1

Словно ракета, он прорвал тонкий слой облаков, разметав брызги по сторонам. Огляделся, убедился, что рядом нет дозорных. Совсем близко к облакам пролетел до стены, неприступной стены, которую нельзя перелететь, ибо она станет выше, стоит лишь попытаться, до самой вечности.

Но порой, в определенных местах, где защита слабее, откалываются камушки. Эти щели используют как лазейки те, кто тайком проникают в человеческий мир. Кто-то просто из интереса, кто-то посмотреть на демонов, отправить в ад парочку чертей, а кто-то нарушает устав, рискуя попасть под трибунал и лишиться жизни, помогает людям…

Если Наместник и Совет узнают, ему это дорого обойдется, ведь это не в первый раз. Они не упустят шанса убрать того, что рушит все их планы, кто ставит под угрозу все их труды, не одного поколения правителей. Его казнят, если уличат лишь в малейшем проступке против их идей. Казнят показательно, при всех, чтобы пресечь распространение другой идеологии. А за ним много чего есть, организация восстания, например… И все же, даже понимая, что малейшая провинность будет стоить ему слишком дорого, он продолжал свою деятельность.

Он просунул тонкие пальцы в щель, раздвинул немного камни, так чтобы поток энергии смог пройти, и он вместе с ним.

Оказавшись по другую сторону стены, он тот час спрятался за деревьями, кустами у их корней, коих в Саду по окраинам Летающего города было в избытке. Прячась от дозорных, он добрался до хижины отца.

Небожители живут в одном из городов бывшей Атлантиды, Летающем Городе, они владеют самой большой, первородной силой, они могут создать все, что можно пожелать. Но здесь все оставалось как в первозданном мире, в таком виде, в каком его создал сам Бог. Сложно понять, лес ли посреди города, или же город посреди леса. Хрупка идиллия между природой и её творениями. Хотя бы здесь, в этом маленьком Городе…

Ведь только в простоте есть сама сила. Здесь было достаточно камня, теплого и живого, не такого, как в земном мире. Земной камень — материя прочная, но мертвая во всех отношениях. Камень в Летающем городе был мягче, мог принимать любые формы без участия жестких орудий, а всего лишь по просьбе Слова. Деревья желали поделиться с жителями своим телом, и щедро дарили не только его; многие дома были причудливым сочетание живого камня и дерева, прямо внутри этих огромных деревьев

Его ждали. Мать ни слова не сказала, лишь, вздохнув, скрылась за ширмой. Отец строго смотрел на сына, не моргая, постукивая тонкими и длинными пальцами по столешнице, выросшей из пола и бывшей ни чем иным, как еще одной веткой дерева, и взгляд голубых глаз пронзал укором. У всех ангелов глаза от голубых до светло-зеленых оттенков, нет темных ни у кого. И белые, орлиные крылья. Жаль, что он не похож на них, как будто он вовсе не ангел…

Карие глаза, с немного красноватым отливом по краю радужки, смуглая кожа, не свойственная детям неба, он не блондин, волосы как червонное золото, и белые перья с красным отливом на кончиках, а крылья больше напоминают лебединые, чем орлиные. Его вполне могли считать выродком, если отбросить, что он чертовски красив и сильнее на порядок любого престола.

— Доминга, почему ты это делаешь? — подал голос старый ангел, сидя на каменном табурете и по-прежнему не сводя глаз с Доминги.

— Потому что выбора у меня нет.

— Люди отвратительны. Они не достойны нашей помощи, если предпочли истинной вере образы дьявола…

— Да ты сам ничего не знаешь о них! — вскричал Доминга. — Ты, и все вы, слушаете старейшин, ту нелепую чушь, что они говорят! Ты человека в глаза не видел. Но дело даже не в этом…

— И тебя в любой момент могут взять под трибунал, на высший совет, и ты лишишься себя, и отправишься к своим чудесным людям!!! — закричал старый Шилоен. — Мы с Рионолан очень любим тебя, и вовсе не хотим потерять сына, единственного, которого нам дал Создатель. Зачем ты нас убиваешь? Мы так волнуемся за тебя…

Доминга нервно взмахнул крыльями. Как, как все надоело!.. Он вновь взмахнул крыльями, но чуть сильнее и взлетел, скрывшись в отверстии в потолке. Там была небольшая надстройка, где жил Доминга.

Рионолан показалась из-за ширмы. Подошла к ангелу, сидевшему, опустив голову, чуть дрожали кончики его острых ушей.

— Шилоен, опять? Опять все так закончилось?

— Ему невозможно объяснить, что, то, что он делает, незаконно и опасно. Почему он не может жить обычной жизнью, как все мы? — со слезами в голосе спросил старый Шилоен. — Разве мы его так воспитывали? Зачем он, зная, что ждет его впереди, идет против закона?

— А ты не мог хотя бы на секунду предположить, что он может оказаться прав? И мы виноваты, что земля оскудела истиной Верой, мы слабы по сравнению с Небожителями прошлого? Что демоны сейчас хозяева судеб земных, обретают все большую силу, в то время как мы прячемся? Может он прав, и пора выйти из тени? Может, пора уступить место новому тысячелетию, а самим идти следом за новым поколением, а не наоборот, — тихо сказала жена, гладя мужа по голове.

— Ты что? Как такое возможно?!

— Представь только на минутку. Ты же знаешь, что не один он такой, их много — готовых принять новую веру, и новый мир. Многие его знакомые, наслушавшись его рассказов, всего один раз спускаются вниз и больше не могут остановиться. И им нравиться… нравиться знать правду, видеть своими глазами.

— Рионолан, я может и могу представить, но… Триада теперь представляет взгляды Создателя, мнит себя его волей… Движение последователей Доминги всячески хотят истребить. Да, во все времена были такие, как он, но их изгоняли, обходилось все без таких масштабных действий.

— Помирись с ним, пожалуйста, — также тихо попросила она.

— Хорошо.

Доминга отошел от дыры, где подслушивал разговор родителей. Он все понимает, но не может отказаться. То, что чувствует он, когда благодарная душа наполняет его силой, не передашь на словах и не объяснишь… Он хочет лучшего для всех, того, от чего они отказались, когда перестали вмешиваться в земную жизнь. Опасность он видит и понимает, но готов пожертвовать своей жизнью, лишь бы другие поняли…

Скрипнуло дерево у окна, кто-то опустился на пол сзади, влез через окно.

— Доминга?

— Силона, я сейчас… Не время. Зайди позже…

— Я понимаю.

— Вряд ли, — Доминга обернулся. Силона, дочь наместника, красивая девушка, вся в белом, а пушистые волосы треплет легкий ветерок. Она выглядела счастливой, радовалась не понятно чему, светилась изнутри, будто… Одна из последних серафимов на свете, последних двухсот семей в Летающем городе.

— Ты хочешь что-то сказать, говори.

Силона подошла ближе и почти неслышно сказала на ухо:

— Уходи отсюда…

— Что?

Силона отшатнулась, отвернулась, словно боясь, что он осудит её за то.

— Они что-то задумали. Эл… Неспокойно в Совете, я вижу; ты уверен, что не ошибся?

— Ты была на Земле?

— Нет, я пыталась разузнать у отца что-нибудь. Я начинаю сомневаться, может он и в самом деле добровольно…

— И не надо, я понял, — Доминга улыбнулся. Как и следовало ожидать. Долго так продолжаться не могло, рано или поздно их прижали бы.

— Триада настроена серьезно.

— Она всегда настроена серьезно. А получается, что мы играемся в игрушки. Про списки что-нибудь узнали?

— Я все равно ничего не смогу сделать. Ну подумай: кто нас туда пустит? Хоть они и не могут ничего нам сделать, но многих поименно знают. Как только что-то появится, нам сразу станет известно. Если конечно мы успеем вперед Триады и архангелов.

— Толку-то с того. И пожалуйста, не надо разводить панику. Что они со мной могут сделать? Предупреди наших, мы в последнее время слишком заметны. Нельзя так вести себя под носом у Триады.

— По-другому нельзя, Эл! Если мы уж решили что-то с этим делать, то хватит сидеть в кустах! И еще, я забыла спросить. Ты придешь сегодня на совершеннолетие Филона?

— Двенадцать веков? Поздравить его действительно надо, ведь почти четыре из них он с нами. Да, приду.

— Это хорошо… Эй!

Три стража опустились за её спиной, грубо отодвинули её в сторону. Одного из них Доминга знал — из личной охраны Наместника, он помнил его с прошлого раза, когда именно этот страж бросил его на мертвый камень пола подземелья…

— Элергост СанРан Доминга, вы… — Начал один из архангелов, но Силона его перебила, встав между ним и Домингой.

— Что вам здесь надо?! Я приказываю вам убраться отсюда сейчас же! — Силона напряглась, в глазах мелькнул страх.

— Силона Прима ЛиКоср, нас послали, чтобы привести изменника на высший совет, чтобы он нес ответ перед Триадой. Отойдите, не заставляйте нас применять силу…

— А я сказала: нет!

— Силона, перестань… — шепнул Доминга.

Страж громко щелкнул длинными пальцами, и двое других шагнули вперед, намереваясь убрать с пути Силону. Тот, что говорил, собирал энергию в светящийся шарик с вполне определенными намереньями.

Силона, что ты наделала? Доминга одной рукой отпихнул её в сторону, выбросил вперед руку, как раз, чтобы успеть поймать шар на самые кончики пальцев. Ангел, недавно набравший энергии у благодарных людей, имел сейчас довольно большое преимущество, и продолжал черпать ту энергию; благодарность и любовь гораздо лучше просто слепой веры. Доминга чуть шевельнул пальцами, посылая шар обратно, архангел ринулся в сторону, спасаясь от своего же заряда, но чуть усиленного Домингой.

Подумать только, сопротивление при задержании! Не думал он, что поступит так, но…

Ангел хотел улететь. Скрыться, раз так получилось. Он кинул взгляд на Силону, которая яростно вырывалась из рук двух архангелов. Видимо, он толкнул её прямо им в руки… Серафима ударила стражей слабыми зарядами, еще не совсем освоившись с несколько иной энергией, нежели вера, ничего не могла больше поделать. Порой бывает, что с непривычки сложно управлять другими эмоциями — к вере привыкли с самого детства, другого источника, кроме как человеческая энергия, на Летающем городе не существует. Доминга хотел ей помочь, но его отвлекли. Архангел попытался поразить его лучом света, но ангел уклонился.

Доминга подумал, что Силоне они все равно ничего не сделают, а ему надо уходить. Там, на Земле, Легор, один из изгнанных ангелов, только и ждет, чтобы начать воплощать свой план. И первый шаг — выйти из-под Закона.

Вот только Эл допустил самую большую ошибку: повернулся к противнику совсем незащищенной спиной. Там, между крыльев, есть совсем близко под кожей нервный узел. Сильный удар туда, и ангел обездвижен на несколько часов. Это слабое место у ангелов. А вот нервные узлы архангелов защищены костными пластинными под мышцами; их слабое место — запястья и уши, только там нет костных наростов. Стражу глупо было упускать такой момент, когда уязвимое место такая хорошая мишень.

Громкий крик Силоны резанул слух, но предупредить не успел — заряд уже сорвался с пальцев архангела. Доминга, которому осталось лишь сделать один шаг и он исчезнет в полу, успел только повернуться, но сделал еще хуже — заряд попал ему прямо в грудь, отбросил к дыре на нижний этаж. Падая, Доминга задел край дерева нервным узлом, опрокинувшись на край спиной. Архангел торжествующе улыбнулся. Мгновенно парализованный, Доминга камнем рухнул на нижний этаж, он не мог даже пошевелить пальцем. Упал ангел очень не удачно, подмяв под себя левое крыло.

Внизу ситуация была ничуть не лучше. Трое стражей угрожающего вида сдерживали отца, один скрутил мать. При виде несчастного лица матери, видя, какую боль ей доставляют не только руки архангела своими жесткими движениями, но вид беспомощного мужа и сына, Доминге захотелось убить стражей, если бы он только мог хоть немного шевелиться телом. Просто мысли для магии недостаточно… Нет, нет он не должен так думать! Убийство страшный грех!

Тот, который послал заряд, спустился, но остался парить в нескольких сантиметрах от пола.

— Взять! — скомандовал он.

Сверху доносились крики Силоны; отец беспомощно замер, понимая, что ничего не сделать.

Ангела подхватили под руки, вынесли из дома. И их тут же отпустили. Рионолан расплакалась — крупные соленые капли скользили по щекам. Крылья жалобно поникли, Рин упала на колени.

— Рин, все обойдется, как в прошлый раз… — попытался успокоить её Шилоен, хотя и сам был на грани срыва.

— Ты не понял?! Это уже не прошлый раз, тогда его просто вызвали к Наместнику, а теперь Триада… Дело не обойдется несколькими месяцами в подземелье. Так забирают лишь приговоренных, ведь в прошлый раз лишь передали лишь послание, что ему нужно явиться туда-то, а теперь… Подумать только, элитная стража потребовалась, чтобы его задержать. Его считают серьезной угрозой!

— Его не отлучат!

— Шилоен, так и будет…

В помещение ворвалась разгневанная Силона. Встрепанные волосы, одежда в беспорядке. Чтобы она не мешалась под крыльями, стражи на некоторое время заключили её в удерживающий контур. Серафима смогла выбраться из него лишь теперь, когда стражи ушли, и их магия ослабла. А вот магия Доминги не зависит от расстояния, — подумала она.

— Где?! — Силона тяжело дышала, злобно сверкала глазами, это был первый вопрос, когда она окинула комнату взглядом — Я этого так не оставлю! Я убью их… Отец!!!

Силона несколько раз ударила кулаком стену, пытаясь выбросить злость, угнездившуюся в душе. Даже Доминга не признавал этого чувства, и ненависть тоже была им отвергнута. Силона не собиралась позволять этим эмоциям поглотить её и сейчас.

— Дорогая Рионолан, я обещаю, Домингу скоро отпустят…

— Силона, вы так много для нас сделали прежде, но ведь вы и себя подвергаете опасности. Не нужно…

— Я поговорю с отцом… В крайнем случае, устрою побег! Пусть хоть жив останется…

Рин заплакала еще надрывней, Шилоен обнял её за плечи, баюкая, как маленькую. Силона сильно пожалела, что серафимы не имеют таких крыльев, как у ангелов, или начал. Серафима топнула ножкой, поднял небольшой ветерок силы, обратилась небольшим облачком энергии, как умели делать лишь члены высшей иерархии, да те, кого научил Доминга. Пусть он был лишь простым ангелом, но умел побольше любого серафима, а силен был также как престолы. Люди, которых он спас, делали его сильнее. А теперь и её…

Доставив ангела в замок, стража передала его личной охране совета. Но допросить Домингу не удалось: ангел был без сознания. Сильный удар пришелся в нервный центр, и даже если бы он был в сознании, вряд ли мог бы говорить. Триаде нужны были имена всех небожителей, входивших в тайное движение без имени. Поэтому по приказу Маблона, Наместника, ангела бросили в подземелья, до того времени, пока не пройдет болевой шок. Тюремщики не особо заботились о нем, понимая, что не больше чем через три дня от него останется только пыль.

Доминга лежал на каменном полу, подмяв под себя уже другое крыло. Как его кинули сюда, так он и лежал, не в силах пошевелиться. Пара перьев выпала и лежала рядом. Его не потрудились связать, считая, что это лишнее. Не сбежит, не успеет просто. Да и защита не такая уж и слабая, чтобы её можно было вот так просто преодолеть. И энергетическая, и обычные решетки. Мертвый камень-гранит действовал угнетающе на силу любого небожителя.

Такие подземелья предназначались для непокорных, тех кто считали не так, как наместник. Они были построены специально, чтобы показать, какой мертвой бывает материя, какой полно на Земле. Показать, что все там такое. Сломить дух тех, чья воля слаба. Но вдохновленные примером Элергоста, небожителей было не так просто переубедить.

Сознание медленными толчками возвращалось назад; медленно, вместе со способностью двигаться, возвращалась и боль. Вскоре он сумел вытащить крыло из-под непослушного тела. Меж лопаток садило. Доминга перевернулся на спину, чтоб холодом камня унять зуд. Он почти понял, какую ошибку допустил, и чего это ему будет стоить, когда на верху что-то громыхнуло.

Дверь с громким стуком ударилась о каменную стену. Неслышные шаги по лестнице, охрана кинулась наверх.

— Прочь!!! — раздался крик, и звуковой волной ангелов-стражей у подземелья разметало по углам. Доминга поднялся на четвереньки, подполз к решетке, впрочем, избегая касаться её. Мощная защита здесь везде, охраняет злостных нарушителей.

Серафима, вошедшая в коридор, куда выходили решетки камер, по счастью, пустующих, вся пылала негодованием, но не гневом и ненавистью, что очень порадовало Домингу. Предаться ненависти, все равно что запачкать душу.

— Доминга, Доминга, милый, ты меня слышишь? — она опустилась на колени рядом с решеткой с другой стороны, просунула руку сквозь прутья, ведь с той стороны ничего не мешало, и коснулась его плеча.

— Не кричи, у меня голова болит, — ответил он. Поднял голову, посмотрел на Силону. — Зачем ты пришла? Ты все равно ничего не сделаешь.

— Может… может попробовать, вдруг получится!..

— Силона, это уже слишком. Ты столько раз меня выгораживала. Хватит! И потом, мне нет смысла больше оставаться здесь, на Летающем Городе. Там, на земле, изгнанники давно ждут меня, Легор меня ждет.

— Заткнись! — вскричала Силона, ударяя кулаком по плитам пола. — Не тебе решать, что мне делать! Ты бежишь сегодня и сейчас, и точка! Я не хочу, чтобы тебя отлучили!

— Не смогут, — ангел закрыл глаза, меняя позу; теперь он растянулся на полу вдоль решетки, сложив крылья по бокам. Тонкая рука по-прежнему лежала на плече. — Я убегу прежде, чем они это сделают.

— Беги сейчас! Я могу тебя выпустить…

— Силона, я тебе слово даю, что они мне ничего не сделают. Я убегу после суда, перед тем, как меня поведут на эшафот. Просто я хочу поговорить с небожителями, которые соберутся на площади. Может, кто-то еще присоединиться к нам после моего побега. Не обижайся, но я выскажу всю правду о Наместнике и Триаде.

— Я не обижаюсь, я боюсь за тебя. Ты хоть представляешь, как будет волноваться твоя мать? Что если ты не сможешь, не успеешь? Что если стража нагонит тебя? Что будет?

— Не поймают, — заверил её Доминга. — Успокой мать, хорошо? Силона, я знаю, что у меня будет лишь один шанс, но я его использую. Я переберусь на Землю, к другим изгнанникам. Но это не значит, что здесь я больше не появлюсь. Не беспокойся на счет отлучения — пусть хоть заотлучаются, мне не горячо, не холодно. И потом я не могу это объяснить, но канал силы от источника изменился, я им совсем не пользуюсь, почти…

— Ты с ума сошел! Понимаешь, что говоришь?! Как ты можешь быть уверен, что тебя не догонят?! Они быстрокрылые, сильные, обучены боевым приемам…

— Я тоже.

— Но они прошли специальную подготовку, а ты…

— Бывал на Земле тысячи раз и закрывал черные дыры из потустороннего мира. Не находишь, что это гораздо результативнее, чем простые тренировки по мишеням якобы плохих демонов?!

— Да, но…

— Нет, это не просто но! Это очень большое НО! Силона, все будет нормально.

— Ты станешь простым смертным.

— Нет. Не стану.

— Тебя отлучат от Источника, пока ты в Городе, ты потеряешь крылья, свою силу…

— Силона, помнишь тот случай, когда меня пытались наказать, на несколько недель лишив силы? Тебя еще отец запер в подземельях, чтобы ты не помешала?

— Помню.

— У них не получилось.

— Что?!

— Силона… Только не кричи. У меня все еще болит голова. Они пытались пережать канал силы, но не смогли. Он открылся снова. Я не думаю, что получится и на этот раз. Хотя они считают, если использовать всю мощь Триады, должно получиться. Но если и получится, то я вполне смогу существовать и без канала силы, только на эмоциях, на прямую. Я уверен, что у меня получится. Ведь у других получалось.

— О Создатель, пусть у Триады не получится! — вкинула руки к потолку Силона. — Но я все равно поговорю с отцом…

Доминга покачал головой, отвернулся.

— Нет, не хочешь? Тогда… Тогда давай убежим вместе!

— Только попробуй! — пригрозил Доминга. — Не думай даже об этом. Ты должна будешь заменить меня на посте лидера, ведь ты знаешь меня лучше, чем кто-либо другой. Я назначу в приемники либо тебя, либо Силу, ну и может Вилоу. А кто именно, вы сами решите, голосованием. Сил, не забывай, что строго судить зажатого в угол не надо, не злись на отца, он все делает правильно. Вот только нам надо договориться с ним… И вообще, тебе пора уже.

— Ты будешь мне указывать, что делать?! Я же дочь Наместника, и мне решать…

— Уже пора!

Это слово как плеть хлестнуло Силону, хотя было сказано совсем тихо, и она отпрянула от решетки, в глазах мелькнула обида. Но Доминга продолжал жестко смотреть на неё. Важно было сейчас прогнать её, чтобы она не навлекла на себя неприятностей.

Силона молча ушла. Она направилась во дворец, с твердым намерением поговорить с отцом. Она не допустит того, что должно случиться. Но её просто не пустили к отцу. Стражи перегородили её путь сильными, жесткими крыльями, и ни какие доводы не заставили их ослушаться приказа. Реакция со стороны серафимы была предсказуема, оставить её без присмотра было бы глупо.

— Ну, отец, ты ответишь… — зло прошептала Силона, быстро уходя. Нужно было предупредить других, кто был замешан в этом деле. Она не допустит, чтобы он был там один, перед Триадой, один со своей судьбой.

А между тем, в замке, Наместник и высший совет принимали самое важное решение в их жизни, хотя и не знали об этом.

— Казнь должна пройти как можно скорее, и быть максимально показательной. Мне уже надоели все эти нарушения, особенно среди нового поколения. Вместо занятий, они бродят по человеческому миру, подвергая Летающий город опасности. Силы Тьмы могут их выследить, и нам придется вступить в противостояние… — сказал представитель Совета.

Если кто-то и был не согласен, он молчал. За последние несколько веков монархическая власть не только укрепилась, но превратилась в настоящий диктат, где в роли тирана выступали члены семьи Наместника и высший совет Триада. Помня те времена, когда им приходилось каждый день и час вступать в битвы, он боялся, что это снова начнется. Поэтому, они, небожители, и спрятались в облаках, лишь изредка спускаясь на Землю, забрать достойную душу.

— И лучше, если казнь пройдет уже сегодня. Как с палачами?

— Хоть сейчас можно начинать, — ответил один из советников.

— Через несколько часов, — поправил его другой.

— Все должно быть безупречно, а не как в прошлый раз. Канал должен быть разорван, чтобы никто не сомневался в наших силах. Этот ангел у меня в печенках сидит. И ведь за ним идут, верят ему. Если так пойдет и дальше, я потеряю всю власть… Казнь должна пройти уже сегодня вечером, — окончил представитель. За все собрание Наместник не проронил ни слова, лишь слушал, что они говорят, и тяжко вздыхал, думая о своем. В конце собрания выслушал предложения предстоящих дел, с покорным видом кивнул и согласился с Триадой во всем.

В это время, в одной из дальних сторон леса, где должен был пройти День рождения Филона, праздника не получилось. Как только появилась Силона, веселье как ножом обрезало, стоило ей сказать, почему Доминга не прилетел вместе с ней.

Ангелы сидели вокруг костра, держащегося на одной магии, и не вредящего ни траве, ни лесу. Каждый думал о возникшей ниоткуда проблеме, катастрофе.

Я расскажу, что бы вы поняли, что вообще происходит вокруг. Не любите занудные рассуждения о жизни — сразу пропустите эту часть, но предупрежу — вы ничего не поймете дальше. Если вы упертый христианин, лучше вообще закройте книгу!

Меня зовут Доминга. То есть не так: Элергост СанРан Доминга. Элергост — это имя, у меня есть сан Святого Рания, что для ангела совсем не плохо, Доминга — это название рода, к которому я принадлежу. Вот сейчас я сижу в темнице, будто более полезного дела не найдется для меня. Но это тоже было предусмотрено. Слишком долго мы мозолили глаза Триаде, за что и поплатились, в частности я. Глупо, конечно, с их стороны, думать, что без меня наше восстание захлебнется, но путь старички немного помечтают. В их возрасте полезно немного отвлечься от жестокости это бренного мира.

Я официально и взаправду являюсь предводителем восстания, первым заявившим о себе публично и не побоявшимся плюнуть в лицо кому надо, чтобы за мной начали охоту. Чуть запачкаешься, малейшая промашка — и тебя подведут под Закон, и ничего ты уже не сделаешь. А знаете, как трудно вести активную деятельность по устранению узурпаторов, не попадаясь под явные нарушения?! Вы можете это себе представить? Мне это до сих пор удавалось, но всему приходит конец. Как и сейчас.

Мы, то есть мои последователи, мои друзья, мой наставник, Легор (Легор — самый первый, кому пришла в голову мысль поднять народ против Триады; он сейчас глава Совета на Земле; он был изгнан вскоре после Иисуса, укрепился на земле сначала во главе одного корпуса, а теперь выше других советников; он тот ангел, который мечтает изменить мир и успешно этим занимается), и другие: мы предвидели, что мне придется покинуть Летающий Город, поэтому план побега заранее спланирован. Знаете, если ты задумал переворот, приходиться планировать на три хода вперед, чтобы после не ошибиться и быть готовым; заставлять противника делать то, что ты хочешь, и так, как ты хочешь.

Об ангелах и небожителях вы еще успеете услышать, я хочу ввести вас в курс дела, что же твориться на Летающем Городе. Я родился не в самой бедной семье, но немного сдвинутый в мышлении. Что делать, если то, что запрещено, для меня открыто? Я чувствую и управляю всеми одиннадцатью уровнями энергий: пятью верхними, которыми управляют только небожители, промежуточным, в котором и существует жизнь, и пятью нижними, которые воспринимают только демоны. Это дает много преимуществ.

Легор стал моим наставником на пятом курсе обучения в Академии, и с тех самых пор идет история Доминги-лидера. У нашего движения нет названия, нет символа, но есть определенная цель — восстановить справедливость, как это не банально. Но все куда серьезнее, чем в обычных ситуациях, хотя методы тоже до боли банальные.

Семья Наместников издавна, да пожалуй и всегда была не правителями, а лишь надзирателями, судьями и просто контролерами нашей деятельности, но никогда не правили от своего имени. Знаете, небожители почитают своего Создателя, Бога, который нас сотворил. Считалось, что правящую семью посадил на этот пост именно он. ЛиКоср правит с самого момента появления нашей письменности, то бишь, первых разумных поступков. Эта семья всегда была судьями над нами, но когда Летающий Город подняли в воздух, после войны…

Кратко о войне: нам сильно надрали одно место, и мы сбежали в воздух, запрятались тут, на Земле воцарился хаос, а последние сорок две тысячи лет хаос твориться здесь у нас. Прикиньте во времени:

— Война длилась четыреста лет, началась восемьсот лет назад, когда случилось первое нашествие, именно тогда катастрофа ополовинила Атлантиду.

— Двести тысяч лет назад Земля вновь стала обитаемой, демонами создалась цивилизация людей по нашим наработкам.

— Жизнь восстанавливалась сто двадцать тысяч лет, и таки была восстановлена. И того: двести тысяч лет после первой катастрофы Атлантиды Земля была пустынна.

— Восемьдесят лет назад изолированный город был открыт вновь. Со дня поднятия под облака тут в изоляции прожило сто восемнадцать поколений.

И только последние сорок три тысячи двести лет небожители стали смотреть на мир своими глазами, а не глазами Совета Триады.

За те годы изоляции семья судий превратилась в семью правителей от своего имени, а не от имени Создателя. Прапрапрапра…дед нашего Маблона, сегодняшнего Наместника был настоящей сволочью, он-то и положил начало тирании. Если до него мысли, что демоны не сильно изменились и все же наши союзники не признавались, но и не отвергались. Посещение Земли было не желательно, но не запрещено. Именно сорок три тысячи двести лет назад (сроки приближенные и не точные) посещение земли и общение с демонами стало считаться изменой; те, кто думал не как он и Триада — отступниками, которых убивали.

Но предок Маблона умер, и слава Создателю, а Триада осталась. Совет, статус советников которого передавался, видимо, наследникам, которые в нужной мере обладали мерзкими качествами тиранов и самых последних существ. Так или иначе, травля инакомыслящих продолжалась очень долго, и идет и сейчас. Все это время мы были разрознены, никому не удавалось нас объединить. Даже моему наставнику. Хотя он пытался. Ему не хватило лишь немного.

И пусть тиранов и узурпаторов в семье Судий (Коср — значит "судья") больше не рождалось, но Триада нашла способ подчинять себе непокорных правителей. Так и живем. Правда, немного другая ситуация обстоит с Маблоном, но об этом позже.

Моего наставника изгнали из города, я еще был малолеткой, когда видел это, но я вырос. Мне помогли найти Легора, и с помощью многих небожителей я объединил мыслящих одинаково, как я. Всю мою жизнь, а я считаю, что жить я начал тогда, когда познакомился с Легором лично, существует движение без имени, тайное, но о нем все знают. У нас не так много душ, но это — то лучшее, что можно сделать за такой короткий срок, как моя жизнь. Триада седеет и исходит на, кхем, а сделать с нами ничего не может. Все же я учусь на ошибках прошлых шестнадцати поколений, научился обходить законы, скрываться и обращаться ко всем. Нас мало, но мы есть. И вскоре Триада будет свергнута! Etial si omnes, ego non!!!

О себе тоже нужно рассказать. Я периодически сбиваюсь с мысли, но ничего. Уже на свое шестисотлетие я первый раз побывал на Земле. Практически закрытый мир, за редким исключением, и побывать за стенами Города удавалось лишь архангелам, и то не долго. И для меня это было невозможно так же, как и для остальных небожителей, но мне было очень любопытно, потому я пытался. Во второй раз я пересекся с изгнанниками, а так же принес трофей — голову какого-то существа, прямо таки лучившееся темной силой. Моя гордость — темняк, собственноручно забитый! Я быстро стал самым просвещенным в этом деле, я знал о демонах и Земле побольше наставников и учителей. Нестандартность мышления делала свое дело: с самого рождения вдалбливаемые в наши головы идиомы ломались на диво легко, а логические прорехи в официальной истории Города заполнялись с помощью изгнанников, и как ни странно, демонов. Я еще не знал всех фактов, не знал многой правды, но мыслил правильно. Ада не существует. Есть только рай и потусторонний мир, но все души рано или поздно, пойдя через рай, тоже туда попадают. А рай — нечто временное, но прекрасное, наверное так, ведь небожители никогда там не были.

На Летающем Городе есть место, куда пройти не может ни один небожитель, кроме серафимов. Это нечто вроде светящейся арки, ворота в рай. Души отводят туда, и они исчезают в этом сиянии со странной улыбкой на лице. Я тайком проник в это тайное место, но подойти к арке так и не смог. Хотя и там не почувствовал ничего особенного.

В свое совершеннолетие (восемь веков) я стал негласным лидером среди своих друзей. Мне было всего (!в сложном пересчете на земной век мне было всего около двадцати лет!) восемь веков, когда меня свели с Легором, который к тому времени уже был очень значимой фигурой на Земле. Серьезный разговор с моим будущим наставником пролил свет на многое из непонятного мне. Тогда же и обосновалось восстание.

Моя биография не слишком полна на события, мне кажется, это все обыденно. Сейчас мне четырнадцать с половиной веков, и я довольно молод. Средняя продолжительность жизни небожителей — две тысячи семьсот лет. Для сравнения: Маблону сейчас двадцать пять веков, самому старому советнику — почти три тысячи лет! А самый старый небожитель — это херувим, которому три тысячи семьсот двадцать три года!

Вот я говорю, говорю, и все вроде как ни о чем. Разобраться в этой паутине лжи и интриг, понять, кто прав, кто виноват, скорее всего, и вовсе невозможно. Да и, наверное, не стоит уж так ударятся в историю. Не заглядывай в будущее, изредка оборачивайся назад, и живи настоящим. Кто-то в прошлом поступил очень мерзко, кто-то в настоящем не смог сделать что-то хорошее, но в будущем… Самое главное для меня — это попытаться объяснить, что небожители не правы. Ну а революция, это так, побочные явления — все мы люди, тьфу ты, небожители, и не отнюдь не каменные. Я бы не хотел этого. Я лишь просто хочу показать правду. Мы не палачи и не судьи, мы просто знаем Истину.

— Мы должны что-то сделать! — сказал наконец Филон, престол.

— Что? — спросил Лион, один из сил, совсем рядом сидевших с костром. Их было здесь около двадцати душ, лишь особо приближенные друзья Элергоста. Те два десятка небожителей, что первыми поверили в него. Все здесь были почти ровесниками, но были те, кто постарше, как Лион, Мила и Сила (брат и сестра), но лишь на несколько лет старше остальных, а были и совсем юные, как Крек, которому лишь несколько месяцев назад исполнилось девятьсот четыре года. В основном это были ангелы и начала из низшей иерархии, но были также и власти, силы, такие, как Лион, один из господств, два престола и херувима, и самое главное, два, нет уже три, серафима. Но не было ни одного архангела… Печально.

— Мы будем защищать Домингу! А то опять примет все на себя, а мы просто погулять вышли…

— Он не позволит, — вмешалась Мила, херувима, — Доминга не позволит нам в открытую выступить против Совета, даже чтобы спасти его. Ведь если мы засветимся, не будет шансов на продолжение нашего дела. Доминга будет всегда, как это было прежде и случилось сейчас, жертвовать собой ради нас, и других, тех, кто еще видел настоящей Земли.

— Мы будем просто так смотреть на казнь?!! — возмутился кто-то позади Лиона. — Грош цена нам в базарный день тогда!

— Он отказался от побега без представления. Они запланировали с Легором… — сказал Силона.

— Это просто безумие! Хоть бы посоветовался с нами для приличия!

— Но это не значит, что мы его не подстрахуем! Двое или трое из нас помогут ему, если у него что-то не получится, но по тихому, не на виду у всех. Если он не хочет бежать до казни, значит сбежит после. Ему виднее, что нужно и правильно. Мы не оставим его, как он не оставлял нас. Никогда.

— Но ведь это не значит, что Триада что-то поимеет с этого?

— В каком смысле? — спросила Силона. Крек вжал голосу в плечи, всем видом показывая, что не хотел этого говорить.

— Я просто подумал, что… Может, этого и ждали, но не значит ли это, что Совет может нас достать? Если уж Домингу взяли, то и нас запросто могут…

Видно было, что молодой власть сам испугался того, что сказал. Все задумались над его словами, находя, что он прав.

— Другое дело то, что он сам в какой-то степени желал такого поворота событий. Чтоб уж наверняка освободится от Закона. Я думаю… Силона, можешь еще раз с ним поговорить?

— Я попробую, только бы он снова меня не выгнал… Он сказал, что у него три приемника, те, кто лучше всех знают его, и были с ним с самого начала.

— Один из них ты, — мягко сказал Лион. Серафима потупилась и нерешительно кивнула.

— Еще он предлагает в лидеры Силу, — продолжила она, на что херувим протестующе замахал руками, заявив, "Только не я! Я не смогу!" — И еще, Вилоу, тебя, — обратилась Силона к ней.

Вилоу, самая старшая из них, из рода господств, действительно с самого начала была с Домингой, и совершено ясно, что собиралась быть с ним до самого конца, придерживаясь его взглядов на мир. Она почтительно склонила голову, приминая предложение. Потом заговорила.

— Элергост назвал нас, потому что увидел в нас некоторые свои качества. Но я скажу вот что — только вместе мы сможем думать и действовать как он. Что мы как будто его уже не увидим — сразу замену предлагаем! Куда бы Эл не делся, сюда он путь найдет, — и уже потише добавила:

— Сидеть на одном месте не может, везде успеет, будто раздваивается.

— Здраво мыслишь, — подтвердил Сила. — Я согласен. Спешить не будем, подождем немного, Доминга потом сам скажет, что к чему. Ну а пока за него Силона. И не говори ничего, он доверяет тебе, как никому.

Силона молчала, молчали и остальные. Доминги не будет теперь с ними в любой момент, и просить совета нужно будет не у него, а у тех, чьи имена только что прозвучали. И Доминга не спасет их в любую минуту, как раньше…

Сквозь листву с громким шумом вырвался еще один ангел. Встрепанный, с погнутыми перьями на крыльях, чем-то безумно встревоженный.

— Ним! Мы уж думали ты не придешь, — приветствовал ангела Филон.

— Скорее, — сбиваясь, прохрипел Ним, — Казнь начнется через десять минут!

Он не сомневался, что все уже знают о случившемся. И не ошибся. Все двадцать небожителей как один встали, и через минуту роща опустела. Ангелы и начала подхватывали за руки сил и властей, один из них взял Вилоу, а херувимы и другие, обращаясь энергией, спешили за ангелами к площади…

Лишь уставший Ним, стартовал чуть позже, догоняя остальных. Он так спешил сюда, что потратил все силы, и крылья казались такими тяжелыми…

Когда решетка отворилась с противным скрипом, Элергост стоял посреди камеры, покачиваясь на носках.

— Совсем не боишься?

— Это честь, Наместник, для меня, что вы пришли навестить приговоренного перед смертью, — Доминга обернулся на вошедшего. Он был невысок для статных серафимов, с короткими седыми волосами, резкими чертами лица, узкими глазами. А еще на вкус он был противен, как пересоленный чай, Доминга чувствовал его вкус своей, особой энергией.

— Остряк. Ты не будешь нам больше докучать.

"Нам… Хм, особенность, однако. Может, я прав?", подумал Доминга как бы между прочим не придавая особого значения. Не до того было.

— Не сомневаюсь, что вас тоже ждет скорое освобождение, Наместник, — улыбнулся Доминга. — Зачем вы все-таки пришли?

— Я думал, что ты нам скажешь, кто у тебя на побегушках, изменник.

— Нет, Наместник, ВАМ это знать не к чему.

— Может это тебя заставит заговорить? — задумчиво проговорил серафим, крутя в руках небольшое украшение в виде звезды. — Узнаешь?

— Триада вздумала меня шантажировать? — прищурился Доминга. — Фантазия иссякла, как видно… Отпустите мою мать, иначе вы отсюда не выйдите. Вернее, вы выйдите, но после суда не выживите. У меня хватит сил, чтобы вас убить, — сказал он в потолок. Ясно, как божий день, что за ними смотрят.

— Ты никогда не убивал, мальчик, ты не знаешь, как это. Не сможешь, — усмехнулся Маблон.

"Не искренне, размышлял Доминга, отмечая эти факты, но откладывая на потом, — глубоко и правдоподобно. Но на ауре все отражается. Хорошая игра, а я все-таки прав. Эти слова — "мы" вместо "я", "они" вместо "мы" — ты не можешь причислить себя к Триаде!"

— А вы (ангел подчеркнул слово "вы", имея в виду всю Триаду) убивали. И много раз. Я вижу это по энергии, исходящей от вас. Это… гадко. Они, да вы тоже возомнили себя Господом Богом, нашим Создателем. Но это не так. Вы не серафим больше, вы мелкий бес, сущность из потустороннего мира, которых я истребляю. По крайней мере, в душе вы такой.

— Заткнись, предатель! Ты предал небожителей, спутавшись с павшими ангелами! Что ты можешь понять в том, что твориться за твоими глазами, ведь видишь лишь то, что на поверхности!

— Отпустите мою мать, и останетесь жить, — повторил Доминга, и голос его звучал твердо, но не зло, в отличие от Маблона, который полыхал ненавистью. Ненависть проела его насквозь, загубив и уничтожив. — И я не шучу. Я вас убью, пусть это будет стоить мне некоторой части душу, плевать. И знайте, что даже если после моего отлучения, вы тронете мою семью или близких мне людей, вы дорого заплатите. Я вернусь, где бы не находился, и убью вас. И мне многие помогут. Это что касается одного вопроса. Наместник. Вы просто не позволяете увидеть больше, хотя я о многом догадываюсь. Вы очень хорошо играете, но все выясниться рано или поздно, но предпочтительней рано, ведь это больше спасенных жизней!

— Договориться с тобой не возможно, как я посмотрю. Ну что ж… Я знал, что ты никого не выдашь. Я думаю, что это сделает моя дочь, — Доминга нервно дернулся, но не сделал ни одного движения в сторону Маблона. — Ты же больше не нужен. Ты слишком долго дразнил нас, ничтожная сошка. Ты и не представляешь, на что мы способны. Надеешься на свою уникальную способность вновь отрывать свой канал? Против Триады тебе не устоять… Ты обернешься пылью раньше, чем поднимешь крыло. Смерть и забвение ждет тебя за этими стенами. И я не запугиваю тебя, я говорю, как мы сделаем. Прощай, Элергост СанРан Доминга… очень жаль, — последнее он проговорил так тихо, что даже Эл не расслышал этих слов.

И все же, в устах наместника его имя прозвучало как насмешка, а может и ругательство.

— Мятеж не прекратится! Поймите наконец, вы делаете только хуже себе, скрывая истину! — воскликнул Доминга в спину уходящему серафиму, когда дверь камеры захлопнулась. — Даже если от моих слов погаснет солнце, я не допущу заблуждений небожителей, ни на счет себя, ни на счет вас, ни на счет Триады, — сказал он тише, чтобы Маблон его не услышал, зато услышали другие.

"Зачем он пришел ко мне?", размышлял Доминга. "Ясно же что на такие дешевые трюки я не куплюсь, я знаю Закон, как никто. Нет оснований брать под стражу ни Рионолан, ни Шилоена. А такие украшения создать — как плюнуть. Старый, измученный серафим, не видящий выхода. Бедный Маблон, зря я сказал ему про беса, совершенно. Но его реакция более чем доказательство! Да, плотно они его прижали… Хм, надо подумать… Каждое движение и слово, на которое я его спровоцировал… он пытался что-то сказать, наверняка…"

Несколько минут спустя три суровых архангела пришли забрать его. Доминга не сопротивлялся их жестким рукам и сильной хваткой. Он собирался бежать чуть позже.

Свет поначалу казался ему очень резким, ведь в том помещении был сумрак, но глаза Эла быстро привыкли к солнечному свету вновь, а почувствовал свежий воздух и запах чуть влажной коры, он почувствовал себя счастливым. Счастливым от того, что эти ощущения будто предзнаменуют его свободу от Законов Наместника. Доминга настолько погрузился в окружающую природу, что заметил, что они уже на центральной площади Города лишь тогда, когда камень под ногами запульсировал. Доминга поднял голову, в последний раз любуясь величием сооружений живого камня и дерева, где все так гармонировало… В людском мире такой гармонии нет, и её ему будет нахватать, но свобода того стоит.

Обведя взглядом наскоро выстроенные трибуны, где расположились большая и взрослая часть населения города, Эл заметил знакомые лица, небожителей его восстания. Его подвели к наскоро выстроенному помосту, где размещалось некое подобие алтаря из камня, куда ангела прикуют цепями. Доминга видел эти цепи, и невольно ужаснулся, не чувствуя жизни в металле. Да, Триада постаралась на славу, желая сделать казнь как можно показательнее.

Напротив помоста на небольшой трибуне восседала она самая в полном составе из двенадцати советников-серафимов. Маблон гордо расположился между ними. Триада представляла Большой совет. Там же, в полном составе был и два Меньших совета, состоящий из херувимов и престолов. Странная тематика у Наместников всех поколений, подумал Доминга, сплотить вокруг себя лишь преданный и самых сильных серафимов, кажется на первый взгляд ровесников, на самом же деле они куда старше, чем Маблон, и конечно слова ему не скажут против, ведь благодаря семье Наместника забрались на такую высоту. А межу тем действительно мудрые небожители не имеют никого права голоса. Обидно мне и за них. Но есть и потайное дно… Эти "ровесники", которые за "чужой счет" оказались на вершине, сейчас всем и заправляют. Получается, он сам вырыл себе яму, пытаясь за счет этих дяденек упрочниться на вершине, а получилось…

— Жители Летающего Города! — проникновенно начал Наместник давно отрепетированным нежным голосом, каким обращался лишь к публике. В действительности же этот скрипучий и противный голос многие, кому довелось слышать Маблона без притворов, не раз вспоминали с отвращением.

Доминга его не слушал. Он шарил своим сознанием по трибунам в поисках знакомых откликах. И Ромон (серафим) с Лионом не замедлили откликнуться. Установив прочную связь между их сознаниями, Доминга одновременно продолжал поиск других и разговаривал с уже найденными.

— "Неужто вы из-за меня не стали праздновать?" — с горечью спросил Эл у Лиона.

— "Шутишь? Праздновать!" — нервно откликнулся Филон, вместе с другими уже завязанный в один узел телепатии. — "Да мы лишь узнали, что тебя схватили, бросили все!"

— "Стоило беспокоиться…" — мысленно пожал плечами Эл.

— "Да стоило!" — огрызнулся Митеной (сила). — "Доминга, ты очень хороший друг, отличный учитель и чертовски прекрасный лидер, но со своей привычкой одиночку лезть в самые опасные передряги ты нас всех достал!"

— "Вы не обязаны… Сейчас главное не допустить раскола в наших рядах…"

— "Вот если твой побег прямо из-под носа у Триады удастся, тогда все будет просто отлично. Никто в тебе и твоих теориях не усомниться. А для успешной партии тебе нужно помощь, наша помощь", — заявил Ним.

— "Ты чертовски заносчив стал, Эл", — добавил Ромон. — "Может, это власть вскружила тебе голову? Или сила, которой ты добился?"

— "Ромон, ты явно переволновался, ведь ты уже мыслить нормально не можешь!" — воскликнул Доминга. — "Но вы поймите, вы должны остаться вне подозрений. Триада до сих пор не знает точного состава, и это нам на руку. К тому же, публичное противостояние поставит вас перед опасностью изгнания, как меня, ну а во-вторых, это не наш стиль. Мы не опустимся до его уровня, и дешевыми трюками брать верх не будем!"

— "Все готово!" — раздался голос Вилоу.

— "Что ты имеешь в виду?" — спросил Доминга.

— "Мы расширили проход в стене. Теперь ты сможешь пролететь в дыру даже не перевоплощаясь. Трещина продержится еще несколько десятков минут, на дольше наших сил не хватит"

— "Наших? Кто там еще? И как тебе такое в голову пришло!"

— "Эл, не упрямься! Никакой опасности нет, нас не засекут, я уверена", — убеждающим тоном сказала Вилоу. — "Эл… Удачи тебе в мире людей. И не бросай нас!"

— "Рано прощаемся!", — заявил ангел, немного раздраженный, но, тем не менее, довольный заботой друзей. Обычно он за них заступался, а теперь наоборот.

— "Эл, не отвлекайся", — выдернул из размышлений его встревоженный голос Филона. — "Наместник заканчивает поливать тебя грязью. Ты что-то ведь скажешь в ответ? Или просто запустишь ему что-нибудь в морду?"

— "Выкинь эти мысли из головы!" — рявкнула Силона, до этих пор молчавшая. — "Доминга, если появятся еще архангелы, я, Сила и Мила тебя подстрахуем. Про…"

Доминга отпустил друзей из воображаемой руки телепатии, и так и не узнав, что хотела Силона, прислушался к словам Наместника.

— … И властью, данной мне нашим Создателем…

— Кхе-кхе, — деликатно перебил величавый слог серафима Элергост. — Можно я просто скажу, что думаю, и мы приступим к побегу? То есть, к казни, многоуважаемый (Никем не обожаемый, добавил про себя Ромон) серафим Маблон?

Повисла напряженная тишина, будто окружающие ждали грохота грома и сверкания молний кары небесной за дерзость. Но её не последовало. Рика и Вакено (начала) в последних рядах тихо захихикали, увлекая в веселье за собой и Фуру, ангела с соломенными волосами и серыми глазами. На эту троицу стали нервно оборачиваться. Наместник молчал.

— Возражений нет, — покачал головой Эл, обернулся, не обращая внимания на статных архангелов, охраняющих его и готовых по первому приказанию уложить его на алтарь, — Я не буду обращаться к вам так же величественно, как Наместник, потому что не умею говорить напыщенные речи, тем более, такие лживые, — по трибунам пронесся шепоток, Эл заговорил чуть громче. — Я хочу задать вопрос: многие ли из вас знаю, как выглядит демон? Бесспорно, в школу Города ходили все. А вы видели настоящего демона? Могу поручиться, что лишь одна десятая из присутствующих, исключая конечно, элитную гвардию, которая, видимо, по недоразумению так бдительно охраняет мою скромную персону… — на этот раз хихикнули многие из тех, кто знал Домингу достаточно хорошо, и явно не мог сказать, что это скромная персона. — И я вновь отвлекся… А кто из вас может с уверенностью утверждать, что это настоящий демон?

— Заткните его! — прошипел представитель Триады не хуже гарпии на архангелов. Стражи хотели было скрутить ангела, но тот поднял руку в предупреждающем жесте. Наместник сам того не ожидая улыбнулся. "Догадался? Господи Боже, я же ни жестом, ни намеком не позволил себе…", подумал Маблон восхищенно. Мало кто мог понять этого серафима в его ситуации…

— Погодите! Наместник говорил, и я его слушал. Пусть послушают меня!!!

Вся Триада в купе с некоторыми из Малого совета дружно заскрипела зубами. У Представителя от злости даже мелко тряслись кончики остроконечных ушей.

— Демоны, демоны… Плохие, как и люди в вашем понимании, а все Земля просто рассадник Дьявола! А настоящего зла вы никогда не видели!

— Заткнись, изменник!!!

Доминга не обратил на крик советника из Триады никакого внимания, продолжая говорить.

— А кто-нибудь помнит историю до нашего поражения? Никто. Эти данные так запрятаны в архивах, что я даже удивляюсь, как их попросту не уничтожили. Или у вас, Триада, рука не поднялась? В любом случае, это бесценные хроники…

— Тайное проникновение в Запретный отдел Городской Библиотеки! — шепотом повторил Крек. — Я думал, это он лишь для красного словца так говорит!

— … Я хочу сказать, что за время моего присутствия на Земле, на меня не напал ни один демон, каких вы изучаете в Бестиарии! Мир полон другого зла, и не наш мир! Многие из вас никогда не видели ничего, кроме Города, заключенного в стены… вы живете в этом маленьком законсервированном мире, словно пытаясь отгородиться от всего на свете! Многие и не знаю, что за стенами что-то есть… и существует, и это прекрасно! Непостежимо и неописуемо… и увы, хоть вы и забыли, но там о нам помнят! Там мы нужны, нужны людям! Не это наш мир, на мир — Земля! Планета, которую мы бросили… обрекли на гибель от серого Холода!

Его слушали молча, не смея даже лишний раз шелохнуться. Потрясенная Триада молчала за компанию. Шок от того, что какой-то захолустный ангелок проник в тщательно охраняемое Хранилище, заставил их молчать. Удар по самолюбию и силе, и какой удар! Доминга знал, что говорит.

— …Слушайте и дальше этих трусливых развалин, которые настолько бояться изменившегося мира, которого не видели уже много веков, что забыли, какими сильными мы были, когда люди в нас верили по-настоящему, когда все они верили в одного бога! Забыли, что может дать человеческая душа, если ей помочь понять истину! Забыли, что Серый Холод — лишь кривое зеркало, отражающее нас, и чем слабее мы и сильнее наш страх, тем сильнее они! Потерпев лишь одно поражение, потеряли надежду, спрятались, бросив людей, наших детей, на произвол судьбы! Неужели мы настолько ничтожны?! И Херувимы, и Серафимы, все мы?!

А я разговаривал с человеком, а не просто приходил забрать его душу, чтобы самим выжить! Вознести его сюда, что его энергия питала вас! Ну а Рай?! А что Рай! Вы его видели?! У меня особое чутье, это всем известно, так вот — ничего особенного я у этой Арки не почувствовал! — еще один шепоток, прошелся, резво подхваченный нужными небожителями. Про чутье этого ангела знали многие, и не верить ему было нельзя: он видел суть их душ, хотя в этом они не признавались никому, кроме себя.

Доминга чутко уловил перемену настроения многих, подумал, что в их полку будет значительное пополнение. "Пора заканчивать, не то всеобщим бунтом закончиться эта казнь, а это нам и мне совсем не нужно", подумал Эл, прикидывая, как бы поэффектнее улизнуть от архангелов.

— Можно выйти за стены, можно освободиться от оков этого Города… но обрести свободу разума, разбить представление о мире в границах одного лишь Города… вы на это не способны, и не никогда не сможете этого, пока не станете думать самостоятельно! Вот теперь, — обратился он к архангелам, — можете меня поймать… Если сможете!

Он настолько быстро взлетел, что стажи не сумели удержать цепи в руках, которыми был скованы руки Доминги. Он поднялся в воздух, стараясь убрать как можно дальше от рук опешивших на первое время архангелов концы длинных цепей по одной на руку. Они не мешали ему лететь, но несколько сковывали движения рук, которые нужны были свободными для пасов магии. Эл пустил через тело небольшой ток энергии, в миг раскалывая железо мертвых оков, и цепи с громким лязганьем упали прямо на головы архангелам.

Один из них попытался взлететь, пока остальные двое выпутывались из цепей, но из его левого крыла друг брызнули перемазанные кровью перья. Архангел повалился на землю. Доминга мысленно услышал радостный крик Крека "Попал!", и только по этому понял, кто стрельнул в стража. Эл не сомневался, что его друзья подготовились к этому основательно и их энергии хватит, чтобы остаться невидимыми стрелками до конца "мероприятия".

Но вот остановить архангелов по периметру удалось не всех, десяток с лишним взмыл в воздух вслед за беглецом. Они летали гораздо быстрее, чем Доминга, и фигуры высшего пилотажа были у них отработаны, но и у ангела были фокусы в запасе.

Быстро набирая высоту, он превратил свои крылья в энергию, чуть прибавляя себе скорости. Послышалось шипение за спиной — Филон метко сбил заряд архангела, который почти долетел да спины Доминги. Эл осознал, что не будь у него таких друзей, побег бы оборвался сразу.

Доминга летел на всех парах к стене, где заметил силуэт Гаи (престол), которая должна была быть рядом с Вилоу. Он обнаружил их у стены, когда искал друзей, и мысленная сеть запрокинулась так далеко, что нашла их на конце города. Они его ждали. Гая, Вилоу и Когора, третий серафим. Гая дежурила с этой стороны стены, чуть выше щели, которую они расширили, Вилоу и Когора — с наружной. Увидев большую толпу стражи за спиной у ангела, Гая небольшой волной энергии стала работать как бичом, заставляя ничего не видевших архангелов метаться и стороны в сторону. Сила и Мила, которые летели вместе с Силоной следом, немедленно воспользовались замешательством противника и сбили еще двоих. Силона поддержала их, чтобы архангелы не разбились, убивать их в планы не входило. Доминга был почти у цели.

Понимая ситуацию, в которой оказались, элитная стража предприняла последнюю попытку. Херувимов и серафима в виде чистой энергии они не замечали, да и Силона слишком быстро двигалась между ними, непрерывно жаля искрами. Гаю и Вилоу закрыла Когора, благо силы и способностей ей было не занимать. Виден стражам был лишь ангел, почти достигший стены. В этом районе защита была слаба, и сделать щель изменникам не представляло труда, и архангелы это знали. Те двое, что были впереди, одновременно выпустили из рук сильные заряды.

Переплетаясь, как змея, два светящихся следа от шаров стремительно приближались к ангелу, напоминая кометы. Вилоу попробовала их сбить, но промахнулась. Доминга почувствовал всплеск силы за спиной и быстро обернулся, непреднамеренно подставив левое крыло так, что оно закрыло его, правым продолжая делать тяжелые взмахи, двигая тело вперед. Это его, наверное, и спасло. Один из зарядов насквозь пробил крыло и врезался в стену, а второй скользнул по костям крыла, спине и упал вниз. И хорошо, что скользнул, не сильно задев нервный узел!

Доминга, содрогаясь всем телом, по инерции долетел до Гаи.

— Эл, быстрее! — крикнула престола и втолкнула ангела в щель.

Доминга задел еще целым крылом настоящий, а не превращенный в энергию, камень, и почувствовал, как сломалась плечевая кость у самой лопатки. Боль пронзила тело, накладываясь друг на друга и усиливая. Доминга не закричал лишь потому, что был занят другим — как не свернуть себе шею. Он выпал из стены с противоположной стороны в двух метрах над атлантийской землей.

Над землей клубился легкий туман. Выставив руки вперед, он кувырком погасил прыжок, но встать не смог, а, повалившись на левый бок, прокатился по земле. Крылья безвольно обвились вокруг тела, Эл почувствовал, как ломаются еще несколько костей. Глухо застонав, он оттолкнулся левой рукой, сделал еще один оборот и…

Дальше был только край, край их земли и небо ниже. Клочок земли, который стал их домом, примерно семь тысяч шестьсот тридцать один квадратный километр, формой напоминающий повернутую на девяносто градусов против часовой стрелки Австралию. Точному измерению остров не поддавался, но примерные размеры были вычислены для установки экрана, надежно защищавшего их город от людских и прочих глаз. За стеной, опоясывающей весь Город, была полоска земли не больше десяти метров в длину. Доминга лежал на самом краю, где зеленая от травы земля переходила в плоские и жесткие камни, ритмичными толчками в которых пульсировала энергия жизни.

Его правое крыло свесилось вниз и болталось на слабом ветру под основанием, причиняя страдания, он попытался пошевелить им, но добился лишь медленной, тянущей и непереносимой боли. А левое крыло вообще ничего не чувствовало, лишь где-то в районе лопаток горело огнем. Да, не так он все планировал.

Поскольку ангел лежал на правом боку, откинув правое крыло назад, он попытался встать с помощью рук, упершись в теплый камень.

— Доминга! — раздался голос Вилоу откуда-то сверху и гораздо правее. — С тобой все в порядке? Лети, архангелы сейчас пойдут по твоему следу!

Эл хотел крикнуть что-то в ответ, но рука, сотрясаемая дрожью боли, соскользнула с камня и ушла в пустоту. И с тихим криком Эл рухнул вниз. Вилоу заметила, как что-то скользнуло за край, и подумала, что Доминга благополучно скрылся, и чуть в стороне от основной щели, которую закрыла Гая, отыскала поменьше и проскользнула в город.

Доминга тем временем, набирая все большую скорость, падал вниз. Он чувствовал, что до границы, разделяющей этот город и Землю, оставалось совсем немного. Какая-то часть его сознания вскрикнула от ужаса и запричитала:

"Это смерть! О чем ты думал?! Мы разобьемся о землю прямо посередь города людей!"

"Заткнись!" — крикнуло что-то другое, прямо противоположное этой паникующей стороне. "Хватит орать! Возьми себя в руки! Не так уж ты и слаб, тем более что нервный узел задело лишь вскользь! И если ты сейчас же не сделаешь что-нибудь, то мы точно разобьемся".

Слушая препирательства голосов у себя в голове, Доминга подумал, что помешался от боли. И тем не менее попробовал пошевелить крыльями. Получалось плохо, учитывая их плачевное состояние и небольшую неподвижность. Но Эл уж очень не хотел умирать. Он превратил большую часть своего тела в сгустки энергии, немного замедляя падение, но все равно ангел продолжал с ужасной скоростью приближаться к Земле. Граница экрана осталась далеко позади. Он в мире людей, и теперь его ничто не защитить от их глаз.

Вместо этого он возвел собственный экран, такой же, как и на городе, лишь с той разницей, что от столкновения с чем-либо или кем-либо он не спасет — концентрация вещества слишком мала.

Доминга уже видел Землю, сквозь облака он видел огни города и крыши высоких зданий.

"Что за город?" — подумал он. Ангел не знал, где именно пролетал Летающий город в тот момент, когда он сорвался. Крыши домов стремительно приближались. Доминга попробовал чуть сместить свой свободный полет, иначе бы он упал прямо на крышу здания радиостанции. Ангел забрал левее, с трудом этим жалким подобием прекрасных и сильных крыльев ловя потоки воздуха. Тело немедленно откликнулось на это болью, но результат был достигнут.

Крыша соседнего здания была плоской, с небольшим количеством антенн. Доминга начал собирать небольшой заряд, долбить и без того находящимся в плачевном состоянии телом крышу ему не хотелось. Уже когда до нее оставалось не меньше десятка метров, в душу вдруг закрался непонятный страх. Разобьется? А крылья? Будет ли жить? Сможет ли летать? Доминга постарался не обращать внимания на рой подобных вопросов в голове. Он снял экран, материализовал тело, руки нужны были для заряда. Он пустил его перед собой, зажмурившись, в ожидании слабого удара…

Время: 7 сентября, пятница, вечер, 20.47