"Братские узы" - читать интересную книгу автора (Лукашевич Денис)

Глава 3. Уцененная вера

Броневик вырвался на опушку леса, и тут же нарвался на длинную очередь из крупнокалиберного пулемета. Тяжелые пули вспороли землю перед автомобилем, заставили его развернуться на девяносто градусов и остановиться.

Небольшой форт гудел, как потревоженный улей. Их можно было понять: вряд ли трудно не узнать аппарат Колесничих. Солдаты в серых мундирах оккупировали стены форта, настороженно сжимали в руках винтовки; дрожали пальцы на гашетках пулеметов.

Пограничная крепость была оборудована в древнем замке, что возносил свои круглые зубчатые башни на добрых двадцать метров. На севере, в нескольких километрах бездорожья нес свои холодные воды Одера.

Над внешними стенами возвышалась громада внутренней башни, над которой развевалось белое с золотом знамя Сан-Мариана. Старые стены испещрили шрамы многочисленных сражений и боев: выбоины от пуль и осколков, свежая замазка там, где взрывы основательно повредили стену. Из узких бойниц настороженно выглядывали пулеметные стволы. Странно, замок был построен задолго до Ядерного Рассвета, до войны, унесшей большую часть населения мира, но устоял и пережил более новые здания, что окружали его россыпью руин. Развалины были расчищены на триста метров вокруг замка, дабы ничто не мешало обзору. Кроме того, его окружал глубокий ров, так что замок казался неприступным. Крепостные пулеметы, аналоги зениток довоенной эры, установленные на всех четырех башнях, могли пробить даже броню Колесничих. Легко, как тонкую бумагу.

— Мда, хорошо укрепились. — Марко глядел поверх руля и задумчиво жевал губами. — С налету не взять.

— Сидите. — Войцех глубоко вдохнул, перекрестился. — Попробую доказать, что мы не варвары.

Он осторожно открыл дверцу, вылез наружу. Чувство неловкости и растерянности досаждали ему, но чувство веры помогала держаться. На башне хрипло каркнул громкоговоритель, прошипел немного и изверг малоразборчивую речь, пересыпанную хрипом и кашлем статических помех:

— Осторожно… хррр… йдите из машин… шшш… Встаньте на ззз… лени. Грххх… зовите себя.

— Разве можно что-то понять из этого? — наморщил лоб Марко. — Они уже сколько мегафоном пользуются? С самого Ядерного Рассвета?

— Что поделать — не все дружат с техникой. Зато вооружение отличное, и откуда только…

Войцех опустился на колени, держа руки на виду. Крикнул:

— Брат Войцех из Ордена Святого Казимира Странника!

— Фффто? — неразборчиво пробурчал мегафон.

— Идиоты! — Марко покачал головой. — У него же мегафона нет — что они разберут?

— БРАТ ВОЙЦЕХ!!! ОРДЕН СВЯТОГО КАЗИМИРА СТРАННИКА!!! — Под конец Войцех окончательно выдохся, и фраза скатилась в неразборчивый хрип.

Но в замке вроде как услышали. Загремели цепи, и массивный подъемный мост соединил края оврага. Но опускная решетка осталась на месте.

— Зззз… йдите ближе жжж…

Монах вновь перекрестился и осторожно подошел к вратам. На той стороне, за стальной решеткой появились несколько солдат в серых мундирах. Некоторое время Войцех и они о чем-то оживленно беседовали, постоянно крестясь и размахивая руками. Но, видимо, переговоры прошли успешно, Войцех обернулся. Махнул рукой, мол, все отлично. Опускная решетка дрогнула и поднялась.

— Вроде все отлично, — Марко запустил двигатель, дернул рычаг, переключая передачу.

— Погоди. — Веллер положил руку на руль. — Честно говоря, не нравится мне Войцех, какой-то он неправильный. Как думаешь, от кого он?

— Грубер?

— Вполне возможно. А может и Инквизиция… Что делать будем? Рванем на всем ходу отсюда, или…

— Честно говоря, не хочется встречаться с Колесничими, разъезжая на их машине и убив их людей. А Войцех пока не спешит нас сдавать — пограничникам ведь не выдал, а мог.

— Ну ладно. — Веллер обреченно вздохнул, махнул рукой. — Бог не выдаст, свинья не съест! Поехали.

Двигатель взревел во всю мощь своих металлических легких, не сдерживаемых глушителем, и броневик важно покатил к раскрывшимся воротам. Внутри форт живо отличался от того, что было снаружи. Все прибрано, аккуратно расставлено. Внутренний двор залит бетоном и расчерчен на квадраты, где устраивались тренировки и построения. Чуть дальше в закутке между центральной башней и внешней стеной площадка с турникетами, лестницами и прочими радостями физического развития, грубо сваренными из металлических труб и покрашенными в ярко-желтый цвет. Противоположную сторону, судя по шипению сварки и грохоту работающих станков, занимали аккуратные серые домики мастерских с оцинкованными крышами. Возле самой центральной башни рачительные теократы разбили небольшой огородик, прямо рядом со старинным колодцем. С другой стороны, у самых ворот примостилось два высоких броневика с желтыми крестами на пятнистой броне, вооруженных спаренными башенными пулеметами. Возле них возилось несколько солдат, что-то подтягивая, заменяя и непременно ругаясь. Одним словом, очередной пограничный форт, один из многих, никому не нужный, существующий скорее по привычке, чем по необходимости.

Хотя в последнее время могло возникнуть и необходимость: там, где есть Колесничие, неизбежно жди беды, а узкая полоска земли между Дрезденской и Познаньской пустошью служила единственной дорогой с их родного севера на юг, к мягкому подбрюшью Теократии. Так что роль форт в Легнице возрастала многократно, что нельзя было не заметить по царившей в замке деловой суматохе.

Марко вывел трофейный автомобиль на середину двора и заглушил мотор, а к ним уже спешил Войцех в компании с обладателем капитанских шевронов на петлицах и четырех солдат, вооруженных «прокураторами» и типичными сан-марианскими автоматами калибра пять сорок пять, скопированными со старых, довоенных образцов. Благо, что оружие они держали за спиной, так что беспокоиться пока что было не о чем.

— Добро пожаловать, братья! — Капитан пожал руку сначала Марко, потом Веллеру. — Вы молодцы — брат Войцех рассказал. Отбить машину у Колесничих — многого стоит! Я буду безмерно рад, если вы отужинаете вместе со мной. Прошу.

Солдаты сопроводили Марко, Веллера и Войцеха в центральную башню, на самый верхний уровень, видимо, служивший когда-то трапезной для прежних обитателей замка. На том же этаже находился алтарь в специально оборудованной комнате, где висел тяжелый дух благовоний. Вокруг бронзовой статуэтки пресвятого Германа тянулись дымчатые змеи удушливых запахов от сгорающих ароматических палочек. Долго там ни Марко, ни Веллер не выдержали, оставалось удивляться, как это теократы умудряются терпеть.

Братья с удивлением поняли, что к форту добрались лишь к вечеру — приключение с Колесничими заняло немало времени, и даже то, что они обзавелись автомобилем, не позволило компенсировать потерянное время.

Солнце постепенно скатывалось за горизонт, и Марко с Веллером поняли, что дико голодны и готовы съесть целого быка. Завидев заставленный скромной и простой снедью стол, Марко плотоядно облизнулся и едва сдержался, чтобы не наброситься с яростью дикого зверя на кашу, густо заправленную кусками мяса.

— У нас питание простое и незамысловатое. Может быть, вы привыкли к лучшему…

— Не стоит, капитан! — Войцех нетерпеливо махнул рукой. — Бывало, я питался гораздо хуже — это не столь важно, когда служишь Господу. Главное, не благополучие тела, а величие духа.

— Точно сказано, брат. Но, так или иначе, прошу к столу.

— С радостью, капитан! — Марко потер руки в вожделении. — Порой требуется насыщать и плоть, а не только дух. Не правда ли, брат Вестер?

Спустя полчаса уже никто ни о чем не говорил — каждый занялся содержимым собственной тарелки. Не обошлось без молитвы, которой поблагодарили Всевышнего за ниспосланную трапезу и пообещали в дальнейшем оставаться искренними новохристианами. Конечно, в устах Марко и Веллера обещание звучало не столь искренне, но они старались, так что никто ничего не заподозрил.

Гостям прислуживал денщик — старый солдат, заросший дикой бородой по самые глаза, смотревшие из-под густых, кустистых бровей спокойно и флегматично, как у профессионального официанта. Словно каждый день в форт приходили гости и ужинали с капитаном.

Кроме братьев-странников и капитана Алариса, коменданта форта и моонструмца по происхождению, за столом находились и остальные немногочисленные офицеры форта: лейтенанты Ляшкевич, командир орудийных расчетов крепости, Вртчек, завхоз форта и младший лейтенант Калиус — главный медик. Все они были старыми вояками, так и не смогшими выслужиться в сандоминиканской армии, и постепенно досиживавшими в форте последние годы. Что, вкупе с устаревшим вооружением, вполне четко указывало на «важность» форта.

Не обошлось, конечно, и без крепостного каппелана, отца Казимежа, что лишь молча поглощал пищу, смотрел благодушно и чуть рассеяно, взглядом опытного алкоголика. Этот умерщвлял плоть горячительными напитками давно и вполне успешно.

Капитан смог в некоторой мере просветить гостей касательно политики Теократии на данной земле:

— Большую часть года земли у Одера и дальше, на север недоступна для вторжения: паучьи тополя отваживают даже самых лихих набежников. По крайней мере, так было раньше.

— Почему? — Веллер спросил больше для проформы, чем ради настоящего интереса.

— Клейден, будь он проклят, прет на север и выдавливает Колесничих с побережья, мутов из пустошей.

— Мутов?

— Да, и их здесь хватает — перебираются к Познани. Несмотря на жуткий вид, с этими хоть договориться можно, но только не с Колесничими — сволочи еще те. Их ни армия, ни муты, ни даже тополя не пугают, лезут и лезут. Вот почему мы, кстати, и стреляли без предупреждения. Варвары пару раз пытались взять приступом форт, да только зубы обломали с божьей помощью. — Капитан зло улыбнулся, глотнул некрепкой браги, что гнали здесь из свекольной ботвы и листьев. Поморщился: — Не самый изысканный напиток, но здесь не столица, и выбирать не приходится.

— А казалось бы. — Войцех на мгновение задумался и продолжил: — Казалось бы, почему не муты — наши главные враги, а точно такие же люди, что и мы, Колесничие.

— Просто муты знают цену жизни, — вдруг встрял Марко. — Они живут в чудовищных условиях, на гнилых землях, страдают и умирают на задворках цивилизации. И все их презирают. Даже не ненавидят, а именно презирают. Презирают всей душой, а за что? Они другие. Они нам кажутся жуткими зверями, чудовищам из сказок, а они ведь ничем не отличаются от нас на самом деле. У них тоже есть души…

За столом на долгое время затихли, пораженные исповедью Марко. Только слышалось деликатное покашливание, офицеры отводили глаза и молчали. Капитан залпом осушил свой кубок, грустно оглядел всех, невесело улыбнулся:

— Да уж, нет зверя опаснее человека. Хотелось бы выпить за то, чтобы в будущем каждый смог принять заветы пресвятого Германа, но… Пока же, мы просто пьем за души заблудших.

Выпили. Опять и опять, пока под стол не упал очередной опустевший кувшин.

Пьянка затихла необычно быстро — сказалась армейская выучка и новохристианская дисциплина. Марко и Веллеру было скучно — не хватало разудалой лихости клейденских попоек, горячки и веселого мордобоя франкийских трапез и дикарского буйства британских плясок. Но маскировку, даже казавшуюся не столь успешной, как хотелось, следовало беречь. Войцех, хитро улыбавшийся на протяжении всего ужина, не вызывал у них теперь ни капли доверия. И самую малость пугал.

— Что делать будем с нашим спутником? — Веллер ворочался-ворочался, но так и не смог уснуть. Сел на старом худом матрасе, кинутом прямо на пол — в форте было не до удобств, многие спасали прямо на полу, подстелив старые шинели; повернулся к Марко. — Ты не спишь?

— Нет. — Марко подложил руки за голову и задумчиво рассматривал узоры паутины — словно белые нити на чернильном фоне ночных теней. — Думаю.

— Я вот, как считаю, — Веллер потер давно небритый подбородок, провел далонью по наждаку жесткой щетины, — пока Войцех нам довольно сильно помог, но, думаю, надо избавляться от него до приезда в Санта-Силенцию. Слишком опасен он тогда будет. Избавимся по дороге — опасностей хватает, если кто хватится. Колесничие, муты, чудовища, просто бандиты. Конечно, тут не дикие Балканы. Но все равно — спихнуть на что-нибудь можно. А там обогнем пустошь и выйдем в центральные области. Переоденемся — наш гардероб уж слишком приметен.

— Мы пойдем через пустошь, — кинул Марко и повернулся набок, засунул кулак под щеку и зевнул. — Надо спать, братец.

— Стоп! — Как раз сейчас Веллеру спать хотелось меньше всего. — Почему через пустошь?

— Если Колесничие прорвались на юг, то там будет хватать не только их, но и вооруженных до зубов теократов, жаждущих всех приобщить к истинной вере. И это будет не заброшенный форт, никому нафиг не нужный, а профессиональные, хорошо оснащенные войска. И шансов попасть в ежовые рукавицы инквизиторов нам выпадет поболей, чем сейчас. Так что давай спасть — пойдем через пустошь. И точка.

— В чем-то ты и прав. — Зевота оказалась заразной. Веллер завозился на матраце, стараясь устроиться поудобнее. Плюнул на все и поднялся.

Прошлепал к входной двери. Пустующих коморок в замке хватало. Лишь самые нижние этажи, подземелья и самые верхние были заняты. Внизу располагались казармы для полусотни солдат и младшего командного состава, склады с продовольствием, цистерны с запасами воды и топлива, цейхгауз, забитый под завязку устаревшим вооружением и просто комнаты со всяким хламом, собиравшимся здесь с начала времен.

Веллер выглянул наружу. В коридоре было темно и прохладно, пол холодил голые ступни. И только в дальнем конце горел одинокий факел. Неприятно давило внизу живота, Веллер оглянулся назад: сапоги и оружие осталось у лежанки, прикрытые сверху орденским плащом. Можно вернуться, но лень — в туалет хотелось сильнее. Жаль, что не удалось спросить, а где собственно находится отхожее место в замке. Оставалось надеяться, что не во дворе — не хотелось морозить задницу над ледяным очком. Моонструмец вышел наружу, постоянно ежась от холода и переминаясь. Прошлепал в конец коридора.

Он пробежал мимо двери, за которой посапывал брат Войцех. Хотя какое там посапывал — новохристианский храп гремел львиным рыком, так что подрагивал засов.

— Силен, брат Войцех! — Веллер улыбнулся и потрусил дальше вдоль коридора.

По старой привычке настороженно выглянул из-за угла — опять пусто. Слишком уж тут расслабились. Ни одного караула. Веллер прошелся по этажу, и понял, что они здесь одни. Поднялся выше, там, где они ужинали. Трапезная была заперта на массивный замок, остальные двери тоже. Только одна оставалось открытой — алтарная. И прямо там, на полу, обнявшись с опорожненным кувшином, спал святой отец.

Веллер ткнул его ногой.

— Отче, спите?

В ответ священник что-то забормотал, но глаза открыл. Только понимания в них было незаметно. Веллер решил все-таки попробовать:

— Отче, не подскажете, где тут отхожее место, пока я не пометил какой-нибудь темный закуток замка.

— Там. — Каппелан махнул в неопределенность рукой, повернулся на другой бок и ожесточенно захрапел.

— Доходчиво. — Придется все-таки немного подтопить башню.

Веллер спустился в самый низ, нашел уголок потемнее под винтовой лестницей и с радостным трепетом облегчился.

— Уфф! Теперь лучше. — Да только вместо физиологических позывов появилось неприятное предчувствие, словно запах дыма в начинающем гореть доме, легкий пока аромат пожара. — Что такое…

Чертыхнулся и побрел к выходу. Заслышав на полпути голоса, остановился, прислушился:

— Они здесь! — Голос капитана Алариса. — Что взамен?

— Благосклонность моего вождя, святоша! — Неприятный голос, прокуренный и хрипящий, как неисправное радио. — Мы постараемся оставить ваш форт в покое. Если повезет.

— Хрюнт, ты не в том положении, чтобы угрожать мне. На моей же территории, среди моих солдат. Нехорошо.

— Ха-ха, кэп, ты умеешь убеждать. — Веселость в голосе Хрюнта казалось наигранной. — Сколько за уродов?

— Сто за голову. Плюс двести за машину. Мы, как-никак, привели ее в порядок, а то ваши балбесы успели ее превосходно ухайдакать. И не талерами Престола, а чистыми клейденскими марками.

— Намылился на запад, кэп? — Хрюнт хохотнул. — Хороший выбор — Отцы сейчас на подъеме…

— Черт! Черт!! Черт!!! — Веллер готов был сам себе избить. Расслабились, понимаешь, поверили добрым улыбкам и гостеприимным словам. — Черт.

Подобрался поближе к массивной, полуоткрытой двери, за которой скучал охранник и велся странный разговор. С предельной осторожностью выглянул наружу. Не дай бог, кто увидит или услышит — участи братьев можно только посочувствовать. Веллер не выдержал и нервно хохотнул и в который раз чертыхнулся — неосознанный смех порой изрядно доставал.

— Кэп, не наглей: пятьдесят за голову и машину в нагрузку — никто вас ни о чем не просил.

— Хрюнт, торговец из тебя никакой! Семьдесят пять за голову и сто за машину. Последняя цена — не уступлю больше ни кроны!

— Ладно, по рукам! — Мокрый хлопок и единый облегченный выдох. Веллер выглянул наружу.

Во дворе было тесно, так, что не протолкнуться. Солдаты в серой форме, Колесничие в коже и железе, горят фары многочисленных автомобилей, в основной массе легких багги — железных корыт из грубо сваренных стальных труб. И довольно-таки шумно — не зря капитан умудрился впихнуть братьям глухую каморку без окон. Чтобы не услышали.

Узнав достаточно, Веллер, все также осторожно прокрался наверх и растолкал брата. Марко сел на лежанке, сонно уставился на то, как Веллер напяливает на себя амуницию. Плащ он скатал жгутом, связал концы и накинул на плечо. Проверил оружие: все ли заряжено, все ли исправно.

— Что такое, братец?

— Ха-ха! Нас предали, братец! Капитан-соотечественник, с которым ты сегодня вечером братался, продал нас с потрохами.

— Вот сволочь! — Сомневаться в словах брата у Марко поводов не было, а вот капитан, которого он видел первый раз в жизни, вполне себе мог. — А я с ним пил! Больше никогда! — И сам принялся напяливать на себя обмундирование. В точности повторил действия брата — похлопал себя по карманам напоследок, кивнул.

— Будем прорываться? — Он снял автомат с предохранителя.

— Сначала попробуем по тихому. Внизу я видел черный ход. Пробежим двор и выберемся к машинам. Надеюсь, броневики заправлены. Пойдем через пустошь — на юг нам путь закрыт.

Марко кивнул и двинулся к выходу, все так же сжимая в руках автомат. Веллер вслед за ним, но через пару шагов замер.

— А Войцех? Что с ним будем делать?

— В смысле? — Марко недоуменно поморщился. — Разбудим его и сбежим втроем. А ты что хотел?

— Ну-у-у… — протянул Веллер. — Мало ли, помнишь, о чем мы говорили? Ну, вот я и подумал. Ха-ха!

— Рано, братец, еще рано. Он может нам пригодиться. — И ударом ноги выбил с петель дверь в комнату брата Войцеха.

— Пресвятой Герман! Что вы творите? — Войцех сидел на лежанке и с глухой злобой глядел на незваных гостей, как старый пьяница глядит на извергов, что отбирают у него последнюю бутылку.

— Подъем, брат Войцех! — Марко ехидно ухмыльнулся. — Мы вынуждены покинуть гостеприимный дом.

— Что случилось?

— Капитан Аларис решил, что деньги Колесничих являются более ценной вещью, чем истинная вера.

— Ах, черт! Прости Господи! — Войцех подскочил, как ужаленный. — Это точно?

— О да, ха-ха! — Веллер кивнул, захлебываясь от истеричного смеха. — Ха-ха! Своими глазами видел! Ха-ха!

— Не смешно, — буркнул Войцех и принялся натягивать на необъятные плечи свой плащ.

— Оружие дать?

Войцех усмехнулся, извлек из-под походного рюкзака, служившего подушкой, обрез и патронташ, забитый маслянисто-блестящими патронами.

— А как же смирение и миролюбие?

— Глядя на вас, об этих понятиях даже и не вспомнишь. Порой наступает моменты, когда мы должны стать проводником божьего гнева, а предательство веры — это тяжелейший грех. Накажем же вероотступников!

— Не стоит увлекаться, брат Войцех. Может, как-нибудь потом, когда у нас будет больше сил, иначе гнев Господа будет скоротечен. Пошли — уйдем черным ходом.

Но внизу их уже ждали. Несколько солдат, практически незаметных в темноте, крались на верхний этаж. В руках они сжимали автоматы.

— Черт! — сквозь зубы прошипел Марко. — У нас гости.

— А точно нас предали? — Войцех настороженно выглянул за поворот винтовой лестницы. — Может, брат Вестер что-то не так понял?

— Точно, брат Войцех! Ха-ха! Точнее некуда! — Веллер криво ухмыльнулся, передернул затвор автомата. — Во имя Господа!

И выпустил длинную очередь из-за угла. Пули никого не задели, но заставили солдат залечь на пол, прикрыв головы руками. Злобно хохоча, Веллер скатился вниз по лестнице, расстреливая магазин, пнул ногой ближайшего, успевшего подняться на ноги, но так и не дав поднять автомат. Солдат завалился на второго и выбил у того из рук оружие. От удара об пол автомат сработал, высек длинной очередью сноп острых осколков из потолка; пули рикошетом забились об стены. Воспользовавшись неразберихой, вслед за Веллером сбежали Марко с Войцехом. Зашли за угол и, укрывшись за мешками с сухим, как песок пустыни, сыпучим цементом, открыли заградительный огонь, не давая солдатам поднять голову. Стрекотал автомат Марко, оглушительно гремел Войцехов дробовик, словно трубный глас ангела мщения, что, согласно Завету Верных, возвестил о начале Ядерного Рассвета.

Веллер сбил одиночным ржавый замок, плечом раскрыл дверь и в это же мгновение вернулся под спасительное укрытие каменных стен. Между внешней стеной и центральной башней засели еще один отряд солдат вперемешку с Колесничими. Если же теократы были достаточно дисциплинированы, чтобы остаться на месте, только постреливая и дожидаясь команды начальства, то кочевники оказались не столь управляемы, как и рассчитывал Веллер. С немелодичным ревом ребята в кожаных жилетах и шипованных берцах бросились в атаку, постреливая и матерясь на ходу. А за ними и санмарианские солдаты — глупость заразительна. И не заметили, как им под ноги полетела до боли простая, но весьма эффективная клейденская граната.

Грохнуло, эхо взрыва заметалось между стенами, дробясь и искажаясь, словно звуки настоящей артиллерийской канонады. Веллер однажды слышал подобное, когда клейденская наемная армия штурмовала замок непокорного бургундского князька. Эффект получился потрясающий. Веллер крикнул своим:

— Путь свободен. Тикаем! Ха-ха!

И с безумным хохотом бросился к видневшейся неподалеку трофейному броневику Колесничих — надежной машины, которая теперь казалась практически родной. Он знал, что Марко отставать не будем, а Войцех… Можно надеяться, что и он справиться — во как бойко управлялся со своим обрезом.

За спиной бухнуло, и из дверного проема потянуло белым облаком пыли — видимо, Марко решил оставить после себя на память взрывчатый подарок, а распыленный цемент мог на время спутать планы предателей.

Они бежали мимо молчащих мертвых и стонущих раненых. Кому-то оторвало ногу, кому-то — ногу, а кто-то из всех сил пытался удержать выпадающего из разорванного живота внутренности. Братьям не было их жалко — они заслужили подобное. Даже в новом мире предательство редко находило одобрение.

Во внутреннем дворе царил форменный бедлам. Ни Колесничие, ни солдаты никак не могли прийти в себя. Фланговый прорыв монахов-странников прошел совершенно незаметно, а враги тупо рвались в переднюю дверь. На что они надеялись, оставалось неизвестным. Видимо, долгие годы бездействия и связей с Колесничими не проходят бесследно, и военная подготовка и дисциплина неуклонно падала, а кочевники никогда не отличались выдающимся тактическим мышлением. Они были любителями боя «стенка на стенку» в соотношении как минимум два к одному в пользу них самих.

Какой-то умник, взобравшийся в багги и ухвативший установленный на нем пулемет, со звериной радостью передернул затвор и с первобытным удовлетворением нажал на гашетку. Свинцовая плеть хлестнула по стене, выбила веер мелких камешков и вызвала еще большую неразбериху. Марко метнул пару гранат. Ударной волной подбросило багги вместе с пулеметчиком, полыхнул бензин. Казалось, начался форменный ад, но солдаты уже приходили в себя. Чумазый, в покрытом копотью мундире капитан раздавал быстрые приказы и тыкал грязным пальцем в сторону ворот. Парочка солдат уже крутила механизм опускной решетки.

— Быстрей! — крикнул Марко и первым заскочил в броневик, обогнав даже лидирующего Веллера. Последним заскочил Войцех, плотоядно оскалился и предупредил:

— Я к пулемету. Гоните, братья!

Никто не возражал. Взревел своими сотнями лошадиных сил мотор и автомобиль лихо сорвался с места, крутанулся практически на девяносто градусов, окатив врагов комьями земли. Винтовочные и автоматные выстрелы застучали по броне, но броневик уже резво шел к стремительно закрывающемуся спасительному выходу. Войцех снял очередью солдат, что опускали решетку. Цепь скрипнула и застыла. С шумом и фейерверками трофейный автомобиль, практически не пострадав, выскочил на оперативный простор.

— Вроде бы оторвались. — Войцех опустился в кабину и шумно перевел дух. — Уф.

Надсадно застрекотал крепостной пулемет, но уже слишком поздно. Броневик перевалил через бугорок и скрылся в лесу, очередь лишь скосила верхушки деревьев. Но враги так легко сдаваться не желали. С гулким ревом, рассекая ночную тьму многочисленными прожекторами, вслед за сбежавшими монахами погнались багги Колесничих, а за ними — санмарианские броневики.

— Их ничто ничему не учит! — Войцех выглянул через амбразуру сзади, присвистнул: как минимум, еще четыре багги гнались за ними в компании со старыми, но хорошо вооруженными броневиками. — За нами погоня.

— Знаю. — Марко уцепился в руль, словно он был из чистого золота. — Прорываемся к реке.

— Но она уже в другой стороне! — Машину трясло и подбрасывало на кочках, так что надо было стараться, чтобы не откусить себе кончик языка лязгающими как гильотина зубами.

Вместо ответа Марко резко крутанул руль, и автомобиль с шумом и треском, ломая кусты и молодые деревья, соскочил на обочину и принялся пробиваться через лес. Броневик отчаянно рычал, но преодолевал густой подлесок. Теперь уже Веллер и Войцех поняли, что то, как трясло раньше, по сути, было лишь легким покачиванием, как в лодке на волнах. Теперь же складывалось ощущение, что невидимый великан ежесекундно бьет пудовым кулаком в днище, заставляя машину буквально танцевать. Что было позади, гнались ли за ними преследователями, казалось уже неважным, не достойным внимания — лишь бы их самих не взболтали, как хороший коктейль в респектабельном клейденском клубе.

Где-то сзади вновь заговорил пулемет, но слишком далеко, чтобы чем-то навредить подпрыгивающему как огромная стальная лягушка джипу. С деревьев сорвало кору, сбило несколько листьев — и все. Погоня продолжалась.

Внезапно лес кончился. Колеса с грохотом провалились в небольшой овражек, чуть не разбилась измученная подвеска, но вроде обошлось. Автомобиль легко выскочил из ямы и понесся дальше, теперь уже куда ровнее и легче. Выхлопные трубы изрыгали клубы вонючего дыма, шипованные колеса поднимали столб пыли, стремительно красневшие в лучах восходящего солнца. Марко уверенной рукой вел машину к голубой ленте Одера, лениво текшего среди низин и невысоких холмов. Кое-где повороты реки образовывали болотистые заросли рогоза и осоки, представляя прекрасное убежище огромным, но безвредным лягушкам-мутантам.

Автомобиль обходил развалины Легницы и форт по широкой дуге, и крепость казалась с такого расстояния игрушечной, словно ненастоящей. Там же, но чуть ближе вставало два пылевых столба, багрово-красных, как испаряющаяся кровь. Веллер отыскал в сумке подзорную трубу, взглянув в ту сторону. Два санмарианских броневика — предельный максимум того, что мог послать в погоню капитан Аларис. И его можно было понять. Стоит все-таки беглецам пусть самым неведомым образом добраться до более-менее освоенных краев Теократии, и ему придется по-быстрому сматывать удочки и бежать на запад. Никто бы тогда не мог дать за его душу и ломаного гроша — Святой Престол предателей не прощает.

Кашлянул вражеский пулемет. Но еще слишком далеко, чтобы принести ощутимый вред: пули прошли слишком высоко и выбили фонтаны каменной крошки и пыли из полуразвалившегося дома, докончив его затянувшуюся агонию. Покрытые мхом и плесенью стены треснули и рухнули, превращаясь в гору щебня и строительного мусора. Над ней еще долго висело облако каменной пыли, пока легкий утренний ветерок не развеял его по просторам бывшей Польши.

— Уйдем? — Веллер вопросительно посмотрел на Марко. Тот неопределенно махнул головой. — Брат Войцех, на пулемет. Будем отбиваться.

Монах кивнул и полез наверх, остались видны лишь его ноги в простых кожаных ботинках на тонкой подошве. Веллер с подозрением скривился — на таких долго не постранствуешь. У него самого были крепкие сапоги на толстой рифленой подошве с небольшими стальными шипами.

С крыши ударила очередь, но опять безрезультатно — далеко. Хотя один броневик неуверенно вильнул в сторону, чуть отстал, но снова набрал скорость и продолжал нестись наперерез автомобилю, отбитому у Колесничих, чуть позади другого броневика.

— Несколько минут — и они нас догонят! Ха-ха! — Войцех опять дал очередь, стрельнули в ответ.

— Я думаю. — Марко побагровел от напряжения и наклонился вперед, словно стараясь прижать руль к груди. — Я думаю, черт побери! Прости Господи!

Внезапно его лицо осветилось вспышкой озарения. Он тыкнул пальцем в амбразуру.

— Что ты видишь, брат Вестер? Нет, там, справа от реки.

— Какая-то роща, ну и что? — Веллер пожал плечами.

— Ха-ха, не просто роща! — В этот момент Марко казался безумно похож на своего брата, хотя разница в возрасте была года два, не меньше. Но ни Веллер, ни Марко не могли точно назвать свой возраст — издержки нового мира и не самых благоприятных внешних обстоятельств, что поделать. — Это заросли паучьих тополей.

— Чтобы ты не придумал, братец, я это официально не одобряю!

— Ты не одобряешь, но я же за рулем.

— Весомо! Тогда делай, что задумал.

Марко кивнул и сильнее вжал педаль газа в пол, хотя раньше казалось, что это сделать уже невозможно. Бешено завертелся руль, и автомобиль на полном ходу повернулся. Взрыл протекторами мягкую землю и растрескавшийся асфальт и погнал дальше. Преследователи не обратили внимания на маневры беглеца, а лишь обрадовались — они еще быстрее его нагоняли, сближаясь на расстояние эффективной стрельбы. Застучали башенные пулеметы. Тяжелые болванки пуль ударили в бортовую броню, практически ласково, как плечо друга, толкнули автомобиль.

Эта ласковость едва не погубила всех: руль как живой рванулся из рук, и только ценой нечеловеческих усилий Марко удалось удержать его в руках. Пули оставили в броне глубокие выемки, словно от удара кулаком, только очень большим и твердым. Еще парочка таких попаданий, и броня не выдержит. Веллер дернул Войцеха за штанину:

— Цель по колесам, ради бога, по колесам!

— Понял! — прокричал сквозь рев мотора странствующий монах и зажал гашетку. Пули с твердым стальным сердечником в мягкой свинцовой оболочке — и где только Колесничие такие отыскали, видимо, разграбили забытое довоенное хранилище — в ошметки разорвали протекторы впереди идущего броневика. Тот зарыскал бронированным носом по дороге, подскочил на кочке и перевернулся в воздухе, приземлился на крышу. Смял башенку с пулеметом и застыл, бесполезно вертя колесами в воздухе.

Войцех не сдержал победный крик, смутился, и уже потом быстро зашептал:

— Благодарю тебя, пресвятой Герман! Обещаю, как только мы прибудем на место, десять «Славлю» и двадцать «Во имя твое торжествую»?

Но стоило ему взглянуть налево, как он чуть не рухнул в душную тесноту кабины. Заглянул вниз и крикнул:

— Братья, вы что делаете? Там же тополя!

Веллер обнадеживающе улыбнулся, похлопал Войцеха по плечу.

— Брат Мартин что-то придумал, правда, я не совсем понимаю что. Вернее, совсем не понимаю, ха-ха!

Войцех все-таки не сдержался и грязно выругался, правда, затем страстно зашептал извинения за произнесенные богохульства.

— Брат Войцех! — Марко продолжал вести машину, внимательно следя за дорогой. — Быстро к пулемету — очередь по тополям.

— Тебя что, брат Мартин, Господь совсем разума решил — они же выпустят пух.

— Я знаю, идиот! — гаркнул Марко, на мгновение перекрывая рев двигателя. — Это нам и надо. Быстро! К пулемету, иначе нам конец!

— Хорошо-хорошо! — недовольно буркнул Войцех и снова выбрался на крышу, в условиях постоянной тряски каким-то чудом перезарядил оружие, навел на рощу. — Ну, с Богом!

Протяжная, завывающая очередь прочертила в седых зарослях линию и удовлетворенно затихла, исчерпав запас своих свинцовых аргументов.

То были старые, матерые тополи, разметавшие огромные кривые ветви на многие метры вокруг. Они сцеплялись ими в одну единую черную паутину, да так, что даже некий Гордий, связавший знаменитый узел, тихо заплакал бы от зависти. Деревья были настолько стары, что пух вместо того, чтобы разлетаться в поисках жертв, частенько прорастал сквозь них, образуя белую со светло-желтоватым оттенком поросль, сквозь которую уже с трудом пробивались зеленые листья. Шипы, покрывавшие ветви и стволы были длинные и кривые, словно настоящие колья, способные пробить человека насквозь. Огромные, не меньше кулака семенные коробочки уже дожидались в нетерпении сезона созревания, что длился в течение целого года за исключением одного осеннего месяца. В остальное время пух изрыгался постоянными потоками, превращая окружающую местность в смертельно опасную зону. Гниль, порожденная чудовищным оружием Древних, на славу исковеркало прежде совершенно безвредное дерево.

Веер пуль, злобно жужжа, разорвал густую пелену переплетенных ветвей, незваным гостем ворвался в спальню спящего чудовища. Деревья словно застонали, закряхтели, будто мифический исполин перевернулся, уставился злыми спросонья глазами. Ударил.

Это было похоже на взрыв, только бесшумной и даже какой-то мирный. Просто в одно мгновение тополя скрылись за белым шевелящимся облаком. Смертоносные клубы на мгновение в нерешительности застыли, но в следующую же секунду, разделившись на два широких рукава, с поразительной быстротой кинулись в нападение.

— Господи защити! Пресвятой Герман, помоги мне и моим братьям по вере, не дай… — Войцех так и не успел договорить молитву: чья-то рука рывком стянула его вниз и заставила усесться на заднее сидение.

— Спокойно! Теперь, главное успеть. Ух!

Автомобиль подскочил на выбоине, но продолжал стремительно мчался к просвету между деревьями, за которым тек благословенный Одер. Тем временем, пуховая буря набирала силы — все больше и больше тополей, покачивая огромными ветвями выпускало смертельную субстанцию, увеличивая и без того огромное облако, застилавшее, казалось полнеба.

Второму, уцелевшему броневику повезло меньше, чем подбитому. Он направлялся прямо на клубы летящего пуха. Водитель попытался избежать столкновения; с неописуемым скрежетом сработала рулевая колонка — машина, глубоко заваливаясь на левый бок, повернула к замку, но было уже слишком поздно. Хлопья пуха облепили корпус, проникли сквозь самые малые щели… Войцех вздрогнул, представив участь солдат — все-таки они были одной с ним веры. И словно в подтверждение его мыслей жуткий многоголосый вопль невыносимый боли перебил рев моторов, шелест летящего пуха, чтобы через долю секунды затихнуть. Монах тихо помолился о душах погибших, пусть они и стали предателями, но даже сам пресвятой Герман завещал прощать прегрешения врагов своих «ибо они не ведают, что творят».

Броневик, теперь похожий на жуткую меховую игрушку ребенка-гиганта еще немного проехал, ткнулся кургузой, заросшей пухом мордой в холм и застыл.

Машина, ведомая Марко, мчалась к спасительному просвету, а ей навстречу уже вставала стена ядовитого пуха. Еще немного, и пути не останется — пух отрежет их реки, облепит машину и в кричащие в животном ужасе тела, запустит тонкие, как нити корни, и через несколько секунд они разделят участь бедняг из крепостного броневика. В тот момент молился не только Войцех, но и Веллер. Исчез истерический смех, лишь губы быстро-быстро шевелились, сами собой всплывали молитвы, услышанные еще в далеком детстве, а руки непрестанно чертили крестное знамение.

А Марко все-таки успел: со звериным криком, в котором смешалась отчаянная радость и первобытное чувство удовлетворения победой над силами природы, он проскочил перед самой пуховой тучей, развернувшись на полном ходу, чуть не перевернув машину — в тот момент он был готов буквально расцеловать Колесничих, сделавших настолько устойчивый автомобиль. Вдавил педаль газа до самого упора, едва не ломая ее, и на полном ходу влетел в реку.

Броневик как в замедленной съемке завис в воздухе, крутя бесполезные теперь колеса, величаво проплыл над сверкающей водной гладью и с шумом ухнул вниз, подняв фонтан брызг. Серая, посеченная ржой крыша быстро скрылась под водой, а поверх нее легло толстое пуховое одеяло, уже не способное причинить вред людям в тонущей железной коробке.