ЧЕЛОВЕК СО ШРАМОМ  

 Глава 1. ТАЙНА КОДОРСКОГО ПЕРЕВАЛА  

 Подполковник ФСБ Мельников, высунувшись из заляпанного грязью по самые верхние люки бронетранспортера, внимательно читал редкие дорожные указатели. Где–то здесь был дислоцирован автомобильный батальон.

 Наконец, слева мелькнула самодельная табличка: «Хозяйство Кутикова» и БТР свернул на вдрызг разбитую грунтовую дорогу. Триста метров лесной дороги нелегко дались даже для бронетранспортера: это было сплошное месиво вязкой грязи, скрывающее колдобины и глубокие ямы. Во множестве попадались измочаленные жерди, доски и стволы деревьев. Кое–где выступающие большие камни были похоже на рифы, которые и стали причиной сухопутных «кораблекрушений». Жертвы «кораблекрушений» тоже были: по обе стороны этого месива ржавели остовы автомашин. Хотя правильнее — брошены они были на дороге, просто сама дорога обходила их теперь стороной.

 Заместителем по технической части батальона оказался невысокий коренастый майор с веснушками на лице. Мельников представился, потом сказал:  - Слушай, майор. Выручи! Вот так надо, — он провел ребром ладони по горлу. — Ночью чечены напали, чтоб им… Обстреляли наш блокпост и гранатометом своротили задний мост у «КамАЗа».

 Майор, не смотря на свой простецкий вид, хитро прищурился и, заметив совсем новую камуфляжную форму подполковника, спросил:  - Ты же только из России? Так?

 Мельников в подтверждение кивнул, не понимая, куда тот клонит.

 - Ну, значит, не пустой идешь…

 - Наверное, — согласился Мельников.

 - Спирт или водка есть? Сигареты? Жратва?

 - Найдем, майор. Только помоги поставить «КамАЗ» на копыта.

 Мельников чем–то понравился зампотеху: хоть старше по званию да еще и «эфэсбэшник», но держится просто, не задается и на горло не берет.

 Словно оценив его платежеспособность, майор спросил:  - Канистру спирта найдешь?

 - Без проблем.

 - Ладненько, — майор взъерошил свои короткие, рыжеватые волосы. — Через два дня можешь забирать своего железного коня.

 - А если быстрее? Дело у меня срочное, не могу ждать…

 - Без проблем, — в тон ему ответил зампотех. — Если нужно послезавтра — то две канистры.

 - А если завтра утром?

 - Завтра утром? — зампотех задумчиво поскреб плохо выбритый подбородок. — Это сложнее, ребятам придется всю ночь пахать. Но можно: три канистры по «прейскуранту», сигарет, кофе или чаю. И каких–нибудь консервов. Но не тушенки… Не поверишь — в глотку уже не лезет.

 - Верю, майор. Пол–ящика скумбрии в томате и десять банок растворимого кофе. Еще пять блоков сигарет с фильтром и пять двойных — «Примы».

 - Погоди, погоди, подполковник… Ты же говорил, что из ФСБ? — Мельников утвердительно кивнул. — А больше смахиваешь на интенданта. Вот говорила же мне мама: «Сынок, иди в военное училище, где на снабженцев учат. Всегда будешь сыт, пьян и нос в табаке…» Не послушал… Хрен меня понес в автобат!

 - Ну, наверное, тоже неплохо, — не согласился Мельников, окинув взором большое хозяйство майора.

 В одном углу ангара ставили двигатель на «Урал», в другом красили краскопультом кузов «КрАЗа», в закутке работала электросварка — оттуда выбивали яркие голубые сполохи. Тут и там были видны наполовину собранные «КамАЗы», «ЗИЛы», «УАЗы»… К тому же, вокруг ангара он видел остовы автомобилей и горы разных узлов и агрегатов, автопокрышек и железного хлама.

 - С командиром у тебя проблем не будет? — спросил подполковник. — У меня есть бумаги на все случаи жизни.

 - Не, никаких проблем, — заверил зампотех. — С командиром мне повезло…

 - Хороший мужик, твой Кутиков?

 - Еще лучше, — усмехнулся майор. — Третий месяц не просыхает. Вот отнесу ему канистру — и еще неделю или две без проблем. У меня тоже есть средство на все случаи жизни.

 Вечером в ремонтном ангаре стоял изувеченный «КамАЗ», вокруг которого деловито сновали ремонтники в замасленных комбинезонах. В углу ангара стоял высокий штабель опломбированных ящиков защитного цвета, выгруженных из того же «КамАЗа» и прикрытых сверху брезентом. Около них медленно прохаживался часовой.

 В противоположном углу ангара, на ободранном столе стояли вспоротые штык–ножом банки с консервами, несколько растерзанных буханок хлеба со следами масляных пальцев и кружки с остатками кофе.

 Мельников, капитан Хопров и прапорщик Куницын сидели в чистой конторке зампотеха и держали в руках кружки. Но не с кофе. Майор с капитаном налегали на водку, подполковник остался верен себе и пил коньяк. Куницын, обычно неразговорчивый, успел изрядно хлебнуть и того, и другого, и теперь время от времени вклинивался в разговор.

 - Не, подполковник, — размахивая вилкой, убежденно говорил майор, — знал бы, что в «гэбэ» такие парни служат, поступил бы в другое училище. Ей–богу! А то тут как–то из «бригады» наскочил особист, тоже майор, как и я… Не поверишь, но он меня достал! Полдня мозги парил… Ох, и гонору в нем, как в слоне дерьма. А потом оказалось, что ему приглянулся движок от джипа «Чероки». И как усмотрел, стервец? Отличный, доложу, движок, почти новый… Ну, сказал бы прямо… Так нет: полдня вышивал по ангару, пока мне прапор не подсказал, чего ему нужно.

 - А откуда у тебя движки от «Чероки»? — пьяно спросил Куницын.

 - У меня?! — удивился зампотех. — Знаешь, сколько здесь по дорогам и лесам брошенной техники? До фига, и даже больше! Тут бартер налажен в полный рост. Скажем, нужен кому–то, вот как вам, задний мост от «КамАЗа», а спирта нет. Вот и волокут то, что есть. Я всё принимаю… Кто движок припрет, кто коробку передач… Всё, что хочешь. С аккумуляторами только напряг — их местные архаровцы сходу откручивают.

 - А зачем им аккумуляторы? — снова спросил Куницын.

 - Как это зачем? К аккумулятору можно лампу от машины приладить — будет свет в доме, или приемник подключить. Провода постоянно обрывают, если свет дадут на час или два, то хорошо. Телевизор тут вообще не показывает. Здесь не Россия. Вон, видишь, стоит «Урал»? Собрали из трех один. Вам не нужен? А то сменяю на что–нибудь.

 - Дорого, наверно? — на всякий случай поинтересовался Мельников.

 - Не, — замахал вилкой майор, — дешево! — Лучше отдать задешево, чем за так. Тут много любителей халявы: по тылам начальства разного ошивается — без счета. Бочка спирта — разве это дорого? Но можно сигаретами, кофе, чаем, консервами…

 - Недорого, — согласился Мельников. Помолчал, а потом добавил: — Тут еще такое дело, майор — В том «КамАЗе» была столитровая бочка с какой–то химией. Мне сейчас везти ее не с руки. Можно у тебя пока оставить? А на обратном пути заберем…

 - Без проблем! Щас! — он высунулся из конторки и кому–то свистнул.

 - Только запри ее где–нибудь, чтобы под замком стояла.

 - Что, секретная та химия? — понимающе спросил майор.

 - Нет. Ядовитая. Сам знаешь, если оставить на виду, всегда найдется какой–нибудь придурок, который решит ее попробовать.

 - Это точно. Пьют всё, что горит! Сделаем.

 Через пять минут бочка с нарисованным черепом и надписью красной краской: «Токсично! Огнеопасно!», перекочевала из штабеля на склад, где майор держал мелкие и дефицитные запчасти.

 Сабантуйчик продолжался до двух ночи. Потом Мельников ушел спать в вагончик майора, остальные — в казарму.

 Колонна из двух бронетранспортеров и тяжело груженого «КамАЗа», надсадно завывая двигателями, поднималась по разбитой, местами перепаханной снарядами и минами горной дороге. Справа были скалы, а слева, яростно вскипая на порогах и перекатах, в узкой теснине неистово билась вода. Высоко в небе, расправив сильные крылья, парил орел.

 Как и сотни лет назад, здесь проходил древний караванный путь, ведущий через Старый Кодорский перевал в Закавказье. Как и тогда, путь этот был опасным. С той лишь разницей, что боевики, промышляющие здесь, были гораздо лучше вооружены. И теперь путников могли поджидать в засаде не абреки с кремниевыми ружьями, а чеченцы, вооруженные автоматами или гранатометами. Но необязательно чеченцы: можно налететь на осетинов, грузинов и, бог знает, кого еще. Здесь давно всё перемешалось, а мятежная Чечня находилась совсем рядом — ее можно было видеть отсюда и без бинокля. Там шла война, но на сотни километров вокруг было неспокойно.

 Колонна продвигалась на юг вторые сутки. Из всей сводной группы, под командованием подполковника Мельникова, только шестеро были чекистами, остальные были прикомандированными мотострелками из отдельного батальона, расположенного под Аргуном. И только два человека знали, что везли в опломбированных ящиках под брезентом в «КамАЗе»: сам Мельников и капитан Хопров.

 - Вода закипает, товарищ прапорщик, — с беспокойством доложил сержант, бывший за рулем «КамАЗа», и кивнул головой на щиток приборов.

 - Вижу. До перевала всего километра два. Видишь сколько сгоревших машин у дороги? Моли бога, чтоб не встали — здесь самое опасное место. Включи печку!

 - Мы же запаримся в кабине…

 - Лучше запариться, чем живьем зажариться, — ответил прапорщик Куницын, которому уже приходилось бывать в этих горах. — Пар костей не ломит. — Он передернул затвор автомата, перевел планку переключателя огня на стрельбу очередями и поставил его между ног.

 Солнце клонилось к вершине горы. Орел, который полдня кружил над перевалом, куда–то пропал. Вечера в горах короткие: только зайдет солнце — и уже ночь. Звездная, ясная и звонкая или туманная, вязкая и гулкая, но одинаково холодная. Когда грузовик вывернул из–за очередного поворота, низкое солнце уже наполовину скрылось за отвесной скалой и теперь безжалостно слепило глаза.

 - Ну, зараза! — обеспокоено выматерился прапорщик, щурясь и прикрывая глаза ладонью. — Этого только не хватало! Мало того, что оказались в самом гиблом месте, так теперь еще ничего не видим. — Он нервно сжал правой рукой свой автомат. — Смотри в оба, Костя!

 - Ага, тут увидишь! — огрызнулся тот, шаря одной рукой за спинкой сиденья. Он ловко выудил десантный, без приклада АКМ и положил его на колени.

 Справа надвигалась грязно–бурая скала, у подножья которой ярко зеленели кусты дикого кизила, а прямо по ходу движения — чудом зацепившийся на самом краю пропасти БТР, сгоревший еще прошлой зимой.

 Куницын знал, что дальше, за грудой искореженного железа, подъем кончается. Там, дальше, начинался участок, неудобный для засад: слева отвесный обрыв, а справа широкая, плоская скала, уходящая вверх метров на двести.

 «Ну, давай! — мысленно подгонял он грузовик. — Еще чуть–чуть. Еще тридцать метров…

 Это были его последние метры и последние мысли. Из–под бурой скалы вырвался чудовищный шквал огня, который смёл с дороги тяжелый грузовик, словно спичечный коробок. Обгоняя взрывную волну, вперед и вверх вырвался большой протуберанец странного голубоватого цвета. Он сгорел в воздухе без остатка, быстро и без копоти. Клубы пыли и дыма заволокли дорогу, закрывая последние лучи заходящего солнца. Сверху плотным дождем посыпались камни, барабаня по броне и с шумом скатываясь в ущелье.

 Сзади и спереди затрещали длинные автоматные очереди, затем к ним присоединилась басовитая и размеренная очередь из крупнокалиберного пулемета головного БТРа. Откуда–то сверху раздались ответные автоматные очереди. И следом, с небольшим интервалом — два выстрела из гранатомета. Но больше ответных очередей слышно не было: боевики, устроившие засаду, не приняли боя.

 Далеко внизу, у вскипающей белой пеной быстрой речки, горели два больших костра и множество мелких — всё, что осталось от нового «КамАЗа». Черный дым от них стлался над водой и медленно уходил на север.

 Подполковник Мельников выбрался из замыкающего «бэтээра». В руках он держал автомат.

 - Суки! — грязно и зло выругался он и потряс головой. Звон в ушах не проходил.

 Как и все, кто находился в этом «бэтээре», он был контужен и теперь плохо слышал. Слабый ветер относил рваное облако пыли все дальше и дальше от них. Но кисловатый запах от взрыва чувствовался пронзительно остро. Следом из машины вывалился армейский прапорщик — командир БТР.

 - Какого хрена молчал пулемет? — раздраженно спросил его Мельников, нервно стряхивая с одежды пыль.

 - Не могу знать, товарищ подполковник! — громко крикнул тот. — Заклинило…

 Со стороны головной машины, обходя воронку и крупные камни, подошел капитан Хопров:  - Вот, твари! Фугас подорвали… Ишаки карабарские, — он тоже грязно и длинно выматерился. Потом снял фуражку. — Погибли ребята…

 Остальные последовали примеру и с минуту молчали.

 Мельников уже оправился от неожиданной вылазки чеченцев. Он еще потряс головой и надел фуражку. Потом горестно вздохнул:  - Ребят уже не вернешь. Но это наши люди… Пока совсем не стемнело, возьми всех солдат — оставь только по одному на каждой машине — и попробуй спуститься вниз. Нужно найти тела.

 - Темнеет, шеф. Скоро вообще ничего не будет видно…

 - Знаю, Хопёр. И всё же попытайтесь. Мы не можем их здесь оставить, как не можем здесь сделать привал.

 С брони соскользнул командир «бэтээра»:  - Товарищ подполковник! Осколком заклинило пулемет… Вот! — он подал искореженный кусок металла.

 Мельников взял его, повертел в руках и хотел уже зашвырнуть в пропасть, но передумал: «Похоже на сплющенный затвор… — и бросил его внутрь бронетранспортера. — Потом разберемся».

 Полтора часа поисков почти ничего не дали. Ручные фонари помогали мало: слишком крутой обрыв, усыпанный камнями и крупными обломками скал. Смогли найти только кисть левой руки сержанта — ее опознали по часам. Два солдата сами едва не сорвались вниз. Поиски пришлось прекратить, и вскоре два «бэтээра», выпуская клубы едкого дыма пересекли границу с Грузией.