"Подготовка к современной войне" - читать интересную книгу автора (Анчуков Сергей Валентинович)

Часть 4. Оружие и война: новые тенденции развития

Нетрадиционные средства противоборства могут оказать решающее влияние на развитие политического процесса.

По мере приближения к порогу третьего тысячелетия человечество открывает все новые возможности познания и средства развития среды своего обитания. Кажется, что преодоление этого магического рубежа приведет к тотальной смене стереотипов человеческого мышления во всех областях знания и деятельности. В не меньшей мере это коснется и области военной, единственной, где деятельность человека осознанно направлена не на созидание, а разрушение.

В этой связи представляется весьма актуальным исследование новых средств противоборства, возможное применение которых в будущем способно привести к существенному перераспределению зон геополитического влияния и мировых ресурсов.

Анализ причин возникновения, принципов действия и применения этих средств, последствий их воздействия на среду обитания человека позволяет получить ответы на многие жизненно важные вопросы.

Каким образом средства подобного рода влияют на диалектику политического процесса, на его переход из фазы мирного развития в фазу войны? Какое оружие будет доминировать на полях грядущих сражений, предопределяя ход и исход войн ХХI в.? Изменит ли появление новых видов оружия характер «войны будущего» и ее сущность?

Причины возникновения новых видов вооружения и их место в общей структуре средств противоборства.

Проект бурного развития новых видов оружия уже ни у кого не вызывает сомнений. В то же время причины этого явления остаются не до конца выясненными. С нашей точки зрения, глубинные причины возникновения новых средств противоборства и форм его осуществления обусловлены особенностями современного развития и взаимодействия четырех глобальных компонентов общепланетарной системы — социума, биосферы, техносферы и инфосферы. Движущей силой развития общепланетарной системы и формирования на ее основе среды обитания человека (СОЧ) были и остаются потребности социума в ресурсах, определяющие характер и темпы развития не только социальной сферы, но и антропогенных компонентов (техносферы и инфосферы), а также характер и темпы преобразования биосферы.

Между тем само общество развивается неравномерно и асимметрично вследствие внутренних и внешних противоречий, возникающих при его взаимодействии с другими компонентами СОЧ. Внутренние противоречия, заложенные в социуме изначально как непреложное условие его саморазвития, предполагают два основных способа их разрешения в рамках политического процесса — сотрудничество и противоборство. Ограниченность ресурсов и неравномерность их распределения подталкивают социум к разрешению общественно–политических (внутренних) противоречий путем противоборства, что усиливает противоречивый характер его (социума) влияния на развитие СОЧ. Особенно сильно это влияние проявлялось на протяжении ХХ в., когда различного рода социальные потрясения (революции, мировые и локальные войны, создание и распад политических систем, военных блоков и т.д.), самым непосредственным образом отражались на развитии остальных компонентов СОЧ.

В связи с этим обострилось главное противоречие современной эпохи между потребностями общества в ресурсах (источниками которых служат компоненты СОЧ) и возможностью удовлетворения этих потребностей при условии сохранения и максимально благоприятного развития СОЧ. Важную роль при этом сыграли два обстоятельства.

Во–первых, потребности общественного развития обусловили ускоренные темпы развития техносферы и, особенно, инфосферы (выразившиеся как научно–техническая революция), но одновременно вошли в жестокое противоречие с эволюционными законами развития биосферы. Во–вторых, противоречивый характер развития социума, его склонность к противоборству способствовали созданию средств, направленных не только на развитие, но и на поражение (деформацию и деструкцию) компонентов СОЧ.

Именно эти средства составили группу так называемых нетрадиционных средств противоборства, которые к окончанию ХХ в. значительно обновили и дополнили арсенал цивилизации, ранее состоявший только из известных с незапамятных времен (традиционных) невоенных и военных средств противоборства. Более того, разработка и совершенствование нетрадиционных средств противоборства в рамках современного этапа военнотехнической революции привели к созданию нового класса вооружения — оружия глобального поражения (ОГП), т.е. оружия, системное применение которого способно обеспечить глобальный характер поражения СОЧ. В его состав вошли информационное, нелетальное и экологическое оружие.

Необходимо заметить, что создаваемые специально для поражения иных, нежели социум, компонентов СОЧ, нетрадиционные средства тем самым принципиально отличаются от традиционных. В то же время, по характеру и уровню воздействия на человека (социум) нетрадиционные средства занимают промежуточное, переходное место, располагаясь между невоенными и военными средствами противоборства.

Важнейшим классификационным признаком нетрадиционных средств противоборства (или ОГП как класса оружия) является их целевое назначение, объект, для активного и направленного воздействия на который они специально создаются. Поэтому специфика использования и возможности такого оружия, механизм его воздействия зависят от структурных особенностей и свойств объектов, в качестве которых, как правило, выступают ключевые структурные элементы, составляющие компоненты СОЧ. В соответствии с этим, представляется целесообразным рассмотреть структуру компонентов СОЧ и выделить в каждом их них такие элементы, поражение которых является главной целью применения соответствующих видов оружия.

Если рассматривать информационное оружие как совокупность средств, применяемых для нарушения (копирования, искажения или уничтожения) информационных ресурсов на стадиях их создания, обработки, распространения и (или) хранения, то в структуре инфосферы необходимо выделить следующие основные объекты его воздействия:

Программное и информационное обеспечение;

Программно–аппаратные, телекоммуникационные и другие средства информации и управления;

Каналы связи, обеспечивающие циркуляцию информационных потоков и интеграцию систем управления;

Интеллект человека и массовое сознание.

Известно, что информационные средства противоборства в настоящее время развиваются наиболее динамично. По–видимому, это объясняется такими свойствами инфосферы, кардинально отличающими ее от других компонентов СОЧ, как неисчерпаемость и восполняемость инфоресурсов, возможность их быстрого копирования с высокой степенью достоверности, а также возможность перемещения больших объемов этих ресурсов практически без потерь, с высокой скоростью и на огромные расстояния, компактность источников и носителей информации, мгновенная, но бескровная реакция (отклик) инфосферы на трудно идентифицируемое (в отношении источников) воздействие и др.

Нелетальное оружие в общем виде представляет собой комплекс средств, разрабатываемых с целью нарушения процессов функционирования (технологий) и (или) разрушения техногенных объектов, технических средств и материалов. При его применении поражению подвергаются прежде всего такие ключевые структурные элементы техно–сферы, как:

Технологические режимы;

Конструкционные (металлы и их сплавы, композиты, бетоны, полимеры, стекло и т.д.) и расходные экс–плуатационные (горючесмазочные материалы, взрывчатые вещества, ракетное топливо и т.д.) материалы;

Промышленные и военные объекты и коммуникации, системы энергообеспечения;

Технические средства (в т.ч. вооружение и военная техника);

Физиологическое состояние человека.

Применение экологического оружия предполагает воздействие на следующие элементы биосферы:

Ближнее космическое пространство и атмосфера;

Гидросфера и литосфера;

Климатическая система Земли;

Минеральные ресурсы (топливно–энергетические ресурсы, руды металлов, химическое сырье и др.) и биоресурсы (ресурсы растительного и животного мира);

Взаимоотношения человека с жизненно важными элементами биосферы.

Широкий спектр связанных между собой ключевых элементов, имеющих к тому же сложный состав, предоставляет возможность диверсифицировать воздействие на них и использовать столь же широкий диапазон различных способов и средств их деформации (деструкции). Тем самым обеспечивается высокая специфичность и степень поражения компонента, причем человек не является главной и единственной целью поражения. Воздействие на него может осуществляться двумя путями: непосредственно (воздействием на функции человека, связывающие его с другими элементами) или опосредованно (через поражение других структурных элементов). И в том, и в другом случаях может быть достигнуто либо временное, либо постоянное ограничение функциональных возможностей человека (социума), приводящее к потере управления информационными, техническими средствами или нарушению его взаимодействия с природными системами. Степень поражения человека (социума), темпы деградации пораженного элемента и влияние этого процесса на общее состояние СОЧ зависят от уровня воздействия нетрадиционного средства, который в свою очередь определяется механизмом, способом, интенсивностью, масштабом и продолжительностью воздействия.

В способности к диверсифицированному и гибкому воздействию, позволяющей при использовании нетрадиционных средств варьировать выбором объекта и уровнем воздействия на него, проявляется важная особенность этих средств. Она заключается в их двойственной (амбивалентной) природе, обеспечивающей возможность эффективно использовать эти средства и в невооруженном и в вооруженном противоборствах. Так, «мягкое», бескровное воздействие на социум (человека) путем постепенной деформации компонентов СОЧ позволяет применять их в конфликтных ситуациях наряду с невоенными средствами, например, при проведении полицейских, миротворческих, (анти)террористических или диверсионных операций. Тем самым появляется принципиальная возможность вести невооруженное противоборство не только при помощи невоенных, но и нетрадиционных средств. Решительное, «жесткое» использование таких средств в виде ОГП с целью внезапной деструкции какоголибо компонента способно привести к большим людским потерям и разрушениям. Применение нетрадиционного оружия в военное время в комплексе с другими средствами даст значительное и, возможно, решающее преимущество владеющей им противоборствующей стороне.

Таким образом, активные свойства нетрадиционных средств существенно дополняют возможности средств традиционных, что, естественно, не может не влиять на многие из параметров современного противоборства.

Например, расширение спектра воздействия на социум за счет нетрадиционных средств неизбежно коснется такого важного качественного параметра, как вероятность возникновения войны. Если учесть, что веро ятность наступления события прямо пропорционально зависит от количества средств его реализации, то логично предположить, что увеличение числа средств противоборства адекватно повышает вероятность возникновения войны (или снижает порог войны). Причем применение в вооруженном противоборстве ОГП как инструмента крайнего насилия может кардинально изменить характер военных действий, что приведет к информационным, экологическим и технологическим войнам в чистом виде или к их смешанным формам. Все это объективно повышает политическое значение нетрадиционных средств, и, в конечном счете, способствует их более интенсивной разработке и совершенствованию.

Однако никакое оружие, никакие средства противоборства, даже изменяющие его параметры и формы, не могут изменить сущность войны как особого рода общественно–политического явления. В этом состоит один из главных законов войны, открытый выдающимся военным ученым и практиком Карлом фон Клаузевицем. «С давних времен, — указывал он в своей самой известной книге «О войне»[1], — необходимость борьбы заставляла человека изобретать специальные средства для получения преимуществ в бою. Вследствие этого бой во многом изменяется; но в какую форму ни вылился бы бой, лежащая в основе его идея не меняется и определяет сущность войны».

Тем не менее, появление новых средств и форм противоборства с новой остротой ставит вопросы, затрагивающие саму природу войны. Только ли вооруженное насилие является главным признаком войны? Может ли считаться войной такое общественно–политическое явление, при осуществлении которого не льется кровь, не гибнут люди и не захватывается территория, но в результате происходит значительное перераспределение зон влияния и ресурсов, кардинально изменяется политическое положение противоборствующих сторон? Иными словами, в чем проявляется сущность современной войны, какими средствами она может вестись и каким образом она оказывает влияние на развитие современного политического процесса?

Две фазы войны. Война как фактор политического процесса

Вначале XIX в. предпринимается хотя и не первая, но наиболее серьезная и успешная попытка создать (по меткому выражению Клаузевица) «теорию абсолютной войны» и раскрыть ее истинную природу. Именно в это время Карл фон Клаузевиц пишет свой главный труд, емко озаглавленный «О войне». В этом фундаментальном исследовании Клаузевиц пытается вскрыть диалектику войны, выявить основные законы и принципы реализации ее процессов. Особенно трудно переоценить значение ставшей уже классической «формулы войны», в которой Клаузевиц впервые определяет войну как инструмент политики, как особую форму проявления общественных отношений. «…Война есть не что иное, как продолжение государственной политики иными средствами» — пишет он в пояснении (предисловии) к книге, не раз возвращаясь к этому определению. В него Клаузевиц закладывает только самые общие, но принципиально важные понятия (война, продолжение политики, иные средства), связывая их в единую формулу, признанную впоследствии вершиной военной теоретической мысли.

Мировоззрение и жизненный опыт Клаузевица (1780 — 1831) формируются в переломное время, на рубеже двух столетий. В 1793 г. тринадцатилетним мальчиком (!) он принимает участие в Рейнской кампании против революционной Франции. С 1906 г. Клаузевиц участвует в войнах против Наполеона. В 1812 г. он покидает прусскую армию и переходит на службу к Александру I. На службе в русской армии он остается до 1815 г., участвуя в Бородинском сражении, а также в операциях на Нижней Эльбе и в Нидерландах. Вернувшись в Пруссию, Клаузевиц назначается генерал–квартирмейстером корпуса прусско–саксонской армии под командованием генерал–фельдмаршала Г. Блюхера и в этом качестве участвует в сражениях при Линьи и Ватерлоо. Вместе со всеми участниками революционных и наполеоновских войн Клаузевиц переживает жестокое крушение всех, считавшихся незыблемыми и вечными, норм и положений военного искусства. Последние 12 лет своей жизни, будучи директором Берлинской военной школы (академии), он посвящает разработке своего главного теоретического труда «О войне». К сожалению, этот труд остался незаконченным и был издан, как, впрочем, и многие другие труды Клаузевица, посмертно.

Но Клаузевиц был не только боевым генералом, не только блестящим теоретиком и историком военного искусства. Его книга также принесла автору заслуженную славу философа, но философа особого рода — философа войны. Воспитанный на трудах Канта, Монтескье и Макиавелли, специально прослушавший курс лекций по философии кантианца Кизеветтера, Клаузевиц работал над своим основным трудом в период, когда над просвещенными умами Германии безраздельно властвовал Гегель. Благодаря этому Клаузевицу удалось не только успешно применить диалектический метод познания, исследуя феномен войны, но и создать философию войны, обосновывающую наиболее общие принципы развития этого феномена.

Философский подход к коренным проблемам войны пронизывает все произведение Клаузевица. Потрясает своей философской глубиной и другое определение войны, которое он приводит в заголовке одного из параграфов книги. «Война, — отмечает Клаузевиц, — есть акт человеческого общения». И далее пишет: «…Война… относится к области общественной жизни. Война есть столкновение значительных интересов, которое разрешается кровопролитием, — и только этим она отличается от других общественных конфликтов». И все же Клаузевиц не считал кровопролитие и применение вооруженной силы обязательными признаками войны. Справедливо полагая, что «раз война есть часть политики, то, следовательно, она будет принимать и ее свойства», Клаузевиц допускал, что «придется волей–неволей дойти и до таких войн, которые заключаются только в угрозе противнику», ведение которых предполагает использование только политических и других невоенных средств.

В России отношение к Клаузевицу и его трудам претерпело достаточно сложную эволюцию. В 1915 г. в работах В.Ленина «Социализм и война» и «Крах II Интернационала» впервые появляется видоизмененное определение войны, которую он трактует как «продолжение политики иными» (именно: насильственными) «средствами». Ленин называет Клаузевица одним из «самых глубоких писателей по военным вопросам» и уточняет «формулу войны», имея в виду и вооруженное и невооруженное насилие: идет Первая мировая война, в которой также впервые активно используется весь спектр иных, в том числе невоенных средств. В преддверии Второй мировой войны отношение к Клаузевицу и его трудам начинает меняться. Поворотным моментом явилось специальное идеологическое совещание в ЦК ВКП(б), проведенное в 1944 г. под руководством Г.Маленкова, на котором фактически было пересмотрено отношение ко всей немецкой классической философии. На совещании было принято решение «О недостатках и ошибках в освещении истории немецкой философии конца XVIII — начала XIX веков». Совещание резко осудило некритическое изложение философии Гегеля в целом, имевшееся в третьем томе «Истории философии». Было принято решение сохранить присужденную ранее Сталинскую премию только за первыми двумя томами и изъять третий том. Рикошетом досталось и Клаузевицу, признанному апологетом прусской монархии и душителем французской революции (что, кстати, соответствовало истине, но нисколько не умаляло заслуг Клаузевица — ученого), чья «военная доктрина в значительной мере помогла созданию фашистской теории «молниеносной войны». А дальше последовал «Ответ тов. Сталина на письмо тов. Разина» (1947), труд Клаузевица «О войне» был объявлен «настольной книгой немецких милитаристов» и имя Клаузевица в России стало постепенно забываться.

Опубликованные недавно крупные работы генерала армии В.Самсонова и генерала армии М.Гареева посвящены анализу влияния средств противоборства на характер и формы современной войны. Эти работы служат хорошим стимулом для дальнейшей разработки новых подходов к изучению природы войны с учетом теоретического наследия Клаузевица.

Одним из таких подходов, вероятно, можно считать исследование феномена войны как составной части политического процесса, представляющего собой совокупность взаимосвязанных временных интервалов — фаз, развивающихся в определенном геополитическом масштабе (глобальном, региональном, локальном) и характеризующихся использованием необходимого спектра средств для достижения тех или иных политических целей. В результате использования этих средств происходит трансформация (преобразование), деформация (поражение) или деструкция (разрушение) СОЧ. Достижение (или недостижение) поставленных политических целей свидетельствует о разрешении социальных противоречий, окончании фазы и переходе социума на иной общественно–исторический уровень. Схематично развитие этого условного (и специально упрощенного) политического процесса можно представить в виде вектора.

Точкой отсчета политического процесса является нулевая фаза (мирное сотрудничество) — наиболее благоприятная фаза развития общества, во время которой социальные противоречия разрешаются исключительно невоенными средствами, при этом осуществляется позитивное изменение СОЧ. Важно подчеркнуть, что действие политических и других невоенных средств на стадии мирного сотрудничества исключает насилие и поэтому должно обязательно согласовываться со следующими мирными принципами их применения:

Невоенные средства должны применяться законно, т.е. в полном соответствии с нормами внутригосударственного и международного права при приоритете последнего.

Использование невоенных средств должно осуществляться добровольно и на взаимовыгодной основе.

Применение невоенных средств не должно нести угрозу безопасности и наносить ущерб другим участникам политического процесса.

Эти принципы взаимоувязаны и должны соблюдаться в пакете. (Исключение составляют асоциальные средства, т.е. такие средства, как организованная преступность, международный терроризм, контрабанда оружия, торговля наркотиками и т.п. Возможность их использования в рамках нулевой фазы определяется в основном, масштабом применения этих средств.) Только в этом случае речь может идти о мирном достижении поставленных политических целей, наиболее общими из которых, по–видимому, следует признать перераспределение зон геополитического влияния и ресурсов (или права их контролировать). Таким путем происходит ненасильственная трансформация социума, других компонентов СОЧ и мирное протекание политического процесса в рамках конкретного исторического периода.

Однако не все политические цели могут быть достигнуты при помощи «мягких» невоенных средств.

Наступает момент, когда для достижения цели необходимо продолжить политику иными средствами.

Своеобразно, но весьма точно описывал начало этого процесса Мао Дзедун. «Когда политика, — отмечал он, — достигнув определенной стадии развития, больше не в состоянии развиваться по–прежнему, возникает война — для того, чтобы смести препятствия на пути политики». По этой причине происходит перерастание периода мирного сотрудничества в качественно новое состояние — невооруженное противоборство, свидетельствующее о наступлении первой (низшей) фазы войны. Именно в это время начинается «продолжение политики иными средствами».

Действительно, важнейшей характеристикой этой фазы является применение «жестких» невоенных средств, при которой «пакет мирных принципов» категорически не соблюдается. Объективно такие средства становятся (и в этом проявляется их двойственная природа) принципиально другими, иными, поскольку их действие превращает политический процесс из мирного, добровольного в акт принуждения, насилия, хотя и насилия невооруженного. Такое определение этой фазы политического процесса отвечает главным критериям не только «формулы войны», но и другого, не менее известного положения Клаузевица. «Война, — писал он, — это акт насилия, имеющий целью заставить противника выполнить нашу волю». То, что это насилие генерируется невооруженным путем, без кровопролития не имеет значения, если в результате деформации СОЧ одна из сторон терпит поражение, а другая достигает политической цели, т.е. навязывает свою волю. Военные средства на этой стадии могут выступать только как фактор гипотетической угрозы («демонстрация силы») или иметь краткосрочное и ограниченное использование («акции возмездия»). Активное применение «жестких» невоенных средств в сочетании с «мягкими» нетрадиционными средствами (в первую очередь информационными) составляет главную особенность протекания первой фазы войны в современных условиях. Невооруженное насилие, деформация СОЧ и достижение политической цели вследствие принудительного изменения состояния социума составляют существенные признаки этой фазы войны, но войны не как политической реальности, а как категории военной философии. Такое состояние политического процесса Л.Троцкий метко характеризовал как «ни мира, ни войны». Выход из него завершается к моменту либо восстановления «пакета мирных принципов», либо реального применения военных средств.

Невозможность разрешить противоречия без применения в качестве ultima ratio военных средств знаменует переход политического процесса во вторую (высшую) фазу войны. Использование военных средств приводит к вооруженному противоборству, участвующие в котором стороны преследуют уже военно–политические цели. По существу именно эта фаза является собственно войной, поскольку именно здесь применяется вооруженное насилие, проливается кровь и происходит разрушение СОЧ. Комплекс традиционных и «жестких» нетрадиционных (ОГП) средств здесь может быть использован в полном объеме и без каких–либо ограничений. В качестве доминирующей силы выступают военные средства. Завершение второй фазы обусловливается достижением военно–политических целей и предполагает начало мирного периода или переход в первую фазу войны, в которой продолжается политика иными, но уже не разрушающими среду обитания человека средствами.

Очевидно, что война имманентна политике, внутренне присуща ей. В то же время в рамках политического процесса война проявляется как самодостаточное явление, характерной особенностью которого является достижение политических целей насильственным путем. С началом войны и в ходе ее противоборствующие стороны нередко бывают вынуждены пересмотреть свою политику, приспособить ее к новым условиям и задачам, возникающим в ходе противоборства, для того чтобы по иному, другими способами, в другой последовательности, но бороться за свои политические цели. Война, генерируемая политикой, становится не только продолжением политики, но и ее движущей силой, фактором, преобразующим сам политический процесс, ускоряющим динамику его развития при помощи иных средств. При этом определяющую роль в развитии всего политического процесса играет первая фаза войны. В ней наиболее явственно проглядывается то «лоно», в котором, как писал Клаузевиц, «развивается война», в котором «в скрытом виде уже намечены контуры войны, как свойства живых существ в их зародышах». Она является переходной стадией, буфером, препятствующим перерастанию политического процесса из нулевой фазы в собственно войну. Поэтому разрешение общественно–политических противоречий на этой стадии предоставляет социуму возможность перейти на иной уровень развития, хотя и посредством деформирования СОЧ, но бескровно, без применения военных средств. Однако последствия даже такого перехода могут оказаться исключительно тяжелыми.

Так, во второй половине ХХ в. основное содержание мирового политического процесса составляла его первая фаза — «холодная война». В результате этой войны Россия (СССР) потерпела жестокое поражение. В числе самых крупных последствий этой войны следует выделить глобальное изменение геополитической конфигурации северного полушария вследствие распада СССР, Организации Варшавского Договора, СЭВ и мировой социалистической системы. В зонах тотального влияния США и НАТО, уже поглотивших бывших сателлитов СССР, оказались страны Балтии, Украина, Молдавия, Грузия, Азербайджан, Казахстан и республики Средней Азии. Одновременно с этим происходит интеллектуальная и экономическая деградация России, все более подрывающая основы национальной безопасности страны. Показав неспособность технологически грамотно потреблять богатейшие природные ресурсы, Россия стала их поставщиком, утратив способность перейти в обозримом будущем к устойчивому развитию. Более того, современная Россия превратилась в крупнейшего в мире экспортера финансовых ресурсов (!). Вывоз капитала из страны, начиная с 1992 г., достиг, по различным оценкам, от 350 до 500 млрд. долл., и все больше становится похожим на контрибуцию. Если это не последствия тяжелейшего поражения в войне, то, что же тогда есть война? Известный русский писатель А.Зиновьев, наблюдавший это явление со стороны Запада, даже не будучи человеком военным, справедливо заметил: «Холодная война была настоящая война. Первая в истории человечества война нового типа». Один из самых влиятельных идеологов этой войны Зб.Бжезинский в своей книге «Вне контроля. Глобальный беспорядок накануне XXI века» (1993), обосновывающей ее неизбежность и даже необходимость, указал на главную политическую цель «холодной войны» — установление «глобального лидерства» США.

Невооруженное, но ожесточенное противоборство с использованием «жестких» невоенных средств имело место на протяжении всей истории человечества. Немецкий философ и военный историк Ф.Меринг в своем очерке «Военно–исторические экскурсии» (1914) приводит многочисленные примеры войн XVII — XVIII столетий, которые были выиграны без единой битвы, за счет применения «стратегии на истощение». И все же «холодная война» стала уникальным историческим явлением. Ее уникальность заключалась в невиданном ранее противоборстве двух гигантских социально–политических систем, осуществлявшемся на фоне научно–технической революции. И свою, особую роль в исходе этого противоборства сыграло беспрецедентное по уровню и масштабу применение традиционных и нетрадиционных средств, получивших ускоренное развитие во второй половине ХХ в.

Некоторые выводы

Новые виды и типы средств противоборства создаются исходя из потребностей социума. При помощи этих средств социум стремится разрешить, прежде всего, свои внутренние противоречия. Использование определенных средств, в свою очередь, диктует условия и динамику перехода социума на иной уровень развития.

Достижение этого уровня меняет потребности социума и одновременно дает толчок к созданию новых средств противоборства. Таким образом проявляется важнейшая социальная функция средств противоборства.

На современном этапе участились попытки социума разрешать свои внутренние противоречия путем активного воздействия на инфосферу, техносферу и биосферу. Вследствие существенного расширения сферы противоборства «полем битвы» для участников этого процесса становится вся среда обитания человека. Поэтому в наступающем столетии обладание нетрадиционными средствами противоборства будет предопределять потенциальное превосходство над соперником в мирное время и реальное — в годы войны. Фаза политического процесса определяется характером средств, используемых социумом для достижения политических целей. Война как социально–политическое явление начинает развиваться в тот момент, когда происходит конверсия «мягких» невоенных средств (средств сотрудничества) в «жесткие» невоенные средства (средства противоборства). Дополнительное использование на этой стадии «мягких» нетрадиционных средств повышает вероятность возникновения войны, но не способно изменить ее природу.

Опыт «холодной войны» показывает, что общество, даже имея на вооружении самые мощные виды военных средств, способно предотвратить наступление второй, высшей фазы войны. В связи с этим заметно возрастает роль мирного периода и первой фазы войны, а также политическое значение невоенных и «мягких» нетрадиционных средств. Вероятно, в будущем изменится и политическое значение военных средств, которым все больше будет отводиться роль не средств ведения вооруженной борьбы, а фактора предупреждения, сдерживания и даже устранения потенциальных военных угроз.

Таким образом, при определении основных направлений развития вооружения и военной техники (ВВТ) и технического оснащения Вооруженных Сил России в начале XXI века учитываются:

— возможные риски военно–политического, военно–экономического и военно–технического характера, связанные с существованием дестабилизирующих внешних и внутренних факторов (включая возможную неадекватность реакций со стороны других государств и военно–политических союзов на принимаемые Россией меры по защите своих национальных интересов);

— роль военно–силовых факторов в обеспечении защиты национальных интересов России в условиях дальнейшего обострения глобальной конкуренции стран (в том числе вследствие противоречивости современных тенденций трансформации и развития всей системы международных отношений);

— состояние, направления и перспективы развития ВВТ, строительства и применения ВС тех государств (военно–политических союзов), которые определяют основные мировые тенденции в развитии военного дела и/или интересы которых могут входить в существенные противоречия с национальными интересами России (последнее играет решающую роль при определении основных задач российского государства и его ВС, требований к их системе вооружения и основных направлений ее развития);

— реальное состояние технического оснащения и обеспечения ВС России и их способность выполнить поставленные задачи по обеспечению обороны и безопасности страны в рассматриваемой перспективе («недостаточность» боевых возможностей ВС является основным фактором, влияющим на направленность политики государства в области военного строительства); финансово–экономические возможности государства по использованию и развитию национальной технологической базы в интересах укрепления обороны и безопасности страны (как с точки зрения повышения эффективности системы вооружения и боевой мощи ВС в целом, так и с целью снижения их ресурсных потребностей в мирное и военное время).

Кроме того, учитывается и фактор времени. Точнее, тот цейтнот, в который попали ВС и оборонный промышленный комплекс России в начале 90–х годов вследствие обвального сокращения расходов на разработку, производство, эксплуатацию и ремонт ВВТ.

Военные аспекты угроз национальной безопасности России

Национальная безопасность России обеспечивается надежной защищенностью ее граждан («личности»), общества и государства от внутренних и внешних угроз. Соответственно военные аспекты угроз национальной безопасности России также носят как внутренний, так и внешний характер.

Основные внутренние угрозы военной (оборонной) безопасности России обусловлены долгосрочными последствиями общественно–политического и социально–экономического кризиса в стране и характеризуются: обострением межнациональных отношений, региональным сепаратизмом и религиозным экстремизмом, создающими благоприятные условия для возникновения внутренних вооруженных конфликтов; существенным снижением внутреннего валового продукта, что принципиально ограничивает возможности государства по финансированию своих оборонных потребностей, в том числе в области развития ВВТ, технического оснащения и обеспечения Вооруженных Сил; значительным ослаблением научно–технического, технологического и интеллектуального потенциала и усилением внешней технологической зависимости страны, подрывающими оборонную безопасность государства. Кроме того, к внутренним источникам угроз оборонной безопасности России относятся и вынужденное затягивание процесса реформирования ее военной организации (включая оборонный промышленный комплекс), а также несовершенство действующей в стране нормативно–правовой базы.

Основные внешние угрозы оборонной безопасности России, обусловливающие ослабление ее позиций на мировой арене и представляющие угрозу суверенитету и территориальной целостности страны, характеризуются:

— развитием негативных тенденций в трансформации всей системы международных отношений (особенно в части снижения эффективности существующих механизмов обеспечения международного мира и безопасности вследствие стремления США и НАТО к военно–силовому решению ключевых проблем мировой политики в обход ООН и ОБСЕ);

— укреплением недружественных России и ее союзникам военно–политических блоков и союзов и расширением их сфер влияния и «зон ответственности» при одновременном усилении центробежных процессов в СНГ;

— возникновением и эскалацией военных конфликтов вблизи государственной границы России и внешних границ СНГ; резкой эскалацией масштабов международного терроризма против России и ее союзников, в том числе с возможным использованием ОМП;

— увеличением военно–технологического отрыва ведущих держав и наращиванием их возможностей по созданию ВВТ новых поколений, что ведет к качественно новому этапу гонки вооружений и существенному изменению содержания, форм и способов ведения военных действий;

— существованием территориальных претензий к России со стороны сопредельных государств.

Наиболее полно и наглядно значимость данных угроз для национальной безопасности России проявилась в ходе расширения НАТО на Восток и их агрессии против Югославии, а также событий на Северном Кавказе.

В этой связи следует особо остановиться на последней войне на Балканах, так как она во многих отношениях стала значимой. С военно–политической точки зрения эта война ознаменовала собой, по существу, начало новой эпохи не только в военной, но и во всеобщей истории. Эпохи открытого военно–силового диктата США по отношению к другим странам, в том числе к своим союзникам (именно в этом контексте просматривается и «глобализация» НАТО своей зоны ответственности).

Появление этой эпохи — не случайный зигзаг истории, а одна из основных закономерностей конца XX — начала XXI века. При относительно небольшой удельной численности населения (порядка 2,5%) США потребляют до 40% добываемых в мире природных ископаемых, импортируя при этом около половины нефти, за счет которой на 40% удовлетворяют свои базовые потребности в энергии. Поэтому по мере возрастания зависимости своего экономического благополучия от доступа к мировым рынкам и запасам природных ресурсов военно–силовая компонента политики США будет систематически усиливаться. В том числе и по отношению к России — в силу специфики ее геополитического положения.

С военно–стратегической точки зрения ВС США и НАТО в результате 78–суточной воздушно–морской наступательной кампании удалось достигнуть фактически беспрецедентных результатов. Впервые была практически подтверждена принципиальная возможность реализации концепции «воздушной войны», выдвинутой итальянским военным теоретиком дивизионным генералом Дуэ еще в 20–е годы нашего столетия.

Согласно этой концепции, для принуждения противника к капитуляции достаточно разрушить важнейшие военные, государственные и экономические объекты на его территории путем нанесения по ним массированных авиационных ударов. Однако до появления современных военных технологий ни в одной из войн прошлого без проведения широкомасштабных наземных военных действий и захвата значительной части территории победить противника не удавалось.

С военно–технической точки зрения эта война стала полномасштабным прообразом нового, так называемого «бесконтактного» вида войн (их можно назвать еще информационно–технологическими, или «виртуальными»), что означает начало нового этапа революции в военном деле.

Необходимо особо отметить, что подобный вид войн появился не вдруг, а во многом в результате целенаправленного и планомерного развития США тех программ «звездных войн», которые начали разрабатываться ими в начале 80–х годов в рамках стратегической оборонной инициативы (СОИ).

Характерные черты таких войн — подавляющее военно–техническое и информационное превосходство нападающей стороны, сводящее ее риск понести ощутимые людские и материальные потери от возможных ответных действий противника до приемлемого для себя минимума. Массированное применение нападающей стороной дистанционно–пилотируемых и роботизированных летательных аппаратов и дальнобойного высокоточного оружия (преимущественно воздушного и морского базирования), особенно на этапе завоевания абсолютного господства в информационной и воздушно–космической сферах. Систематическое и избирательное поражение важнейших объектов военного, военно–экономического и экономического потенциалов, а также вывод из строя систем обеспечения жизнедеятельности населения на всей территории противника для принуждения его к капитуляции.

Очевидно, что по мере возрастания информационно–технологического отрыва США и других высокоразвитых государств их возможности по ведению подобных войн в отношении других стран будут возрастать. При этом значимость имеющегося у этих стран ядерного оружия в качестве их фактора стратегического сдерживания будет определяться уже не только и даже не столько самим фактом его наличия. Большое значение будет иметь уровень информационно–технологического развития обеспечивающих и оборонительных систем, гарантирующих возможность эффективного применения этими странами ядерного оружия в критических для них ситуациях.

Данный вывод в полной мере относится и к России. Поэтому поддержание возможностей по адекватному реагированию на возможные вызовы и угрозы настоящего и будущего при рациональных затратах на национальную оборону является для государства важнейшим направлением его деятельности по обеспечению военной безопасности России. В первую очередь на те вызовы и угрозы, которые обусловлены началом нового этапа революции в военном деле.

Основные особенности нового этапа революции в военном деле

Очередной этап революции в военном деле стал возможным вследствие разработки и широкого использования США и другими высокоразвитыми в военном отношении странами новых «прорывных» технологий военного и двойного назначения для развития ВВТ, совершенствования организационных структур, форм и способов боевого применения войск (сил).

«Революции» в военном деле стоят дорого. Поэтому до последнего времени США и другие высокоразвитые страны использовали наиболее экономичный, эволюционный путь развития систем ВВТ и строительства ВС.

К примеру, именно этим путем США, во многом определяющие общемировые тенденции развития средств и способов ведения вооруженной борьбы, смогли достигнуть к концу 80–х годов «кумулятивного» накопления боевых возможностей своих ВС. Для этого ими был использован интегральный эффект от обеспечения технической возможности оперативного (применительно к конкретным боевым задачам) функционального объединения в реальном масштабе времени широко рассредоточенных разнородных сил и средств различного базирования в общем контуре боевого управления. В связи со значительным технологическим отрывом в сфере информационного обеспечения боевых действий это дало ВС США существенное военно–техническое превосходство над армиями других стран даже при наличии у них ВВТ с сопоставимыми ТТХ. Что и было продемонстрировано США сначала в войне против Ирака, а затем в более полной мере — против Югославии.

В ближайшие годы можно ожидать еще более кардинальных преобразований и повышения возможностей всех военно–силовых компонентов системы национальной безопасности США. В первую очередь — за счет увеличения степени их интеграции, а также информационно–технологического отрыва от других стран на основе освоения новых «интеллектуальных» и нанотехнологий, а также космоса, ставшего наиболее приоритетной сферой военных действий. Причем дальнейшее освоение космоса непосредственно связывается с созданием национальной системы ПРО США.

Несмотря на то, что тем самым подрываются сами основы двустороннего и многостороннего договорного процесса по сокращению стратегических ядерных вооружений.

В области развития неядерных вооружений наивысший приоритет отдается разработке систем, средств и способов защиты государственных, военных и коммерческих информационных систем, ставших в современных условиях ключевыми компонентами экономики и инфраструктуры США.

Основные приоритеты в области создания перспективных средств поражения отдаются оружию направленной и электромагнитной энергии, кибер–оружию, малозаметным непилотируемым боевым платформам, предназначенным для ведения всепогодной разведки и скрытного применения различных видов высокоточного (преимущественно дальнобойного) оружия.

Одновременно осуществляются мероприятия по дальнейшему повышению возможностей войск (сил) общего назначения ВС США по ведению информационных, специальных и воздушно–морских десантных операций в удаленных регионах мира, а также операций в условиях крупных городов.

Аналогичные тенденции развития ВВТ характерны и для других военных держав, что позволит им уже в ближайшем будущем существенно нарастить боевой потенциал своих ВС, в том числе по обнаружению, идентификации, сопровождению и одновременному поражению гораздо большего количества целей на поле боя и в глубине обороны противника.

Таким образом, главная особенность нового этапа революции в военном деле заключается в резком повышении эффективности традиционных и появлении принципиально новых видов неядерных вооружений, в том числе на новых физических принципах. В результате их роль в общей системе межгосударственных отношений, как показали те же балканские события, по своей значимости начала приближаться к роли ядерного оружия.

Основные задачи и проблемы военно–технической политики России

Россия по своему геополитическому и геостратегическому положению является крупнейшей евроазиатской державой, что исторически обязывает ее иметь достаточную военную мощь для защиты национальных интересов.

Главную роль в обеспечении военной безопасности России играют ее Вооруженные Силы, призванные обеспечить сдерживание в интересах предотвращения ядерной и обычной крупномасштабной или региональной войны, а также выполнение союзнических обязательств российского государства.

Для выполнения указанных задач ВС России должны быть способны:

— гарантированно обеспечить нанесение заданного ущерба ядерным оружием любому государству–агрессору либо коалиции государств в любых условиях обстановки;

— обеспечить боевым составом мирного времени: надежную защиту страны от воздушно–космического нападения и решение совместно с другими войсками задач по отражению агрессии в локальной войне;

— развертывание группировки войск (сил) для решения задач в региональной войне;

— осуществление Россией миротворческой деятельности как самостоятельно, так и в составе международных организаций.

В настоящее время в результате почти десятилетней «паузы» в техническом оснащении ВС России, несмотря на их высокую обеспеченность ВВТ, по совокупной доле современных образцов оружия и техники заметно уступают армиям передовых стран мира.

В том числе в области систем и средств информационного обеспечения жизнедеятельности и, главное, боевого применения войск (сил). Последнее обстоятельство, в частности, крайне осложняет условия применения высокоточного оружия, ставшего основным средством поражения важнейших объектов на поле боя и в тылу противника. К тому же и по степени насыщения войск (сил) таким оружием Россия заметно отстает от Запада.

Имеющееся превосходство Запада по степени информатизации и насыщения войск (сил) высокоточным оружием имеет достаточно определенные временные рамки. Они обусловлены в первую очередь сроками технического и, что в настоящее время приобретает особое значение, морального устаревания ВВТ, а также возможностями модернизации образцов с целью приближения их ТТХ к уровню современных требований.

В годы «холодной войны» создание качественно новых образцов и систем ВВТ, радикально меняющих сам характер вооруженной борьбы, осуществлялось примерно каждые 5–10 лет (достаточно вспомнить хотя бы появление основных систем ракетно–ядерного оружия, в том числе с разводящимися головными частями, крылатых ракет, самолетов–невидимок F–117 и В–2). При этом средние темпы перевооружения ведущих армий мира на ВВТ нового поколения составляли до 4–5% в год. А само это ВВТ, как правило, не только существенно (на 30–50% и более) превосходило по аналогичным показателям образцы и системы предшествующего поколения, но и обладало по сравнению с ними качественно новыми свойствами. В результате менее чем за десятилетие ВВТ нового поколения становилось не просто основой боевого потенциала ВС.

Оно давало войскам (силам) возможность не только более успешно решать традиционные задачи, но и обеспечивало выполнение ими принципиально новых боевых задач.

Подобная картина наблюдалась и после окончания «холодной войны»: США и НАТО постарались максимально использовать в этих целях и договорные сокращения обычных ВС и вооружений «от Атлантики до Урала», и самороспуск Варшавского Договора, и распад СССР. Причем в тот период США, например, считали, что по отношению к России им достаточно иметь общий технологический разрыв в 5 лет. Почему и не предполагали ограничивать экспорт в Россию технологий гражданского и двойного применения с этим и большим сроком «давности». Тем более что на освоение этих технологий также требовалось дополнительное время, измеряемое годами.

В настоящее время возможности российского государства по интенсификации наращивания объемов военного производства и темпов перевооружения войск (сил) ограничиваются не только по финансово–экономическим причинам. Немаловажное значение имеют и внешнеполитические факторы: резкое форсирование Россией этого процесса может быть воспринято другими странами как ее милитаризация.

Однако следует учитывать, что мир находится еще только на начальной стадии очередной революции в военном деле, поэтому основные виды имеющихся у России стратегических и обычных вооружений еще рано списывать со счетов. Другое дело, что при их модернизации и разработке новых образцов необходимо использовать самые новейшие технологии, чтобы эти вооружения были достаточно эффективными еще в течение, как минимум, одного–полутора десятилетий.

Необходимый для решения этой задачи задел у России имеется. Сохранена также и ее военно–техническая и военно–промышленная независимость в области разработки и производства не только стратегических, но и основных видов обычных вооружений. О последнем свидетельствуют, в частности, поставки российского ВВТ в другие страны, а также международные и отечественные оружейные выставки, на которых были представлены некоторые из наших новейших разработок. Осуществляются и другие формы военно–технического сотрудничества с различными странами, включая модернизацию ранних и разработку новых образцов и систем оружия на кооперационной основе с зарубежными государствами. Так что в области разработки и производства целого ряда основных видов обычных вооружений, разрешенных к экспорту, Россия еще вполне конкурентоспособна.

Теперь об оружии на новых физических принципах (НФП), появление которого, особенно на стратегическом и оперативном уровне, означает очередной качественный скачок в изменении содержания и развитии форм и способов вооруженной борьбы.

Кроме того, сочетание стратегических систем ядерного оружия и оружия на НФП коренным образом меняет даже само представление о возможности установления устойчивого паритета между отдельными военными державами и военно–политическими союзами в области этих вооружений, особенно в условиях многополярного мира.

Создание оружия на НФП под силу только при наличии соответствующего научно–технологического и экономического потенциалов. Поэтому государства, овладевшие технологиями создания такого оружия, постараются не только исключить саму возможность его попадания к различным экстремистским режимам и организациям, но и ограничить доступ к нему других стран (как это делается, например, в настоящее время в отношении ядерного оружия и ракетно–космических технологий). Вследствие этого у России в обозримой исторической перспективе существует единственная возможность стать полноправным обладателем новых видов оружия: создать их самостоятельно. Необходимый для этого научно–технический и технологический задел, а также вполне работоспособные научные и производственные коллективы в стране имеются. При этом даже по сегодняшним меркам требуются достаточно скромные средства, чтобы Россия уже в ближайшие годы могла продемонстрировать опытные образцы новых видов оружия сдерживания. В том числе и для того, чтобы показать, например, всю бесперспективность создания США национальной системы ПРО для нейтрализации стратегического ядерного потенциала России.

Таким образом, несмотря на все катаклизмы прошедшего десятилетия, у России есть еще вполне достаточный «запас прочности», позволяющий рассчитывать на возможность оснащения ее ВС новым ВВТ по мере выхода страны из экономического кризиса. Однако необходимо иметь в виду, что любой запас прочности, как известно, не безграничен и должен если не постоянно, то хотя бы периодически поддерживаться.

В этой связи можно отметить, что надежды на возможность завершения перспективных разработок и сохранения до «лучших времен» оборонного промышленного комплекса страны исключительно за счет экспортных поставок являются весьма призрачными. Никаких скидок России на мировом рынке оружия в связи с ее тяжелым финансово–экономическим положением, как показывает практика, не будет.

В целом на данный момент общая ситуация такова, что в ближайшие годы Россия не сможет поддерживать военно–стратегический и военно–технический паритет с ведущими военными державами Запада на «симметричной» основе, особенно в области неядерных вооружений. Кроме того, при планируемых объемах бюджетных ассигнований на развитие ВВТ в ближайшее десятилетие не представляется возможным обеспечить целостность и полномасштабное развитие всех компонентов системы вооружения ВС.

Таким образом, необходим поиск рационального сочетания эволюционного и «революционного» путей и наиболее эффективных асимметричных направлений развития ВВТ и технического оснащения ВС России.

Главная цель, основные задачи и общие принципы военнотехнической политики России в начале XXI века.

Главная цель современной военно–технической политики государства заключается в оснащении ВС России приоритетными средствами вооруженной борьбы и поддержании в боеготовом состоянии (готовности к применению) тех существующих систем вооружений, которые в начале XXI века обеспечат возможность выполнения Вооруженными Силами поставленных задач.

Для достижения этой цели в рамках разрабатываемой Государственной программы вооружения на 2001–2010 годы и при формировании текущих государственных оборонных заказов необходимо: обеспечить на основе рационального использования выделяемых минимальных ассигнований оптимальное сочетание затрат на поддержание в боеготовом состоянии существующих систем стратегических и обычных вооружений, разработку, модернизацию и ограниченное производство важнейших образцов оперативно–тактических вооружений, необходимых для поддержания боеспособности соединений и частей постоянной готовности сил общего назначения ВС и других войск Российской Федерации; обеспечить эффективное использование и наращивание имеющегося научно–технического задела в области «прорывных» технологий с целью ускорения разработки перспективных образцов ВВТ, позволяющих нейтрализовать военно–технические угрозы со стороны других стран и создать новую материальную базу для последующего перевооружения войск (сил); сохранить научно–технические и производственные мощности ядра военного промышленного комплекса страны.

В основу решения этих задач положены следующие общие принципы:

— безусловное поддержание в боеготовом состоянии (готовности к применению) систем, комплексов и образцов ВВТ, вносящих основной вклад в решение важнейших задач ВС (информационные, ядерные и высокоточные неядерные средства вооруженной борьбы);

— рациональное использование и развитие потенциала существующей системы вооружения ВС РФ для поддержания их боевой и мобилизационной готовности и боеспособности;

— сосредоточение ресурсов на повышении уровня информатизации, «интеллектуализации», роботизации и мобильности ВВТ;

— поэтапное сбалансирование систем вооружений ВС и других войск РФ по средствам поражения, информационного, оперативного, технического, тылового обеспечения и мобильности войск;

— сохранение уникальных технологий и опережающее развитие научно–технического задела военного и двойного предназначения, государственное стимулирование использования «прорывных» технологий в гражданских целях и в сфере военно–технического сотрудничества с другими странами, создание и производство импортозамещающих комплектующих изделий и элементной базы;

— комплексное решение проблем военно–технического обеспечения стратегической мобильности войск (сил);

— компенсация отказа от прямого военно–технологического соперничества с наиболее развитыми странами посредством создания «асимметричных» средств вооруженной борьбы, позволяющих поражать наиболее уязвимые функциональные элементы основных систем и ключевых объектов инфраструктуры противника и тем самым существенно обесценить их военно–технические преимущества.

Основные приоритеты и направления развития вооружения и военной техники ВС России в начале XXI века

Основные приоритеты и направления развития отечественного ВВТ обусловливаются необходимостью ускорения завершения глубоких структурных преобразований ВС России и качественного совершенствования их системы вооружения для решения задачи сдерживания от развязывания войны против России и ее союзников и повышения эффективности действий войск (сил) постоянной готовности в локальных конфликтах.

В этой связи общий приоритет на ближайшее десятилетие отдается завершению разработки и развертыванию ограниченного производства тех важнейших образцов стратегических ядерных и неядерных вооружений, которые позволят обеспечить:

— во–первых, парирование существующих внешних и внутренних угроз оборонной безопасности России;

— во–вторых, сбалансированность и возможность комплексного развития в дальнейшем систем вооружений видов и родов ВС, других войск РФ и системы вооружения ВС России в целом.

К общим направлениям развития ВВТ для ВС России относятся: развитие интегрированных систем и средств разведки, управления и связи, координатно–метрического и других видов обеспечения, придание этим системам и средствам свойства межведомственной совместимости в целях обеспечения возможности оперативного взаимодействия группировок видов ВС и родов войск при применении высокоинтеллектуального оружия и решении других боевых задач; при этом основные усилия в развитии систем и средств АСУ и связи будут перенесены на оперативно–тактическое и тактическое звенья, где они вносят наибольший вклад в повышение боевой эффективности применения группировок войск (сил); превращение высокоточного оружия в интегральную составляющую всех основных систем и подсистем вооружения видов ВС; создание интегрированной информационной среды и разработка единой для всей военной организации государства системы стандартов хранения и обмена данными; универсализация, информатизация и «интеллектуализация» образцов ВВТ, их интегрирование и комплексирование для придания им многофункциональных свойств; создание малогабаритных и сверхмалых средств вооруженной борьбы на основе микроминиатюризации, особенно в сферах разведки, контрразведки и боевого управления; снижение заметности образцов ВВТ и военных объектов во всех диапазонах длин волн; повышение мобильности и транспортабельности ВВТ; снижение эксплуатационных расходов ВВТ на основе внедрения передовых средств и методов технического обслуживания, в том числе систем и средств со встроенной диагностикой, неремонтируемых и необслуживаемых, основанных на магистрально–модульном принципе конструирования; автоматизация процессов управления и материально–технического обеспечения войск, создание единой, интегрированной и унифицированной системы тылового обеспечения всех компонентов военной организации.

Основные усилия в развитии систем и средств АСУ и связи ВС будут перенесены на оперативно–тактическое и тактическое звенья с целью повышения эффективности применения группировок войск. Важнейшим направлением развития стратегических вооружений является формирование единой системы разнородных сил, включающих стратегическую (СЯС) и тактическую (ТЯО), что позволит обеспечить рациональную концентрацию усилий и ресурсов государства при решении задач сдерживания и сохранения ядерного потенциала России.

Важнейшими направлениями развития оперативно–тактических вооружений для сил общего назначения ВС России являются: — завершение разработки и развертывание единого многозарядного ракетного комплекса Сухопутных войск нового поколения, способного выполнять боевые задачи как автономно, так и в составе РУК СВ;

— разработка интегрированных комплексов оружия Сухопутных войск, позволяющих эффективно поражать подвижные и стационарные объекты противника в оперативной и тактической глубине;

— создание комплексов высокоточного оружия различного назначения, базирования и дальности действия;

— создание перспективного комплекта индивидуальной экипировки бойца с элементами боевых и вспомогательных систем нового поколения;

— создание основных образцов бронетанковой техники нового поколения с включением их в контур автоматизированной системы управления танковым (мотострелковым) батальоном, интегрированной с АСУ и другими системами огневого поражения тактического звена;

— модернизация и совершенствование существующего парка фронтовой, армейской и военно–транспортной авиации в направлении повышения ее эффективности и обеспечения боевого применения в темное время суток и в сложных метеоусловиях; разработка перспективного фронтового истребителя с расширенными возможностями по поражению наземных объектов;

— поэтапное создание единой автоматизированной радиолокационной системы и основ единого автоматизированного разведывательно–информационного поля;

— разработка унифицированного семейства зенитных ракетных комплексов ПВО и нестратегической ПРО.

Основными направлениями развития морских сил общего назначения в ближайшее десятилетие являются:

— создание многоцелевых АПЛ нового поколения с многофункциональными комплексами оружия повышенной эффективности, увеличенным боекомплектом, пониженным уровнем физических полей (прежде всего шумности) и увеличенной глубиной погружения;

— проектирование и серийное строительство универсальных надводных кораблей с высокоточным ударным и противолодочным оружием, эффективными средствами самообороны и авиационными средствами различного назначения, интегрированными в едином контуре автоматизированного управления не только самого корабля и корабельной группы (соединения);

— создание новых летательных аппаратов корабельного и берегового базирования;

— дальнейшее развитие средств управления и связи, повышение оперативности, надежности, скрытности и устойчивости связи, объединение функций связи и управления оружием.

Основные направления развития космических средств координатно–временного обеспечения предусматривают:

— переход на модернизированный космический аппарат с повышенными точностными характеристиками и сроками эксплуатации;

— массовое оснащение войск (сил) современной навигационной аппаратурой потребителей;

— создание нового поколения космических средств топо–геодезического обеспечения ВС России.

Соответствующие решения выработаны Министерством обороны и по основным направлениям совершенствования других видов ВВТ.

«История, — указывал У.Черчилль в своей книге «Мировой кризис», задолго до начала Второй мировой и «холодной» войн, — показывает, что война — удел человеческой расы. За исключением только кратких и случайных перерывов на Земле никогда не было мира». Последующие события, к сожалению, полностью подтвердили правоту утверждения политика. Изменится ли ход общественно–исторического развития в XXI в.? Покажет время. А пока война (ее первая фаза) остается неизбежным спутником человечества.