"Победаст, он же Смердячок" - читать интересную книгу автора (Гергенрёдер Игорь)Смердячок против Смердякова Физиологический очеркКто такой Смердячок, я намекнул в работе под заглавием «Смердячок и простецы», к чему добавлю, что взгляд на главного политика России сквозь призму литературы понравился в нашем берлинском клубе, где интересуются, в частности, многообразием культур. Россия Путина воплощает такие известные из литературы и истории черты, каковые необыкновенно любопытно опознавать под формами нынешнего момента. Лишь только я в клубе сказал это, мне возразили: — Связывать понятие «Россия» с именем одного лица — не значит ли втискивать великое в узкие рамки? Я ответил, что подобным занимается окружение Путина. И привёл пример. В передаче Би-би-си «Панорама» 22 января 2007 прозвучало заявление вдовы отравленного Александра Литвиненко: она не может сказать, что именно Путин убил её мужа, но Путин стоит за всем, что происходит в России. На это представитель президента Дмитрий Песков заявил: «Если она говорит, что Сашу убила Россия, то она лжёт». Ну не налицо ли ввод синонимов: Путин — Россия? Чем не по Маяковскому: говорим-де «Ленин», подразумеваем «партия»… Вопрос вызвал беседу об «ухищрениях пропаганды», и меня подбило вставить: ухищрения или простота, не знаю, но язык блестящ! Я зачитал высказывание Сергея Ястржембского, которое занёс в блокнот — до того оно замечательно. Помощник президента РФ высказался в связи с отравлением Александра Литвиненко: «Не могут не настораживать бросающееся в глаза чрезмерное количество нарочито точечных совпадений резонансных смертей людей, которые позиционировали себя при жизни как оппозиционеры действующей российской власти, с международными событиями с участием президента…» В повести Льва Толстого «Казаки» фигурирует хорунжий, который, желая казаться «благородным», изъясняется соответственно: «как я себя могу понимать, что мы тоже имеем звание офицера и потому постепенно можем всегда страктоваться, как и все благородные люди». Слушавший его старик Ерошка заметил: «Чисто говорит». То же и Путин, конечно же, думает о речах Ястржембского, иначе не держал бы его в помощниках. Но ведь и то верно: Ястржембский заткнул за пояс хорунжего. Однако пора дать слово Смердякову, который, можно сказать, прочно занял место в нашем клубе. Достоевский наделил своего героя критическим умом, и в романе «Братья Карамазовы» не мила ли сцена, где Смердяков, сидя на садовой скамейке с девицей, отвергает искусственность в речи. Он кратко и ясно произносит: «Я всю Россию ненавижу». И вот тут-то выступит Смердячок — и как близкий родственник, и как главный политик. Кокетливо, вместо девицы, промолвит: «— Когда бы вы были военным юнкерочком али гусариком молоденьким, вы бы не так говорили, а саблю бы вынули и всю Россию стали бы защищать». Смердяков нисколько не поддаётся: «— Я не только не желаю быть военным гусариком (…) но желаю, напротив, уничтожения всех солдат-с». Имеется в виду, конечно, не уничтожение физическое, а упразднение армии, против чего Смердячок возразить-то возразит — но опять же не всерьёз. Ибо в его государстве солдаты как раз и уничтожаются — превращаемые в инвалидов. Во всех случаях власть вызволяет виновных, демонстрируя благосклонность к тем, кто избивает и калечит. Служивший в Ленинградской области рядовой Роман Рудаков перенёс надругательства, избиения, попал в госпиталь, там солдату удалили тонкий кишечник. Комиссия же усмотрела причину во врождённом заболевании, и ефрейтор, избивавший рядового, получил лишь три года условно. Длинный перечень подобных фактов за 2006 год представлен, в частности, тут: http://grani.ru/War/p.118646.html Например, 2 февраля стало известно о том, что произошло с солдатом Евгением Кобловым, служившим в Хабаровском крае. Избитый сослуживцами Коблов «дополз до подвала офицерского общежития и пролежал там три недели без еды. У Коблова началась гангрена, после чего ему ампутировали ноги». 6 февраля — В Иркутской области госпитализирован военнослужащий, избитый сержантом. «По словам главного военного прокурора Александра Савенкова, пострадавший два дня шел из части и отморозил ноги». 9 февраля — «По сообщению Интерфакса, в Краснодаре рядовой был избит своим командиром за отказ подчиниться приказу избивать других солдат. Пострадавшему от побоев солдату срочной службы удалили селезенку. В отношении прапорщика Станислава Шкрябунова возбуждено уголовное дело за превышение полномочий, а не за нанесение тяжких телесных повреждений». Ещё, ещё, ещё похожее. 28 апреля — «В Нижегородской области капитан избил рядового отрезком трубы. Солдат госпитализирован с сотрясением мозга и переломом костей черепа. В результате травм военнослужащий парализован». Смердячок может, поигрывая глазами, сказать: не довольно ли о брутальном? ну не только же в инвалиды — и другой путь открыт солдатам… Открыт! Слава об этом разнеслась не откуда-то, а с родины Смердячка. Расположенная в Санкт-Петербурге на Миллионной улице воинская часть 3727 так и блеснула превращением солдат в мальчиков для сексуальных услуг. Посещает часть начальник, и местные командиры в роли сутенёров показывают своих подчинённых: который желателен? По сообщениям, в числе клиентов оказались полковники ФСБ, а также отставные генералы. Что же: те, которые в отставку ещё не ушли, — сплошь иные? Впрочем, воинских-то частей не одна, не две… Явление, принадлежа к историческим, безусловно, отразится (может, уже отразилось?) на языке. Если когда-то армейский жаргонизм «перепехнулись» означал стычку своих пехотинцев с неприятельскими, то теперь глагол при замене «е» на «и» в середине слова заставляет напрочь забыть об устаревшем значении. В этой связи существительное «пехота» вытесняется другим — «пихота» (с ударением на последнем слоге, как в слове «лимита» и в подобном ему). А какую трактовку обретает изречение великого полководца — о жезле маршала в ранце каждого солдата! В ранце не в ранце, но жезл, бывая более чем рядом, взаправду помог (даже и не солдату) взмыть так, что хоть завтра бери себе звание маршала. Упомянутым полковникам ФСБ есть на кого кивнуть — на подполковника КГБ, ставшего таковым благодаря призванию, которое было открыто в нём в том возрасте, когда ещё далеко до призыва. (См. мою повесть «Тень и источник»). Восхождение, начавшееся в городе на Неве. Воспоминания, эмоции. Кому-то они покажутся сентиментальностью. Однако для того, кто их испытывает, они трогательно дороги, о чём даёт ясное представление эпизод, вызвавший столько толков. Ролик, на котором он запечатлён, бесспорно, ещё подскочит в цене. 29 июня 2006, передали СМИ, Путин возвращался в свою резиденцию через Соборную и Ивановскую площади Кремля после встречи с выпускниками военных академий и училищ, которая проходила в Большом Кремлёвском дворце. По дороге остановившись, чтобы поговорить с туристами, он «обратил особое внимание на мальчика лет четырех-пяти…» Ролик стоит того, чтобы прокрутить его ещё разок. Путин присаживается на корточки перед мальчиком, далее — движения рук, которые выпрастывают из трусиков майку, задирают её… Обнимая одной рукой мальчика, Путин целует его в оголённый живот. Любопытно выражение на лицах детей постарше, наблюдающих сцену (особенно — на лице девочки лет двенадцати). Когда на интернет-конференции Путину пришлось отвечать на вопросы, он объяснил, что поцеловал мальчика в живот «чисто эмоционально». И сказал: «Ничего такого за этим не было». Ой, горячо: «такого»! Какая из двух пословиц жарче: с воробьём или с шапкой? Что значит неподконтрольность эмоций! Уж коли любовь заговорит… попросим не фыркать — речь о любви к России, в ненависти к которой признался Смердяков. Что с ним сделал бы, к примеру, решительный воспитатель, о котором сообщила Gazeta.ru от 22 марта 2007 (Текст: Елена Горланова)… Матросы Тихоокеанского флота «смогли передать журналистам список офицеров-драчунов и подробности избиений. По словам матросов, в воспитательных целях один из капитанов „утрамбовывал“ провинившихся в железный ящик для мусора или подвешивал в наручниках в самодельной гауптвахте». Любовь, ненависть, глубина души, бездна… Комитет солдатских матерей просил минобороны помочь солдату, ставшему инвалидом на войне в Чечне. Ему необходим протез новой конструкции. Генерал, к кому попала просьба, ответил: «А мерседес шестьсот он не хочет?» Такой генерал почему-то немыслим на Западе, куда, как сказала перед телеобъективом русская дама, «мы приезжаем, чтобы без ограничений пользоваться только всем самым лучшим». Давным-давно в Пруссии самым лучшим по тем временам врачебным обслуживанием пользовались, в частности, инвалиды (как офицеры, так и солдаты). Король Фридрих II, названный Великим, 15 ноября 1748 открыл в Берлине Дом инвалидов. Произошло это по окончании второй Силезской войны с Австрией. Созданные для инвалидов условия были образцовыми. Дом дал название одной из центральных улиц. Инвалиденштрассе в Берлине, в Санкт-Петербурге — Миллионная. Параллели. Русские миллиардеры и солдаты России, вынуждаемые предлагать себя за тысячу рублей (28,6 евро). Как часто солдатиков смог бы, при соответствующей ориентации, снимать собрат из бундесвера? Солдат в Германии (призванный — не контрактник!), на всём готовом, снабжённый и персональным ноутбуком, получает в первые три месяца по 222,3 евро. Затем ему присваивается звание ефрейтора и за четвёртый, пятый, шестой месяцы службы выплачивается по 245,4 евро. Тут он становится старшим ефрейтором: за седьмой, восьмой, девятый месяцы ему следует по 268,5 евро. Если сверх обязательных девяти он захочет отслужить ещё месяц — получит 613,5 евро доплаты. В том и в другом случае его ожидает выходное пособие 690,24 евро. О деньгах к Рождеству и о других надбавках не говорю. И жалованье и остальные выплаты налогом не облагаются. См. на сайте Бундесвера: Der Wehrsold — Teil der Vollversorgung «beim Bund». Berlin, 14.01.2003. И в старопрежние времена призванным немецким солдатам платили жалованье не курам на смех. Во Вторую мировую войну столько же, сколько немцам, платили россиянам, которые добровольно шли, к примеру, во вспомогательную службу вермахта: в ездовые, в шофера грузовиков, в ремонтники. «Каждый из них получал полный паек немецкого солдата, а после двухмесячного испытания и официального зачисления в качестве добровольцев вспомогательной службы — денежное содержание и дополнительное довольствие». См.: С.И.Дробязко. Под знамёнами врага. Антисоветские формирования в составе германских вооруженных сил 1941–1945 гг. — М.: Изд-во Эксмо, 2004. С.173. Жалованье позволяло посещать женщин-профессионалок. Помимо прочего, солдатская служба давала русским право на пенсию, её выплату уцелевшим взяла на себя ФРГ. Знал бы всё это Смердяков, сказавший о пользе присоединения русской нации к французской. Трудно ли вообразить, что за мысли он бы развил? А Смердячок, выступив против, зачитал бы советскую листовку. Её авторы, обличая тех, кто пошёл служить Германии, не признавали их идейных побуждений, утверждая: «Вы просто служите немцам, потому что вам там хорошо живется. Вы продались за сытную еду, за красивую форму, за легкую жизнь. Немцы перед вами всячески заискивают, стараются вам угодить, лишь бы вы дрались вместе с ними». См.: Олег Романько. Советский легион Гитлера. Граждане СССР в рядах вермахта и СС. — М.: Издатель Быстров, 2006. С. 35–36. Прочли бы листовку нынешние российские солдаты… Не откликнулись бы мечтой: вот если бы их начальство повело себя хоть в какую-то долю подобно немцам (даже учитывая преувеличение в листовке)? Мечта! Что сказали бы о ней знатоки хорошей жизни вроде Елены Батуриной, заказавшей в австрийском ресторане семь кило икры? Как отозвался бы и о мечте и о долге служить России Владимир Потанин — не пасынок на родине? Он наскрёб 2,3 млн. евро, чтобы перед тремя сотнями его гостей выступил британский певец Джордж Майкл. Магнат Михаил Прохоров, изумивший Куршевель количеством привезённых с собой девушек, выразил сожаление, что не все россияне могут наслаждаться полнотой благ. Меж тем дабы раскрыть (или закрыть) тему, существует первое лицо. Хотя, наверное, поскольку не обойтись без раздумий о плотском и о духовном, о самоотречении, надо бы обратиться и к литературе. В нашем клубе, о котором я говорил вначале, заинтересовались ссылкой на всё тот же роман «Братья Карамазовы». За обедом Фёдор Павлович Карамазов услыхал от слуги Григория о подвиге русского солдата, описанном в газете. Солдат где-то на дальней границе в Азии попал в плен и, принуждаемый принять ислам, не отрёкся от православной веры — дал с себя живого содрать кожу. Вот уж кто — режь его, жги! — не пожаловался бы на своих командиров, не сравнил бы свою жизнь с жизнью иноземных солдат (или собственных господ). Посему Смердячок, к удовольствию генералов и не их одних, должен произнести устами Фёдора Павловича, «что такого солдата следовало бы произвести сейчас же во святые и снятую кожу его препроводить в какой-нибудь монастырь: „То-то народу повалит и денег“. На это в упомянутом клубе сказали: деньги и вера, место того и другого в народном сознании. Как важно, что оно испытывало потребность в подвигах, пусть отчасти и мифических! Самоотречение ради веры повышало роль духовного, отчего, конечно же, не могло не возникать уважение к врагам, столь же преданным их религии. Такое уважение противостояло деспотизму своих властьимущих, это должно было остаться в памяти некогда враждовавших народов. Осталось, насколько мне довелось узнать, не совсем то. В 1971-76 я учился в Казанском университете. Когда по железной дороге подъезжаешь к Казани со стороны Свияжска, поезд проходит по мосту через реку Казанку. В окно я видел на реке островок, а на нём — маленькое строение вроде тех, какие бывают на мусульманских кладбищах. На мой вопрос соседка по купе, татарка, ответила, понизив голос: там по приказу Ивана Грозного убили тысячу татарских детей… Мне не поверилось. Я спрашивал студентов-татар — одни ничего не знали, другие не хотели сказать, третьи же отвечали: „Да! Когда Иван Грозный захватил Казань, он приказал на том месте убить тысячу маленьких татарских детей“. Говорилось это с убеждением, и такая ли уж теперь разница: живёт ли в коллективной памяти правда, её доля или миф. „Миф в чистом виде“, — не скажешь, ибо исторически достоверно, что после взятия московским войском Казани в 1552 вспыхнуло народное восстание: жестокость завоевателей оказалась невыносимой. Вместе с татарами поднялись чуваши, другие народы. Царь ответил новыми карами. В конце 1552 было повешено 74 предводителя чуваш (См., в частности: М.Фехнер. Великие Булгары, Казань, Свияжск. М., 1978). Подавить восстание полностью удалось лишь в 1557 году. Поволжские народы опять объединились против московского владычества в войне 1571-73 гг. Снова и снова татары, чуваши, марийцы, мордва восстают в начале XVII века. Не успели воеводы разбить их под Свияжском и Чебоксарами, как через год, в 1609-м, началась освободительная война татар под предводительством Еналея (Джан-Али). Борьба длилась десять лет на землях от Казани до Нижнего Новгорода и Вятки, а также — распространившись в Поволжье на юг. Чтобы помешать угнетённым вооружаться, Москва запретила поволжским народам заниматься кузнечным делом (и запрет оставался в силе до XIX века). Колониальный гнёт ужесточался, и чуваши, мордва, марийцы бежали в Закамье и Приуралье, в башкирские места. Но царская власть острее и острее давала себя почувствовать и в этих краях: выступлениями против неё отмечена середина XVII века. В 1680-83 полыхало восстание татар и башкир, которых стремились обратить в православие. Народы отстояли свою веру, однако позже российская власть вновь принялась за прежнее, пытаясь сломить сопротивление. В 1731 была учреждена „Комиссия для крещения казанских и нижегородских мусульман и других инородцев“, преобразованная девять лет спустя в „Контору новокрещёных дел“. Орган прославился особой активностью, когда Казанскую епархию возглавлял архиепископ Лука Конашевич (встречается и написание „Канашевич“). В 1742 году только в Казанском уезде из 546 действующих мечетей было разрушено 418. Возмущение мусульман вылилось в восстание, которым руководил духовный лидер Батырша, оно охватило башкирское Зауралье, разгорелось на территории нынешних Челябинской, Оренбургской, Пермской областей. Власть расправилась с восставшими, но так и не смогла принудить башкир и татар отречься от ислама. Когда же свою силу показало движение во главе с Салаватом Юлаевым, Екатерина II в 1773 запретила насильственное крещение. Но колонизация продолжалась вовсю: на земле „нехристей“ и „инородцев“ строились крепости, заводы, на ней множились владения монастырей и помещичьи усадьбы. Самый мелкий чиновник вёл себя вельможей с нерусским населением, и оно знало: встреча с русскими не сулит хорошего. Это отметил чётким штрихом С.Т.Аксаков в книге „Детские годы Багрова-внука“: лай, каким собаки встретили въехавших в чувашскую деревню, сливался с „бранью наших людей, потому что хозяева прятались (…) Наконец отыскали выборного, как он ни прятался“. Ещё деталь: приезжие „расположились очень удобно“ у чуваш, и отец рассказчика доказывал, „что ни у кого нет таких просторных изб и таких широких нар, как у них, и что даже в их избах опрятнее, чем в мордовских и особенно русских“. Можно представить, как обустроился бы чувашский народ, не будь эксплуатация столь хищнической. И она становилась всё беспощаднее. Грабительская реформа П.Д.Киселёва доводила чувашских и марийских крестьян до разорения — в 1842 поднялось восстание, оно вошло в историю под названием Акрамовская война… Нерусские народы не желали смириться с гнётом в центре империи, тем более ожесточённая борьба шла на границах, которые неуклонно раздвигались. Характерные картинки войны на Кавказе даны в произведениях Льва Толстого, её участника: „Аул уже был занят нашими войсками, и ни одной неприятельской души не оставалось в нем, когда генерал со свитою, в которую вмешался и я, подъехал к нему. Длинные чистые сакли с плоскими земляными крышами и красивыми трубами были расположены по неровным каменистым буграм (…) Через минуту драгуны, казаки, пехотинцы с видимой радостью рассыпались по кривым переулкам, и пустой аул мгновенно оживился. Там рушится кровля, стучит топор по крепкому дереву и выламывают дощатую дверь; тут загораются стог сена, забор, сакля, и густой дым столбом подымается по ясному воздуху. Вот казак тащит куль муки и ковер; солдат с радостным лицом выносит из сакли жестяной таз и какую-то тряпку; другой, расставив руки, старается поймать двух кур, которые с кудахтаньем бьются около забора; третий…“ Однако довольно. Не мешает, впрочем, отметить ещё подробность: поручик „с торжествующим видом вышел из одной сакли; вслед за ним двое солдат вели связанного старого татарина“ (В то время русские иногда называли татарами и чеченцев. Прим. моё — И.Г.). Старик, у которого нет не только зубов, но и ресниц, „был так хил, что туго стянутые за сгорбленной спиной костлявые руки его, казалось, едва держались в плечах, и кривые босые ноги насилу передвигались“. Но никакого снисхождения немощь не вызвала, его увезли, даже не освободив от верёвок: „старик, без шапки, со связанными руками, трясся за седлом линейного казака и с тем же бесстрастным выражением смотрел вокруг себя. Он был необходим для размена пленных“. Русские знали, что горцы, чтобы вызволить своего старца, не пожалеют отдать молодых здоровых пленников. Я привёл выдержки из рассказа „Набег“. В других произведениях Толстого сказано, каким бизнесом занималось русское войско: тела убитых кавказцев продавались их родственникам. В рассказе „Рубка леса“ читаем: „казаки, слышно было, сделали славную атаку и взяли три татарских тела“. Другое достижение: „вырубили леса версты на три и очистили место так, что его узнать нельзя было: вместо прежде видневшейся сплошной опушки леса открывалась огромная поляна, покрытая дымящимися кострами“. Как далеко ещё было до понятия „тактика выжженной земли“. И до понятия „военный преступник“. Росла слава покорителя Кавказа Ермолова. Юрий Тынянов пишет о нём в романе „Смерть Вазир-Мухтара“: „У Ермолова не было ни одной победы, и он был великий полководец“. Как же так? Немыслимо, чтобы обошлось без заслуг. Чем-то же ведь он отличился. Что ещё о нём в книге? Тифлис. Способ казней при генерале Ермолове. „Повесили муллу в виду всего города за ноги. Сей был оставлен для позорища народу. Полагая, что казним за разноверие, обещался есть свинину. К концу полудня лишился зрения и, раскачавшись, ухватился руками за перекладину, сел на оную. Был стащен. По докладу генералу Ермолову был повешен наконец за горло“. Не напоминает это о чём-то? О рассказах про убийство детей в назидание побеждённым? „Бессмысленная жестокость“, — принято говорить, но для тех, кто к ней расположен, смысл и понятен, и дорог. Голод самоутверждения, который утоляют, топча беспомощных и притом слыша в сердце имя державы, владеет как генералами, так и массой людей маленьких: вроде тех, что сопровождают обоз в повести Чехова „Степь“. Жизнь их тяжела, но не все они замучены ею и смирны. „Один из подводчиков (…) побежал в сторону и стал хлестать кнутом по земле. Это был рослый, широкоплечий мужчина лет тридцати, русый, кудрявый и, по-видимому, очень сильный и здоровый. Судя по движениям его плеч и кнута, по жадности, которую выражала его поза, он бил что-то живое“. Другой подводчик, чернобородый Кирюха, в восторге, что его товарищ „змея убил!“ Змей оказался безобидным ужом, и тут Чехов не скупится на подробности, описывая, как отнеслись к поступку русого кудрявого молодца. Подводчик Вася осудил его с волнением, Пантелей — гораздо более сдержанно. Кирюха всецело на стороне друга. А того не оставляло голодное беспокойство. „Его шальной насмешливый взгляд (…) казалось, искал, кого бы еще убить“. Он и его преисполненный восхищения приятель тем примечательнее, что автором добавлена чёрточка: Кирюха — истый патриот. Его чувство заявляет о себе в ночи у потухающего костра. „Наша матушка Расия всему свету га-ла-ва!“ — запел вдруг диким голосом Кирюха, поперхнулся и умолк». Далее следует: «Степное эхо подхватило его голос, понесло, и, казалось, по степи на тяжелых колесах покатила сама глупость». А что если о пропетом провести опрос? Предложить, скажем, три варианта ответа: «нравится», «не нравится», «смешно»? Последний, сама его возможность вызовет у части населения крайне бурную реакцию. И как влетит Чехову за слова о покатившей по степи глупости!.. Тут, кстати, и вообразить, какими дедами были бы ныне в армии два его персонажа, сбрось они десяток лет… Хотя русый в особенности подошёл бы в омоновцы. Эх, не видит он жадности, которую выражает поза омоновца, бьющего не ужа кнутом, а упавшего человека дубинкой!.. Шальной взгляд, искавший, «кого бы еще убить», находит и будет находить желанное, о чём есть кому позаботиться. Но не отвлечься ли от жестокого хоть на миг, благо Чехов писал и о пикниках, о духанах?.. В его повести «Дуэль» действует любитель радостей жизни пристав Кирилин, который с духанщиком Кербалаем обращается так: «— Ты что же это, скотина, принес? — спросил он у Кербалая, медленно выговаривая каждое слово. — Я приказывал тебе подать кварели, а ты что принес, татарская морда?» Не доводилось слышать что-то подобное Раилю Бикмухаметову? Он служил рядовым в воинской части 12899 на Сахалине, grani.ru 27.02.2007 сообщили: «Рядовой Бикмухаметов, призванный прошлым летом из Чистополя, был найден повесившимся 13 декабря 2006 года. Перед смертью он неоднократно писал родителям об издевательствах, которым подвергались в части призванные из Татарии и Башкирии новобранцы…» В конце сообщения приведено: «по мнению правозащитницы из сахалинского татарского центра „Туган тель“ („Родной язык“) Закии Валитовой, насилию подвергались все 18 выходцев из Башкирии и Татарии, проходивших службу в этой части». Взглянув на прошлое башкир и татар в империи, что скажешь о прогрессе в межнациональных отношениях? Сложный процесс! Как скоро приведёт он к хорошему, зависит от того, кто всех выше сидит и пути ведает. «Общие устремления и ценности», — озаглавлена статья Путина, посвящённая 50-летию Евросоюза. Написано: без России Европе — ну никак! не будет она «в мире с самой собой — как и Россия без Европы не сможет дать выход своей, как говорил Достоевский, „европейской тоске“». Достоевский назван — и чтоб Смердяков да не откликнулся? Имеем в романе: «— Про неправду все написано, — ухмыляясь, прошамкал Смердяков». И что идёт против этого? А то: «не может быть полного единства нашего континента, пока крупнейшее европейское государство Россия не станет органичной частью европейского процесса». Сказано убедительно и до чего же скромно! Ведь улажено уже насчёт части процесса, к тому же органичной. Куда Европа ядерные отходы девает?.. То-то — какой, в самом деле, европейский дом без отхожего места? Ясность, безусловно, близкая тому, кто однажды с таким успехом помянул сортир. Так что придётся Смердякову покамест примолкнуть. Не подаваться же в несогласные, которых очень не любит Смердячок. Возразят: при чём тут он? Власти на местах запрещают «Марши несогласных» и принимают меры. Нынче тому, другому черепа проломили, продолжится непослушание — проломят многим. Чтоб не было того-самого… Чего же? А хотя бы плакатов: «Россия без Путина!», «Путин, уйди сам!» Но ведь он и говорил, что уйдёт, и недолго, кажется, осталось… Скромность, известно, в цене, и принято повторять: окружение не хочет отпускать его, а сам-то на третий срок без претензий. (Эхо подхватило, понесло… по степи «покатила сама глупость»). Я уже не раз писал, а теперь предлагаю пари: отдастся! Я о том, что искушённая сладострастница в борении: «Не хочу!.. ну сказала же…» Ан и взяли! Как оно сладко — осязать скипетр… Ненасытная похоть, ревность и оголтелый страх: отнимут! А какой за него дан заклад! Взрывы домов, руки в крови по локоть… Сжать крепче драгоценную палку — а она в руках трясётся, словно вибратор, и в диком раже, в дури прут полчища на несогласных… Взвинченный Смердячок прикажет ещё убивать и ещё — как, впрочем, и приказывал бы. Будет делаться, хотя и суетливее, то, что запланировано. Предложили продлить срок полномочий первого лица, а также убрать рогатку, чтобы оно могло и в третий раз баллотироваться. Не без спешки, сразу же после учинённых расправ над несогласными, пущено в ход: «За третий срок Путина уже две трети россиян» (будто речь о результатах референдума, а не опросов). Ежели верить опубликованным 16.04.07 данным ВЦИОМ, 65 процентов опрошенных «позитивно относятся» к продлению срока полномочий до 7 лет. За второе предложение — 69 процентов. Возможно, и то и другое придётся по душе законодателям. Или, поспорив и показав неподдельность демократии, одно предложение отклонят, а второму повезёт. Не отвергать же оба. Высказано мнение, что Россия бессрочного президентства не примет. Может, да, может, нет — но ведь бессрочность-то не объявят. Скажут про ФРГ: избирали Гельмута Коля бундесканцлером и на третий, и на четвёртый срок. Немцам в голову не приходило бояться, что он воцарится пожизненно. В пятый раз не проголосовало за него большинство, и ушёл. Народ в своём праве, и почему россияне должны быть обделённее немцев? Словом, заявят: не надо вопрос, который в европейских правовых государствах не представляет вопроса, делать средством дестабилизации. Такой подадут пирожок. И сколько его ни есть, а он раз — и снова целёхонек! Кушайте, кушайте… А чтобы аппетит не убывал, запах крови всё время будет стоять в воздухе. И крепчать. |
|
|