Артём Олегович Рыбаков
На сопках Манчжурии - Полный текст СИ

ПРОЛОГ

"Ну, вот я и дома": - подумал Антон, глядя на медленно ползущие за окном пакгаузы Северного вокзала, стоящие на берегу Красного пруда.. Семь лет назад он и представить себе не мог, что расстаётся с родным городом так надолго.

Выйдя на шумную, даже в этот ранний час, Каланчёвку, Антон взял извозчика. В принципе, до дома было полчаса ходу, но нога всё ещё побаливала, да и по родным Антон соскучился преизрядно.

Несмотря на то, что действующей армии ходили слухи о том, что в Москве идут уличные бои, чуть ли не с применением артиллерии, следов этого Антон не заметил.

… К своему дому Антон подъехал, когда на часах ещё не было и половины десятого. Отец как раз должен был собираться на службу. Дом на углу Старопименовского и Воротниковского переулков, на втором этаже которого их семья жила вот уже третье десятилетие, за время антоновского отсутствия ничуть не изменился: та же карамельная, подернутая московской серой пылью штукатурка, те же два огромных тополя во дворе. Вот только Семён, служивший дворником, как бы не те же три десятка лет (во всяком случае, Антон, помнил его столько же, сколько себя) изрядно постарел. Крепкий вологодский мужик, казавшийся в детстве Антону эдаким русским богатырём, сейчас как будто усох. Видно было, что он не столько метёт доски, покрывавшие двор, сколько стоит, погруженный в свои, явно невесёлые думы.

- Доброе утро, Семён: - решился вывести дворника из задумчивости Антон.

- Доброе утречко, ваше благо… - начал, было, дворник, но осёкся.

- Антон…Антон Сергеевич…??? - было заметно, с каким трудом Семён узнавал в статном капитане долговязого мальчика-гимназиста.

- Да я это, Семён: - улыбаясь, сказал Антон.

- Ох, радость то! Пойду Сергея Владимировича и Татьяну Антоновну обрадую!

- Погоди, я сам.

Поднявшись по узкой лестнице на второй этаж, Антон постучал в единственную на площадке дверь.

- Вы к Сергею Владимировичу, ваше благородие?: - Незнакомая девица, с классической внешностью московской кухарки, открывшая дверь, вопросительно посмотрела на молодого офицера.

- Да, к нему.

- Пойду, доложу.

- Постой!

Стремительно пройдя в прихожую, Антон повесил фуражку на вешалку и, как был, в шинели, вошел в столовую.

Мать и отец сидели за столом.

- Ну, здравствуйте, дорогие мои!

- Антоша, сынок!: - всплеснула руками мать.

- Здравствуй, здравствуй герой: - сказал, поднимаясь из кресла, отец - "Что же ты, телеграмму не дал?"

- Сюрприз сделать хотел. А Арсюша где? - поинтересовался Антон.

- Редко мы братца твоего, теперь видим: - ответил отец.

- Варвара, принеси ещё один прибор: - сказал отец, кухарке, на протяжении всей сцены стоявшей за спиной у Антона и виновато разводившей руками - дескать, "он сам ворвался".

- … или может, ванну примешь с дороги, сынок?

- Нет уж, тебе же на службу уходить, папа. Так что я с вами посижу, а ванна никуда не денется.

Через пять минут, Антон, раздевшись и умывшись, сидел за таким знакомым столом, а мать, с нежностью разглядывая его загорелое лицо, наливала ему чай.

- Ну, и надолго к нам аннинский кавалер приехал?: - спросил отец.

- Отпуск мне на 3 недели дали. По ранению.

Мать всплеснула руками:

- Антоша?

- Ничего страшного мама, с лошади неудачно упал: - сказал Антон, стремительно краснея. Обманывать маму у него никогда не получалось.

- Так братца мне, где найти?: - попытался он увести разговор от скользкой темы.

- Мама тебе расскажет: - заторопился отец - "а мне на службу уже пора".

"После завтрака Антон решил пойти на кухню выкурить папиросу (отец не курил, да и мать, насколько он помнил, не любила запах табачного дыма), однако мать сказала:

- Чего уж там, пойдём в гостиную.

- Мама, а что это Семён такой смурной?: - спросил Антон, когда, вольготно разместившись в кресле в гостиной, он раскурил папиросу.

- Так ведь горе у него сынок. Две недели тому назад у него сестру с племянником убили.

- Как так?

- Они погостить к нему приехали, да и племянника он на службу пристроить хотел. И всё то он мне рассказывал, какой племянник у него проворный да разумный, Он, Семён-то, его как сына родного любил. Сам знаешь, жениться Семён так и не сподобился…

- Знаю мама… Так приключилось то что?

- Да я рассказываю, сынок. Две недели назад пошли они, Клавдия с Алексеем на рынок, на Палашевку, снеди разной прикупить. А на Бронной социалисты, ироды, в чина какого-то жандармского бомбой кинули, вот их и убило.

- Как это бомбой?

- Ох, Антоша, да в Москве, почитай, каждую неделю, революционеры эти проклятые, то взорвут кого, а то и застрелят.

- Мам, а как же полиция и жандармы?: - с изумлением спросил Антон. То, что в Маньчжурии казалось ему дурацкими слухами, на поверку оказалось жутковатой реальностью.

- Так не справляются они, Антоша, их самих, что ни день убивают. Варвара, вон, рассказывала, ей соседская кухарка сказала, что третьего дня в Хамовниках революционеры налёт на участок сделали - двух городовых убили и пятерых поранили!

……..

После разговора с матерью Антон решил немного прогуляться по городу. Выйдя со двора, он пошел по Старопименовскому в сторону Тверской.

Выйдя на Тверскую, и повернув в сторону Страстной площади, Антон намеревался по бульварам дойти до родного училища. Появилось у него странное такое желание взглянуть на нынешних юнкеров. Да и пройтись по-осеннему нарядными бульварами тоже хотелось.

Остановившись у особняка Мазуриных, что напротив Английского клуба и достав из кармана шинели пачку папирос, Антон услышал, как кто-то за его спиной сказал "Бретёр, как есть бретёр!"…

….Ещё в гимназии, под впечатлением феерических приключений героев Дюма-старшего, Антон стал брать уроки фехтования у отставного гвардейского ротмистра. На первом занятии, к удивлению весьма скептически настроенного старого рубаки, тощий и нескладный подросток продемонстрировал недюжинную ловкость и вызывающее уважение упорство. Как это не странно, занятия "высоким искусством фехтования" весьма выручали Антона во время стычек на улице. Когда во время одной из "конфронтаций" между "реалистами" и гимназистами, регулярно случавшихся у сада "Эрмитаж", наш герой, раздвинув более рослых товарищей, вышел вперёд и, сжимая в руках палку, произнёс: "Господа, позвольте мне вызвать кого-нибудь из вас на поединок", многие его "соратники" захихикали. А уж реалисты просто загоготали как стадо гусей.

Спустя некоторое время из толпы противников вышел крепкий парень, примерно на полголовы превосходящий ростом нашего героя, отвесил ему шутовской поклон и, повернувшись к своим, сказал: "А что господа, это может быть забавно. Подайте-ка мне мою шпагу!"

Поединок продлился недолго. Однако к удивлению большинства присутствующих, победу праздновал отнюдь не "реалист".

В стремительном выпаде Антон нанёс удар в кисть вооружённой руки оппонента, обезоружив его. И, пока "шпага" противника отлетала в сторону, очень быстро ударил того в локоть этой же руки и сильно, с выпадом, уколол его в лоб. Ошеломлённый реалист качнулся назад, а затем, закатив глаза, рухнул ничком. Все присутствующие потрясённо замолчали. Антон же молча отсалютовал поверженному противнику и направился к своей "партии". Как впоследствии признавался сам себе Антон, самым сложным для него было не выйти на поединок, а не запрыгать от восторга тотчас же после победы.

Когда до своих оставалось пройти всего пару шагов, в задних рядах реалистов кто-то восхищенно выдохнул: "Вот так бретёр!". Так до момента окончания гимназии Антона и звали и свои и чужие.

…. Резко обернувшись, Антон увидел перед собой коренастого мужчину одетого в потёртую тужурку с петлицами политеха. Бесшабашно сдвинутая почти на затылок, когда-то щёгольская, студенческая фуражка придавала незнакомцу вид лихой, но и затрапезный одновременно.

- Что, не узнаёшь, ваше благородие?

10 лет срок значительный, но память Антона пока не подводила. Перед ним стоял тот самый "реалист", благодаря которому он и получил своё детское прозвище.

- Как же его зовут то? - из глубин памяти всплыло, казалось бы, прочно позабытое имя.

- Отчего же… Игорь…?

- Ну, по отечеству меня величать ещё не положено: - "реалист", хотя скорее уж "студент", попытался изобразить что-то среднее между реверансом и земным поклоном, и Антон понял, что его визави сильно подшофэ. Шутовской поклон настолько сильно вывел его из состояния шаткого равновесия, что ещё немного, и он бы рухнул. Антон подхватил "студента" за локоть и придал ему вертикальное положение.

- Р..рруки убери… Сссатрап…

Похоже, что Игорь стремительно терял связь с окружающим миром.

- Эй, робя, смотри… Опять "золотопогонники" руки распускают!

Внезапно Антон понял, что их со "студентом" практически окружила группа мужчин, как бы это выразиться, разночинного вида. Двое щеголяли в таких же, как у Игоря, "политехнических" тужурках, трое были в партикулярном, ещё двое - по виду типичные мастеровые, обходили замершего Антона, стараясь отрезать ему путь отступления в сторону Страстной площади.

Происходящее шокировало Антона своей несуразностью - на главной улице второй столицы империи, какое то отре…, ну не совсем отребье, но люди явно не сильно приличные, собирались учинить что-то непонятное с ним - боевым офицером, приехавшим в родной город в отпуск по ранению… Или он в своих тьмутараканях совсем отстал от столичной моды… или то, о чём вполголоса рассказывали офицеры из пополнения - правда. Конечно, в кармане шинели лежал верный "браунинг" первой модели, но устраивать стрельбу среди бела дня… Это, господа, по мнению Антона, было совсем не комильфо.

Вспомнив наставления незабвенного Лян Чжэн Ляна, Антон сделал шаг по направлению к "студентам" и, пробормотав: "Господа, похоже, ваш товарищ немного пьян", - сильным толчком в плечо послал Игоря им на встречу, одновременно с этим меняя направление своего движения на противоположное.

Один из мастеровых как раз ускорился, занося руку над, как ему казалось, спиной отвернувшегося "офицерика". Короткий жёсткий прямой в солнечное сплетение оказался для него, да и для остальных участников мизансцены полной неожиданностью. И, пока его первая жертва, выпучив глаза и пытаясь решить в какую же сторону падать, застыла, Антон скользящим приставным шагом сблизился со вторым, и, ухватив его за рукав поддевки, дернул на себя. Совершенно не ожидавший этого "мастеровой" выронил из руки свинчатку и качнулся вперёд. Пропустив противника мимо себя, Антон резко наступил ему на подколенный сгиб, одновременно ударив раскрытой ладонью в подбородок. Когда ошеломлённый противник рухнул навзничь, Антон слегка "приласкал" его сапогом по правой ключице. Туше.

К этому времени "студенты" уже посадили Игоря на землю. Похоже, стремительная расправа несколько охладила их пыл, и они топтались в нерешительности. Однако трое "разночинцев", похоже, не оставили своих намерений. Не торопясь, они подходили к Антону, причём в руке одного из них он заметил безмен, а у другого - кастет.

Дело принимало скверный оборот. Но, всё-таки Тверская - это вам не Пресня или Хамовники какие-нибудь. Со стороны Страстной послышались полицейские свистки и ещё через пару мгновений из-за угла забора, огораживавшего стройку, показались трое городовых. Поняв, что подмога близка, Антон вытащил из кармана шинели "браунинг", и, не забыв проверить патронник, направил его на нападавших.

"Студенты" и двое из "партикулярных" застыли, ошарашенные таким поворотом событий, в то время как третий из "обывателей", ожегши Антона злым взглядом, метнулся в толпу.

Пока подбежавшие городовые вязали нападавших, свалив их предварительно с ног ударами кулаков, подошедший вслед за ними околоточный поинтересовался у Антона:

- Что случилось, господин ротмистр?

- Да сам не пойму, ни с того ни с сего набросились…

- Сейчас так бывает: - ответил околоточный, - "Бунтовщики-с. Революционеры."

- А лихо вы их: - тут полицейский заметил аннинскую ленточку, - "Хотя не удивительно, давно из Маньчжурии?"

- Сегодня с утра приехал. В отпуск.

- В отпуск?

- Да, по ранению - несколько смущённо ответил Антон. - Решил, знаете ли, по родному городу погулять - продолжил он, ещё более смущаясь.

- Извините за назойливость, господин ротмистр, а где вы остановились?

- Ну что вы, я понимаю - служба. А остановился я у родителей - угол ….

- Уж не Сергея Владимировича Строева сын?

- К вашим услугам, Антон Сергеевич Строев - штабс-ротмистр Отдельного Корпуса пограничной стражи.

- Очень приятно, Безуглый Константин Валерианович, околоточный надзиратель Тверского околотка.

- Антон Сергеевич, вас не затруднит пройти со мной в участок - рассказать обстоятельства нападения. Заодно и за знакомца своего посвидетельствуете.

- Вообще то я в училище хотел заглянуть, навестить родные пенаты, но раз уж не сложилось, пойдёмте в участок.

В полицейском участке, располагавшемся на …., Безуглый попросил Антона подождать буквально пару минут, после чего вместе с двумя задержанными скрылся в одном из кабинетов.

Не прошло и пяти минут как он, с весьма довольным выражением лица, вышел из кабинета и попросил Антона зайти.

В кабинете навстречу Антону из-за конторки поднялся незнакомый жандармский штаб-ротмистр. Задержанных в кабинете уже не было, но, заметив в дальнем углу дверь, Антон понял, что их уже увели.

- Здравствуйте, господин ротмистр! Позвольте представиться: Майский Сергей Станиславович, агент охранного отделения.

Будь Антон армейским офицером, вполне возможно, что подобное представление он воспринял совсем по-другому, но, поскольку по роду службы ему довольно часто приходилось контактировать и с представителями Охранных отделений и с жандармскими офицерами, он понимал, что у людей служба такая и, что показное фрондёрство армейцев вроде: "Руки жандарму не подам!", очень обижает жандармских. Поэтому он представился в ответ и протянул руку для рукопожатия.

Майский вежливо (и несколько удивлённо) пожал руку и предложил Строеву присесть.

- Господин ротмистр… - начал он…

- Господин ротмистр, а давайте без чинов…: - перебил его Антон.

- Ну что же, без чинов, так без чинов. Антон Сергеевич, вы сообщили околоточному надзирателю, что господин Штакельберг ваш давний знакомый.

- Штакельберг? Вы генерал-лейтенанта Штакельберга имеете ввиду?

- Нет, я имею в виду Игоря Карловича Штакельберга. Вы сказали, что давно его знаете.

- Игорь? Да, он - действительно мой давний знакомец. Можно сказать - с детства. Позвольте, а не родственник ли он генералу барону Георгию Карловичу Штакельбергу?

- Родственник. Дальний. Троюродный племянник, если быть точным.

- Надо же, как тесен мир…

- И как давно вы последний раз встречались?

- Лет восемь не виделись.

- Значит вам не известно, что господин Штакельберг - член партии социал-демократов?

- Нет, откуда мне это знать. Да и то, что член такой фамилии - революционер, в голове не укладывается.

- Антон Сергеевич, расскажите, что между вами произошло на Тверской.

Антон рассказал о происшествии, заодно и упомянул достопамятную детскую "дуэль".

- Хм, возможно для господина Штакельберга этот поединок тоже памятен, оттого и окликнул вас по прозвищу. Кстати, хорошо, что вы пистолет сразу не достали - у пойманных злоумышленников полицейские изъяли два "нагана" и "браунинг". А ваше решение биться "на кулачки" помогло избежать большой стрельбы. Эти господа, не задумываясь, пускают в ход оружие.

- А куда же смотрит Корпус?.

- А ваша служба? Если мне память не изменяет, именно Корпус пограничной стражи должен пресекать контрабандный ввоз оружия в пределы империи. А у этих господ 80% оружия - из нелегальных поставок.

- Господин штабс-ротмистр, - снова перешёл на официальный тон Строев (да ещё и назвал жандарма полным званием, хотя в разговоре было принято приставки "под" и "штабс" опускать) - "я последние три года воевал в Маньчжурии, и с контрабандой давно дела не имел. Что, дела настолько плохи?"

- Вашего геройства, Антон Сергеевич: - Майский, как будто не заметил холодности Антона, - "никто не умаляет, но, вот, выяснять, кто больше виноват в этом разгуле беззакония, времени нет. На Балтике, вон, поток контрабанды таков, что в помощь вашим коллегам два дивизиона миноносцев передали. И литературу везут, и, что хуже, оружие. Вы не поверите, целыми пароходами везут, не стесняются, сволочи."

Антону стало стыдно, за свою, прямо скажем, несколько ребяческую выходку.

- Сергей Станиславович, вы правы, чем я могу быть вам полезен?

- Антон Сергеевич, вы говорили, что нападавших, за вычетом господина Штакельберга, было семеро. Городовыми задержано шестеро. Вы, случаем, не запомнили седьмого?

- Попробую описать, но вы знаете, я его мельком видел. Росту невысокого - вершков восемь-девять, щуплый. Глаза он так, весьма характерно прищуривал.

- Как будто из темной комнаты на свет вышел?

- Так точно.

- Интересно-интересно. И как он себя повёл?

- Как только свистки услышал, и я пистолет достал, он сразу в толпу метнулся. Да и некогда мне на него заглядываться было - ситуация не та, сами понимаете.

- Похоже, вам с настоящим хищником столкнуться довелось. Из настоящих бомбистов-нелегалов.

- Из чего вы такие выводы сделали?

- Глаза щурит - на свету давно не был. Или в подвале сидел или в тёмной комнате без окон. Вполне возможно специалист по "адским машинам". В драку, несмотря на её изначальную выигрышность лезть не стал - в сторонке, как вы говорите, стоял. Есть у меня мысль, что господа социалисты этого типа вели куда-то, возможно, на другую квартиру конспиративную. Да уж, господин Штакельберг со своими детскими обидами подвёл их. Похоже, что кроме него, да этого - "с прищуром", остальные - сошки мелкие, неопытные. В драку полезли на задании, да ещё на офицера Пограничной стражи, а ведь серьезные нелегалы с вашим братом сталкиваются частенько, и знают, что вы, на контрабандистах натасканные, добыча посложнее офицеров пехотных, да кавалерийских.

- Ну, спасибо, на добром слове, Сергей Станиславович… - хмыкнул Строев.

Однако навестить училище в этот день Антоны так и не довелось. Когда он вышел на Тверской бульвар, то выяснилось, что там проходит митинг. Толпы народа, с красными флагами, лозунгами и кричащими ораторами, заполонили всё начало бульвара. С некоторых пор Строев недолюбливал большие скопления народа, поэтому, чертыхнувшись про себя, Антон развернулся и пошёл домой. В конце-концов, у него впереди ещё 3 недели отпуска.

Когда Антон пришел домой, отец уже вернулся со службы, и они обедали всей семьёй (если не считать отсутствующего старшего брата). После обеда мужчины удалились в гостиную: Антон - покурить, а Сергей Владимирович - с пачкой свежих газет.

Спустя пару минут Строев-старший нарушил молчание:

- О, Высочайший рескрипт о награждении отличившихся в Телинском сражении. Может, какие твои знакомцы сыщутся, Антоша.

- Вполне может быть.

- Так, так… "Георгиев" то сколько… - тут Сергей Владимирович изумлённо замолчал, а затем пристально посмотрел поверх очков на сына.

- Знать, нелёгкое дело было… Сынок…?

- Что, папа?

- "Ротмистр Отдельного корпуса Пограничной стражи Строев А.С. награждён Военным орденом Святого Великомученика и Победоносца Георгия 4-ой степени" - торжественно прочитал Сергей Владимирович. Потом вскочил и бросился обнимать сына.

Немного ошарашенный подобным поведением отца и неожиданно высокой наградой, Антон стоял в центре такой знакомой с детства гостиной, в которой, бывало, он сидел и мечтал о том, как вот совершит он какой-нибудь подвиг и тогда…

- Татьяна! Иди сюда! Радость то, какая! - закричал в сторону коридора отец, и, повернувшись к Антону, сказал:

- А не послать ли нам Варвару за шампанским?

- Папа, ну, право слово…

- Да ты что, Антошка! То есть, извините, Антон Сергеевич… - склонил голову в шутливо-уважительном поклоне отец.

- Что за шум? Что за крики? - ласково поинтересовалось вошедшая в этот момент в двери Татьяна Антоновна.

- Вот, мать, вырастили мы с тобой Георгиевского кавалера! - подбоченясь, сказал Сергей Владимирович.

Мать всплеснула руками…

Варвару за шампанским всё-таки послали.

Когда свежепредставленного почествовали шампанским, и страсти немного улеглись, родные попросили Антона поведать им, как же их тихий, не в пример старшему брату, мальчик вдруг стал георгиевским кавалером?