всего лишнего, богатые бабенки такие деньги отвалят…

– Их еще взять надо, – ответил небритый, продолжая наблюдать за дракой, его что-то тревожило, но он никак не мог понять, что же именно. – Великолепные бойцы, все трое. Но дрессировать эту милашку буду я.

– Ты-ы?.. – недоверчиво протянул толстяк. – Ну лови, лови… А то эти милые ребятки между тем уже почти всех твоих скотов положили. Втроем! Я таких воинов и не встречал, пожалуй…

– Хороши, ничего не скажешь. Но и я не лыком шит! На улице для них хороший сюрпризец приготовлен.

– Посмотрим… Посмотрим… – скептически покачал головой толстяк. – Если бабенку возьмешь и сможешь выдрессировать, подбрось перед продажей на недельку, интересно…

– Там посмотрим, – неопределенно буркнул его собеседник.

В этом городе, на окраине заселенных земель, вся реальная власть принадлежала этим двоим, а отнюдь не императорскому губернатору, безвылазно сидевшему в своем дворце и получавшему за это хороший куш и лучших, резаных и не резаных, рабынь. Небритый Тход, Ведущий Ночных Охотников Стирхола, уже начинал сожалеть, что связался с этими варварами. Проклятому толстяку, и он с неприязнью посмотрел на своего собеседника, приспичило получить девчонку, а его же куда больше интересовала кольчуга, древняя кольчуга работы храргов. Тходу буквально жгло грудь желание иметь ее, все еще одетую на рыжего варвара. Эти трое сволочей уже успели перебить больше трех десятков его лучших людей! Он опять внимательно присмотрелся к движениям дикарей, и все тело его вдруг прошиб холодный пот. Он узнал эти движения! Тход медленно, весь белый повернулся к толстяку и прошептал:

– Я выхожу из дела.

– Что случилось? – несказанно удивился тот.

– Их движения. Они только одеты в варварскую одежду. Это мастера Серебристого Ветра. Ты хочешь навлечь на свою голову месть Серебристого Ветра?

– Не-ет… – толстяка мгновенно прошиб пот.

Тход уже повернулся к своим, чтобы отдать приказ незаметно свернуть бой, но тройка в этот момент прорвалась к двери и вывалилась наружу. И тут же раздался трехголосый разъяренный рев, который, казалось, не могли бы издать человеческие глотки. Небритый в отчаянии стукнул кулаком по столу:

– Попались все-таки в мою ловушку… – пробормотал он. – Надо пойти выпустить и извиниться…

– Не-е… – протянул толстяк, томно закатывая глаза. – Раз уж попались, может и не мастера. Я рискну. Больно уж девка хороша…

– Как хочешь, – издевательски ухмыльнулся Тход. – Тут я тебе не помощник.

И с этими словами

Глава Ночных Охотников встал из-за стола и быстро пошел к выходу, перепрыгивая на ходу через мертвых и раненных. Толстый Тимас, потирая руки и облизываясь, спешил за ним.

Над крыльцом трактира яростно извивались пойманные в прочную стальную сеть, которую не брал ни меч, ни кинжал, варвары. Толстяк опередил Тхода и первым подбежал к сети, висящей высоко в воздухе. Смешно подпрыгивая на коротеньких ножках, он забегал вокруг, приговаривая:

– Ну что, попались? Ну, теперь вашу сучку выдрессируют, как с благородными фофарскими мужчинами обращаться. А тебя, белоголовый, кастрируем и к бабам, сосать… А ты, сволочь рыжая, в каменоломни, в каменоломни…

«Совсем с ума сошел», – неприязненно подумал Тход и подозвал к себе начальника своих людей.

– Уводи всех наших и быстро, пусть остаются только его люди. Мы выходим из дела.

– Почему? – удивился тот.

– Мастера Серебристого Ветра! – кивнул на сеть Тход.

Лицо его подчиненного скривилось, и он исчез с быстротой молнии. Но никто не успел уже ничего сделать, произошли абсолютно неожиданные для всех вещи, которые каждому оставшемуся в живых снились потом всю оставшуюся жизнь в самых страшных кошмарах. Дико закричала девушка из сети:

– Нет!!! Нхар, не смей!!!

Но было уже поздно, разъяренный белый дракон, пойманный презренными людишками, уже начал обратное превращение. Никогда не умевший контролировать своих чувств, он не смог сдержать Драконьей Ярости и забыл наставления Учителя. Нхар превращался в дракона.

Потрясенные люди увидели, как металлическая сеть лопнула и оттуда выпали уже не три варвара, а два варвара и ревущий белый дракон. Он рухнул прямо на толстого Тимаса, оставив от того только неприятно пахнущую лепешку. А потом встал на задние лапы, распахнул свои белоснежные крылья, взревел уже так, что затряслись окна в домах, и кинулся крушить все вокруг. Все находящиеся поблизости люди были мгновенно разорваны в клочья, когти и зубы семиметрового дракона работали с молниеносной быстротой. Он выдохнул струю пламени, зажегши несколько домов вокруг.

– Мага! Срочно зовите мага! Дракон в городе! – истошно вопил кто-то.

Воспользовавшись неразберихой, Рохарх ухватил Идорну за руку и вместе с ней рванулся в переулок. Забившись за угол, они молча наблюдали за буйством Нхара.

– Как же мы могли так глупо попасться? Как жаль мальчишку… – в голосе драконы звучали слезы.

– Не смей плакать, Идорна! – глаза Рохарха пылали огнем адской ненависти. – Да, жаль! Но мы должны идти дальше и выполнить свой долг, как бы нам ни хотелось отомстить!

– Почему он не улетает? Ведь он может еще спастись! – вырвалось у девушки.

– Ярость, – коротко ответил ало-черный. – Ты разве уже забыла, как это, когда ты в ярости и не помнишь уже ничего? Мы с тобой хоть немного уже умеем контролировать Драконью Ярость, а этот несчастный белый дурень еще нет!

А на площадь, усеянную кусками человеческих тел и обломками зданий, тем временем уже выходили с разных сторон три человека в темно-серых сутанах, с надвинутыми капюшонами. Маги. Нхар с радостным ревом обернулся к первому, собираясь разорвать его, но вдруг понял, что не может сдвинуться с места. Не может даже зареветь. Какая-то сила вздернула его в воздух и потащила в сторону видневшейся слева от города мрачной башне магов.

Два дракона, содрогнувшись, с гневом и ужасом наблюдали эту картину. Ведь до сих пор о магах они знали только по рассказам Учителя и даже представить себе не могли что-либо подобное.

А в это же время на площади, чуть в стороне от одного из магов, зашевелились обломки, из-под них вылез окровавленный Тход и поковылял к ближайшему, надрывно вопя:

– Господин маг! Их было трое!

Маг медленно повернул голову к нему:

– А я вижу лишь одного… – прошелестел тихий голос из-под капюшона.

Тход прошепелявил в ответ, нервно теребя пальцами полы безрукавки:

– Они были в образе людей, господин маг… Я своими глазами видел, как этот, которого вы поймали, превратился из человека в дракона.

Маг чуть не подпрыгнул при этом известии и, повернувшись к остальным, начал быстро отдавать какие-то приказы.

– Та-ак!.. – в сердцах протянул ало-черный дракон. – Вдвоем уйти, может, уже и не удастся. Уходи! Я их задержу.

– Нет! – затряслась от ярости Идорна.

Да как он смел предлагать ей такое!

– Мы должны уйти вместе!

– Хорошо, девочка, попробуем, – вздохнул Рохарх. –Побежали.

Драконы один за другим помчались в сторону ближайшей стены. Не оставалось другого выхода, кроме как попробовать перелететь ее в теле драконов и там, вновь став людьми, попытаться скрыться. Они сбивали с ног редких вечерних прохожих по дороге и слышали позади топот погони. Маги поняли, что драконы бегут и разослали во все стороны поисковые отряды. Рохарх быстро осмотрелся вокруг и увидел, что они сейчас выбегут на еще одну площадь. Он поднял руку и бегущая следом дракона остановилась. Дракон осторожно выглянул из-за угла и заскрипел зубами – все выходы уже были перекрыты. Ало-черный на секунду задумался – ему нужно было спасти Идорну, о своей жизни дракон уже не думал, он всегда был лишь наполовину живым. А если уж предоставляется возможность отомстить людям, пусть даже ценой собственной жизни, он не остановится. Но девочка гибнуть не должна, ей еще предстоит привести к Мастеру Серого Убийцу. Дракон злобно ухмыльнулся, глаза загорелись красноватым огнем, и он достал и повесил себе на шею медальон, до того лежавший в кармане.

– Тебе придется уходить одной, Идорна! – сказал Рохарх, повернувшись к ней. – Когда я начну бой, взлетай в виде драконы и улетай в чащу, там опять превратись в человека. Скоро ночь и, возможно, тебе удастся уйти…

– Нет!

– Ты забыла о приказе Учителя, девочка! – Он встряхнул ее за плечи и она поникла. – Уходи сейчас, не смотри на мой бой. Иди, моя любимая… Беги…

Идорна положила руки на плечи Рохарха и посмотрела ему в глаза. И впервые увидела в этих глазах не ненависть, а грусть и нежность. Ало-черный наконец-то признался ей в любви. Перед смертью… Он улыбнулся и кивнул ей, девушка опустила руки, сжала кулаки, повернулась и побежала так, как никогда еще не бегала в жизни. Алый дракон еще несколько мгновений смотрел ей вслед, потом глаза его опять зажглись ненавистью, и он пробормотал себе под нос:

– Ну, держитесь, сволочи! Сейчас я вас озадачу.

И с этими словами Рохарх тенью скользнул обратно, в сторону площади, где пленили белого дракона. Он прятался в переулки при виде бегущих стражников и незаметно скользил дальше. Вот и вход на площадь…

Маг внимательно осматривал развалины. Известие о драконах-колдунах его очень встревожило. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, чем это грозит Фофару.

– Эй, маг! – окликнул его кто-то.

Он обернулся, удивленный подобной непочтительностью, и увидел огромного рыжего варвара с мечом соответствующих размеров. Маг досадливо отмахнулся, что с дурака возьмешь, и повернулся к развалинам, продолжая внимательно изучать их. Только через несколько мгновений он понял, что что-то тут не так и хотел было опять повернуться к варвару, но было уже поздно – свистнул меч и развалил его на две половинки. Все на площади задохнулись от страха – убить мага! Святотатца ждала страшная и медленная смерть. А рыжий то ли ревел, то ли хохотал, с левой руки его сорвался кинжал, завершивший свой путь в глазу еще одного мага. С правой же, одновременно с этим, метнулась тончайшая стальная нить, захлестнула шею третьего и срезала его голову, как травинку. Вверх ударил поток крови. Только сейчас оставшиеся в живых маги поняли – перед ними был второй дракон. Ибо он уже принимал истинный облик. И вот огромный, метров восьми в длину, ведь Рохарх был гигантом даже по драконьим меркам, алый, с черными разводами на спине, дракон уже метался по площади, разрывая людей в клочья. И ни один удар его не пропадал зря.

Идорна издалека услыхала шум сражения и поняла, что ало-черный принял свой последний бой. Она коротко всхлипнула и взметнулась в воздух, возвратившись в свое тело. Дракона летела так, как только раз в жизни до того пришлось ей летать. Переметнувшись через городскую стену, она рухнула в заросли милях в двух от города и превратилась в человека. Девушка бежала, задыхаясь и захлебываясь от рыданий, ей еще никогда не доводилось терять друзей…

Маги вскинули кулаки в смертном заклинании. Они еще не знали, что у Рохарха был очень древний медальон, украденный у Учителя, который уничтожал чужую магию, взрываясь при этом сам и уничтожая все вокруг. Именно его он и достал из кармана при прощании с драконой. И когда чуждая магия коснулась медальона, тот проснулся и выполнил свою задачу.

Еще многие годы спустя, жители этого заштатного городишки вспоминали о страшном взрыве, унесшем больше сотни тысяч жизней и разрушившим почти весь город.

Алый Рохарх хотя бы смертью своей сумел напоить собственную ненависть…

Идорна бежала уже вторую неделю. Несмотря на жертву Рохарха, оставшиеся в живых маги не поверили в смерть третьего дракона, видимо ее полет кто-то видел, и изо всех сил продолжали искать ее. Сотни и сотни охотников вышли в леса, воздух контролировался несколькими подразделениями Воздушной гвардии на грифонах. Дракона была в ярости и отчаянии, она пробиралась через буреломы и так изодрала одежду, что связав остатки ее в узелок, предпочла идти дальше голой. Ни денег, ни драгоценных камней у нее тоже не осталось. При малейшем шуме ей приходилось затаиваться где только было можно. Счастье еще, что Учитель обучал их маскировке в человечьих телах, и она знала, как ей спрятаться в самом неподходящем для того месте. Лес, благодарение Творцу, был настолько густой и дикий, что найти беглеца тоже было совсем не просто, и Идорна этим обстоятельством вовсю пользовалась. Но ее горе, ярость и отчаяние были столь велики, что она могла сотворить все, что угодно. Да к тому же дракона не умела охотиться в человеческом облике, превращаться же в дракона не рисковала, и поэтому была очень голодна.

Но время шло, охотников постепенно становилось все меньше и меньше и, наконец, на восьмой день безумного бегства девушка решилась остановиться на привал, весь все это время она спала только урывками, и отдых был ей необходим, как воздух. Она высмотрела удобную маленькую полянку рядом с ручьем, которая была со всех сторон густо закрыта ветвями ардоалов и хотела было присесть там, но услышала сверху шум крыльев грифона и снова метнулась в чащу. Она еще некоторое время шла вдоль ручья, когда вдруг увидела молодого оленя и решила попытаться все же поймать его. Животное резко прыгнуло куда-то в сторону и попросту исчезло. Идорна сперва остановилась в недоумении и, только подойдя к месту исчезновения, поняла, что заросли скрывают совершенно невидимый с воздуха овраг. Перед ней было идеальное место для отдыха, никто не мог бы ее тут найти без собак, а их у преследователей почему-то не было. Она спустилась вниз, сильно поцарапавшись при этом и вновь прокляв людей и вообще все на свете. Даже ни в чем не повинному Серому Дракону досталось… Внизу было на удивление уютно, даже резкий прерывистый холодный ветер, так досаждавший Идорне наверху, не достигал сюда. По дну тек небольшой ручеек и успокоившаяся дракона пошла дальше. Через некоторое время она нашла ложбинку, поросшую мягкой травой и наконец-то села, вытянув усталые ноги. Она даже рискнула развести небольшой костерок. Сидя возле него Идорна не выдержала и, отдавшись своей боли, заплакала. Она задавала самой себе безответные вопросы, не в состоянии понять, почему же люди напали на них, почему они так хотели купить ее. Ведь драконы никого не трогали, никого не убивали и не мучили… Какую же ошибку они допустили? Что они сделали этим мерзким мягкотелым тварям? Рохарх был прав, их нужно уничтожать до последнего!

Дракона сидела, скорчившись, и тихо плакала от горя, отчаяния и голода. Поэтому не сразу заметила, как на ложбинку, где она отдыхала, вышла рыженькая человеческая самочка в бедненьком, сереньком, дерюжном платьице с букетиком цветов в руках. Усыпанное веснушками лицо удивленно вытянулось при виде очень красивой, но полностью обнаженной и донельзя исцарапанной девушки, плачущей, уткнувшись в колени. Она подошла к плачущей Идорне и, доверчиво улыбаясь, спросила:

– А почему ты плачешь? Такие красивые, как ты, не должны плакать.

Дракона яростно вскочила на ноги и с ненавистью уставилась на самочку. Та щерила свои мелкие зубенки в пародии на улыбку. Живот Идорны свело от голода, и он отозвался на ее резкое движение болью. Она еще раз взглянула на самочку и подумала: «А почему бы и нет? Человек ведь тоже мясо. Правда Учитель говорил, что людей есть не следует…» Но ее тут же скрутило от отвращения – Серый Дракон таки вбил им в головы истину, что людей есть нельзя… Что их можно воспринимать как врагов, но не как еду. Она отряхнулась и рявкнула:

– Убирайся отсюда, тварь, если жить хочешь!

– Да я ничего плохого тебе не сделаю, – удивилась рыжая. – Может, ты кушать хочешь? У нас дома есть еще немного каши… Извини, что нет ничего лучше, но мы не едим мяса…

Идорна остановилась и несколько удивленно глянула на нее. Но заподозрив ловушку, столь же грубо, как и раньше, прорычала:

– Ничего мне не нужно! Оставь меня в покое!

– Ну, извини, если я нарушила твое уединение, – на лице самочки появилось обиженное выражение. – Я уже ухожу…

Но в этот момент кусты сверху, над оврагом раздвинулись и девушки увидели два грубых мужских лица. Но те видели лишь рыжую, Идорна стояла в тени под скалой, и сверху ее было не усмотреть.

– А это у нас еще что тут? – спросил один из охотников у другого.

– Спасайся! – отчаянно крикнула самочка и, подбежав к Идорне, так толкнула ее, что молодая дракона кубарем покатилась в кусты.

Она быстро спряталась за камнями, ругаясь сквозь зубы и потирая ушибленный бок, затем бросила взгляд вперед и увидела, что рыженькая тоже попыталась сбежать, но спрыгнувшие в овраг здоровые мужчины быстро поймали ее.

– Это она? – опять спросил первый охотник у второго.

– Не-а… – сипло ответил тот. – У той волос черный.

– А… – гнусно ухмыльнулся первый. – Ну, так поразвлечемся…

– Угу, – хмыкнул его приятель и одним движением сорвал с пойманной девушки ее заплатанное платьице.

Дракона спокойно наблюдала за тем, как они разложили рыдающую рыженькую на земле и принялись по очереди насиловать ее. «Пусть себе эти люди творят друг с другом все, что пожелают, – думала она с презрительной улыбкой на устах. – Мне-то до них что за дело?» Когда ублюдки, наконец, насытились, по несколько раз изнасиловав самочку и спереди, и сзади, и в рот, один из них достал нож и принялся чертить на животе истошно кричащей несчастной кровавые полосы. Второй раскалил в костерке, зажженном Идорной, какой-то прут и, подойдя к рыженькой, которую держал первый ублюдок, сунул ей этот прут между ног… Дикий крик, взметнувшийся над оврагом, казалось, разрывал уши драконы, ей захотелось заткнуть их, и она с отвращением отвернулась, желая лишь одного – чтобы скоты побыстрее закончили свои развлечения и убрались отсюда. Хотя, поняла она, оглядев поляну, залитую кровью, здесь отдохнуть уже не удастся, слишком грязно. Ибо один из охотников, тем временем, отрезал левую грудь несчастной самочки, и она уже даже не кричала, только слезы текли по щекам и слабые хрипы срывались из разбитых начисто губ. Но в момент, когда этот же скот сунул кинжал рыженькой между ног и вспорол ей живот, дракона вдруг поняла, что несчастная спасала ее, Идорну, абсолютно ей незнакомую, спасала, жертвуя собой… Точнее, думала, что спасает, ибо для драконы эти двое ублюдков не составляли никакой опасности, она могла бы справиться с ними одной рукой. Стыд ожег Идорну, и дракона вырвалась из-за камней, за которыми пряталась, как метеор, но было уже поздно. Да, она почти мгновенно свернула шеи охотникам, но рыженькой самочке это помочь уже не могло…

Раскаяние и стыд заставили Идорну опуститься на колени возле замученной по ее вине девушки, и она даже замычала – ни разу в жизни ей еще случалось испытывать подобные чувства. Умирающая приоткрыла один глаз и увидела стоящую перед ней дракону. Она хрипло дышала и, несколько раз попытавшись что-то выдавить из себя, все таки прошептала:

– А я думала, что драконы добрые…

Потрясенная ее словами, не понимающая, откуда девушка могла знать о том, что она дракон, Идорна начала спрашивать у нее, но самочка уже ничего не могла ей ответить, ее открытый глаз был устремлен в пустоту… Несчастная умерла. Дракона осторожно прикрыла этот глаз ладонью и тихо заплакала сама, проклиная собственную глупость и бесчувственность. Затем она похоронила самочку, завалив труп камнями и замаскировав могилу дерном. Еще более стыдно ей стало, когда она увидела распоротый живот той – самочка была беременна…

Идорна отволокла трупы охотников подальше и также завалила их камнями, а, вернувшись на поляну, натащила на нее дерну, скрывая всякие следы происшедшего здесь. В одной из сумок, принадлежащих ублюдкам, она нашла кусок вяленого мяса и сухари, впервые за неделю нормально поев. Затем отошла по дну оврага подальше, нашла небольшую полянку за кустами и легла спать. Но сразу заснуть ей не удалось – перед глазами стоял устремленный на нее укоризненныйй взгляд умирающей…

На следующий она встала довольно поздно, да и прошла за день не так много, всего миль двадцать пять, не более, решив дать себе небольшой отдых после сумасшедшей гонки. Охотников уже не было и слышно, видимо решили, что ее не поймать. Только изредка еще слышался над лесом крик одинокого грифона. Всю дорогу она продолжала размышлять о том, что произошло, и ей было больно из-за своей ошибки. Идорна дошла до обрыва, и спускаться вниз ей сегодня уже не хотелось, поэтому она и устроилась на ночь около него, довольная тем обстоятельством, что теперь незаметно подобраться к ней можно было только с одной стороны. Она разожгла костер, достала из узла оставшееся со вчера мясо и принялась задумчиво жевать. Ярость улеглась еще вчера, и надо было думать, что же делать дальше.

Итак, от магов ей удалось уйти. Она вспомнила погибших друзей и ее опять охватила скорбь. Почему же все-таки все произошло именно так? Она задумалась и вдруг поняла: они недооценили врага! Рохарх слишком ненавидел людей, а Нхар слишком презирал, чтобы воспринимать их всерьез. «Что ж, – вздохнула Идорна, – Этой глупой ошибки я постараюсь не повторять…» И если ради достижения цели ей придется принять унижение, она сумеет смирить свою ярость и гордость! Даже если для добывания информации ей придется лечь под человека (а им почему-то очень нравился ее человеческий облик), она это сделает. Дракону при этой мысли передернуло от отвращения. Но она понимала, что должна побороть себя и быть хитрее врагов! Победить их и выполнить задание Учителя.

Ее размышления прервал хруст веток и Идорна вскочила, хватая кинжал одного из охотников – никакого другого оружия при ней не осталось. С другой стороны поляны к костру подходил человек. «Да откуда же этих тварей столько развелось?!», – мелькнула злая мысль. Молодой русый коренастый мужчина, подошедший к костру был очень бедно одет и полностью безоружен. Он явно был поражен открывшимся ему зрелищем: обнаженной черноволосой красавицей, сжимающей в руке кинжал. Но, несмотря на это, он широко улыбнулся ей. После вчерашнего дракона чувствовала отвращение и раскаяние, ей почему-то не хотелось убивать.

– Здравствуй, прекрасная путница! – обратился к ней пришелец. – Меня зовут Сильнар.

– Убирайся отсюда, ублюдок! – прошипела ему Идорна.

– Прости, если я нарушил твой покой… – ничуть не удивившись реакции молодой женщины, сказал Сильнар и поклонился ей. – Я сейчас же уйду, но умоляю тебя, ответь мне – не видала ли ты тут рыжую девушку в сереньком платьице. Это моя жена, она вчера не вернулась домой и я целый день ищу ее.

«А… – подумала дракона. – Кажется, он ищет ту несчастную самочку…»

Он ничего ей не сделал, поэтому убивать его не хотелось, но и помогать этому человеку она также не собиралась и, еще раз зашипев, приняла свой истинный облик.

– Убирайся, человечек… Пока жив.

Но он не сдвинулся с места, рассматривая ее и улыбаясь во весь рот. Она начала приподыматься.

– Я еще раз приветствую тебя, прекрасная дракона! – радостно сказал Сильнар. – Я рад тебя видеть. Скажи мне, как поживает Учитель? Я уже лет пять не видел его…

Идорна от изумления, подобно несчастному Нхару, уселась на свой хвост, и у нее перехватило дыхание. Она едва смогла вымолвить:

– Ты… откуда… как…

– Откуда я знаю Учителя? – продолжал улыбаться человек. – Однажды, лет двенадцать назад, еще когда я был совсем мальчишкой, меня придавило деревом. Не имея возможности даже сдвинуться с места, я уже приготовился к медленной смерти от голода и жажды. Но мимо пролетал огромный серый дракон и, увидев меня, спустился. В моей голове уже мелькали мысли, что моя смерть будет хоть и более быстрой, но куда как менее приятной. Но он не съел меня, а освободил, и мы разговорились. Я впервые в своей жизни встретил кого-то столь мудрого и опытного. А я… Наверное я понравился ему своей любознательностью, или уж не знаю чем. Но он стал прилетать ко мне и обучать меня очень многому. И сколькому же я научился!

– Чему же? – глаза молодой драконы пылали любопытством, хвост слегка похлестывал по траве. Ей действительно было очень интересно, чему же ее Учитель мог обучать человека.

– Ну, сперва, естественно, грамоте… – рассмеялся Сильнар. – А потом он носил мне много старых книг откуда-то и объяснял, терпеливо учил. А потом к нашим урокам присоединилась моя милая Иллирин. И Учитель научил и ее…

– Так чему же? – в нетерпении приподнялась с земли дракона.

– Терпимости. Любви. Пониманию. Мудрости. Именно после его уроков я и моя любимая перестали есть мясо.

Челюсть драконы отвалилась.

– Как это?.. – в полном недоумении спросила она.

Он улыбнулся в ответ и сказал:

– Мы не хотим причинять зла или боли никому из живых существ, а ведь поедая мясо, даже если мы не убивали сами, мы уже становимся соучастниками убийства. Животным ведь тоже больно, когда ты их убиваешь. Хотя Учитель и говорил, что мы поняли его превратно, Иллирин очень часто с ним спорила по этому вопросу.

Идорне вдруг стало мучительно, нестерпимо стыдно, еще хуже, чем вчера. Это что же получается? Что вчера из-за ее ошибки, из-за ее черствости и глупости погибла девушка не только пытавшаяся спасти ее, но еще и бывшая ей почти что сестрой, ученицей ее же Учителя? Ей захотелось взвыть от несправедливости мира – ну почему, ну почему именно эту девочку вынесло на нее вчера? Почему не кого-то другого?! Откуда появились те ублюдки? Почему она, Идорна, не убила их сразу? Она даже застонала от душевной боли и чтобы попытаться отвлечься от этих мыслей, спросила:

– А… А почему ты пять лет не видел Учителя?

Он только вздохнул:

– Наш дом нашли воины Фофара и хотели продать нас обоих в Дом Удовольствий, но нам удалось сбежать и забиться совсем уж в глушь. Наш новый дом теперь в очень глубоком, скрытом от глаз овраге и Учитель, наверное, не смог найти его…

Он опять улыбнулся драконе и наклонился, подбирая свою котомку.

– Удачи и счастья тебе, прекрасная дракона. – И он поклонился ей. – А я пошел искать свою милую Иллирин. Надеюсь, с ней ничего не случилось… И передай, пожалуйста, Учителю мой привет и безмерное уважение…

Идорну вновь скрутило от стыда. Она никогда и представить себе не могла, что совесть может так сильно мучить. Но ведь Серый Дракон всегда учил их отвечать за свои поступки, поэтому она вскинула голову и с мучительным стоном вновь превратилась в человека. Сжала зубы и позвала удалявшегося Сильнара:

– Постой! Я видела ее…

Он с радостной улыбкой повернулся к ней и спросил:

– Где же?

– Вчера, когда я смертельно устав от недели погони за мной, не евши неделю и будучи в дикой ярости и отчаянии, плакала на полянке в вашем овраге, она на меня вышла… – с трудом выдавила Идорна и протянула ему обрывок платья несчастной, который она зачем-то взяла с собой.

– И что?.. – медленно бледнея, узнав тряпку и уже начиная что-то понимать, прошептал человек.

Она запинаясь, рассказала обо всем. И о том, как Иллирин увидала ее и предложила помощь; и о том, как девушка попыталась спасти ее; и о том, как она спокойно смотрела на то, как медленно убивают несчастную, не пытаясь помочь; и о том, как все же убила ублюдков и похоронила мертвую; и о ее беременности тоже. Глаза мужчины, залитые болью, медленно поднялись и посмотрели в глаза Идорны. Губы прошептали:

– За что?.. Она же никому не сделала зла за всю свою жизнь, она же пыталась тебя спасти… Почему же ты?..

Такого нестерпимо-жгучего стыда дракона не испытывала за все пятьдесят лет жизни и поэтому обозлилась:

– А… в-ваш-ши ох-хотн-ники… к-ког-гда… д-детиш-шек… з-за кр-рыл-лья к д-дер-рев-вьям-м… п-пр-риб-бив-вал-ли и м-муч-чал-ли?.. Эт-то ч-чт-то?… – От всего происшедшего голос почти отказался повиноваться, и ей приходилось проталкивать каждое слово в глотку, как камень в узкую пещеру.

– Неужели же, девочка… – с болью прошептал он. – Неужели же, Учитель не научил тебя тому, что убивая невинных, что даже просто позволяя другим делать это, ты сама становишься такой же, как те охотники… И что люди, как и драконы, могут быть разными… И, что позволяя причинять другому боль, ты калечишь саму себя… Что ж… Придет время и ты, возможно, это поймешь… Жизнь научит… Или нет… А сейчас – прощай, дракона. Пусть будет с тобой удача…

И он медленно пошел к обрыву. Стал на краю, потом обернулся и выронил свой узелок.

– Возьми это… – со слезами сказал ей этот человек. – В человеческом теле нужно быть одетым. А здесь ее лучшее платье, она была бы рада, что тебе это поможет…

И он всхлипнул, видимо вспомнив жену в нем. А потом улыбнулся, снова повернулся в сторону обрыва, протянул руки вверх и сказал:

– Любимая! Я знаю, что ты меня ждешь там… Я иду к тебе.

И с этими словами он сделал шаг вперед.

Черная дракона, свернувшись в клубок, сидела на краю обрыва и с недоумением и болью смотрела на изломанное тело внизу. В голове не было ни единой мысли, ей казалось, что из-под нее вырвано с корнем все то, чем она жила.

Зажигались звезды, ночь бесшумно вступала в свои права, а она, напоминающая памятник себе самой, все так же неподвижно сидела над обрывом.