"Королевский зал" - читать интересную книгу автора (Мальханова Инна)

Глава 3.

Человек, который желает стать самураем, должен быть твёрдо уверен: не существует ничего такого, чего бы он не мог совершить.

Из "Хакагурэ" - Кодекса самурая

Нина продолжала хныкать, и Света испугалась, что тихие всхлипывания в конце-концов перейдут в громкий рёв, и тогда их гибель станет просто неизбежной. Ситуация осложнялась с каждой минутой. Света поняла, что пути назад уже нет. Оставалось идти только вперёд. Но впереди были лишь глухая цементная стена да эта последняя дверь, ведущая неизвестно куда, потому что за дверью, в отличие от всех предыдущих, было совершенно темно и ничего не видно.

Вдруг раздался металлический скрежет той, другой двери и шаги вышедшего из помещения солдата. Он направлялся прямо в сторону девочек. Негромкие сами по себе звуки гулко отдавались в пустом пространстве коридора. Девочки замерли от ужаса. Пройдя пару шагов, солдат остановился совсем рядом. От девочек его отделяла только дверная створка, за которой притаились просто окаменевшие Нина и Света.

Потом наступила тишина. Солдат стоял тут, на расстоянии вытянутой руки, но ни он, ни девочки не видели друг друга. И он не знал, что здесь есть ещё кто-то, кроме него самого. Трудно сказать, сколько времени длилась эта жуткая тишина, но вдруг раздался страшный грохот - Света поняла, что услышала звук выстрела, многократно усиленный эхом пустого пространства. Потом что-то звякнуло и покатилось по полу. И опять наступила долгая страшная тишина.

Невозможно было, конечно, так и стоять вечно за этой металлической дверью. У девочек ныли руки и ноги от недавнего лазанья по лестнице и долгой ходьбы по подземному коридору. Им хотелось только одного: рухнуть на пол, закрыть глаза, заснуть, а потом проснуться утром опять в своей комнате, рядом с мамой и папой и понять, что всё это было лишь страшным сном, который надо поскорее забыть.

Но страшный сон никак не кончался. Надо было в конце-концов что-то предпринять, хотя бы узнать, что произошло там, в коридоре за дверью. Света побоялась выглянуть из-за двери. Она просто легла на пол и заглянула в щель. То, что она увидела, привело её в ещё больший ужас. Солдат лежал на полу, рядом с ним валялся пистолет, недалеко от него белел сложенный вчетверо лист бумаги, похожий на письмо, а совсем близко от лица девочки блестел овальный металлический жетон с готическими немецкими буквами. Из головы солдата на пол натекла целая лужа крови. Солдат был мёртв.

- Ниночка, ты знаешь, он умер. Ты не бойся! Он лежит тут рядом, за дверью. Он выстрелил себе в голову и больше ничего не может нам сделать. Теперь мы можем вернуться обратно, пошли! Только ты закрой глаза и не смотри - я тебя проведу за руку. А потом просто иди вперёд и не оглядывайся. И тогда тебе совсем не будет страшно.

Нина вздрогнула. Не слушая старшую сестру, она выглянула за дверь и дико закричала. С ней случилась истерика. Девочка никогда раньше не видела мертвецов, только слышала о них страшные истории и рассказы других детей, которые так любят пугать друг друга тёмными вечерами в тёмной комнате. Свете никак не удавалось успокоить ребёнка. Нина наотрез отказалась пройти обратно мимо трупа, а тащить её насильно у Светы нехватило бы ни решимости, ни даже просто физических сил. К тому же, если сказать честно, то и сама она тоже невероятно боялась этого мёртвого солдата, хотя и понимала, что теперь он уже не опасен ни для кого.

Значит, путь назад перекрыт, и им оставалось идти только вперёд. Наверное, самое страшное уже позади. Им больше ничто не угрожает, и они скоро окажутся дома. Ведь если у этого подземного хода был выход в их доме, то где-нибудь в другом месте, конечно же, должен быть и вход, скорее, даже не один. Света нагнулась, просунула руку под дверь, нащупала медальон с готическими буквами и положила его себе в карман. А затем девочки, освещая путь фонариком, взявшись за руки снова шагнули в темноту, которая всё-таки была не такой страшной, как оставшийся позади ужасный коридор, хотя и освещённый, но с трупом и лужей крови на сером цементном полу. Массивная металлическая дверь захлопнулась за ними навсегда.

* * *

За этой, последней дверью не было ни склада, ни электрического освещения. Стены стали шероховатыми - узкий извилистый коридор был пробит прямо в каменной породе. К счастью, ход оказался довольно коротким: пройдя несколько его коленец, девочки наконец-то увидели выход, который слабо светился в темноте.

Изо всех сил дети заторопились к выходу, вот они уже делают последние шаги... Но, выскочив из лаза, они, к своему ужасу, вдруг поняли, что попали не на свободу, а снова в какое-то огромное подземное помещение. Однако после столь длинного ночного похода и таких страшных впечатлений у них просто не было больше сил ни плакать, ни даже осмотреться, где же это они теперь очутились. Ныли руки и ноги, плечи оттягивали детские рюкзачки, набитые домашними сухарями и немецкими галетами. Девочки просто рухнули на землю и тут же заснули, очень надеясь, что завтра, вопреки логике и несмотря на ужасную очевидность всего происходящего, они всё-таки проснутся у себя дома - в своей детской комнате и в своих тёплых постельках...

*

В подземелье просто исчезло такое понятие как время. Дети проснулись от холода почти одновременно, но не знали, сколько времени они проспали, было ли сейчас где-то там далеко на земле утро, день или вечер. Они с удивлением обнаружили, что выспались очень хорошо, что несмотря на холод, чувствуют себя прекрасно, ничего у них уже не болит, и им ужасно хочется есть. И, самое главное, теперь им совсем не страшно, а даже интересно - что же будет дальше. Ведь пока что даже самые опасные вчерашние приключения кончились для них вполне благополучно.

Первым делом они наелись галет, запивая их водой из фляжки, а затем решили осмотреть то место, куда попали. Их приют оказался маленьким подземным гротом, слабо освещённым каким-то явно не солнечным, не электрическим и даже не дневным светом, проникавшим в него со стороны входа. Грот напоминал театральную сцену, где кулисами служили сталактиты и сталагмиты, обрамлявшие его слева и справа - их длинные белые искрящиеся сосульки толщиной с детскую руку свисали с потолка и поднимались с земли навстречу друг другу. Задник же этой сцены представлял собой сплошной каменный массив, в котором зияла дыра тёмного лаза, из которого девочки появились вчера, чтобы тут же рухнуть на землю и заснуть. А где-то впереди мерцало слабым светом громадное пространство, чем-то похожее на подземный зрительный зал.

Не оглядываясь назад и не говоря друг другу ни слова, Света и Нина одновременно устремились из грота наружу. Они и вскрикнули тоже одновременно: то, что они увидели, просто не поддавалось никакому описанию. Как оказалось, дети очутились на дне гигантской пещеры, похожей на волшебный, просто королевский зал какого-то сказочного замка. Стены зала испускали слабый ровный свет, не дававший теней, но вполне достаточный для того, чтобы хорошенько разглядеть всё, что открылось здесь изумлённым глазам Светы и Нины. Они долго стояли молча, не в силах выйти из восхищённого оцепенения. Наконец Нина прошептала:

- Мы же попали в волшебное царство, понимаешь!

На что Света, изумлённая не меньше, чем её младшая сестра, всё-таки вполне рассудительно ответила:

- Но ведь мы всё равно должны вернуться домой. Пойдём, поищем дорогу.

В этом зале, как и в маленьком гроте, тоже свисали с потолка и стен сталактиты, росли вверх сталагмиты, но здесь они были просто гигантскими - тощиной с мужской торс. Окинуть зал сразу, одним взглядом оказалось просто невозможно: взгляд упирался в каменные колонны сталактонов - слившихся в единое целое сталактитов и сталагмитов, медленно, но верно, веками и даже тысячелетиями растущих навстречу друг другу.

Наконец оцепенение прошло, и дети начали своё путешествие по подземному царству, которому они, несмотря на восхищение невиданными красотами, теперь однозначно предпочли бы свой маленький садик около домика с красной черепичной крышей на Львовской улице Калининграда.

И колонны, и стены, и даже неровный каменный пол, по которому, скользя и оступаясь, шли девочки, всё светилось изнутри каким-то таинственным фосфоресцирующим светом. Но он не был мертвенным и неподвижным - нет: он шёл откуда-то изнутри, из самой толщи камня, и переливался всеми цветами как радуга. Только что они проходили мимо зеленоватой колонны, и вот она уже становится розоватой, сиреневой, жёлтой или голубой. Весь зал, во всех его концах, светился и медленно переливался радужными оттенками, как будто кто-то включал и передвигал по нему лучи невидимых цветных прожекторов.

Ещё только выйдя из грота, девочки увидели, что вдали, в центре зала на высоком каменном пьедестале стоит что-то огромное, светлое и необыкновенное, к чему они и устремились, не сговариваясь друг с другом.

Идти было трудно - приходилось карабкаться по громадным валунам, когда не удавалось их обойти, перепрыгивать через расщелины, огибать колонны. С каждым шагом открывались всё новые и новые, самые удивительные картины. Девочки то и дело останавливались и разглядывали чудеса этого сказочного подземного царства.

Когда же дети наконец добрались до центра зала, то увидели, что на каменном возвышении стоит гигантская сверкающая друза горного хрусталя, а из-под неё как сплошная юбка во все стороны стекает прозрачный круговой водопад. Вода из него попадает в каменный бассейн и куда-то исчезает - сколько девочки ни смотрели на эту удивительную картину, бассейн так и не переполнялся. Подойти к кристаллу оказалось невозможно - ведь он со всех сторон был окружён водой. И большой кристалл, и множество остальных, поменьше, светились так, как будто кто-то подсвечивал их изнутри. Девочки не могли оторвать глаз от этой волшебной картины.

Восхищённые таким потрясающим зрелищем, девочки не сразу заметили, что на некотором отдалении от бассейна, вокруг большого кристалла расположены ещё и скульптуры разных животных. Все они тоже были сделаны из хрусталя, сверкали и, как и центральный кристалл, сияли изнутри невиданным светом. Здесь сидела хрустальная обезьяна, свернулась кольцом гигантская кобра с поднятой раздутой головой, ещё дальше дети увидели петуха, козла, лошадь, свинью и даже дракона. Всего же животных, символизирующих двендцатиричный цикл восточного календаря, было двенадцать.

Обойдя и пощупав все скульптуры, дети рухнули на землю около хрустальной обезьяны и поняли, что из-за своего любопытства они потеряли очень много времени, в то время как им надо приложить все силы, чтобы как можно быстрее найти отсюда выход и вернуться домой.

Малышка Нина настолько ослабела, что категорически отказалась идти дальше. Света поняла, что блуждая здесь зигзагами, они рискуют дойти до полного изнеможения, но так никогда и не найти выхода на поверхность. Дети молча начали нехотя жевать всё те же галеты, которые теперь совершенно не казались им такими вкусными, как это было совсем недавно. Хорошо хоть, что сейчас Нина больше не плакала и не устраивала новых истерик. Света, вспоминая сюжеты всех прочитанных ею приключенческих книжек, лихорадочно искала выход из создавшегося положения. Она глубоко ушла в свои мысли, Нина, сидящая рядом, продолжала механически жевать.

Вдруг Света поняла, что в пещере не так тихо, как кажется. Где-то совсем рядом она услышала журчание воды, а ведь это значило, что они спасены! Она встала и обошла громадный голубоватый камень, у которого они сидели. Ну конечно же, это было спасение: у подножия камня она увидела небольшой ручеёк, текущий неизвестно откуда и неизвестно куда. Отчаяния больше не было. Теперь оставалось лишь хорошенько подумать - в каком направлении надо идти - по течению или против течения. Если идти вверх по течению, то вполне возможно, что где-то выше струя, как обычный подземный родничок, просто вытекает из расщелины скалы. В то время как внизу она обязательно должна куда-то впадать, может быть даже в протекающую недалеко от их дома речку Прегель, которую немцы, как говорили взрослые, называли то ли Прегола, то ли Преголя. И тогда им только и останется, что вылезти из незаметной пещерки где-нибудь на её берегу, да пешком отправиться домой.

- Нинок, ты не горюй, я знаю, что нам теперь надо делать! Мы скоро будем дома, уже совсем скоро. Видишь, вода течёт по камням? Она доведёт нас до Прегеля - помнишь мы сколько раз ходили туда купаться с мамой? И всё - оттуда сразу же пойдём домой, поняла?

- Ой, как хорошо! Теперь мне совсем не страшно, пошли скорее, а то мама будет ругаться, ведь мы убежали из дома без спроса.

И обрадованные дети, не чувствуя усталости, снова пустились в путь. Теперь, когда всё уже почти кончилось так хорошо, можно было не спешить и повнимательнее осмотреться вокруг. За каждым поворотом, за каждым валуном или гигантским сталактоном перед ними открывались всё новые и новые удивительные картины этого волшебного подземного царства. Вот как будто громадный каменный занавес, сотканный природой из навеки застывших кальциевых натёков. Он тоже светится изнутри и переливается всеми цветами радуги. Вот многометровые известняковые или, может быть, мраморные фигуры, так удивительно похожие на человеческие. Они тоже слабо светятся изнутри, а, кроме того, даже кажется, что между ними время от времени пролетает то ли какой-то шелест, то ли едва уловимый звон, как будто статуи о чём-то вечно разговаривают друг с другом.

Во многих местах стены сверкали вкраплениями каких-то кристаллов, а на земле то и дело встречались громадные друзы фиолетового аметиста, дымчатого кварца, прозрачного горного хрусталя, зеленоватого берилла, целестина, топаза и других драгоценных и полудрагоценных камней, названия которых Света узнала лишь много лет спустя.

Девочки были в восторге от такой красоты. Если бы они могли, то захватили с собой все эти кристаллы, колонны и даже валуны, словом - весь Королевский зал. Однако пришлось ограничиться лишь двумя совсем маленькими кристалликами: Света положила в рюкзачок кусочек аметиста, а Нина - горного хрусталя.

Долгое напряжение наконец-то оставило девочек. Смеясь и болтая, они пробирались вперёд, уже предвкушая, как вот-вот будут рассказывать маме о своих необыкновенных приключениях. И вдруг дети разом замолчали: они дошли до отвесной стены Королевского зала. Туда, в расщелину в стене, и впадал их спасительный ручеёк, который на самом деле оказался просто предателем. Расщелина была настолько узкой и глубокой, что пролезть в неё, даже маленькой Нине, оказалось совершенно невозможным. Прислонившись к стене, девочки дали волю своим слезам: теперь плакала и Света, которая до сих пор всё-таки верила, что с помощью собственной смекалки и приключенческой литературы она найдёт выход из любого самого отчаянного положения...

Вдруг в расщелине что-то блеснуло. Блеснуло только на одну секунду - и погасло, накрытое потоком воды. Но Света успела заметить этот неяркий лучик света - она сунула руку в расщелину, ощутила в кулачке что-то твёрдое, холодное и мокрое и быстро выдернула руку из ледяного потока. На ладошке лежала маленькакя хрустальная мышка - такая же искристая и сверкающая, как те большие фигуры животных, которые они недавно видели вокруг хрустальной друзы в центре Королевского зала. Света ничего не сказала Нине, а та ничего и не заметила - слишком велико было отчаяние. Совершенно непонятно, как этот хрустальный мышонок мог оказаться в воде подземного ручья - но размышлять об этом не было времени...


* * *

Пришлось проделать тот же самый путь, только теперь в обратном направлении, и дойти наконец до того самого валуна, где неизвестно сколько часов тому назад они сидели в таком отчаянии и жевали немецкие галеты. Передохнув немного, Света, несмотря на хныканье и сопротивление Нины, погнала её дальше - вверх по ручью. Обратный путь показался детям гораздо длиннее и тяжелее - ведь они уже очень устали. К тому же, на них снова навалилось отчаяние.

Сколько времени прошло на земле, девочки не знали, однако понимали, что им следовало торопиться, к тому же, когда они сидели, их пробирал подземный холод, и они согревались только шагая вдоль ручья или карабкаясь по камням. Теперь они уже не смотрели по сторонам - подземные красоты их больше не трогали. Теперь ничто не имело значения, кроме страха за свою жизнь и стремления спастись во что бы то ни стало. У них даже пропало всякое желание пить и есть.

И вот, наконец, они упёрлись в противоположную стену Королевского зала. И здесь тоже ручей скрывался в узкой расщелине, с той только разницей, что теперь он не низвергался туда, а, наоборот, вытекал из неё. Кажется, положение становилось совсем безвыходным. Но всё равно надо было что-то делать - искать спасения до последнего мгновения - ведь именно так поступали все герои Жюля Верна, и в конце-концов только поэтому они и побеждали.

Света стала осматривать всю эту огромную вертикальную стену, сложенную прекрасными цветными мраморами. И вот, наконец, она увидела то, что поселило надежду в её душу: тоненькую металлическую, почти незаметную лестницу, которая вела по стене куда-то далеко наверх. Другого пути не было. Но и сил лезть наверх, неизвестно куда, у девочек не было тоже. Они снова рухнули на землю и, сжавшись от холода, пытались если не заснуть, то хотя бы дать отдых усталым ногам, обутым лишь в лёгкие летние сандалики.

Так и не согревшись, и, кажется, даже почти не отдохнув, Света и Нина полезли вверх по этой бесконечной и невероятно холодной металлической лестнице. На этот раз Света была впереди. Как и положено среди альпинистов, она страховала свою младшую сестрёнку: светина нога и ручонка Нины были соединены друг с другом с помощью двух связанных между собой сатиновых поясков, снятых с их детских платьиц.

Когда лестница наконец кончилась, перед девочками снова открылся тёмный лаз, пройдя через который, дети упёрлись в вертикальный колодец, сложенный цементными кольцами. Как и в их домашнем подвале, здесь тоже была своя вертикальная металлическая лестница. Сверху из колодца несомненно веяло свежим уличным воздухом. Кажется они уже были почти спасены.

Преодолев последнее препятствие, голодные и продрогшие дети наконец выбрались на поверхность. Но они уже не чувствовали ни холода, ни голода - только огромную радость и невероятное желание прижаться к маме, закрыть глаза и забыть всё, что с ними случилось. Однако прежде всего следовало понять, куда же они попали и где теперь находится их дом.

Оказывается, в этот час на улице было совсем темно, видимо стояла глубокая ночь - именно поэтому, почувствовав свежий воздух, они так и не увидели светлого пятна наверху, хотя колодец, на их счастье, не был чем-либо закрыт или завален.

Вокруг себя дети обнаружили готические руины какой-то разбомблённой немецкой церкви, от которой осталась только одна мрачно чернеющая в пустоте стена да угрожающе провисшие металлические балки, груды битого кирпича и стекла - и никакого жилья поблизости. И всё-таки в этих развалинах была какая-то своя мертвящая красота, которую почувствовали даже такие маленькие девочки, как Нина и Света.

И вдруг совсем рядом Света заметила ещё и громадное тёмное надгробье. Преодолевая страх, она подошла к нему ближе и вспомнила: ведь вскоре после приезда в Калининград вся семья поехала смотреть на этот диковинный немецкий город, такой непохожий ни на одно русское поселение. И хотя Кёнигсберг почти весь лежал в развалинах, он, всё равно величественный и прекрасный, произвёл на всех, включая и детей, незабываемое впечатление. И вот тогда-то отец подвёл девочек к этому надгробью и сказал: "Запомните дети: это могила Иммануила Канта - великого философа всех времён и народов. Потом когда-нибудь мы уедем отсюда, но вы всегда сможете сказать, что были на его могиле и поклонились его праху..."

В тот день от могилы Канта они уехали домой на свою Львовскую улицу на автобусе номер пять, это Света помнила очень хорошо - ведь не так часто папа возил их на экскурсии. Поэтому и сейчас Света повела сестрёнку в том же самом направлении, в котором вся семья возвращалась тогда домой. И, действительно, вскоре девочки вышли на нужную остановку. Им осталось только дождаться первого утреннего автобуса и наконец-то не в мечтах, а наяву отправиться домой к маме и папе.