"Три кольца (СИ)" - читать интересную книгу автора (Рыбаков Артём Олегович)

Глава 1

— Илюх, ты меня как старшего по возрасту послушай! — Ян, несмотря на своё не совсем русское имя и прибалтийское происхождение, говорил взволнованно. — Ты что, про Дуба не слышал? Опасный он человек, сам знаешь. Или за два месяца «клеящая железа» воспалилась? — про «железу» это он не совсем удачно вспомнил. Мы с детства свято верили в эту батину шутку. Мне лет семь было, а Янеку уже одиннадцать. Ну и насели мы на отца со всем своим пылом любознательным — расскажи да расскажи, что значит «шило в заднице»? А, папа, будучи в хорошем настроении и объяснил нам, неразумным, что у каждого человека есть специальная клеящая железа, которая выделяет особое вещество, приклеивающее человека. И от того он сидит спокойно на одном месте. Но, иногда железа эта воспаляется, и тогда фермент превращается в костяной шип — это и называется «шило в заднице». Причём рассказывал он долго, с употреблением каких-то медицинских терминов и даже, насколько я помню, латыни. Мы с другом почти неделю, посещая туалет, вертелись у зеркала, пытаясь разглядеть эту загадочную железу, пока батя не сжалился и не сказал, что пошутил.

— Ян, я потому и иду, что это Дуб зовёт. Люди попросили с ним сходить. Они и на меня его навели. А что до опасности — так и я далеко не подарок. Угу?

Друг мой скривился, будто заячьей капусты переел, но потом сменил гнев на милость:

— Я ж не знал, что тебя попросили… А куда идёте?

— В Столицу, — именно так мы называли между собой наш родной город, стараясь не упоминать вслух исчезнувшее с карт название, — куда же ещё! Привезти чего?

— Себя целым привези и ладно…

— Уж сколько раз я тебя, старик, этим гостинцем баловал? Может ещё чего?

— Кино новое, если попадётся. Но прошу тебя, Илюха, не рискуй! — киномания Яна с годами только усилилась. Если мои подсчёты верны, то на поиск «новых» фильмов он в год тратил процентов десять-пятнадцать своего немаленького дохода. И это, если забыть, что от отцов нам и так досталась нехилая фильмотека — больше тысячи художественных и почти столько же документальных фильмов! Собственно с неё Ян и жирует, отправляя «кинопередвижников» по ближним и дальним краям. Если вам такие ещё не попадались, то я очень удивлюсь. У нас они, как правило, на мотоциклах ездят: плоский монитор в одной перемётной суме, портативный дивиди — в другой, так и колесят по необъятным просторам, пищей духовной в разнос торгуя. Приедет такой коробейник в деревню или поселение, музыку в колонках врубит погромче, народ о своём приезде оповещая, потом плакат с репертуаром вывесит. За показ они недорого берут, и продукты принимают и товар тоже. Дня два-три, а то и неделю, может на одном месте пробыть, особенно, если у него новинок много. Ребята, что на Яна работают, в основном на больших мотиках ездят, «ГолдУингах»[5] или «БМВ» туристических. «Харлеи» тоже хороши, поскольку проще в обслуживании и ремонте, но и достать их сложнее. И для понту, и удобно потому что — мотор у этих машин мощный, хорошая звуковая система встроена, и генератор технику киношную питать позволяет. Кто победнее, те на «Уралах» или «Днепрах» с колясками катаются.

Я, правда, кино в толпе смотреть не люблю, благо есть возможность это делать в узком кругу друзей и близких. Пару раз во время путешествий попадал, конечно, на групповые просмотры, но тогда мне больше реакция зрителей была интересна. Скажет какой-нибудь Василий или Захар своей зазнобе: «Ты, Галинка, не верь! Это они хитро так нарисовали! Ну не могёт такого быть чтоб дома до неба, и все в лампочках!» Смешно, право слово. У меня при этом немного другие мысли рождаются, особенно как вспомню, что в торжокской больнице иной раз вручную генератор крутить приходилось, чтобы свет в операционной или родильной комнате был. Это какой же надо быть безумной и жадной тварью, чтобы ради своих потребностей весь мир разрушить? Да так, что мы три десятка лет восстановить ничего не можем, по крупицам остатки собираем! Я даже наказание для таких людей, нет, не людей, чудовищ, так правильнее будет, не могу придумать. Любое слишком мягким кажется.

Особенно я любил кино смотреть вместе с отцом и Виталием Андреевичем, отцом Яна. У них всегда можно было спросить, если что непонятно. Да и сами они, расчувствовавшись, многое про жизнь в больших городах рассказывали, потому как нам, выросшим в даже по нынешнем меркам небольшой деревне было сложно не понять, а просто представить, как могут одновременно в одном месте собраться несколько тысяч человек. Просто так, в силу случайности или обстоятельств! Например, на станции метро или городской площади… Или на концерт… Я, к примеру, музыку очень люблю, но в голове не укладывается, что кто-то мог поехать за тысячи километров послушать, как поет тот или иной певец. И потратить на это денег столько, что можно рюкзак лекарств купить! Ведь есть же диски и прочие записи! Но логика мне подсказывает, что очень многое из того, что мы сейчас делаем, тоже показалось бы предкам очень нелогичным, и даже глупым. Но понимать я это начал летв пятнадцать, не раньше.

В один из моих первых походов «в Город» довелось мне набрести на брошенную кем-то машину. Чистенькую, без мертвечины внутри. И, что удивительно, никем не раскуроченную. Хотя это довольно давно было, Город ещё «горячий» стоял и туда народ, кроме отдельных сорвиголов, вроде нас, Следопытов да бредунов перехожих, не совался. Это уже позже стали добытчики на постоянной основе кататься. Так в машине той, видать, ездил большой любитель музыки. Я тогда нашёл сто два диска-компакта с разной музыкой и три флэшки. Почему я так точно помню? А на обратной дороге меня «упыри», как мы называем дикие мародёрские банды ни на какой анклав не работающие, а только для своего кармана старающиеся, в многоэтажку случайно уцелевшую загнали. Пять дней я там оборону держал, пока не перестрелял всех. Дозу хватанул, конечно, не без этого. И диски пересчитал. А флэшка одна проигрывателем оказалась, причём по странной прихоти природы, аккумулятор у неё работал! Ну и у меня кое-какие электронные приблуды с собой были, так что подзаряжать получалось. Вот так я все пять дней и жил — лук в руки и айда! Сектор выберу, пару-тройку часов покараулю, потом в секретной комнате на чердаке прячусь. В спальник залезу, наушники в уши вставлю — и отдыхаю от трудов не очень праведных. Хотя на счёт последнего я не уверен, в конце-концов, не я их первым задел.

— Конечно, Янек. Поищу. Ты Маше только не говори, куда я ушёл. — Жена Яна всегда так бурно переживала за меня, что каждый раз мне становилось неудобно. Почему-то ей втемяшилось, что мы братья, только скрываем это. Нет, общие черты найти, конечно, можно. Оба белобрысые, примерно одного роста, нос у обоих картошкой, но родители у нас точно разные! Однако никакие доводы на Машуню, как её называют в семье, не действовали. А может, ей просто нужен был объект для приложения своих эмоций. Муж он тут, рядом. Дальше двадцати километров от дома и не уезжал в последние годы. Дети тоже под боком. А тут загадочный не пойми кто… Лет десять назад Ян меня даже приревновал к жене. Видно, мелодрам пересмотрел, не иначе.

Вообще, при всей деловой хватке и основательной куркулистости, он иногда страдает несколько, я бы сказал, наивным взглядом на жизнь. Особенно — когда начинает примерять манеру поведения героев любимых фильмов на нашу действительность. А ведь почти полсотни лет с тех пор, когда фильмы эти сняты были, прошло, а то и вся сотня.

После первого «выхода», когда меня Дятел-Домосед до Четвёртого кольца сводил, сел я «Безумного Макса» пересматривать. Казался он мне до похода фильмом гениальным, нашу жизнь великолепно описывающим. Все три части подряд просмотрел! И с горя напился.

Такая брехня у предков вышла! Придурки какие-то полуголые по дорогам на мотоциклах носятся, за бензин воюют… Ага, да у них от «лучёвки» и пыли дорожной кожа бы через неделю слезла! Про мороз я и не говорю. А бензин… Да вон мужики под Тверью сразу после Тьмы перегонку построили и из асфальта и масла моторного, с брошенных и разбитых машин слитого, свой гнали. А другие крыши от битума обдирают и из него топливо делают. Причём недорого отдавали. И из Коми топливо привозят, и с Волги. Года два назад так вообще караван из Сургута пробился. Два месяца они в дороге были, но до нас добрались. Часть у нас продали, а с остатками в Посад поехали.

Хотя, если каждый сам за себя, тогда — конечно. Прямо как в кино том будет: «Кто сильнее — тот и прав».

Времени на сборы мне оставалось вроде бы немного, ну да «голому собраться — только подпоясаться». Открыв стенной шкаф в своей комнате, я окинул взглядом хранящиеся там «богачества».

Так, винтовка мне не нужна, если что — на дальней дистанции пулемёты с машин поддержат, а если мне какую пакость наниматель подкинет, она не поможет. Так что ни одну из своих четырёх «болтовок»[6] я не взял. Вот только не удержался, погладил нежно цевьё финской «семьдесят пятой» «Сако»[7]. Эту красавицу под натовский «триста восьмой» патрон я раздобыл в развалинах оружейного магазина семь лет назад.

Магазин, судя по тому, что располагался он в отдельно стоящем немаленьком доме, был из богатых. Ударная волна начисто разметала второй этаж, и частично разрушила первый, оставив только куски западной стены с высокими и узкими окнами, чем-то напоминающими бойницы средневекового замка.

Перебравшись через невысокий ажурный забор из бетона, я даже нашёл кусок каким-то чудом сохранившейся вывески с номером дома. «86» — гласили белые цифры на синем фоне. С дверями заморачиваться не пришлось — большой кусок стены, падая, проломил межэтажные перекрытия, и я легко проник в цокольный этаж. В этом заведении до меня явно побывали другие охотники за добычей: все витрины были разбиты, прилавки раскурочены и только несколько никому сейчас ненужных звериных голов валялась на полу. А вот в подвале мне повезло! До Тьмы там располагался тир, и в одном из шкафов я нашёл «макаров» под «резинку»[8], а в другом — чехол с «финской красавицей». Хозяин её был явно человеком аккуратным, а может просто достаточно обеспеченным. В жёстком чехле, больше напоминавшем солидный дорогой чемодан, кроме винтовки и цейсовского оптического прицела лежали и полсотни патронов, выпущенных фирмой «Винчестер» в 2009 году и принадлежности для чистки, и сменные затыльники для приклада… С тех пор «Сака», как я про себя называл винтовку, неоднократно выручала меня. Но сейчас не её время.

А вот верный «сто четвёртый» калаш[9] поедет со мной. Модель в наших краях редкая, что и сказать. Купил я его у одного «коробейника» лет пять назад, перед одной экспедицией на Северо-Запад. Торгаш просил семьдесят золотых, упирая на то, что ствол совсем новый, муха не сидела, но в результате обошлись бартером — семь дивидишек с кино, четыре дивидишки — «с девочками», портативный проигрыватель и многофункциональная зарядка с солнечной батареей.

Я, за пару недель до того, как раз удачно сходил с одной командой, и на мою долю пришлось целых три таких драгоценности, а проигрывателей мы вообще десятка три притащили. И всё рабочее! Можно сказать, что повезло нам фантастически. Обычно, если и находим какую электронику, то она уже не рабочая. Двадцать лет в холоде, пыли, воде и радиации — нежная начинка в труху превращается в девяноста процентах случаев. «Лом» мы тоже реализуем. Есть специальные люди, которые только тем и заняты, что восстанавливают всякие приборы. У нас в Починках пять цехов работают.

Правда, основное богатство того рейда я прятал ото всех, кроме Яна и друзей-Следопытов. Пока «Молодцы-хапуги» (так называла себя ватага) с радостным визгом грузили две машины хабаром, я пробежался по подсобкам, вынося с ноги двери и аккуратно вскрывая офисные компы. Не забыл и бумаги: каталоги, накладные, договора… Ватага, кстати, вскоре на жадности своей погорела. Парни решили, что они сила. Стволья крутого понакупили, машин красивых… Прятаться перестали… Ну, и напоролись на какой-то серьёзный воинский отряд. Свидетелей не осталось, естественно, но Баззер, который на месте побоища сам побывал, божился, что это пришлые. То ли с Юга, а может и с Урала. У нас-то, в узкой, километров триста, полоске относительно «чистой» земли между двумя бывшими столицами, вояки, кроме местных, хорошо знакомых, не водятся. Делать им тут особо нечего, а псковские дальше к западу обитают.

По возвращении я на три недели засел у себя в комнате. Чуть не ослеп, честное слово! Но четыре «винта» из восемнадцати оказались рабочими, а два мне удалось «сломать». А там! Мать моя женщина! Складские и офисные программы, адреса магазинов и складов! На одном даже сетевой кэш удалось раскопать. С тех пор на мелочи не разменивался, даже филантропом в некотором смысле стал. Подкармливал иногда менее удачливых Следопытов информацией и советами.

Теперь мелочь. Из пистолетов я возьму, пожалуй, старика «Стечкина». Само собой в «джентльменской» комплектации: ПБС, проволочный приклад, четыре магазина. И для работы пригодится и ствол статусный. В кобуре на боку, за ремнём, у меня постоянно спрятан чешский «ЧеЗет» модели «75 компакт»[10]. Тоже добыча былых времён.

Тогда меня, восемнадцатилетнего пацана, зажали в одном из пустых, но не разграбленных, коттеджных посёлков что во множестве встречались в то время по всему Подмосковью, какие-то странные люди. Было их пятеро. Все со стволами крутыми, но гражданскими. А у меня, кроме «помпы» с двумя патронами и «макарки» с восемью — только лук верный был. В рейд мы тогда ходили, да удача не той стороной повернулась — почти всю дорогу стычки и перестрелки. «Чезетку» же я как раз и нашёл, когда вырезал стрелу из груди вожака той пятёрки. В подмышечной кобуре лежала. Теперь скоро восемнадцать лет у меня на боку ездит. Патроны только к ней доставать тяжело, приходится у псковичей трофейные финские покупать.

А вот лук со мной в этот раз поедет точно. Сколько себя помню, над ним всякие неразумные насмехались. Ну, не конкретно над этим луком, а над луком вообще. А вспомнить, сколько он меня в жизни выручал, я вряд ли смогу! На войне от него, конечно, толку немного, но вот в нашей нелёгкой жизни — самое, скажу я вам, то! И отцу я благодарен несказанно, что научил стрелять, не обращая внимания на мои мальчишеские хныканья. И стрелы по многу раз использовать можно, что несомненный плюс, да и зверьё не распугиваешь, когда охотишься.

Я вытащил синтетический чехол из шкафа и расстегнул молнию. Погладил мощные «плечи», дотронулся да шкива. Собственно говоря, благодаря луку я и получил своё нынешнее прозвище, широко известное в узких кругах от Новгорода на севере и до Новгорода на юге. А может и дальше… Не знаю, дальше я просто не ходил.

А «боевое имя» мне дал один из первых официальных, так сказать, Следопытов, Дед Егор. Как-то, на следопытских посиделках на Валдае в двадцать третьем году, (это если по-старому считать, и одиннадцатом после Тьмы), у костра докопался ко мне один молодой да борзый. Насчёт молодого это я сейчас говорю, а тогда он меня года на четыре старше был. Лет двадцать этому Зорро было. «Старики» тогда, его кликуху узнав, смеялись долго, и я услышал случайно, как Дед Егор другому говорил: «Сопляк и салага. Ставлю патрон против гранаты, что он никуда ещё не ходил!»

Так вот, Зорро этот, заметив, как я стрелы свои собираю (а они у меня тогда простые были, деревянные), насел на меня с дурацкими шутками, мол, что этими занозами много не навоюешь. И всё «помпой» свое понтовой размахивал, дятел. «Рысь»[11] — штука экзотическая и, как мне знающие люди потом объяснили, ничем обычный дробовик не превосходящая. РМБ — да, удобная вещь для боя накоротке, а «гражданка» — так себе. Ну и доразмахивался этот парень до дуэли. А дуэль «по-следопытски» проходит так: секунданты выбирают квадрат на карте (обычно не очень большой — километр на километр), двое уходят, а возвращается один. Иногда по нескольку дней дуэль может длиться. Самая длинная, о которой я слышал — восемь дней! Но там два ветерана рубились, и квадрат пять на пять был.

В общем, когда Егор, что моим секундантом быть согласился, этого Зорро нашёл, у того две моих «занозы» было: одна правую руку к стене разрушенной дачи пришпилила, а вторая через кадык прошла. Егор головой покачал и остальным бросил:

— У Занозы занозы что надо!

Отобрав оружие и боеприпасы, я сложил их в углу и принялся комплектовать разгрузку и рюкзак. Заказчик меня кормить должен. Так правила гласят, но уж больно он в этот раз «мутный», так что свой паёк не помешает. Поэтому килограммовый пакет пеммикана[12] я сунул в рюкзак, а пакет поменьше, граммов на триста — в один из карманов разгрузки.

Жена Яна такой готовит, что я бы его и так ел, да растолстеть боюсь. Берёт она только самое свежее мясо, причем вырезку без жира, жил и пленок, через мясорубку прогоняет и сушит затем фарш этот тонким-тонким слоем на противне. Потом фарш этот в тонкий порошок растирает в кофемолке. Тем более что агрегат есть, а кофе — нет. Если раз в год цикорий сделают и то хорошо, хотя раньше, говорят, его все по утрам пили. Первый из трёх основных ингредиентов пеммикана готов!

Затем приходит череда фруктов. Раньше, мне люди рассказывали, и изюм туда клали и курагу, но теперь это товар дорогой, привозной. И мы своим, местным, богатством обходимся: черносливом, яблоками да ягодой сушёной. Я Маринкин пеммикан за обилие малины, например, люблю.

Потом берёт она топлёное сало, причём не «нутрянку», а именно подкожное, настоящее и с остальными компонентами смешивает. Для меня она специальный готовит, как Янек его в шутку называет «сало обезжиренное». Солит и прессует.

Прессовка — это своя морока, чаду от неё! Хорошо, что обычно это зелье на год вперёд готовят.

Во дворе временные очаги делаем, на них противни здоровенные, рассыпаем на сковородках слоем в пару сантиметров пеммикан. Крышками накрыли — и вперёд. Сложность в том, чтобы не перегреть продукт. Больше семидесяти градусов — и всё, пропало дело! Нет, питательность никуда не девается, но вот вкус! Ремень молотый с ягодным привкусом есть не пробовали? А очень похоже получается… Тут ведь главная проблема в том, что греть пару дней надо. Один рационализатор в Валдае баню для этого дела приспособить попытался… Бывал я в той бане… Ощущение, как будто тебя в масле запекают! Так что, хочешь, не хочешь, а пару дней хорошему «повару» на улице провести приходится.

В «разгрузку» я положил немного другой пеммикан, с орехами. Он такой сытный, что пару раз куснул — и день есть не хочется! Так что при самом плохом раскладе только его мне дней на пять, а то и на неделю хватит.

Воды я не слишком много обычно беру — литра четыре, не больше. Два литра в заплечной «поилке» и две фляжки.

Теперь настал черёд лекарств. Открыв металлический ящик, я переложил четыре оранжевые плоские коробочки в рюкзак, и ещё по одной сунул в карманы штанов. Срок годности у них давным-давно закончился, но где ещё взять противорадиационное и промедол? Я удачно купил сотню таких аптечек, отдав всего по рублю за штуку. Сейчас их по «трёшке» продают, но это если найдёшь. Говорят, где-то за Уралом несколько лет назад запустили фабрику, на которой лекарства делают, и что, мол, скоро они подешевеют. Кому как, а по мне так байки всё это, и пока своими глазами новые аптечки не увижу — не поверю.

Разместив барахло в карманах жилета и рюкзаке, я занялся главным для этого похода — электроникой. Две рации: одна попроще и поплоше — что б на виду висела, другая, в герметичную коробку спрятанная, в рюкзак, для личных надобностей. Микрофон направленный и наушники с рекордером к нему, две видеокамеры, карманный комп… Тут главное — всё это получше запрятать, что бы у «дубовских» вопросов ненужных не возникло.

Из одежды взял традиционную для Следопытов «горку», флиссовый жилет ну и белья по мелочи — весна уже вступила в свои права и особо утепляться нужды нет.

Закончив собираться и убрав ненужное обратно в шкаф, я снял с верхней полки небольшой кожаный чехол. Там моя память. Вытащил из футляра тоненький альбомчик.

С первой страницы мне улыбалась молодая счастливая семья: кудрявая стройная женщина стояла в обнимку с мужчиной, на плечах которого сидел хохочущий светловолосый мальчишка лет трёх. Мама и папа. И я.