" ЧЕЛОВЕК СО ШРАМОМ  " - читать интересную книгу автора (АННИНСКИЙ    ВИКТОР)

 Глава 26. МАРЛЕЗОНСКИЙ БАЛЕТ  

 Ветвицкий выключил телевизор и посмотрел на старинные часы: пора было ехать на конспиративную встречу с подполковником Мельниковым. Сегодня вечером, когда он садился в свой «Опель», проходивший мимо человек незаметно бросил в салон машины свернутую в маленькую трубочку короткую записку и исчез, ничего не сказав.

 В записке было всего несколько строк:  

 «В 21.00 жду вас на даче нашего общего знакомого Д. У задней калитки вас встретит мой человек. Машину припаркуйте не ближе двух кварталов, соблюдайте предельную осторожность. Обязательно избавьтесь от «хвоста» — за вами установлено наблюдение. Записку сожгите.

 М».

 От такой записки Ветвицкого бросило сначала в жар, а потом в холод. Однако поразмыслив, он успокоился. Мельников был прав: здесь нужна предельная осторожность. Противник, действительно, был хитер и коварен.

 От «хвоста» Ветвицкий решил избавиться самим простым и безотказным способом — то есть оставить его дома. Сразу, как приехал со службы, он с подробными инструкциями отправил сына к своему давнему знакомому, который жил в трех кварталах от его особняка. Вскоре тот приятель незаметно прошел в его сад через заднюю калитку, а потом и в дом.

 Не посвящая его в детали, Ветвицкий попросил своего приятеля одолжить ему на вечер машину, сославшись на поломку своего «Опеля» и чрезвычайно важное дело. Старый знакомый не стал задавать дурацких вопросов по поводу машины жены, проявив мужскую солидарность и решив, что в дело замешана какая–то женщина. Хозяин дома, со своей стороны, не стал его в этом разубеждать, и они быстро договорились.

 Поэтому, когда Ветвицкий выскользнул через заднюю калитку, его постоянный «хвост» в виде серой «Девятки» остался на улице метрах в 50–ти от главного входа в полной уверенности, что объект находится дома.

 Около девяти вечера Ветвицкий, наконец, отыскал калитку, о которой сообщалось в записке. Встретивший его человек оказался тем же самым, что подбросил днем записку. Сам хозяин виллы сухо поздоровался с гостем и без разговоров проводил в дальнюю комнату, где его уже поджидал Мельников. Представив их друг другу, Давиденко исчез, оставив их, как говорят французы, «тет–а–тет».

 Ветвицкий коротко обрисовал ситуацию, впрочем, опустив кое–какие важные детали, имеющие отношение к делу. А именно: из–за чего на него «наезжают» люди Шувалова. Мельников, со своей стороны, отметил этот момент, но дипломатично промолчал, что также не осталось незамеченным со стороны служащего ГТС.

 «Вероятно, — подумал Ветвицкий, — у него есть какой–то свой интерес в этой истории. Он курирует в своем ведомстве сектор или отдел — не суть важно, как это у них называется — по борьбе с организованной преступностью. Если у них каким–то краем совпадают интересы и враг у них общий, то это облегчает мою задачу и пойдет на пользу дела. Во всяком случае, неудобных вопросов он пока не задает, а это очень хороший знак».

 Мельников ему даже понравился: он с первого взгляда производил впечатление опытного и уверенного в себе человека. Именно такой человек был ему нужен для того, чтобы привести в исполнение свой хитроумный план.

 - Я так понимаю, Семен Вениаминович, что у вас уже есть какой–то более или менее конкретный план. План этот, может быть, и очень хорош, но без посторонней помощи вам вряд ли удастся довести его до конца. Тем более, что против вас играют не какие–то обычные уголовники, а люди умные и осторожные. И это отнюдь не комплимент Шувалову — это трезвая оценка, можете поверить мне на слово. Поэтому вы и искали встречи со мной. Я прав в своих предположениях? — деликатно поинтересовался Мельников, ловко обходя острые углы и неудобные вопросы.

 - Абсолютно! Остается только восхищаться вашей проницательностью, Александр Ефимович, — ответил Ветвицкий. В данном случае он не кривил душой: его собеседник, действительно, был проницательным человеком.

 - Ну что ж, я рад, что мы хорошо понимаем друг друга. Не надо меня боятся. Я всего лишь живой человек, а не чугунный памятник с карающим мечом в руке. Но все же я должен выяснить один важный для вас, — он сделал ударение на слове «вас», — момент. Какой вариант для вас более приемлем? Тот, где я буду официальным представителем известной вам организации, или другой, не столь официальный?

 Вопрос был задан тонко и умело, но требовал конкретного ответа. У Ветвицкого вспотели ладони, однако он пересилил свой страх, посчитав дипломатичный подход Мельникова хорошим знаком.

 - С вашего позволения, я бы предпочел менее официальный вариант. А если бы у меня был выбор, то я остановился бы, так сказать, на частном случае, — очень осторожно ответил Ветвицкий и с тревогой ждал ответного хода.

 - Другими словами, вы бы предпочли мою помощь как полуофициального или даже частного лица, — то ли вопросительно, то ли утвердительно произнес подполковник.

 Его собеседник слегка кивнул головой и замер в ожидании: переговоры быстро двигались в нужном направлении.

 Мельников закурил и вполне миролюбиво продолжил:  - Это возможно. Более того, в этом случае я оставлю без внимания кое–какие моменты, которые могут показаться вам неудобными… — он сделал паузу, — по тем или иным причинам. Думаю, как частное лицо, я могу себе позволить некоторую рассеянность.

 - Должен заметить, Александр Ефимович, что вы очень деликатный человек, — сказал Ветвицкий и вздохнул с видимым облегчением.

 Опасный рубеж был пройден, оба это понимали. Дальше никаких принципиальных проблем не просматривалось, а что касается «технических», то здесь всегда можно договориться.

 - Очень хорошо, Семен Вениаминович. Вы человек неглупый и должны понимать, что и в частном варианте не обойтись без помощи, поддержки и прикрытия нашего ведомства. А это требует расходов… — Мельников выдержал многозначительную паузу, — и не малых.

 - Конечно–конечно! — торопливо согласился Ветвицкий. — Я все понимаю: никаких проблем с этим не будет.

 - Позвольте полюбопытствовать: какой именно дом у вас вымогают?

 - Речь идет о моем новом доме на Зеленом Мысе. Стоимость его около ста пятидесяти тысяч долларов, — ответил Ветвицкий, сильно занизив оценку своего особняка.

 - Понятно. Тогда необходимо договориться о сумме моего гонорара. Я говорю «моего гонорара», но имеется в виду, что в него будут входить все накладные и прочие издержки, связанные с подготовкой и осуществлением предстоящей операции. «Легион» это не банда тупых уголовников — в этом вы уже должны убедиться на собственном опыте — и просто так они добычу из своих лап не выпустят. Вы согласны со мной?

 - Совершенно согласен, Александр Ефимович! О какой сумме идет речь? — спросил Ветвицкий, надеясь в душе, что Мельников назовет конкретную цену за свою помощь.

 - В таких делах гонорар принято называть в процентах от общей стоимости сделки, — разрушил его слабую надежду подполковник. — Думаю, мы можем поладить на десяти–пятнадцати процентах.

 Он умышленно оставил разброс, так как был уверен, что Ветвицкий начнет торговаться. И теперь ему придется считать за благо, если сойдутся на 11–ти или 12–ти процентах.

 Мельников не ошибся. Ветвицкий, действительно, начал торговаться и героически сражаться за каждый процент. Он умел и любил торговаться, но в данном случае ему было очень трудно это делать: он ни на секунду не забывал, с кем имеет дело. Позиция его была много слабее, чем хотелось бы. Дойдя до 12–ти процентов, полуобреченный домовладелец решил остановится и не испытывать судьбу. Цифра была вполне приемлема. Кроме того, он оставил себе значительную фору, оценив свой шикарный особняк всего лишь в 150 тысяч…

 - Ну что ж, по первому пункту мы договорились, Семен Вениаминович, — двенадцать процентов, — подвел итог торгу Мельников.

 Ни один мускул на его лице не дрогнул, чекист по–прежнему сохранял спокойствие и доброжелательность.

 - Совершенно верно, договорились, — подтвердил Ветвицкий, вытер носовым платком испарину со лба и перевел дух.

 «В конце концов, не так и плохо, — подумал он. — Не десять процентов, как хотелось бы, но всё же… Три тысячи баксов на дороге не валяются, но ведь и восемнадцать тысяч за выход из безнадежной ситуации, это, можно сказать, подарок судьбы. Заломи он сначала процентов двадцать, и я считал бы за счастье, если удалось сторговаться на пятнадцати. Выбора–то у меня нет…»

 - Переходим ко второму отделению нашего «Марлезонского балета», — прервал его мысли Мельников и Ветвицкий замер от недоброго предчувствия.

 «Какой еще, к дьяволу, «Марлезонский балет»?! — лихорадочно соображал служащий ГТС, ерзая в своем кресле. — При чем здесь балет? И почему «Марлезонский»? В этой фразе есть какой–то скрытый смысл…»

 - Необходимо, Семен Вениаминович, уточнить реальную стоимость вашего дома, — с едва заметной иронией продолжил подполковник.

 Сердце у его собеседника ухнуло куда–то вниз, ниже поясного ремня, хотя по причине своего солидного живота он предпочитал носить подтяжки.

 Мельников достал из папки целую пачку фотографий, кучу копий проекта, по которому строился дом, и веером разложил все это перед опешившим от неожиданности Ветвицким. Здесь были планы этажей, главный и боковые фасады дома и многое другое… Владелец ускользающей виллы почувствовал, что его снова переиграли. Он с тревогой ждал продолжения «Марлезонского балета», чертыхаясь в душе по поводу невиданной расторопности своего партнера.

 - Ваше домовладение оценивается независимыми экспертами с некоторым разбросом: от трехсот до трехсот сорока тысяч долларов. Вот их оценки, — продолжил Мельников и с видом фокусника веером разложил перед окончательно ошарашенным Ветвицким сразу три заключения от экспертов по недвижимости.

 Семен Вениаминович прерывисто дышал, утирая пот с лица и проклиная в душе коварного эфэсбэшника: «Ох, и каналья! Когда же он успел все это собрать?! Трех дней ведь не прошло, как я разговаривал с Борисом Павловичем… Ну и хват — на ходу подметки режет!»

 Выпив холодной воды и несколько успокоившись, он подумал: «Если кто и сможет разобраться с шуваловскими бандитами, то именно такой человек. Мельникову в рот палец не клади — сходу оттяпает всю руку! Ох, и каналья…»

 - Я не эксперт в оценке недвижимости, пусть ваш великолепный особняк стоит триста двадцать тысяч долларов. Надеюсь, вы не обидитесь, если я немного занизил его стоимость? — невозмутимо спросил подполковник.

 - Да бог с вами, Александр Ефимович! Какие уж тут обиды, — удрученно ответил Ветвицкий с некоторым даже облегчением: хорошо хоть не 340 тысяч.

 - Прекрасно! Двенадцать процентов от трехсот двадцати тысяч, это будет… Это будет… — Мельников начал перемножать цифры в столбик.

 - Тридцать восемь тысяч четыреста долларов, — угрюмо подсказал Ветвицкий, легко проделав эту арифметическую операцию в уме.

 - Именно, — удовлетворенно заметил подполковник, закончив свои вычисления и жирно подчеркнув пятизначную цифру. — Возражения есть?

 Возражений не было — «народ безмолвствовал».

 Выйдя, наконец, из оцепенения, Ветвицкий довольно толково изложил свой хитроумный план, над которым он работал последнее время. В целом, план Мельникову понравился, и он даже похвалил автора идеи за необыкновенную изобретательность.

 Обсудив и уточнив многие важные детали, подполковник заметил, что риск, пусть и небольшой, все же есть. Партнер с этим согласился, справедливо заметив, что сто процентов гарантии может дать только Господь Бог. Кроме того, такой опытный человек, как Мельников, сможет свести неизбежный риск практически к нулю. Подполковник согласился с таким мнением и, в свою очередь, обещал продумать специальные меры безопасности, а также представить более детальный план действий против вымогателей из «Легиона».

 В самом конце встречи Мельников указал еще на один очень важный момент: для исполнения хитроумного плана потребуется собрать, пусть и на короткое время, огромную сумму наличных денег.

 - Тебе, Семен Вениаминович, нужно будет собрать даже не триста, а триста пятьдесят, если не четыреста тысяч долларов. Сумма внушительная, взять же ее на время в Госбанке нельзя. Иначе вся эта история получит официальную огласку, а тебе такой поворот событий, насколько я понимаю, ни к чему.

 - Почему триста пятьдесят или даже четыреста тысяч? — озабоченно спросил Ветвицкий.

 - Еще большой вопрос, клюнут ли они на эту аппетитную наживку, — пояснил чекист. — Они вполне могут выдвинуть встречные условия, и к этому нужно быть готовым. К тому же часть гонорара, скажем двадцать тысяч, я должен получить до начала операции: предстоит много расходов по подготовке…

 Ветвицкого, однако, это не сильно смутило, и он заверил своего партнера, что сможет одолжить на день такую сумму. С гонораром никаких проблем не будет и хоть завтра он готов передать двадцать тысяч долларов.

 На этом они расстались, в целом, вполне довольные друг другом. У каждого из них были на это свои причины, о которых они вслух не распространялись.

 - Да черт с ним, с этим гонораром! — с оптимизмом шептал по дороге домой Ветвицкий. — Лучше потерять часть, чем все, а тем более — голову. Моли бога, что так легко отделаешься… Лишь бы у этого хитроумного плана, или как его назвал Мельников — «Марлезонского балета», не оказалось непредвиденных сценарием отделений. Но надо отдать должное «режиссеру»: он, несомненно, большой специалист по постановке таких кордебалетов. Ну, и имечко он придумал! Хотя не в этом дело: главное, чтобы «премьера» прошла успешно. Но все же любопытно, где он раскопал такое название?