"Пропустите женщину с ребенком" - читать интересную книгу автора (Лобановская Ирина)

3

Виталий Ковригин перешел в одиннадцатый класс, когда в дом одним сереньким, но еще по-сентябрьски легкомысленным и мечтательным вечером заявилось сразу двое незнакомых черноволосых и темноглазых людей кавказской национальности. Но мать их знала прекрасно и сразу радостно и возбужденно засуетилась, собирая на стол.

Виталий удивился. Вообще в его жизни поводов для удивления всегда находилось больше чем — достаточно.

Отца у него не было. Виталий его не помнил и отцовской судьбой интересовался не слишком. Нет — и не надо… Среди одноклассников почти половина подрастали без мужской опоры и ласки. Количество разводов в стране неуклонно стремилось к своему максимуму.

Мать никогда не работала, но спокойно и безбедно растила сына, ни в чем не нуждаясь. И еще довольно часто у. Ковригиных месяцами жил двоюродный младший брат Виталия.

Мамина сестра, неосмотрительно влюбившаяся по уши в капитана дальнего плавания и необдуманно связавшая свою жизнь с морями и океанами, нередко присылала сына из далекого Владивостока погостить в Москву. Мама племяннику искренне радовалась и оставляла у себя надолго, поскольку он был еще мал и в школу не ходил. А когда пошел учиться, все равно проводил у них летние и зимние каникулы, прихватывая выходные или просто прогуливая.

Мать упрямо денег у сестры не брала, хотя та бурно настаивала, аргументируя немалыми капитанскими заработками. Но мать над ними посмеивалась. И жили Ковригины втроем, пусть не роскошествуя, но и не экономя каждый рубль. Мама даже находила возможность держать для Виталия, учившегося неважно, частных преподавателей.

Как ей это удавалось? Подрастающий Виталий стал все чаще задумываться над этой загадкой.

Мать не ходила на службу, не подрабатывала дома шитьем или вязанием, не стучала на машинке и не спекулировала тряпками. Чем же они жили? На что?..

Вопросы не давали Виталию покоя примерно класса с седьмого, и наконец уже на пороге окончания школы он прилип с ними к матери. Она как-то сразу потерялась, стушевалась, съежилась… Попыталась отвертеться от ответа, спрятаться, пролепетать что-то невразумительное… Но Виталий был настойчив. Ему очень хотелось знать правду.

— Нам помогают друзья твоего отца… — наконец призналась мать.

— Вот так номер!.. Какие еще друзья моего отца? Откуда они взялись? — поразился Виталий. — И с чего ради так расщедрились? Почему? И надолго? А вообще, кем был мой отец? Ты никогда мне о нем ничего не рассказывала.

На мать стало жалко смотреть. Она смялась в комочек. Но Виталий уставился на нее неумолимо и холодно.

— Твой папа… он… пожертвовал своей жизнью ради приятелей… Они вместе занимались одним делом… Он их не выдал… Все взял на себя… И в благодарность они поклялись всю жизнь содержать нашу семью.

— Ну ладно, насчет дружеской благодарности и жертвенности моего папочки-рыцаря немного рассвело, — усмехнулся Виталий. — Хотя сидеть всю жизнь на шее неизвестно у кого… У какой-то смутной публики… Мне кажется, ты могла бы и сама что-нибудь зарабатывать. У тебя, между прочим, высшее образование. И ты, по-моему, вполне здорова. Но я ничего не понял о дельце, которым они занимались вместях. Что это за операция? И его великодушные друзья продолжают развлекаться тем же самым? Видно, шибко выгодно…

Мать со страдальческим видом терла ладонь об ладонь, словно пыталась высечь из них, как из камней, искру столь необходимого ей сейчас огня-подсказки. Но выпутаться из бурного потока сыновних вопросов не удалось. И ничего другого, кроме правды, и только правды, на несчастную материнскую долю не осталось.

— Они выпускали и продолжают выпускать ювелирные украшения… И продавать их по своим каналам… Твой отец был талантливым ювелиром, настоящим мастером, художником…

Вот откуда у них дома столько перстней, кулонов и сережек…

— Посмотри…

На безымянном пальце ее левой руки матово отливал глубоким синим цветом серебряный перстень с длинным, неправильной формы камнем, одновременно бездонно светло-синим и бесконечно прозрачным. Виталий сроду не знал и не стремился запоминать названия самоцветов. Зачем ему? Женские забавы… Камень был вплавлен в металл необычными, асимметричными с двух сторон узорами, складывающимися в еще один, совершенно неожиданный рисунок…

Ничего не понимающий в ювелирке и никогда ею не интересовавшийся Виталий поневоле загляделся на перстень. Кажется, мать раньше его не носила…

— У тебя большая коллекция? — спросил Виталий.

Мать вновь смешалась:

— Приличная… Я ее прячу от чужих глаз. Зачем демонстрировать свои драгоценности? Целее будут… В случае необходимости всегда можно что-нибудь продать…

Виталий согласно кивнул. И расспрашивать дальше не стал, пожалев совершенно измочаленную допросом бледно-синюшную мать.

Вплоть до визита парочки смуглых мужиков разговор об отце не возникал. Но в тот сентябрьский вечер Виталий быстро догадался, чьи это хорошие знакомцы… Из той же воровской компании. И вероятно, именно их деньги и держат на плаву семейство Ковригиных немало лет.

Поэтому и отцовская коллекция украшений остается до сих пор нетронутой.

Незнакомцев звали Георгий и Вахтанг. Они принесли пакеты с деликатесами и бутылку дорогого коньяка, которую тотчас откупорили и водрузили на стол.

— Смотри, Лена, какого ты парня красивого вырастила, — заметил Георгий, разливая коньяк. — Совсем мужчина! Уже определяться пора. Ты что думаешь делать после школы? — обратился он к Виталию. — Мы для того и пришли, чтобы все разузнать и помочь.

Мать сидела от волнения красная и без конца тревожно крутила перстень на пальце.

— Я хочу учиться дальше, — холодно отозвался Виталий. Ему были противны отцовские друзья из едва зарождающейся теневой экономики. — В институт собираюсь поступать…

Гости дружно кивнули одобрительно.

— Молодец! Это правильно! — подал голос Вахтанг. — А институт какой выбрал? Или еще не думал?

— Почему не думал? — еще суше ответил Виталий. — Я, не думая, ничего не делаю! — Два новых энергично одобрительных кивка… — Пойду в мед! Врачом хочу стать!

Об этой своей давней мечте Виталий не говорил даже матери.

— Врачом? — обрадовался Вахтанг. — Какой молодец! Мы постареем, ты нас лечить станешь! Своего личного доктора получим! Да, Лена? Значит, надо тебе помогать поступить… Не беспокойся, живи с легким сердцем, мы все устроим! И учиться будешь прекрасно, а потом в ординатуру пойдешь… К хорошему человеку. К нашему…

— Д я и не беспокоюсь! — дерзко заявил Виталий. — Учусь я сейчас хорошо, у меня репетиторы, поэтому поступить смогу и без вашей помощи!

Приятели отца переглянулись и громко расхохотались.

— Без нашей помощи, — хмыкнул Георгий и ласково потрепал Виталия по плечу, — ты и шагу не ступишь! Не обижайся, просто учти на будущее! Чтобы больше неправды не говорить! И потом, каждому человеку очень нужно бывает на кого-то опереться. Иногда или часто, но обязательно. А мы навсегда остались должниками твоего отца, поэтому теперь честно отдаем долги. Человек без чести — пустой человек! Как рваный полиэтиленовый пакет.

Виталий усмехнулся. Смешно и на редкость дико, когда обыкновенные воры, пусть даже специализирующиеся на благородных металлах, рассуждают о добром имени и благородстве.

— Выпьем за твое будущее, Виталик! — Георгий поднял рюмку. — У тебя вырос отличный парень, Лена! Прямо замечательный!

Мать от этих слов и похвал будто расцвела. Стала весело пить вместе с черными людьми, а Виталий, к выпивке не тяготеющий, потихоньку тянул из рюмки, наблюдая за гостями.

— А помнишь, Лена, наш грузовичок? — спросил Георгий. — Здорово твой Василий тогда все придумал!

Василием звали отца.

— Конечно, если у тебя голова на плечах, так пусть она и работает! Иначе зачем нам ее таскать?

Мать засмеялась, с опаской взглянула на сына, но тотчас отвлеклась приятными воспоминаниями. Георгий начал рассказывать именно для Виталия. Остальные были в курсе этой дивной истории.

Ювелирных дел мастерам, закадычным приятелям, понадобилось выносить драгоценные камни с фабрики. Для продажи. Но через охрану не пронесешь, сурово проверяют. Один раз проскользнуть бы удалось, но часто, почти каждый день… И тогда отец Виталия разработал хитроумный ход…

— Кроме него, никто бы не додумался до такого! — восторгался Георгий. Вахтанг ему поддакивал, непрерывно кивая.

Хоть бы у него голова отвалилась! — от всей души пожелал Виталий.

— Он взял твой игрушечный заводной грузовичок и проверил, на сколько минут хватает его завода, — продолжал Георгий. — Потом измерил расстояние, которое игрушка проходит за это время. И незаметно, в обеденные перерывы, мы прорыли узенький, едва заметный тоннель, скрытый травой. Именно его грузовик преодолевал, пока раскручивалась пружина. В определенное время кто-нибудь потихоньку ставил грузовичок, груженный драгоценными камешками, в тоннель и заводил игрушку. И машина отправлялась в путь. На том конце ее уже ждали… Таким образом мы долго выносили камни с фабрики. Никто ни о чем не догадывался. А потери довольно легко списывались на огранку камней… В общем, с этим проблем не возникало. Главное — унести.

«Воры, — злобно думал Виталий. — Целая шайка… Которая содержит меня и мать и готова поить-кормить и обеспечивать еще долгие годы… За какую-то бесценную услугу, стоившую моему отцу, тоже вору, жизни…»

Как только не представлял себе в детстве Виталий гибель отца! Каких только профессий ему не выдумывал!..

То отец погибал с геологической партией, открыв огромное месторождение нефти… То разбивался, испытывая новый самолет-истребитель… То замерзал на дрейфующей льдине вместе с научной экспедицией… Но вор?! Отдавший жизнь за благополучие других воров?! Застрелили его, что ли, при попытке к бегству?.. Или удавили свои же в тюряге?.. Это уж слишком… И ничего подобного Виталию, конечно, не могло прийти в голову. А он, значит, сын вора… Хотя великого мастера своего дела и даже художника. Но вором может быть человек любой специальности. Профессия ничего не значит. Все зависит совсем от других качеств и параметров.

И снова Виталий не стал больше ни о чем расспрашивать. Зачем?.. Мать начнет опять бледнеть да мученически закатывать глаза, эти черномазые сразу что-нибудь ловко выдумают… Страсть к сочинительству у них в крови. Ладно, пусть все останется по-прежнему. В конце концов, уродовать свою жизнь самостоятельно не стоит. Она и без того может быть изломана и искалечена всякими обстоятельствами.

Виталий легко поступил в Мед (помощь и забота отцовских корешей оставалась совершенно незаметной), окончил его и попал под нежное крыло ректора вуза Воздвиженского. И однажды у него в кабинете познакомился с профессорской дочкой. Худенькой темноволосой симпатяжкой по имени Кристина.