"Камень и ветра 4. Поход за радугой" - читать интересную книгу автора (Нейтак Анатолий)

4

Маги тоже спят. Но их сон не совсем такой, как у других людей. А иной раз – совсем не такой. Закрывая глаза, я думала об оседлавшем перевал замке… о замке, который, насколько мне было известно, существовал за пределами любого из плотных миров. В общем-то, я и на треть не была уверена в том, что фокус сработает. Но тем приятнее было после мгновения дезориентации осознать себя стоящей на дороге, плавно поднимающейся к распахнутым воротам.

Зеркала под рукой не было, но каким-то образом я знала, что все перемены дня минувшего истёрлись из моего облика. Здесь, в реальном сне, я была отчасти такой, какой привыкла быть, а отчасти такой, какой хотела себя считать. Здесь мои прямые волосы вернули себе исконную черноту, кожа – бледность, а багровые отсветы тёмной магии на дне зрачков перекатывались даже тогда, когда я оставалась спокойна. С потёртой кожей мужского дорожного костюма прекрасно сочетался короткий нож на поясе и меч-бастард, закреплённый на спине. На указательном пальце правой руки сидел, как влитой, перстень-печатка, передававшийся из поколения в поколение старшему из отпрысков моего рода. А мизинец левой руки скромно охватывало медное колечко. То самое, заработанное тяжким каждодневным трудом, магией и пролитой кровью.

Изгнав из мыслей всё постороннее, я зашагала к воротам. И довольно быстро миновала их, ступив на каменную мостовую обширного двора.

В прошлый раз ворота замка были закрыты, и недрёманная стража стерегла подходы к перевалу. В прошлый раз меня впустили не раньше, чем я назвала своё подлинное имя, место рождения (начиная с названия мира) и магические специализации. Впрочем, в прошлый раз мне, как и другим соискателям, было обещано право свободного прохода в это странное место. Но должен же кто-то меня встретить?

– Конечно, должен.

Я мгновенно развернулась, вскидывая правую руку к рукояти бастарда, а пальцы левой складывая в затверженную фигуру концентрации.

– Тише-тише! Я не враг.

– Друзья не подкрадываются со спины.

– Я не подкрадывался. Но даже для имеющих хозяйский ключ к этому месту точка перехода расположена как раз в воротах. Замок никого не пропускает к своему сердцу без дополнительной проверки, не исключая и своего создателя…

Руку от бастарда я убрала, но сосредоточенность, помогающую творить магию, напротив, углубила. Авантюрная жилка и разумная осторожность друг другу вовсе не помеха.

Незнакомец, изучавший меня слишком узкими раскосыми глазами, изрядно походил на меня саму. Такие же прямые чёрные волосы, почти те же осанка и рост, почти такая же одежда. Правда, кожа его имела странный желтоватый цвет, не похожий на простой загар, скорее – на природный оттенок. Скулы были слишком широкими, лицо – слишком плоским, глаза… ну, про глаза уже было сказано. Подобного расового типа на Больших Равнинах не видывали (я бы остереглась сходу записывать незнакомца в категорию уродов или магически Изменённых только на основании внешних данных). Что же касается одежды, то она представляла собой довольно специфического покроя однотонно чёрный халат, чем-то неуловимо напоминающий мантию мага.

Так как там насчёт того, что не доступно обычному взгляду?

…хаос, хаос, хаос. Беспрестанные изменения, текучие образы, тающие раньше, чем сознание успевает их зафиксировать. Бурление в радужном вихре. Невозможно определить, каковы подвластные силы, каковы возраст и опыт, как организованы мышление и память. Затягивающая неопределённость. Кусочек наивного юноши, осколок воинской непреклонности, доля зрелой мудрости и полоса усталости старца – но ничего определённого, что можно было бы ухватить, задержать, проверить. И даже в том, что передо мной мужчина, временами можно усомниться…

Я резко сбросила фокусировку, опуская левую руку и прижимая её раскрытой ладонью к бедру. Нет уж, подробно изучать ЭТО сознание я не стану. Так и рехнуться недолго.

– Как результаты? – вежливо поинтересовался незнакомец.

– Потрясающе. Идеальная маскировка сущности. Внутри себя вы можете быть почти всем, чем захотите. Или кем захотите. Наверно, и тела меняли не раз?

– Менял, – ответил он медленно. – И не раз. Видевшие меня без масок, так, как вы сейчас, зовут меня Эмо. А ваше имя, как я слышал, Эйрас.

– Совершенно верно. Впрочем, если хотите, можете звать меня по прозвищу: Игла.

– А чего бы вам больше хотелось?

– Мне, в сущности, всё равно. Разве что по имени, да ещё на "вы" – это слишком официально. Особенно если учесть, что я в сравнении с вами ещё младенец.

Эмо немедленно переключился, подстроившись под новые правила. Ещё бы, с его-то немыслимой внутренней пластичностью!

– Ты сумела угадать мой истинный возраст? – живо поинтересовался он.

– Конечно, нет. Да и говорить о твоём "истинном возрасте" так же бессмысленно, как о… ну, к примеру, кислотности шкафа с реактивами, стоящего в лаборатории алхимика. Или о годе выхода в свет применительно к обширной библиотеке. Но я прожила едва четверть своей единственной жизни, а ты этих жизней прожил десятки, если не сотни. Возможно, даже тысячи. Это должно давать иное качество опыта.

Эмо кивнул.

– Браво. Ты неплохо распорядилась той четвертью жизни, которую считаешь своей, если способна понимать такие вещи. Многим из моих знакомых это понимание не даётся до сих пор. Понимаю теперь, почему Наставница выделила тебя среди остальных…

– Наставница – это Анжелика Недеева?

– Да. Учился я, как ты понимаешь, у многих, но Наставников с большой буквы у меня было только четверо. Анжи была среди них второй. И притом единственной женщиной.

Между строк, словно сигнальная лента, сиял намёк: "Я знаю, на что способны женщины, и никогда не стану относиться к ним свысока. Можешь в этом смысле на меня положиться… но и на снисхождение не рассчитывай!"

Я кивнула. И сказала:

– К сожалению, все мои учителя, начиная с отца, были мужчинами. На моей родине среди магов человеческой расы женщины встречаются не слишком часто. А исключения вроде Ордена Чаши, куда мужчинам вход заказан, своими тайнами не делятся.

Эмо вернул мне кивок, тоже уяснив из моей речи что-то своё.

– Что ж, Игла, зайдём внутрь. Заодно расскажешь, что тебя сюда привело.

Мы прогулочным шагом двинулись через двор. Эмо при этом держался по правую руку от меня и точь-в-точь вровень, словно подчёркивая этим равенство установившихся отношений. Я нисколько не сомневалась, что если бы я не перешла на "ты", он бы с той же естественностью шёл на полшага впереди… и ни за что не предложил бы говорить на ходу.

– Вкратце проблема такова, – начала я после недолгого раздумья. – В моём родном Острасском королевстве, как и в любом другом, идёт тайная борьба за власть и влияние. До недавних пор политика меня совершенно не волновала. Но один из самых серьёзных игроков, эрт Даури, возглавляющий тайную службу короны, решил заполучить политическую прибыль за счёт моих коллег. Совместно с магистром воздуха Иренашем Тарцем они фальсифицировали заговор некромантов, которые якобы должны покуситься на жизнь его величества Нерана Седьмого, используя вдобавок запрещённые разделы тёмного искусства.

– Покушение уже состоялось?

– Нет. Но подготовка, как я понимаю, близится к завершению. Если эрту с магистром удастся их маленький мерзкий марьяж, положение моей семьи, без того не особо прочное, развеется дымом, и я превращусь в изгоя. Почти всё, нажитое поколениями моих предков, будет утрачено, да и за пределами королевства к некромантам не станут относиться лучше. Мне это, разумеется, нисколько не нравится. Поэтому я предприняла ряд действий против истинных заговорщиков…

– Каких?

– В данный момент я под чужим именем проникла в Остру, столицу королевства. Прихватила я и самое мощное своё оружие, поэтому, когда я захочу извлечь из застенка Стилета, я это сделаю без особого труда…

– Не многовато ли самоуверенности? – покосился на меня Эмо неодобрительно. – И кто такой этот Стилет? Твой знакомый некромант?

– Некромант, но не знакомый. Вернее, я знаю о его существовании и даже знаю, где именно его содержат, а вот он понятия не имеет обо мне и о моём намерении его… освободить.

– Давай по порядку, а не то ты меня окончательно запутаешь.

Двери главного здания, из которого чуть наискось вырастала громада донжона, были открыты настежь точно так же, как ворота. Но некое подспудное чувство, вроде априорного знания, появляющееся внутри обычного сна, шептало, что эта открытость – обманка, иллюзия. Похоже, замок обладал собственной душой и чуть ли не сознанием. Он пристально следил за нами, двумя мошками, забравшимися в его каменное нутро, и не потерпел бы никаких вольностей. Стражи, которые в прошлый раз стерегли замок и показались мне очень опасными, никуда не делись, просто временно скрылись с глаз. Замок мог призвать их и указать цель в любое мгновение.

Да и без стражей, сам по себе, этот колосс стоил многого.

Коридор за дверями был очень коротким и заканчивался небольшой круглой комнатой-тупиком. Когда мы вошли в неё, Эмо приложил ладонь к стене. Его мысленный приказ, подкреплённый немалой внутренней энергией, тихой молнией пронизал руку и без остатка впитался в камень. После чего Эмо преспокойно развернулся и пошёл назад. Оглянувшись, я только головой покачала. Проём, соединяющий круглую комнату с замком, как оказалось, вёл теперь в обширное, сложной формы помещение где-то у верхушки донжона. Мгновенное перемещение в действии.

Впрочем, меня впечатлило не столько перемещение (это ведь сон, в конце концов!), сколько полное отсутствие каких-либо эффектов. Ни грома, ни вспышек, ни хотя бы головокружения. И ни следа эха магии… кто-кто, а уж я-то знала, как непросто от него избавиться!

– Это обсервационная, – пояснил Эмо мимоходом. Остановился, щёлкнул пальцами. На моих глазах посреди пустого помещения воздух стремительно загустел и обратился массивным столом. Этакой стеклянисто блестящей плитой на толстых железных ногах-тумбах. Подойдя ближе, я провела пальцем по идеально ровной поверхности. Кварц! Ну, или нечто, очень сильно на него смахивающее. Идеальный материал для алхимических экспериментов. Да и для жертвоприношений, и для анатомирования: прочный, инертный, легко отмывающийся.

А ещё я неожиданно поняла, что этот стол – отражение реально существующего объекта. Где-то в одном из плотных миров есть точь-в-точь такой же. Этот стол – проективный образ, а не часть замка. И коль скоро здесь, в обсервационной, можно вызывать такие образы… кстати, я даже догадываюсь, как это делается, на какой принцип надо опираться…

Посмотрев мне в глаза, Эмо коротко кивнул. Действуй, мол.

– Если по порядку, – сказала я, – жил некогда в моём мире некромант. Великий… нет, величайший. Грандмастер тёмной магии, ещё при жизни ставший легендой. Орфус Чёрный. Он изобрёл трансформу человека в нежить и первым испытал её на себе, став личем и таким способом добившись бессмертия. Он также первым создал костяных драконов, открыл целый ряд высших преобразований на тёмных гранях Силы и за пару веков достиг почти божественного могущества. Когда власти на его родине начали мешать его изысканиям, он превратил правителя и всех взрослых членов его семейства в посмертных слуг. После этого он сам стал Властью.

– Радикально. А что же другие маги?

– Им не хотелось связываться с Орфусом. Хотя, конечно, пришлось. Орфус обнаружил, что война – грубый, но достаточно удобный способ пополнения магической силы и начал сколачивать Империю. На пике могущества он владел примерно третью континента.

Я вспомнила незабываемое зрелище круглящегося бело-синего бока планеты за прозрачной преградой панорамного окна космической станции, – зрелище, увиденное мною во время краткого визита в родной мир Недеевой. И сосредоточилась. Насколько я знаю, на орбите моего родного мира нет никаких станций или искусственных спутников, но почему не попробовать?

То ли замок помог мне оформить желаемое в должную форму, то ли тонкой магии обсервационной хватило моего пробного приказа, но над кварцевой гладью стола, быстро заслонив её, сгустилось изображение Больших Равнин. В точности такое, какое мне хотелось: несравненно более точное в пропорциях, чем обычные карты, выпуклое, демонстрирующее мельчайшие детали. Правда, воспоминание об увиденном на станции наложило на изображение свои коррективы: половину глобуса скрыла ночная тень, а многие другие нюансы прятались под рваной неоднородной кисеёй облаков. Но следующая мысленная команда устранила и тень, и облака. Континент обнажился весь, распластанный под падающим со всех сторон и не дающим теней светом. Морщинки гор, тонкие жилки рек, легчайший пух лесов и матовая гладь степей… были видны даже ниточки самых крупных дорог, пятнышки возделанных полей и крапинки городов.

– Ловко, – сказал Эмо. – Для первого раза очень ловко.

– Я уже видела, каким предстаёт со стороны населённый мир.

– Не в этом дело. Управление обсервационной адаптировано под технологическое мышление. Одного лишь аналитического склада ума для быстрого создания такой карты мало.

– Не боишься меня захвалить?

– Если бы боялся, не хвалил бы, – резонно заметил Эмо. – Так которую треть континента захватил ваш великий, точнее, величайший Чёрный?

– Эту. Северную. – Указанная область потемнела, словно накрытая невидимым облаком. – Большей частью это тундры, болота и непролазная тайга, но есть и более лакомые куски: Озёрный Треугольник, например, Подолье, приморские районы на Востоке… – названные части Империи, словно откликаясь, на секунду светлели. – Впрочем, история Великой Войны – тема отдельная. Чтобы не задерживаться на лишних деталях, достаточно сказать, что чуть меньше 250 лет назад Империя была уничтожена, а сам Орфус бежал через один из нестабильных межмировых Порталов, что ознаменовало конец эпохи.

– И как же его победили?

– Медведь сильнее волка, но стая волков сильнее него. А стая крыс сильнее и медведя, и волков разом, если она достаточно велика. Так что всё просто.

Тень от невидимого облака заколебалась, словно дующие с юга, юго-востока и юго-запада ветра трепали и грызли её края. Территория Империи, занимавшая треть материка, рывками сократилась до четверти. Потом до одной пятой, одной шестой… и резко исчезла, оставив лишь отдельные теневые кляксы.

– Орфус был по-настоящему силён, но у объединившегося Юга оставалось больше ресурсов. Намного больше. Живые некроманты, каждый по отдельности, и мечтать не могли о том, чтобы сравняться с личами Чёрного, не говоря уж о самом Орфусе. Любой лич сильнее уже потому, что способен работать со смертью напрямую, без замещающих жертв; точно так же элементал среднего ранга превосходит мага соответствующей стихии в объёме доступной энергии. Но Юг мог пожертвовать сотней недоучек, чтобы уничтожить одного лича. И жертвовал, оставаясь в выигрыше.

Внешне Эмо оставался спокоен, но я каким-то образом ощутила, что ему мои слова не по нраву. Вернее, не сами слова, а описанный способ ведения победоносных войн. Что ж, в этом мы с ним были солидарны. Меня от таких "способов" всегда тошнило.

– Тут важен ещё такой момент. Некроманты были нужны во время Войны, но во время мира оказались лишними. А поскольку у всех имелся свежий пример того, на что способна высшая некромантия, моих коллег сковали по рукам и ногам массой ограничений. Большей частью разумных или хотя бы понятных… но и дискриминационных законов хватало. Есть страны, где на любой ритуал тёмной магии должно быть заранее оформлено разрешение, а при собственно ритуале должно присутствовать не менее трёх магов равного ранга, но с иной специализацией. Острасское королевство – один из последних оплотов относительной свободы. На моей родине некромант не может приносить в жертву людей, пытаться произвести трансформу в лича, создавать высшую нежить, включая посмертных слуг, поднимать более трёх зомби за раз и ещё кое-что по мелочи. Но что не запрещено, то разрешено.

– Покажи, где расположено твоё королевство.

Я отдала карте (вернее, скрытой магической механике обсервационной) новый приказ. Малый клочок карты отслоился от общего изображения Больших Равнин, поднялся на высоту ладони и увеличился раз в двадцать. При таком увеличении стало возможно различить даже небольшие города и второстепенные дороги, но пограничные заставы всё равно были мелковаты. Пришлось выделить их положение условными значками, которые я, в свою очередь, соединила ломаной линией кобальтовой синевы.

– Не густо.

– Уж как замесилось, – вяло огрызнулась я. – Родину не выбирают. Вот здесь мой дом, давший имя всему роду: Тральгим. А вот Остра, где я сейчас сплю.

– Не спишь.

– Что?

Глаза Эмо, и без того довольно узкие, превратились в щёлочки.

– Ты сейчас не спишь. Там, в твоём родном плотном мире, осталось тело, сердце которого сокращается раз в две-три минуты. Если этому телу отрубить голову, ты не умрёшь. Ты просто не сможешь вернуться на родину, пока не освоишь искусство воплощений.

– Смогу.

– Да? Каким это образом?

– Во-первых, как призрак. Во-вторых, я смогу занять любое тело, расставшееся с душой. Включая собственный обезглавленный труп, который затем вполне можно будет и анимировать. Хотя существование в виде зомби, даже одушевлённого, меня не прельщает. А в третьих, мне доступно роскошное, созданное мною собственноручно и пропитанное тёмной магией от носа до последнего хвостового позвонка тело костяного дракона.

Эмо только головой покачал.

– Как я погляжу, – заметил он, – ты и сама себя захваливаешь не без успеха.

– Стараюсь. А что собой представляет искусство воплощений?

– Если в двух словах, это комплекс навыков, позволяющих переместиться в плотный мир, создав при этом исток – жизнеспособную оболочку души. То есть тело. Я, как ты уже догадалась, умею воплощаться с очень большим сдвигом. Если большинству удаётся просто воссоздавать те тела, в которых они родились и выросли, корректируя лишь мелочи вроде одежды, аксессуаров, цвета и длины волос, то я изобрёл процедуру воплощения для почти неограниченного разнообразия форм. И должен заметить, что мне было бы интересно и приятно позаниматься с тобой воплощениями. Если ты не приукрасила свои возможности, у тебя в этой области явный талант.

– Что ж, я не против. Но сначала я всё-таки закончу рассказ.

– Да, конечно.

Я немного помолчала, собираясь с мыслями. Одновременно я почти машинально очертила на карте королевства кружок около центра и выделила изображение Остры с предместьями в третий слой, сделав нечто вроде детального плана города. Кольцо внешних стен на этом плане получилось радиусом локтя в два, так что группа строений под общим названием "Грива льва" стала различима безо всякой лупы. Выделялись на плане, прежде всего, королевский дворец в окольцовке стен цитадели, соседствующий с ним комплекс Древней Башни, шесть кварталов Белого университета, угрюмые бруски казарм городской стражи и торчащий рядом с Висельной площадью вытянутый крест Юхмарской тюрьмы, прозванной в народе Душегубкой.

– Пару лет назад эрт Даури изловил "злотворного некроманта" по прозвищу Стилет. Правда, какое такое зло сотворил Стилет, никто так и не узнал, потому что некромант сгинул в застенках тайной службы, как сирота в Танессе[2]. Зато я знаю, чем его заставили заниматься.

– И чем?

– Созданием копий так называемого "дневника Орфуса". Он сделал не менее полутора десятков копий. Может быть, я зря так скептично отношусь к первоисточнику. Строго говоря, я даже уверена, что Стилету в качестве образца дали подлинный раритет довоенной эпохи, хотя и не уверена, что автор – именно Орфус. Дневник вполне мог принадлежать и одному из личей Чёрного. Это, в конце концов, не имеет решающего значения. Важнее, что ради изучения "дневника Орфуса" любой настоящий некромант рискнёт посмертием. Я тоже попалась на удочку. Когда магистр Иренаш Тарц всучил мне один из "дневников" под видом первого взноса за выполнение одного непростого заказа, я чуть не захлебнулась слюной.

– И ты просто так заглотила эту приманку?

– Я маг, исследователь и законопослушный член общества, а не опытная придворная интриганка. Да, я взяла "дневник". А потом вернула Тарцу уже копию копии в исходном переплёте.

– И он ничего не заподозрил?

– Вообще-то не должен бы. Текст-камуфляж постоянно меняется, подлинные записи видны только иным зрением и свободно читаются лишь тёмными магами. Да и насчёт "свободного чтения"… хм. Как-никак, Стилет подделывал зашифрованный рабочий дневник мага тысячелетней давности. Шифр прост, но записи велись на мёртвом языке, который теперь мало кто знает, с примесями нескольких других мёртвых языков. А Тарц – воздушник, ему сразу по нескольким причинам крайне сложно удостовериться, что записи не изменились.

– Ты можешь показать мне этот дневник?

– Почему бы нет?

Тут мне в голову пришла любопытная идея. Похоже, что этот замок предпочитает видеть всё в истинном свете, высвечивать сущность вопреки видимости. Взять хотя бы Эмо. Почему он появился в своём изначальном обличье? Потому что торопился. И замок навязал ему общие правила игры. Иначе меня встретил бы белобородый старец, или моё точное отражение, или великан в полных доспехах… или что-нибудь совершенно невообразимое.

Но что есть "истинный свет" применительно к зашифрованному дневнику? Да то, что в нём записано под камуфляжным текстом, причём без шифра! Вот перевод на понятное наречие – это уже малость чересчур, перевод всегда искажает смысл написанного. Но кто мешает обеспечить дополнительным слоем заклинания облегчённое понимание мёртвого языка?

Что ж, попытка – не пытка.

Я вынула из ножен на поясе короткий острый нож и резко полоснула поперёк левой ладони. Вспышка боли принесла импульс тёмной силы и углубила сосредоточение. Струйка крови пролилась на пол обсервационной, но не обычным пятном. Она растекалась вполне целенаправленно, образуя двухфокусную магическую фигуру. При этом в левом фокусе заалел знак "истина", а в правом – знак "ложь". Как только фигура была завершена, я резко сжала и распрямила пальцы, встряхивая кистью. Кровотечение мгновенно прекратилось, поскольку рана, оставленная ножом, закрылась без следа. Закончив с приготовлениями, я попыталась повторить то, что сделал Эмо, когда "вытягивал" в пространство обсервационной копию стола. А для уверенности я подкрепила действие гортанным трёхзвучием – древней формулой, грубо переводимой на бытовой язык как "явись!". Очерченная кровью фигура вспыхнула резким алым светом и исчезла. Вместо неё на полу возникли две одинаковых с виду плотных книги в безупречно чёрных кожаных переплётах.

– Почему дневников два? – тут же спросил Эмо, опускаясь на одно колено, но даже не думая прикоснуться к результатам моих стараний.

– Слева, – объяснила я, – копия того, который мне вручил Иренаш Тарц. Справа – того, который я ему отдала. Возьми, они не опасны.

– Не опасны? Я бы так не сказал… но я понимаю, почему ты повелась на… это.

И тут Эмо вновь доказал, что очень не прост. Я бы даже не сказала, что он предпринял какое-то серьёзное усилие. То, что он сделал, больше походило на естественный процесс, подобный превращению воды в лёд или бутона в цветок. Но вообще-то больше всего это походило, пожалуй, на вхождение в роль опытного актёра… с той разницей, что Эмо менял не роль, а сущность. Присущий ему внутренний хаос отошёл на второй план, как жар углей, затаившийся под слоем пепла, а на первый план вышел сформировавшийся из этого хаоса дар сотворения тёмной магии.

Лишь после этого Эмо поднял с пола оба тома. А я с запозданием поняла, почему ему пришлось прибегнуть к перемене сущности. Свободные от своей материальной оболочки, оба дневника превратились в квинтэссенцию некротической силы. Живому существу, лишённому связи с тёмной магией, не пошло бы на пользу даже просто пребывание в одном помещении с этими предметами, не говоря уже о прикосновении к ним.

– На вид действительно одинаковы, – заметил Эмо. – Даже основные параметры аур совпадают. – После чего он положил правый том на стол и раскрыл левый. Я подошла и посмотрела на дневник из-за его плеча.

Камуфляжный текст исчез. Подлинные записи, уже расшифрованные, вместе с формулами, диаграммами и таблицами рецептур можно было изучать без помех. При этом я видела, что язык дневника остался прежним, но видела и то, что этот факт нисколько не мешает мне воспринимать смысл написанного, словно дневник сам подсказывал мне точный перевод.

– Любопытно, любопытно, – бормотал Эмо, перелистывая страницы.

– Загляни на восьмую с конца, – посоветовала я.

Не задавая лишних вопросов, Эмо так и сделал.

"Данную копию с рабочего дневника неизвестного тёмного мага доимперской эпохи снял Стилет, магистр некромантии первой ступени, в год 249-й от падения Империи", – гласили угловатые скорописные руны, почти не выделяющиеся на фоне основного текста. Ниже было приписано следующее:

"Уважаемый коллега! Если ты читаешь эту запись, знай, что твоя жизнь теперь находится в руках эрта Даури, посла Венедры Келиеса Ваго и магистра взд. 1 с. Иренаша Тарца. Всех деталей их плана я не ведаю, однако эта копия выходит из-под моего пера 14-й. Полагаю не без оснований, что некроманты, у которых найдут такую копию, понесут всю тяжесть обвинения в создании тайного сообщества последователей Орфуса. Думаю, что события будут развиваться так: при компрометирующих обстоятельствах обнаружат труп некроманта, среди вещей покойного найдут один из таких "дневников", потом нагрянут с обысками к другим некромантам, включая и тебя. Так что советую как можно скорее избавиться от этой копии и по-тихому предупредить коллег о грядущих неприятностях…"

– Венедра – это что за территория?

– Независимое государство. Только место нормальных высших дворян там занимают жрецы. В Венедре любая тёмная магия карается либо смертью, либо, самое мягкое, депортацией.

– Ясно.

"…Сам я лишён возможности предупредить кого-либо иначе, как таким косвенным способом, ибо уже весьма долгое время по ложному навету пребываю в Юхмарской тюрьме, в особом отделении для магов. Камера моя находится на верхнем, шестом этаже восточного крыла, в самом конце коридора, и занимает юго-восточный угол. Работа переписчика, таким образом, не доставляет мне большого труда, так как освещение в моей одиночке не оставляет желать лучшего. Что касается распорядка дня и приставленной ко мне охраны, то…"

– Дальше идут подробности, – сказала я, забирая у Эмо дневник, – к которым можно вернуться потом. Тем более, что многого Стилет просто не знает, как не знаю и я. А знать мне хотелось бы гораздо больше.

– Что именно тебе хочется знать?

– Как я уже говорила, освободить Стилета будет несложно. Я воспользуюсь грубой силой, наиболее эффективной в моём случае, и попросту явлюсь за ним в теле костяного дракона. Но вот потом начнутся настоящие проблемы. Побег из тюрьмы, да ещё ТАКОЙ побег, без последствий с рук не сойдёт. А для того, чтобы четвёртое действие удалось не хуже, чем проникновение, мне нужно знать, какие сигнальные системы есть в распоряжении Тарца, какие артефакты и заклятия он сможет применить для розыска – и как от них закрыться. Кроме того, мне бы хотелось иметь хотя бы два-три запасных пути для отступления, чётко представлять, как…

– Хватит, хватит. Я понял.

К моему немалому удивлению, на лице Эмо всё шире расползалась ухмылка мальчишки-хулигана. Моя просьба явно привела его в восторг.

– Давно я не бывал в настоящем деле, – продолжал Эмо с энтузиазмом. – Нет, всё-таки тебе явно везёт, Эйрас сур Тральгим!

– Почему?

– Да потому, что штатный специалист Рассеянного Братства по задачкам вроде твоей – это именно я и никто иной. Воровство, шпионаж, тайное проникновение и столь же тайное отступление, взлом простой и взлом магический… если требуется что-то подобное, зовут меня. Конечно, когда случай действительно серьёзный. Если надо срезать кошелёк или подслушать разговор в помещении, не защищённом магией, справляются без меня. А у тебя, как я понимаю, случай очень даже серьёзный, не так ли?

"Серьёзный? Ха!" Я криво усмехнулась.

– В Остре расположена Древняя Башня, главная цитадель Острасского Круга Магов. Кроме того, целая команда сильных магов имеется в королевском дворце, да и преподаватели факультета общей магии Белого университета кое-чего стоят. Остра – столица, западные кварталы которой наводнены преступным отребьем, поэтому она располагает лучшим во всём королевстве уголовным сыском. Также в ней расквартированы части гвардии и городской стражи. Ах да, тайная служба, подчинённая эрту Даури, также наверняка станет нас искать с большим рвением. Но это уже пустячок, не правда ли?

Энтузиазм Эмо нисколько не угас. Скорее, наоборот.

– Отлично! Люблю морочить головы сильным противникам. А как насчёт временных рамок? Когда ты планируешь совершить драконий налёт с освобождением из узилища?

– Вот со временем тоже беда. Празднование 250-летия великой победы начнётся на пятый день, считая с нынешнего. Но события могут завертеться и раньше. На всё изучение у меня, таким образом, должно уйти не больше двух суток.

– Почему – у тебя? У нас, Игла, у нас! И двое суток, уверяю тебя, – это просто прорва времени! Кстати, что за изучение такое ты помянула?

Я вкратце объяснила, что представляет собой "Трактат о хитростях". Потом пришлось снова резать ладонь и упражняться в магии, поскольку Эмо пожелал своими глазами посмотреть на сей труд. Когда же я предъявила ему "Трактат", он, чтобы отвязаться от меня и без помех изучить доставленные документы, вызвал в замок на перевале ещё одного члена Группы.

Вернее, ещё одну.

– Знакомьтесь. Эйрас сур Тральгим, она же Игла, некромант. Джинни, она же Тамисия, госпожа Гнезда Ветров. Джинни, займись, пожалуйста, новенькой.

Мглистые, дымно-синие от бушующей в них Силы глаза госпожи Тамисии обратились ко мне. И должна признаться: под этим взглядом мне стало плохо.

Помнится, я обещала Анжелике Недеевой взяться за воскрешение Рышара Мартина спустя тысячу лет. Мол, должное количество опыта и силы я накоплю не раньше, чем минует этот внушительный срок. Так вот: Тамисия, которую Эмо фамильярно поименовал Джинни, имела за плечами ту самую тысячу лет опыта… по меньшей мере. Там, где Эмо брал невероятной внутренней пластичностью, его коллега по Группе брала голой мощью. Накопленную за века существования внутреннюю энергию эта особа контролировала превосходно. Но даже те скромные крохи, которые просачивались наружу, заставляли мои волосы вставать дыбом. Стоять рядом с ней было всё равно, что находиться рядом с прабабкой всех шаровых молний. Может быть, Орфус Чёрный на пике могущества мог потягаться с госпожой Тамисией своей магической мощью, но я – нет. Даже в теле костяного дракона я была бы в сотню раз слабее.

На этом фоне тот факт, что кожа и волосы госпожи Тамисии имели тот же синий оттенок, что и её глаза, не вызывал даже слабого удивления. Да и полупрозрачные кисейные лепесточки, в которые она была "одета" и которые совершенно не оставляли простора воображению, не шокировали. Боги могут одеваться, как им заблагорассудится. Или вовсе не одеваться. Благоговение смертных в их присутствии от этого не умалится ни на полпальца. А Тамисия… с её Силой она могла бы без малейшего для себя вреда нырнуть в ледяную воду или в раскалённую лаву, и даже кончиков ресниц не опалить при этом.

Словно прочитав мои мысли, Тамисия слабо усмехнулась. И, закрыв глаза, быстро обернулась вокруг своей оси три раза.

Эмо при мне менялся внутренне. Но от новой знакомой я такого не ожидала. Впрочем, а чего я ожидала? Если, конечно, не ограничиться двумя словами: "Ничего хорошего"? Да-а… сие для меня нелестно, но если по чести, то я первый раз в жизни резко поглупела от банального страха. Или не совсем банального, учитывая причину. Но страх есть страх. Тамисии такая моя реакция понравилась не больше, чем мне самой. Поэтому к моменту, когда она закончила кружиться, почти вся накопленная ею колоссальная мощь… исчезла.

Вернее, преобразилась.

Магический потенциал, способный породить самые радикальные изменения реальности, перетёк в примерно равный магический потенциал, способный послужить для углублённого постижения реальности. И хотя умом я понимал, что в результате Тамисия стала, пожалуй, ещё опаснее, мои поджилки в её присутствии больше не вибрировали. Десятикратное превосходство в силе я уже могла перетерпеть без дополнительного напряжения.

– Вижу, так тебе намного лучше, – сказала Тамисия глубоким бархатным голосом, в котором, как и в глазах, отражалась частица её Силы. – Пойдём, я покажу тебе пару интересных миров.

– Не поймите меня неправильно, госпожа Тамисия, но…

– Джинни, – перебила меня она. Сказано было мягко – и вместе с тем непередаваемо властно. По одной этой интонации я заподозрила, что почти все годы, подарившие Тамисии её опыт, она провела в качестве единоличной правительницы.

– Хорошо… Джинни. Не пойми… меня неправильно, но есть ли у меня время для прогулок по отдалённым мирам?

– Во снах время ещё послушнее, чем в плотных мирах, – улыбнулась она. – Если захочешь, я преподам тебе пару уроков по управлению пространством и временем.

– Могу ли я в свою очередь чему-то тебя научить?

Брови Тамисии (вернее, Джинни, раз уж она сама пожелала откликаться на это имя) поползли вверх. И даже Эмо отвлёкся от изучения "Трактата о хитростях".

– Не любишь оставаться в долгу?

– Именно.

– Что ж, раз так, я постараюсь принять и усвоить всё, что ты можешь мне передать.

А Эмо добавил не без таинственности:

– Я ведь говорил: наш человек!

– Теперь вижу, – кивнула Джинни. – Ну что, Эйрас сур Тральгим, отправляемся?

– Лучше зови меня Иглой.

– Как скажешь.

От вскинувшихся рук Джинни разлетелась упругая волна, исказившая очертания предметов. Магия, меняющая пространство, в действии. Кокон отгородил нас с ней от окружающего общей оболочкой, плотной и сияющей, как самый лучший жемчуг. Мои чувства, простираясь до этого сияния, гасли без следа. Но на Джинни это правило явно не распространялось… или же она просто задала конечную точку маршрута заранее.

Кокон лопнул с исчезающе тихим звуком вроде щелчка. Вокруг нас, стоящих по пояс в шелестящих травах неведомой равнины, простёрлась безветренная звёздная ночь.

Оглушительная тишь.

Абсолютное безмолвие.

Даже малые дышащие пылинки, насекомые, если они водились в этих травах, жили, плодились и умирали без единого звука.

– Расскажи, – попросила Джинни неуместно громким голосом, – какие воззрения на природу времени и пространства приняты у тебя на родине. А потом я объясню, в чём они неполны и в чём ошибочны.

Я украдкой вздохнула и начала рассказ. Судя по всему, ночь будет длинной.

…Ночь именно такой и стала. Обещанной "пары миров" я в тот раз так и не увидела, потому что нас обеих увлёк процесс взаимного обучения. Хотя Джинни явно предпочитала работать с воздухом, светом и водой, она почти так же свободно управлялась и с остальными стихиями. А когда я заметила, что впитанный мною ещё до рождения, вместе с фамильной магией, традиционный подход считает подобное невозможным, только фыркнула. И повторила уже слышанное мною от Анжи: мол, традиционное деление на стихии – не более, чем способ самоограничения. Настоящий маг даже преобразование материя – энергия – мысль – материя не сочтёт чрезмерно сложным. А настоящий маг – это тот, кто способен к неограниченному творчеству в плотных мирах. В Группе таких называли демиургами. Говоря о себе, Джинни скромно уточнила, что ей взойти на этот уровень мешает её собственный "традиционный подход": излишнее увлечение манипуляцией Силами в ущерб Познанию. Распоряжаться уже сотворённым она может почти как угодно, но творить своё, если речь не идёт о чём-то сравнительно небольшом и неодушевлённом – увы…

Под занавес нашей беседы-семинара Джинни сказала:

– Те формы топологики, которые я тебе показала, применимы в большинстве реальностей. Включая твою родную. Но в материальных мирах всё это работает с серьёзными ограничениями. Даже относительно простое сжатие-растяжение пространственных координат требует силы, раз в двадцать превышающей твой личный порог силы. Попросту говоря, без длительного накопления энергии в заклинании или артефакте ни перемещаться "сквозь" пространство, ни ускорить физическое время ты не сможешь. А вот ускорение субъективного времени будет тебе и доступно, и очень полезно. Советую выработать рефлекс, включающий форму "минута за мгновение" при любой угрозе. Особенно угрозе магической.

– Не слишком ли дорогое удовольствие?

– Жизнь дороже, – кратко ответствовала Джинни. – А теперь закончим со штудиями. Отдыхай… но не спеши вернуться в плотное тело.

– Почему?

– Ну, на этот вопрос ты и сама найдёшь ответ. До встречи.

Охваченная вихрем сияющих спиралей, она исчезла. А я улеглась на мягкую траву, положив слева перевязь с бастардом, залюбовалась незнакомыми звёздными россыпями и… уснула.