"Зеркало перемен. 1. Дарующая жизнь" - читать интересную книгу автора (Воронина Тамара)* * *Верховный охранитель прибыл лично. С ним было несколько ищеек, немедленно рассеявшихся по лагерю. Участие Лиасса в расследовании свелось к тому, что он приказал всем эльфам говорить только правду в ответ на любой вопрос. Охранитель попытался добиться большей его активности, но услышал только: «Так или иначе здесь замешал мой правнук, мое участие может повлиять на следствие». И все. Охранитель только руками развел. Несколько часов подряд он допрашивал Кайла, а ищейки просевали лагерь сквозь мелкое сито, не обращая никакого внимания на явное недружелюбие эльфов. Им было не до ксенофобии: они работали. Кайла даже не заперли, хотя он не выходил из палатки, а охрану у входа являли собой эльф и человек. При желании Кайл мог разрезать заднюю стенку палатки и уйти, и никто из эльфов не помешал бы ему, но он этого не сделал. Почти уже ночью некая безликая личность с цепким взглядом пригласила Лену в палатку Владыки. Шут и Маркус, конечно, увязались за ней. Весь день они долго и безрезультатно обсуждали трагедию и никак не могли понять, зачем бы Кайлу, мягкостью характера пошедшему никак не в отца и тем более не в прадеда, убивать глупого, но по большому счету безобидного советника. Лене никак не верилось, что этот мальчик (по эльфийским понятиям) вообще мог хладнокровно зарезать безоружного человека, но мужчины эту тему обходили: встречались им, видно, милые мальчики, очень даже на такое способные. В палатке, кроме хозяина, были еще Милит, заместитель Лиасса по магической части Кавен, Карис и Охранитель. Милит своего раздражения не скрывал, а по лицу Лиасса, как обычно, ни о чем догадаться было нельзя. Карис был совершенно измучен – его тоже сто раз допросили и расспросили, а Кавен ни на кого не смотрел, задумчиво поигрывая каким-то амулетом. – Прошу садиться, – сказал Охранитель. – Прости, Владыка Лиасс, что я распоряжаюсь в твоем доме. – Лиасс сделал разрешающий жест, и Охранитель продолжил: – Мне искренне жаль, что так случилось. Скажу между нами, советник был пренеприятнейшим и крайне глупым человеком, но он состоял на королевской службе, поэтому дело никак не удастся замять. – А тебя об этом никто и не просит, – буркнул Милит. – Если Кайл виноват, он ответит по вашим законам, – вздохнул Лиасс. Охранитель поправил: – По – А чего мне было отказываться, если я его вчера вечером вообще не видел. – проворчал Милит. – Таким образом, у нас нет иного подозреваемого, кроме Кайла, – горестно сообщил Охранитель, и Лене померещилось, что он действительно расстроен. – Мы, разумеется, продолжим следствие, постараемся опросить как можно больше людей… простите, то есть эльфов, но, увы, ситуация складывается не в пользу Кайла. Лиасс пожал плечами. – Я не буду препятствовать свершению правосудия. У меня нет оснований не доверять следствию. Твои люди работали… хорошо они работали, Охранитель. Сохраняли неизменную выдержку, хотя эльфы вели себя не лучшим образом. – Благодарю, Владыка. Поведение эльфов очень легко оправдать. Мои люди не в обиде. Пусть эльфы выказывали раздражение и неприязнь, но следствию помогали. Даже против своего желания. Это крайне важно, и я непременно отмечу их честность в своем докладе королю. – А мотив? – тихонько спросила Лена, прочитавшая в свое время не одну тысячу детективных романов. Охранитель отчего-то обрадовался. – Не обнаружен. Мотива нет. Никаких отдельных конфликтов советника и Кайла не выявлено. Беда в том, что сам Кайл отказывается отвечать на вопросы, несмотря на повеление Владыки. – И не признается? – поинтересовался шут. – Нет. Вообще не говорит. – Не убивал он, – бросил Милит. – Я в него верю. Я, наверное, не очень хороший отец, но сына своего знаю. Кайл не вспыльчив и не агрессивен. Его сестра была и то пожестче… – Нашей веры недостаточно, Милит, – прервал его Лиасс. – Ты можешь доказать, что он этого не делал? А сколько доказательств у Охранителя? Как бы ни был мягок характером Кайл, он вряд ли позволил бы кому-то забрать свой кинжал и убить им человека. – Дело в том, – сообщил Охранитель, – что я тоже верю. Увы, даже моей веры недостаточно. Я обещаю довести расследование до конца и постараться выяснить, зачем же эльф Кайл это сделал, если это сделал он. – Больше никто не входил в дом за час-полтора до заката? – спросил шут. Охранитель покачал головой: – Эльфы никого больше не видели. Примерно за четыре часа до заката маг Карис Кимрин покинул дом и отправился к магу Кавену, и они не расставались вплоть до того времени, когда Карис вернулся домой. – А время смерти определено точно? – Точно, Светлая. Маг Кавен подтвердил выводы мага Кариса и моего мага. Владыка, может быть, ты еще раз поговоришь с Кайлом? – Нет, Охранитель. Если уж он отказался выполнить мой приказ, никакие дополнительные разговоры не помогут. – Тогда, может быть, ты, Милит? – Если он не послушался Владыки, то меня и слушать не станет. – помрачнел Милит. Охранитель помялся, помолчал, но все же сказал, крайне неохотно: – Если подозреваемый не желает давать показаний, по законам королевства он должен быть подвергнут пытке. – Лена ахнула. Шут и Маркус с двух сторон схватили ее за руки. – Увы, Светлая, таков закон, и мы не можем… – Поступай согласно вашему… нашему закону, – тяжело уронил Лиасс. – У нас все равно нет способов доказать его невиновность… – Есть, – перебил Милит. Кавен оторвал взгляд от своего амулета: – Ты сошел с ума, Милит? – Ты имеешь в виду допрос Верховного мага? – удивился Охранитель. – Ох, Милит, я бы предпочел пытку и казнь… Лиасс кивнул: – Я тоже. Аиллена, не стоит пугаться. Жизнь и смерть – родные сестры, они никогда не разлучаются. Если Кайлу суждено умереть на эшафоте, он умрет на эшафоте. Какая казнь предусмотрела за убийство королевского чиновника, Охранитель? – Повешение, – вздохнул Охранитель, – при отягчающих обстоятельствах – колесование или четвертование. Но я не нахожу отягчающих обстоятельств. Бывает замена на вечную каторгу, но я бы лично предпочел повешение. По крайней мере, быстро. – А если он не заговорит и под пыткой? Эльфы намного выносливее людей. – Пытка никогда не длится вечно, – пожал плечами Охранитель, – а допрашивающий всегда знает, когда остановиться. Мне жаль, Владыка. Мне жаль, эльфы. Мне жаль, Светлая. Он встал, поклонился и ушел. Лена посмотрела на Лиасса. Лицо Владыки не дрогнуло и сейчас. – Ты сделан из стали, Лиасс? – спросила она. Эльф покачал головой. – Вовсе нет. И мне жаль мальчика. Просто я привык не показывать своих чувств. – Э-э-э, – протянул Маркус, – но почему Кайл не хочет говорить… добровольно? Ведь Охранитель его о пытке наверняка предупредил. Кого-то хочет выгородить? – Кого бы? – удивился Милит. – Владыку? Стал бы Владыка пользоваться кинжалом! Мать? То же самое. Меня? Ну, разве что меня, но я не видел советника уже несколько дней и по меньшей мере пятеро подтвердят, что я не отлучался со стройки. Хотя я бы предпочел… – Прекрати! – рявкнул Лиасс. – Еще твоих глупостей мне не хватало! – Что могло так вывести из себя Кайла, что он схватился за нож? – спросил шут. – Карис, может, советник там чего против Владыки удумал? Карис пожал плечами: – Не знаю. Я не знаю. Советник не был настолько умен или хитер, чтобы тщательно от меня скрыть какие-то свои замыслы… Я ничего не заметил. Если бы ты знал, как мне жаль, Владыка. Но Кайл действительно мог выйти из себя… Ну мало ли… День был неудачным, девушка отказала, друг посмеялся, а потом еще этот… – Ты считаешь, что Кайл его сгоряча прирезал? – недоброжелательно усмехнулся Милит. – Ну, когда я на его отца смотрю, я тоже так подумываю, – кивнул Маркус. – У всех бывает такое: вышел из себя – и все. Потом даже не помнишь, что натворил… По себе знаю. Правда, насчет магов не знаю, может, у вас не так… – И маг может выйти из себя, – подтвердил Кавен. – Что и заставляет меня думать, что Кайл все-таки виновен. Охранитель честно делает свою работу и не имеет предубеждения против эльфов. Ручаюсь. – Проверил? – хмыкнул Милит. – С тебя станется. И что мы будем делать? – Ничего, – отрезал Лиасс. – Его будут судить по здешнему закону. Если мы не найдем ничего, что могло бы его оправдать. – Есть такое, – упрямо произнес Милит, и тут вспылил всегда спокойный Кавен: – Отец ты ему или кто? Да лучше у креста умереть, чем подвергнуться допросу мага! – А что такое допрос мага? – Это страшная штука, Лена, – тихо сказал шут, – я бы предпочел пытку и виселицу, чем жизнь после допроса мага. Ты вроде и жив… только не человек уже. Правду скажешь, это верно. Только со мной это полгода делали, постепенно, а зараз… убивает личность. Не понимаю, как отец может хотеть этого для собственного сына. – Не понимаешь? – свирепея, переспросил Милит. – А я тебе объясню. Советник – мало что человек, он королевский чиновник! А Кайл – не просто эльф, он правнук Владыки! И если правнук Владыки убивает королевского чиновника, то отношение людей к эльфам немедленно становится просто замечательным! – И ты готов превратить своего сына в растение… – Готов! – взревел Милит, вставая, и шут, естественно, тоже вскочил. – Милит! – очень тихо сказал Лиасс. – Я уже просил тебя прекратить, а сейчас требую. Возьми себя в руки. Ты подумал о том, что даст допрос мага, если Кайл виновен? Милита словно выключили. Он опустился на колени. – Прости, Владыка. Лиасс не меньше минуты смотрел на него сверху вниз. Лицо эльфа вроде бы не изменялось, но Лене показалось, что в глазах плескалась боль. Почти физическая. – Хорошо, Милит. На этом все? – Все, Владыка, – понуро отозвался Милит. – Он выдержит пытку, – уверенно сказал Кавен. – В конце концов… Он эльф. Не печалься, Светлая. Лена вылетела из палатки, уронив по дороге что-то из мебели. Так спокойно рассуждать – выдержит пытку, не выдержит пытки… Угораздило его родиться в семье Владыки! Шут поймал ее за талию. – Лена! Ну успокойся. Пожалуйста. Это наша жизнь. Таковы законы. Если Кайл не хочет говорить с Охранителем, ему придется говорить с допросчиком. То же самое было бы и с Маркусом, и с Карисом… А меня бы заставили говорить иначе – вот и все. Охранитель не настроен против эльфов, значит, допросчик не будет чрезмерно ретив… – И когда он остановится? Когда? – Кайл должен сам подняться на эшафот, – пожал плечами шут. – Увы, эльфа хватит надольше, чем человека. Лена, ты думаешь, мне его не жалко? Он славный парень. Может, лучший здесь. Но Владыка совершенно прав, а вот Милит… Знаешь, его беспредельная верность меня даже пугает. Я и представить не могу, на что готов Милит ради Лиасса. Сына магам отдать готов – это ж вообще… – Он обнял ее с силой, которой и Милит позавидовал бы. – Успокойся. Пожалуйста. Лена, их больше сорока тысяч, а эта история может стоить слишком дорого, если только Лиасс предпримет какие-то шаги. Он совершенно прав. В ноги ткнулся ворох щенячьего пуха и истошно заголосил, то ли сочувствуя, то ли требуя внимания. Лена высвободилась, взяла щенка на руки – весил он уже чуть ли не десять килограммов – и пошла к своей палатке. Шут виновато брел следом. Расслабилась, Светлая? Быт заел? На тебе, получи суровую реальность этого мира: не хочешь добром отвечать, так под пыткой ответишь. Вышинский рыдает от черной зависти. Так рыдает, что огонь под сковородкой слезами заливает, черти замучились дрова подсушивать. Уже дома, поставив перед щенком миску с остатками каши, Лена сказала шуту: – Не сердись. Я, наверное, никогда не смогу к этому привыкнуть: к телесным наказаниям, к пыткам… – Привыкнешь. Со временем – привыкнешь. Это, кстати говоря, редко применяется, может, просто потому, что дураков нет – молчать на допросе. Понимаешь, ты можешь врать, можешь изворачиваться, но говорить, а Охранитель уж в силу своего опыта сделает выводы. А Кайл молчит. Его не хотят заставить признаться, его хотят заставить заговорить. И поверь, будь на его месте человек, то же самое было бы. – Но человек бы заговорил, – добавил Маркус, ставя на стол невесть где раздобытый кувшин с шианой. – А эльф – не знаю. На кой черт только Охранитель ее позвал, так она, может, и не знала бы… – Хочет, чтобы она вступилась за Кайла перед королем, – пожал плечами шут. – А вот этого делать не стоит, – Лиасс тоже поставил на стол кувшин, но с горячим вином. – Тебе надо успокоиться, выпей. Это помогает. Не проси короля. – Он твой правнук или посторонний мальчик? – удивился Маркус. – Убей меня на месте, но я тебя не понимаю. – Он мой правнук. И поверь, его боль – моя боль. Но нас больше сорока тысяч. И каждый эльф – мой сын. Пусть и не по крови. Я – Владыка, Проводник. Я отвечаю за всех. Равно. Эльфы приняли законы Сайбии. Значит, будут их соблюдать. И я – первый. А Милит – второй. Он налил в кружку вина и начал поить Лену, как маленького ребенка, обняв за плечи, а остальным приглашающе кивнул. Мужчины не стали отказываться. |
|
|