"Воин Сновидений" - читать интересную книгу автора (Сербжинская Ирина)ГЛАВА 5– «Полчища змей атакуют город, – с выражением читал криминальный корреспондент, поглядывая на Сати. – И что же делают городские власти?! Стараются оградить жителей от ядовитых гадов? Организуют операцию по поимке опасных пресмыкающихся? Нет и нет! Увы, мы вынуждены признать: мэрия бездействует!» Хамер свернул газету и бросил на стол. – Проклятые конкуренты! Мало того что мой эксклюзив из-под носа увели, так теперь в каждом номере об этом пишут! Бередят раны! Сыплют соль! Сати махнула рукой. – Да у них новостей-то других нет, вот они про змей и пишут. А у тебя? У тебя-то что ни статья, то – сенсация! Вот вчера – отличную заметку про табачный магазин написал. Хамер приосанился. – Да, правда. Далеко им до меня, – заметил он скромно. – А ты о чем пишешь? – О творожных сырках, – сказала она и поморщилась. Сати терпеть не могла сырки, но работа есть работа, предстояло как можно быстрее написать хвалебную статью и сдать начальнику рекламы. После этого можно было гулять смело и заниматься чем угодно, например, пойти в парк на набережную, куда обещался подойти Тильвус «часика в три», как небрежно сообщил он накануне. Часы на городском универмаге недавно пробили два раза, поэтому Сати торопилась. Она повертела в руках рекламный буклет – на фотографиях счастливые дети уписывали глазированные сырки за обе щеки – и вздохнула. Заказчик требовал оригинальности, полета фантазии, поэзии, а в голову, как назло, ничего стоящего не приходило. – Поэзию ему подавай, – с досадой проворчала Сати, припомнив пожелания клиента. – Полет фантазии… Она поглядела на часы, потом сняла трубку и набрала номер компьютерного отдела. – Але, – загудел в трубке бас главного художника. – Привет, живописец. А новый сисадмин где? Нету? Нет, не нужен… Слушай, загляни в стол к Никите, ноутбук на месте? Там? – Сати повеселела. – Я сейчас к вам зайду, заберу. Ну что «зачем», что «зачем»… надо! Пойду в парк, сяду на лавочку и буду текст сочинять, про сырки, чтоб они провалились. Нет, в редакции не могу, маляры мешают. Бегают туда-сюда и все норовят покрасить что-нибудь. А заказчик поэзии требует… Что? Сам попробуй! Рекламные тексты писать, это тебе не коллажики ляпать! Тут оригинальность нужна, полет фантазии! Она шмякнула трубку, поднялась, прошла в маленькую комнатку, служившую журналистам кухней, и открыла холодильник. Оттуда повеяло арктическим холодом. Сати обшарила полки, выдвинула один контейнер, другой и наконец обнаружила несколько завалявшихся сырков, тех самых, которые и предстояло воспеть в рекламном тексте. Оглядев их брезгливо, как дохлых мышей, бросила в рюкзак, прихватила рекламный буклет и направилась в компьютерный отдел. – А сисадмина все нет? – поинтересовалась она у главного художника, с неприязнью оглядывая разложенные на столе Никиты чужие вещи. – И где он? Его вчера секретарь искал… до сих пор не нашел, наверное. Художник, не отрываясь от работы, пожал плечами: – Утром из бухгалтерии звонили, говорили, что компьютер у них гудит сильно, так может, он там? Или принтер чинит у рекламщиков. – Чинит, как же, – недовольно проворчала Сати. Она достала ноутбук, сунула в рюкзак и понеслась на первый этаж. Вверх по лестнице неторопливо поднимался сисадмин, жуя на ходу пирожок. – Ты когда нам чайник починишь? – напала на него Сати. – Хамер тебе записку вчера на стол положил, читал? Взгляд у сисадмина сделался снисходительным и усталым. – Подумать надо. – Он откусил от пирожка. – Чайник, говоришь? Не знаю… и без того работы много. Ломать не будете, тогда и чинить не придется, – назидательно заметил он. – С техникой аккуратно обращаться нужно. – О! Аккуратно! Можно подумать, мы с ней неаккуратно обращаемся! Чинить вовремя надо, ясно? Попробуй только не отремонтировать, попробуй! Мы… мы тебя отравим, понял? Сисадмин покосился на пирожок. – Вот именно! Вот этими пирожками и отравим. Сейчас же пойду завхозу заявку напишу, пусть кило яду привезет… На вахте сидел дед Илья. – Куда торопишься? Небось на свидание? – проницательно поинтересовался он, прерывая треньканье на гитаре. Сати остановилась. – С чего это вы взяли? – с досадой спросила она. – Свидание… скажете тоже. Никуда я не тороплюсь. Так, на набережную иду, по делам. Свидание, ага… – Вон, гляди, объявление завхоз наш вывесил, просил записывать, кому чего нужно. Ручки, блокноты, скрепки, бумагу… Он после обеда на склад едет. Тебе что надо? Сати подошла к доске объявлений. – Мне много чего надо, – задумчиво ответила она, изучая список. Со второго этажа, цокая каблуками, прибежала секретарша шефа. – Привет, Сати! Где список? Вот он… так… чего бы попросить? Пусть стаканов одноразовых привезут побольше. У шефа посетители постоянно… то поставщики чаи распивают, то деловые партнеры кофе угощаются. Все бы ничего, только чашки сервизные пропадают почему-то. – Она пожала плечами. – И куда они делись? То ли шеф после очередной планерки весь сервиз переколотил, то ли гости прихватили. И ведь с виду такая приличная публика… Подошли рекламные менеджеры, долго шушукались, оглядывались по сторонам, писали, зачеркивали, потом расхрабрились и потребовали пять пачек бумаги для заявок. Прыгая через две ступеньки, прибежал Хамер, прочитал объявление, хмыкнул, вытащил ручку, под словами завхоза «Пишите, кому чего надо» написал крупно: «Денег!» – и исчез в отделе рекламы. Следом явились делегаты из типографии. Они пришли вдвоем, поддерживая друг друга, стараясь держаться очень прямо и не дышать на окружающих, долго изучали список необходимых предметов, глубокомысленно размышляли, потом громким шепотом попросили у деда Ильи карандаш, неровными печатными буквами нацарапали на листке: «Купите штопор» и, пошатываясь, удалились. Написав заявку завхозу, Сати решила заглянуть на пару минут в рекламный отдел – узнать последние новости. – Привет, – рассеянно буркнул начальник. Он был занят важным делом: вот уже третий час составлял текст конвенции, время от времени поглядывая в окно и бормоча нелестные эпитеты по адресу конкурентов. – Текст про сырки готов? – В общих чертах. Как дела с «Нимфой»? – спросила Сати, ловко уводя разговор о сырках в другое русло. Менеджер по объявлениям Светлана тяжело вздохнула и приступила к подробному рассказу. Во-первых, «Нимфа» действительно оказалась филиалом приморского рекламного агентства, что само по себе было крайне неприятно. Во-вторых, новоявленные конкуренты сразу же проявили невиданную алчность и за каждого крупного рекламодателя торговались отчаянно. Прошло несколько часов, прежде чем удалось наконец договориться и поделить по справедливости все крупные фирмы и предприятия города. Теперь, после устного соглашения, раздел охотничьих угодий следовало закрепить документально. Над этим и работал начальник отдела, яростно грызя колпачок дорогой перьевой ручки. За столом напротив сидел Порфирий Петрович. «Заместитель» прекрасно понимал важность момента и экипировался соответственно: был облачен в полосатый пиджак с поднятым воротником, черный галстук и низко надвинутую шляпу. Дополняли гардероб темные очки. На столе перед Порфирием лежала афиша с рекламой нового фильма про Джеймса Бонда: кинотеатр «Иллюзион» старательно поддерживал с прессой хорошие отношения и информировал обо всех новинках. «Заместитель» изучал каталог фильмов, время от времени отвлекаясь на разговор с начальником рекламы. – Ну а что ты скажешь, Порфирий, о рыбоперерабатывающем заводе? – вопрошал тот, нацелившись ручкой на листок бумаги. – Что? Совершенно верно, Порфирий. Ты – голова! Я бы тебе палец в рот не положил… Не отдадим завод – и точка! Он делал на бумаге несколько росчерков и снова устремлял взгляд на «заместителя». – А теперь, Порфирий, изложи свое мнение о швейной фабрике «Золотая игла». Что? Правильно. И я так думаю. Пусть забирают эту «Иглу», нам не жалко. Наплачутся потом… К крыльцу редакции подкатил сверкающий черный джип. – О! – Светлана подпрыгнула на стуле. – Неужели клиент?! Наконец-то! А кто? Сати посмотрела на номера машины. – Кто-то из штаба округа… Из джипа выскочил водитель и поспешно открыл пассажирскую дверцу. Показалась пожилая дама в шелковом брючном костюме. Она окинула взглядом двор, поправила серебристый локон, взяла под мышку старинную сумку крокодиловой кожи и решительно двинулась к крыльцу. – А! – Сати узнала известную гадалку и обрадовалась. – Это же Адель Михайловна! Не иначе рекламу продлить хочет. Мы в прошлом месяце ее гадальный салон рекламировали… – Светлана, оформи продление заказа и дай скидку… – Начальник рекламы на мгновение задумался, не поднимая головы от бумаг. – Двадцать процентов. Как постоянному клиенту. Светлана встретила «постоянного клиента» на пороге, усадила в лучшее кресло и принялась заполнять документы, одновременно болтая с экс-генеральшей о событиях в городе. Главной новостью, которая очень волновала всех, было начало строительства в соседнем приморском городе дельфинария. Это был сильный козырь приморцев, и ответить горожанам на него было пока нечем. Меж тем негласная борьба двух городов за звание столицы края перешла в финальную стадию и всякое промедление было опасно. – Даже не знаю, Адель Михайловна, о чем губернатор-то наш думает? – говорила Светлана, привычно оформляя бланк заказа. – Нужно же что-то предпринять… сделать что-то! – Дельфинарий, слыхали? – кипятилась Сати. – Они думают, если у них дельфинарий появится, так они могут столицей края себя объявить? Не-э-эт, не на таких напали… мы тоже построим у себя что-нибудь! – Понимаю, деточка, – говорила гадалка, тоже всерьез озабоченная неожиданным строительным размахом приморцев. – Вы бы поговорили с губернатором-то? – Светлана протянул ей бланк. – Вот приедет он к вам гадать, вы и посоветуйте ему, пусть срочно строит что-нибудь… а? – Это же тайна, деточка! – Строительство дельфинария – тайна? – удивился Хамер, наливая чай экс-генеральше. – Адель Михална, у нас в приморском городе сисадмин отдыхает, он лично на место строительства ездил. Ну разумеется, инкогнито, чтоб не узнал никто, – встряла Сати. – Говорит, уже котлован выкопали и стройка день и ночь ведется. Это заговор, понимаете? Интриги против нашего города! – То, что губернатор ко мне гадать ездит, – тайна, – пояснила та, принимая стакан с чаем и ласково улыбаясь Хамеру: симпатичный криминальный корреспондент пользовался у противоположного пола необыкновенным успехом, без разбору пленяя всех, кто попадал в поле его зрения. – Тайна? Да все равно это весь город знает, – махнула рукой Светлана. – Готово… сейчас начальник отдела подпишет – и все. Начальник не глядя подмахнул бумажку. – Поставим, Адель Михайловна, на лучшую полосу, – заверил он, на минуту отрываясь от составления договора. – И фотографии хорошие подберем, об этом даже не беспокойтесь. Если, конечно, «заместитель» возражать не станет, – неожиданно брякнул он и ткнул ручкой в сторону. Знаменитая гадалка удивилась. – Кто, простите? – переспросила она. Менеджеры выжидающе притихли, а рассерженная Сати показала начальнику кулак: шутки шутками, а пугать людей преклонного возраста Порфирием все же не годилось. Однако экс-генеральша, обнаружив сидящий за столом скелет, и глазом не моргнула. – У вас новый сотрудник? – осведомилась она светским тоном, с интересом разглядывая «заместителя». – Какой импозантный мужчина! А можно узнать имя-отчество? Порфирий Петрович? Приятно познакомиться… Она положила перед Порфирием бланк и пододвинула поближе. – Вы уж не возражайте, голубчик, – ласково сказала она скелету. – Подпишите. И скидочку не забудьте. И, попрощавшись со всеми, генеральша покинула кабинет. Распрощавшись с рекламщиками, Сати вышла на улицу и поднялась на Красную линию. Главная улица города, прямая, как стрела, тянулась от площади до площади. Первая, вымощенная серым мрамором, украшенная фонтанами и цветниками, была излюбленным местом студентов – там, прямо под окнами губернаторского кабинета, постоянно устраивались фестивали, молодежные дискотеки и фейерверки. Вторую площадь, тихую, уютную, возле самой реки, облюбовали горожане постарше. Им нравилось, что с годами площадь не меняется и остается точно такой же, как и много лет тому назад. Пенсионеры проводили тут целые дни, сидя на лавочках, обсуждая новости и кормя толстых ленивых голубей. Птицы были головной болью городского Управления благоустройства и приводили коммунальные службы в отчаяние. Голуби выбрали для отдыха памятник партизанам, что стоял в центре площади, и согнать их оттуда не было никакой возможности. В результате монумент постоянно был украшен белыми потеками, отчего бронзовый партизан с пулеметом вид имел самый двусмысленный. Сати пересекла площадь и прошла под белой аркой центральных ворот парка. От ворот разбегались в разные стороны посыпанные песком дорожки: к каруселям, качелям-лодочкам, беседкам, киоскам с мороженым. Старый парк тянулся вдоль реки на несколько километров, и, если забраться вглубь, можно было оказаться в настоящих дебрях, до расчистки которых у службы благоустройства никак не доходили руки. Народу в этой части парка было немного, разве что забредали влюбленные парочки да трусили по дорожкам любители бега. Тем не менее кто-то не пожалел сил и времени, притащив с центральных аллей скамейку и поставив ее у высокого обрыва, чтобы любоваться рекой, далеким берегом и синими сопками. Впрочем, сейчас никаких влюбленных парочек и спортсменов в заброшенном уголке парка не было и в помине. На краденой лавочке сидел человек в потертой джинсовой куртке и лениво беседовал, как показалось Сати, со старым, вывороченным зимней бурей деревом. Она прислушалась. – Проваливай обратно, – щурясь на солнце, говорил человек. – Дел у меня других нет… в Доршате полным-полно магов, которые смогут это сделать. За определенную плату, само собой. Сати подошла поближе и навострила уши. – Тильвус… – осторожно проговорила она. Было совершенно ясно, что мага настигла какая-то непонятная болезнь, иначе с чего бы он стал вести разговоры с деревом? – Что с тобой? С кем это ты… – «Проваливай обратно, проваливай обратно!» – вдруг горячо заговорило дерево. Сати подскочила от неожиданности и уставилась на поваленный, поросший мхом ствол. – Я бы рад провалить обратно, но, понимаешь… я не надеялся, конечно, но… словом, у меня еще осталась крошечная, совсем малюсенькая надежда-Возможно, у великого мага появится минутка-другая свободного времени? Свободного от великих свершений, от размышлений и дум? И он вспомнит про меня и мою крошечную просьбу… Тильвус хмыкнул: – Крошечную? Послушай, Джулис, это очень сложное заклятие. Ты что, не видел, что оно тебе не по зубам? – Я боролся за свою жизнь! В такой ситуации все средства хороши! Выложил за заклятие все мои сбережения… – сокрушенно отозвалось «дерево». – Ну почти все… – тут же поправилось оно. – Я и подумать не мог, что все так обернется! Хотя, частично оно все же сработало… – «Дерево» умолкло. Тильвус откинулся на спинку скамьи и заложил руки за голову. – Частично, – с выражением повторил он. – Бестолочь, ты же умудрился сделать все шиворот-навыворот! Теперь нужно думать, как распутать целый клубок заклятий. А чуток собьешься – и готово! На ближайшую сотню лет ты превратишься в чернильницу или в улитку. Помнишь, что было с Таберусом? – Но это же потому, что он сам пытался распутать заклинание, – поспешно проговорило «дерево». – Вот и превратился в гриб, а потом его случайно съели со свежей зеленью. Но я и пытаться не стал, я же поспешил за помощью к тебе! Тильвус пожал плечами. – Ты не вовремя, очень не вовремя. Вали обратно и… – В Доршате никто не взялся мне помочь, – снова забубнил невидимый Джулис. – Все маги, к которым я обращался, кряхтели, мялись, а потом признавались, что такое им не по плечу. И только ты… Великий маг хмыкнул: – Я понятия не имею, как снять с тебя невидимость. Над этим надо поразмыслить, пораскинуть мозгами, а у меня сейчас времени нет… – Но, может быть, ты как-нибудь… когда-нибудь… снизойдешь? – со слабой надеждой забормотало «дерево». – Я бы подождал. Не могу же я вечно оставаться в таком… Сати решила, что настало наконец время вмешаться. – Тильвус, что это? – боязливо проговорила она, стараясь держаться подальше от разговорчивого дерева. – Разговариваешь с тополем? Знаешь, вдруг служба благоустройства решит все-таки расчистить парк полностью и наткнется на говорящее дерево… что, по-твоему, произойдет? – Она уставилась на Тильвуса. – Они сойдут с ума всем отделом! А сумасшедшая коммунальная служба нашему городу совершенно не нужна. – Как же, – отозвался великий маг. – Сойдут они с ума, жди. Да и опасаться-то нечего, это не дерево говорит, а Джулис. – Какой еще Джулис? – недоверчиво спросила Сати. – И где же он? – Теперь до конца моих дней я обречен слушать этот вопрос, – плачущим голосом заныло «дерево». – «Где же он? Где же он? Где? Где?» – Он невидим, – пояснил Тильвус. – Джулис, маг из Доршаты. Сати вытаращила глаза: – Еще один маг? Только этого нам не хвата… ой, извини. А зачем он сюда явился-то? – Джулис, зачем ты сюда явился? – поинтересовался Тильвус. «Дерево» тяжело вздохнуло. – Попал в переделку, – не дождавшись ответа, пояснил великий маг. – Не завидую я ему теперь. Он – нежелательный свидетель, понимаешь? – Все произошло случайно, совершенно случайно… – испуганно пролепетал Джулис. – Сунул свой любопытный нос куда не следовало, разузнал кое-какие тайны. Ему бы держать язык за зубами, так нет, решил немного подзаработать, денег потребовал за молчание. Джулис, ты дурак, каких свет не видывал. – А, шантажист! – обрадованно догадалась Сати. – А дальше-то что? – О, не стоит, совершенно не стоит утомлять девицу подробностями. Я раскаиваюсь, я глубоко раскаиваюсь… Но что мне оставалось делать? Купил охранное заклинание… Торговец говорил, оно предупреждает о появлении врагов. – Послышался сокрушенный вздох. – «Всегда, говорит, успеешь ноги унести»! Чтоб его сожрал голодный кобольд, этого пройдоху! Говорил, что все заклинания в его лавке подлинные! Заломил такую цену! А результат?! – с отчаянием воскликнул голос. – Я – невидимка! – Так это же неплохо, – одобрительно сказала Сати. – Теперь тебя и обнаружить-то невозможно! Со стороны дерева донеслось сердитое сопение. – Как бы не так, – бессердечно заметил Тильвус. – Магам совершенно все равно, невидимка он или нет. – Как это? – Обыкновенно. Они-то его видят. – А, так он пытался шантажировать магов? – сообразила Сати. – Вот это да! А ты его видишь? – Конечно. Сати подумала немного. – Понятно. – Она покосилась на дерево. – Горе-вымогатель решил пересидеть трудное время в нашем мире? Не возвращаться до тех пор, пока о нем все не забудут и не перестанут искать? Так? А если за ним сюда явятся? Нет? Точно? Это хорошо. А он, значит, невидим? И что теперь? – «И что теперь? И что теперь?» – горестным эхом повторило дерево. – Вот и я постоянно задаюсь этим вопросом. – Что теперь? С огромным трудом, скрываясь и опасаясь всех и вся, я разузнал, где находится великий маг, которому под силу снять это заклятие! Думаете, легко было это узнать? Сати посмотрела на Тильвуса, тот пожал плечами. – Пришлось заплатить, и немало, знаете, заплатил за такие сведения. Отдал все, что осталось у меня от покупки заклятия. Все! Я практически разорен. Нищ! Беднее гоблина! – Я каждый месяц перед зарплатой бываю беднее гоблина, – заметила Сати. Голос недовольно кашлянул. – Далее, – продолжил он, слегка подвывая для пущей торжественности, – я отыскал того, кто позволил мне воспользоваться порталом. На одну минуту, не больше… но и за это с меня содрали три шкуры! Забрали последнее и вывернули карманы! – Ты ж говорил, у тебя ничего не было? – уточнила Сати. – Ты был беден, как… как кто? – До этого я был беден, как гоблин. А теперь я беден, как блоха мантикоры. – Как блоха… кого? – Мантикоры. Конечно, мне не хотелось беспокоить великого мага, нарушать его уединение, мешать размышлениям, но обстоятельства… – Размышлениям? – удивилась Сати и уставилась на Тильвуса. – Каким еще размышлениям? А, так ты, оказывается… – Джулис, – поспешно сказал великий маг. – Вали-ка ты отсюда и не попадайся мне на глаза! – О, я не попадусь! – поспешно заверил невидимка. – Не буду тебе мешать. Можешь даже пока не торопиться снимать заклятие… Я потерплю. Мне и так хорошо. Я останусь тут ненадолго, пока все не уляжется… Словом, когда ты вдруг решишь немного помочь мне, я – тут как тут! – Исчезни, Джулис! – «Исчезни, Джулис, исчезни, Джулис!» Я был бы счастлив исполнить твою просьбу, да вот беда: я ведь и так уже исчез! Сати засмеялась: – Точно! Я его не вижу! – Зато я вижу, – поморщился маг. – Не хватало еще, чтоб он постоянно околачивался поблизости. – Не стану надоедать, – почтительно проговорил голос. – Но я могу надеяться? – Ладно, ладно… Послышалось шуршание, Тильвус проводил кого-то взглядом и облегченно вздохнул. – Ох, как же он мне надоел, – пробормотал он, встал со скамейки и пересел на поваленный ствол, опершись спиной о могучий вывороченный корень. – Расколдуй его – и все дела, – посоветовала Сати. Она устроилась на скамейке и вытащила из рюкзака ноутбук Никиты. – Придется, – вздохнул Тильвус. – А то не отвяжется. Да вот беда, с заклинанием невидимости он такого натворил! – Еще одно запутанное заклятие? Кстати, сегодня мне не снился сон. Ну про… про тебя. Почему? – Понятия не имею. – Ты еще не разобрался, что к чему? А почему? Чем ты Целый день занимался? Кстати, ты вчера обещал мне рассказать, как будешь с заклинанием разбираться. Обещал? Рассказывай. Тильвус пожал плечами. – Да и рассказывать-то нечего. Обычное заклинание. Я связался кое с кем… с одним… э… с одним специалистом по заклинаниям сновидений. Лучший маг в своей области! Никто в мире не знает о сновидениях больше, чем он. Прибудет на днях, мы с ним посоветуемся, подумаем… случай-то пустяковый. Сати открыла ноутбук, потом вытряхнула на скамейку пару сырков в ярких блестящих упаковках. – Если случай пустяковый, зачем нужен лучший в мире специалист? – резонно спросила она. Тильвус сорвал травинку и засунул в рот. – Это мой хороший друг, вот и все, – объявил он. – Решил меня навестить, у него как раз и время свободное появилось. Приятно будет повидаться после стольких лет! Заодно доставит пару нужных свитков с заклинаниями по сновидениям, просто чтоб освежить память. Посидим, поговорим… люблю встречаться со старыми друзьями! – Кто ж не любит. – Сати потыкала в кнопки. – Ты, главное, выясни, как могло получиться так, что именно я твои сны вижу. Я-то к магии никакого отношения не имею. Хотя, конечно, интересно такие сны смотреть, совсем как кино! Тильвус задумчиво поглядел на нее, потом перевел взгляд на реку. – Надо мне сейчас тоже чем-то вроде магии заняться, – озабоченно сообщила Сати. – Нужно написать такой волшебный текст, чтоб все, кто его прочтет, немедленно кинулись в магазин и купили вот это… – Она кивнула на сырки. – Что это? – Попробуй. Гадость, но вдруг тебе понравится? Тильвус разорвал упаковку, откусил облитый шоколадом сырок и тут же выплюнул. – На вкус точь-в-точь как зелье ночного зрения! Сати удивилась: – Его тоже готовят из творога? – Экстракт паслена, сушеная кровь кобры и толченые когти летучей мыши, – перечислил Тильвус. – Можно добавить немного мяты, для запаха. – Понятно. Вкусно небось… но сырки-то хвалить придется, никуда не денешься. Она устроилась на скамейке поудобнее и задумчиво посмотрела на блестевшую реку и на ярко-зеленый остров посередине. – Начать надо как-нибудь… как-нибудь этак. Например, что у детей загораются глаза, когда они видят на прилавке эти дурацкие сырки. Читатель должен поверить, что нет большего счастья для родителей, чем кормить ими детей. А потом пойти в магазин – и купить. – Чушь, – решительно сказал Тильвус. – Это почему же? – недовольно осведомилась Сати. – Сам попробуй! Рекламные тексты писать – это тебе не волшебной палочкой махать… тут думать надо. Тильвус удивился: – Какой еще волшебной палочкой? – Погоди, не мешай… Сати пристроила ноутбук на колени, быстро написала первую строчку и с выражением прочитала вслух: – «Загораются глаза», прекрасно… а дальше вот так: «Родители с удовольствием покупают детям вкусные сырки с разными добавками и наполнителями: вареной сгущенкой, джемом, ягодами». А, как? Хорошо? – «Загораются глаза»? Ничего хорошего. – Тильвус покосился на надкушенный сырок. – Как-то видел я горящие глаза. Совершенно случайно наткнулся на дракона… много лет назад. Он решил, что обед в кои-то веки сам явился к нему, и вот тут-то глаза у него и загорелись, точно помню. Сати подняла брови. – Кажется, ты говорил, что дракон твой друг? Странная у вас дружба. – Другой дракон. Они разные бывают, – пояснил маг. – Большинство из них – опасные твари. Ладно, читай дальше про сырки. Неужели дети их едят? – С вареной-то сгущенкой и я что угодно съем. Так… надо обязательно написать, что завод оснащен новым оборудованием, директор очень просил. И о поточной линии упомянуть. Тильвус задумчиво поскреб в бороде. – Что такое «поточная линия»? – Да я толком и не поняла, – призналась Сати, быстро набирая текст. – Что-то техническое вроде? – Не знаешь? А как же ты писать об этом будешь? Она удивилась. – В первый раз, что ли? Напишу в общих чертах, что поточная линия – это ого-го как здорово! И все будут счастливы, особенно директор. – Ну раз счастливы… Сати написала еще пару строк и подняла глаза от монитора. – Слушай, я вот о чем подумала. Когда твой друг здесь появится? Завтра? Отлично. А где? Тут, в парке? Тильвус кивнул. – Я, наверное, тоже подойду, – объявила Сати. – А что? Хорошая идея, по-моему. Я ведь как-никак лицо заинтересованное! Так что послушаю, о чем вы толковать будете. Великий маг открыл было рот и тут же закрыл. Потом посмотрел на верхушки тополей, на реку, на далекие сопки и кашлянул в кулак. – Э… я… да тебе неинтересно будет, – скучным голосом проговорил он, продолжая внимательно рассматривать речные дали. – Только время зря потратишь. Мы всего-то пару свитков проглядим да обсудим кое-что. – Ничего не зря, – непреклонно отозвалась Сати, не отрываясь от работы. – Я про заклинания хочу послушать, про сновидения. Да и с другом твоим познакомлюсь. Ты сам говорил, что он – суперспециалист по заклинаниям сновидений. А ведь заклинания-то эти меня в первую очередь касаются, как ни крути! Согласен? Тильвус беспокойно заерзал на неудобном сиденье. – Касаются, конечно. Но… – Вот то-то! Так что не спорь, – твердо сказала Сати. – «Покупателям предлагаются свежие сырки и творог собственного изготовления»… – Да я разве спорю! Я просто подумал… понимаешь, дело-то в чем… – Он замялся, словно подбирая слова. – Мой друг, он, понимаешь… он… это… с большими странностями человек, – заговорщицки сообщил маг, понизив голос. – Скажу по большому секрету: в юности у него была несчастная любовь. Очень несчастная. Сати уставилась на Тильвуса, мигом позабыв про сырки: – Несчастная любовь?! – Э… да. Он любил всей душой, пылал всем сердцем, но был очень… э… очень небогат. Небогат, точно. И его возлюбленная, она… в общем, накануне свадьбы она сбежала. Сати затаила дыхание. – А дальше? – шепотом спросила она. – Сбежала к другому, богатому и весьма… э… в общем, весьма. И вот с тех пор мой друг терпеть не может женщин. Кто бы мог подумать, столько лет прошло! Но ничего не может с собой поделать! После такого вероломства просто не выносит их. Стал женоненавистником. Так что при тебе он и говорить ничего не станет! – Вот это да, – выдохнула Сати, с горящими глазами слушая рассказ. – Наверное, он до сих пор ее любит, свою невесту-то? – Она покачала головой. – Совсем как в кино. Надо же! А еще говорят, что нет на свете любви. – Есть, есть, – поспешно откликнулся Тильвус. – Кто это такие глупости говорит? – Да дураки всякие… – неопределенным тоном отозвалась Сати. Тильвус поскреб в бороде. – Так не придешь? – уточнил он с некоторой опаской. – Сама понимаешь, не стоит бередить раны моего старого друга. – Не приду, – пообещала Сати, с сожалением, но твердо. – Но ты мне потом все расскажешь, ладно? – Расскажу. – «Новая поточная линия, установленная в цехе…» Сати с досадой отодвинула ноутбук. – Чтоб они провалились, эти сырки! Кто их вообще ест? Гадость, а ведь некоторые любят. – Некоторые и жареные уши троллей любят. – Шутишь? – спросила Сати недоверчиво. – Какое «шутишь»! Сам видел, как их едят. Она задумчиво покусала ноготь на большом пальце. – А что, тролли съедобны? А я думала… – Только уши. Деликатес в некотором роде. – Деликатес? – Сати озадаченно уставилась на мага, пытаясь понять, шутит он или говорит правду, но по лицу Тильвуса понять это было совершенно невозможно. – Ну и дрянь у вас там едят, – вздохнула она и покосилась на монитор. – Можно подумать, у вас тут лучше. Одна лапша в коробках чего стоит… – «Продукцию этого завода горожане давно оценили по достоинству»… по достоинству. А твой друг, ну тот, от которого сбежала его возлюбленная, он что, так больше никого и не любил? – Никого, – твердо сказал великий маг. – Такая уж у него натура. «Не люблю, говорит, никого – и точка!» – Однолюб, – мечтательно вздохнула Сати. – Я про таких только в книжках читала. «Ураган любви», например. Там тоже… Она выжидательно уставилась на Тильвуса. Ей очень хотелось рассказать о романтической истории, описанной в книжке, но Тильвус, вместо того чтобы слушать, снова жевал травинку и, сдвинув брови, размышлял о чем-то. – Что молчишь? – недовольно спросила Сати. – Я про «Ураган любви» говорю, а ты? – Думаю. – Об ушах троллей? – Нет, о другом. Сати пожала плечами. Она закрыла ноутбук и сунула в рюкзак. – Ладно, думай, а мне пора. Ты завтра, когда со своим другом поговоришь, все мне расскажи, понял? Я про это заклинание все-все знать хочу. Тильвус снова замялся: – Да я вот и собираюсь… Сати насторожилась: в голосе мага слышалось что-то похожее на смущение. – Но тут вот какая заковыка… как у вас говорят, «побочное явление»… Как бы тебе это растолковать попонятней? – Он тяжело вздохнул. – У некоторых заклинаний сновидений проявляются со временем неожиданные свойства… то есть сначала вроде бы ничего, а потом внезапно… – Что за свойства? – рассеянно поинтересовалась Сати. – Неожиданные свойства, это… я как раз рассказать тебе собирался. Иногда они появляются, а иногда – нет, угадать сложно… Сновидения – это такая штука… материя тонкая, не каждый маг разберется. – И что? – спросила она. – Ты не увиливай, ты прямо говори. Какие еще побочные явления? Тильвус почесал в бороде. – Например, люди получают возможность во сне совершать поступки, которые окажут влияние на жизнь наяву. Бывало такое, да… или, к примеру, читать мысли другого человека. Или видеть чужие воспоминания. – Этого еще не хватало, – пробурчала Сати. Она помолчала немного, теребя ремешок рюкзака, и вдруг встрепенулась: – Но это же не про меня, правда? Или ты хочешь сказать, что сейчас, вот с этого самого момента, я буду не только видеть твои сны, но и мысли твои слышать?! А ты мои – тоже? Тильвус отрицательно покачал головой. – Фу, слава богу. А то я уж испугалась. Ну не то чтоб испугалась, а… – Не мысли, – уточнил маг. – Воспоминания. Сати подскочила на скамейке, едва не сбросив на землю рюкзак. – Что?! Как это? – Пока заклинание не распутано, на какое-то время появится способность… – он запнулся, подбирая слова, – воспринимать сильные ощущения другого человека. Видеть его воспоминания. Ощутить настроение. Но не обыденные ежеминутные мысли. Сати ответила ему недовольным взглядом. – Чушь какая-то, – пробурчала она и задумалась. – Вечно от тебя одни неприятности. Видеть, значит? Как в телевизоре, что ли? Тильвус развел руками: – Не знаю, как в телевизоре. А при заклинании… иной раз видишь четко, а иной раз – смутно. Это от многого зависит: от силы эмоций, от ясности мысли… да даже от погоды, как ни странно! Сати добросовестно прислушалась к ощущениям, рассеянно разглядывая бредущую по заросшей дорожке пожилую женщину с метлой на плече: судя по всему, городская служба благоустройства все-таки намеревалась привести парк в порядок. – В дождь и туман всегда почему-то… Сати тряхнула головой. – Подожди-ка, – бесцеремонно перебила она мага. – Значит, все, что я с этой минуты вспомню, сразу – раз! – и тебе известно? – Вроде того. Но это же не навсегда! На время. Пока я разберусь… – Ну ничего себе… этого еще не хватало! Теперь и подумать ни о чем этаком нельзя! Тильвус постарался сдержаться, но не выдержал и ухмыльнулся: – А тебе есть что скрывать? – Твое какое дело?! – разъярилась Сати. – Значит, есть, – довольно сказал маг. – Отлично! – Свинья ты, а не великий маг, – сердито буркнула Сати и отвернулась. Женщина остановилась и переложила метлу с одного плеча на другое. – Постеснялась бы, девушка, на старого человека кричать, – осуждающе проговорила она. – Он тебе в дедушки годится, а ты? Сати умолкла, продолжая сверлить Тильвуса сердитым взглядом. – Да какой он мне дедушка, – процедила она сквозь зубы. – Был бы у меня такой дедушка, я б его… своими руками… Она снова замолчала. Налетевший ветерок шелестел листвой старых тополей. – Ничего хорошего от тебя, – наконец проговорила Сати, рассматривая носки своих ботинок. – Одни только гадости. А нельзя, чтоб это происходило… мм… в одностороннем порядке? – с надеждой спросила она. – Например, я могу твои воспоминания видеть, мысли твои читать, а ты мои – нет? Меня бы это вполне устроило. – Ну еще бы, – скептически отозвался Тильвус. Сати перевела взгляд на реку, долго смотрела на воду, на гряду синих сопок вдали. – Ладно уж… если это ненадолго… Но все равно как-то неприятно. Она покосилась на Тильвуса. – А там, у себя, в своем мире, ты чужие мысли мог читать? По-настоящему, при помощи какого-нибудь заклинания? – Конечно, – ответил он, словно речь шла о чем-то само собой разумеющемся. – Ничего себе, – пробурчала Сати. – От вас, магов, никакого спасения… Даже в мыслях. – Думаешь, это интересно? – хмыкнул Тильвус. – Как бы не так. Большинство людей думает о всякой ерунде, такие мысли читать – занятие утомительное. Сильно выматывает. Так что обычно этим не злоупотребляют, разве что в исключительных ситуациях. – А маги? Ваши мысли тоже можно вот так взять да и подслушать? Тильвус усмехнулся: – Дураков нет. Смертельные-то заклятия еще никто не отменял. – Понятно, – недовольно пробормотала Сати. – Хорошо устроились, нечего сказать. – Она уставилась на реку. – Имей в виду, – сердито проговорила Сати. – От меня ты никаких воспоминаний не дождешься! Не буду ничего вспоминать – и точка! Тильвус выразительно кашлянул. – Да, да. Не буду думать, да и все. Вообще не буду. – Ага. Сати покосилась на него: – Думаешь, не получится? Как же все-таки неприятно, когда кто-то посторонний вот так, безо всякого зазрения совести лезет в твои воспоминания! – Согласен. – Тильвус поскреб в бороде. – А что у тебя прошлым летом приключилось? – О, уже начал… Я и подумала-то одну секунду, а ты тут как тут. Хоть бы постеснялся… – Сати поковыряла ногтем спинку скамейки. – Ну роман. Неудачный. Что, у тебя в жизни неудачных романов не было? Великий маг задумчиво почесал в затылке: – Подумаю на досуге. Может, и были. – Обычный роман с одним очень симпатичным мол-челом из другого города. Очень бурный, знаешь ли. – Она взяла надкушенный сырок, прицелилась и бросила в ствол дерева. – Промахнулась. Молчел – это кто? – Молодой человек. Это так говорят сейчас. – Сати вытащила из рюкзака еще один сырок. – И вот решила я как-то раз на выходных приехать без предупреждения. Сюрприз решила сделать. – Сати пожала плечами. – Знаешь, во всем, что касается отношений с другим полом, надо запомнить твердо: никаких сюрпризов. Никаких! – Она прицелилась и запустила сырком в тополь. – А то узнаешь то, чего лучше и не знать. – Точно, – подумав, согласился маг, провожая взглядом сырок. Тот шлепнулся о ствол и упал в траву. – Во-во. Теперь и я с этим согласна. Ну а тогда не знала. В результате оказалась и без бойфренда, и без денег. В другом городе, заметь! Еще и мобильник стащили на вокзале. Съездила, называется… Еле-еле денег наскребла на телеграмму Никите. – И чего? – Ну чего… он мне денег выслал, я приехала обратно. Вот и все. – Она перевела взгляд на Тильвуса: – А где твои воспоминания? Давай-давай! Хочу узнать о тебе что-нибудь компрометирующее. – Это вряд ли, – отозвался он. – Почему? Ты что, вел очень высокоморальный образ жизни? Тильвус поднял брови: – С чего ты взяла? Неужели похоже? – Не очень. Но почему же я не вижу твоих… – Потому что я умею держать мысли под контролем. Ясно? Сати захлопала глазами. – Умеешь держать? Вот как?! Ах ты… – возмущенно начала она и вскочила со скамейки. – Ну ты и гад! А я-то… Маг выплюнул травинку. – Ладно-ладно, – примирительно сказал он. – Из-за чего сыр-бор? – Из-за того, что ты поступаешь, как последний… Тильвус вздохнул: – Как последний? Ладно… обещаю тоже вспомнить что-нибудь этакое… при случае. – При каком еще случае? – сердито поинтересовалась Сати. – Знаю я твои обещания. Вспоминай прямо сейчас! – И что? Сати с готовностью отставила рюкзак и уселась обратно. – О любви? – с надеждой спросила она. – Первая любовь, прогулки, поцелуи под луной и все такое? – Ну да, конечно, – иронически отозвался Тильвус. – Размечталась. Сати вздохнула и подперла щеку рукой. – Не хочешь? Зря… тогда подумать надо. Мгновение она сосредоточенно молчала, потом оживилась. – Давай что-нибудь о своем мире. Где ты жил раньше? Откуда появился? Не с неба же упал? Ну давай, начинай. Тильвус покачал головой, поскреб в бороде, рассеянно поглядывая на блестевшую под солнцем реку. Сати нетерпеливо ждала, но минута текла за минутой, и ничего не происходило. Она разочарованно посмотрела на мага и только открыла рот, чтобы сказать что-нибудь, как вдруг мир вспыхнул, рассыпался разноцветными брызгами калейдоскопа и понесся навстречу со скоростью, от которой захватывало дух. До самого горизонта, насколько глаза хватало, расстилалось море, прозрачно-зеленоватое у берега, синее, глубокое у горизонта. Соленый ветер нес запахи водорослей, цветущих деревьев, пряных трав, нагретых на солнце камней. Возле огромной зеленой горы, у самой воды, лежал город-крепость: подвесные мосты, стены и башни из серого песчаника, узкие улицы, вымощенные каменными истертыми плитами, дома с изъеденными солеными ветрами фасадами. С высоты птичьего полета виднелось множество маленьких городков и поселений, разбросанных по серым равнинам, блестящие ленты рек, нити дорог. Вдалеке вставали горы, чернели глубокие каменистые ущелья, неслись вниз стремительные холодные реки. В ущельях, раскинув крылья, парили невиданные создания с львиными туловищами и головами орлов, оглашая воздух странными клекочущими звуками. В стороне от ущелий, по крутым горным тропам двигались существа, отдаленно напоминающие людей, низкорослые, уродливые, с плоскими желтыми лицами, в непривычных глазу одеждах. Еще выше блеснули снежные вершины гор, окрашенные розовым закатным солнцем, показались провалы бездонных пропастей, куда никогда не заглядывали солнечные лучи. На скалистом уступе сидело необыкновенное существо: огромный дракон в серебряной чешуе, словно в боевой броне, созерцая мир, что лежал перед ним. Внезапно, будто почувствовав чей-то взгляд, дракон медленно повернул голову, блеснув прозрачными зелеными глазами, отыскивая чужака, осмелившегося нарушить его покой. Но горы уже остались позади, а далеко внизу, словно бесконечный свиток, разматывались дороги, тянулись караванные пути и тени облаков скользили по равнине, по зеленым склонам холмов, поросших деревьями. Промелькнул небольшой город, река, по которой шли тяжело груженные корабли, открылось поле, уставленное длинными рядами палаток, и какой-то темноволосый человек шел мимо, на ходу вскрывая запечатанный сургучом конверт и чему-то улыбаясь. Потом солнце скрылось за зубцами черных гор, стемнело, и сказочный, никогда не виданный мир накрыла ночь. В маленькой каморке, похожей на монастырскую келью, за дощатым столом сидел мальчишка-подросток, положив подбородок на кулаки, и, не отрываясь, смотрел на огонек горевшей перед ним свечи. В распахнутое оконце заглядывала звезда, будто наблюдая за ним, внезапно огонь свечи взвился, затрепетал и угас, скрыв во мраке лицо мальчишки. Лицо это показалось Сати смутно знакомым, и она хотела бы разглядеть получше, но зовущий голос Тильвуса разом вернул ее обратно. Сати широко распахнула глаза, задыхаясь, чувствуя, что сердце вот-вот вырвется из груди. Она уставилась на Тильвуса, пытаясь прийти в себя. – Ух ты… здорово. – Сати огляделась вокруг. – Необыкновенно и… будто сказка! Там дракон, настоящий, как в кино. Он так смотрел на меня, будто видел. – Конечно, видел, – кивнул маг. – А в горах летали такие странные существа, огромные, крылья, как у птицы, а голова… – Грифоны. – Ну и страшилища! Опасные? – Иногда. Они на лошадей охотятся, а людей не едят. Но из-за лошади могут и на всадника напасть. Норлоки их приручают. – Лошадей? – Грифонов. Используют в своей армии. – Кто это – норлоки? Люди? Он отрицательно мотнул головой. – А в горах… такие странные существа, немного похожие на людей, только очень уж свирепые на вид. Кто это? – Гоблины. – Они существуют?! – А куда же они денутся? – удивился Тильвус. – Конечно, существуют. Норлоки загнали их в горы, когда очищали Доршату, там они и живут. – Эти ваши норлоки какие-то расисты, – заметила Сати. – Не без того, – согласился Тильвус. – Серьезные ребята. – Что такое Доршата? – Страна… место, где пытаются ужиться люди, магические и прочие существа. Не всегда это удается… – А мальчик? – Она поглядела на Тильвуса. – Это же был ты? Сколько лет тебе тогда было? И что ты делал? – Пытался погасить свечу взглядом. Самое простое упражнение, с которого начинают все ученики магов. Эх, давно это было, – протянул он и улыбнулся. – В пятнадцать лет поздновато, конечно, начинать серьезно заниматься магией. Я только-только получил Странника и пришел в монастырь Ордена Квенти, слышал, что там самая сильная школа магии и они иной раз берут учеников… Думал, меня вытолкают взашей, но нет… – Странно как-то было все это видеть. – Сати понемногу успокаивалась и возвращалась в обычное состояние. Она хотела добавить еще что-то, но вдруг услыхала чьи-то голоса и смех и подняла голову. По заросшей дорожке брела компания загорелых мускулистых студентов Академии физкультуры, расположенной неподалеку от набережной. Их занятия обычно включали пробежку по парку, но студенты чаще всего ею не злоупотребляли: скрывшись за поворотом, они неторопливо прогуливались в тенечке, потом сокращали путь, продираясь сквозь кусты, и бегом возвращались к академии. Сати рассеянно поглядела им вслед, Тильвус выразительно кашлянул. – Богатая фантазия, нечего сказать, – ехидно протянул он. Она встрепенулась: – А, что? Фантазия-то тут при чем? Я ни о чем таком и не думала. Так, посмотрела просто. Тильвус засмеялся. Сати недовольно покосилась на него. – К твоему сведению, современные люди думают о сексе каждые пять минут, ясно? – свысока сообщила она. – Это я в. какой-то газете читала. – О поточной линии думай, – посоветовал Тильвус. – И о сырках. – Тебя спросить забыла. – Сати встала и потянулась за рюкзаком. – Ладно, пора мне. Дел в конторе невпроворот. Она направилась к тропинке, но вдруг остановилась. – Кстати, – произнесла Сати официальным тоном, не глядя на Тильвуса, – могу попросить тебя кое о чем? Великий маг насторожился, чувствуя подвох. – Конечно, – сказал он так же официально. – Перестань представлять меня в мини-юбке. Распрощавшись с Тильвусом, Сати отправилась в редакцию —.до работы с Красной линии было рукой подать. По дороге она хмуро размышляла о побочном эффекте неведомого ей заклинания. Конечно, человек порядочный и воспитанный, получив такую пикантную возможность, не станет ею пользоваться, но… что-то подсказывало Сати, что от господина великого мага подобной деликатности ей не дождаться. – Ну и ладно, – с досадой пробормотала она, решив при первом же удобном случае тоже заглянуть в воспоминания Тильвуса. – И пусть пеняет на себя! Сати так углубилась в свои мысли, что, когда над ухом внезапно раздался незнакомый голос, подскочила от неожиданности, рюкзак соскользнул с плеча. – Неужели в вашем мире есть невидимки? Ты что-то не очень удивилась моему появлению. – О черт! – выругалась Сати, поднимая рюкзак. – Чтоб ты провалился! Если с ноутбуком случится что-нибудь, Никита меня убьет! Она заглянула в рюкзак и немного успокоилась. – Вроде все в порядке… Проклятый шантажист, вымогатель, чужое имущество из-за тебя чуть не испортила! Эй, как тебя? – «Эй, как тебя, эй, как тебя!» Мое имя Джулис. Могла бы запомнить. – С какой стати? – искренне удивилась Сати. Она достала из рюкзака пластиковую бутылочку с водой и отхлебнула. – И чему удивляться-то? Я и кино такое смотрела – «Человек-невидимка». Хорошее, только главного героя плохо видно было. А ты, – Сати посмотрела по сторонам, стараясь определить, где находится невидимый «шантажист», – чтоб больше так не подкрадывался, ясно? Она закрутила пробку и пошла дальше. Ветерок с реки колыхал тенты уличных кафе, ярко блестела на солнце река. От пристани к острову сновали маленькие белые речные трамвайчики. Сати рассеянно оглядела знакомую и привычную с детства картину, вздохнула с досадой и остановилась. – Эй, ты, раб лампы… Джудис? Или как там тебя? Ты тут? – «Или как там тебя? Или как там тебя?» – недовольным голосом отозвался невидимка. – Ну и манеры у здешних девиц… Мое имя – Джулис. – Ты мои манеры в покое оставь. Скажи лучше, зачем за мной тащишься? Чего тебе надо? – Что за неподобающее обращение – «раб лампы»? Я не раб и не принадлежу никакой лампе. С чего бы я был ее рабом? Сати сделала несколько шагов и снова оглянулась: – Ты опять?! – Откуда ты знаешь, что я здесь? – как ни в чем не бывало откликнулся невидимка. На этот раз голос звучал справа. – Ты же не можешь меня видеть! Узреть невидимое под силу лишь магам, а ты… – Он сделал паузу, явно намереваясь отомстить за «раба лампы». – Не маг. Это и гоблину понятно. – Сам ты гоблин, – проворчала Сати. – Сопишь, как медведь, потому и знаю. Да и шаги твои слышу. Отправляйся к Тильвусу. Он твой знакомый, а не я, его и допекай. – «Отправляйся к Тильвусу! Отправляйся к Тильвусу!» Вижу, ты кичишься знакомством с великим магом? Напрасно. Между прочим, Тильвус – мой лучший друг. – В голосе невидимки сквозило высокомерие. – Я его давным-давно знаю. – Кичусь?! – Многие хотели бы иметь в друзьях великого мага, – не слушая ее, продолжал Джулис. – Но до простых людей вроде тебя они редко снисходят. – До «простых людей»? Сати фыркнула и двинулась дальше. – До «простых людей»! Снисходит он… кто до кого снисходит – это еще большой вопрос. – Мы с ним друзья с незапамятных времен, – небрежно сообщил невидимка. – В скольких битвах сражались рука об руку! В скольких сражениях! Словом, покрыли себя неувядаемой славой, и память о нас останется в веках. – От скромности ты не помрешь, – заметила Сати. Она снова отхлебнула воды и вздохнула: похоже, невидимый гость даже не помышлял о том, чтобы оставить ее в покое! – Слушай, раб лампы. Если ты такой суперпуперколдун, так чего ж ты не расколдуешься? Как тебя вообще угораздило превратиться в невидимку? Тильвус говорил, ты в какие-то магические разборки вляпался, а потом пытался кого-то шантажи… – «Так чего ж ты не расколдуешься? Так чего ж ты не расколдуешься?» Люди, не одаренные магией, чудовищно невежественны, – важно проговорил Джулис. – И ты тому пример. Тебе не дано понимать самых простых вещей, так что не пытайся и рассуждать о них. Услыхав такое, Сати остановилась. – Ах вот как? Ты-то, конечно, в области магии непревзойденный специалист! – начала она, но ирония пропала впустую – невидимка принял ее слова за чистую монету. – Конечно. Наконец-то ты это поняла. Мое превращение в невидимку – это же просто забавное происшествие, досадная случайность! Я даже не придаю подобным пустякам какого-либо значения. Думаешь, я не смог бы снять заклятие самостоятельно? – надменно вопросил он. – Конечно, смог бы. Но решил прибыть сюда, пусть дружище Тильвус тряхнет стариной! Хотелось сделать ему приятное, он так любит возиться со сложными заклинаниями. Кстати, – многозначительно прибавил Джулис, – я там прогуливался по дорожке неподалеку, наблюдал… Похоже, ты чем-то порядком его расстроила? – Расстроила?! Твой дружище Тильвус внезапно обнаружил, что я могу его воспоминания видеть, ясно? А, возможно, и мысли читать! – покривила душой Сати. – Понятное дело, он не обрадовался. – Воспоминания?! – ужаснулся Джулис. – Куда катится мир? Какой-то простолюдин запросто проникает в мысли великого мага? Да если б ты проделала этот фокус в Доршате, любой чародей уничтожил бы тебя, прежде чем ты рот успела бы открыть! – А как насчет того, что он лазит в чужие мысли? – разъярилась Сати. – А? Что скажешь? – Да это же пустяки, – пренебрежительно отозвался «раб лампы». – Что там интересного в твоих мыслях? Это ни одного мага не заинтересует. – Неужели?! – Конечно. – И прекрасно! – воскликнула Сати, швырнула пустую бутылку в урну и пошла вдоль набережной, твердо решив больше не вступать с невидимкой в разговоры. Сбоку тотчас же послышались шаги. – Убирайся отсюда, – проговорила Сати сквозь зубы. – Вали к своему лучшему… – Где ты получила столь дурное воспитание? – осуждающе спросил невидимка. – Пошел вон! – «Пошел вон! Пошел вон!» Я с удовольствием пойду вон… немного попозже. А пока не хочу надоедать своему другу Тильвусу. Он удручен – и все по твоей вине! Пусть немного побудет в одиночестве, успокоится. – Удручен?! Он лезет, куда его не просят, и я же еще и виновата?! – Конечно. Если б такое произошло в Доршате… Имей в виду, почти все великие маги отличаются скверным характером, – многозначительно проговорил Джулис. – И Тильвус – не исключение. Под горячую руку лучше ему не попадать. Смотри, смотри! Что это?! – Велосипед, – буркнула Сати. – Скверным характером… видали! И что он сделает, твой великий друг? В лягушку превратит? Пусть только попробует. Она сердито фыркнула и пошла дальше. Вверх по течению реки медленно поднимался теплоход «Василий Поярков». На палубе толпились пассажиры, важно прохаживались матросы, а в застекленной кабине за штурвалом стоял капитан – настоящий речной волк. Сати тут же представила себе старого капитана, мужественного, седого, с обветренным загорелым лицом и с зажатой в зубах прокуренной трубкой. – Кстати, насчет скверного характера, – задумчиво проговорила она, провожая взглядом красавец-теплоход. – А какие еще качества присущи великим магам? Тут Сати подумалось, что речной волк совершенно не обязан быть старым, и воображение тотчас же нарисовало молодого стройного капитана в белоснежном кителе. Она мечтательно вздохнула. Рядом послышалось сопение, потом – такой звук, будто невидимый собеседник чешет в затылке. – Злопамятность, – помявшись, сообщил Джулис. – Все маги ужасно злопамятны. Могут сотни лет помнить какую-нибудь обиду. А потом, при первом же удобном случае – раз! – и вот ты уже лягушка, сидишь на болоте и понимаешь, что в ближайшую тыщу лет у тебя только одно занятие: квакать да раздумывать, за что, собственно говоря, тебя наказали. То ли сделал что-то не то, то ли у великого мага просто было плохое настроение, а ты не вовремя ему на глаза попался. Сати остановилась и вытаращила глаза на куст шиповника – голос раздавался именно оттуда, словно невидимка залез в середину колючих зарослей. – Вот это да! А я-то думала, мудрость… или доброта, ну как в сказках. А Тильвус… разве он тоже злопамятен? – недоверчиво спросила она. – Не замечала за ним такого… Сати пожала плечами и двинулась дальше, размышляя об услышанном. – Хотя, я ведь его толком и не знаю. Он как-никак великий маг, а они, как ты сам сказал, до простых смертных редко снисходят. Разве когда украсть чего надо, тогда, конечно, снизойдет. А так – он с другими великими общается, что в сквере возле музкомедии живут. Я их видела как-то… Задумавшись, она подошла к широкой лестнице, что вела с набережной на площадь, и тут только спохватилась. – Эй, раб лампы! Ты все еще тут? Что тебе от меня надо? Почему ты не идешь к Тильвусу? – «Почему ты не идешь к Тильвусу? Почему ты не идешь к Тильвусу?» Вижу, здешние жители не знают, что такое долг гостеприимства? – укоризненно спросил «раб лампы». – А тебе конечно же неизвестно чувство сострадания? Ты готова бросить меня на произвол судьбы в чужом негостеприимном мире? В огромном городе, где на каждом шагу доверчивого путника подстерегают ужасные опасности? Неожиданное красноречие Джулиса поставило Сати в тупик. – «Долг гостеприимства»? – повторила она озадаченно. – Что ты мелешь? Люди у нас гостеприимные, это все знают. Но… какие в нашем городе тебя могут опасности подстерегать? Тебя же и увидеть-то невозможно! – «Тебя же и увидеть-то невозможно! Тебя же и увидеть-то невозможно!» Значит, законы гостеприимства здесь не для всех? Так бы сразу и сказала, а не рассказывала сказки эльфов про гостеприимных людей. – Невидимка тяжело вздохнул. – Позор, а не город. Что ж, пойду к Тильвусу. Надеюсь, он уже остыл после того, как ты его расстроила. Но если он под горячую руку превратит меня во что-нибудь неподобающее, это будет на твоей совести. Джулиса Сати было совсем не жалко, но нападок на родной город она снести не могла. – Ладно, ладно, – без особого восторга проговорила она. – Что с тобой делать-то? Ну можешь немного посидеть у нас в конторе, если хочешь. Только имей в виду – недолго! А я пока текст ресторану «Таежный» допишу… Она поднялась по лестнице на площадь и остановилась. – Но смотри мне, чтоб в конторе – молчок! Чтоб никто даже не догадался, что по редакции у нас шастает невидимый нелегал из другого мира! Ясно? – Конечно! – тут же откликнулся «нелегал». Голос у него был подозрительно довольный. Распугивая ленивых голубей, Сати пересекла площадь и направилась к бульвару. Возле бара «Калинка» толпился народ – там шла дегустация новых сортов пива, и каждый прохожий считал своим долгом отведать угощения. – Эй, раб лампы! Ты еще тут? – Я не… – Ладно, ладно. Не раб, я поняла. Я только спросить хотела. – Сати поколебалась немного. – А как это – быть невидимкой? Джулис посопел. – Зачем тебе это знать? – высокомерно поинтересовался он. – Вряд ли ты поймешь, но уж так и быть… – Он кашлянул. – Невидимость бывает разная. В одном случае достаточно слиться с окружающим пейзажем, как поступают эльфы, и тебя уже не видно. Есть еще более простые способы… – Это как? – «Это как? Это как?» Говорю же, человек не слишком образованный не в состоянии такое понять. Если ты не вызываешь у других никаких мыслей, чувств и эмоций – они не замечают тебя! Сати подумала. – Разве это волшебство? Я вот на планерке иной раз сижу тише воды, ниже травы, так шеф меня и безо всякой магии не замечает. – Дойдем и до магии, – важно проговорил Джулис. – Наконец, применив заклинания, можно обрести полную невидимость. Полную! Человек может пройти сквозь тебя, не заметив этого – ты бесплотен, как тень! – То есть это ты сейчас бесплотен, как тень? – уточнила Сати. – Нет, у меня-то как раз другой вид невидимости. Я невидим, но не бесплотен. Хочешь, потрогай меня, убедись! Протяни руку и… – Нет уж, спасибо, – отказалась она. – Была охота тебя трогать. И говори, пожалуйста, потише, а то люди оглядываются… Возле крыльца редакции Сати остановилась и тяжело вздохнула. – Слушай, раб лампы. Мы сейчас зайдем в контору. Если там кто-то есть, ты – ни звука, понял?! Ни звука! Чтоб никто даже не догадался! – «Слушай, раб лампы! Слушай, раб лампы!» Я смотрю, тебе понравилось считать меня рабом какой-то Лампы. А я ее и в глаза не видел… Но я, в отличие от великих магов, не злопамятен и отплачу тебе добром за твое гостеприимство. Когда-нибудь. – Умолкни! – перебила его Сати и взбежала по ступенькам. В редакции было пусто. Сати тихонько вздохнула с облегчением. – Ну вот, – сказала она. – Повезло тебе, народ разошелся уже. Ладно… сядь куда-нибудь и не шуми. А у меня – работа. И вообще, я тебя развлекать не собираюсь… Сати включила компьютер и открыла файл, где, как она предполагала, был почти готовый текст ресторану «Таежный». Оказалось, однако, что «почти готовый текст» состоит из одной-единственной строчки: «Этот чудесный ресторан находится на одной из самых красивых улиц нашего города». Сати была так удивлена этим неприятным открытием, что тут же забыла и о Тильвусе, и о невидимке. – Вот это да, вот это да, – расстроенно бормотала она, отыскивая среди бумаг рекламную заявку. – Как же так? Да если я этот текст сегодня не напишу, начальник отдела, пожалуй, меня саму в этом ресторане подаст как главное блюдо… Она нашла заявку и принялась торопливо печатать, время от времени заглядывая в листок. В редакции меж тем раздавались шаги: «невидимый нелегал» обследовал комнату. Потом шаги прошлепали в кухню, там что-то стукнуло, звякнуло, и невидимка вернулся обратно. Слышно было, как он подобрался к столу фотокорреспондента Аверченко и надолго притих, доносилось только напряженное сопение. В самый разгар работы над текстом Сати вдруг вспомнила про гостя и спохватилась. – Раб лампы! Эй, раб лампы! Ты где? – Тут, – после паузы выдавил Джулис. Сати повернулась на стуле и уставилась на стол Аверченко. Там среди бумаг валялся свежий номер «Интим-газеты», раскрытый на полосе фотографий. – Что это? – сдавленно проговорил «раб лампы». – Где? – Сати рассеянно посмотрела на полуобнаженную красотку, которая зазывно улыбалась с разворота. – А-а… газета. Что, газет не видел? Это Аверченко у нас читает. Ходит в дружественную редакцию и берет на халяву. Ладно, не до тебя мне… – Она повернулась к монитору. – «Ресторан „Таежный“ славится своей изысканной кухней, которая… которая»… господи, есть-то как хочется… – Картинки… – просипел невидимка. – Какие еще картинки? – недовольно спросила Сати. – Где? А… фотографии. Ты что, картинок не видал? – Да, но… – «В нашем ресторане вы всегда сможете отведать изысканные блюда…» – Сати развернула буклет. – Кролик, тушенный в сметане… Оленина под брусничным соусом… нет, это издевательство какое-то… кулебяка… еще и кулебяка! Она пошарила в рюкзаке, вытащила конфету, сунула в рот и покосилась на стол Аверченко. Там сами собой, с тихим шелестом переворачивались газетные листы и слышалось сосредоточенное сопение. Сати вернулась к работе. – «Особенно широко представлены рыбные блюда»… так… блюда… «Лосось, запеченный с картофелем и свежим укропом, будет украшением любого стола»… Шелест страниц прекратился, потом раздался долгий негромкий вздох. Сати оторвала взгляд от текста. – Слушай, раб лампы, – раздраженно сказала она, – прекрати завывать! Я работаю! Она снова уткнулась в монитор, но через минуту не выдержала и снова повернулась на стуле. – Что притих? Нравится? Хочешь, я тебе целую подшивку из кладовки притащу? Такого насмотришься! – Да… нет… – пробормотал полузадушенным голосом невидимка. – Фу… Жарко тут у вас что-то… мне надо на воздух. На свежий воздух, глоток прохладного воздуха… чтобы успокоиться. Я, пожалуй, пойду… Где у вас выход? – Во-во, – обрадовалась Сати. – Иди, иди, голубчик. Некогда мне с тобой возиться… Она ткнула пальцем в окно. – Улицу видишь? Это Красная линия. Если пойдешь по ней все прямо и прямо… никуда не сворачивая, то справа будет такое красивое здание с вывеской «Театр музыкальной комедии». Обогнешь его и в сквере, вполне возможно, отыщешь своего друга, великого мага Тильвуса. – Там его владения? – спросил невидимка слабым голосом, следуя к двери и натыкаясь на стулья. – Что? А… Точно. Хорошее слово подобрал. Именно владения! Он на широкую ногу живет. Давай, двигай отсюда. И если ты заблудишься в городе и помрешь с голоду, пытаясь отыскать своего друга, меня это не касается. Я свой долг гостеприимства выполнила. И она снова уткнулась в монитор. Ночь опустилась на город, шумные улицы опустели, под светом желтых фонарей дремала пустынная Красная линия, светились витрины магазинов, недвижно стояли манекены в гулких торговых залах. Свежий ветер с реки шумел в кронах тополей, мигали огоньки бакенов на фарватере. Сати спала спокойно, потому что в эту ночь чужие сны не беспокоили ее, но и без того виделось ей нечто удивительное. Снилось, что туман, укрывающий реку, затянул набережную, пополз вверх по широкой каменной лестнице и поднялся на площадь. В белой мгле скрылись дома и памятники, цветники и скамейки, затейливый старинный особняк Управления пароходства и безликий стеклянный дворец профсоюзов. И когда все это исчезло, произошли странные вещи: вместе с речным туманом в город вошли маги. Первыми вынырнули из тумана маленькие бородатые существа с метлами – гномы-мусорщики. У них был озабоченный и недовольный вид. Они принялись шаркать метлами по брусчатке, сметая обрывки газет, стаканчики из-под кофе, целлофановые пакеты. Один из гномов зашел в стеклянный куб остановки, вытащил из-под лавочки пластиковую бутылку и, ворча что-то себе под нос, бросил в урну. Во всех зданиях на Красной линии сам собой вспыхнул свет, и оказалось, что и в домах, и на улице полным-полно самого разного народа. Зазвенел колокольчик над дверью аптеки, сквозь большое зеркальное стекло видно было, как, стоя на табуретке, хлопочет за кассой маленький человечек с длинной седой бородой, в колпаке со звездами. Время от времени он спрыгивал с табурета, бежал за каким-нибудь снадобьем, потом снова оказывался за прилавком, тыча пальцами в кнопки сверкающего кассового аппарата «Самсунг». Человечек подхватил серебряный совок, запустил в плетеный короб, насыпал в маленький пакетик мерцающий фиолетовый порошок, ловко перевязал пакет шнурочком и с поклоном протянул посетителю. Стуча деревянными башмаками, через мостовую пробирался кобольд, странное существо с собачьей головой, маленькими рожками и длинным крысиным хвостом. Кутаясь в красные лохмотья, кобольд перебежал дорогу, сердито оскалился на гнома и нырнул в дверь с табличкой «Управление геологии. Разработка месторождений и полезных ископаемых». За столиками уличного кафе сидели люди с нездешними лицами, с глазами такими древними, словно они видели, как рождался этот мир, а перед ними на пластиковом столе плясало небольшое пламя, в котором безостановочно сновала саламандра, то свиваясь кольцом, то выгибаясь, то выбрасывая целый сноп холодных белых искр. Допив кофе, посетители поднялись, один из них небрежно смахнул ладонью пламя и сунул саламандру вместе с языком огня в карман. Из переулка верхом на грифоне выехал темноволосый человек, огляделся, спрыгнул на землю, привязал поводья к перилам лестницы возле таблички «Парковка для спецтранспорта» и направился через улицу к зданию военной комендатуры. А посредине площади стоял светловолосый человек с зелеными глазами, в кольчуге в виде чешуи дракона, рассматривал город и чему-то улыбался. В приморском городе спал Никита, слушая сквозь сон шум прибоя. Сны ему снились обычно двух видов, о детстве или о работе. Сейчас он видел производственный сон: в конторе наступил золотой век. Локальная сетка не собиралась падать, менеджеры из отдела доставки твердо запомнили, что для того, чтобы принтер заработал, его нужно включить в сеть, главный бухгалтер научилась сохранять документы в своем компьютере, а отдел рекламы, наоборот, разучился качать из сети порнофильмы за счет конторы. Шеф разрешил пить на работе пиво, а потом и вовсе уехал куда-то в командировку на полгода, и в редакции воцарились благодать, тишина и покой. Тут Никита испытал небольшое беспокойство оттого, что Сати до сих пор не несет на верстку рекламные полосы, и проснулся. В музыкальном магазинчике, на партитуре «Спящей красавицы» чутко дремал серый кот Скрябин, на душе у него было неспокойно. Он постоянно возвращался мыслями к вчерашней встрече. Возможно, люди ничего особенного и не заметили, что с них взять, но он, кот, сразу раскусил, что за фрукт этот случайный прохожий, и теперь жалел, что не унес лапы вовремя, да еще по привычке нахамил. А хамить таким личностям – дело опасное. Потому-то весь день настроение у Скрябина было неважное, и кот пытался выразить это как мог: разодрал газету «Музыкальная жизнь края», демонстративно использовал в качестве туалета вазу с пальмой, а когда сотрудники магазина позвали его обедать, постарался донести до них очень важную мысль – у него плохое настроение и все, все они в этом виноваты! И чтобы им было понятнее, кот наотрез отказался обедать, съел только немного свежего лосося, отведал домашнего паштета из печенки, половину вареного яйца, две оливки, ломтик курицы, рыбную котлетку и кружок колбасы. А к остальному и не притронулся. Увидев такое, музыковеды встревожились не на шутку и позвали заведующую. Прибежала полная белокурая дама, увидела почти нетронутый обед, переполошилась и подхватила кота на руки. – Скрябин ничего не ест! Скрябин ничего не ест! – причитала она, прижимая его к груди. – Заболел! Может, отравился? Может, врача? Промывание желудка? Сотрудники магазина, как по команде, выглянули в окно: на другой стороне улицы над белым особнячком виднелась вывеска «Скорая ветеринарная помощь». «Еще чего, – мрачно подумал Скрябин, выворачиваясь из рук и мягко прыгая на пол. – Нашла дурака. Ладно уж, поем, так и быть…» Но на всякий случай он решил обождать и пару дней не выходить из магазина, чтоб не попасться на глаза кому не надо. Особенно той неприятной личности… А «неприятная личность» коротала ночь на берегу реки: с наступлением теплых дней место ночевки из сквера возле музкомедии частенько переносилось на галечную косу. Сидор, завернувшись поплотнее в бушлат, давно спал возле погасшего костра, а Тильвус все бродил по берегу, швыряя в реку плоские голыши и считая, сколько раз они подскочат на воде. Раньше к этому занятию подключался и Серега, но теперь Тильвус был один, а соревноваться с самим собой было глупо. Он швырнул очередной камешек и долго смотрел, как тот прыгает с волны на волну. В черном небе плыла круглая луна, «волчье солнце», как называли ее оборотни, дети луны, нетерпеливо дожидающиеся полнолуния, чтобы перейти из одной сущности в другую. Тильвус дошел до темной громады дебаркадера, где покачивались на волне маленькие речные трамвайчики и побрел обратно. Возле лодочной станции он остановился, постоял, нашарил под ногами плоский камень и отправил его в путешествие по воде. Через пару минут камень булькнул и затонул. Тильвус вздохнул и посмотрел на небо, глухое, черное. До утра было еще далеко. |
||
|