"Болдырев Всеволод" - читать интересную книгу автора (Болдырев Всеволод)

Глава вторая: «Завод, крысы, и кое-что еще»

Узкий кружочек фонарного света медленно скользил по полу. Асфальт перед зданием потрескался и заметно просел, а разноцветная плитка у входа покрылась сеточкой мелких трещин, из которых пробивались пучки чахлой травы.

Взбежав на высокий порожек, я в нерешительности замер перед дверьми. Остановила меня толстенная железная цепь, которая диковинной змеей оплетала ручки. Венчал все это безобразие большой, уже изрядно покусанный ржавчиной замок, справедливо за свои размеры именуемый амбарным.

— Здрасте, приехали, — я с сомнением глядел на цепь. Звенья толстые, надежные; такие простыми кусачками не возьмешь.

В моем миниатюрном чемоданчике не нашлось ничего подходящего. Конечно, можно было бы попробовать перебить дужку замка острым долотом, но страшно не хотелось возиться.

Пожелав мучительной смерти старым хозяевам завода, я спустился с порожка и пробежался взглядом по темному фасаду здания. Окна второго этажа располагались слишком высоко, а те, до которых я мог дотянуться с земли, оказались намертво заварены решетками из арматуры. Секционный забор из плит был довольно высок, к тому же наверху кровожадно извивалась колючая проволока.

— Скверно. И куда теперь идти?

Но тут мой взгляд зацепился за кусок ржавой сливной трубы, что торчал из стены метрах в трех над землей. Если смогу до нее дотянуться…

Устроив поудобнее за плечами рюкзак, подпрыгнул и, вцепившись в холодный арматурный прут, повис на решетке. Резкий рывок — и ноги упираются в подоконник. До трубы оставалось сантиметров сорок, и, презрев опасность и наплевав на возможные последствия, совершил не очень-то удачный прыжок.

Пальцы скользнули по холодному металлу, хрустнули вырванные из стены крепления, и я рухнул на заросший бурьяном тротуар, схлопотав для полноты ощущений вырванной трубой по плечу.

Когда первая волна боли схлынула, я первым делом витиевато и сочно обматерил всех и вся, не забыв при этом помянуть себя, любимого. И, потирая ушибленный зад, быстрым шагом потопал к зданию администрации в твердой решимости расправиться с замком.

По заводской площади разносился монотонный стук — это я в исступлении колотил плоскогубцами по шляпке долота.

Наконец покусанная ржавчиной дужка переломилась, и я с нетерпением размотал толстую цепь. Затем, сунув ее в рюкзак, осторожно открыл дверь и вошел внутрь. Перемахнув через покосившийся турникет, второпях обогнул комнатку охраны и двинулся по узкому коридору вперед. Это трехэтажное здание меня мало интересовало, так что я не стал обшаривать огромное количество кабинетов и хозяйственных помещений, а сразу направился к выходу.

Шаги гулко разносились по внутреннему двору завода.

Оставив за спиной здание администрации, я вышел на середину площадки и вновь прислушался. Тихо, темно, безжизненно. Только одряхлевшая кровля скрипит под напором осеннего ветра.

Мелкие капельки срывались с черного неба, грозя перерасти в колючую ледяную морось.

— Так, — я вынул карту и посветил на нее фонариком. — Где здесь у вас плавильня?

Пробежавшись по цепочке одинаково прямоугольных зданий, взгляд остановился на большом ангаре с побитым шифером на крыше и распахнутыми настежь воротами. Согласно плану, за этим строением и располагался цех с искомым спуском в подземелья.

Проверив все необходимые инструменты, я потрусил к ангару. Пробежка должна была привести мышцы в необходимый тонус и впрыснуть в кровь дозу адреналина. Подбежав к воротам, быстренько посмотрел на часы и скользнул внутрь плавильни.

Помещение словно пережило монголо-татарский набег: все, что не смог целиком вытащить наш ушлый люд, разобрали на детали, а то и вовсе поломали к чертям собачьим. Остались только груды ржавого железа и жалкие остовы старых металлургических печей, с которых даже болты поскручивали.

Решив, что пробираться через заторы из хлама мне абсолютно ни к чему, я вышел на улицу и сосредоточился на поиске обходных путей. Но, к сожалению, дорожка нашлась только одна — нужно было обогнуть весь внутренний двор и пробраться к цеху через бывший пожарный въезд. Крюк в добрую сотню метров привлекал меня еще меньше ангара, так что альтернатив больше не оставалось…

— Мать твою! — не пройдя и трех шагов, зацепился ногой за кусок толстой армированной проволоки и чуть не рухнул на пол. Слава богу, что с координацией все в полном порядке — практики-то хватает.

Так я и крался вперед, осторожно переступая через пирамиды ржавого хлама, постоянно опасаясь коварного гвоздя и, как следствие, проколотой ноги и целого вороха проблем, что незамедлительно последуют за этим. Если на заводе и был кто-то помимо меня — бомжи там, или охрана, — они точно слышали дикий лязг и треск, что летел из ангара.

Но мне повезло — никто не кинулся меня арестовывать, и до противоположного конца плавильни дошел относительно невредимым, отделавшись парой царапин и десятком затяжек на комбинезоне.

Единственным минусом сей одиссеи оказался мощный железный брус, намертво приваренный к петлям на вторых воротах. Не дав вулкану злости вырваться наружу, я сконцентрировал свое внимание на пожарной лестнице, убегающей куда-то вверх, под дырявую крышу. Ступеньки под ботинками подозрительно поскрипывали, но так как в советское время строили на совесть, на узкий помост под самой крышей я вполз без происшествий. Отряхнувшись, осторожно подошел к ржавому железному листу, что, по всей видимости, в свое время исполнял роль двери. Сорвав болтающийся шпингалет, оттащил «дверь» в сторону и выбрался на пожарный балкончик.

Вид оттуда открывался тот еще: кирпичная стена сборочного цеха и узкая полоска дорожки внизу. С неба уже вовсю сыпалась мелкая ледяная крупа, которую колючий ветер весело гонял над городом. Студеные порывы трепали волосы, холодили вспотевшее лицо. Помянув недобрым словом криворуких строителей, я, кряхтя и охая, спустился по пожарной лестнице вниз.

В узком проходе между плавильней и цехом нормальный человек не смог бы даже пройти прямо, так что пришлось изрядно попотеть, прежде чем добраться до нужных ворот. Судя по всему, ворота в цех, как и в ангар, открывались внутрь. Видимо, зодчие столкнулись с дефицитом свободного пространства, что и сказалось на внешнем виде завода. Благо хоть ворота оказались гостеприимно распахнуты, и я беспрепятственно просочился в цех.

А вот сюда, по всей видимости, охочие до чужого добра людишки не пробрались, так как мощные промышленные станки остались в довольно приличном, не разобранном состоянии. Лишь толстый ковер из седой пыли свидетельствовал о том, что помещение давно заброшено. Оставалось только подивиться великодушию нашего государства: оставить на поживу бедным жителям Н целый завод! Ну, разве не барский подарок? Хотя…

Я уселся на железный стульчик и, поставив перед собой фонарь, достал из рюкзака лопающуюся от протеинов шоколадку и бутылочку минеральной воды.

Хрустя батончиком, я внимательно рассматривал план цеха. Сработан он был явно по памяти, так как в глаза бросались мелкие недочеты и несоответствия. все-таки отсутствие годных орбитальных снимков серьезно усложняет жизнь нам, честным трудягам. Мысленно отметив примерное место спуска, я закрутил крышку на горлышке бутылки и сунул ту обратно в рюкзак. Сборочный цех, почему-то, был не в пример меньше, чем та же самая плавильня, да и меньше остальных зданий внутри завода. Мне так представляется, что цех являлся самым обыкновенным прикрытием тому военному или научному объекту, что находился под землей. Правда, было не совсем понятно, как оборудование доставляли на нижние этажи, но эта тайна мне так и не покорилась.

Кружочек, обозначавший на карте спуск, привел меня к дальнему правому углу цеха, где располагался большой электрический щит. Липовый электрический щит.

Пришлось изрядно повозиться с хитроумными защелками на внешней стороне железной дверцы. Лишь спустя двадцать минут сырой воздух цеха огласил легкий щелчок. Отставив металлическую дверцу в сторону, я посветил в образовавшийся проем. Луч света разрезал плотный сумрак, заставив меня зябко передернуть плечами: открывшийся проход убегал вперед, а затем неприятно скрывался за поворотом.

— Так, — я достал из рюкзака налобный фонарь и закрепил его на дурацком шлеме, — сейчас поглядим, на что деньги честных налогоплательщиков идут… шли.

Я юркнул в темный лаз. К удивлению, потолок коридора был довольно высок, и идти здесь можно было прямо, не сгибаясь.

Серый пол, бетонные стены с обкрошившейся штукатуркой, потолок…

Находясь в этаком каменном мешке, даже полностью здоровый и психически устойчивый человек может испытать гадкие приступы клаустрофобии. Я почти сразу ощутил легкие прикосновения холодных пальцев страха, и, сосредоточившись на расшалившихся нервах, едва не ухнул в бездонную шахту.

Повезло, что в последний момент наступил на обрубок какой-то металлической трубы и, бросив быстрый взгляд на пол, замер в оцепенении. Буквально в метре от меня зияло черное жерло провала, грозившего в долю секунды проглотить зазевавшегося человека.

Сердце учащенными толчками погнало кровь по венам. В висках начало противно стучать, а лоб покрылся испариной. Еще два шага — и все…

Я перевел дыхание и осторожно подошел к ровному прямоугольнику в полу. «Шахта лифта? А где тогда сама кабинка?» — мысли беспокойно метались в голове.

Пришлось сделать несколько шагов назад и осмотреться. В паре метров от ямы белела оштукатуренная стена — дальше хода не было.

Значит, будем искать спуск вниз…

Пришлось лечь на живот и осторожно подползти к самому краю. Сноп фонарного света скользнул по стенам глубокой шахты и растворился где-то во тьме. Осторожно, стараясь не создавать лишнего шума, перебрался на другую сторону провала и повторил процедуру с фонарем. Вот здесь меня поджидала приятная находка — железная лестница, скрывавшаяся во тьме.

Сняв с пояса световую шашку, я рванул запал и бросил ее вниз.

Осторожно подступив к лестнице, еще раз посмотрел в шахту — где-то там, на самом дне бетонного колодца, плясало бесноватое зеленое пламя. Вздохнув, поставил ногу на первую металлическую поперечину. Лестницей давным-давно никто не пользовался, ступени обросли пылью, но сама конструкция была на диво устойчива и надежна. Мощные болты, крепившие каркас к бетонной стене, придавали дополнительную уверенность.

Спустившись на восемь ступенек, я осторожно обернулся и посмотрел вниз — до пола оставалось порядка пяти-шести метров.

«Странно, — подумалось тогда, — а сверху шахта казалась бездонной…»

Немного переведя дух, я еще раз осмотрел когда-то подвижную, а ныне лежащую на боку лифтовую платформу. По всей видимости, управлялась она откуда-то из центра, так как вокруг не было никаких кнопок или рычагов. Опускал и поднимал платформу замысловатый механизм, отдаленно напоминавший мне домкрат-переросток. Правда, сейчас он больше походил на груду искореженного железа… Интересно, что тут вообще произошло, и почему объект вот так, запросто, взяли и бросили? Да и технологии, используемые здесь, явно опережали время, в которое построили завод. Хотя даже Плетнев мог ошибаться. Судя по всему, в отличие от завода, закрытого лет пять назад, здесь, под землей, работа кипела вовсю! На стенах красовались пластиковые панели, пол выложен вполне себе современной плиткой… нет, определенно это место покинули совсем недавно. Месяц, может быть, два назад. И наверняка существовал еще один вход. Иначе не объяснить, как все эти чудеса современной науки оказались под землей.

Подняв все еще пламенеющую шашку с пола, я посмотрел вверх. все такая же плотная пелена мрака.

С лифтовой площадки был только один выход — трехметровый дверной портал со снятыми стеклопластиковыми дверьми. Здесь было так темно, что даже двойной свет от фонаря и шашки не мог развеять плотный сумрак. Тьма ощущалась физически, давя на психику и подтачивая внутренние резервы.

— Спокойно, Александр, спокойно, — прошептал я, в тщетной попытке усмирить расходившееся воображение. — Здесь давно никого нет. Только ты, мрак и куча дверей, за которыми полно всякой всячины. Нужно лишь найти все необходимое, забрать и сваливать восвояси.

Я как мантру повторял про себя последнее предложение, а руки тем временем машинально сдернули с пояса нож. Жесткая, шершавая рукоять настоящего оружия в ладони — вот что мне было нужно. Сразу стало спокойнее.

Легкий шорох у дальней стены заставил вздрогнуть. Рой мурашек пробежал по моей спине… Шорох перерос в настойчивое постукивание. Мышцы напряглись, побелевшие пальцы сжали рукоять еще сильнее…

Тишина.

— Нечисто тут, ой нечисто! — мой голос эхом разносился по пустым коридорам.

Я быстро двинулся вперед. Тонкий слой пыли на полу, обшарпанные стены, распахнутые настежь двери, ведущие в полутемные помещения — антураж тот еще, как раз под стать моему настроению. Немного поплутав в лабиринте коридоров, остановился возле стального щита с двумя рубильниками и маленькой скважиной для ключа. Под щитом можно было разглядеть яркую надпись: «Аварийное освещение».

Ни секунды не сомневаясь, дернул оба рубильника, и… Ничего не произошло. По-прежнему было темно и мерзко.

Погрозив непонятно кому кулаком, я продолжил исследование катакомб. Хотя все здесь и носило следы забвения, но выглядел объект довольно прилично. Можно даже сказать, что пребывал он в относительном порядке. Следы запустения носили поверхностный характер: пыль, паутина, пластиковые стаканчики на полу… Зато все стекла целые, кабели и провода надежно спрятаны под пластиковыми коробами. Скорее всего, подземная лаборатория была обустроена как раз после остановки завода, и это многое объясняло. Ведь в большинстве своем местные лаборатории и исследовательские центры были созданы еще в прошлом веке, а здесь все такое новенькое, свеженькое… во всем чувствовалось веяние нового времени.

Я бродил по коридорам минут пятнадцать, пока, наконец, не натолкнулся на большую дверь. Ни кодового замка, ни пневматических запоров здесь не наблюдалось. Лишь несколько слоев стали да узкая полоска смотрового окошка из пуленепробиваемого стекла с металлической задвижкой. Но разглядеть, что творится в помещении, через окошко не получилось — внутри слишком темно, а стекло отчего-то не пропускало фонарный свет. Мне стало не по себе от мысли, что это не стекло, а сам сумрак в помещении не поддается свету, и я для себя решил, что все дело в толстом слое пыли с обратной стороны окошка. Мысль глупая и неправдоподобная, но первый вариант заставлял обливаться холодным потом и дрожать, как осенний лист на ветру. Может, если бы лампы горели в самой комнате, я что-нибудь и увидел, а так…

Пальцы скользнули по ровной металлической поверхности двери.

— Ну, как и думал. — Кто-то заварил все стыки двери с наличниками.

Дверь оказалась надежно запечатанной, и открыть ее без автогена не представлялось возможным, так что не оставалось ничего другого, как продолжать поиски.

На карте было отмечено приблизительное место расположения комнат, так что я решил оставить самодеятельность и взяться за дело со всей серьезностью… Первая точка, судя по всему, находилась на нижнем этаже объекта. Немного поразмыслив, я решил в первую очередь проверить именно ее, чтобы потом, постепенно, возвращаться к выходу.

Я направился к лестнице, ведшей на нижний этаж.

Плетнев говорил, что нанимателей интересуют не только документы об исследованиях — сойдут и личные вещи работников этого таинственного места. Что ж, будем искать, пока есть время. Единственное, что мешало полностью сосредоточиться на задании — это мерзкий скрип, доносящийся откуда-то снизу. Вдобавок ко всему четыре последние ступеньки то и дело освещались красно-оранжевым пятном, словно кто-то постоянно включал и выключал фонарь.

— Расслабься, — самовнушение было главным моим врагом. Проклятая фантазия услужливо подсовывала образы привидений, прочих чудовищ из ночных кошмаров. И лучшее лекарство — собственный голос: — Здесь пусто. Никого нет.

Внезапно мне почему-то вспомнился стишок из мультфильма про Оловянного Солдатика. Там как раз говорилось о пустоте, и о том, что в ней непременно заведется какая-то чертовщина.

— Тьфу! — я остановился и глубоко вздохнул. — Ну что за пакость порой в голову лезет? Отсюда до кордона части минут двадцать езды, откуда здесь нечисть возьмется?

Полный решимости опровергнуть стишок и посрамить собственные страхи, я спустился с лестницы и твердым шагом направился к цели, в коридор. Как оказалось, мои опасения и вправду были напрасными. Свет исходил от лампочки аварийного освещения, что медленно вращалась под потолком. Оставался только непонятный скрип.

Что-то неуловимо проскочило мимо, немного задев мою левую ногу. Нелепо взмахнув руками, я прижался к стене и, выставив перед собой нож, принялся водить фонарем по полу. Но в коридорчике никого не было.

— Что тут творится? — зло прошептал я в пустоту. Лицо горело, липкий пот мерзко стекал по спине.

Легкий шорох вновь заставил меня вздрогнуть. На этот раз лучик света успел зацепить приземистую, размытую фигурку.

— Вот тварь! — с детства не переносил крыс, а в тот миг ненависть к ним увеличилась стократно. — Мерзкая, отвратительная, гнусная тварь.

Я сделал несколько осторожных шагов вперед и остановился. Слева от меня зиял дверной проем. В небольшой комнатке, чем-то смахивающей на зоомагазин, я насчитал порядка восьми маленьких клеток и один большой вольер, накрытый плотной прорезиненной тканью болотного цвета. На многочисленных полках под слоем пыли покоились пустые колбы, какие-то пробирки и железные коробочки. В дальнем углу стоял пустой компьютерный столик, кресло на колесиках и центрифуга. Под самым потолком вращалась точно такая же аварийная лампа, как и в коридоре.

Судя по всему, это была какая-то небольшая лаборатория, в которой ученые садисты ширяли бедных белых мышек всякими разными химическими гадостями. Антураж этой комнаты лишь укрепил мое мнение о том, что все эти подземные хоромы появились намного позже завода: и компьютерный столик, стул, пластиковые розетки с заземлением, и бесполезные лампы дневного света под потолком служили неоспоримыми тому доказательствами.

Немного осмотревшись, я подошел к стене. На пустых книжных стеллажах покоился одинокий журнал, освещавший последние достижения в аграрной технике. И, в каком-то непонятном смущении от этого несоответствия лаборатории с журналом, взял тот с полки. На первых трех страницах были изображены монструозные комбайны и трактора с полным перечнем функций и возможностей. А вот на четвертой странице меня встретил сложенный вдвое, распечатанный конверт. Сунув его в карман комбинезона, я бегло обшарил компьютерный столик и, ничего там не найдя, вышел из лаборатории.

Но в коридоре меня поджидало одно весьма неприятное препятствие — десяток не в меру разожравшихся крыс, размером с крупную кошку. Проклятые твари! Едва я появился в коридоре, как все это мерзко попискивающее безумное воинство бросилось на меня.

Повезло, что от лаборатории отошел недалеко и сумел вовремя ретироваться. Едва за моей спиной захлопнулась дверь, как с той стороны раздался отвратительный скрип — крысы в исступлении царапали пластик.

— Что б вас всех! — воздух с хрипом вырывался из легких. — Откуда только и взялись здесь…

Я скинул рюкзак, достал из него достопамятную цепь. Обмотав ее вокруг ладони, размахнулся и несильно ударил по ближайшему стеллажу.

— Так-то лучше. — Тяжелая цепь с легкостью отбила от полки изрядный кусок.

Вернув рюкзак на положенное место, подошел к двери и прислушался — с той стороны было обманчиво тихо, будто все твари ушли… Осторожно приоткрыв дверь, высунулся в коридор.

Тихо. Темно. Спокойно.

На цыпочках, стараясь не создавать лишнего шума, я прошел весь путь от лаборатории к лестнице. И лишь тогда, когда правая нога коснулась первой ступени, за моей спиной раздался до дрожи знакомый писк.

Быстро обернувшись, не глядя, взмахнул цепью… Что-то громко чавкнуло, и на руку брызнуло мокрым. В ровном фонарном свете с отвращением разглядел дергавшуюся на полу крысу. Тяжелая цепь превратила ее голову в кашу, из которой торчали окровавленные обломки черепа.

Отряхнув руку, я медленно попятился назад — в темном коридоре нехорошо сверкали десятки глаз. Судя по раздававшемуся внизу шуму, товарки крысы без зазрения совести набросились на свежее мясо.

Приведя нервы в порядок, и попив водички, я вытащил из-за пазухи карту подземелий. Вторая метка располагалась где-то между служебными помещениями и общей уборной, так что, засунув страхи куда подальше, потопал вперед. Здесь коридор немного сужался. И запустение чувствовалось не в пример сильнее. Со стен свисали оборванные куски черного кабеля, из выломанных розеток и рубильников торчала паутина проводов. В воздухе стоял тяжелый затхлый запах. Нет, определенно в этом подземелье что-то происходит! Всего каких-то десять шагов назад коридор не казался мне таким уж заброшенным и старым, а здесь… все было каким-то угнетенным. Вот, это слово как нельзя лучше характеризует то, что открылось моему взору.

Я посветил фонарем на пол — под тяжелыми ботинками неприятно похрустывало битое стекло. Воздух здесь почему-то был холодней, нежели внизу или возле лифтовой платформы. Словно система кондиционирования все еще продолжала работать.

Дальше по коридору становилось светлее — в комнатках для персонала невесть как уцелевшие лампы горели ровным, голубоватым светом. Я заглянул в одну из комнат — кровать аккуратно убрана, линолеум вымыт, а на ровном чистом столе стоит необычный светильник цилиндрической формы. Именно от него и исходило призрачное свечение.

Я подошел к столу. Первое, что бросилось в глаза — белый провод, выходящий из стены и идущий прямиком к светильнику. Моя ладонь осторожно коснулась пластикового колпака.

— Холодный… Жуть какая-то.

В шкафу висела пара белоснежных халатов, в каких обычно ходят доктора в больницах. Каждый был запаян в толстый полиэтиленовый пакет и пронумерован. Я снял один из халатов и посмотрел на нашивку на плече — на зеленом поле было вышито красными нитками: «Z-4». Помимо них, в набор входили толстые парусиновые бахилы и маска-респиратор, как у зубного врача.

Немного подумав, я сунул халат в рюкзак и вышел из комнаты.

Минуя уборные, направился прямиком в столовую. Видимо, штат подземного комплекса был не слишком большим — я насчитал всего пятнадцать стульев, расставленных вокруг обеденных столов. В объемном холодильнике было полно сублимированной пищи самого подозрительного вида; в большом морозильном контейнере, поделенном на отсеки, покоились навек скованные льдом овощи. А в одном из шкафов я нашел даже несколько блоков отечественных сигарет и ящик растворимого кофе неизвестной марки.

Меня вновь одолели сомнения. Даже если это место покинули примерно полгода назад, хотя запустение, царящее кругом, говорило о том, что произошло это гораздо раньше, все нормальные продукты для повседневного использования должны были давно испортиться… Я поглядел на двери большой морозильной камеры. Странно, но почему-то холодильник и контейнер для овощей продолжали исправно работать, в то время как камера для мяса явно барахлила. Сквозь приоткрытые створки еще тянуло холодком, но лужи на полу и стойкий запах гнили сомнений не оставляли.

— Теперь хоть понятно, что крысы жрали… — буркнул я, уткнувшись носом в воротник.

Уже тогда меня окружали загадки, объяснения которым не найти, как не пыжься. Лучше оставить все это для более светлых голов.

Обшарив столовую, я вернулся в коридор. Цель была где-то рядом…

Следующая дверь, попавшаяся по пути, оказалась закрытой. Я прошел бы мимо нее, не задумываясь, коли б не крестик на карте. А так, подойдя к магнитному замку, вытащил телефон и быстренько нашел перечень цифровых кодировок. Несмотря на видимое отсутствие электричества, — хотя на этот счет у меня уже появились некоторые сомнения! — сенсорная панель работала исправно. Из шести имеющихся номеров для этого замка подходили только два — в остальных кодировках присутствовали буквы, а на сенсорной панели в наличии имелись лишь цифры.

Ввел первый пароль — где-то что-то пискнуло, но замок так и остался закрытым. Я выругался, ввел второй — снова компьютерный писк и следующая за ним тишина.

— Дерьмо!

Не успел я сделать и шага, как над дверью загорелась зеленая лампочка. Послышался щелчок, и магнитный замок открылся. Я осторожно высунулся из-за угла. Моему взору предстал охранный пост: металлопластиковая будка, три кресла и пустой оружейный стеллаж.

Я зашел внутрь и осторожно уселся в кресло. С широкой панели на меня смотрели пять черных экранчиков. Под ними находился целый калейдоскоп из разноцветных кнопок и непонятных рычажков. Слева над креслом была приколочена квадратная табличка «Пункт Охраны».

Мое внимание привлек небольшой огнеупорный шкафчик, что стоял рядом с необычным системным блоком. От системника к нему тянулось несколько проводков. Они уходили в хитроумную плату, располагающуюся с торцевой стороны шкафчика.

— Мне сегодня определенно везет.

С компьютерными замками я сталкивался и раньше, но тогда сами компьютеры работали нормально. А тут вроде как даже света нет. Хотя некоторые лампочки по-прежнему горят…

Я, что называется, «от фонаря» нажал несколько приглянувшихся клавиш и потянул за один рычаг — глухо. Оборвав провода, поставил шкафчик на стол и вытащил свой набор инструментов. Замок не выглядел неприступным, и попытать счастья стоило.

Не помню точно, но провозился я с проклятым шкафчиком достаточно долго — потому как от яростной борьбы с замком меня отвлек звонкий писк наручных часов. Электронные цифры показывали половину двенадцатого. Машина придет через полчаса и, если не успею вовремя, шофер попросту свалит.

Двумя последними ударами я своротил-таки проклятую крышку. В шкафчике лежала одинокая папка-скоросшиватель. Внутри находилось несколько больших листов с планами каких-то зданий.

Сунув папку в рюкзак, быстро покинул охранный пункт.

Нужно было как можно скорее подниматься наверх, время поджимает, а мне еще через проклятый ангар перебираться…

Пробегая мимо панели с рубильником, я со злости стукнул по ней кулаком. Стрельнул легкий электрический разряд, и коридор залился ярким желтым светом. Прикрыв от неожиданности глаза, я долго и смачно матерился.

Когда легкий испуг схлынул, с долей сомнения посмотрел на оставшуюся за спиной дверь. Ту самую, с маленьким смотровым окошком. Именно она была отмечена на карте третьим кружком.

Осторожно ступая по широким кафельным плитам, я подошел к двери и, поднявшись на носках, посмотрел в окно.

Свет в комнате почему-то истерически моргал, словно кто-то с рекордной скоростью игрался выключателем. Глаза от этого мерцания нестерпимо резало, и сквозь невольно проступившие слезы я увидел странные тени. Они метались по всей комнате, пригибаясь то влево, то вправо. Пропадали из виду, а потом появлялись снова. Меня затрясло, тело словно сковал ледяной панцирь. В животе тоже стало холодно, будто мороженую рыбу проглотил. Я почувствовал, как ускоряется дыхание, начинают трястись руки.

И в тот момент, когда паника достигла своего апогея, с той стороны к стеклу прильнуло лицо. Мертвенно-бледное, исполосованное синими прожилками. Широкие черные зрачки с красной роговицей бешено вращались…

Громко и истошно заорав, я попятился, рухнул на спину и нелепо задрал ноги кверху. В тут же секунду в дверь сильно ударили. Затем ударили еще раз, и еще; толстая сталь противно заскрипела. Куски штукатурки посыпались на меня.

Еще раз громко заорав, я перевернулся на живот и, пробежав несколько метров на четвереньках, подскочил и понесся к лифтовой платформе. Сзади громко вибрировала стальная дверь. Резонанс от ударов разносился по коридорам, от грохота закладывало уши. Прочные стальные штыри крепления сгибались, крошили бетон. Какой бы хорошей ни была сварка, но таких ударов ей не выдержать!

Только возле лестницы я почувствовал, как мой ужин просится назад.

Негнущимися пальцами вцепился в первую перекладину и быстро пополз на спасительный верх. Когда до конца оставалось две ступеньки, снизу послышался звонкий хлопок, треск и грохот падающей двери.

С силой сжимая зубы, я выполз из шахты. И пока выползал из бетонного колодца, внизу со светом начало происходить неладное — он моргал так же быстро, как и в той мерзкой комнате.

Вылетев в цех, я быстро захлопнул маскировочную дверцу и припустил к выходу. Ночной воздух встретил меня насыщенным букетом запахов. После затхлого подземелья дышалось здесь на редкость легко и свободно.

Звонко цепляя налокотниками стены и сдирая в кровь пальцы, со всем проворством, на которое был способен, скользил через узкий проход. Адреналин плескался в крови, в ушах бешено стучало. Я даже не чувствовал холодного ветра и ледяной крупы, что зло секла кожу на лице.

Взлетев по лестнице наверх, на секунду замешкался у двери.

Воздух вскипел от яростного воя, перемежаемого всхлипами и рыком. Невозможно было понять, сколько существ может издавать подобный звук — одно или десяток. Как заправский герой из дешевых боевиков, я ногой вышиб хиленькую дверцу и, едва ли не кубарем, скатился в ангар…

Предостерегающе пискнули часы. Без пяти минут двенадцать.

Я несся через горы хлама, как лось во время гона несется через лес. Снося железные заторы и оставляя на острых конструкциях клочки одежды. Хоть убейте, не помню, как выбрался из ангара! Просто следующая картинка, запечатлевшаяся в моем мозгу, была такой: приближающийся черный зев входа в администрацию и две фигуры с фонарями, стоящие на пороге. Мой разум был поглощен черной паникой, и я не думал о том, кто меня поджидает возле входа. Наверное, вооруженный отряд вояк с собаками не огорчил бы меня в ту минуту…

Но, даже находясь в плену у страха, я удивился, узнав двух моих «коллег» — Артура и Толика-зубоскала. Последний держал наперевес какую-то мудреную модель дробовика с подствольным фонарем.

— Быстро в машину! — гаркнул Артур, едва я оказался рядом. — В городе ввели экстренное положение…

Я даже останавливаться и отвечать не стал. Просто пробежал мимо них и, оглашая тяжелым дыханием мрачные пустые коридоры, вылетел во внешний двор. Откуда-то из-за спины послышался сдавленный крик и четыре гулких выстрела. Когда я перебирался через рельсы, меня нагнали оба мужчины. На их лица было страшно смотреть.

— Это что за тобой гналось?! — пискнул Артур.

Я снова не стал отвечать, лишь немного поднажал. Мы вылетели к тому месту, где двумя часами ранее начал свое чудовищное приключение. Вместо старых «Жигулей» нас встретил новенький джип черного цвета. Возле машины нервно курили двое совершенно незнакомых мне людей. У одного из них я заметил в руках милицейскую версию автомата «Калашников».

— Валим отсюда, к хренам собачьим! — выпалил Толик, едва мы очутились возле машины.

Незнакомцев упрашивать долго не пришлось: едва последний человек впрыгнул в машину и захлопнул дверь, водитель вжал педаль газа в пол.

Мерзкий завод остался за спиной позади.

Сглотнув сухой комок в горле, я откинулся в удобном кресле. Руки по-прежнему тряслись, а сердце так и норовило проломить грудную клетку. Холодный пот обильно пропитал комбинезон.

— Что случилось? — один из незнакомцев повернулся к нам. — Вы неслись, как ошпаренные!

Думаю, наши бледные лица были красноречивее любых слов. Толик так и не отважился отпустить дробовик, он вцепился в него как черт в грешную душу.

— Даже не спрашивай! — Артур трясущимися пальцами достал из кармана зажигалку и пачку сигарет. — все равно не объясню. Может быть, он…

На меня уставились несколько пар глаз. Очень любопытных глаз.

— Ни хрена я вам не смогу объяснить! Сам ничего не понимаю. Но там внизу была какая-то гадость. Что-то настолько злобное и чужое нам, что до сих пор дрожь колотит. Я как увидел, чуть в штаны не навалил.

— Смельчак, а? — незнакомец улыбнулся и легонько толкнул локтем водителя. — Я тоже как-то шкафа под покрывалом испугался. Было дело, да… Мне как раз тогда лет восемь стукнуло.

— Слушай, ты, умник, — зло прошипел Толик, — если такой смелый — выходи! Пойди, посмотри, что там сейчас на заводе, а? Мы тебя пока здесь подождем, в сторонке. А когда вернешься, тебя ещё и дебильными вопросами развлекать начнем. Макс, ты ведь наш охранник? Вот и охраняй, а не капай на мозги!

— Да ладно, расслабься! — кисло улыбнулся незнакомец. — Я ж не со зла.

За окном мелькали дома, магазинчики, по дороге неслись машины; куда-то спешили люди.

— Что за остряк? — тихо шепнул я Артуру, когда незнакомец отвернулся.

— Личная охрана Борисыча. Как только тревогу бить начали, начальник сразу нас к тебе на помощь послал… Мы вовремя?

— Ага, — я отрешенно кивнул. — А что в городе стряслось? Давно такой кутерьмы не видел.

— Говорят, что плановые учения. С тревогой и прочими прелестями, — Артур выбросил окурок в окно. — Но все это брехня собачья, на самом деле в закрытой части города нечисто! Наши информаторы…

Где-то в небе раздался грозный рокот. Я опустил окно и высунулся наружу. По ночному небу, шумно работая винтами, летела большая железная птица. Вертолет был не гражданским, военным. Три мощных прожектора били куда-то вдаль, скорее всего, в район кордона.

— Вертушка? — толкнул меня в бок Артур. — Смотри, и не боятся же ночью летать!

Вновь взвыла сигнальная сирена. Густой, насыщенный звук плыл над городом. Он проникал в квартиры, в те самые магазинчики, машины, что проносились мимо нас. Звук сирены заполнял собой все свободное пространство, заставляя людей выскакивать из домов и, прижимая к груди все самое ценное, бежать к бомбоубежищам и укрытиям.

Извиваясь как червь, я вылез из комбинезона и надел заботливо приготовленные Артуром куртку и спортивные штаны.

— Мы куда? — спросил Толик у водителя. — Сразу к убежищам?

— Нет, в офис. Заберем начальника.

Мимо нас несколько раз проносились военные кортежи. Все они направлялись туда — к кордону у закрытой части города. Аврал был налицо, мне даже становилось немного волнительно от всеобщей истерии, что царила кругом. Конечно, плановые учения далеко не редки в Н, но эти явно были не обычными.

Мы свернули с пустой дороги в сторону жилых массивов. Гроздья черных окон смотрели на нас своими мрачными глазницами. Лишь в нескольких квартирах горел не выключенный хозяевами свет.

Из знакомого двора один за другим вылетели три микроавтобуса с занавешенными окнами. Эвакуация населения подходила к концу, скоро бронированные двери бомбоубежищ захлопнутся, и на улицах останутся только военные… а может, и не только.

Подкатив к подъезду, мы наткнулись на одну небольшую преграду — по двору расхаживала парочка вооруженных солдат с наплечными фонарями. Водитель матюгнулся, но двигатель глушить не стал. Как и ожидалось, военные сразу заметили нас; один из них ткнул пальцем в сторону машины.

— Кажется, у нас проблемы, — пробормотал Толик. Он заметно нервничал, его пальцы отчаянно мяли не раскуренную сигарету.

— Двигатель заглуши, — посоветовал водителю Артур, но было уже поздно.

Солдаты быстрым шагом подошли к машине, и один из них постучал в окно. Водитель нажал кнопку стеклоподъемника.

— В городе объявлена учебная тревога, — проговорил заученную фразу солдат; судя по лычкам на погонах — сержант. — Гражданские лица обязаны укрыться в специальных бомбоубежищах по месту прописки.

— Один момент, начальник! — водитель выудил из-за пазухи красную корочку. — Человека одного подхватим и уедем.

— У вас полчаса, — солдат, как бы невзначай, погладил автомат. — Есть приказ, согласно которому каждый вышедший на улицу после третьей сирены должен быть немедленно задержан.

Минут через десять из подъезда вышел Плетнев. Не торопясь, вразвалочку, он подошел к машине. Сидевший впереди охранник открыл дверь и вышел на улицу. Борисыч уселся на его место.

— Ну, Александр, нашел какие-нибудь документы? — он повернулся в салон.

— Нет. Зато достал несколько других интересных вещей.

Я вытащил из рюкзака халат, скоросшиватель и помятое письмо из лаборатории. Плетнев довольно кивнул и протянул мне пластиковую карту.

— Сойдет. — Странно, но он даже торговаться не стал. А ведь я притащил лишь кучу хлама! — На карте остаток обещанного плюс небольшой презент. Как тебе на «Фединском» заводе? Наниматели говорят, что когда-то там эксперименты над животными ставили.

— Страшно, — честно ответил я. — Слишком страшно для того, чтобы быть правдой.

— Ха, знал бы ты, что сейчас творится там! — Борисыч махнул рукой в сторону кордона. — Мой информатор…

Его рассказ прервала звонкая сигнальная трель. А следом за ней накатил густой пулеметный рокот. Две минуты дьявольской музыки закончились громким взрывом. Я почувствовал, как дрогнула земля, услышал, как дребезжат стекла в девятиэтажке.

Солдаты на площадке встрепенулись. Было видно, как один из них схватил рацию, что-то быстро спросил. Второй тем временем нервно расхаживал взад-вперед, постоянно оглядываясь на напарника.

— Хреново дело, да? — водитель нервно заерзал в кресле. — Чего это они из пулеметов палят? Если учебная тревога?

— Солдаты идут к нам! — зло прошептал Артур. — Нужно было сваливать… не хватало еще в изолятор угодить.

Я обернулся. Две фигуры в полевой форме быстро надвигались на машину. Один из них забросил автомат за спину и, подойдя к машине, бесцеремонно распахнул дверь.

— Мы вынуждены попросить вас немедленно отправиться в ближайшее укрытие! — срывающимся голосом проговорил солдат. — В противном случае власти снимают с себя ответственность за ваши жизни.

— Мы уже уезжаем, командир, — ответил Плетнев. — Благодарю за заботу.

Стоявший на улице охранник втиснулся на заднее сиденье. Водитель дал газу, джип тут же сорвался с места.

— Куда едем? — спросил водитель.

— Ты же слышал: в бомбоубежище, — буркнул Плетнев. — Видимо, у военных что-то пошло не так. И лично я жизнью рисковать не собираюсь. Предпочитаю дожидаться решения вопроса за стальными дверьми убежища.

Я с ним был полностью солидарен. Не хватало еще сложить голову из-за раззяв-военных, с их погаными исследованиями! Нет, рисковать собственной жизнью можно только за приличное вознаграждение.

— Паспорт! — гостеприимно рявкнул усатый капитан.

Мы стояли возле неприметной оббитой жестью двери, которая вела в обшарпанное, полуподвальное помещение. Сверху на нас таращилось неусыпное око видеокамеры.

— Вот, — наш начальник протянул капитану белый конверт.

— Вечно кто-то опаздывает… — пробурчал военный, нехотя пропуская нас.

За дверью находилась холодная бетонная комната. В ней не было никакой мебели, зато были пятеро вооруженных солдат, и нечто круглое, стальное, сильно напоминающее шлюз в стене.

Высокий, худощавый старлей быстро набрал на электронном табло код. Сухо щелкнули магнитные замки, и чудная дверь подалась вперед.

— Входите, — скомандовал солдат. — Одеяла, воду и пайки получите в конце коридора. Не задерживайтесь! На улицу никого не выпускаем.

Мы нырнули в непривычный круглый проход.

Спуск вниз занял не больше двух минут. В коридоре было светло, душно и очень многолюдно. Воздух гудел от множества голосов. Я попытался уловить суть разговора, но Артур сильно дернул меня за рукав и указал вперед. Там, за широким письменным столом, сидел толстый лысый мужичок в новенькой «полевке». Он склонился над большим журналом и что-то сосредоточенно в него записывал. На его синей ручке был искусно выдавлен герб: двуглавый орел с автоматом в одной лапе и пистолетом в другой. На одну голову была нахлобучена бескозырка, а на вторую — берет цвета неба. Меня улыбнула эта шутка, хоть и стало немного обидно за герб.

Мы подошли к столу. Военный поднял на нас глаза:

— Новенькие? — и, не дожидаясь ответа, указал на гору хлама возле стены. — Вон там возьмете по одеялу.

Он нырнул под стол и по очереди вытащил четыре коробочки из зелёного пластика, поделенные на неровные секции.

— Это ваши пайки. И не жрите все сразу! Бог знает, сколько продлится кутерьма наверху, а припасов у нас маловато…

Я бросил одеяло на пол в самом дальнем углу большого зала. Отсюда хорошо видно весь бункер, к тому же людей рядом со мной не оказалось. Здесь можно было спокойно подумать, разложить все по полочкам.

Большой зал был разделён на секторы четырьмя стенами из железобетона, в каждом толпились перепуганные люди. Вокруг них были разбросаны вещи, домашний скарб, пустые пластиковые бутылки и окурки. Под потолком клубилось настоящее море из дыма; даже мощная вытяжка не справлялась.

Я привалился к стене и закрыл глаза. Усталость расползалась по телу.

Еще сегодня утром я относился к байкам о закрытой части города как к чему-то далекому, опасному, но чертовски привлекательному. Способному впрыснуть в кровь хорошую дозу адреналина и насыпать в карман горсть монет. все это рухнуло в тот момент, когда осознал, что безопасность — штука относительная. Сегодня все хорошо, но что случится завтра? Ведь в шаге от нас существует нечто такое, о чем большинство людей даже не догадывается. А что будет, если однажды наши миры соприкоснутся? Помню, как леденящий душу страх накатил волной…

— Выпьешь? — голос Артура вторгся в мир моих темных грез.

Я принял из его рук серебряную фляжку и сделал глоток. Обжигающее горло зелье немного встряхнуло меня, согнало сон. Черные мысли выпорхнули, подобно испуганным птицам, настроение стало заметно лучше.

— Какие новости? — я кивнул в сторону начальника. Он вежливо разговаривал с каким-то мужчиной профессорской внешности.

— Говорят, что-то вырвалось из армейского оцепления, — прошептал Артур. — Военные стянули все силы к восточному кордону.

— Скверно, — покачал головой и сделал еще один живительный глоток. — Если они не придумают что-нибудь эффективнее железного забора, может случиться непоправимое.

— Этот прорыв они уже остановили, — улыбнулся мой собеседник. — За весь путь от офиса до бункера мы не услышали ни стрельбы, ни взрывов. А что забор хлипковат… хрен их знает, отчего нас огораживают! Может — хоть пятиметровую стену из бетона поставь, а толку все одно не будет.

Он на мгновение замолчал. Затем оторвал взор от пыльного пола и внимательно посмотрел на меня:

— Что ты видел там, под заводом?

Я задумался. все пережитое попахивало сумасшествием. Но в нашем-то городе!

— Старая лаборатория… а может, и не лаборатория вовсе. Не знаю, она очень похожа на огромный подземный лабиринт из комнат, коридоров и служебных помещений. Проводились ли там какие-нибудь эксперименты? В этом-то я уверен, проводились. А вот о том, что у них получилось, можно только догадываться.

— Как думаешь, — Артур выпустил в потолок толстое кольцо табачного дыма, — на чём, или на ком, они ставили опыты?

Я повернулся к нему. Мое лицо горело от спиртного, но лоб вновь покрывала холодная испарина.

— Над тем, что прячется от нас за военным кордоном… нет, от чего прячемся мы.

Солнце светило непривычно ярко. Словно сейчас не середина осени, а поздняя весна.

Люди выходили из бункера с опаской, оглядывались по сторонам, обменивались натянутыми улыбками. Где-то по-прежнему рокотали вертолетные винты, мощно ревели военные машины. Многие люди доставали мобильники, звонили родственникам и друзьям, укрывшимся в других бомбоубежищах. Какая-то парочка обнималась под корявой ивой, молодая мать в сторонке баюкала грудного ребенка. Группа мужиков у припаркованной машины на тротуаре вслух размышляла, где бы в такой час и после таких событий раздобыть бутылочку-другую пивка, а то и чего покрепче?

Вдруг по толпе пробежал испуганный шепот. Кто-то громко закричал, невысокий паренек в бейсболке указывал пальцем на небо. Многие горожане пытались залезть повыше и рассмотреть, что же произошло там, на восточной окраине города.

Я отошел от своих спутников и вбежал на старую железную горку с решетчатой верхушкой-клоуном. Впрочем, даже с земли можно было заметить три черных столба жирного дыма, что взвивались над городом. Дым сбивался в огромную тучу, и ветер словно не касался ее. Туча висела неподвижно, медленно, но уверенно, разрастаясь, набирая антрацитовую черноту.

— Ого, ничего себе! — присвистнул Толик, когда мы вновь уселись в джип. — А они славно повеселились ночью! Корпоратив определенно удался!

— Тебе до дома далеко? — Плетнев повернулся ко мне.

— Не очень.

— Сам дойдешь?

— Без проблем, — я улыбнулся. — Будет еще какая-нибудь работа — всегда готов. Только по заводу меня не подписывайте больше. Не мой профиль. Здесь вам только опытный экзорцист поможет.

Распрощавшись со всеми, я вышел из машины.

Погода стояла солнечная, на небе не было ни одной, даже самой маленькой тучки… Кроме той раковой опухоли над закрытой частью города. Пройтись по свежему воздуху — одно удовольствие, особенно когда в твоем кармане лежит пластиковая карта с солидной суммой на счету. Я чиркнул зажигалкой и глубоко затянулся дымом. Скорее всего, военные уже зачистили город, раз нам разрешили вернуться в квартиры и дома, но у меня оставались небольшие сомнения насчет завода…

Спрятав руки в карманы, я брел по тротуару. По обе стороны улицы двигались настоящие людские потоки. Все спешили поскорее добраться домой и усесться перед телевизором. Местные новости сегодня получат самую высокую аудиторию со времен начала вещания. Так что промывка мозгов намечается знатная!

Мимо нас, протяжно воя сиренами, понеслись две пожарные машины. Следом за ними тарахтела старая милицейская легковушка — это сопровождение. Я свернул на улицу Маркса и, неспешно лавируя между бредущими горожанами, потопал к своей высотке.

Во дворе моего дома набирал обороты стихийный митинг. Статная женщина лет пятидесяти с небольшим стояла в центре детской футбольной площадки и зычным голосом партийного работника клеймила правительство и предлагала сегодня же начать сбор денег на установку железных дверей во всех подъездах нашего дома.

Я молча обогнул площадку и направился к подъезду. Но, поднявшись по ступенькам, застыл у входа в темный тамбур. Пальцы сами нащупали в кармане зажигалку. Неверный огонек отбрасывал на стены мрачные блики. Когда жидкий сумрак, царивший на площадке перед лифтом, окружил меня, неожиданно пришла мысль, что железные двери не такая уж и бесполезная вещь, как показалось вначале.

Преодолевая нервную дрожь, нажал на кнопку вызова лифта — слава богу, что был он на первом этаже, а не на девятом, иначе меня точно бы удар хватил. Когда двери сомкнулись, я прислонился спиной к стене и устало закрыл глаза. Голос мой звучал будто из-за стены:

— Кажется, у меня развивается паранойя!