"Салют Чужака" - читать интересную книгу автора (Ингрид Чарльз)

Глава 2

– Уже сдаешься, Леон? – засмеялся Харкинс.

– Нет, сэр, – помощник пилота, человек с болезненно-желтым лицом, расправил плечи. – Приходилось ли вам когда-нибудь видеть песчаную планету, сэр? Я имею в виду планету после захвата ее траками?

Джек молча прислушивался к разговору. Он был осторожен, ему не хотелось своими эмоциями выдавать себя.

Харкинс отрицательно покачал головой.

– А мне приходилось. Лет десять назад мы доставляли грузы в соответствии с соглашением. Жукам не много надо было на песчаной планете, по торговля есть торговля, верно? – он виновато моргнул. Харкинс молчал. Тогда Леон продолжил: – Это жуткое зрелище. Любая планета погибает при отсутствии экосистемы... океаны еще кое-как существуют, но там не остается никакой растительности. Вся почва на ней съедена и превращена в гранулы бежево-ржавого цвета. Я даже подержал тогда несколько таких крупинок в ладони. Мне все время казалось, будто в них сидят маленькие жуки. Потом моя кожа болела несколько недель. Траки откладывают в этом песке свои яйца, а личинки потом поедают все вокруг. Я помню, как я разглядывал эту планету и постоянно думал: вот здесь, должно быть, когда-то был луг, или лес, а может быть, чья-то ферма. А теперь здесь ничего нет. – Леон вздохнул и посмотрел вокруг. – Я мог бы остаться там навсегда. Ведь воздух на планете пригоден для дыхания. Но я бы не хотел там жить. Ни за что на свете. Таким я представляю себе ад.

– Тебе еще повезло, – сказал Алад. – Я слышал о торговом корабле, который задержался у них на какое-то время, а потом тела членов экипажа пришлось вносить в список срочных поставок.

– Это старая история, – возразил Харкинс. – Мне никогда не приходилось видеть убедительных доказательств таких рассказов.

– Господи, а какие могут быть доказательства? Мы же знаем по Песчаным Войнам, что траки не берут пленных.

– Ну что ж. Скоро мы в этом убедимся. Осталось совсем немного подождать.

Джек почувствовал на себе их пристальные взгляды. Он еще раз осмотрел центр управления. Харкинс откашлялся:

– Что ты собираешься делать, капитан? Джек глубоко вздохнул и помолчал, прежде чем ответить.

– Каким оружием вы располагаете?

– Четыре пушки – по две на каждом стабилизаторе.

– Пульт управления общий, или каждая пушка управляется своим компьютером?

– Общий.

– Это уже хорошо. Еще что-нибудь есть? Скажем, мины?

– Нет. Моя репутация – лучшая защита. Все знают, что я не перевожу ничего ценного, – мрачно сказал Харкинс.

– К тому же маневренность у этого корабля как у корыта. – Джек заметил, что при этих словах командир поморщился. Шторм посмотрел на экран через плечо Алада. На экране была отчетливо обозначена зона их выхода из гиперпространства и вероятное местоположение военных кораблей тракианцев. – У нас еще есть какое-то время, – тихо сказал он. – Мне нужно подумать.

Он кашлянул и вышел.

В командной рубке стояла полная тишина.

Джек отправился в гимнастический зал, подошел к своему бронекостюму и сел напротив, скрестив ноги.

Предстоящая схватка их транспортного корабля с военным кораблем траков представлялась ему как нечто неведомое и безнадежное. Он знал об этом точно. Команда Харкинса тоже, видимо, о многом догадывалась. Джек привык сражаться на суше. Он был солдат. Солдат и танк одновременно. Машина, предназначенная для прорыва боевых позиций врага. Его работа была похожа на прополку сорняков. Вырываешь из дружного строя – одного, второго, третьего... От этой мысли он улыбнулся.

Джек встал и подошел ближе к бронекостюму. Ему нужно было подумать. У него был только один способ заняться этим без помех. Он сбросил ботинки, потом – куртку и забрался внутрь. Потом закрепил датчики и проделал еще кое-какие операции по окончательному приведению скафандра в боевую готовность. Джек решил, что сегодня он не будет обращать внимания на замшевую прокладку на спине. Сейчас ему было не до этого. Шторм загерметизировал швы и, наконец, защелкнул шлем. Звуки стали приглушенными. Он был изолирован от всего окружающего, ограничен забралом и прицельной сеткой у глаз.

– Боуги! – тихо сказал Джек. – Мне срочно нужно вспомнить...

Ощущение комфорта и радушного гостеприимства, тут же окружившее Джека, очень удивило его.

“А разве ты не можешь вспомнить сам?” – удивленно спросил Боуги.

Как он мог объяснить ему, что с ним сделали во имя Доминиона? В течение семнадцати лет он находился в криогенном сне, дрейфуя на потерянном корабле. Его сознание было зафиксировано на непрерывно замкнутый цикл. За эти годы он потерял память о своей молодости, о том, как траки уничтожили его семью и родную планету Дорманд превратили в пустыню. Да и потом, когда его обнаружили, с ним не очень-то хорошо обошлись. Он уже получал намеки на то, что в его сознание вмешивались после пробуждения его от холодного сна.

У Джека оставалось только одно средство вернуть эти годы – этим средством был Боуги. Джек не мог с уверенностью сказать, слышал ли Боуги его мысли еще там, на Милосе, но на Битии он явно проявлял такую способность. В общем-то, Боуги был для Джека последним средством восстановления собственного сознания. Ведь Доминион лишил его памяти.

Джек ощущал тепло и пот от замшевой прокладки за спиной. Будто отеческая рука обнимала его...

– Боуги! – тихо позвал Джек. – Только с помощью твоей памяти я смогу вспомнить Милос. Если ты сможешь вспомнить, если ты сможешь передать эту память мне... тогда я смогу...

“Сможешь – что?”

– Я еще не уверен. Тогда я буду знать, почему я постоянно сражаюсь. Почему я ненавижу. Почему Элибер постоянно оказывается в опасности, находясь рядом со мной. Сегодня я должен вспомнить все, что я знаю о том, как сражаются траки. Я почти все помню... но мне мешает Милос и их берсеркеры. – Джек замолчал. – Черт побери, Боуги, ведь я не компьютер. У меня нет доступа к старым файлам!

“Так же и я, Джек... Я не могу выполнить твою просьбу...”

– Боуги, вспомни. Я знаю, ты помнишь все. Может быть, сейчас ты вспомнишь крупицы, но это лучше, чем ничего. Это принадлежит мне. Верни мне это!

“Нет, Джек. Я еще не умею управлять собой. К тому же, я не очень-то разбираюсь в таких вещах. Я еще слишком молод, Джек”.

Джек вдруг почувствовал себя чужим и ненужным внутри этой железной машины. А ведь ровно столько, сколько он помнил себя, скафандр был его второй кожей.

– Ты можешь вспомнить, Боуги, вот в чем загвоздка. – Джек потянулся и почувствовал, как тяжелые металлические конечности послушно повторили его движения. Только в движении он мог получить утешение. Джек вздохнул и снова занялся боевой подготовкой.

Бронекостюм с величайшей точностью повторял все. Но все-таки скафандр был только машиной и умел только повторять. Все остальное зависело от человека. И вдруг Джек услышал голос Боуги: “Кажется, я могу вернуть тебе это, босс!” Как раз в этот момент Джек прыгнул. От неожиданности он перевернулся в воздухе и грохнулся на пол трюма. Но он не почувствовал этого. Его голова раскалывалась от боли.

...Пламя пожирало цветущий мир. Тишина и покой оборвались посередине ночи. Небо бороздили боевые корабли. Они били по планете из лазерных пушек. Огненный ураган носился над планетой Кэрон, оставляя за собой черные, дымящиеся угли.

Джек задыхался. Он вспомнил страх. Он вспомнил свое бегство и блуждание в космосе без какой-либо надежды быть найденным.

– Боуги!

“Джек!”

– Прекрати это немедленно! – крикнул Джек. Он корчился от боли. Виски разламывало. Внутренности, казалось, прилипли к хребту от страха бесконечного свободного падения. И вдруг – воспоминания оборвались.

Джек глубоко вздохнул. Пот струями бежал по лбу. Он никогда не думал, что воспоминания, о которых он просил, окажутся настолько болезненными... Прежде чем он успел что-то сказать, Боуги снова вклинился в его сознание:

“Может быть, вот это будет получше...”

Джек снова отключился.

...В воздухе кружилась пыль. Он чихнул, склонившись над каким-то зеленым растением. В глубине поля шумел автоматический комбайн. Голубое небо цвело цветом глаз его матери. От земли шел запах растущей травы. Зеленые растения с крупными листьями были гибридами кормовой капусты со старушки Земли. Джек привык видеть их в глиняных горшках на окошке у своей матери. Они ему очень нравились. Это был основной продукт, проирастающий на родительской ферме. Но Джек все же предпочитал фруктовые деревья. Наверное, потому, что ему не разрешали по ним лазить.

Он отвернул лист и внимательно посмотрел на его обратную сторону: не завелось ли там клещей или грибка? Он знал, что сейчас подражает отцу. А отец... Отец тихо шел по другому концу поля. В руке его был пульт управления. Это с его помощью он руководил всеми механизмами на ферме.

Джек выпрямился. Он посмотрел на стройные ряды растений и где-то вдалеке увидел птичье гнездо. Комбайн продвигался к нему все ближе.

Джек побежал так быстро, что чуть не уронил кепку. А это была не его кепка. Это была кепка его брата. Ему попадет за то, что он без спроса надел ее, но если он ее потеряет, ему попадет еще больше. Он бежал, не обращая никакого внимания на тишину. Тишина была похожа на птицу. Она летала вокруг и била крыльями по его лицу. Джек все бежал, крепче натягивая на голову кепку.

Он остановился в нескольких метрах от гнезда. Джек запыхался от быстрого бега. Мокрая рубашка прилипла к спине. Комбайн грохотал где-то рядом. Он оглянулся и увидел, что машина движется прямо на него.

Отец был слишком далеко. Он все равно не услышал бы Джека. Значит, нужно было спасать гнездо самому. Он видел, что под зелеными листиками в нем лежали черные и белые яйца.

Если бы птица почувствовала, какая беда грозит ее гнезду, неизвестно – как, но она и комбайн выманила бы отсюда. Джек снял кепку. Птица пролетела мимо него. Он увидел ее встревоженный взгляд. Эх, да комбайн бы сам заметил и обошел гнездо, если бы отец не снял с него предохранительный блок. Вчера он говорил, что потекли аккумуляторы. А кому придет в голову лезть под двигающуюся машину?

Соленый пот застилал глаза Джеку. Он смахнул ладонью мутные капли. Краешком глаза он увидел: птица бесстрашно бросилась на землю и попыталась своим телом защитить гнездо.

Джек прыгнул с кепкой в руке. Он почувствовал, каким жаром пахнуло на него от машины. Кепка упала на гнездо вместе с птицей. Он просунул вторую руку под гнездо и поднял его высоко над землей. До вращающихся ножей машины оставался буквально метр. Джек оглянулся и побежал.

Он не останавливался, пока не добежал до лесополосы. Там он отдышался и нашел подходящее дерево с развилкой. Взбираться на дерево с гнездом в руке было трудно, но он все же сумел. Джек не успел захватить с собой кепку: он все-таки свалился с дерева. Трава внизу была выгоревшей и худосочной. Она нисколько не смягчила удара. Джек лег на спину и стал тихонько наблюдать за гнездом. Кепка затрепыхалась, как будто под ней кто-то шевелился. Он видел, как вылезла птица, с негодованием отряхивая свои перья. Это она сбросила с себя кепку. Кепка свалилась на бок и зацепилась за тонкую ветку. Джек подумал: как же он скажет своему брату о том, что случилось с кепкой?

Птица осмотрела свое гнездо и, кажется, осталась довольна его состоянием. У Джека перехватило дыхание. Он тоже был очень доволен. Он собрался было встать и отряхнуться, но ветка сломалась, и кепка приземлилась прямо у его ног. Джек улыбнулся и поднял ее. В конце концов, это был хороший день.

Джек сел. Усталый Боуги тихо сказал:

“Я не умею управлять этим”.

– Я это понял, – ответил Джек. Он вздохнул. Его брат. Ферма. Его отец и мать... Он почти все это забыл. Он наклонил голову и прижался лбом к холодному забралу. А потом – эти кошмарные сны с траками. Он встречался с одним или двумя из них, когда был вольным наемником. Теперь он знал то, что должен был знать, чтобы противостоять им.

Джек встал на ноги и сжал кулаки... Кулаки из девяти пальцев... А в детских воспоминаниях их было десять. Это всеми десятью пальцами он выхватил гнездо из-под ножа. Как близко от него было это смертоносное лезвие! Вероятно, это был только вопрос времени: раньше или позже он лишится своего пальца. В тот день ему удалось перехитрить нож. Шрам, как бы в унисон его мыслям, заныл.

“Сейчас ты опять вспомнишь”, – сказал Боуги.

И Джек стал вспоминать:

...Он хотел ей сказать: все в порядке. Но он побоялся, что она поймет – сегодня ему пришлось убить двух человек.

Он решил, что подождет до утра.

– Элибер, – сказал он, стараясь как-то привлечь ее внимание, – посмотри-ка на меня.

Она повернула к нему лицо. На лицо падали волосы. Кажется, она не хотела, чтобы он ее видел... Половина лица занавешена длинными золотистыми волосами... Карий глаз осторожно наблюдал за ним.

Сейчас он думал только об одном. Джек пересек комнату и опустился на колени. Он обнял Элибер и откинул ее волосы назад.

– Ты любишь меня, – сказал он тихим дрожащим голосом.

Элибер кивнула в ответ:

– Ах, Джек, ты только сейчас это понял...

– Я не думал об этом...

– Нет? – она осторожно прикоснулась к едва заметному шраму на его лице. – А о чем же ты думал тогда?

Джеку стало жарко. Он едва сообразил, что ей ответить.

– Все о том же, я надеюсь.

Элибер крепко обняла его и уткнулась лицом в его шею.

Этого ответа он ждал долго.

Устраиваясь поудобнее, они свалили подушки на пол рядом с огромным битийским окном. Джек пытался совладать с собой. Он старался двигаться как можно медленней. Его руки жадно гладили ее тело. Она ответила на его ласку поцелуем. Потом чуть отодвинулась и расстегнула его рубашку.

А потом... потом Элибер скинула свою ночную сорочку. Обнаженные тела сомкнулись. Темное небо укрыло их уединенность. Домашняя ящерица быстро пробежала вдоль штор. Элибер запустила свои пальцы в его волосы и притянула к себе его голову. В ее широко раскрытых глазах светилась тайна. Джек уже готов был обладать ею, но какая-то молния пронзила его сознание. Он замер. Желание моментально улетучилось из его плоти. Элибер придвинулась ближе. Он не мог ничего сказать. Он терял сознание. Он знал, что это был гипнотический удар Элибер, нанесенный для того, чтобы убить его.

Воспоминания кончились. Джек очнулся. Пот струился по его лицу.

Боуги тихо сказал:

“Извини, Босс”.

Какой-то спазм свел горло. Джек не мог ответить.

“Я не понял этих воспоминаний, – прошептал Боуги и добавил: – Повторить?”

– Нет! – закричал Джек. Красная пелена ослепила его. Тело заныло. Боуги передавал новое воспоминание. Перед ним стояли траки...

Харкинс склонился над плечом Алада, потом выпрямился и осмотрел центр управления.

– Куда, черт побери, он подавался? Он думает что-нибудь предпринимать или. нет? У нас очень мало времени.

Леон раздраженно ответил:

– Он все еще в гимнастическом зале. Сидит там неподвижно вот уже несколько часов.

– Может быть, он медитирует перед боем? Я слыхал что-то такое об этих рыцарях, – предположил Алад.

– Медитация! – презрительно произнес Харкинс своим низким голосом. Вдруг распахнулись двери. Переливчатое сияние белого бронекостюма заполнило кабину. Рыцарь был слишком велик для того, чтобы пройти до конца помещения.

Джек снял шлем. Перчаткой осторожно поправил свои потные волосы. Он улыбнулся, вспомнив лысого сержанта, который утверждал, что потерял свои волосы из-за того, что расчесывал их лазерной перчаткой.

Трое офицеров уставились на него.

– Отлично, – прогремел Харкинс. – Все в сборе. Итак, что мы будем делать? – Он ткнул пальцем в экран, на котором был четко виден тракианский боевой корабль.

Джек коротко сказал:

– Я предлагаю сдаться.