"Слепец" - читать интересную книгу автора (Борисенко Игорь Викторович)

25.

Лесная дорога ни капельки не пострадала от волн атаковавшего сушу Хагмонского озера - оно сюда просто не добралось. Никаких заминок или препятствий на пути тоже не встретилось. Маленький отряд миновал линию обороны по глубокому оврагу, замутив воду текущего там ручья. Хмурые солдаты с арбалетами в руках провожали их взглядами с обрывов, но никто не кричал вслед напутствий или проклятий. Овраг быстро сошел на нет и ручей, ставший маленькой речушкой, заструился по широкому пустом лугу, достигавшему опушки леса. Берега густо поросли ракитами и смородиной, которые могли прекрасно скрыть от врага. Однако, уровень воды доставал коням до колен и это замедляло движение, поэтому Слепец вывел отряд на левый берег. На дорогу они выехали только тогда, когда скрылись под сенью леса. Умирающее солнце к тому времени освещало лишь самые верхушки сосен и берез, а легкий ветер скользил с востока на запад, поглаживая отмеченные темной позолотой листья и хвоинки. Вокруг царила совершенная тишь, будто все живое чувствовало приближение страшных событий. Глухой стук копыт об истертые, покрытые густым слоем грязи и пыли булыжники дороги дробно разносился далеко вперед и назад, метался между двумя плотными стенами деревьев по обочинам. И, кроме него - ни одного звука. Ни вспорхнувшей птицы, ни метнувшегося в чашу зайца, ни стука дятла, ни крика кукушки.

Так, в мертвой тишине и полном одиночестве, отряд проделал весь путь через громадный лес. Лошади их успели устать и несколько раз переходили на шаг, чтобы отдохнуть. Люди от волнения выпили по фляжке воды, но во рту у каждого оставалась сухость, а на зубах скрипела дорожная пыль. Хуже всех пришлось Гевелу: в конце концов его пришлось привязать к седлу, потому что от постоянной боли, рожденной тряской, он стал терять сознание. Слепец уже не раз пожалел, что взял его с собой.

Около трех часов утра вместо глухого топота из-под копыт их коней вылетел звонкий цокот - они выехали на выложенную гранитными плитками мостовую города. Вокруг стояли окруженные садами небольшие дома, лишь впереди и чуть справа, на самом берегу озера, которое неярко сияло в свете звезд, громоздилось несколько высоких зданий. Улица, извиваясь, вела вниз и уходила влево, к темнеющему на светлом фоне воды зубу утеса. У самой земли стлалась легкая, еле заметная дымка. Она медленно наступала от озера вверх по склону, к лесу.

Кругом было темно и тихо - всех жителей Треалы еще несколько месяцев назад вывезли в Скалгер. Только квартал рядом с утесом озаряли редкие огни костров, разведенных прямо на улицах и во дворах. Приземистый дом, выглядевший во тьме бесформенной грудой огромных камней, тоже был темен… Однако, когда всадники подобрались к нему вплотную, Слепец смог заметить тусклый свет в нескольких окнах. Густо насажанные у стен ели заслоняли их, не позволяя разглядеть снизу, из города.

– Он там! - возбужденно прошептал Слепец, словно враг мог его услышать.

– И как же мы до него доберемся? - деловито спросил Ашкес.

– Главное - взобраться на гору и прорваться во двор того большого дома… Как мне рассказывали, утес с трех сторон круто обрывается в озеро. Под ним каменистые пляжи, и склоны ровные, так что взобраться почти невозможно.

– Ты же колдун! - удивился Малес. - Прикажи озеру поднять тебя!

Слепец усмехнулся.

– В схватке с Клозергом мне понадобится каждая капля сил, которые, увы, далеко не безграничны. Я не могу тратить их направо и налево. Мне кажется, что можно просто проскакать по этой самой улице до ворот. К нашему визиту не готовы, ведь мы должны сейчас дрожать от страха где-нибудь в Скалгере и готовиться к смерти.

Ашкес недоверчиво покачал головой - кажется, он не одобрял подобный план - но вслух ничего не сказал. Вместо этого он легко и неслышно спрыгнул на землю и исчез в тени ближайшего сада.

– Подождем, пока он разведает обстановку, - сказал Малес. - А ты скажи, что мы станем делать там, во дворе дома?

– Дальше - мое дело. Вы можете уйти, - ответил Слепец.

– Думаешь, Клозерг спит дома один, без всяких слуг? - угрюмо спросил Морг. - Там наверняка полно народу, и тебе могут без всяких волшебных ухищрений всадить стрелу в спину!

– Я думаю, что не допущу этого.

– Самоуверенность никогда никого не доводила до добра. Ежели мы отправились с тобой, то будем сражаться рядом до победы, или до смерти, - заявил Морг и оглядел остальных, ища на их лицах согласия. Все слаженно закивали, но взгляд Морга задержался на Гевеле. - А вот тебе, сосунок, придется остаться. Через десяток шагов ты вылетишь из седла.

– Не вылечу, старая перечница! - зло ответил молодой воин. - Я теперь не боюсь подохнуть. Быть может, отвлеку на себя пару стрел, предназначенных для кого-то более ценного для сражения, чем я.

Кажется, дубленая кожа на лице Морга приобрела мертвенно-бледный оттенок. Он плотно сжал губы, отчего усы встопорщились.

– Останьтесь! - попробовал помочь в увещеваниях Слепец. - Ты, Гевел, и ты, Морин.

– Нет, не уговаривай.

– Но у тебя нет оружия! Ты и драться не умеешь толком!

– Вспомни, друг мой: с тех пор, как с нами нет Фило, работа по спасению тебя из лап смерти перешла ко мне. Я не могу остаться.

– Не тратьте времени на напрасные уговоры, - подытожил Гевел. - Нас нельзя заставить остаться.

Тут как раз вернулся Ашкес, шепотом сообщивший, что беспечные южане на самом деле не выставили караулов. В обнимку с бурдюками и окороками, они вповалку спали возле костров, разведенных прямо посреди улицы, за хлипкими и невысокими рогатками из тонких жердей.

– Тогда вперед. Пусть каждый сразит столько врагов, сколько получится, но помнит - главная цель для нас Клозерг! - сказал Слепец. - Нет смысла планировать нападение. Просто ворвемся в дом, найдем колдуна и убьем его, если сможем.

Первый костер они перемахнули без всяких помех. Возникшие из темноты кони с гулким топотом разрезали ночной воздух над умирающим пламенем, сшибали со своего пути жалкие перегородки. Ошарашенные люди, вернее, те из них, кто смог очнуться от пьяного забытья, спотыкаясь и вопя бросились в разные стороны. Никто и не думал взять в руки копье или лук… Отряд пересек небольшую площадь с трехъярусным фонтаном посередине, когда у них за спиной хрипло взревел горн. Тревога! Однако, остановить их было некому. От площади пустая улица повернула сначала налево, а потом, по широкой дуге загибаясь в обратную сторону, повела наверх. После двух или трех домов с каждой стороны мостовой жилой квартал кончился. Дальше тянулась аллея с густо насажанными кленами и ясенями, листва которых шелестела на прохладном ветре, дующем с озера. У их корней по земле ползли языки молочного цвета - туман становился плотнее. Слепец не удержался и призывно махнул рукой. В тот же момент с недалекой поверхности озера вверх повалили густые облака, словно кто-то решил вскипятить воду. Белое облако накрыло отряд со всех сторон, кроме одной - той, в которой располагались близкие уже ворота.

Широкие, золоченые, с мощными прутьями и украшениями в виде раскинувших крылья орлов. Два кирпичных столба держали створки, а ограда крепилась на вбитых в землю тонких чугунных стержнях. Наверху прутья забора были острыми, как копья.

В темноте, за ветвями часто растущих во дворе елей, метались блики факелов. Слышны были крики людей и бряцанье металла, но рядом с воротами пока было пусто. Даже здесь самоуверенные враги не выставили караульных! Ашкес, вырвавшийся во время скачки далеко вперед, остановил коня у самых золоченых прутьев ворот. Столбы были сложены из обоженных глиняных кирпичей и достигали в высоту двух человеческих ростов. Олгмонец ловко вскочил на седло ногами, ухватился за верхний край правого столба и быстро взобрался на него, а потом мягко, как кошка, спрыгнул вниз. Через мгновение послышался скрип засова, и створки разошлись. Путь был свободен! Отряд ворвался внутрь двора.

Широкая дорожка, обсаженная лохматыми голубыми елочками и посыпанная красным песком, вела прямо к невысокому крыльцу под остроконечной крышей. Между поддерживающих ее резных колонн стояли факелы на приземистых треножниках. Кроме того, рядом с крыльцом, там, где кончались ряды деревьев, на лужайке, пылало несколько костров, в которые только что подбросили большие охапки еловых лап. Свет от тех и других был так ярок, что вся дорожка, имевшая в длину шагов пятьдесят, была прекрасно освещена.

Нападающие спешились - все, кроме Приставалы, принявшегося нахлестывать лошадей с опустевшими седлами. Недовольно храпя, скакуны помчались прямо к крыльцу, на яркий свет, а люди тем временем нырнули за строй елей, влево от дорожки. Там росли в кажущемся беспорядке кусты, давно не стриженные, но еще хранившие необычные очертания. К левому углу дома лепился павильончик с темными стрельчатыми окнами, рядом с ним чернел пустой бассейн с мраморными бортиками. Из-за павильона, среди других елей, темных и высоких, приближалось не меньше десятка колеблющихся пятен света. Очевидно, это были солдаты, ночевавшие в конюшнях.

Дерзкие налетчики не сделали и пары десятков шагов, как навстречу им метнулись тени, превратившиеся в воинов в грубых кожаных доспехах, кое-как напяленных на голые тела. В руках каждый сжимал длинный меч из светлой стали и круглый щит с бронзовой окантовкой. С воплями воинство Клозерга набросилось на маленький отряд. Слепец первым вступил в бой, со всей силы опустив голубое лезвие на щит. Бронзовая полоса лопнула и завилась спиралями, а деревянная основа развалилась на несколько частей. Противник с криком боли покатился по земле, но на его месте появились двое других. За их спинами мелькали тени десятков людей, спешащих присоединиться к битве в ночи. Слепец сделал выпад вправо, отогнав одного соперника и одновременно увернувшись от удара второго. Счастье было на его стороне: тот воин, что отскочил, избегая голубого меча, споткнулся о ногу упавшего и тоже очутился на земле. Слепец прыгнул на оставшегося противника. Как только их мечи скрестились, в воздухе просвистело, и враг, будто снесенный ветром, рухнул на бок. Из шеи у него торчала рукоять метательного ножа…

Не было времени даже взглядом поблагодарить Гевела. Ах, прохвост! Сейчас он на деле доказал, как не правы были те, кто уговаривал его остаться в тылу. Не мешкая, Слепец бросился добивать того злодея, что поднимался с земли. Не успеет как следует поднять щит, значит можно ударить по незащищенной шее. Слепец замахнулся, но в это время яркий свет факела какого-то солдата, выскочившего из-за елки, осветил лицо противника. Голубое лезвие застыло в воздухе, а тот, кто должен был стать его жертвой, вдруг опустил плечи и скривился, будто собираясь плакать.

– Таккор! - прошептал Слепец, с удивлением обнаружив, что он смог вспомнить имя этого человека. Да, это был тысячник его собственной армии… вернее, армии короля Малгори.

– Вы ли это? - жалобно простонал Таккор, с трудом сглатывая слюну. - Или демон, натянувший на себя личину короля, сброшенного в Реку?

– Это я, Таккор! - спешно воскликнул Слепец, делая шаг назад, потому что рядом уже появился очередной вражеский солдат. Правда, увидев смирно стоящего тысячника, он тоже нерешительно застыл в боевой стойке и не делал попыток напасть. - Провидение не дало мне умереть, и теперь я вернулся, чтобы уничтожить узурпатора!

– Слава Создателю! - завопил Таккор. Он разом поднял над головой щит и меч, и принялся стучать одним по другому. Однако, после третьего или четвертого удара, радость испарилась с его лица, а руки снова опустились. - Но… ваше величество… если бы злодея можно было убить, разве бы мы служили ему, словно подлые предатели? Не счесть, сколько попыток покушения на жизнь он пережил, не получив даже царапины!

– Ничего, Таккор, - успокоил его Слепец. - У меня теперь есть в кармане пара трюков наподобие тех, что любит Клозерг.

– Это правда? У вас есть шанс победить его? - Таккор обернулся к стоявшему рядом воину… нет, там их было уже трое. - Что вы глазеете, бестолочи! Наш король, наш настоящий король вернулся!!

Тысячник снова поднял меч кверху и помчался между кустами, завывая на все лады: "Торбианцы!!! Торбианцы!! Король Малгори восстал из мертвых, чтобы сбросить тирана! Король с нами, мы с королем! Поворачивайте свои мечи в обратную сторону и помогайте Его Величеству!!"

Схватка, только что яростно кипевшая тут и там, быстро затихла. Потрясенные солдаты Клозерга, все до одного уроженцы Торбии, растерянно озирались и испуганно разглядывали друг друга. К сожалению, двое из них уже были убиты, а еще трое - ранены. Таккор описал круг, вернувшись вскоре на то место, с которого начал пробежку. Торбианцы опасливо пятились, собираясь вокруг него в кучку.

– Сколько вас? - спросил Слепец, разглядывая опустевшие на время подступы к дому.

– Пятьдесят! - возбужденно ответил Таккор. - Остальные на подступах к Скалгеру, или в Накрии, где обучаются и ждут вооружения. Кор… Узурпатор забрал в армию половину мужского населения Торбии!

– Хорошо. Сколько здесь других солдат, и каких?

– Здесь всех по пятьдесят - накрийцев, хагмонцев, дерриотийцев. Несколько Волшебных Зверей. Твой брат, Хелог.

– А где сам Клусси?

– В доме… - начал было Таккор, повернувшись в сторону крыльца, чтобы рукой указать на окно спальни Огневержца. Но взгляд его остановился, не достигнув стен: сквозь редкий строй деревьев можно было разглядеть шагах двадцати от них крыльцо, залитое ярким светом факелов на треножниках. Там, окруженный четырьмя дерриотийцами в полном вооружении, стоял Клозерг.

Слепец прекрасно разглядел его в неверном свете факелов. Клозерг поседел еще больше - черными остались только уголки его густой бороды и пара прядей в шевелюре. Волшебник стоял, уперев руки в бока и рассеянно поглядывал по сторонам. Расшитый золотом, серебром и белой нитью кафтан из синей парчи был расстегнут и сидел криво. Под ним виднелась мятая нижняя рубаха и красный рубец на полуобнаженной груди. На ногах были надеты смешные меховые тапочки…

В несколько громадных шагов Слепец вырвался из-за елей и оказался на дорожке, совсем рядом с крыльцом. Казалось, Клозерг нисколько не удивился внезапному появлению брата, которого он должен был считать давно погибшим.

– Здравствуй, - беззаботно воскликнул Огневержец и почесал рубец на груди. - Ты мне сильно напоминаешь одного знакомого, только вот глаза у тебя какие-то лягушачьи…

– Негоже встречать брата оскорблениями, - покачал головой Слепец. Пару раз глубоко вздохнув, чтобы как следует успокоиться, он встал потверже, будто бы готовясь выдержать свирепый натиск ветра.

– Хе-хе, приятель! Обидчив, словно король… Ну, и что же ты со мной сделаешь?

– Я думаю, пришла пора повторить наш бой один на один. Хочется взять реванш, знаешь ли. Только на сей раз не будем зарекаться от волшебства.

– Ага, даже так! - Клозерг хохотнул, запрокидывая голову, отчего седая борода указала острым кончиком на небо. - Но сегодня мне не хочется играть в эти дурацкие игры…

Он взмахнул обеими руками, посылая в атаку своих дерриотийцев. Все четверо разом бросились вперед, чем вызвали за спиной Слепца нестройный рев. Торбианцы с Моргом, Малесом, Таккором и Ашкесом во главе, пробирались сквозь строй деревьев на помощь. Они не успели: едва только дерриотийцы сделали по паре шагов, от их тел повалил густой пар. Крича от ужаса, солдаты Клозерга завертелись на месте, пытаясь содрать с себя панцири и одежду. Через мгновение они попадали, содрогаясь от дикой боли. Длинные рубахи стали мокрыми от обильно выступившей влаги, а в песке под извивающимися телами расползались темные лужи. Все четверо, окутанные клубами пара вскоре застыли в самых немыслимых позах. От них остались только серые мумии с оскалившимися зубами.

Клозерг по-прежнему был спокоен.

– Неплохо, - похвалил он Слепца. Вытянув руки перед собой, Огневержец продемонстрировал зрителям меч в смешных, коротеньких ножнах. Картинно, медленно взявшись за его рукоятку, Клозерг вытянул наружу язык пламени величиной с локоть. Волшебник быстро прочертил им в воздухе окружность и в конце концов нацелил прямо на Слепца. Шустрые ручейки огня побежали по руке Клозерга к плечу, охватили пламенем его голову и, как горящая смола, стекли вниз по груди, животу и ногам, до самых ступней. Объятый оранжевым, дрожащим маревом, Клозерг блаженно улыбался. Прыгающие перед его лицом огненные языки искажали эту улыбку, и зрителям казалось, что сумасшедший Огневержец непрерывно корчит немыслимые рожи.

– Что теперь, братец? - спросил горящий человек шелестящим голосом. Он не двигался с места - просто из его груди вырвался настоящий фонтан пламени, направленный прямо в Слепца. Цель должна была стать живым факелом, умереть в страшных, но недолгих мучениях и превратиться в кучку золы… Но на пути огненного копья в воздухе появилась толстая ледяная пластина. Оглушительный взрыв потряс окрестности, когда лед и пламя встретились: на том месте, где стояли братья-волшебники, образовалось плотное белое облако, быстро расползающееся в стороны. Наблюдавшие за боем солдаты в ужасе бросились прочь, ища спасения за деревьями. Даже товарищи Слепца сочли за благо укрыться, хотя они не собирались уходить далеко. Вдруг, справа и сзади раздались несколько боевых кличей: это остальная часть охраны Клозерга явилась к месту битвы и пошла в атаку. Пока они не сообразили, с кем следует сражаться. На пути им попалось несколько удирающих торбианцев, что поколебало уверенность вновь прибывших и еще больше сбило их с толку. Морг тем временем организовал всех, кто остался рядом, для того, чтобы прикрыть Слепца с тыла на то время, которое понадобится ему для победы или смерти.

Медленно, но верно облако пара разошлось по сторонам. Оба колдуна остались живы и невредимы.

– Ах так!? - снова прошелестел Клозерг, как только смог разглядеть, что Слепец по-прежнему стоит напротив. В голосе слышались легкие нотки тревоги… Внезапно, не делая никаких приготовлений, Огневержец коротко ткнул вперед своим мечом. Пламенное лезвие с гудением выросло до длины пары хороших кавалерийских копий, целя в голову Слепца. Тот снова укрылся за ледяной пластиной, на сей раз развернутой к огню под углом. Чудовищный меч Клозерга пропахал во льду канаву и скользнул к земле, где тоже оставил след - глубокую длинную яму, наполненную удушливым дымом горящих корней трав. Слепец снова оказался скрытым в облаке пара. Клозерг, не останавливаясь после первого удара, тут же нанес второй, сбоку. Теперь его меч легко пронзил клубящийся туман и вылетел с другой стороны: Огневержец издал победный крик, но тут же он превратился в разочарованное рычание. Слепца не было на том месте, куда бил Клозерг. Появившись справа, он обрушил с неба на врага несколько заостренных ледяных глыб, похожих на навершия топоров для колки дров. Огневержец успел мановением руки послать навстречу огненные шары, но один кусок льда ударил прямо по руке, в которой был зажат меч. Огненное лезвие в последний раз ярко вспыхнуло и погасло; в ладони колдуна осталась лишь рукоять с безобидным, крошечным огоньком на ней.

– Ну как? - гневно воскликнул Слепец. - Теперь тебе нравится, моя злобная половина?

– О чем ты болтаешь, глупый мальчишка? - прошипел Клозерг, медленно отращивая себе новое лезвие. Слепец понимал, что сейчас самый лучший момент для решительной атаки, что сейчас не время болтать, но чувства были сильнее его: он не мог не выговориться.

– О том самом. Я постоянно мучаюсь вопросом - когда Джон Торби решил поиграть сам с собой, с какой половиной остались его симпатии? С той, которую олицетворяю я, или с той, которой служишь ты? Не мог же он быть совершенно беспристрастным…

Клозерг неподдельно удивился, удивился до такой степени, что даже опустил вооруженную руку. Огненное лезвие с гудением рассекло воздух и застыло. Со стороны казалось, будто волшебник выливает из ладони струю жидкого пламени…

– Что за чушь ты несешь? Какие половины?

– Значит, ты ни о чем не ведал? Половины личности нашего отца, Джона Торби. Он разделился, чтобы позабавиться таким образом с придуманным миром. Очевидно, иные развлечения ему наскучили. Весь наш мир существует только в его воспаленном воображении. Внутри гениального и сумасшедшего разума! Он решил устроить схватку: какая из сторон натуры, добрая или плохая, окажется сильнее и оставит за собой право управлять мирозданием…

– Ты сошел с ума, - искренне воскликнул Клозерг. - Или тебе кто-то рассказал эти бредни? А, знаю-знаю! Тот суровый старикан, у которого я позаимствовал Амулет огня! Это ведь он научил тебя играть с ледышками и снежками? Значит, он выдал тебе такую теорию.

Оглушительно шипя и булькая, Клозерг расхохотался, а Слепец, недоуменно хмурясь, стал готовиться, наконец, к решительной атаке. Вокруг голубого лезвия его меча собиралась огромная, колышущаяся масса прозрачной воды.

– Прежде, чем слушать этого старого дурака, следовало подумать собственной головой! - нравоучительно сказал Клозерг. Кажется, его опять перестала заботить исходящая от брата угроза. - Как, по твоему, отец мог разделиться между нами надвое, если я на двадцать лет старше тебя?

– Для творца миров нет ничего невозможного.

– Хорошо, хорошо. Я не стану тебя ни в чем убеждать, просто сейчас, перед тем, как убить тебя, расскажу, в чем тут дело. Нет никакого воспаленного воображения свихнувшегося гения. Все вокруг реально так, что реальнее уже некуда, дорогой братец. Наш безумно - ха-ха - сообразительный папаша глотнул изобретенного им же самим зелья и стал богом, созидающим настоящие миры, а не видения внутри своего разума! Не знаю, как в точности проходит сотворение мира, но он существует вне зависимости от чьих-то мозгов. Я знаю, отец творил его постепенно - сначала голую землю, потом небесную твердь вокруг нее, потом воздух и светила, дневные и ночные, потом деревья, животных, Реку и в конце концов - людей. Он был полным властелином всего созданного, он мог одним желанием вылепить из дерева медведя, а того превратить в валун. В нас с тобой лишь слабые отголоски его мощи, переданной вместе с кровью. Даже Хелог и Оддерг обладают теми же возможностями, но они слишком тупы и трусливы, чтобы ими пользоваться. Ты сумел, молодец… Если б не одна важная причина, мы могли бы остаться друзьями и существовать вместе!

Клозерг тяжело вздохнул, словно огромные меха в самой большой кузнице Скалгера. Он даже опустил голову, выражая, как ему на самом деле жаль. Слепец нерешительно переступал с ноги на ногу. Атаковать, или дослушать до конца? Быть может, Клозерг только тянет время, собираясь с силами или ожидая, когда ему помогут слуги? Нет, есть один важный вопрос, который надо обязательно успеть задать ему.

– Если все так, как рассказываешь ты, - осторожно вымолвил Слепец, тщательно следя за каждым движением противника. - То что на самом деле случилось с отцом?

– Здесь виновата жестокая судьба… - снова вздохнул Клозерг. - Фатальное стечение обстоятельств, точно то самое, что заставляет меня убить тебя. Понимаешь, могущество не терпит соперничества, даже малейшего! Наш отец не задумывался над этим, когда плодил детей. Ты знал, что имеешь старших братьев… вернее, имел?

– Да, - Слепец сказал это едва слышно, начиная осознавать, куда клонит брат. Это знание холодило его изнутри, словно вся та вода, которую он намеревался обрушить на Клозерга, оказалась у него в кишках и легких.

– Трое, считая меня, - Огневержец потряс левой рукой с оттопыренными пальцами, придавая своим словам большего весу. - Трое! По мере того, как наши с тобой старшие братики взрослели, старый хрыч стал задумываться, как дети отнесутся к присутствию в тесном маленьком мирке такого могучего волшебника, да что там - бога, как он? Не возникнет ли у них желания убрать его и править единолично?? Он поступил просто. Как только сыну исполнялось восемнадцать лет, он убивал его. Первого, потом второго. Но с третьим вышел прокол: я смог догадаться, куда пропадают мои несчастные братья, и был готов, когда старик вызвал меня в свой кабинет в башне. Я оказался более удачливым, чем он. Или более достойным? Неважно. Я убил его. Понимаешь? Убил нашего отца, нашего бога. Джон Торби мертв, и миром по праву должен владеть именно я. Разве не так? А ты… Рано или поздно ты захотел бы свергнуть меня. Даже дав клятву - которой, я уверен, ты все равно не дашь. Понял бы, что грубые методы не действуют, и свалил бы меня обманом и хитростью… вернее, попытался бы. Я не могу отдаваться на волю судьбы. Таков закон: в мире должен быть один повелитель. Один из рода Джона Торби. Даже трус Хелог и тупица Оддерг опасны для меня и в скором времени умрут. А ты… извини, ты должен отправиться вслед за Джоном Торби прямо сейчас. Я много страдал, прежде чем смог занять предназначенное мне место. Извини, что тогда я подверг тебя мучениям, а не убил быстро и безболезненно. Во мне говорила злоба: проклятый старик за краткий миг до смерти, или даже уже будучи мертвым, смог отбросить меня от себя так сильно, что я очнулся только на том берегу Реки, в пустыне, с переломанными костями и туманом в башке. Потом он, очевидно, исчез в некоей волшебной вспышке, ибо даже этажа с его кабинетом более не существует. Я и после его смерти должен был страдать, влачить жалкое существование, постоянно избегать смерти. Я знал о собственном могуществе, но не умел его использовать. Долгие годы странствий и обучение у Мездоса. О, злобы скопилось сколько угодно!! Ты ни чем не виноват, конечно, но упорство, с которым ты не желал отдать законный трон, вывело меня из себя. Больше такого не будет. Я убью тебя скоро и почти без боли. Прощай!

Огненный шар стал расти на том месте, где только что стоял Клозерг. Теперь нельзя было разглядеть за бушующим пламенем человеческого силуэта - только оранжевая, с белым отливом волна катится разом во все стороны.

– Убийца!! - заорал Слепец. Он чувствовал себя рыбой, которую жарят на сковородке, заботливо переворачивая с одного бока на другой, но жар был не внешний. Он жег Слепца изнутри. Жуткие вещи, только что поведанные Клозергом, не могли быть ложью, совершенно точно. Не было сна, не было двух половин разума, не было глупого выяснения, кто сильнее - хороший или плохой. Был коварный отец, убивавший сыновей, и коварный сын, убивший отца и принявшийся за братьев. И несчастный Малгори, оказавшийся на его дороге… Прошлое вдруг превратилось в зловонную яму, из которой лезли смрадные трупы с ехидными ухмылками на гнилых зубах. Они пытались схватить Слепца за ноги и утащить за собой, в потусторонний мир, где вечный жар и мучения сгорающей и вновь нарастающей плоти…

Слепец очнулся, когда расползающийся по сторонам огненный шар пожирал землю и воздух в паре шагов от него. Он отшатнулся и воздел руки к небу, призывая на помощь всех Воинов Воды, которые способны были услышать этот зов. Обильный ливень в тот же момент обрушился на огненный шар, и тот издал оглушительное, полное боли шипение. Пламя принялось корчиться и перестало расти. Поверхность шара изгибалась, рвалась, отлетала от основной массы тающими языками. Словно некий человек, накрывшись оранжевым покрывалом, танцевал фантастический, лишенный смысла и гармонии танец…

Как разваливающаяся и ни на что более не годная скорлупа слезает с вылупившегося цыпленка, так остатки огненного шара упали наземь и превратились в дымящиеся пятна. Ливший с небес дождь превратился в град. Вернее, это были не градины, а маленькие ледяные стрелы, впивающиеся в облизываемое остатками пламени тело Клозерга. Множество маленьких взрывов покрыло его с ног до головы: Огневержец корчился, прикрывая голову руками, и не пытался атаковать. Теперь он казался жалким и неопасным, но Слепец все так же стоял с поднятыми вверх руками и с неослабевающей яростью насылал на врага Воинов Воды, а также свои проклятия. Вот огненные доспехи Клозерга поблекли, и только небольшой язык пламени до сих пор вырывался из рукояти меча. Слепец почувствовал, что силы покидают его и опустил руки вниз. Перед глазами плавали цветные пятна, в ушах молотом стучала кровь. Он поглядел вниз: водяной столб, который он собирал вокруг меча, икрился и блестел оранжевыми отблесками, как огромный алмаз. Водяная пыль окружала его, развеиваясь в воздухе или падая тяжелыми каплями на землю. На мгновение даже показалось, что там появилась жуткая, черно-красная радуга!

Слепец понял, что скоро он останется безоружным. Он снова поднял меч, сделал три медленных, мучительных шага вперед и нанес удар. Клозерг, уставший не меньше, выставил собственный меч - жалкий клочок прежнего великолепия, маленький красный язычок. Когда два волшебных лезвия соприкоснулись, раздался новый взрыв.

Он был гораздо слабее предыдущих, но на сей раз противники сцепились друг с другом вплотную, и остаться невредимыми им не удалось. Слепца отбросило назад. Лишь чудом он смог устоять на ногах, чувствуя, как ураганный ветер сдирает с него одежды. Горячий пар ожег ему лицо, он чудом успел закрыть глаза. Когда пелена спала, Слепец увидел Клозерга, который, дымясь, лежал на почерневшей земле… Вокруг, куда не кинь взгляд, все пострадало оттого, что рядом дрались волшебники. Окна дома лишились всех стекол, а в некоторых местах со стен свалилась штукатурка. Стоявшие рядом деревья превратились в ободранные столбы без хвои и веток; факелы на крыльце попадали и почти все погасли. Далеко позади и в стороне слышались глухие крики - или это уши перестали как следует слышать? Кажется, звенели мечи, вопили раненые… Сейчас все это было неважно. Главное - вот этот человек в черных обрывках дорогого одеяния на плечах, в дырявых штанах и смешном меховом тапочке на одной ноге. С выпученными, ничего не соображающими глазами он силится подняться и шарит вокруг себя рукой. Не замечая, что кисти нет, а из разорванного, с висящими лохмотьями кожи и мышц запястья хлещет кровь. Слепец вздрогнул, когда понял, что сам вряд ли выглядит лучше. Он поднял вверх руки… вместо голубого лезвия на черной рукояти, что охватывала его правую кисть, как перчатка - обломок с ладонь длиной. Однако все остальное, вроде бы, цело.

Слепец снова поглядел на Клозерга и удивился, увидев его стоящим. Качаясь, как пьяный, Огневержец что-то неразборчиво бормотал. На груди у него тускло сиял багровый огонек - как будто последний уголек потухшего костра, который вот-вот умрет. Но нет, по сторонам от уголька побежали тоненькие, похожие на шелковые нити, огненные змейки. Клозерг бормотал и качался, слегка размахивая руками. Правая по-прежнему брызгала кровью ему на бедро, но колдун не желал отвлекаться на такую мелочь. Он не сдался. Он жаждал победы. Он был готов сражаться до тех пор, пока мог шевелиться. "Умри!" - шептали его потрескавшиеся от горячего пара губы. "Только я имею право владеть этим миром!" Слюни летели во все стороны от этого горячечного шепота и застревали в остатках бороды и усов. А тело уже было покрыто багровой паутиной огненных ручейков.

Слепец загреб левой рукой остатки рубахи у себя на груди. Талисман воды пронзил ладонь мертвенным холодом, словно кусок железа, долго пролежавший на лютом морозе и соприкоснувшийся с мокрой кожей. Судорожным движением Слепец сорвал его с шеи и бросил в Клозерга, целясь во вражеский амулет. Прозрачный кирпичик блеснул во тьме отраженным бликом неведомого происхождения и распластался по груди Огневержца, словно слизень, захвативший добычу. На краткий миг Талисман огня вспыхнул ярче, разом заставив проявиться все те бесчисленные огненные ниточки, что опутывали тело Клозерга, но потом вдруг потух вовсе с тихим "пуф-фф!". Огневержец яростно вцепился в мокрое пятно на своей груди, попытался оторвать его, выбросить, но пальцы погрузились глубоко внутрь слившихся в одно целое амулетов и застряли там. Из горла Клозерга вырвался дикий, нечеловеческий крик, который он исторг в небеса, что равнодушно взирали на него тысячами крошечных, поблескивающих глаз. Затем вопль прервался. Вместо него окрестности огласил другой звук - словно кто-то неосторожно уронил на пол громадный перезревший огурец. Плоть Клозерга лопалась на неровные лохмотья, очевидно, по тем самым контурам, которые прочертили по нему недавно огненные ручейки. Лоскутья кожного покрова скатывались в трубочки и облазили, обнажая серую, похожую на прогоревшие угли, массу; но и она недолго держалась как единое целое. Медленно, страшно, с тихим шелестом и шуршанием то, что было только что человеческим телом развалилось на множество бесформенных кусочков. Они падали, катясь друг по другу, стукаясь друг о друга и распадаясь от этих взаимодействий на все более мелкие частички. Через пару мгновений недалеко от ног Слепца лежала большая куча едва заметно дымящейся золы… Все, что осталось от великого и ужасного волшебника, чуть было не покорившего весь Правый берег и не погубившего мир своим безумием.

– Все, - выдохнул Слепец так тихо, что, стой кто-нибудь рядом, он не расслышал бы слова. Потрескавшиеся губы покрыли капли крови. Слепец машинально слизнул их и медленно осел на колени. Сверху продолжал сеять мелкий дождик, теперь уже не волшебный, а самый обычный, но победивший человек, когда-то король, а ныне бродячий колдун, не замечал его. Качаясь от усталости и борясь с тошнотой, подкатившей к горлу, он в мыслях снова и снова возвращался к рассказу Клозерга. Как прозаична правда по сравнению с той красивой и восхитительно безумной сказкой, что поведал ему давным-давно Мездос! Раньше ему казалось, что это слишком дико, слишком безумно, слишком жестоко, но теперь, узнав истину, Слепец хотел вернуть все заблуждения и по-прежнему верить в борьбу двух противоположностей личности Джона Торби. Однако, жестокая реальность неотвратима: то была борьба обычных, жестоких, коварных, уродливых душой людей, которая привела к страданиям и смертям в огромных масштабах. И он, Малгори, один из самых активных участников!! Пусть будут прокляты они все! Будь проклят ты, Джон Торби, породивший мерзкое племя убийц и сам вставший у него во главе!

Капли дождя струились по щекам Слепца, и он застонал, на секунду забывшись и представив, что к нему вернулась способность плакать. Жаль, что плакать от горя… Он так стремился сюда, к этой лужайке перед загородным домом скалгерского мэра, так надеялся одержать победу! И вот, когда все сбылось, он хочет забыться и не помнить ничего из того, что узнал. Ему не нужен этот мир. Не нужна победа…

В одном из разбитых окон дома показался дерриотиец, сжимающий в руках лук. Свистнула стрела - и Слепец с размаху шлепнулся боком в грязь, пузырящуюся под дождем… Потом некоторое время рядом было тихо, только капли размеренно постукивали по земле. Как это забавно, чувствовать пробившее плоть узкое древко, что намертво прижало руку к боку. Как забавно дышать, чувствуя холодную, жалящую сталь между ребрами…

Уже в самом конце, когда удары капель о землю стали звучать громче, чем барабанный бой, и расплываться в один непрерывный шум, Слепец вдруг ясно услышал чей-то истошный вопль.

– Люди!! Тиран умер!! Тиран умер!! Счастье вернулось к нам!! Бросайте оружие, хватит смертей! Война окончена!

Тогда Слепец наконец улыбнулся, слабо, но по-настоящему счастливо. Кровь вытекла из трещин на губах, смешалась с дождем и просочилась на землю. Слепец медленно закрыл глаза и провалился в желанную, лишенную видений и воспоминаний тьму…