"100 великих любовников" - читать интересную книгу автора (Муромов Игорь Анатольевич)КАРЛ II (1630—1685)Карл родился 29 мая 1630 года. Лицом он походил на мать, а характером был в деда, короля Генриха IV. Влюбчивый в детстве, ненасытно сладострастный в юности и в зрелых годах, развратный в старости – Карл II постепенно превращался из эпикурейца в циника, подавая пример крайней разнузданности нравов всему двору. Когда начались раздоры Карла I с народом, малолетний принц Уэльский был отправлен в Гаагу и отдан на попечение Вильгельма Оранского. Известия о ходе борьбы короля английского с его подданными день ото дня становились тревожнее, несчастная королева Генриетта отправилась во Францию умолять о помощи супругу всемогущего Ришелье, а затем и кардинала Мазарини. Английскому королю сочувствовали почти все европейские государи, однако ни один из них не оказал ему существенной помощи. В то время, когда отец томился в плену у своих подданных, его восемнадцатилетний сын проводил время в любовных интрижках, одерживая победы над красавицами легкого поведения. В 1648 году принц Уэльский встретил в Гааге любовницу полковника Роберта Сидни, очаровательную Люси Уолтерс, и без памяти влюбился в нее. Причем взаимности он добился не сразу. Полковник Сидни отнесся к пикантной ситуации философски: узнав о чувствах короля к его содержанке, он великодушно решил, что Люси вольна поступать по своему усмотрению. Принц Уэльский сразу же забрал Люси к себе, а она не замедлила объявить вскоре о своей беременности. В 1649 году фаворитка родила Карлу сына Иакова. По свидетельству ближайшего окружения короля, настоящим отцом новорожденного был не принц, а Роберт Сидни, на которого ребенок был поразительно похож, даже на щеке был помечен родинкой, точно так же, как и благодетель Люси… Но любовь ослепляет. Куртизанке не стоило большого труда убедить принца Уэльского, что именно он отец ее ребенка, и Карл без колебаний признал его своим. Он целыми днями проводил в обществе любовницы, повиновался ей беспрекословно, предупреждал малейшие ее желания, тратил на ее прихоти последние деньги из скромных субсидий, выдаваемых ему Вильгельмом Оранским. Весть о казни Карла I на время прервала эту идиллию и заставила принца – теперь наследовавшего после отца королевский титул – заняться делами, приличествующими его званию. Весной 1649 года, нежно распрощавшись с Люси Уолтерс, Карл II отправился в Ирландию, где за королевскую корону сражался маркиз Ормонд. Отсюда с небольшим отрядом солдат Карл переправился в Шотландию. Словно желая загладить недавнее предательство и измену Карлу I, шотландцы с восторгом встретили его сына, приветствуя как законного короля. Вернувшись из Шотландии, Карл II пожаловал своего сына от Люси Уолтерс титулом графа Оркни, герцога Монмута и кавалера ордена Подвязки. Милейшая Люси была давно забыта Карлом II – во время его поездки по Шотландии она вела себя в Гааге непозволительно свободно и наконец снискала себе репутацию продажной женщины. О короле следует сказать, что в своих сексуальных желаниях он был неукротим. Ему было безразлично, как добиваться женщины, с мужьями он расправлялся быстро и просто. Уродливый как смертный грех, король мог, овладев женщиной, тут же ее отвергнуть. Он менял женщин как перчатки. Но одновременно с этим Карл II заботился о своем здоровье, летними вечерами он отправлялся на реку в Путни плавать, а по утрам, когда все остальные отдыхали в постели, истощенные ночными излишествами, поднимался с солнцем и два часа играл в теннис на дворцовом корте. Он занимался множеством дел, был умным и тонким политиком и экономистом. Король мог успешно поддержать беседу об астрономии, архитектуре, садоводству, антиквариате и пчеловодстве. Но вместе с тем с воцарением Карла II прекратились разговоры о воздержании и вреде незаконных связей. Маститый Капфиг, добродушный панегирист блаженного старого времени и всех вообще фавориток, так описывает двор Карла II: «Трудно было найти двор изящнее, легкомысленнее, богаче интригами и красавицами. Между знатнейшими красавицами особенно заметны были: графиня Кастлмэн, впоследствии герцогиня Клевеланд, графиня Честерфилд, графиня Шрюсбюри, графиня Мидлтон, девица Гамильтон, вышедшая за графа Грамона, и мисс Франциска Стюарт, любовница короля. Все эти блестящие леди могли смело соперничать с первейшими красавицами версальского двора, принятого ими за образец. Двор был занят предстоящим бракосочетанием короля с инфантой португальской (Екатериной), руки которой король официально просил у лиссабонского двора». Инфанта не выделялась ни красотой, ни умом: в этом выборе Карла II главную роль играла политика; кроме того, за ней давали полновесными дублонами отличное приданое, а король постоянно нуждался в деньгах. Он отличался расточительностью, но ему надоело выпрашивать субсидии у парламента, каждый раз вступавшего в спор, когда речь заходила о выдаче денег. Любовница Карла II мисс Франциска Стюарт заслуживает особого внимания. Кавалер Грамон, в назидание потомству, оставивший драгоценные сведения о дворе Карла II, писал: «Характер у нее был по-детски смешливый; склонность к забавам, приличным только двадцатилетней девочке. Любимейшей ее игрой были жмурки. Она любила строить карточные домики, в то время, когда у нее в доме бывала большая игра, причем услужливые придворные снабжали ее строительными материалами и показывали ей постройки новой архитектуры. Она также любила музыку и пение. Герцог Букингем наловчился строить карточные домики, прекрасно пел, сочинял песенки и детские сказочки, от которых мисс Стюарт была без ума; но особенно удачно он умел подмечать смешные черты в манерах и в разговоре других и искусно передразнивать их. Словом, Букингем был таким непревзойденным лицедеем и приятным собеседником, что без него не обходилось ни одного собрания. Мисс Стюарт в своих забавах была с ним неразлучна, и если он не приходил к ней вместе с королем, она тотчас же за ним посылала». В эту девицу одновременно были влюблены король, брат его Иаков и двоюродный брат Карла Стюарта герцог Ричмонд. Шалунья сожительствовала со всеми тремя, чтобы никто не остался в обиде. Кроме трех обожателей из королевской фамилии, ее любовниками были: Букингем – карточный архитектор, Мондевиль, Карлингтон и Дигби, покончивший из любви к ней самоубийством. Связь Карла с мисс Стюарт не мешала ему в то же время сожительствовать с леди Кастлмэн и актрисами Нелли Гвин и Молли Девис… Франциска жила во дворце Уайт-Холла, где Карл II весьма часто посещал ее. Разоряя казну ради постройки Сент-Джеймса, король говорил, что ему тяжело жить во дворце, где был казнен его отец. Впрочем, эти благородные чувства уважения не помешали Карлу II бывать чуть не ежедневно в Уайт-Холле, где устраивались такие оргии, от которых могла покраснеть даже Мессалина. Однажды ночью Франциска, леди Барбара Кастлмэн, Нелли Гвин, Молли Девис и целый гарем девиц в присутствии короля пародировали венчание. Леди Кастлмэн выступала в роли жениха, Франциска Стюарт – в роли невесты, остальные – в ролях священников и свидетелей. Обряд сопровождался всеми церковными и общественными церемониями; новобрачных уложили у постель, где они предались любовным забавам. Сам король пел фривольные песни, аккомпанируя себе на гитаре, нагие фаворитки танцевали перед ним, покачивая бедрами; вино лилось рекой, и праздник окончился совершенной вакханалией… Герцог Ричмонд, ослепленный страстью к Франциске, решился, наконец, тайно обвенчаться с ней. Тогда в сердце Карла II проснулась ревность. Он распустил свой гарем; дни и ночи проводил с Франциской. Поговаривали даже, будто он хочет развестись с королевой и жениться на своей возлюбленной. Франциска сразу смекнула, что ей гораздо выгоднее выйти замуж за Ричмонда, чем жить с королем. Она притворилась больной, перестала принимать Карла II, готовясь к побегу с Ричмондом. Огорченный Карл II пожаловался на нее другой своей фаворитке леди Кастлмэн. Та посоветовала ему навестить больную и встретиться с лечащим врачом Бабиани. Карл, последовав ее совету, буквально ворвался в спальню фаворитки и увидел… Франциску в объятиях Ричмонда. Король разразился бранью, словно пьяный матрос. Любовники застыли от ужаса. Ричмонд из спальни был отправлен в Тауэр, где провел три недели (с 31 марта по 21 апреля 1655 года). Сразу после освобождения Ричмонд и Франциска Стюарт бежали в Кент и там тайно обвенчались. Мисс Стюарт вернула королю все им подаренные бриллианты. Карл II недолго дулся на изменницу, потом сделал шаги к примирению, и герцогиня Ричмонд, молодая супруга, снова оказалась в объятиях любовника, уверяя короля в неизменной верности и при случае обирая его. Муж Франциски умер в 1670 году, а она – в 1700 или в 1701 году, оставив после себя огромное состояние. До Карла II в английских театрах женские роли в пьесах исполнялись юношами, а иногда и взрослыми мужчинами; чопорные пресвитерианки почитали за смертный грех выходить на театральные подмостки. В первый год своего царствования Карл II изъявил желание, чтобы в театральные труппы обязательно входили и женщины. В числе первых вышли на сцену очаровательные Нелли Гвин и Молли Девис, почти сразу попавшие в королевский гарем. Красота и талант заменили им дворянские дипломы. Знатные дамы с презрением смотрели на комедианток, осмеливавшихся конкурировать с ними в борьбе за внимание короля. Потребовалось вмешательство Карла II, чтобы его знатные любовницы примирились с плебейками. Они сидели за одним столом. Нелли, ловкая, грациозная, прекрасно танцевала и пела. Влияние ее на короля было столь велико, что, если бы она попросила Карла II казнить кого-либо, король, без сомнения, исполнил бы ее каприз. К счастью, Нелли не была кровожадна, а вместе с Молли Девис выманивала у короля драгоценности и подарки… Нелли Гвин, по свидетельству хроникеров, родилась на чердаке; в детстве торговала рыбой, потом пела на улице и в тавернах. Наконец ее заметили актеры Гарт и Лэси, с их помощью она оказалась в королевском театре. Здесь ее заметил лорд Дорсет и взял к себе на содержание. Карл II, дав ему место при посольстве во Франции, переманил красавицу к себе за ежегодное вознаграждение в 500 фунтов стерлингов. Через четыре года этот оклад повысился до 60000. Примечательно, что король симпатизировал Нелли до самой своей смерти в 1685 году и благодаря ее заботам покровительствовал театру. Артисты театра по повелению Карла II были названы придворными и числились на государственной службе. Когда в парламенте рассматривался вопрос об обложении актеров податью, это предложение было отклонено под тем предлогом, что актеры служат на потеху королю. «Актеры или актрисы?» – неосторожно пошутил один из членов нижней палаты. Почему неосторожно? Да потому что за эту дерзкую шутку члену парламента был урезан нос, что заменило ему каторжное клеймо. Актриса Молли Девис была на содержании у герцога Букингема, который порекомендовал ее Карлу II. Она славилась пением песенок фривольного содержания, сопровождая их совершенно неприличными телодвижениями. Но именно это и нравилось английскому падишаху. Молли Дэвис имела от Карла II дочь, названную Марией Тюдор и впоследствии выданную замуж за графа. С актрисами соперничали две титулованные дамы: знаменитая мисс Франциска Стюарт и графиня Барбара Кастлмэн, с которой король сблизился еще во время похода в Голландию. Графиня красотой и распутством по меньшей мере не уступала соперницам. Барбара посвятила себя служению Венере с пятнадцатилетнего возраста. Обольстителем ее был Стенгоп, граф Честерфилд, человек женатый и чудовищно безобразный; но к уродам эта красавица всегда питала особенную склонность. Барбара, ничуть не смущаясь, утверждала, что люди безобразные с большей страстью, чем красивые, предаются любви. Они боготворят женщину, дорожат ею, ревнуют… тогда как красавцы, даже любимые красавицами, редко бывают постоянны. Словом, у Барбары была своя философия. Чтобы скрыть последствия своей связи с графом Честерфилдом, она вышла за Роджерса, графа Кастлмэна, отвратительного карлика, но сказочно богатого; только в религиозных убеждениях могли сойтись эти милые супруги, так как оба были католиками. Вскоре после свадьбы супруги отправились в Голландию к Карлу II, находившемуся в изгнании. Муж открыл ему свой кошелек, жена – страстные объятия. По прибытии в Лондон Карл II вознаградил доброго рогоносца, дав ему, по его желанию, место смотрителя тюрьмы королевской скамьи; затем пожаловал его в бароны, и, наконец, в графы Кастлмэн. Через два месяца у него родился сын. Графиня в надежде, что Карл II признает его своим, желала окрестить его по обряду протестантскому, граф – по католическому. Невзирая на протесты Барбары, младенца помазали миром и окрестили, дав католическое имя. Обиженная мать пожаловалась королю, и он приказал окрестить своего сына вторично, как протестанта, и сам был его восприемником, а крестной матерью была графиня Суффолк. Пожалуй, сам царь Соломон не разрешил бы лучше этот спор. У новорожденного было два отца: католик и протестант – и крестить его следовало дважды. Правда, это было не совсем по-христиански, когда родной отец одновременно был крестным, но в глазах Карла II это была мелочь, недостойная внимания. Вскоре супруги поссорились и разъехались. Муж уехал во Францию, жена переселилась к своему брату в Ричмонд. Через три года граф Кастлмэн вернулся на родину и был встречен супругой, представившей ему, кроме старшего сына, еще одного – Генриха, графа Грифтона, а через два месяца она подарила ему и третьего – Георга… Это было уже слишком, и граф потребовал формального развода, на который Карл II выразил свое милостивое согласие, но при условии, что граф немедленно отправится за границу и ни под каким предлогом не вернется в Англию. Кастлмэн повиновался; однако же через полгода приехал в Лондон, чтобы с английскими иезуитами издать «Апологию английских католиков», написанную в довольно возмутительном духе. Автор был арестован и заключен в Тауэр. Карла II возмутила не столько книга, сколько самовольное возвращение графа. Арест Кастлмэна послужил сигналом недоброжелателям короля: на прилавках появилось множество пасквилей и карикатур, на которые королевская фаворитка изволила надуть губки. Опасаясь ее гнева, Карл II приказал освободить узника, и граф удалился в Голландию. В это время Барбара Кастлмэн меняла любовников ежедневно, чуть не ежечасно; подобно Мессалине, переодевшись, ходила она по притонам, выбирая себе в любовники красивых матросов, мастеровых, лакеев, покупая их ласки за золото, щедро расточаемое ей королем. Ослепленный любовью, он беспрекословно ей подчинялся. Требовала она денег – и на нее сыпался золотой дождь; пожелала быть герцогиней – герцогская корона была ей пожалована; попросила короля признать своими детей, рожденных ею невесть от кого, – Карл II узаконил их, дав им герцогские титулы. Эта прелестная леди скончалась в преклонных летах в царствование Вильгельма III. До появления при дворе Карла II Луизы де Керуаль (впоследствии герцогини Портсмут) Барбара Кастлмэн имела огромное влияние на него. Прислужниками и угодниками королевских любовниц были Сент-Эвремон, Грамон и герцог Букингем. Для Нелли Гвин и Молли Дэвис Букингем сочинял песенки и танцевал с ними на королевских оргиях; прелестной мисс Стюарт строил карточные домики, рассказывал забавные истории и целовал ножки; Барбаре Кэстлмэн целовал ручки и ухаживал за ее собачками… До 1668 года король довольствовался красавицами доморощенными. На них безрассудно тратил казну, а в оргиях с ними – здоровье. В конце 1668 года в его гареме произошел великий переворот, оказавший громадное влияние как на него самого, так и на дела государственные. А дело было так… Парламент всеми силами старался склонить короля вступить в союз с Голландией, еще недавней неприятельницей и соперницей Англии. Этот предполагаемый союз был опасен Франции, и Людовик XIV решил сорвать его любой ценой. Посланник его в Англии маркиз Таллар уведомил, что Карл II склоняется на сторону парламента, и советовал принять экстренные меры. Людовик XIV обратился к посредничеству сестры Карла II, проживавшей во Франции, Генриетте Английской, герцогине Орлеанской. Он рассчитывал, во-первых, на нежную дружбу брата к сестре, во-вторых, на ее дипломатические способности, в-третьих, на ее фрейлин, красивых, кокетливых и лукавых. Среди них выделялась мадемуазель Луиза де Керуаль, бретанская дворянка, ее род происходил чуть ли не от друидов. Судя по портретам, дошедшим до нас, Луиза была огненной брюнеткой, с веселыми черными глазками, детски-пухленьким личиком и роскошными, кудрявыми волосами. Ко двору Генриетты она поступила весьма юной, и эта школа разврата пошла ей впрок. Теорию (отчасти и практику) кокетства девица Керуаль изучила в совершенстве; от обожателей ей не было отбоя, но она настолько была умна и знала себе цену, что все усилия придворных ловеласов завоевать сердце красавицы были тщетны. Она ждала выгодного покупателя, и вскоре такой покупатель отыскался. Чтобы завуалировать истинную причину поездки Генриетты в Англию, Людовик XIV предложил ей сопровождать его во вновь завоеванные фландрские области. Приехав в Остенде, герцогиня Орлеанская со своими лучшими фрейлинами села на корабль и прибыла в Лондон, где Карл II, заблаговременно уведомленный письмом, уже ожидал ее. Влюбчивые его глаза с первой же встречи остановились на Луизе Керуаль. Он был пленен и очарован. Изящные манеры француженки, ее умная, бойкая речь, кокетливая стыдливость и уместная развязность – все эти качества, которых не было ни у мисс Стюарт, ни у Нелли и т д., не могли не броситься в глаза Карлу II. Услужливая сестрица предложила ему девицу Керуаль в виде награды за союз с Францией, и король не в силах был устоять от искушения. Кавалеры Грамон и Сент-Эвремон успешно взяли на себя роли сводников, и англо-французский союз был закончен. «Шелковый пояс девицы Керуаль связал Францию с Англией!» – писал Сент-Эвремон. Куртизанке женские пояса и подвязки служили узами, связывавшими державы между собой!.. Оставив девицу Керуаль в Англии, Генриетта возвратилась во Францию и через несколько месяцев, отравленная 30 июня 1670 года, скончалась. По наставлению герцогини Портсмут (Луизы Керуаль) король объявил свободу вероисповедания. Пресвитерианам, пуританам и католикам он разрешил повсеместно строить церкви и читать проповеди. Герцог Йорк, брат короля, пять лет посещавший английские церкви, объявил себя последователем римско-католической церкви. Ни парламент, ни народ не могли отнестись к этому королевскому указу дружелюбно. Английские священники распустили слухи, будто Карл II, повинуясь любовнице-католичке, намерен изменить вере своих родителей. Субсидии, уплачиваемые Людовиком XIV Карлу II, окончательно уронили короля в глазах народа. Министры убеждали его действовать с народом по-кромвельски, иными словами, взять его в железные когти; того же мнения была и герцогиня Портсмут; а ей мог ли в чем отказать влюбленный король? Мог ли он ей перечить, особенно в то время, когда она объявила ему о своем интересном положении. Сын, рожденный ею, при появлении на свет получил герцогские титулы Ричмонд, Леннокс, ему был пожалован королевский герб. Привязанность короля к герцогине Портсмут день ото дня возрастала. Ослепленный любовью, он оставил прежних своих фавориток… О супруге он давно позабыл и думать. Она, бедняжка, приписывала равнодушие к ней супруга не его сластолюбию, а единственно тому, что она не родила ему наследников. В самые тяжкие минуты одиночества королева утешалась мыслью, что Карл II привяжется душевно и к ней, если она порадует его рождением сына; но могла ли она быть матерью, будучи супругой только по имени? Она молилась постоянно, ходила на богомолье в Тибурн в надежде, что Бог явит чудо, и Карл II воспылает к ней любовью. Но этим надеждам не суждено было сбыться. Соперницы герцогини Портсмут ревновали короля к ней и не пожалели бы денег, лишь бы свергнуть могучую фаворитку. Франциска Стюарт и Барбара Кастлмэн, сами неверные Карлу II, громко укоряли его за измену и непостоянство; но Нелли Гуин в своем негодовании была более их справедлива и логична. Она отважилась вступить с чужестранной красоткой в открытую борьбу и первое время была опасной соперницей Луизе де Керуаль в ее заискиваниях и ухаживании за королем. Сближение с Голландией быстро отразилось на общественном и придворном быте Англии. Король, а за ним и вельможи перестали подражать французам в нарядах и в образе жизни; патриархальная простота вытеснила недавнюю роскошь; бархат, кружева, парча, бриллианты исчезли, и на смену им пришло сукно, полотно, шерстяные ткани, сталь, слоновая кость. Балы и спектакли, признанные бесовскими потехами, были заменены проповедями, чтением «Потерянного рая», Библии. Карл II из сибарита превратился чуть ли не в стоика или еще того удивительнее – траписта. Почти все королевские любовницы к этому времени вышли замуж, за исключением герцогини Портсмут. Она, подражая фаворитке короля Людовика XIV Лавальер, говорила Карлу II о своем раскаянии, о желании поступить в монастырь… Что касается фавориток, вышедших замуж, примечательно, что они избрали себе в супруги своих сводников; так, лорд Литльтон женился на мисс Тэмпль, кавалер Грамон на мисс Гамильтон… Когда парламент принял билль об изгнании католиков из Англии, Карл II вознегодовал. Согласно этому биллю из страны должны были уехать королева и герцогиня Портсмут? Разумеется, не судьба королевы волновала Карла II. Тонкий политик, не упоминая о ней, король вступился за супругу: «Я не Генрих VIII, – заявил он палате общин, – не разведусь с моей доброй и честной супругой за ее неплодие…» «И любовницы от себя не отпущу!» – досказывало ему его нежное сердце. Распустив парламент, король снова вступил в дружественные отношения с Францией, переписывался с Людовиком XIV, а герцогиня с любовницей последнего – герцогиней Монтеспан. Одряхлевший от распутства и пьянства, в последние два года жизни Карл II был похож на живую подкрашенную и подрумяненную мумию: с трудом передвигал ноги, ходил сгорбившись и вообще являл собой живой или, вернее, полумертвый пример, до чего разврат может довести человека. 6 февраля 1685 года удар паралича пресек жизнь Карла II на пятьдесят пятом году от рождения и на двадцать пятом царствования. Герцогиня Портсмут доиграла роль свою до конца: при жизни Карла II она заставила его изменить присяге, данной народу, на смертном его одре убедила изменить вероисповедание. По ее настоянию король, умирая, исповедовался у католического, чуть ли не иезуитского патера, и герцогиня Портсмут со слезами говорила после его кончины: «За все милости покойного моего благодетеля я спасла ему душу, обратив его от ереси и возвратив на лоно едино-спасающей церкви!» |
||
|