"Скала Мэддона" - читать интересную книгу автора (Иннес Хэммонд)

X. ДИНАМИТ

Я мало-помалу успокоился. Должен же найтись какой-то выход. Переборки в каюте были деревянные, но прочные. Топот резиновых сапог раздавался над самой моей головой. Я посмотрел вверх. В палубе был люк, а в стене – крохотный иллюминатор дюймов шести в диаметре. Я встал на стул и, открыв заслонку, увидел чьи-то расставленные ноги, а в полумиле от буксира – ржавую «Трикалу». Даже будь иллюминатор пошире, всё равно полмили мне в такой холодной воде не проплыть. Вдруг я услышал чей-то разговор:

– Ты когда-нибудь видывал такое, Вилл? Я двадцать три года хожу по морям и не припомню, чтобы людей вешали за пиратство. Даже если он и пират, всё равно вешать без суда нельзя, это убийство. Ноги переступили по палубе, заслонив от меня «Трикалу».

– Убийство? – послышался второй голос. – Не знаю, может, и так. В любом случае мне это совсем не нравится. Капитан, должно быть, сдурел. Да и может ли Хэлси судить, что пиратство, а что не пиратство? Ты можешь мне сказать, почему погибла вся команда «Трикалы»?

– Не оглядывайтесь, – тихо проговорил я в иллюминатор. – Стойте, как стоите. Я могу дать вам ответ. Шлюпки «Трикалы» были испорчены специально, чтобы погубить команду. В ту ночь было убито двадцать три человека. Главные виновники – Хэлси и Хендрик.

– Откуда ты знаешь? – спросил голос с ирландским акцентом.

– Я спасся на плоту, – ответил я. – Это – правда, и от неё может зависит ваша жизнь. Хэлси возьмёт с собой в Англию только людей из своей старой команды. Остальных бросят на Скале Мэддона, как только серебро будет перегружено на буксир, а «Трикала» уничтожена. Вы меня понимаете?

Они не ответили.

– Хэлси выдал команде оружие? – спросил я.

– Нет, вооружены только он сам, помощник и двое из старой команды, Юкс и Иване.

– Значит, вы в его руках. А как там Рэнкин?

– Он чего-то боится. Оружие есть только у четверых.

– Попросите Рэнкина прийти сюда. Скажите, что с ним будет говорить Варди. Дело жизни и смерти, так ему и передайте. И расскажите всем остальным то, что услышали от меня. И учтите, если вы не поторопитесь, ваши кости будут валяться на Скале Мэддона.

– Это правда, что ты осуждённый?

– Да. Я пытался предостеречь команду «Трикалы», и меня упекли за бунт на корабле. Довольно вопросов. Если вам дорога жизнь, захватите судно.

Несколько секунд они стояли без движения, потом ирландец сказал:

– Пошли, Вилл, я хочу поговорить с Джессопом. Это был лишь слабый лучик надежды, но я воспрянул духом. Минуты тянулись медленно. Кто такой этот Джессоп? Поверили они мне или нет? Успеют ли что-нибудь предпринять, прежде чем Хэлси осуществит свою угрозу?

Я принялся осматривать каюту, скорее, чтобы занять себя, чем из любопытства. Сидеть и ничего не делать было слишком мучительно. На полочке возле койки стояли книги по морскому делу, сочинения Шекспира, полный Бернард Шоу, кое-что из Юджина О'Нила. С внезапным любопытством я вытащил из ящика стола кипу писем. Вскоре я уже вовсю рылся в вещах капитана Хэлси, забыв, что мне осталось жить меньше часа. Я хотел отыскать какой-нибудь ключик к прошлому этого человека. И я нашёл его. В отдельном конверте, помимо писем от жены, адвокатов и деловых партнёров из Шанхая и Кантона, лежали газетные вырезки. Там я обнаружил фотографию, точно такую же, как в «Театрале», а под ней подпись: «Исчезновение Лео Фудса, подозреваемого в поджоге». Ниже шёл текст: «Молодой актёр Шекспировского театра Лео Фудс разыскивается в связи с пожаром в айлингтонском театре, случившимся 25 января и унесшим десять жизней. Фудс, бывший владельцем этого театра, бесследно исчез. Полагают, что он влез в долги, а театр был застрахован на крупную сумму. Пожар начался в оркестровой яме. Один из рабочих сцены видел, как незадолго до этого оттуда выходил Лео Фудс. Полиции выдан ордер на его арест. Подразумевается, что наряду с обвинением в поджоге Фудсу будет предъявлено обвинение в убийстве». В остальных вырезках сообщалось примерно то же. Все они были вырезаны из газет за февраль 1922 года. Запихнув их обратно в конверт, я сунул его в карман. В этот миг кто-то тихо позвал меня по имени. Напротив иллюминатора, привалившись спиной к леерам, стоял Рэнкин. Лицо у него было бледное и рыхлое. Наши взгляды встретились, потом он отвернулся.

– Говорят, ты хотел меня видеть, – тихонько сказал он, нервно теребя дрожащей рукой золочёную пуговицу на кителе.

– Да, – ответил я. – Тебя бросят на Скале Мэддона вместе с остальной командой.

– Откуда ты знаешь? – Его глаза безумно сверкнули.

– Я обвинил Хэлси в намерении оставить тут команду. Он сказал, что я прав и что вместе с командой бросят и эту «трусливую свинью Рэнкина», чтобы составил им компанию. Это была ложь, но он поверил мне. Поверил потому, что и сам этого боялся.

– Что я могу поделать? – спросил он. – Чего ты хочешь? Я знал, что так оно и будет, знал с той самой ночи в Ньюкасле…

– Ты мог бы послать радиограмму?

– Нет. На вторые сутки плавания Хэлси разбил аппаратуру под тем предлогом, что необходимо блюсти полную секретность. Но я понял, почему он не хочет, чтобы радио работало.

– Расскажи команде про свои опасения.

– Они мне не доверяют. Их обуяла жажда денег. Да и вообще, это тёртый народ.

– Но теперь они напуганы, – сказал я. – Тут есть какой-то Джессоп, да?

– Да, американец. Самый матёрый из всех.

– Иди и переговори с ним. У тебя есть оружие?

– Револьвер. Я припрятал его в каюте. Слушай, Варди, если я помогу тебе выкрутиться, ты дашь на суде показания в мою пользу?

– Дам, – пообещал я. – К убийству команды «Трикалы» ты причастен лишь косвенно. В худшем случае тебе грозит какой-нибудь мягкий приговор. А может, мы сумеем и вовсе тебя вытащить. Во всяком случае, я сделаю всё, что в моих силах. Послышался топот ног по трапу, я прикрыл иллюминатор. В замке повернулся ключ. Я сел и закрыл лицо руками. В дверях стоял Хендрик. Он оглядел каюту, заметил иллюминатор и вышел, ничего не сказав. Но вскоре явился Юкс, чтобы исполнять обязанности тюремщика. Хендрик видел Рэнкина на палубе против иллюминатора и всё понял.

Вновь потянулись минуты ожидания. У меня больше не было возможности снестись с командой буксира, но чувствовал себя спокойнее, хотя лоб мой покрывала испарина, как при лихорадке. Наконец с мостика донёсся слабый звон машинного телеграфа, и судёнышко мелко задрожало. Закрутились винты, я слышал, как под бортом буксира плещутся водовороты. Через несколько минут снова звякнул телеграф, и дрожь прекратилась. Потом я услышал голос Хендрика, он приказывал всем матросам собраться на баке. У меня над головой затопали ноги, ключ в замке повернулся, и вошёл Хендрик с куском плетёной верёвки в руках. Он связал мне руки за спиной и потащил на палубу. Буксир стоял примерно в четырёх кабельтовых от кормы «Трикалы». На палубе ржавого заброшенного парохода не было видно никаких признаков жизни. Меня втолкнули на мостик, по которому вышагивал Хэлси. Ивэнс стоял за штурвалом, на плече у него болталась винтовка, из кармана торчала рукоять пистолета. Матросы сгрудились под мостиком. У них был суровый вид. С прикреплённого к мачте блока свисала верёвка с петлёй на конце. Хэлси остановился и повернулся ко мне.

– Если вы велите вашим друзьям сдать «Трикалу» и серебро, я высажу вас на какой-нибудь берег в целости и сохранности, – сказал он.

– Уж конечно, – громко ответил я. – На берег Скалы Мэддона, где вы намерены оставить этих несчастных парней. Я кивнул на команду. Из толпы стоявших с задранными головами матросов послышался тихий ропот.

– Заткните ему глотку! – резко приказал Хэлси. Юкс запихнул мне в рот грязный платок и закрепил его верёвкой.

– Он у нас запоёт по-другому, когда почувствует, как петля кусает его за шейку, – сказал Хэлси и вновь принялся расхаживать туда-сюда по мостику. К матросам присоединились ещё несколько человек, теперь их было около десятка.

– Приглядывайте за ними, – шепнул Хэлси Хендрику. – Они напуганы, и я им не доверяю. И следите за Рэнкиным. Тот появился откуда-то с кормы и взошёл по трапу на мостик. Лицо его искажали гримасы, глаза лихорадочно блестели.

– Мистер Рэнкин, – сказал ему Хэлси. – Если вас не затруднит, оставайтесь внизу с матросами.

Рэнкин остановился и разинул рот. Он постоял, словно заворожённый взглядом Хэлси, потом спустился на бак и смешался толпой матросов. Хэлси подошёл к козырьку мостика.

– Матросы! – театрально вскричал он и воздел руку к небу, будто Антоний, призывающий к молчанию римскую чернь. – Матросы! Я созвал вас, чтобы вы присутствовали при казни человека, виновного в морском разбое. Этот человек, осуждённый за бунт на корабле, совершил побег из Дартмура и…

– Капитан Хэлси, – перебил его долговязый тощий матрос, – когда мы отправлялись с вами в плавание, нам и в голову не приходило, что мы станем соучастниками убийства.

– Кто тут говорит про убийство? – бородка Хэлси дёрнулась. – Это казнь, а не убийство.

– Международное морское право запрещает вешать людей без суда.

– Когда мне понадобится ваше мнение, я спрошу его, Джессоп, – голос Хэлси звучал почти как рык. Но американец не уступал, и я вдруг начал надеяться.

– Вот что, капитан. Мы считаем, что парень имеет право на судебное разбирательство его дела. Хэлси ударил кулаком по поручням мостика.

– Заткнись, собака бунтарская! – заорал он. – Иначе я закую тебя в кандалы! Держите оружие наготове, – быстро шепнул Хэлси Хендрику. – И следите за Рэнкиным. Он что-то нервничает. Хэлси снова повернулся к команде.

– Матросы! – воскликнул он, прерывая поднявшийся ропот. – На карте полмиллиона фунтов стерлингов, и сейчас не время вдаваться во все тонкости международного морского права. Нам надо подняться на борт «Трикалы», и если для достижения этой цели придётся удушить беглого бунтовщика, значит, давайте удушим его, как бы это ни было нам неприятно. Либо он велит своим людям сдать судно, либо мы вздёрнем его. Ну-с, Варди? – спросил он, оборачиваясь ко мне.

Я закивал головой и принялся мычать с таким видом, будто прошу слова.

– Пусть говорит, – негромко потребовали несколько человек из команды, и Хэлси отвязал мой кляп.

– Вот микрофон громкоговорителя, – сказал он, резким движением протягивая мне чёрную бакелитовую коробочку.

– Сначала я вас кое о чём спрошу, – громко произнёс я, чтобы меня слышала команда. – Как вы намерены обойтись с этими людьми, когда завладеете серебром? Вы бросите их точно так же, как бросили…

Он ударил меня кулаком в лицо, и я повалился на стоявшего за моей спиной Юкса. В тот же миг Хендрик крикнул:

– Берегитесь, сэр!

Толпа на баке раздалась в стороны, и я увидел Рэнкина с пистолетом в руках.

– Бросьте оружие, Рэнкин, – приказал Хэлси. Но Рэнкин, дрожа словно в лихорадке, навёл пистолет на капитана. Совсем рядом со мной сверкнула вспышка, и раздался оглушительный гром. Рэнкин разинул рот, по лицу его пробежала гримаса удивления, в уголке рта показалась струйка крови. Он глухо закашлялся и осел на палубу. Хэлси шагнул вперёд. Пистолет у него в руке дымился. Капитан посмотрел вниз на свою ошеломлённую команду.

– Бунт, да? Что ж, я застрелю первого, кто сделает шаг вперёд. Оробевшие матросы в страхе примолкли, Хендрик дёрнул свихнувшегося Хэлси за рукав и указал на «Трикалу».

– Они навели на нас орудие, капитан. Может, благоразумнее было бы не рисковать?

– Пока Варди жив, они не осмелятся выстрелить.

– А что, если дождаться ночи и взять их на абордаж в темноте? Хэлси ядовито засмеялся.

– Команда напугана и бунтует. У нас нет другого выхода, мистер Хендрик. Юкс, накиньте ему на шею петлю и поставьте его на верхнюю ступеньку трапа.

Пенька была шершавая и мокрая. Я провёл языком по разбитым губам, во рту стоял солёный привкус крови. Теперь команда уже ничем мне не поможет. Она безоружна, и Хэлси держит её в руках. Осталось только одно.

– Капитан, – сказал я, – давайте микрофон. Ваша взяла. Он заколебался, буравя меня своими чёрными глазами и пытаясь угадать, что я задумал. Похоже, у меня был достаточно убитый вид, потому что Хэлси поднёс микрофон к моему лицу.

– Берт! – крикнул я.

Он сидел на месте наводчика. Второе сиденье занимала Дженни. Дуло орудия было нацелено на буксир.

– Берт, слушай мою команду! Огонь! Кто-то снова ударил меня кулаком по лицу, потом я услышал доносившийся из громкоговорителя голос Хэлси:

– Остановитесь! Как только вы выстрелите, я убью Варди. Слушайте внимательно. Сейчас мы отойдём от вас подальше. Даю вам четверть часа, чтобы покинуть «Трикалу». Если по истечении этого срока вы останетесь на борту, Варди будет повешен. В ответ донёсся усиленный рупором голос Берта:

– Вот что, капитан Хэлси. Как только ноги Варди оторвутся от палубы, я подниму вас всех на воздух. И не пытайтесь отплыть, иначе я открою огонь. Матросы «Темпеста», человек, стоящий на мостике, – убийца-маньяк. Если у вас не хватит духу схватить его, он прикончит вас так же, как прикончил…

– Оба двигателя – полный вперёд! – приказал Хэлси. Хендрик подскочил к ручке машинного телеграфа и дважды резко дёрнул её.

– Есть полный вперёд, сэр! – доложил он. Винты вгрызлись в воду, и мостик задрожал. Увидев, как за кормой буксира вскипает пена, Берт крикнул:

– Глушите моторы! Команда возроптала, и я услышал крик американца Джессопа.

– Остановитесь, капитан, ради Бога!

– Приготовьте револьвер, мистер Хендрик, – приказал Хэлси. – Назад, вы! – рявкнул он на матросов.

В тот же миг прогремел взрыв, и всё вокруг потонуло в огромном столбе воды. Меня швырнуло на поручни мостика, я поскользнулся и упал.

Я увидел на фоне неба трубу. Она валилась вперёд. Хендрик, спина которого была прижата к штурвалу, тоже заметил её. Я помню, как он разинул рот, но у меня заложило уши, и я ничего не слышал. Труба снесла ограждение мостика и рухнула на Хендрика. Паровой гудок впился ему в живот.

Потом мостик медленно обвалился, и мы упали в толпу матросов. Поднявшись на ноги, я обнаружил, что на шее у меня больше нет верёвки. В борту буксира, в самой серёдке, зияла огромная пробоина, из которой вырывались сполохи огня. Я услышал приглушённые крики и рёв пара. Кто-то перерезал мои путы. Я увидел, как американец разоружает пытавшегося встать Хэлси. Тело Хендрика лежало в луже крови. Юкс метался по палубе, спотыкаясь и прижав ладони к глазам. Обезоруженный и ошалевший Ивэнс стоял рядом.

Кажется, Джессопу удалось призвать матросов к порядку. Они бросились на корму и спустили две шлюпки. Кто-то схватил меня за руку и спихнул в одну из них. Когда мы отвалили от борта буксира, я увидел рвущееся из пробоины пламя и чёрный дым, который клубился над тем местом, где была труба. Я поднял голову и увидел бегущего на корму Хэлси. Он умолял пустить его в шлюпку, но Джессоп только рассмеялся в ответ,

– Иди расскажи о своей беде команде «Трикалы»! – крикнул он и, повернувшись к сидевшим на вёслах матросам, приказал: – Навались. Вы что, ребята, с ума посходили? Огонь вот-вот доберётся до динамита. Навали-ись!

Юкс и Ивэнс изо всех сил налегли на вёсла. Хэлси на палубе буксира лихорадочно резал канаты, крепившие плот. Освободив плот, он обнаружил, что не в силах поднять его в одиночку. Казалось, он сошёл с ума от страха. Дико озираясь, он схватил какуюто корзину и принялся тушить ею огонь. Я повернулся к Джессопу.

– Сколько там динамита?

– Похоже, старик Хэлси хотел, чтобы от «Трикалы» и следа не осталось.

– Вы знали об этом, когда отказали Хэлси в праве сойти в шлюпку?

– Слушайте, мистер, я вас спас или нет? А ему в шлюпке не хватило места, вот и весь сказ. И забудьте о Хэлси. Пусть теперь хлебнёт микстурки собственного изготовления. Над нами навис ржавый борт «Трикалы», и я услышал крик Берта:

– Ты цел, Джим?

– Всё в порядке, – ответил я. Рядом со шлюпкой в воду плюхнулся верёвочный трап, и я взобрался по нему на палубу. Я чувствовал слабость в ногах, моё разбитое лицо опухло. Шелушащаяся от ржавчины палуба показалась мне родным домом. Дженни повисла у меня на шее, смеясь и плача одновременно. Я погладил её по голове. Мне не верилось, что я провёл на борту «Темпеста» лишь час с небольшим. Я повернулся к Берту.

– Построй матросов на палубе, Я должен кое-что им сказать. Один за другим они взобрались на борт. Кое у кого было оружие, изъятое у Хэлси и его сообщников. Берт разоружил матросов и выстроил у леерного ограждения. Потом он посмотрел за корму и воскликнул:

– Эй, гляньте-ка на буксир! Вон как огонь раздуло! Мы столпились у фальшборта. Буксир был похож на брандер, на пылающий факел. Ветер отнёс огонь на корму. И в самой середине этого пекла обезумевший Хэлси бился с плотом, стараясь спихнуть его за борт. Ему удалось поднять один край плота на планшир. Фигура Хэлси чётко выделялась на фоне пламени. Каким-то нечеловеческим усилием он сумел взять второй конец плота на плечо и выпрямиться. Плот с плеском упал в воду, и в этот миг в чреве буксира прогремело несколько коротких сухих взрывов, а потом всё судно разлетелось на куски, пламя и обломки взмыли высоко в воздух, послышался оглушительный рёв. От «Темпеста» остались только нос и корма, они медленно задрались кверху и ушли под воду. Облако тёмного пара зависло над местом гибели буксира, оно имело форму дымного колечка. Потом ветер разорвал его на длинные космы.

– Вот как кончил наш Хэлси, – пожав плечами, проговорил Берт. – Не могу сказать, что буду тосковать по нему. Так, ребята, а ну, построились! Эй, ты! – крикнул он перепуганному Юксу. – Хватит бормотать молитвы за упокой его души! Я подошёл к американцу.

– Надеюсь, вы понимаете моё положение. На борту огромные ценности, и у меня не хватает людей. Вас отведут в кают-компанию и посадят под замок до тех пор, пока мы не попадём на морские пути. Если вы не станете причинять нам беспокойств, то по возвращении в порт я дам вам сойти на берег и скрыться. В любом случае я помогу вам доказать вашу невиновность на дознании. Юкс и Ивэнс, на вас наденут наручники. Есть среди вас радист? Джессоп указал на низкорослого матроса с хитрющими глазками и курчавыми светлыми волосами.

– Вы пойдёте в радиорубку и немедленно приступите к ремонту аппаратуры. Мне нужна связь с береговыми станциями, и как можно скорее. – Я повернулся к Берту. – Отведи их в кубрик. Дженни, что слышно из машинного отделения?

– Не знаю. Мы так волновались за тебя, что нам было не до машинного отделения.

– Ладно, пошли на мостик, поговорим с Маком. Должно быть, он уже развёл пары. Надо убираться отсюда, пока море спокойное. Мак сообщил, что можно отправляться в путь, и пообещал к завтрашнему утру запустить машину, если всё будет хорошо. Через пять минут Берт и Зелински пришли на мостик. Увешанные с ног до головы всевозможным оружием, они были похожи на двух разбойников.

– Поднимайте якорь, – велел я им. – Кормовой трос можете вовсе вытравить. Мы уходим отсюда.

– Вот это мне нравится, – Берт заулыбался. – Я этой Скалой Мэддона сыт по горло.

Они с грохотом скатились по трапу и побежали на корму. Нас снова обдало брызгами, и я посмотрел на брешь в рифах. Волны с рёвом катились по проходу, пошёл дождь, и очертания рифов утратили чёткость. Я больше не видел плавающих в воде деревянных обломков и мазутного пятна над тем местом, где нашёл свою могилу капитан Хэлси.

Через несколько минут дождь вдруг прекратился, и я снова увидел проход – белую пенную полосу на свинцовом фоне моря и неба. Я дал знак Берту, и в следующий миг ржавая якорная цепь начала с грохотом втягиваться в борт, а «Трикалу» медленно потащило к пляжу. Внезапно лебёдка завертелась без нагрузки, судно остановилось. Я подошёл к правому краю мостика, бросил взгляд вдоль борта и мельком увидел оборванный конец цепи, которую мотало волнами. Цепь проржавела и лопнула, но теперь это не имело значения: якорь нам не понадобится до самой Англии. И всё-таки я забеспокоился. Должно быть, «Трикала» проржавела ничуть не меньше, чем цепь. Может, двигатели просто вывалятся из неё сквозь днище? Я посмотрел на Дженни и понял, что она думает о том же. При мысли о проходе в рифах у меня свело желудок от страха. Я потянулся к медной ручке машинного телеграфа, сжал её в ладони, позвонил два раза и поставил на «левый двигатель – полный назад». Судно содрогнулось, мостик затрясся у меня под ногами. Я ждал, затаив дыхание. Дрожание усилилось, я видел, как трясутся хлопья ржавчины на мостике и палубе. Когда судно тронулось, вибрация прекратилась. Я крутанул штурвал, и нос медленно развернулся. Едва «Трикала» стала бортом к пляжу, я дал сигнал «стоп машина». Мы мягко и спокойно скользили кормой вперёд.

Я дал малый вперёд, и по всему судну опять пробежала дрожь. Наконец движение назад прекратилось, мы заскользили вперёд, развернулись по широкой дуге и направились к проходу. Длинная линия рифов проплыла перед носом.

С мостика грузового парохода водоизмещением пять тысяч тонн брешь не казалась такой уж страшной. Теперь, глядя на волны, мы не поднимали, а опускали глаза. И всё-таки зрелище рождало в душе какой-то трепет. Прибойная волна, яростно мчавшаяся по проходу, достигала в высоту футов десяти. Соваться туда на таком ржавом судне, с одним исправным двигателем – это казалось самоубийством.

Дженни молча смотрела вперёд, но я видел, как побелели суставы её впившихся в поручни пальцев.

– Держи спасательный жилет под рукой, – посоветовал я и крикнул Берту, чтобы они с Зелински тоже надели жилеты и приготовились выпустить из-под замка команду «Темпеста», если нам придётся туго. Берт кивнул, тогда я взял переговорную трубку и приказал Маку, дав полный вперёд, не отходить от трубы, чтобы не остаться в машинном отделении как в западне, если мы не сможем преодолеть брешь.

– Сможете, мистер Варди, – ободрил он меня. Наконец-то в нём взыграл оптимизм.

Голоса тонули в нарастающем рёве прибоя, шума машины уже не было слышно. Только палуба дрожала под ногами, и казалось, что в ступни впиваются мелкие иголочки. Я приблизился к южному краю прохода, сколько хватило смелости, и крепко сжал штурвал. Я знал, что как только прибойная волна ударит в форштевень, судно начнёт разворачиваться поперёк прохода, а тогда уж всякое может случиться.

Нам повезло: форштевень врезался в кипящий прибой позади гребня волны, и я смог удержать судно на курсе. За каменным шпилем набирала силу новая волна, даже с мостика она казалась страшным горным кряжем. Волна ударилась о пьедестал и с рёвом врезалась в борт «Трикалы», высоко над фальшбортом взметнулась завеса брызг. Судно вздрогнуло, как подхлёстнутая лошадь, нос повело влево, палуба закачалась. Несколько мгновений я ничего не видел, потом водяная пыль рассеялась. «Трикала» шла вперёд, пересекая брешь по диагонали.

Мы направились на юго-запад, и к сумеркам Скала Мэддона превратилась в пятнышко белой от прибоя бурлящей воды далеко за кормой, где-то на самой границе видимости. Впереди лежало бескрайнее серое море, высокие неугомонные волны. Ржавый форштевень глубоко зарывался в них, водяная пыль огромными тучами окутывала судно. В полутора тысячах миль была Шотландия. Дом.

Такова история парохода «Трикала». Мне почти нечего добавить к уже опубликованным сообщениям. Едва мы прошли между Фарерами и Шетлендскими островами, ветер сменился, налетел шторм, самый страшный майский шторм за последние годы. Мы потеряли трубу, обвалился мостик. Вода в трюме стала прибывать быстрее, и помпы уже не справлялись. Наш радист наладил передатчик, и я решил послать в эфир «SOS». Сигнал приняла радиостанция ВМС в Лох-Ю. Мы были милях в ста к северу от Гебрид, и поблизости не оказалось ни одного судна. Когда спасатели поняли, кто просит помощи, и узнали, что слитки до сих пор на борту, они сообщили нам, что немедленно высылают на выручку адмиралтейский буксир. Это было шестнадцатого мая. Эфир буквально гудел, нас забрасывали радиограммами – Торговая палата, пароходная компания Кельта (владельцы «Трикалы»), адмиралтейство и практически все газеты. Когда мы пришвартовались в Обане, за историю о «Трикале» предлагали уже три тысячи фунтов стерлингов, а одна киностудия готова была заплатить две тысячи только за преимущественное право экранизации.

Стоя на ржавой палубе посреди пустого необузданного моря, мы никак не могли осознать, что о нас сейчас говорит вся нация. Думается, дело было не столько в нас или в том, что судно, затонувшее год назад, вновь оказалось на плаву, сколько в полумиллионе фунтов в серебре.

На причале путь нам преградила стена газетчиков, фотографов и чиновников. Сэр Филип Кельт, председатель правления пароходной компании, прилетел встретить нас. А в первом ряду толпы стоял отец Дженни.

Тем же вечером, когда поток вопросов иссяк, и все мы выступили с пространными заявлениями, нас отпустили. Берт, Ян Зелински и кот погибшего кока отправились поездом в Лондон. Дженни, её отец и я провожали их. С нами было человек двадцать газетчиков.

Раздался свисток.

– Ну, пока, дружище, – сказал Берт, – На дознании встретимся. И с вами, мисс.

Он подмигнул нам, поезд тронулся, и Дженни, подбежав к вагону, поцеловала Берта. Защёлкали фотоаппараты. Он помахал рукой и крикнул:

– До встречи! И спасибо за прекрасное путешествие! Вечером после обеда мы с Дженни вышли к заливу. Над БенКруаханом стояла почти полная луна, смутно виднелись громоздящиеся друг на дружку холмы. Вода залива была похожа на кованое олово. Мы молча прошли по дороге за Коннелский мост к крошечной бухточке под замком Дунстафнейдж. Теперь тут не было стоящего на якоре судёнышка. Над спокойной водой возле оконечности косы возвышался маленький островок Айлин Мор. Дженни заплакала. Я молчал. Я уже решил, что потрачу часть призовых денег на постройку «Айлин Мор II». Это будет мой свадебный подарок Дженни.