"Слепец" - читать интересную книгу автора (Борисенко Игорь Викторович)

3.

Следующее утро было похоже на предыдущее, но только до тех пор, пока Малгори не вышел к завтраку. Хмурый Галид, одетый отнюдь не для трапезы, сделал шаг к нему навстречу. - Государь! Плохие вести ждут тебя в начале дня!! - Говори, - равнодушно пробормотал Малгори, смотря в сторону. У него жутко болела голова, а пересохшее горло требовало влить новую порцию вина. - В кухне сидит молодой крестьянин из Последней Остановки. Он скакал к нам всю ночь, чтобы сообщить: тот самый Клусси вторгся на твою территорию. С ним небольшой отряд, а также твой брат, Хелог. Король слушал, застыв на месте, затаив дыхание. Растерянность мелькнула в его глазах, но это была лишь секундная слабость. Он сжал губы и кулаки. Головная боль и скребущая горло похмельная жажда разом отдалились, став чем-то незначительным и почти незаметным. - Ах так… Хорошо, очень хорошо. Я давно мечтал о чем-нибудь подобном. Теперь каждый из нас покажет наконец, на что он способен, когда перед ним настоящий враг, а не товарищ с деревянным мечом. Иди, Галид, собирай в поход наше войско. Через два часа они должны быть готовы. В столовую ворвался Олек. Его волосы растрепались, глаза сверкали, как яркие звезды. - Ты уже слышал? - Малгори молча кивнул. - И что? - Будет битва, - спокойно сказал король и пожал плечами. - Если только у них хватит смелости вступить в бой с нашей славной армией. - Я необычайно рад этому! Что надо делать? - Немедленно собирайся, бери своих слуг и скачи вперед. Собери в Больших Домах и Лесной по сотне человек и веди их к Переправе. - Зачем гнать их на убой? - громко спросил от дверей Галид. - Ты до сих пор здесь?! - гневно воскликнул король. - Я вернулся, чтобы сказать тебе еще кое-что. Клусси действительно волшебник. Его меч и доспехи сотканы из огня. - Это тоже рассказал гонец? Чего только не придумает эта деревенщина. Неужели ты в это веришь? Мог бы пропустить мимо ушей подобные сказки.

Галид покачал головой, но смолчал. Все слова были уже сказаны, поэтому люди занялись делами. Старик, тяжело ступая, покинул Башню по черному ходу, чтобы попасть в казармы. Солдаты уже все знали, ибо им суровую новость сообщили раньше, чем королю - их сон побеспокоить не боялись. Они сидели, тихо переговариваясь, в оружейных комнатах казарм, тянувшихся до Малой Кольцевой улицы.

– Собирайтесь! - негромко приказал Галид. Солдаты, не задавая лишних вопросов, принялись вынимать из деревянных шкафчиков оружие и доспехи.

С другой стороны Башни грохотали о булыжники копыта коней. Олек, как был, в полурасстегнутом кафтане и съехавших со щиколоток сапогах, в сопровождении двух слуг врезался в базарную толпу. Ругающиеся мужчины, визжащие женщины и веселящиеся дети разбегались по сторонам, давая дорогу всадникам.

Король, наскоро перекусив, надел темно-синий костюм из толстой, грубой кожи, который он не стал пока застегивать до конца. На плечи он набросил короткую черную накидку. Взобравшись на сундук в оружейной, он снял со стены длинный и блестящий меч с узкой гардой, покрытой редкими выступами. Мадди уже держал в руках ножны с тонким слоем чуточку потемневшего от времени серебряного тиснения по всей их длине. Малгори нахлобучил круглую шапку и помчался вниз. Дав поручения Садбалу, он вышел в жаркое утро, наполненное храпением коней и тихим цоканьем подков на их копытах. За открытыми воротами кипела, как всегда, пестрая базарная жизнь, двор был заполнен говором проверяющих упряжь солдат. Малгори оглядел их белые шапочки и плащи, тут же почувствовав укол раздражения. Из-за дурацкой традиции он один должен рядиться в черное, и это в такую-то жару! По крайней мере, за городом он все сможет снять, только бы быстрее выехать из его стен. Нахмурившись, он сбежал по ступеням и запрыгнул в седло. Дебол нетерпеливо перебирал ногами и поводил головой: ему тоже хотелось скорее пуститься вскачь.

– Галид! - угрюмо сказал король, обращаясь к старику, взгромоздившемуся в седло сбоку от него, и даже не повернув при этом головы. - Ты никуда не едешь. Останешься здесь, в городе.

– Но, государь… Я был с тобой рядом, когда ты учился сражаться, я должен…

– Нет, не должен. Ты мне не нужен. Я вырос из того возраста, который требует присмотра.

– Это… опала?

– Это - решение короля, - Малгори равнодушно посмотрел на тысячника, рукой подавая ему знак. Тот кивнул, приподнимаясь на стременах и выкрикивая приказы. Воины-разгоняльщики толпы с кнутами в руках двинулись вперед. Король сжал бока своего коня и тот, вздрогнув, прыгнул следом за ними, оставляя униженно склонившего голову Галида у крыльца. Старик, не видя ничего вокруг, не спеша вытирал мелкие слезы, текшие к седым усам вдоль крыльев носа. Развевающиеся плащи воинов проносились мимо него и выстраивались в колонну по четыре. Город наполнился грохотом, заглушившим собой базарный гам и заставившим толпу притихнуть и, перешептываясь, глазеть на диковинное зрелище. За последние тридцать лет королевская армия никогда не выходила из стен города в полном составе. Молодые горожане не видели стольких воинов за раз никогда в жизни, хотя старые в период непрерывных войн за передел территорий, которые вел отец нынешнего государя, видывали и большее войско. Сейчас армия Торбии насчитывала всего чуть более четырехсот конных солдат, пожилых и молодых, бритых и бородатых, хмурых и веселых. Они ехали вслед за королем, чтобы драться с врагом, но мало кто из них в своей жизни убил человека. Когда двор башни покинули последние конники, за ними бежали плачущие жены, матери и дети.

– Скажите что-нибудь народу, государь! - крикнул на скаку тысячник.

– Да ну их, этих сытых болванов! Они вряд ли поймут, что мы идем в бой за их собственное спокойствие и благополучие… - отмахнулся тот. Толпа провожала их взглядами и стремительно набирающими ход пересказами слухов. Мало кто знал в точности, что стряслось такого, отчего вся королевская армия выступила в поход, но семена страха и паники уже рассеивались из Башни вместе с этими самыми слухами, разносимыми служанками, конюхами и поварами… Вот войско вырвалось из города, обогнуло его рвы с севера и устремилось на юго-запад, вздымая тучи желтой пыли, которая вскоре скрыла его из виду. Деревянные стрелки часов под крышей Башни показывали полдесятого. Базар вновь зашумел, но теперь это был шум потревоженного улья… Старый Галид, едва передвигая ноги, поднимался на крыльцо своего дома; заплаканная Селия сидела рядом с сундуком, который собрала для отъезда.

Войско неспешно двигалось вперед. Сзади грохотал обоз, везущий доспехи и провизию, сверху палило солнце, по сторонам расстилались зеленые поля Торбии. Через час они остановились там, где к тракту присоединялась едва видимая дорога. Слева, над далекими холмами поднималась пыль. Скоро пылевое облако подползло ближе и стали видны те, кто поднял его в воздух - сорок крестьян из деревни Большие дома, все одетые в полотняные штаны и рубахи, опоясанные разноцветными кушаками, закрытые от нещадного солнца бесформенными широкополыми шляпами. Кожаные, с ремнями ботинки громко стучали по утоптанной земле деревянными подошвами. Поглядев на них, Малгори сморщился от недовольства, смешанного с жалостью. Крестьяне выглядели неуклюжими, глупыми увальнями, которые даже не сознавали, на что они идут. Их руки сжимали совершенно мирно выглядевшие топоры и вилы, на грудях висели нелепые обрывки грубо выделанных кож, а на спинах болтались круглые крышки от кадок, враз превратившиеся в "щиты". Король снова двинулся вперед, не желая более глядеть на такое жалкое воинство. Крестьяне, изрыгая радостные ругательства из заросших нечесаными бородами ртов, прыгали на телеги у него за спиной. Войско шло дальше.

Поля кончились, уступив место опушке леса, обильно покрытой пнями. Около свежесрубленных деревьев виднелись дымящиеся остатки костра, шалаши из веток и выдавленные в мягкой земле колеи. Тех, кто оставил эти следы, они нагнали уже в лесу - еще двадцать мужчин-лесорубов из Больших Домов ехали на трех телегах.

Лес обступал дорогу, закрывал ее от неба густыми ветвями. Малгори, снявший к тому времени свою накидку, мысленно благодарил теснящиеся вокруг сосны, березы и дубы за тень, которую они ему подарили. Он молчал, думая о том, что же ждало его впереди, и не замечал красоты деревьев. Он был растерян и боялся признаться себе в этом. Все, о чем он читал в исторических томах, вылетело из головы, оставив Малгори мучиться в неизвестности. Как действовать? Здесь и сейчас он не знал этого, ничего не мог придумать, и оттого становился еще более мрачным.

Солнце давно перевалило зенит. Они ненадолго остановились, чтобы выпить воды и поесть хлеба с копченым мясом, а потом отправились дальше. Лес то редел, ненадолго отбегая от дороги, то вновь сгущался, окутывая людей тенью с ног до головы. Солнце медленно опускалось; тени становились все длиннее и гуще. Наконец, день обратился в вечер. В красно-желтых сумерках стена деревьев справа разорвалась. Широкая просека, на первый взгляд казавшаяся идеально ровной, уходила далеко вглубь чащи, к деревне, прячущейся в самой глухомани и имеющей соответствующее название - Лесная. Дорога, ведущая туда, по обочинам заросла высоченной травой, да и сами колеи были еле заметны. Здесь пыли не было, и даже если кто спешил присоединиться к армии, увидеть это пока не представлялось возможным. Войско не останавливалось, проследовав по главной дороге дальше, но скоро за спиной раздались крики. Король обернулся и увидел растрепанную фигуру верхом на пегом коне, бока которого покрывали клочья пены. Малгори поднял руку, приказывая остановиться, и развернул Дебола. Олек, весь в пыли, с запавшими, лихорадочно блестящими глазами, подскакал вплотную и поднял коня на дыбы.

– Я прямо из Лесной! Пятьдесят человек идут сюда, государь, - его конь, бешено вращающий выпученными красными глазами, захрипел, опускаясь на колени. Олек спрыгнул, качнувшись и едва не свалившись наземь, а конь удержаться не смог, упал на бок и стал биться в агонии.

– Это второй, загнанный мною за сегодня, - устало констатировал Олек. Достав меч, он быстро перерезал жеребцу горло. Фонтан черной крови брызнул в пыль и на траву. Дебол с храпом встал на дыбы, когда почувствовал на своей коже горячие капли.

– А где твои слуги? - не обращая внимания на мечущегося коня, спросил король.

– Они бредут там, с деревенщиной. У них не хватило сил.

– Ну что ж, ты сослужил мне сегодня хорошую службу, теперь и тебе пора отдохнуть. Ступай к телегам, поешь и поспи. Завтра ты нужен мне полным сил и энергии.

– Я и сейчас такой!! - воскликнул Олек, вытирая меч о бок мертвого скакуна. - Я готов скакать еще сутки!

Да, Олек был совершенно особым человеком, любящим лишения и неудобства, даже жаждущим их. Однако, теперь не следовало больше расходовать его огромные, но далеко не безграничные силы, да и нечего ему было делать. Пока.

– Иди и отдыхай! - еще раз сказал король с легкой усмешкой. Олек улыбнулся в ответ и побежал вдоль колонны в ее середину. Войско двинулось дальше.

Когда они вышли на опушку, солнце глядело им прямо в глаза, словно только для этого и склонилось к горизонту. Лес кончался на верхушке длинной высокой гривы, склон которой, медленно снижаясь, переходил в берег небольшой речушки. На пересечении дороги и реки, в пяти тысячах шагов от них, теснились деревянные постройки деревни Переправа. По тропинкам, ведущим с лугов, туда возвращались коровы, их встречал многоголосый лай собак. Трубы выпускали в понемногу темнеющее небо жидкие струйки дыма, один за другим кричали шальные петухи. Малгори с недоверием поглядел на эту идиллию и повернул коня.

– Спешивайтесь! - приказал он солдатам. - Останемся здесь, пока несколько мужиков сходят в деревню и узнают, что там к чему. Таккор, расставь посты!

Тысячник, прижав руку к груди, как положено, побежал вдоль колонны, выкрикивая имена. К королю подошел немного посвежевший Олек.

– Что ты собираешься делать?

– Пока ждать, до прояснения обстановки. Глупо соваться туда так сразу. От Последней Остановки до Переправы меньше дня пути… Они наверняка там. Честно говоря, я боялся встретить их посреди леса. Там, как и в деревне, они могли устроить засаду. Если их мало - это единственная приемлемая для них тактика.

Мимо пробежали два крестьянина, направляющихся к деревне. Олек проводил их взглядом и сказал:

– Если они там, ты нападешь?

– Не знаю, - Малгори неуверенно пожал плечами. - Нет, наверное. Нас больше, нам выгоднее дневной бой в поле, чтоб мы могли их просто растоптать своей конницей. К тому же, утром нас будет больше еще на пятьдесят человек.

– Ха! - Олек яростно взмахнул руками. - Деревенщина!! Какие из них вояки…

Малгори не ответил.

Так как до деревни было далеко, король приказал всем отступить под прикрытие деревьев и развести небольшие костерки для подогрева ужина. Воду на сей раз заменили слабым вином, к копченому мясу добавилась каша. Пока солдаты и командиры ели, вернулись разведчики.

– Они там!! - возбужденно заговорил старший, мужчина с начавшей седеть густой черной бородой.

– Сколько их? - сурово спросил король.

– Не знаю, мы не видали! - простодушно ответил мужик. - Про то, что они в деревне, нам сказала старуха из крайнего дома. А еще она сказала, что это волшебное войско!!

Оба разведчика при последних словах испуганно переглянулись. "Волшебство" было для них самым страшным и пугающим словом на свете. Небрежным взмахом руки Малгори отпустил этих трусоватых увальней. Трудно было ожидать большего от подобных олухов, но главное они все-таки выяснили. Нужно было послать солдат, чтобы те собрали точные сведения… Но ладно. Солнце уже коснулось горизонта своим нижним краешком. В темноте рассмотреть ничего не удастся - новые разведчики смогут только расспрашивать крестьян, а это новых сведений не даст, только пополнит запас небылиц и страхов. Вздохнув, король приказал всем спать.

Утро было зеленовато-желтым, наполненным лесной свежестью и запахами сосновой смолы. Встающее где-то за деревьями солнце осветило деревню и дальний берег реки, но опушка и примыкающий к ней луг остались в тени. И сейчас к ее краю со стороны Переправы приближались пешие и конные люди, выстроенные в жалкую колонну - вражеское войско. Первыми ехали всадники, очень похожие на тех, что прятались сейчас в лесу. Их было совсем немного, не больше десятка. Следом шли пешие воины, все одетые в длинные белые рубахи, легкие панцири и шлемы, а в руках они несли овальные щиты и длинные копья. Этих было гораздо больше, чем первых.

– Дерриотийцы! - воскликнул Малгори, отрываясь от небольшой подзорной трубы, которую держал в руках. - Это плохо.

Олек вежливо отобрал у него трубу и тоже осмотрел вражескую колонну. При этом он содрогнулся, но лишь оттого, что был гол по пояс и замерз на легком, прохладном утреннем ветерке.

– Ты не увидел главного… - сказал он, отдавая трубу и поворачиваясь, чтобы уйти. Король вновь поднес к глазу свой увеличительный прибор и посмотрел на остальную часть отряда. В груди его похолодело, а руки начали подрагивать. Сразу за пешими воинами двигалось нечто невообразимое - широкая платформа, укрытая голубым балдахином с золотистыми узорами. Платформа шагала вперед, плавно переставляя толстые короткие ноги, располагавшиеся у нее на углах. Следом за самодвижущимся балдахином ехали существа устрашающего вида. Они напоминали детские игрушки, продающиеся на базаре, такие же угловатые и уродливые. Тела были прямоугольными, головы квадратными, руки цилиндрическими; кони под ними походили на настоящих не более, чем всадники - на настоящих людей. Солнце отражалось на их выпученных глазах, а шкура сияла ярким белым светом, переливаясь в такт движениям. Король был так растерян, что остальные (обычные люди на обычных конях) не привлекли его внимания.

– Как я ошибался! - прошептал он. - Высмеял Галида и теперь чувствую себя болваном. Волшебство… Оно действительно существует по эту сторону Реки!

Страх стиснул грудь, как обручем и захолодил внутренности. Что делать теперь? Позорно бежать? Но куда, ведь захватчики, несомненно, направляются прямо в Центр Мира. Оттуда бежать некуда… Сзади трещали сухие веточки, шуршала трава, скрипела кожа и бряцал металл. Его воины готовятся к битве, а вождь обдумывает мысли о бегстве. Позор ему!! Они не должны даже знать о его колебаниях. Малгори сжал кулаки и нахмурил брови. Нас много, мы сильны! - сказал он себе. Вдруг воодушевление наполнило с такой же силой, с какой недавно овладело отчаяние. Нет, прочь сомнения, он может разбить врага, так как обладает, по меньшей мере, четырехкратным превосходством. Разбить, несмотря ни на какое волшебство. Все смотрели на него, когда он обернулся, полтысячи пар глаз. Они были насторожены, они ждали королевского слова.

– Мы нападаем, - твердо сказал Малгори. - Их мало, так мало, что мы просто не можем проиграть. Дерриотийцы - хорошие воины, но у всех есть слабые места. Против пустынных обитателей мы учились воевать с детства - с этой стороны никаких трудностей не возникнет. Там есть загадочные твари, явно сотворенные волшебством. Я поглядел на них и мне показалось, что они настолько несуразны, что если их как следует ткнуть мечом, они просто рассыплются. В любом случае, никакое волшебство не устоит против крепкого меча и сильной руки!!

Он слышал свой твердый голос и чувствовал, что страх окончательно ушел, уступив место веселью и уверенности в себе.

– Сейчас крестьяне, скрываясь в траве, благо здесь ее еще не выкосили, выйдут из леса и начнут атаку. Я не приказываю вам биться до последней капли крови, нет, вы должны просто отвлечь внимание врага на то время, которое нужно моим воинам, чтобы выстроиться на опушке и приблизиться к колонне вплотную. Идите.

Он взмахнул рукой. Крестьяне неуверенно, испуганно озираясь, стали выходить из толпы, собираясь в маленькие кучки. Они оглядывались, обращая на короля десятки взглядов, похожих на взгляды овец у ворот скотобойни. Малгори смотрел на них, стараясь излучать уверенность и силу, а не жалость, до тех пор, пока они, все так же маленькими группками, не сделали первые робкие шаги на пугающую пустоту луга. Потом, подгоняемые страхом, они заторопились.

– Я бы сказал, что они летят, как на крыльях, если бы они не ковыляли, как больные куры, - кисло заметил Олек.

– Замолчи.

– Как хочешь. Но что делать нам? Бежать следом?

– Я сам убью тебя, если ты не сменишь тон! - прошипел Малгори. Олек удивленно покосился на него.

– Что случилось? В последние дни ты стал очень раздражителен.

– Хватит болтать. Лучше садись на коня… нет, помоги мне одеть броню.

– И это все, что ты хотел мне сказать? Мы ведь, вполне возможно, сейчас погибнем - или ты, или я, или оба вместе. Надеешься встретиться в заоблачной выси?

Малгори поколебался.

– Ты… не лезь на рожон. Я очень опечалюсь, если с тобой что-то случится. Будь осторожен.

Олек звонко рассмеялся.

– Как раз это ты мог и не говорить - сейчас ты походил на мою бабушку! Но я не умею быть осторожным.

Надев на короля панцирь, он отбежал, чтобы вскочить на белого, в черных чулках коня. Малгори заговорил громко, чтобы его слышали все воины.

– Слушайте!! Мы двинемся следом за крестьянами, и нас будет ровно триста. Две сотни впереди, вытянувшись в линию, а сто чуть позади, на флангах. Врагов так мало, что они не смогут организовать оборону по всему фронту. Мы окружим их и сокрушим с тыла. Сто человек останутся в резерве, с тысячником во главе. Таккор, следи за битвой. Когда они побегут, ты станешь их преследовать. Ни один не должен уйти!! Берите их живыми. Это - все. Выезжайте из леса и стройтесь.

На лугу крестьяне пробежали треть нужного расстояния и уже были замечены. Вражеские порядки смешались в кучу, вздыбив большое облако пыли и почти укрывшись за ним. Малгори хорошо видел это, находясь в середине передней шеренги своих воинов. Олек расположился ближе к левому краю, и даже издали было хорошо различимо хищное выражение на его лице - словно волк, высматривающий жертву в стаде диких свиней. Король надел шлем, тяжелый и неудобный, маска которого давила на нос и уменьшала обзор, проверил ремни, стягивающие панцирь, поножи и наплечники. Дебол разъяренно крутил головой, на которую была надета кожаная броня, усеянная металлическими заклепками. Во всем строю сотни воинов и их коней делали примерно то же самое.

Крестьяне, превратившиеся теперь в фигурки высотой в ладонь, приблизились к врагу. Их уже ждали, застыв без движения, строгие боевые порядки. Цепочка из тридцати дерриотийцев с легкими луками была выстроена перед основными силами, ощетинившимися с трех сторон копьями. Это был строй "скобы", так любимый воинами из степей, которым держать оборону приходилось чаще, чем нападать. Сорок человек, в две шеренги, занимали фронт, по двадцать пристроилось к ним с каждого фланга, а еще тридцать остались внутри, в резерве, готовые прийти на помощь товарищам в любом месте. Позади "скобы" остался балдахин, окруженный металлическими всадниками и двумя десятками воинов в белых накидках. Все они ждали, когда можно будет начать убивать. Убийство было будничной работой наемников из Дерриоты, и они улыбались друг другу, натягивая на рога луков тетиву и выбирая стрелы, которым суждено отправиться в полет первыми. Копья лежали у их ног, на земле, треугольные щиты воткнуты нижним краем в жирный чернозем…

Крестьяне, закрывающиеся своими крышками от кадок, подбегали к ним ближе и ближе. Дерриотиец с пучком перьев на верхушке шлема, быстро выдохнул воздух и первым отпустил стрелу, громко взвизгнувшую на тетиве и умчавшуюся прочь. Один из крестьян вскрикнул: оперенное древко торчало из его правого глаза. Он выгнулся всем телом и рухнул в траву - первая жертва в этой битве. Остальные дерриотийцы дружно выстрелили, наполнив воздух визгливым, наводящим ужас пением стрел. На крестьян, со страхом озиравшихся на первый труп и замедливших свой бег, летело маленькое смертоносное облако. Расстояние было еще слишком большим, и не все воины могли похвастаться меткостью вождя. Стрелы втыкались в землю, сбивали с голов кожаные шапки, трепетали, попав в щиты и не сумев их пробить. Несколько угодили в руки и ноги крестьян, по большей части, нанеся им царапины. Лишь один упал с пронзенным горлом. Но все остальные были напуганы, и каждый считал, что он умрет следующим. Они еще раз замедлили свой бег, упуская последний шанс достать лучников в отчаянном броске. Дерриотийцы, не задерживаясь, вновь натянули тетиву своих луков, прицелились и выстрелили. Упали еще несколько человек, над лугом разнеслись вопли. Раненые кричали от боли, живые от страха или для того, чтобы обрести потерянную уверенность. На мгновение крестьяне - по крайней мере, некоторые из них - разъярились, почувствовав желание убивать, убивать из страха быть убитыми, и ринулись вперед, делая огромные шаги и забыв о щитах. Дерриотийцы, все также не спеша, натягивали луки, хоть и слышали уже тяжелое дыхание приближающихся врагов. Вновь запели стрелы, только теперь почти все три десятка попали в цель. Люди падали, пораженные в глаза, горло, животы и грудь, раненые истошно вопили, кровь выступала из ран, расплываясь бурыми пятнами, хорошо видными на их грязно-белых рубахах. Крестьяне, оставшиеся в живых, снова закричали, теперь от ужаса. Спокойные, недвижные, словно они вросли в землю, лучники медленно натягивали тетиву в третий раз. Крестьяне видели их плавные движение и понимали, что теперь ни одна стерла не пролетит мимо. Каждый из них чувствовал на кончике палочки с железным наконечником свою собственную смерть и понимал, что спрятаться от нее негде. Их ужас быстро стал паническим, заполонив разум, захватив под контроль тела. Крестьяне развернулись и бросились прочь. Спокойные степняки не спеша выбирали мишени среди прыгающих впереди спин и звенели спускаемой тетивой, теперь уже не все разом, а беспорядочно. Их стрелы пронзали воздух серыми молниями, толкали тела и бросали их на землю, на мягкую траву, ярко-зеленую и еще пахнущую ночной прохладой, мокрую от росы. Дерриотийцы улыбались всласть - будет о чем рассказать дома, куда они вернутся с тугими кошелями, ведь каждый из них убил двух, трех, а иные - четырех врагов… Однако деланная неторопливость и кровожадность сыграли с ними злую шутку. Белые спины, сильно поредевшие, вдруг исчезли, закрытые строем оскаленных в скачке лошадиных морд и грозных, закованных в доспехи солдат над ними. Они вроде только что скакали вдали, маленькие и не опасные, однако пока степняки увлеклись расстрелом беззащитных крестьян, конница внезапно оказалась рядом - и у лучников осталось время лишь для одного выстрела, потому что надо было еще успеть подхватить копья, надеть щиты и сомкнуть строй. Но даже этого им спокойно сделать не дали. Рядом вдруг раздался вопль. Из травы поднялся человек с огромным топором для рубки деревьев в могучих руках и пятнами крови на рубахе. Ему следовало бы родиться воином, а не крестьянином… Он подпрыгнул к ближайшему дерриотийцу, оторопело опустившему лук, и нанес удар. Лезвие топора рассекло щеку, раскрошило челюсть и застряло в шейных позвонках. Степняк всхлипнул и покачнулся, все еще с ужасом рассматривая рубившего его бородатого человека. Крестьянин замешкался, вытаскивая лезвие из умирающего врага, поэтому соседний воин смог очнуться и в упор пронзить его стрелой. Нападавший охнул, но не упал, а вырвал топор из валящегося навзничь трупа и сделал шаг к обидчику. Сзади в него воткнулась еще одна стрела, тогда он покачнулся и свалился, захлебываясь кровью…

А вокруг уже раздавался оглушительный стук копыт. Только двое всадников упали убитыми, остальные достигли жалкой цепочки лучников и смяли ее в одно мгновение. Кони проскальзывали между не успевшими прицелиться для удара копьями, толкали грудью поднявших щиты воинов. Те падали, а седоки, прижимаясь к бокам лошадей, свешивались с седел и рубили беззащитных врагов мечами. Все было кончено через минуту. Всадники помчались дальше, но их строй поломался. Середина отстала, а края, которые не участвовали в резне, неслись не сбавляя скорости и нацеливались обойти скобу с флангов. Порядки дерриотийцев еще больше сжались, уменьшая фронт обороны: очевидно, они надеялись, что противник собьется в кучу и атака захлебнется сама собой. Передняя шеренга присела на корточки, чтобы задние воины могли стрелять из луков. К топоту копыт сразу прибавилось тонкое ржание раненых лошадей, короткие вскрики падающих из седел конников и грохот доспехов, встретившихся с землей. Центр наступающих несколько смешался, еще более замедлив движение, отчего боевой строй превратился в беспорядочную толпу. Пока кони гарцевали на виду вражеских стрелков, те могли расстреливать их безнаказанно. Однако, некоторые из воинов Малгори не растерялись и нанесли ответный удар. Они доставали из седельных сумок скрепленные тонкими цепочками железные шары - болы. Один из шаров был гладкий, его можно было взять в руку и размахнуться для броска, а второй усеивали шипы. Воины раскручивали снаряды над головами и бросали во вражеские шеренги. К сожалению, не все могли метать болы, и Малгори был в их числе. Его меч уже обагрился кровью убитого врага, жажда новых убийств клокотала в груди, ноги непрестанно сжимали бока Дебола, но во время атаки его оттерли назад кони других, не участвовавших в схватке с лучниками воинов. Из-за мельтешащих впереди всадников, поднимавших тучи густой желтой пыли, король ничего не мог разобрать и потому не знал, какую команду ему следует отдать. Воин рядом с ним вдруг вылетел из седла с торчащей из глаза стрелой, каким-то образом долетевшей сюда сквозь царившую впереди неразбериху. Через мгновение раздался стук и звон оружия - это первые из нападавших все-таки достигли шеренги врагов и схлестнулись с ними. Конница Торбии была приучена на всем скаку перепрыгивать через смертоносные копья обороняющихся дерриотийцев и обрушиваться им на голову, но сейчас они не набрали для этого достаточной скорости. Копья пронзали коней, крушили щиты и панцири седоков. Воин, скакавший перед королем, внезапно провалился вниз, его конь, остановленный ударом копья, рухнул на траву. Дебол всхрапнул и затормозил, когда ему в ноздри ударил запах крови сородича, хлеставшей в пыль, на подмятого крупом седока. Малгори в сотый раз сдавил бока коленями, и его могучий скакун прямо с места взвился в воздух на высоту человеческого роста. Он перепрыгнул мертвую тушу жеребца, копошащегося внизу воина, его сломанное копье, и приземлился прямо на наконечник другого, которое успел подставить дерриотиец из второй шеренги. Однако напор коня был так силен, что копье не смогло остановить его, вырвалось из рук солдата и с треском сломалось. Дрожащий Дебол, жалобно хрипя, свалился и придавил сразу обоих врагов, отчаянно вопящих и закрывающихся щитами. Под хруст конских и человеческих костей Малгори успел вытащить ноги из стремян и развести их в стороны. Он вскочил на землю рядом с бьющимся в агонии Деболом и раздавленным им врагом. Второй смог-таки отделаться толчком морды в щит, и только отшатнулся назад. Последняя услуга, оказанная конем - у врага не было времени броситься на Малгори, пока тот не смог крепко встать на ноги. Теперь дерриотиец пятился и с прищуром смотрел на короля из-под края шлема. Малгори, выставив вперед свой щит, первым нанес удар. Меч зазвенел и скользнул по бронзовой окантовке вражеского щита. Дерриотиец тоже проверил прочность защиты своего противника и немного отступил. Вокруг все заволокло густое облако пыли, и казалось, будто они остались тут одни… Хотя нет, пусть ничего не видно, зато слышно прекрасно - звон скрещивающегося оружия, топот коней, вопли умирающих и раненых. Малгори несколько раз незамысловато атаковал врага, втягивая его в размеренный обмен ударами и блоками. Житель пустыни, все так же спокойно щурясь в щелочке между верхним краем щита и нижней кромкой шлема, наносил ответные удары, не открываясь, ловко меняя позиции и неотрывно следя за противником. Очередной его удар король принял на щит, заскрипевший от полученной раны, а когда меч дерриотийца пошел назад, Малгори быстро ударил по нему, чуть снизу, так, что рука степняка ушла далеко вверх. Держа меч над головой, Малгори присел и вытянул нижний конец щита вперед, толкнув им противника в голень. Нечестный прием, но у них тут не рыцарская дуэль. Дерриотиец потерял равновесие, отведя левую руку в сторону. Король быстро прыгнул вперед, погружая острие меча в открывшийся живот. Теперь глаза степняка широко раскрылись, выпуская из себя жизнь пополам - нет, не с болью, с удивлением. Меч вылетел из ослабевшей руки и упал в пыль. Дерриотиец, еще живой, медленно прижал ладони к текшей из раны крови, будто пытаясь ее остановить, но она свободно струилась, нисколько не задерживаемая судорожно скрюченными пальцами. С побелевшим лицом умирающий враг упал на колени. Губы его задрожали. Малгори, смотревший ему в глаза, как завороженный, опомнился и потянул меч наружу. Край заскрежетал о низ легкого панциря, закрывавшего грудь, и король повернул его, превращая живот степняка в одну огромную рану. Лицо несчастного перекосило от дикой боли. Со стоном он сделал свой последний вздох и свалился замертво. Черная кровь струилась по лезвию меча и капала в пыльную траву, превращаясь на ней серые комочки грязи.

Малгори перешагнул тело, устремляясь вперед, туда, где было меньше пыли. Вражеская "скоба" была смята, смешавшись с его войском. Где-то еще сражались, но теперь середины строя не существовало. Две группы конников, человек по пятьдесят в каждой, двигались справа и слева, сближаясь и нацеливаясь на последнюю кучку врагов, теснившуюся прямо перед Малгори. К их неровному, даже с виду слабому строю отступали несколько дерриотийцев, каким-то образом ухитрившихся вырваться из боя с серединой войска Торбии. Мимо них неуклюже и медленно скакали навстречу атакующим металлические воины. Короля бросило в жар. Он почувствовал каждую из десятка струек пота, свербящих его спину и грудь на своем пути вниз. Спокойные и медлительные фигуры, без оружия двигавшиеся на врага, превосходящего их числом в десять раз, внушали не презрение к своей глупости и не восхищение своей храбростью. Они вселяли безотчетный ужас. Король понял, что сейчас произойдет нечто страшное и непоправимое. Он в отчаянии побежал вперед, задыхаясь от тяжести доспехов, чуя за спиной сбитое дыхание других, и пытаясь кричать, но все слова умирали в пересохшей, забитой пылью глотке. Металлические всадники вскоре остановились: пять было справа, пять слева. Они стояли и ждали. Когда наступавшие оказались в трех десятках шагов от застывших блестящих фигур, те быстро вытянули вперед похожие на обрубки толстых бревен руки. Яркое золотистое сияние появилось там, где должны были быть кисти, появилось и разбросало вокруг мириады огромных светлячков. Они мелькали, переливаясь всеми цветами радуги, падая на землю или врезаясь в скачущих во весь опор всадников. Там, куда они попадали, вспыхивали ослепительные сполохи света, превращающие в пепел все вокруг себя. Обугленные остатки людей и коней продолжали лететь вперед, но в конце концов падали на дымящуюся землю. Зрелище повергало в шок, завораживало и вызывало безвольное оцепенение. Король, почти плача, остановился, и, надрывно дыша, смотрел на мгновенную гибель десятков своих людей. Какой-то здоровяк на громадной лошади смог преодолеть смертоносный рой "светлячков" и атаковал крайнего слева металлического воина. Но он даже не успел добраться до врага - комок огня сжег голову его лошади, а самого седока выбил из седла. Обезглавленное тело коня по инерции продолжало нестись вперед, потом споткнулось и полетело кувырком. На пути оно встретило своего убийцу и врезалось в него. Тот рухнул на бок, разбрасывая вокруг рой "светляков", и взорвался. Во все стороны полетели горящие обломки, поражающие и людей, и монстров. Вот взорвалось еще одно чудовище, еще, еще и еще. Луг наполнился едким дымом, пламенем и грохотом. Кто-то кричал, кто-то молча действовал. Мимо короля пробежали несколько человек - те, кто, расправившись с остатками скобы, спешили добить остальных. Дым быстро рассеивался порывами свежего ветра, и взрывы, один за другим, начали раздаваться справа. Очевидно, там произошло тоже самое: металлические всадники падали и взрывались.

Сзади теперь доносились только редкие, слабые стоны, все звуки битвы переместились вперед. Можно было слышать крики победителей, вырезавших последних степняков. Кажется, несмотря на все происшедшее, Малгори выигрывал эту битву. Воодушевившись, он снова двинулся вперед, чтобы быть среди тех, кто разломает волшебный самоходный балдахин и вытащит на свет вопящего злодея, из-за которого сегодня прервалось так много жизней. Он шел не спеша, сжимая в руке меч, посреди летящих на восток клочьев дыма, ничего не видя, лишь слыша предвещающие скорую победу торжествующие крики его бойцов. И когда король услышал громкий рев, он сначала удивился, недоумевая, кто мог издать его? Этот рев разом заглушил все остальные звуки, он метался из стороны в сторону, то затихая, то усиливаясь. Клочья дыма медленно, как занавес, расползлись перед взором ничего не понимающего Малгори, открыв ему страшную картину. Жалкие, скрюченные фигурки разбегались по сторонам… Это отступало его без пяти минут победоносное войско. Несколько всадников метались по лугу, а дальше, рядом с голубым балдахином, стоял человек, с головы до ног объятый пламенем. Из его горящих рук вырывался колоссальный факел, которым он методично поражал обезумевших от страха воинов - этот факел, с ревом рассекая воздух, и издавал те загадочные звуки. Земля вокруг пылающего человека была иссечена длинными обугленными канавами. Все, что могло гореть, сгорало мгновенно. Бесформенные, черные останки тел устилали землю, на которой была сожжена вся трава…

Малгори выронил меч и закричал. Вот оно, ВОЛШЕБСТВО! Вот оно! Сказка для непослушных детей, которой он не хотел верить! Теперь было ясно, что он проиграл еще тогда, когда неведомый враг только замыслил покорить его страну. У Малгори не было ни единого шанса победить этого пылающего человека с огромным факелом в руках. С самого начала тот притворялся слабым, почему-то бросив на смерть наемников-дерриотийцев… Наверное, просто не хотел им платить.

Сейчас для короля оставалось лишь одно - погибнуть, защищая то, что уже невозможно защитить, свое королевство. Чем он лучше трех или четырех сотен солдат, отдавших здесь за него свои жизни? У них у всех, по крайней мере, остались дома жены, матери, дети… а его никто не ждет. Он не может вернуться и смотреть в глаза тех, чьи родные и любимые уже никогда не вернутся… Малгори отбросил щит, подобрал упавший меч и взял его в обе руки. Он не видел, как из дыма за его спиной возник всадник - чумазый юноша без шлема, щита и меча, и ударил короля гладким шаром болы по голове. От сильного удара шлем глухо звякнул, а поднятая маска опустилась и оцарапала щеки. Малгори покачнулся и со стоном рухнул наземь.