"Дорога на Торхольм" - читать интересную книгу автора (Соларстейн Варди)

ГЛАВА ВТОРАЯ

За день до вылета план вчерне был готов, и был он следующим: они активируют новый летающий остров и летят на север, к родным и знакомым местам. Там высаживают часть проповедников воли Маниту, а затем летят вдоль леса, находящегося под контролем диких ванов, высаживая у пограничных деревень оставшихся адептов нового бога. Когда проповедники кончатся, делается зигзаг в сторону и полет продолжается в глубине территорий диких ванов. Целью путешествия была любая небольшая крепость у развилки дорог в Колючем Лесу.

Колючий Лес являлся совершенно особой зоной. Он был далеко на юго-востоке от нынешнего положения их деревни и служил местом пересечения интересов нескольких рас и пары десятков государств и прочих феодальных образований. Все дороги в данной четверти континента вели, образно выражаясь, через Колючий Лес. И эти феодальные образования таким фактом беззастенчиво пользовались. Данная местность служила надежным прибежищем для опальных вельмож и стартовой площадкой для искателей удачи. В принципе, Влад мог построить свою республику и здесь, причем в короткие сроки, но она была бы, как это сказать, немного "бандитской". Появление их группы там не вызывало никаких вопросов. Конунг планировал "засветиться", немного "пошуметь", неделю отсидеться в тихом углу, а затем, разжившись маной, вновь запустить новый остров и рвануть к столице одного из людских прибрежных княжеств, городу Торхольм. План был безумно красивый, но он больше базировался на тех понятиях и условиях, о которых Влад даже не подозревал, чем тех, что ему рассказали повидавшее многое старики. Также Влад старательно не думал, как он собирается вновь разжиться маной. Хотя жестокий ответ был ясен уже сейчас. Нужно брать с собой батарейку — дикого лесного вана. Ведь жизнь беспощадно справедливая штука, если ты всю свою жизнь жил тем, что тебе приносили жертвы, будь готов и сам стать жертвой для более сильного. Подобное не только лечится подобным, но и с тем же успехом убивается.

Перед самым отлетом Влад решил дать названия рекам и городу. Маленькая речушка получила название река Серебряная, а крупная отныне стала называться Ведьмина река. Озерцо стало Крокодильим озером. Ну и, наконец, сам город Влад назвал Пандора. Это было несколько неожиданное название для всех окружающих, хотя сама группа носила название-анаграмму этого слова — Дорпан. Девушки были исключительно единодушно на стороне названий, таких как — Генуя, Венеция, Падуя и Милан. Но Влад выдвинул в контро Фурию, Валькирию, Немезиду и Эриннию, и на этом обсуждение захлебнулось. Жэка хотел предложить экстравагантный "Тарсонис" или глубокомысленный "Андуин", но был бит обеими сторонами конфликта и ретировался.

Основу для нового летающего корабля решили взять подальше от Пандоры. Владу хватило неожиданного приключения с Копьем Судьбы "Гугнир", для того чтобы он больше без особых причин не беспокоил древние развалины. Поэтому место выбрали за речкой Серебряной, километрах в трех от поселения. Подобрали каменистый грунт и вырубили всю растительность. Затем установили рубку, а в ней усовершенствованные штурвалы, уже выглядящие не как жернова, а как настоящие морские. Саму форму летающего корабля за две недели расчетов удалось привести к более обтекаемой. Это уже был не шар, а овал в поперечном разрезе и полуовал в продольном. Влад подозревал, что еще пара месяцев расчетов, несколько тонн металла, три месяца работы кузнецов — и у него будет летающий стальной монстр. Но это были сейчас только мечты, и высидеть в лесу это все время конунг однозначно бы не смог.

По расчетам ведьм, полностью заряженного кристалла хватало на пару суток полета, правда, в самом экономичном режиме, и уже по прикидкам самого Влада, истыкавшего самодельным циркулем весьма условную карту, этого было достаточно с лихвой.

В ночь перед отлетом Влад долго не мог уснуть. Уже давно заснула Марго, прижавшись к его боку, а он все лежал и смотрел в темноту дома. Мысли то скакали галопом, то резко останавливались, а затем начинали кружиться и вальсировать, как свежеопавшие листья на осенней луже. Он не страшился неизвестности, но отправляться в никуда, с неясными до конца целями, было все-таки довольно авантюрной для него затеей. Так конунг довольно долго размышлял, по чуть-чуть и обо всем на свете, почти до самого часа волка, когда сон, наконец, сжалился и пришел к нему блаженным беспамятством.

Утро было немного грустным, но весьма деловым. Все наличествующие ведьмы, вдевятером, сноровисто расчертили последние линии и знаки, быстро и споро нанесли нужные руны. На борт проследовали Влад, Скарви, Ингвар, Катя с Мариной, Хаген, Орфейг и еще два десятка мужиков покрепче. В сарайчик, построенный за рубкой и тянущийся к корме, погрузились две дюжины спецдесанта — миссионеры. Это были бодрые старики и бойкие старушки. У всех был хорошо подвешен язык, каждый искренне, в душе, верил в свою избранность. Сила веры буквально перевоплотила их, наполнила энергией и придала смысл жизни. Влад с полным непониманием относился к этому волшебству, произошедшему у него на глазах, но это не помешало ему воспользоваться данной ситуацией. Однако жезлы с акритом на борту своего каменного корабля он выдавать этим фанатикам побоялся и они сейчас лежали в четыре ряда в огромном ящике сразу за рубкой. Ящик был опечатан, закрыт на замок и охранялся двумя часовыми. Почти центнер акрита, даже по самым кислым прикидкам, мог запросто гарантированно занулить все живое в радиусе нескольких километров и заодно разом вырыть воронку на сотню метров вглубь. Поэтому часовые старались лишний раз даже не дышать. Влад еще раз проверил наличие запаса активированных защитных артефактов, далее, трех дюжин специальных продолговатых щитов, сделанных для апробирования новой тактики боя в подходящих условиях. Осмотрел запас взрывчатых стрел, лежащих в специальных тубусах. Они представляли из себя обычные древки к которым вместо наконечников были прикреплены стреляные гильзы усиленные спецоболочкой и заполненные акритом. Пересчитал лежащие в корзинах с опилками пять дюжин увесистых гранат снаряженных "акритом" и имеющих в качестве поражающего элемента кусочки железа. Ласково погладил двухметровые ящики и буквально сдул с них пыль, с особыми стрелами для тяжелых арбалетов "эрликон", также снаряженных акритом. Он хорошо подготовился к этой экспедиции. С таким оружием уже можно было завалить любого дракона. Честно говоря, Влад стал планировать всерьез эту операцию только тогда, когда у него в арсенале появился боезапас для "эрликонов".

За два часа до старта Влад зашел на огороженную колышками территорию будущего крейсера. Придирчиво осмотрел четыре установки с тяжелыми арбалетами. Произвел смотр экипажа и проверку личного оружия. На крейсер грузили последние припасы, вбивали резервные столбы-упоры, складировали и закрепляли запасы округлых камней и стрел.

Конунг сел в капитанское кресло. Слева было встала Катерина, но узнав, где будет у корабля нос, вместе с Эльнуриэль убежала туда. Ее место тут же занял Скарви. Справа же от трона встала Марина, взявшая на себя функции первого помощника. Четверо рулевых послушно смотрели ей в рот. Между ними стоял небольшой стол, в центре которого вспухал сильмарилл черно-синим цветом глубокого космоса.

— Взлет! — негромко скомандовал конунг, дождавшись рапорта от Ингвара о том, что все припасы погружены, миссионеры размещены, а экипаж на борту в полном составе.

— Первый влево на один оборот! Второй вправо на один оборот! — легко грассируя, отдала приказы звонким голосом Марина. — Третий штурвал! Два с половиной оборота вправо!

Летающий крейсер ощутимо вздрогнул и начал медленно приподниматься, мощно и неумолимо вздымаясь ввысь всей своей многотонной массой, вопреки всем классическим законам физики и гравитации, а заодно и здравому смыслу для разума человека техногенной цивилизации. Хищный вытянутый силуэт каменного корабля, казалось, сам рвался вверх, из земли, навстречу своей судьбе, ибо только в полете и есть настоящая жизнь.

— Четвертый штурвал! Восьмая часть! Влево!

Влад удивленно заломил бровь, но виду не подал. Ну и какая ему по большому счету разница, что раньше при взлете четвертый штурвал не использовался? Прогресс не остановишь. Это, в конце концов, было не его дело. Магия магам — конунгу конунгово.

Курс был выверен, проложен и утвержден, поэтому от Влада больше ничего не требовалось, кроме как сидеть с умным видом и изображать тяжкие думы.

Он выдержал только полчаса и вышел на палубу. Стремительно вечерело. Заходящее солнце было по левому борту, очаровательно закрашивая красной охрой весь западный небосвод. По проносящимся в тридцати метрах под каменным днищем крейсера верхушкам деревьев было видно, что дует юго-западный ветер, но ни малейшего дуновения не ощущалось на палубе беззвучно рассекающего пространство каменного корабля. Двое впередсмотрящих, выпив перед заступлением на пост зелья Кольгриммы, повышающие зоркость, внимательно осматривали горизонт по курсу крейсера. Еще двое дежурных посматривали по сторонам и следили за кормой. Бесконечный зеленый лес под стремительно наливающейся темной синевой небом, божественно красивый закат, ощущение скорости и мощи могучей массы каменного крейсера — все это не могло оставить равнодушным ни одну, даже самую черствую душу. На скамеечке, возле рубки, сидели и млели от всей этой картины обе юные колдуньи.

Влад удовлетворенно покачал головой и пошел обратно в рубку. Оставалось только ждать. Спать он не мог, носиться по палубе было чревато свободным полетом, поэтому конунг, не высидев в рубке и четверти часа, решил навестить своих проповедников. Надо было поговорить со стариками, перед тем как посылать их на верную смерть.

— Привет вам, люди Маниту, — поздоровался конунг, зайдя в узкую и длинную постройку. Пожилые люди там сидели, как в вагоне метро, друг напротив друга, весело болтая. Влад не ожидал увидеть здесь такую непринужденную обстановку. Он думал, здесь все сидят, сомкнув зубы, и ждут высадки, как последнего часа, а попал на творческий вечер тех "кому за 50". Звукоизоляция, с накинутым заклинанием "Полог тишины", была на высоте, и поэтому, открыв дверь, он оказался оглушен смехом.

— И тебе вечер добрый, Великий Конунг! — тепло поприветствовали гостя старички.

— Ну что, десантура, готовы зажечь сердца и нести слово истинной веры? — дал огня Влад.

— ДА!!! — заорал народ.

— Мы будем смелыми, мы клянемся говорить правду, делать свое дело честно и на полную катушку?!

— ДА!!

— И мы сделаем это! Я говорю — мы сделаем это, ибо следуем воле Маниту!

— Да!! Воля Маниту!! — заголосил народ.

Конунг поднял правую руку, призывая к тишине. И минут через пять тишина все же настала.

— Я расскажу вам про силу слова. Про силу образа правды. Про волю к свободе. Слушайте. Жила-была студия Дефа. Она делала спектакли про свободных людей. Про жизнь их и борьбу за свободу. И про их веру в Маниту. И главным актером был там Гойко Митич. И вот однажды приехали они в страну Лакота, где эльфы поработили людей, сделали их рабами. Несмотря на все запреты, они давали там спектакли и представления из своего репертуара. И вот во время выступления Гойко так вошел в образ, что сошел со сцены и убил главу клана эльфов. И народ, воины-лакота, поднялся и сверг эльфийское владычество. Тогда эльфы позвали соседей, свою гвардию и пятьдесят одного союзника. Против повстанцев бросили и боевых слонов, и драконов, а у них были только луки и копья. Они храбро сражались семьдесят дней, но всех восставших перебили. Остался только Гойко. Враги тогда окружили его, все вражеское войско встало вокруг…

Влад взял эффектную паузу. Аудитория не дышала. Все ждали продолжение.

— И тогда он вырвал себе сердце и поднял его над собой! — закричал Влад. — И сила правды, бившая лучами из вырванного сердца — выжгла все эльфийское войско! Герой пожертвовал собой, но Народ Лакоты стал свободным! Ваши посохи — это как сердце героя. Если придет трудный час — сделайте то, что должны сделать! Нет судьбы, есть герои и спасенный народ!

Влад штатно вышел из управляемой истерики, обвел рукой, насколько позволял коридор, сидящий на скамьях народ и спросил уже нормальным, вопрошающим тоном:

— Я могу верить вам? Не подведете меня, други мои? Не дрогнет ваша рука сделать что надо в трудный час?

— Верь нам, конунг!! И пусть на все воля Маниту, но мы не подведем! — заорал народ, затопав, захлопав и придя в полный экстаз.

— Живите свободными, братья и сестры! А выпадет умирать — умрите достойно! Да пребудет с вами Маниту, могучий и справедливый!

Конунг развернулся и вышел прочь, дверь отсекла от него неистовые звуки человеческого исступления фанатиков новой веры. Влад сделал все, что мог. Он дал такую накачку, после которой эти старики себя чувствовали шестнадцатилетними и были способны свернуть горы. Учитывая мощь "акрита", это так и было.

Влад, конечно, талантливо использовал историческую байку о самой изощренной, выполненной, согласно тексту легенды, в неподражаемой византийско-имперской манере, провокации КГБ во времена холодной войны, которая привела к восстанию индейцев в США в Вундед-Ни в 1973 году. Сплав с произведением Максима Горького о Данко придал этой истории такие твердость и сверхкачества, которые дают обычному железу добавки молибдена и марганца. И что бы уже ни случилось, если хоть один из этих стариков успеет рассказать историю о Гойко-Данко — а Влад был уверен на все 200 %, что успеют, и не единожды — ушастым эльфам придется туго.

Повысив себе настроение, Влад, чтобы убить время, решил предаться новой для него игре, которую изучал уже вторую неделю — эльфийским шахматам. Доска для игры имела очень необычный, треугольный вид. Уникальность этой игры была в том, что в эту игру могло играть и два человека и даже три. А если набирался квартет — то вообще в нее играть могло четверо. Фигурки символизировали основные расы — людей, эльфов, гномов и орков. Для каждой расы был свой базовый набор фигур, со своими характеристиками. Обычно, все играли так называемым стандартным набором, но был и вариант свободной игры, когда каждый нанимал себе войско сам. Так как у каждой фигуры была своя цена, можно было ограничить бюджет найма войска. Исходя из купленных фигур и планировалась стратегия. У каждого игрока была клетка "Столицы", уступив ее на два хода, он выходил из игры. Самым сильным был центральный игрок, но он был обречен при слаженной атаке всех трех боковых соперников по игре. При игре на троих центрального игрока не было, все занимали боковые позиции. Аналогично и при игре вдвоем.

Абсолютным чемпионом был, конечно, Мудрый Скарви. Ни Ингвар, ни Марина, ни сам Влад с этим гроссмейстером "эльфийских шахмат" ничего поделать просто не могли. Но судьба была к Скарви жестокой — его всегда ставили центральным игроком, а после "выпиливали" всем миром. И выжившие, если Скарви не ухитрялся всех перебить от обороны, уже делили победу в более спокойной обстановке.

Влад и в это раз решил развлечься, чтобы время прошло быстрее. Взял себе набор гномов и ухитрился слиться на. дцатом ходу, так как полностью был в думах о предстоящей операции. Скарви, конечно, вынесли с центра, победителем игры стала Марина, но конунг заработал несколько неодобрительных взглядов от напарников по игре и разочарованных от рулевых. Влад вернулся в свое кресло и закрыл глаза. Проигрыш не всколыхнул его душу всплеском ярости обиды, не перенаправил поток мыслей на решение проблемы, пусть и игровой, и не принес ожидаемого облегчения от бремени тяжести судеб. Сознание было словно заморожено ожиданием великого приключения и отчаянной авантюры, и поэтому он еле находил в себе силы ждать. Но Влад был сильной личностью и сумел ничем не выдать ожидания, буквально терзающего его душу на куски.

Нудно и долго, как прием у стоматолога, тянулись эти часы полета. Но все в этом мире, и плохое, и хорошее, имеет привычку кончаться. И побеждает часто просто более терпеливый. И Влад выиграл! Он дождался.

— Слева по борту — наша деревня, деревня кузнецов! — дал сигнал звонким шепотом впередсмотрящий. Молодая луна еле освящала огромный черный круглый провал в земле. На дне провала легко серебрилась вода. Прошел лунный месяц, прежде чем они снова вернулись на место битвы с элитными подразделениями эльфийской армии клана Зеленого Листа. Ни одного огонька не освещало эту местность. И люди, и эльфы навсегда покинули это проклятое место, ставшее кладбищем для трети эльфийского войска.

— Отлично, — сказал конунг. — Двигаем к ближайшим деревням и селам. Высаживаем миссионеров. Затем, далее по плану, поворачиваем на юг и идем вдоль крайних деревень, также производя высадку.

Как Марине удалось проложить маршрут, который тютелька в тютельку вывел их к месту, где раньше стояло село — Влад не знал. Это если его и интересовало, то весьма недолго. Ронять свой авторитет вопросами к Марине, показывая незнание такой мелочи, как ночная навигация над лесом на летающем каменном крейсере, он не собирался. Хватит с него и шахмат. Конунг всегда все знает, и это аксиома, не подлежащая сомнению. Его работой было ставить задачи, работой его подчиненных было их выполнять. План был разработан, прописан, и конунгу оставалось только фиксировать этапы его выполнения.

Когда пришла пора выпускать первого десантника-миссионера, Влад вновь вышел на палубу. Он крепко обнял дедка, которому предстояло вернуться в свою родную деревню в новом качестве. Не балласта, объедающего родных, а несущего слово бога! Конунг лично вручил деду жезл и проникновенно, обращаясь по имени, сказал ему: "На все воля Маниту, и ты выбран им, Крони, да пребудет с тобой его воля!". Такой хитрый поворот фразы, делающий еще совсем недавно никому не нужного дедка "Избранным", выбил из его глаз слезы. Дед не нашел, что сказать в ответ, и лишь кивнул.

— Ну давай, родной. Не подведи! — сказал Влад деду, и того споро спустили на зачарованных веревках вниз. Молча его провожали взглядом соратники по миссионерской деятельности, высыпав на палубу из своей сараюшки, вместе с первым отважным.

— А лихой мужик, наш Крони! — заявил Влад. — Вона как сиганул. Как ждал. Ведь всех девок перепортит, прежде чем делом займется. — Дружный хохот был ему лучшим ответом. И эта фраза стала хитом на эту ночь.

Они двигались от точки к точке, а избранный народ лихо нырял вниз, в темноту, радостно встречая самое великое приключение в своей жизни. Только первые трое шли в свои родные деревни, остальным пришлось идти в совсем незнакомые им села и поселения. Но это никого не смущало. И что бы уже ни случилось — огонь в их сердцах воспламенит следующие, а те передадут импульс дальше. И именно так заканчивались империи и начинались революции, идя от сердца к сердцу, от искры раздувая пламя выше гор.

На рассвете, в километре от одной из деревень, уже находящихся в соседнем королевстве, они спустили вниз последнюю бабушку, которая бодро расцеловалась с конунгом напоследок, вопреки всем сословным традициям и предрассудкам.

Конунг подождал, пока бабуся, тяжело опираясь на посох, не скроется из виду между деревьями, ковыляя по направлению к деревне. Тяжело вздохнув, он отдал приказ о выполнении следующего пункта в плане. Крейсер резво развернулся вглубь владений диких ванов и последовал до следующей реперной точки, откуда, повернув на юго- восток, он должен был выйти к Колючему Лесу. Торопиться было некуда да и незачем, так как выйти за пределы леса диких ванов каменный крейсер должен был ближе к полуночи, скрываясь в закатных сумерках.

Изрядно вымотавшийся и морально, и физически за эту ночь Влад взял одеяла и пошел спать в освободившуюся после стариков-миссионеров сараюшку. К нему, немного подумав, присоединились еще несколько человек. Каменный крейсер особым комфортом не отличался, и спальными местами это достижение магического кораблестроения оборудовано не было. Да и какой в этом был смысл, если расчетное время существования данного корабля — не более полутора суток? Свыше этого срока не выдержал бы кристалл, да и задач для крейсера больше прописано не было.

Влада разбудили, когда уже наступила ночь. К этому времени они покинули территорию диких ванов и, по всей видимости, находились над Колючим Лесом. Крейсер делал километровые круги над обнаруженной дорогой, рекой и бродом, где река и дорога пересекались. На берегу реки были какие-то развалины. Все это разглядели впередсмотрящие, накачанные зельем "кошачьего глаза" до вертикальных зрачков.

В нескольких километрах к востоку виднелись ярко освещенные стены какой-то немаленькой крепости. По рассказам свидетелей — таких крепостец, занимающихся одинаково что разбоем, что функциями постоялых дворов, в Колючем Лесу было как минимум десятка три-четыре. Видимо, дорога через брод к ней и вела. Влад принял решение о десантировании прямо здесь, на другой стороне реки от замка. Но все-таки конспирацию было решено соблюсти по полной. Река петляла, как бешеная, поэтому, пролетев вдоль ее русла, по течению, Влад приказал за третьим поворотом приводниться у самого берега. Крейсер по размерам был совсем небольшим, в сравнении с предыдущими летающими моделями — просто малюткой, поэтому можно было надеяться, что изменение местного ландшафта пройдет незамеченным. А через некоторое время, следы его чудесного появления вообще размоет. Народ споро разобрал все деревянные постройки, на щиты, и перетащил на берег. Там, на некотором удалении от реки, из этих пиломатериалов был собран небольшой домик, который, по задумке Влада, стал их временной партизанской базой. Все запасы боеприпасов были зарыты и тщательно замаскированы. План был таков — незаметно появившись в Колючем Лесу, отстроить легкую базу, затем взять языка, а может быть, для ясности, и нескольких. После этого оценить обстановку, прикинуть расклад сил и действовать по обстоятельствам.

Утром следующего дня конунг разослал восьмерых из отряда во все стороны света. Колдуньи на них навели заклинания отвода глаз и мимикрии, для того чтобы максимально увеличить скрытность. Приказ разведчикам был дан недвусмысленный — ни во что не влезать, просто провести разведку в своем направлении. Троим самым опытным следопытам пришлось переплыть реку, чтобы выполнить свою задачу. Им предстояло исследовать подступы и окрестности обнаруженного замка. Еще двоих Влад выслал к дороге наблюдать за движением.

Вечером, когда наконец все вернулись, Влад подбил результаты дня. На исследованных территориях разведчики обнаружили два охотничьих домика, одну землянку и одно небольшое поселение со смешанным населением из гномов, людей, орков и даже гоблинов. Судя по всему, это была какая-то банда. Также были обнаружены следы еще двух ватаг, судя по следам состоящих исключительно из людей. Движение по дороге было не то чтобы особо оживленным, но со своим собственным ритмом. За день в обе стороны через брод переправилось три каравана, четыре крупные компании, вроде их собственной, и пять групп по три-четыре человека. Одну из групп взяли в плен при скоротечном столкновении со встречным караваном. Вторую группу перебила одна из ватаг, нагнав по дороге. Жизнь в лесу била ключом. Но самые интересные вещи рассказал Хаген, вернувшийся уже поздно ночью. Его задачей было отследить деятельность населения замка. Судя по наблюдениям Хагена, замок служил местом ночевки для проходящих караванов, находясь в нескольких сотнях метров от тракта и будучи построен на крутом холме. Однако не каждый караван оставался в нем на ночь. Один из наблюдаемых караванов, прошедший мимо замка днем, пошел сразу к броду, видимо, рассудив, что терять полдня, растрачивая его на радушие обитателей замка — неразумно. Но самую интересную вещь Хаген рассказал в конце своего доклада. Он успел скрытно выйти к замку как раз тогда, когда его ворота покидала последняя повозка уходящего на восток каравана. Через некоторое время замок покинул одинокий всадник, поскакавший по хорошо расчищенной, но малозаметной тропе куда-то в лес. Следом за ним из замка на рысях вылетело еще шесть десятков всадников. Хаген с интересом обошел полукругом загадочный замок и исследовал это лесное скоростное шоссе. Вокруг замка было метров сто-сто пятьдесят вырубленного пространства, но подход к этой дороге был хорошо замаскирован молодыми елками. Сама тропинка отходила от замка по касательной и поэтому была мало заметна. Больше ничего не происходило до самого вечера. Только проходили по дороге ватаги и еще парочка караванов. Ближе к вечеру, однако, всадники вернулись в замок, и их было уже под сотню. Каждый вел в поводу еще одну лошадь, тяжело нагруженную какой-то кладью. Хаген не мог дать сто процентов, но он был уверен, что кладь эта была с того самого каравана, который ушел утром. Через час в замке началась дикая оргия. Слышались женские вопли, дикие выкрики, звон битой посуды и звуки драки.

— Да, — высказал конунг. — Вертеп, он и в Африке вертеп. Вот, значит, как тут живут, живой и яркой полной жизнью, а дышат неразбавленной свободой. И все это до предсмертных судорог. Значит, завтра — всю разведку на дорогу. Нам надо на восток, все равно придется идти мимо этого разбойничего гнезда. По лесу не будем куролесить не зная дороги. Мы присоединимся к подходящему каравану, но будем настороже. Другого выхода нет.

— Но если мы присоединимся к каравану, не будет ли наша судьба такой же, как у того каравана, о котором нам рассказал Хаген? — подал голос вечно находящийся "контро" к конунгу во всех вопросах Мудрый Скарви. — Или мы, избранные люди Маниту, как мыши-полевки будем красться по лесу, опасаясь даже собственного хруста под лапками?!

Влад скрипнул зубами. Скарви был прав. Присоединяясь к каравану, они становились зависимыми от проводника и лишались самого сильного козыря — своей временной "невидимости" для всех остальных обитателей леса. Мысль конунга сыграла в сторону более активной жизненной позиции. Свой пиар на весь континент он решил начать прямо отсюда.

— Хорошо. Мы сделаем вот как…

Вожак небольшой ватажки разбойников Мадерик, носящий знаковое погоняло Хрипатый, не сразу понял, что произошло. Его разбудили вместе с утренней росой пинком под ребра, предварительно буквально вышвырнув из шалаша. Его товарищи сидели на полянке, связанные по рукам и ногам и с кляпами у некоторых во рту. Рядом с ними прохаживалось человек десять, одетых буквально с иголочки, в отличных эльфийских кольчугах, вооруженных луками, арбалетами, мечами и кинжалами. Страшная мысль посетила мечущийся в панике мозг Хрипатого: "Один из эльфийских королей решил наложить руку на Колючий Лес. Нам конец. Вздернут, нет, принесут в жертву как разбойников". Но затем Хрипатый засомневался — уж о такой операции в самой глубине Колючего Леса знали бы давным-давно. Это же три армии надо загнать в этот дремучий лес, чтобы хоть чего-нибудь добиться, и не факт, что хоть один человек из этих армий отсюда выйдет живым. Хрипатый поймал взглядом отчаянный взор Червячка, который с надеждой смотрел на вожака. Но, учитывая то, что Червячок этой ночью был назначен часовым, Хрипатый посмотрел на него в ответ с яростной гримасой. Тот скукожился и поник окончательно. Никого не волновало, что Червячок с самого появления в ватаге Хрипатого, то есть уже как два месяца, был на испытательном сроке и должен был постоянно сторожить всю ватагу ночью. До появления следующего новичка.

Перед связанными разбойниками вышел уже немолодой воин в странной кольчуге из сложенных черепицей кусочков металла.

— Господа! — с апломбом начал этот оратор. — Принц Нюкаэль, — и он махнул рукой в сторону, куда все автоматически посмотрели и увидели чрезвычайно молодого, очень смазливого эльфа, но при этом вооруженного до зубов и скалящегося в мерзкой плотоядной улыбке. Принц стоял в окружении четырех огромных широкоплечих людей-воинов, с необычными арбалетами в руках. Пока все разглядывали эту диковинку, человек в пластинчатом доспехе продолжал вещать:

— Достославный принц ищет наемников для прибыльного дела. Он намерен доказать свою доблесть при дворе славным деянием в знаменитом Колючем Лесу. Для этого он хочет совершить подвиг. Вы вольны выбирать. Или подвиг и награда, или…

И воин сделал характерный жест у шеи.

Разбойники переглянулись, потом разом поглядели на Хрипатого. Хрипатый думал недолго. А чего тут думать?

— Согласные мы, — хрипло прохрипел Хрипатый. — Но добычу делим по договору, по головам. — Попытался схитрить он. Судя по всему, отряд у принца небольшой, а его дюжина была если не третью, то точно четвертью в будущем сводном войске. Хотя, если согласятся на такие условия, сразу как в руках окажется оружие — надо будет бить. С такими обещаниями обычно платят клинком в спину.

— Вам заплатят жалование, — провозгласил воин. — В случае успеха дадут премию. Но на процент даже не рассчитывайте. А для не согласных на эти щедрые условия у нас найдется веревка и сук.

Хрипатый облегченно выдохнул. Значит, убивать не будут.

— Согласные мы…

— Хорошо. Приводите себя в порядок. Через два часа ждем у брода. А мы пока навестим вашего соседа по лесу. С аналогичным предложением. Как его там кличут? — спросил вербовщик.

— Его имя Андрилл, но зовут его все — Морской Хвост, — решил пойти на сотрудничество Хрипатый. — Он раньше моряком был на галере.

— А тебя как самого зовут…сержант? — проявил недюжинное участие в судьбе своего нового соратника собеседник в странных доспехах. — Мое имя Вальдур.

— Мадерик, сэр. Мое имя Мадерик.

Через два часа у брода, в развалинах, расположились ровно пятьдесят человек. Тут была банда Хрипатого, нынче ставшего сэром сержантом Мадериком, и немного помятая ватага Андрилла. Сам Андрилл тоже щеголял в сержантском звании и со свежим колоритным фингалом. Видимо, уговоры присоединиться начались с небольшой схватки.

Когда Вальдур подошел к ватаге Мадерика, чтобы что-то сказать, новоявленный сержант сочно и метко сплюнул ему на ногу с полутораметрового расстояния. Народ с интересом подобрался, держа руки поближе к оружию.

— Меткий выстрел! — похвалил своего сержанта Вальдур. — Молоток!

С этими словами, не сходя с места, он неожиданно выхватил "стечкин" и выстрелил в верхушку шлема Мадерика. Тот слетел с его головы, пробитый насквозь. Сам Мадерик, хоть и был человеком храбрым, отшатнулся, зажимая руками уши. Неожиданный грохот и вспышка выстрела испугают любого, тем более ни разу не сталкивавшегося с ничем подобным бандита.

— А теперь стреляю я! — произнес только сейчас конунг. Он не копировал свое поведение из боевиков, где сначала громко кричат, потом косо стреляют, а сразу бил на поражение, и потом уже произносил эпохальные фразы. — Мы квиты? Квиты, я спрашиваю?

Бывший глава шайки сначала выпрямился, потом, сделав абсолютно непринужденный вид, сел, опираясь спиной на полуразрушенную, покрытую мхом стену.

— Будем считать, что квиты, — процедил он.

— Квиты, сэр, — напомнил о субординации конунг.

— Как скажете, сэ-э-эрр, — многозначительно ответил сержант.

Народ, с шумными выдохами, снимал руки с рукояток ножей и мечей. Арбалетчики опустили оружие.

— Вот что, сброд! — Зычно заорал Вальдур. — Вы призваны на службу к его высочеству принцу Нюкаэлю, и клянусь Маниту, я сделаю из вас настоящих солдат.

— Опять поганая муштра, — прохрипел вполголоса Мадерик. — Как оно все меня достало.

Как ни тихо Мадерик по кличке Хрипатый сказал свои слова — но его услышали все, и Влад в том числе.

— Принц, если захочет, может выставить пять тысяч мечей и одеть в кольчуги еще тысячу! — Влад не стал уточнять, что слово "меч", не означает меченосца, и желания принца не идут ни в какое сравнение с его мобилизационными возможностями. — Но ему нужны настоящие воины, которые не боятся в лесу отойти в одиночестве за куст, чтобы там просраться от страха. Ему нужны сильные духом, отважные, отчаянные и решительные! Вы такие воины? Воины леса?! Свободные воины леса?!

Мадерик с удивлением заметил, что в числе кричащих подтверждающие крики находится и он сам. Это была какая-то магия. Происходящее было необъяснимо, но этот Вальдур проложил путь к их сердцам буквально одной фразой.

— Наша цель — взять замок барона Транта, который терроризирует всю округу и грабит караваны. Но перед этим нам нужно пройти тренировку. Ей станет атака и захват укрепленного лесного поселения, которым командует так называемый "генерал Вит". После штурма этого поселения его войска вольются в наш отряд.

— И сколько нам готовиться к тренировочному штурму…сэр? — задал вопрос Мадерик. Он рассчитывал услышать ответ "две недели кросса, отжиманий и еще неделя промывки мозгов",но…

— Как стемнеет, чаю попьем и пойдем, — ответил неподражаемый конунг.

Конкретно "чай" в этом мире широко известен не был. Заваривали в кипятке совсем другие, но не менее тонизирующие травы и составы. Да и всей разномастной банде был налит напиток "кошачьего глаза". Поэтому слово "чай" стало для всей компании синонимом колдовского напитка. А выражение "попить чаю" — стало отражать подготовку к неожиданному нападению.

Конунг был уже мастером по проведению ночных операций в лесу в стиле коммандос. В этом мире он свою публичную карьеру начал именно с подобного рейда за головой распоясавшегося "лесного вана".

И Мадерик, и Андрилл знали все тайные тропки в лесу к базе генерала Вита. Поэтому они очень быстро вывели сводный отряд к ничего не подозревающему поселению. Конечно, у генерала Вита имелась своя дозорная служба, и в дозорах стояли опытные люди, а не зеленые новички на стажировке. Но, как известно, многие знания приносят многие печали. Единственно, кто мог реально угрожать безопасности его лесного поселения — это была сотня барона Транта. Но генералу Виту абсолютно точно было известно, что замок уже второй день закрыл ворота и гуляет во всю мочь, празднуя удачный налет на купеческий караван. Слухи о том, что караван вырезан полностью, вместо обычного грабежа, до Вита еще не дошли.

Расслабившихся часовых сняли без звука. Обошлись без смертоубийства. Далее десяток самых ловких пробрался к дому генерала, который был построен прямо на соснах, метрах в трех над землей. Самым сложным из намеченного в этом предприятии, было неслышно забраться в дом на деревьях и взять генерала живым и невредимым. Все было заранее оговорено. Двоих подсадили на руках и подняли к обоим входам в дом. Осторожно взрезав завязки пологов, служившими при входе дверями, они не стали влезать сразу в дом, а стали ожидать действий второй группы. Вторая группа, в которую входило четверо, ловко, как белки, взобралась на уровень чуть выше окон по соседним деревьям и закинув кошки на коническую крышу сделанных из прочных стволиков, просто влетели в дом сквозь окна, закрытые сшитыми бычьими пузырями. Услышав грохот, следом за второй ударной, на подпружиненных руках, в здание сквозь пологи ужом проскользнула и первая группа. Такая тактика штурмовки зданий, в лучших классических традициях конца двадцатого века, была совершенно ошеломительной для обитателей средневекового лесного домика на деревьях.

Это потом, уже в страшном веке двадцать первом, перед штурмом будут травить газом, бить ультразвуком, глушить волновую активность мозга спец-генераторами и еще дюжиной изощренных способов всячески пытаться воздействовать на перевозбужденные мозги малой группы людей, имеющих заложников и держащих оборону против превосходящих сил. А пока в чащобах этого леса, куда могучая ударная магия большой земли так и не продралась через буреломы, все решал пинок ногой, удар рукой и… магия напитка "кошачьего глаза".

В хижине оказалось четверо. Сам генерал и три его адьютантши. Или секретарши, а может, просто массажистки, но не суть. Генерал проявил редкостное благоразумие, не став дергаться, когда его попытались схватить. Раз не убивают сразу, значит, есть еще шанс побарахтаться. Но вот одна из его подруг выхватила кинжал и кинулась на захватчиков. Мощный встречный удар в грудь с ноги вынес ее из дома через окно, и она упала кулем с четырехметровой высоты, выронив оружие. Обе ее товарки молча стояли вдоль стены хижины с мечами у горла.

Матюгаясь и постоянно проскакивая ногами в сапогах с твердой подошвой в перекладинах веревочной лестницы, Влад, наконец, залез в дом генерала. Экспериментальный пластинчатый доспех был довольно тяжел. Также тянул к земле небольшой щит, закинутый на ремне за спину. Быстрый осмотр дома на деревьях конунга не впечатлил. Однако дом обладал еще и статусной пристройкой — открытой верандой, которой было грех не воспользоваться. Перед верандой на земле было расчищенное место, где не стояли шалаши, землянки и лачуги обитателей поселения, явно служившее местом сбора. Дав знак, чтоб генерала отволокли на веранду, Влад вышел следом.

Разбуженный возней лагерь начал стремительно просыпаться, зажигались факелы, слышался лязг оружия, раздувались костры.

Влад обратился к генералу, который оказался крепким мужиком лет под сорок. Волевое и обветренное лицо генерала Вита было все испещрено небольшими шрамами.

— Генерал Вит, буду краток, у нас есть для вас и ваших людей работа. — Ингвар! — обратился уже к начальнику свой гвардии конунг. — Отпустите его, дайте одеться, но наденьте веревку на щиколотку — чтоб не сиганул.

— Генерал! Приведите одежду в порядок! Вы офицер или разбойник?! — наехал на своего пленника безо всяких экивоков Влад, когда тому буквально кинули на руки его одежду. — И крикните своим людям, пусть они успокоятся и соберутся на площади. И прошу вас, без глупостей. Мои лучники на каждой сосне вокруг вашей помо… поселения.

— А ну все тихо! — Заорал генерал в глубину своего поселения, которое начинало расшевеливаться с каждой секундой, как осиный рой. — Все сюда! На площадь!

— Генерал, вы уже не так молоды. Пора вспомнить о надвигающейся старости и где-нибудь осесть. Вы задумывались когда-нибудь об ипотеке? Не хотите стать владельцем замка? — быстро стал обрабатывать приходящего в себя генерала Влад, пока на площадь сбегался народ с факелами. И надо сказать, своими вопросами Влад умел вбивать в ступор.

— Замка?! — переспросил генерал, путаясь в крючках своего кафтана.

— Вам замок барона Транта, нам — подвиг в скрижали. Молодому эльфийскому принцу нужен подвиг… и немного денег. Все остальное ваше. Женщины, оружие, барахло. Ну как? По рукам?

Генерал Вит был просто ошеломлен. Врываются посреди ночи в дом. Хватают и одевают. Делают неприличные предложения. Командир лесных разбойников был до глубины души поражен лаконичностью, нахальством и цинизмом условий сделки. Он уже хотел было гордо послать подальше ночного просителя, невзирая на последствия. Кто бы что ни говорил — но генерал был человеком храбрым… Но! Ах, женщины, женщины! Вы вечно меняете ход событий в мире! При словах Влада о женщинах генерал очень не вовремя вспомнил о своей подружке, которая сбежала из продуваемого всеми ветрами лесного домика в теплые каменные апартаменты барона Транта. Не то чтоб генерал признался сам себе, что он испытывал большую любовь и оказался после этого с разбитым сердцем, ничего подобного. Такие чувства были не для него, как он считал. Генерал был просто-напросто смертельно обижен таким к себе отношением и жаждал мести.

Однако он слишком затянул с ответом. Почти весь поселок собрался внизу и осветил окрестности своими факелами. Внезапно две стрелы вылетели из темноты, нацеленные прямо во Влада. Одну, летящую в голову, успел отбить Ингвар, проявив феноменальную реакцию, а вторая тюкнула хищным жалом прямо в живот конунга! И пластинчатый доспех отбил стрелу, полностью и окончательно доказав именно сейчас, в боевом применении, свою профпригодность!

Стрелки с усиленным "кошачьим глазом" восприятием, расставленные вокруг поселения для прикрытия, дружно выстрелили в ответ. Оба террориста упали на землю с парой стрел в теле.

— Не стрелять! — Заорал, как резаный, генерал Вит. Ну, может, пока не резаный, а легко колотый, потому что Хаген тихонько ткнул его в спину кончиком своего кинжала. К чести генерала — он соображал быстро.

— Не стрелять, крысиное отродье! Это гости! Слушай сюда! Мы идем забирать свое! Это наши леса, и на них стоит замок барона Транта. А раз стоит в наших лесах — значит, принадлежит нам! — отсуфлировал генерал Вит шепот ушедшего в тень Влада.

— И мы возьмем этот замок! Возьмем… сегодня? — генерал запнулся и удивленно обернулся. — Сегодня?!

Влад кивнул. Генерал кивнул ему в ответ. Как ни странно, но ему понравилась эта идея сумасшедшей авантюры. Стиль такой операции весьма импонировал его натуре.

— Сегодня!!! — распаляясь, заорал он вниз, и уже сам находил нужные слова для своих людей. — Сегодня мы возьмем этот чертов замок! Их серебро станет нашим! Их девки будут нашими! На штурм! Все на штурм!

Кто-то в толпе заорал — "ДА!!!!", и Влад мог поклясться, что узнал голос Атли, который, вместе с еще парой человек, пользуясь неразберихой, втерлись в толчею у генеральского балкона и изображали слушателей.

— Да!! — Отозвалась слитно масса внезапно разбуженных и злых от того лесных разбойников.

Общее возбуждение взбудоражило всех. Страшный рев почуявшей запах крови толпы разнесся по всему лесу.

— На штурм баронского замка! Вперед! Берите оружие в руки и вперед! — надрывался с балкона вошедший в раж, генерал. — Сегодня наш день! Наша ночь!

И вот, в ночной тьме, еле освещаемой молодой луной, на замок выступила огромная по местным меркам армия. Полторы сотни злых и возбужденных мужчин, держа в руках оружие и факелы, почти напрямик, вытаптывая тайные тропинки, ломились на тракт. Влад шел в одной группе вместе с генералом Витом и ставшими очень верными, ввиду такого соседства, Мадериком и Андриллом.

Выйдя на пустующую ночью дорогу, командная группа совещалась недолго и тут же отдала приказ двигаться к речной переправе. Прямо у брода отряд с топорами быстро вырубил с десяток елей и сделал из их стволов гигантские тяжеленные лестницы. Ветки на стволах были обрублены не заподлицо, а на некотором расстоянии от ствола, и по такому столбу можно было легко вскарабкаться на самую верхушку елки, ставшей внезапно лестницей. Стволы взяли на палки и легко понесли дальше, к темной реке. Подойдя к воде — из стволов, уже связанных по трое, перехваченных веревками за комли и верхушки, сделали ограждение и переправились на ту сторону через брод.

Командная группа план выработала на ходу. Он не мог похвастаться избыточной хитроумностью, например, как план Одиссея по штурму Трои, но зато был предельно прост и прямолинеен. Сначала к замку выдвигаются разведчики и тихо снимают секреты и пикеты в лесу. Затем штурмовые группы обходят замок со всех четырех сторон и начинают штурм по общему сигналу — выпущенной вертикально вверх стрелой с подожженой паклей. В этот момент, по предложению Влада, должна была начаться общая атака в сопровождении оглушительного всеобщего крика, который по "гениальной" задумке "прирожденного" полководца напугает и дезориентирует защиту крепости. Что-то вроде "Ура! С нами Нюкаэль!" Не то чтобы конунг не понимал выгоды от внезапности бесшумного нападения, но его в первую очередь заботил PR, а не потери нападающих "воинов леса". Однако эта часть плана была на корню зарублена кадровыми военными, которые нынче дезертировав, выступали теперь на лесных тропах в амплуа "благородных лесных воинов", и не только генералом Витом, но даже Мадериком с Андриллом. Они наотрез отказались нападать с какими ни было лозунгами. Конунгу было предложено сначала захватить замок, а потом уже орать, хоть до хрипоты и что угодно.

Далее, по генеральному плану, после сигнала лучники убирают часовых. Затем атакующие специальными штурмовыми группами захватывают стены и удерживают их, пока стрелки там не закрепятся. Мечники и пикинеры — блокируют входы и выходы на периметр крепости и прикрывают лучников, отстреливающих в это время суетящихся во внутреннем дворе защитников. В это время, группа из людей конунга сильной магией открывает ворота. В открытые ворота на штурм устремляется главный отряд под командованием генерала Вита. Самая сложность состояла в штурме центрального донжона, который примыкал почти вплотную к западной стене и соединялся с ней крытой галерей. Но Влад надеялся, что туда можно проникнуть не только через ворота в донжон, находящиеся в центре крепости, но и также через систему галерей и проходов внутри стен. Сведений о внутренних коммуникациях в замке было мало, но зато Влад знал внешнее устройство крепости, правда, со слов, и далее уже работала логика. Ведь если донжон примыкает к западной стене, то с точки зрения адекватных фортификаторов — ход нужно делать напрямую. Не перекидывать же резервы через открытый всем ветрам внутренний двор? Обстрел замка навесом такое делал очень затруднительным и гарантировал ненужные потери.

План пошел к чертям с самого начала. Пикеты в лесу, окружающем замок, бесшумно снять не удалось. Потому что там не было никаких пикетов. Конунг был страшно разочарован. Но что делать? На войне как на войне и случайности бывают разные. Уж лучше переоценить противника чем проиграть из-за излишней самоуверенности.

Исполнение следующего этапа плана полностью зависело от скрытного приближении непосредственно к лесной твердыне. Для этого было нарублено вдоль дороги несколько десятков елочек и связаны в развесистые пуки прутья кустарников. И теперь, прикрываясь всей этой маскировкой, штурмовые отряды максимально скрытно подкрадывались к стенам ничего не подозревающего замка.

Влад ожидал увидеть около крепости воткнутые в землю на некотором отдалении горящие факелы или просто ярко освященные укрепления. Но в реальности периметр никто не сторожил и не патрулировал. Факелы еле горели на верхушках четырех башен, стоящих по углам прямоугольной крепости. На них, в свете этих факелов, виднелись неподвижные фигуры бдящих четырех часовых, по одному на каждую башенку. Яркий, ничем не маскируемый, свет бил из стрелковых бойниц в стене и стрельчатых узких проемов окон донжона. Влад и сам теперь услышал звуки пьянки и возни, о которых ему рассказал Хаген, звонко и призывно звучащих из крепости и далеко разносящихся в ночной тиши окрест. Гулянка там, за зубцами каменной твердыни в лесу, была знатная.