"Ночные грезы" - читать интересную книгу автора (Маккинли Мэрилин)

Глава 3

— Осторожно, Дани, — ласково предупредил Джордан. — Ты же не хочешь упасть.

Дани повернулась и, прыгая по мощеной дорожке, ведущей к замку Елизаветы от берега Сент-Эльер, лукаво улыбнулась. Вода, хотя и плескалась по обе стороны дорожки, но достаточно схлынула, словно пропуская их к замку.

Уиллоу нехотя следовала за ними, и даже вид Дани, шлепающей по воде в своих очаровательных зеленых шортах и сочетающемся по цвету топе, не рассеивал ее уныния.

После вчерашнего возмутительного заявления Джордана она вырвалась от него, убежала в дом и старалась держаться поближе к остальным, пока Джордан вскоре не ушел. Она собиралась избегать его в течение всего пребывания на острове, но пока она и Дани собирались на прогулку, он постучал в дверь, объявив, что забирает их обеих в замок Елизаветы. Дани обрадовалась, Уиллоу стало плохо.

И хотя Джордан вел себя сегодня безукоризненно, она не могла выбросить из головы сказанные им слова, особенно теперь, когда поняла, что он мужчина, весьма годящийся для постели. Она смотрела на него совершенно другим взглядом, боясь выдать свое волнение.

А он не сводил с нее глаз, удивляясь тому, что она даже не стала опираться на его руку, которую он протянул ей, чтобы помочь выйти из машины.

— Дани! — предупредила она дочь, прыгнувшую в лужу и забрызгавшую брюки Джордана цвета пшеницы, которые он надел со свободным свитером под цвет своих глаз. — Дядя Джордан велел тебе быть осторожней, — раздраженно напомнила Уиллоу, понимая, что вымещает на Дани свою бессонную ночь, но не в состоянии сдерживаться.

— Прости, — кротко посмотрела Дани на своего дядю, сразу же позабыв о наказе не бегать и не прыгать и приземлившись в другую лужу.

Джордан отстал от Дани на шаг, а та побежала вперед, и они с Уиллоу шли теперь рядом.

— Ты сегодня немного напряжена.

— А ты хотел бы знать почему? — спросила Уиллоу.

— Я думал, что говорить о сексуальных намерениях — вещь обычная.

— Джордан! — Она с беспокойством посмотрела на Дани, чтобы убедиться, что та не слышит их разговора. Но маленькая непоседа по-прежнему прыгала по лужам, совершенно не подозревая о напряжении, возникшем между двумя следовавшими за ней взрослыми. — Я совершенно не оценила твоей искренности, — отрезала она.

— Ты бы предпочла, чтобы я вообще не упоминал о том, что хочу тебя? — нахмурил он брови.

— Я бы предпочла, чтобы ты этого не чувствовал! — яростно отрезала она.

Джордан, забавляясь, наблюдал за ней.

— Но я всегда это чувствовал, — прошептал он вдруг. — С тех самых пор, как ты здесь впервые появилась. Но тогда ты была женой Расселла и носила его ребенка. А меня считала старым, как Мафусаил, и обладающим его сексуальными потребностями. Больше ты так не думаешь? — Он уловил интерес к себе, который так неожиданно проснулся! — Правда? — хрипло спросил он, увидев, как вспыхнули ее щеки.

Она не могла позволить себе привязаться ни к одному мужчине, потому что… Господи, как же мучительно думать об этом. Но так сложилось, и у нее есть и всегда будет только Расселл.

Она холодно посмотрела на Джордана.

— То, что я поняла, что ты не так стар, не значит, что мне неожиданно захотелось лечь с тобой в постель, — презрительно сказала она. — Только подумай, что скажут Симона и Дэвид, если мы станем любовниками?

— А им незачем знать об этом.

— Ах, ко всему еще это будет секретная связь?

— Вовсе нет. Ты сама говорила, что уедешь через пару дней. Я бы мог приехать к тебе в Лондон.

— Разве здесь нет достойных женщин? Зачем тебе прибегать к таким тратам и усилиям?

— Уиллоу, — гневно произнес он, — я не люблю, когда надо мной смеются!

— Тогда зачем ты шутишь? — Она посмотрела на него вызывающе.

Он резко развернул ее к себе.

— Я никогда не находил ничего смешного в том, что желал жену своего двоюродного брата, — прорычал он. — Я рассказал тебе о своих чувствах только потому, что всегда предпочитал честность искусственности сексуальных игр. Но не думаю, что тебе удастся играть со мной, как ты играла с Расселлом, потому что я не люблю тебя, как он. Но я хочу тебя и могу сказать, что ты тоже ко мне что-то чувствуешь!

— Неприязнь! — усмехнулась она.

— О нет, — уверенно сказал Джордан. — В те моменты, когда ты за собой не следишь, я вижу в твоих глазах нечто иное.

— Джордан, думай обо мне так плохо, как хочешь, обвиняй меня в чем хочешь, но, пожалуйста, — она умоляюще положила свою руку на его, — не желай меня.

В его глазах мелькнуло удивление, и он невесело улыбнулся.

— Я же сказал, что всегда хотел тебя, — проворчал он. — И по своему опыту знаю, что это не пройдет, пока я не уложу тебя в постель.

Боже! Если они останутся наедине, то он наверняка узнает, что единственный мужчина в ее жизни давно погубил ее. И объятия другого не согреют ее, не дадут возможности забыть то, что так давно случилось с ней и что она, как бы ни старалась, никогда не сможет забыть.

— Ты…

— Мамочка, посмотри! — Возбужденный крик Дани прервал их разговор. Девочка смотрела на проплывавшую мимо амфибию, наполненную пассажирами.

— Можно мы вернемся на ней, мамочка? — подпрыгивала Дани. — Можно?

— Я думаю, да. А ты, Джордан? — Уиллоу нерешительно посмотрела на него.

— Почему бы и нет? — согласился он.

После этого Уиллоу старалась всюду следовать за Дани под предлогом безопасности дочери, хотя прекрасно знала, что Дани достаточно разумна и избежит опасных мест. Джордана, казалось, забавляли ее усилия, и она чувствовала себя очень неловко.

Но когда Дани начала расспрашивать о немецкой башне на вершине замка, Уиллоу забыла про свою нервозность и спокойно принялась рассказывать о том, чем занимались люди на этом прекрасном острове, когда здесь их застигла война. Остров, расположенный недалеко от Франции, наглядно свидетельствовал о том, насколько уязвимы были те, кто жил здесь или приезжал сюда. Но последующим поколениям трудно было объяснить, что войны, помимо смерти невинных людей с обеих сторон, играли разрушительную роль в истории государств.

Уиллоу пыталась объяснить ребенку, зачем сохранять реликвии тех страшных дней, когда вмешался Джордан и помог ей. И Дани, казалось, приняла его утверждение, что история есть история, насколько бы плоха или хороша она ни была. Уиллоу обрадовалась его помощи, потому что ее собственное объяснение показалось ей довольно зыбким.

— Где сегодня мисс Гиббоне? — неторопливо проговорил Джордан, пока они ожидали возвращения амфибии.

— Наверное, в гостинице, — смутилась она от неожиданного вопроса. — А что?

— Я хотел быть уверен, что у тебя есть нянька на сегодняшний вечер, прежде чем пригласить на ужин, — сказал он.

О Господи, она все-таки попалась в его ловушку, которую он так ловко расставил!

— Этот вопрос подразумевает приглашение, — прохладно сказала она. — Но я тебе отвечу нет. Спасибо.

— Испугалась?

— До смерти. — Ее безразличный тон плохо скрывал волнение.

— Что плохого в невинном флирте? Этот мужчина не флиртовал никогда в жизни, а если это и случалось, то его флирт никогда не был невинным.

— У меня на самом деле нет на это времени, Джордан, — пыталась убедить его Уиллоу. — Я много месяцев работала над подготовкой новой коллекции моделей к шоу в следующем месяце и хотела за эти дни немного отдохнуть.

— Скажи, зачем так много работать? Ведь у тебя в конце концов есть магазины, — покачал он головой.

— Среди лучших модельеров это принято, — сказала она без тени тщеславия.

Он внимательно посмотрел на нее.

— Ты на самом деле выглядишь несколько усталой!

Уиллоу, не веря своим ушам, хмыкнула.

— Ты же не думаешь, что это от того, что ты объявил мне о своем желании уложить меня в постель?

Он засмеялся, да еще так заразительно, что Уиллоу с трудом сдержала улыбку. Если она не будет осторожна, ей и впрямь может понравиться этот человек.

И она невольно сравнила его с Расселлом. О, ее бывший муж как тень преследовал ее всю жизнь. Такой очаровательный и милый на первый взгляд, он намеренно разрушил ее чувства к нему гадким и жестоким поступком, которого она никогда не забудет. И именно из-за него она уже никогда не сможет полюбить другого мужчину.

Джордан наблюдал, как предательские слезы выступили на ее глазах.

— Ну-ну, успокойся, — сухо сказал он.

Услышав звук приближающейся амфибии, Уиллоу посмотрела на него, словно не узнавая, потом наклонила голову, как бы стряхивая пелену страшных воспоминаний.

По дороге обратно она чувствовала, как он наблюдает за ней, но бурное море так раскачивало амфибию, что она и Дани просмеялись всю дорогу, прыгая на сиденьях.

— Я зайду за тобой в восемь часов, — напомнил ей Джордан, когда Дани с Барбарой ушли на ранний детский чай, предоставляемый гостиницей.

— Нет.

— Нет? — Он нахмурил брови, услышав отказ.

Уиллоу вздохнула.

— Сегодня я буду ужинать в гостинице, так как, если Дани проснется и будет звать меня, я в любой момент могу к ней подняться.

— Тебя найдут в моем доме, мы поедим там.

— Я сказала «нет»!

— А я говорю «да»!

— Послушай, Джордан, — ее взбесил спокойный и уверенный тон Джордана, — мы не подростки, и я не местная девчонка, о которой все мальчишки говорят, что с ней весело провести время.

Его лицо потемнело.

— И что это должно означать? — Он не давал ей уйти, крепко держа за руку. — Расселл никогда не обсуждал со мной интимную сторону вашего брака.

— Неважно, я не позволю, чтобы меня передавали от одного брата к другому, как игрушку, с которой вам захотелось поиграть! — прошипела она, прекрасно осознавая, что они стоят в холле гостиницы. — Ведь я тебе даже не нравлюсь!

— Я просто пригласил тебя на ужин, Уиллоу, — тихо сказал он, — чтобы мы лучше узнали друг друга. Никто не говорил о постели. Я все же не так плохо воспитан, и не в моих привычках сразу набрасываться на женщину, как только я остаюсь с ней наедине.

— Вчера вечером…

— Я честно предупредил, что хочу тебя, — мрачно признал он. — Я также ясно дал понять, что никогда не полюблю тебя. Ты сделала Расселла чертовски несчастным за годы женитьбы, но за последние два дня я понял, что ты хорошая мать Дани и она обожает тебя так же, как и ты ее. И еще я понял, что ты действительно много работала ради признания в мире моды. Мне по-прежнему отвратителен трюк, которым ты заманила Расселла, но я готов признать: я был неправ, выдвигая другие обвинения, когда ты приехала.

Он ошибался и относительно очень многих других вещей, но это навсегда останется только ее тайной.

— Страшно любезно с твоей стороны, Джордан, — презрительно заметила она. — Твое откровение потрясает меня. Но видишь ли, я знаю, что из себя представляю, и считаю, что это не так уж плохо.

— Мы обсудим это сегодня вечером…

— Нет, потому что я не увижу тебя сегодня вечером.

— О нет, увидишь, — сказал он так же решительно, как и она только что. — Если ты не будешь готова, когда я приду за тобой в восемь, то я устрою такую сцену, какую эта гостиница никогда не видела!

Она невольно огляделась вокруг, понимая, что в этом тихом, уютном месте, устроить подобную сцену будет не так уж сложно.

— Это только опозорит тебя.

— И тебя, — заверил он ее.

Уиллоу нетерпеливо вздохнула.

— Хорошо, — с неохотой приняла она приглашение. — Но уверяю тебя, ты будешь разочарован.

— Об этом мне судить, — резко ответил он.

Конечно тебе, прошептала Уиллоу, присоединяясь к Барбаре и Дани в ресторане. Подумать только… Когда-то она считала, что если у Джордана и имеются сексуальные аппетиты, то они удовлетворяются довольно тихо. В теперешних его намерениях, касающихся ее, она не могла уловить присущего ему спокойствия.

Уиллоу никогда прежде не бывала в доме у Джордана. В прошлом повода для этого не было, так как все семейные праздники проходили у Симоны и Дэвида, а Джордан жил очень уединенно.

У него был красивый и почти такой же большой дом, как у Симоны и Дэвида, с великолепным видом на залив Сент-Брелад. Но его особняк казался слишком огромным для одного человека, к тому же закоренелого холостяка.

Она очень удивилась, когда Джордан пригласил ее в просторную кухню и начал готовить, налив ей вина, пока сам нарезал тонкие ломтики говядины, залитые грибным соусом, добавив к последнему немного вина.

Уиллоу наблюдала за ним, очарованная ловкими, изящными движениями его пальцев. У него были красивые руки, чуть тронутые темными волосками с тыльной стороны, с длинными тонкими пальцами. Чувственные руки, созданные, чтобы ласкать женщину, и Уиллоу вдруг подумала о том, что могло случиться, если много лет назад она встретила бы Джордана, а не Расселла.

От этой мысли вино, которое она слегка отпила из фужера, попало не в то горло, и она закашлялась.

— Что с тобой? — Джордан легонько постучал ей по спине. — Ты тоже недостаточно выросла для вина, а? — спросил он, когда она перестала кашлять.

Она улыбнулась, вытирая салфеткой глаза, которые наполнились слезами.

— Ты же знаешь, я не разрешала Дани пить вино.

— Да-да, конечно, — кивнул он, отходя от нее, чтобы посмотреть, не пригорела ли говядина. — Слишком просто было думать о тебе только самое плохое. — Он задумчиво посмотрел на нее. Облегающие бежевые брюки и кремовая рубашка с короткими рукавами прекрасно на нем сидели. — Мне кажется, мы все забыли, что тебе было всего семнадцать, когда ты первый раз появилась здесь, почти ребенок, готовящийся стать матерью. Возможно, ты действительно все заранее продумала, но беременность не могла быть для тебя легкой.

Как она могла отрицать, что беременность была не запланированной? Только жертвой была она, а не Расселл. Он увидел прекрасный способ жениться на ней и использовал его.

— Да, — обвинение осталось без ответа. — Я и не думала, что ты умеешь готовить, — заинтересованно сказала она.

Взгляд его потеплел.

— Иногда мне удается… — протянул он. — Знаешь ли, временами я обхожусь без костылей…

— Я и не думала, что ты настолько стар! — Уиллоу улыбнулась его шутке.

— Когда ты равнодушно смотришь на меня, то я чувствую себя таким старым, — нахмурился он, доставая из холодильника две порции закуски из креветок под соусом и ставя их на стол, чтобы приступить к трапезе. — А сама ты кажешься такой… свежей, нетронутой, а потом вдруг…

— Креветки — мои любимые! — выдохнула она, стараясь «остановить» оскорбление, надвигающееся на нее.

— …ты умна не по годам, — неожиданно закончил Джордан. — А то, что ты любишь креветки под соусом, я узнал, спросив об этом Дани днем.

Было странно так, по-домашнему, уютно сидеть вдвоем, потягивая вино, наслаждаясь приготовленной Джорданом едой, и говорить о Дани. Чувство это было совершенно незнакомым для Уиллоу.

— Ты очень стараешься угодить? — резко спросила она, потому что ей не понравилось, что он расспрашивал о ней Дани.

Он посмотрел ей в глаза.

— Да, — прошептал он хрипло, — особенно такой красивой женщине.

Уиллоу почувствовала, как у нее перехватило дыхание. Бог ты мой, в течение полутора лет замужества она видела этого мужчину по крайней мере раз в неделю, но никогда не ощущала его присутствия так, как сейчас. Она почувствовала опасность.

— Завтра я опять повезу Дани к Симоне и Дэвиду, — коротко сказал она. — А в четверг мы уезжаем.

— До Лондона — путь не длинен, — тихо напомнил он ей.

Когда смотришь на карту, кажется, что Джерси так далеко, что скорее принадлежит Франции, чем Англии, но перелет, занимающий всего тридцать пять минут, делает это расстояние не таким уж большим!

— В ближайшие недели я буду очень занята.

— Тогда я подожду, пока закончится показ мод, и ты уже будешь посвободнее, — ответил он, наливая ей вина, прежде чем подать следующее блюдо. — Спешить некуда.

Если он поставил перед собой задачу очаровать ее, то преуспел в этом, потому что к тому времени, когда они пошли в комнату пить кофе и Джордан отказался от ее услуг вымыть посуду, поставив все в посудомойку, Уиллоу чувствовала себя совершенно расслабленной и разомлевшей от вкусной еды.

— Я вырос в доме, где все делала прислуга, — объяснил он, неся поднос с кофе в другую комнату. — И теперь предпочитаю, чтобы у меня убирали днем, пока я на работе, так как все в основном делаю сам.

Она поняла, что он имеет в виду: многочисленные слуги в доме Симоны очень раздражали ее, когда она впервые приехала на остров. Уиллоу так и не привыкла к их присутствию и свой лондонский дом содержала в чистоте благодаря Барбаре и Дани. Но для мужчины такая независимость был необычна.

И опять она подумала, что все могло бы быть по-другому, если бы первым она встретила Джордана. Они обнаружили много общего, говоря на различные темы, обсуждая политику и затрагивая вопросы религии. Даже лучшие друзья не всегда могут обойтись без споров, рассуждая подобным образом, не говоря уже о людях, которые были не совсем уверены друг в друге! А ведь Джордан никогда бы не заметил ничем особенно не выделявшуюся семнадцатилетнюю девчонку, не то что Расселл.

Расселл… Воспоминание о нем омрачило неожиданно приятный вечер.

— О чем ты думаешь, когда у тебя такое выражение лица? — чуть слышно спросил Джордан.

Уиллоу быстро заморгала темными ресницами, пытаясь отогнать подступившие к глазам слезы, разгладила на бедрах свое серебристо-белое платье до колен, беря себя в руки.

— Я думаю о том, как вкусно мы поели, — придумала она.

— Ты всегда расстраиваешься после хорошего ужина? — скептически заметил он.

— Я думала, на сколько фунтов поправилась, — кивнула она.

Казалось, эта ложь его не убедила, но он не стал настаивать на правдивом ответе.

— Мода на женскую худобу все еще держится? Когда же бедные мужчины опять почувствуют в своих объятиях милых толстушек?

— Как будто ты был лишен этого! — улыбнулась Уиллоу.

— Я обнимал мало женщин, — ответил он не сразу, — женщин, которые мне нравились, а может, я их даже любил. Но я не из тех, кто ложится с женщиной в постель только ради того, чтобы иметь ее.

— Тогда я буду первой, — уколола она его.

— Нет.

Она изучающе посмотрела на него, растерявшись от пристального взгляда.

— Джордан…

— Еще кофе? — осведомился он. Несмотря ни на что, этот мужчина изменил свое мнение о ней и, как ей показалось, был готов влюбиться в нее. А она этого боялась и не хотела. Расселл всегда будет стоять между ней и любым мужчиной, кого бы она ни встретила.

— Думаю, мне пора, — твердо сказала Уиллоу. — «Внутренние часы» Дани поставлены на шесть тридцать, даже если ее бедная мать добралась до постели очень поздно.

— Всего лишь половина десятого, — протянул он.

Она это знала, но ей надо было срочно исчезать отсюда.

— Спасибо за вечер, Джордан…

— Ты ведешь себя так, как будто боишься меня. — Он посмотрел на ее дрожащие руки.

— Это было бы глупо, — ответила она, сцепив руки, чтобы унять дрожь.

— Согласен. — Он встал, медленно прошел через всю комнату и сел рядом с ней на диван, наполовину развернувшись к ней. — Я хочу только ласкать и любить каждый дюйм твоего тела, а не обидеть тебя.

Уиллоу почувствовала себя так, словно кто-то ударил ее в грудь, и дыхание ее прервалось, когда он ласково дотронулся до щеки, обрисовал контур губ. Когда она посмотрела в его глаза, то поняла, что еще секунда, и она не сможет никуда идти. Его взгляд завораживал ее…

Она с усилием подалась назад.

— Мне надо идти…

— Еще нет, — пробормотал он, все больше наклоняясь к ней. — Боже мой, еще нет, Уиллоу!

Она была готова к штурму, но чувствовала только нежное прикосновение его губ. Он так бережно касался ее, будто наслаждался мягкостью женских губ и старался передать охватившее его чувство.

Если бы он требовал или брал ее силой, она бы вырвалась от него, но эта незнакомая ей нежность околдовала ее. Хотя она и была напряжена, не отвечала на его ласки, но неожиданно вздрогнула, увидев недоумение в его глазах, когда он отстранился, чтобы посмотреть на нее.

— Мне не померещилось притяжение между нами… — тихо проговорил он.

Нет, но однажды она уже поддалась такому искушению и стала рабыней чувств. Она не позволит, чтобы такое опять с ней случилось.

— Расселл? — грубо спросил он.

Расселл будет всегда. Ее всегда будут преследовать его чувственные настойчивые губы и требовательные руки.

— Ты больше ему не жена, — нетерпеливо сказал Джордан.

Никто не мог даже предположить, что она так и останется ему женой, и всегда будет принадлежать только ему. Развод — всего лишь бессмысленный клочок бумаги, от которого Расселл сможет избавиться в любой момент, если надумает вернуться в ее жизнь.

— Уиллоу? — спросил Джордан, обеспокоенный ее затянувшимся молчанием.

Она нервно вздохнула.

— Я не хочу тебя, Джордан, — правдиво сказала она.

Судорога исказила лицо Джордана.

— У тебя кто-нибудь есть? Расселл… Всегда и только Расселл…

— Да, — нетвердым голосом подтвердила она.

Джордан с силой отпрянул от нее.

— Почему же ты не сказала мне ни слова? — Его глаза сверкнули. — Или ты наслаждалась тем, как я строил из себя дурака эти два дня…

— Нет!

— Тогда что же, Уиллоу? Плата за унижение, которому, как тебе казалось, ты подвергалась?

Он не слышал ответа и пристально смотрел на нее.

Было бы так просто сказать «да», оскорбить его и таким образом навсегда сделать чужим. Но она не могла этого сделать.

Она покачала головой.

— Я никогда не притворялась, что хочу тебя…

— Значит, это была правда? — выдохнул он, и подняв женщину на ноги, страстно впился губами в ее рот, крепко прижимая к себе.

Ей следовало бы почувствовать отвращение, быть холодной в его объятиях, но, к собственному изумлению, она ощутила, как волна желания затопила ее.

С тех пор как три года назад она ушла от Расселла, мужчины роились вокруг нее. Большинство, как она считала, из меркантильных соображений, и держаться от них подальше не составляло большого труда. Но Джордан… Он был другим.

Уиллоу дрожала от возбуждения. Она импульсивно обняла его за шею и пылко отвечала на его долгие поцелуи, чувствуя, что его страсть окутывает ее.

— Не играй больше так со мной, Уиллоу, — бормотал он, скользя губами по ее обнаженному плечу. Он с легкостью стянул платье с низкой талией, высоким вырезом и длинными рукавами, и его взору открылась великолепная грудь со смугло-розовыми сосками. — Давай просто наслаждаться друг другом, — просил он, а его дарящие блаженство губы целовали ее лицо, шею, грудь…

Огонь полыхнул внутри у Уиллоу, когда она почувствовала, как Джордан нежно покусывает сосок, вызывая сладкую боль, от которой слабеют ноги. Но когда его искусная рука начала ласкать другой сосок, Уиллоу сдавленно застонала.

— Прекрасно. — Он приник к ее губам, испивая сладкий нектар поцелуя. — Создана для любви.

Уиллоу вся горела, у нее кружилась голова, она ощущала слабость и не смогла сопротивляться, когда почувствовала, как его рука движется к единственной белой пуговице внизу платья, которая не давала ему окончательно соскользнуть.

Она почувствовала, что Джордан, так же как она, потерял контроль над собой, а это было ему не свойственно. И Уиллоу ощутила пьянящую власть и восторг от того, что смогла довести его до такого состояния.

— Нам будет хорошо, так хорошо, — пообещал он, возясь с пуговицей ее платья.

Содрогаясь от жгучего желания, Джордан дрожащими руками никак не мог справиться с этой чертовой пуговицей, и она отвела руки назад, чтобы помочь ему.

— О, Уиллоу, — простонал он, уткнувшись лицом в ее прелестную шею. — Помоги мне! Пожалуйста… Какого черта? — Он нахмурился, подняв голову, и по мере того, как слушал, краска желания уходила с его щек.

Уиллоу тоже прислушалась. Сначала она ничего не слышала, но потом различила звуки шагов, приближающихся к комнате, где она стояла в объятиях Джордана, так недвусмысленно обнаженная по пояс.

— Какой?.. — Задавая этот вопрос, Джордан натянул платье обратно, и глаза его потемнели, когда он скользнул взглядом по ее лицу, искаженному болью и страхом. — Уиллоу, не смотри так, — попросил он хриплым голосом. — Кто бы это ни был, я быстро от него избавлюсь, и тогда мы поговорим…

— Ну и ну, — раздался насмешливый голос. — Надеюсь, я не помешал.

Потрясенная неожиданным визитом, Уиллоу повернулась, чтобы посмотреть на Расселла. Он взглянул на нее холодными голубыми глазами, в которых светилась бешеная ярость.