Глава 8 Над всей Маньчжурией небо чистое. Повторно…

Погода была довольно тихая и "Косатка" неторопливо рассекала воды Японского моря, приближаясь к Корейскому проливу. На горизонте пока никого не было видно, но Михаил не собирался проходить этот район просто так. "Охота на кабана" закончилась. Но если по дороге предстоит пройти через японский "курятник", то для "лисы" грех не использовать такую возможность. Осталась еще одна торпеда в носовом аппарате, снарядов к пушке тоже пока хватает, не везти же это добро обратно в Порт — Артур. Но сколько вахтенные на мостике "Косатки" не вглядывались в горизонт, он оставался пустынным. Во всем Японском море, после уничтожения "Якумо" и "Иосино", так никого и не встретили.

Но вот на подходах к Корейскому проливу "курятина" появилась. Едва только рассвело, как вахтенные заметили дым на горизонте. Первый же встреченный пароход оказался японским. Правда, он возвращался из Кореи в Японию, и по его осадке было видно, что он идет в балласте. Но судно врага есть судно врага. Независимо от того, есть на нем груз, или нет. После предупредительного выстрела, сделанного с большой дистанции, пароход остановился, и экипаж сам стал спускать шлюпки. Очевидно, информация о характере действий "Косатки" распространилась уже среди всех японских моряков и они против таких странных действий ничего не имели. Когда шлюпки удалились от борта на безопасное расстояние, пароход был расстрелян из орудия. По — прежнему, с большой дистанции. Приближаться близко Михаил не хотел, справедливо полагая, что японцы вполне могли созреть до идеи судна — ловушки. Когда пароход пошел ко дну, "Косатка" подошла к шлюпкам, и Михаил поинтересовался названием судна и портом назначения. Поскольку они были в виду корейского берега, то предложил японцам добираться туда самостоятельно, против чего они нисколько не возражали. Следующие два парохода попались практически один за другим. Первый шел из Японии в Корею и вез различное снабжение для армии. Его экипаж тоже не стал геройствовать, сразу остановив судно и начав спускать шлюпки. Когда огонь по пароходу еще велся, сигнальщики обнаружили еще один дым на горизонте. Этот возвращался из Кореи и, скорее всего, тоже должен быть пустым. Быстро покончив с пароходом, "Косатка" помчалась на перехват следующей жертве. Шлюпки с предыдущей уже резво шли к берегу. Ничего, погода хорошая, доберутся. Как и предполагали, третий пароход оказался без груза и возвращался в Японию. Но лишение противника грузового тоннажа — это тоже одна из первостепенных задач субмарины. Поэтому, третий пароход отправился следом за двумя первыми — на дно моря, а его шлюпки с экипажем — в сторону корейского берега, полоска которого виднелась на горизонте. После этого Михаил решил уйти ближе к центру пролива. Вскоре обнаружили дым, и пошли навстречу, но пароход оказался нейтралом под голландским флагом. Обойдя его стороной, пошли дальше. Видно было, как с мостика и палубы парохода весь экипаж с огромным интересом рассматривает "Косатку". После этого, буквально сразу, попался японец с грузом продовольствия. Продовольствие отправилось не к войскам микадо, а к Нептуну. А экипаж — на борт "голландца", которого "Косатка" догнала и вернула, заставив подобрать людей из шлюпок. Потом наступило некоторое затишье. Ни японских, ни нейтральных судов не было видно. Наконец, через два часа на горизонте снова появился дым. "Косатка" двинулась на перехват.

По мере того, как судно приближалось, Михаил довольно потирал руки. Идет крупный пароход и явно японской постройки. И идет со стороны Японии, значит — не пустой. Но идет странно. То даст ход, то остановится, отвернув вправо, или влево. Создавалось впечатление, что у парохода не все в порядке с рулевой машиной. В конце концов, он вообще остановился. Однако, когда дистанция уменьшилась до такой степени, что можно было прочитать, хоть и с трудом, название на носу, Михаил был сильно удивлен. На борту парохода красовалась надпись латинскими буквами "Норфолк", и не было никаких иероглифов. На гафеле был поднят английский флаг, а на одном из сигнальных фалов сигнал бедствия по международному своду. На всякий случай, близко к нему не приближались. Стоявший рядом старпом тоже обратил внимание на такое несоответствие.

— Ничего не понимаю… Какой "Норфолк"?! Ведь пароход — вылитый"…Мару"!!! Я пароходы такого типа знаю, не раз их здесь раньше видел. А флаг английский…

— Никогда не доверяйте флагам, Василий Иванович… Но меня смущает не только это. Обратите внимание — краска на бортах далеко не первой свежести. Если не сказать больше. А вот название — как будто только сегодня утром нанесли. И эти странные ящики на палубе и на надстройке мне о ч е н ь не нравятся…

— Думаете — "кью — шип"?

— Очень похоже… Не будем подходить к нему близко. Посмотрим, что он дальше предпримет.

"Косатка" резко отвернула в сторону и стала удаляться от странного судна. Потом снова изменила курс и обошла его за кормой. Если на пароходе и стоят замаскированные орудия, то стрельба с такой дистанции по малоразмерной быстроходной цели — выбрасывание снарядов. На палубе "Норфолка", между тем, началось сильное оживление. Экипаж высыпал на палубу и усиленно махал руками. Одновременно пароход дал длинный звуковой сигнал гудком. Ситуация не нравилась Михаилу все больше и больше. В мощную цейсовскую оптику он внимательно разглядывал странного "англичанина". На корме были хорошо различимы название и порт приписки судна — "Норфолк", "Ливерпуль". Причем также было видно, что краска наносилась недавно на старый, давно некрашеный борт. На палубе находились человек сорок и все усиленно махали руками и что — то кричали. Причем, там были как азиаты, так и европейцы, что на японский пароход было совершенно не похоже. Но все остальные признаки говорили о том, что судно японское. К маскараду с флагами и фальшивыми названиями Михаил уже привык за две мировых войны, но сейчас здесь это пока в диковинку. Неужели, японцы задумали поймать "Косатку" таким иезуитским приемом? Старпом, как оказалось, думал о том же самом. Лекции об истории будущего, прочитанные ему Михаилом, не прошли даром.

— А не хотят ли они подманить нас к себе поближе таким образом? Чтобы гарантированно всадить в нас несколько снарядов и тогда мы не сможем погрузиться?

— Я думаю о том же самом. Ничего крупного на нем быть не должно. Даже под 120 — ти миллиметровки требуются серьезные подкрепления палубы, не говоря о шестидюймовках. Максимум, на что мы можем рассчитывать, это 75 — ти миллиметровки. Тем более, по размерам ящиков видно, что шестидюймовку туда не спрячешь. Но нам и этого хватит.

— Так что делать будем?

— Обойдем его вокруг, не приближаясь, и зайдем со стороны солнца. И дадим один выстрел боевым. Но так, чтобы не попасть. Если это ловушка, то вряд ли он удержится. Даже если и не будет команды на открытие огня, у какого — нибудь наводчика могут сдать нервы.

— Рискованно…

— Не рискованней нашей атаки из надводного положения на входе в Токийский залив. Близко мы приближаться не будем. А стрельба с большого расстояния из 75 — ти миллиметровки по малоразмерной подвижной цели мало отличается от салюта…

На том и порешили. "Косатка" продолжала кружить вокруг неподвижного парохода. Как настоящая косатка вокруг предполагаемой добычи. Вызванный на мостик комендор Фокин был тщательно проинструктирован. Вначале он удивился, когда услышал о стрельбе с дистанции больше двух миль.

— Далеко, Ваше благородие. Не для нашей старушки дистанция.

Однако поняв, что от него требуется, успокоился. И вот теперь "Косатка", двигаясь вокруг "Норфолка", оказалась как раз напротив солнца, мешавшего японским наводчикам, если таковые вдруг объявятся. Тщательно прицелившись, Фокин сделал выстрел. Но так, чтобы там могли это воспринять, как случайный промах. Стрельба велась на огромной для старой пушки дистанции, и говорить о стрельбе на поражение было просто глупо. Но психологически воздействовать на противника было можно. Как и ожидалось, снаряд упал в воду с недолетом. И это было последней каплей. Ящики на палубе "Норфолка" рассыпались и в следующее мгновение оттуда загремели выстрелы. Снаряды тоже упали с большим недолетом, Михаил оказался прав. На псевдо — "Норфолке" были установлены 75-ти миллиметровки. Одновременно английский флаг пошел вниз, а на его место взлетел военно — морской флаг Японии — восходящее солнце с лучами. Пароход дал ход и начал разворачиваться в сторону "Косатки". Но "Косатка" не стала ждать и тоже дала полный ход двумя дизелями, уходя в сторону солнца. Так быстро фальшивый "англичанин" ход не наберет. Да и вряд ли он у него более пятнадцати узлов. Скорее всего, меньше. "Косатка" быстро удалялась от судна — ловушки, которое начало отставать. Оттуда еще гремели выстрелы, но все снаряды падали с недолетами. Удалившись еще на пару миль, Михаил скомандовал срочное погружение. Когда мимо него пробегал Фокин, то он услышал.

— Эх, была бы 120-ти миллиметровка!!! Разделал бы супостата под орех!!!

Но 120-ти миллиметровки не было, да и вступать в артиллерийскую дуэль с "кью-шипом" чревато. Артиллеристы там должны быть на порядок лучше, чем на вооруженных транспортах. Поэтому лучше нырнуть, что "Косатка" и сделала. Когда рубка полностью скрылась под водой, Михаил приказал приготовить к стрельбе торпедный аппарат. Спускать с рук подобные вещи он не хотел. Но "Норфолк", или кто он там был на самом деле, увидев, что лодка погрузилась, развернулся и пошел по направлению к японским берегам. Михаил долго смотрел ему вслед. От раздумий его оторвал голос старпома.

— Что теперь? В Порт — Артур, или еще поохотимся?

— Поохотимся. На этого самого "Норфолка". Я подобные фокусы с флагами не прощаю.

— Но как мы его достанем? Ведь когда мы под водой, то догнать его не сможем.

— Сможем. Сейчас пусть удалится от нас подальше, но так, чтобы не потерять его из виду. Затем всплываем и идем следом. Ход у него узлов двенадцать, не больше, а через час уже стемнеет. Как начнет темнеть, догоняем его и забегаем вперед, как при атаке на "Якумо". А там смотрим по ситуации. Если сейчас это сойдет японцам с рук, то будет продолжаться и в дальнейшем. И я думаю, что такой "англичанин" не один в этих водах. Быстро японцы подсуетились. Интересно, сами додумались, или англичане подсказали?

— А откуда европейские морды у них на палубе взялись?

— Да мало ли всякого сброда в припортовых кабаках отирается в той же Японии? Вполне могли набрать на роль актеров — статистов…

День клонился к вечеру, и солнце уже висело невысоко над горизонтом. "Норфолк", как оказалось, особо не торопился. Возможно, подумал, что "Косатка" ушла, вот и не жег уголь понапрасну. Свою задачу он с треском провалил. "Косатка" его не только раскрыла, но и ушла безнаказанно. И теперь она знает о наличии таких судов — ловушек, и каковы будут ее дальнейшие действия — не известно. Очень может быть, что она откажется от такой щадящей тактики — уничтожение судов артиллерией после того, как экипажи покинут их на шлюпках. Теперь она может озвереть и топить торпедами из — под воды все без разбора. Во всяком случае, такая возможность не исключена. Вот и пускай японцы поломают голову над проблемой, которую создали сами себе.

"Косатка" удалилась южнее и всплыла, не выпуская дым "Норфолка" из поля зрения. Перед этим попались еще два японских парохода, шедших к берегам Кореи, но Михаил их проигнорировал. И вот теперь, когда начало темнеть, "Косатка" бросилась догонять добычу. Облегчало то, что "Норфолк" довольно сильно дымил, и его было видно издалека. По мере приближения, когда уже совсем стемнело, он даже зажег ходовые огни, как и положено добропорядочному англичанину, являющемуся нейтральным судном.

Догнав "Норфолк", "Косатка" следовала параллельным курсом на расстоянии около мили, совершенно невидимая в ночной темноте. Уравняв скорости, Михаил понял, что "англичанин" имеет ход всего в семь узлов. Видно, торопиться ему особо некуда. Теперь надо было решить принципиально важную задачу. Вести артиллерийскую дуэль, воспользовавшись внезапностью нападения из темноты, или истратить последнюю торпеду? Подумав, Михаил решил не рисковать. Получить случайный снаряд с близкого расстояния в корпус лодки очень не хотелось. А вот после попадания торпеды у этих "англичан" мысли о стрельбе даже не возникнут. Надо будет думать о спасении собственной шкуры. "Косатка" увеличила ход и стала уходить вперед, чтобы занять выгодную позицию для торпедной атаки.

"Косатка" неподвижна, и ее корпус смотрит перпендикулярно курсу приближающейся цели. Цель сохраняет курс и скорость, и если будет продолжать в том же духе, то пройдет в двух кабельтовых перед носом "Косатки". Ночь темная, Луна еще не взошла и субмарина совершенно невидима на поверхности моря. "Норфолк" движется семиузловым ходом и не замечает притаившейся неподалеку опасности. Но параметры его движения уже рассчитаны и командир субмарины ждет, когда цель придет в точку выстрела. Вот форштевень "Норфолка" приближается к линии визира…

Толчок воздуха и торпеда вылетает из аппарата, тут же исчезая в черной воде. Сейчас ее след заметить невозможно и "Норфолк" идет, не реагируя на несущуюся под водой смерть. Время отсчитывает последние секунды его жизни. Михаил внимательно следит за целью, которая проходит почти совсем рядом…

Грохот взрыва раскалывает ночную тишину. Торпеда попадает в район машинного отделения, почти по миделю. Столб воды взлетает выше мачт и обрушивается вниз. Пароход еще движется вперед, но уже начинает заваливаться на правый борт и окутывается паром. На палубе зажигается несколько ламп и видно, что там началась паника. Японцы пытаются спустить шлюпку правого борта, так как шлюпку левого уже спустить невозможно — крен увеличивается очень быстро. Очевидно, взрыв повредил переборку между машинным отделением и смежным с ним трюмом, и вода сейчас затапливает и машину и трюм. "Косатка" малым ходом идет следом, оставаясь в темноте. "Норфолк" медленно останавливается. Электрическое освещение на нем погасло и только видно, как на палубе мелькают фонари. Неясно, удалось ли японцам спустить шлюпку. Слышны крики и шипение пара. На мостик "Косатки" выносят переносной прожектор, и его луч выхватывает из темноты корпус "Норфолка", находящийся уже на грани опрокидывания. Прожектор освещает название и порт приписки на корме, а также два орудия на палубе. Вокруг плавает большое количество обломков, за некоторые хватаются люди, пытающиеся отплыть подальше от гибнущего судна. Вот "Норфолк" с шумом переворачивается вверх килем. Какое — то время он находится в таком положении, но вскоре начинает погружаться. Воздух, оставшийся внутри корпуса, с шумом выходит через пробоину. Вот он полностью скрывается под водой, образуя воронку, которая затягивает все, что есть поблизости. Спустя некоторое время на поверхность вырываются огромные пузыри воздуха. "Косатка" подходит ближе, и луч света выхватывает из воды людей, держащихся за различные обломки. Со всех сторон несутся крики на японском и на английском. Луч прожектора "Косатки" гаснет, и она снова растворяется в темноте ночи. Дав ход, разворачивается кормой к месту недавней трагедии и уходит. Больше ей здесь нечего делать. Ее пытались уничтожить с помощью хитрости, но она сама уничтожила охотников. На всякую хитрость может найтись еще большая хитрость. На войне — как на войне…

— Ну что, герр фрегаттен — капитан, поздравляю с первым "кью — шипом"! Чтоб ему пусто было!

— Дай бог, чтобы это был первый и последний, Васька. Знаешь, сколько крови на этих "кью-шипах"? Причем, не подводников. Ведь именно из — за них немецкие лодки перестали церемониться с торговыми судами, и зачастую топили их торпедами из — под воды, чтобы не рисковать быть обстрелянным. Не все были такие, как Лотар фон Арнольд. А ведь в начале войны подводники старались действовать согласно нормам призового права. Сейчас я тоже жду в английской прессе статьи об очередных зверствах "Косатки". Под заголовком "Предательский удар из темноты", или что — то в этом роде. То, что японцы прикинулись английским торговым судном и прикрылись английским флагом, об этом стыдливо умолчат…

Друзья снова уединились в командирской каюте, чтобы обсудить все вопросы без лишних ушей. Да и очередную победу отметить за рюмкой коньяка. Звали заодно и стармеха, да у него возникли срочные дела в машине. Старпом еще на мостике обратил внимание, что нервы у командира на пределе, вот и уговорил его отметить событие. Сначала он не понял причины, но потом дошло. Это было дело сугубо личное. Михаил, как и все подводники, суда — ловушки люто ненавидел. Но теперь, вроде, отпустило. И друзья за коньяком обсуждали предстоящие действия.

— То, что умолчат, не сомневаюсь. А то, что расскажем мы, назовут наглой клеветой.

— А-а-а, первый раз, что ли… Я вот другое думаю… Вряд ли японцы на такое пошли без согласования с англичанами. Думаю, у джентльменов из Лондона рыло очень сильно в пуху.

— А даже если и так, то что из этого?

— А то, что на этом они не остановятся. Не удивлюсь, если сейчас появится вторая "Лузитания". Помнишь, я тебе рассказывал? Там сейчас пойдут на все, только бы облить нас грязью.

— Ну, Михель, ты даешь!!! Какая "Лузитания"?! Ведь мы пассажирские лайнеры, даже японские, не топили, и топить, как ты сам говоришь, не собираемся!

— А эту самую "Лузитанию", или как она сейчас будет называться, не обязательно топить нам. Англичане могут сделать это сами и попытаться свалить на нас. И не обязательно это должен быть пассажирский лайнер. Может быть и простой грузовой трамп под английским флагом и с английским экипажем. А из мухи всегда есть возможность сделать слона.

— Ну, Михель… И что же нам делать?

— В том то и дело, что от нас в этом деле практически ничего не зависит. Единственное, что мы можем сделать, это наносить такой урон японцам, чтобы в Лондоне поняли — они поставили не на ту лошадь. Никто не будет до бесконечности поддерживать и финансировать банкротов. А Япония уже в долгах по уши. И чем скорее в Лондоне, да и не только в Лондоне, ее признают безнадежным банкротом, тем лучше.

— Но это, как я понял, дело не завтрашнего, и даже не послезавтрашнего дня. А завтра что делать будем?

— Побезобразничаем до вечера, а потом пойдем потихоньку до дому, до хаты. То есть, в Порт — Артур. И будем безобразничать по дороге. Думаю, еще не один "мару" поймаем. Торпед больше нет, но снаряды к нашей музейной пушечке остались. Недаром мы ее у "Маньчжура" выпросили. Видишь, как пригодилась.

— Все никак не привыкну к этому слову — торпеда…

— И не привыкай пока, Василий. Не будут глупых вопросов задавать, если вдруг оговоришься. Это я их по привычке торпедами называю, но при всех остальных — минами. Обратил внимание? А скоро это слово в наш лексикон прочно войдет. И многое по другому будет. Мы с тобой, Васька, да и со всем экипажем "Косатки", ни много, ни мало, а Историю изменили. К хорошему ли, к плохому ли — будущее покажет. Но вот то, что изменили однозначно и бесповоротно, это сомнению не подлежит…

Снова шумит вода за бортом, снова расходятся волны от форштевня и исчезают за кормой. Длинная узкая тень скользит по поверхности моря, оставаясь невидимой. Она только что добилась очередной победы. Она не знает, что ждет ее завтра. Маленький винтик в огромном и сложном механизме войны. Но этот винтик, совершенно неожиданно для всех, стал играть огромную роль. Настолько огромную, что даже Ее Величество История вынуждена с ним считаться…

Утро следующего дня выдалось относительно тихим. Хоть и не штиль, но применять пушку можно. Ночью попадались суда, но связываться с ними не стали. Вдруг нейтрал, или второй "Норфолк" попадется. А торпед больше нет. Но ближе к утру, бог послал "Косатке" очередной добропорядочный японский транспорт, дым которого сигнальщики обнаружили с рассветом. Транспорт, возвращающийся из Кореи в Японию, не стал геройствовать и после предупредительного выстрела сразу остановился, а экипаж сразу без напоминаний начал спускать шлюпки. Когда шлюпки отошли от борта на безопасное расстояние, "Косатка" открыла огонь. После затопления судна Михаил подошел к шлюпкам и предложил взять их на буксир. Все равно, он идет в направлении островов Цусима. Подобное поведение "Косатки" уже никого не удивляло, и японцы с радостью согласились. По дороге так больше никого и не попалось и "Косатка" доставила своих подопечных почти до места, отдав буксир лишь в пяти милях от берега. Предоставив японцам возможность добираться дальше до берега самостоятельно, "Косатка" снова отправилась в открытое море. Вскоре снова были обнаружены дымы, причем практически одновременно. Один с востока, другой с запада. Решив, что с востока вполне может идти японский транспорт с грузом на Корею, Михаил отправился в первую очередь к нему.

По мере приближения он убедился, что пароход японской постройки и был уверен, что попался очередной"…Мару". Но каково же было удивление всех вахтенных на мостике, когда на носу парохода смогли прочитать название — "Сити оф Глазго"! И разглядеть английский флаг на мачте. Мгновенно была сыграна боевая тревога и "Косатка" стала уходить в сторону, не приближаясь к странному пароходу. Поднявшийся по тревоге на мостик старпом тоже всматривался в бинокль на новообращенного "англичанина". Который, тем временем, застопорил ход и поднял на мачте флажный сигнал бедствия, попытавшись привлечь внимание гудком.

— Ну, надо же… Вторая часть премьеры спектакля… Первая часть прошла более профессионально, а тут актеры и вовсе бездарные. Неужели, они не знают, что премьера "Норфолка" провалилась?

— Скорее всего, не знают. Очевидно, на "Норфолке" не было радиостанции, и он не смог сообщить о нашей встрече. А ночью мы его утопили, и вполне вероятно, что еще никого не спасли. А возможно, что уже вообще не спасут.

— Так что делать будем? Ныряем, или просто уходим? Вон с палубы уже актеры тряпками машут. И тоже ящики на палубе установлены.

— Сейчас мы их в лужу посадим.

— Это как?

— Разворачиваемся и идем к тому пароходу, который позади нас. Скорее всего — японец. Подойдем и погоним его сюда оказывать помощь. Пообещаем даже, что отпустим целым и невредимым, поскольку он занят оказанием помощи нейтральному судну. Тогда сказки о жестоких гуннах уже будут восприниматься, как анекдот.

Дальнейшее было полной неожиданностью для всех участников спектакля. "Косатка" проигнорировала сигнал "англичанина" о бедствии и полным ходом помчалась к показавшемуся на горизонте пароходу. Пароход оказался японским и там тоже при появлении "Косатки" сразу остановились и начали спускать шлюпки, даже не дожидаясь предупредительного выстрела. Каково же было удивление японцев, когда субмарина вместо того, чтобы расстрелять и утопить пароход, подошла к шлюпкам и велела вернуться обратно. А после этого следовать за ней для оказания помощи английскому торговому судну! В состоянии полного ошаления японцы вернулись на свой пароход, и вскоре он дал ход, следуя за "Косаткой".

Псевдо — англичанин все еще лежал в дрейфе, не понимая странных маневров "Косатки". После того, как она проигнорировала его сигнал, там могли подумать, что субмарина помчалась на перехват второй цели, а потом вполне может вернуться. Но когда она вернулась не одна, а в сопровождении японского парохода…

Не входя в зону поражения артиллерии, возможно установленной на "Сити — оф — Глазго", "Косатка" остановилась и легла в дрейф. Японский пароход проследовал к "англичанину", подойдя на пару кабельтовых. Михаил занял такую позицию, чтобы все было хорошо видно. Всем было интересно, чем же закончится этот спектакль. Вот на японце спустили шлюпку, и она направилась к борту "англичанина". С подошедшей шлюпкой, однако, разговаривать особо не желают и к себе на борт не пускают. О чем идет разговор, не известно. Но видно, что шлюпка, покрутившись несколько минут возле борта "Сити — оф — Глазго", несолоно хлебавши, отправляется восвояси. Очевидно, помощь "Сити — оф — Глазго" больше не требуется. Японский пароход поднимает на борт шлюпку и дает ход, стараясь побыстрее убраться из этого места, где очень легко нарваться на неприятности. "Косатка" по — прежнему лежит в дрейфе и наблюдает. "Сити — оф — Глазго" тоже лежит в дрейфе и наблюдает. Дистанция для стрельбы неприемлемая и они оба это знают. Сигнал бедствия с мачты так до сих пор и не снят.

— Вот и все, что требовалось доказать… Вторая часть премьеры тоже оказалась неудачной. Правда, не с такими большими неприятностями для актеров.

— А японца что, отпустим?

— Конечно, отпустим. Ведь он направлен русской субмариной "Косатка" для оказания помощи английскому судну в обмен на гарантии неприкосновенности. И он оказал помощь. Во всяком случае, попытался. А "Косатка" всегда выполняет взятые на себя обязательства. И теперь какие бы басни о нас ни сочиняли, в Японии в них уже никто не поверит.

— И что теперь?

— А теперь — домой. Здесь, после нашего вчерашнего и сегодняшнего безобразия, пока все тихо будет. А там, может быть, кого по дороге прихватим. Погружаемся, и пусть поломают голову, куда же мы делись. Пусть пока считают, что из Корейского пролива мы не уходили…

Мостик "Косатки" опустел, она дала ход и начала погружаться, вскоре исчезнув с поверхности моря. После погружения Михаил продолжал наблюдать за странным "англичанином" в перископ. Японский пароход, который они послали для оказания помощи, удирал и был уже довольно далеко. А "Сити — оф — Глазго" как стоял на месте, так и продолжал стоять. И флажный сигнал бедствия на нем так и не был до сих пор спущен. После этого перископ "Косатки" исчез и никто не мог сказать, где же она появится в следующий раз.

Но по мере продвижения в сторону берегов Кореи погода стала портиться. Ветер усилился, и волнение заметно увеличилось. "Косатка" шла, зарываясь в волны, и палуба периодически скрывалась под водой. Ставить людей к орудию на палубе в такую погоду невозможно. Поэтому, Михаил принял решение возвращаться. В случае обнаружения японских судов придется погружаться, чтобы не выдать свое присутствие. Не нужно японцам знать, что работа артиллерии "Косатки" сильно зависит от погодных условий. По дороге попадались очень привлекательные цели, но — увы. В дела военные вмешалась стихия. Поэтому, японские транспорты спокойно проследовали дальше, даже не подозревая, как им повезло.

Когда "Косатка" приближалась к параллели Чемульпо, погода улучшилась. И Михаил решил по дороге завернуть в район, где они наделали много шума. Но тут его ждал неприятный сюрприз. Вскоре были замечены дымы, и по мере приближения стало ясно, что подходы к Чемульпо усиленно патрулируются легкими силами японцев. Небольшими миноносцами, которые имеют ограниченную, в отличие от истребителей, дальность плавания и мореходность, канонерками и даже паровыми катерами. Было ясно, что японцы очень обеспокоены безопасностью своей передовой и такой удобной базы в Корее. Хоть эта москитная флотилия и не представляет угрозы для "Косатки", когда она находится в подводном положении, но вот предупредить всех о ее появлении и сорвать атаку угрозой тарана эта мелочь вполне может. Поэтому, в этот район лучше пока не соваться. Японский "курятник" большой, и в нем есть много мест, где рыжая плутовка может безобразничать совершенно безнаказанно. На то она и лиса.

Отойдя подальше в море и выйдя из зоны обнаружения патрульных кораблей, "Косатка" всплыла и отправилась прямиком в Порт — Артур. Ее долгая одиссея заканчивалась. Дальше японские транспорты уже не попадутся. Возможна встреча только с военными кораблями противника. По прошлому опыту Михаил знал, что на подходах к Порт — Артуру частенько пошаливали японские миноносцы и быстроходные бронепалубные крейсера. Но как оно будет сейчас, пока никто не знает.

"Косатка" следовала в надводном положении, но Желтое море оставалось пустынным. Ни русских, ни японских кораблей не было видно. Когда лодка уже вошла в зону эффективной радиосвязи с Порт — Артуром и собирались растянуть антенну, вахтенные неожиданно услышали далекую канонаду. Вскоре появились дымы на горизонте со стороны Порт — Артура, и Михаил решил повременить с сеансом радиосвязи, погрузившись от греха подальше. Если идет бой между русскими и японскими кораблями, то они все равно ничем не помогут. А так, могут хоть напугать японцев, высунув из воды перископ. Вскоре стало ясно, что впереди идут два корабля, а за ними гонятся три. Корабли шли не прямо на лодку, а должны были пройти в паре миль в стороне, но Михаилу стало интересно, что же это такое? По мере приближения удалось опознать цели. Впереди шли две японских "собачки". Похожи на "Читозе" и "Такасаго". И они не просто шли, а удирали, что есть мочи, усиленно дымя. За ними гнались "Баян", "Новик" и "Боярин". Между кораблями велась перестрелка, но дистанция была уже довольно большая и особого успеха ни у кого не было. "Новик" и "Боярин", как более быстроходные, могли бы их настигнуть, но видно такого приказа они не получили, так как нет смысла рисковать двумя самыми быстроходными, но довольно слабо вооруженными кораблями, вот весь русский крейсерский отряд и был вынужден подстраиваться под самый тихоходный из них — броненосный крейсер "Баян". Когда японцы прошли в одной миле мимо "Косатки", Михаилу удалось хорошо рассмотреть их в перископ. Было видно, что визит к Порт — Артуру не прошел для них даром. Оба имели свежие повреждения, но сохранили ход. И теперь пытались оторваться от русских крейсеров. Вокруг них падали снаряды, но больше попаданий пока не было. Как вдруг, при очередном залпе, один из русских снарядов, скорее всего — восьмидюймовый с "Баяна", попал в корму "Такасаго". После этого крейсер пошел на циркуляцию, начав медленный отворот в сторону. Скорее всего, взрыв снаряда заклинил руль. "Читозе" продолжал уходить, а "Такасаго" двигался по дуге, потеряв управление. Русский отряд тут же этим воспользовался и, прекратив преследование "Читозе", набросился на поврежденный крейсер, дистанция до которого стала быстро уменьшаться. И вскоре тяжелые снаряды "Баяна" обрушились на "Такасаго".

Японцы сражались с яростью обреченных, но силы были слишком неравны. "Такасаго" пытался управляться машинами, чтобы не быть неуправляемой мишенью, но это приводило к большой потере в скорости хода и русские крейсера легко выдерживали выгодную для себя дистанцию. Их снаряды стали быстро превращать красавец крейсер в ковыляющую по волнам развалину. Но его артиллерия ведет ответный огонь, который постепенно ослабевает. И вот, после попадания очередного восьмидюймового снаряда в борт, он начинает крениться. Крейсер теряет ход еще больше, но продолжает огрызаться из уцелевших орудий. Но пристрелявшийся "Баян" ставит точку. Очередной его залп накрывает японский крейсер. Еще один восьмидюймовый снаряд попадает в борт и "Такасаго" кренится еще быстрее. Только после этого он прекращает стрельбу, и японцы начинают покидать тонущий корабль. Русские крейсера тоже прекращают огонь и подходят ближе, начиная спускать шлюпки. За всем этим Михаил наблюдает в перископ. Бой шел от "Косатки" не далее, чем в пяти милях. Дав возможность всем, кто был рядом, посмотреть в перископ, он снова внимательно стал рассматривать то, что было на поверхности. Русские крейсера подошли близко к тонущему "Такасаго" и стали вылавливать японцев из воды. Причем, у всех кораблей на бортах тоже были нарисованы большие Андреевские флаги. Так же, как и на кораблях Владивостокского отряда. Значит, "Косатку" все признали грозной силой. И свои, и враги.

Михаил ждал, пока русские крейсера не закончат спасение уцелевших японцев и не дадут ход, развернувшись в направлении Порт — Артура. "Такасаго" к этому времени уже затонул, а от "Читозе" осталась только полоска дыма далеко на горизонте. Выждав, когда русский отряд удалится на достаточное расстояние, дал команду всплывать. Незачем привлекать внимание раньше времени.

"Косатка" всплыла и двинулась следом за своими крейсерами, дымившими далеко впереди. Сразу стали устанавливать антенну, и радист Ланг занялся делом, пытаясь связаться с Порт — Артуром. Вокруг все было тихо. "Косатка" возвращалась домой. Пройдя многие тысячи миль, нанеся громадный урон врагу и сумев ускользнуть ото всех. Острый форштевень рассекал волны, и пришелица из другого времени, всколыхнувшая и изменившая этот мир, скользила по поверхности моря. Даже если ее эпопея на этом и закончится и она до конца войны не выйдет в море, все равно ее задача выполнена. От главных сил японского флота осталось меньше половины. И это всего за месяц войны! И все узнали, что в море появился новый класс боевых кораблей, которого не устрашат даже броненосцы. Михаил внимательно смотрел в бинокль вслед удаляющимся крейсерам, как его отвлек радостный возглас Ланга.

— Михаил Рудольфович, есть связь!!! Получено сообщение из Порт — Артура!

Михаил взял бумагу и несколько раз перечитал текст. Потом удивленно глянул на радиста.

— Рихард Оттович, Вы ничего не напутали? Какой крейсер?! Какой мичман?! Может, все же прапорщик?

— Михаил Рудольфович, обижаете! За точность принятого текста я ручаюсь!

Михаил снова перечитал текст.

"Командиру подводного крейсера "Косатка" мичману Корфу. Над всей Маньчжурией небо чистое. Повторно. Над всей Маньчжурией небо чистое. Поздравляю с победой. Возвращайтесь. Командующий флотом Макаров"

Рядом стоял старпом, и Михаил не стал больше испытывать его любопытство, дав прочесть сообщение. Несколько раз перечитав текст, он удивленно уставился на Михаила.

— А что это за абракадабра, Михаил Рудольфович? Причем тут погода над Маньчжурией?

— А это не абракадабра, дорогой мой Василий Иванович. И отныне Вы не старший помощник капитана субмарины с непонятным статусом и непонятного назначения, а прапорщик Коваленко, старший офицер подводного крейсера Российского Императорского Флота "Косатка", находящегося под командованием мичмана Корфа. Очевидно, за творимые безобразия мне присвоили первый офицерский чин и сделали строевым офицером русского флота. Мы договорились с Макаровым заранее о порядке связи условными фразами, чтобы не прибегать к специальным шифрам. "Над всей Маньчжурией небо чистое" означает, что государь император теперь знает в с е. И он мне п о в е р и л. Как этого удалось добиться Макарову, не знаю. Но значит, я не зря затеял все это. И теперь есть надежда, что все пойдет п о д р у г о м у.