"Врата трех миров" - читать интересную книгу автора (Ирвин Ян)

28 УБИЙЦА

Спустя две ночи призрачная фигура проскользнула в крепость и пробралась в комнату, в которой работал Лиан. Элламия заранее все разведала и теперь хорошо ориентировалась на месте. Дверь в комнату была заперта, но Элламия легко справилась с замком.

Закрыв за собой дверь, она излучила из пальцев призрачный свет и принялась за поиски книги Ялкары. Элламия сразу же ее нашла: книга находилась на полке, на самом видном месте. Феламора точно описала ее: странные, полузнакомые, ненавистные иероглифы рвались со страницы, пытаясь добраться до Элламии.

Она резко захлопнула книжку, засунула в мешок и вышла. Одна треть ее работы выполнена — самая легкая. Если повезет, она все закончит сегодня ночью и еще до рассвета выберется из этого города, вонючего, как выгребная яма. Ей не хотелось выполнять принятое решение — ведь это было ужасающее предательство по отношению к Магрете, — но не оставалось другого способа спасти свой народ. Элламия намеревалась перерезать Каране горло в постели, а потом проделать то же самое с Магретой.

После того как она обнаружила записную книжку Ялкары, Элламия вошла в покои Караны и Лиана, пробравшись туда незамеченной: стражник-вельм был отозван несколько дней тому назад, а дверь даже не была заперта. С ножом в руке Элламия кралась по гостиной, но вдруг застыла на месте. В спальне горел свет. Выглянув из-за двери, она увидела, что Лиан читает в кровати. Где же Карана? В ванной? Там не было света, но на всякий случай она проверила. Комната была пуста. Через некоторое время Лиан задул свечу и опустил голову на подушку. Он был один.

Караны тут не было. Элламия злилась. Ей не удастся сегодня закончить работу. Она прокралась обратно в коридор и направилась к комнате Магреты.

Магрета беспокойно шевельнулась во сне. После возвращения с золотом ее ночи были так беспокойны, что утром она чувствовала себя невыспавшейся. Ей хотелось спасти Сантенар, но еще больше хотелось открыть врата в Аркан и соединить Шанда и Ялкару. Каждый раз, когда у ее деда появлялся тоскливый взгляд, ей не терпелось сделать это ради него.

Она просто обязана создать новую Золотую флейту! Таким образом она достигнет собственной цели, раскроет Непреодолимую Преграду и восстановит равновесие между мирами. Но если она так поступит, то тем самым неизбежно вступит в конфликт с Рульком и со своей наследственностью каронов. Эта неразрешимая дилемма мучила ее. Она все еще ощущала тоску и томление при мысли о Рульке. Нет, у этой задачи не было решения.

Магрета повернулась на бок, лицом к окну. Теперь она была идеальной мишенью для Элламии, вошедшей через открытую дверь. Элламия не стала применять иллюзию — Магрета могла бы ее распознать. Она стояла, замерев на месте и пристально глядя на свою жертву. Элламия пыталась определить, не бодрствует ли Магрета. Но та лежала тихо, дыхание было ровным. Элламия вытащила нож, попробовала его кончиком пальца. Лезвие было ужасающе острым.

Элламия начала красться к постели. Ей никогда еще не приходилось убивать. Еще четыре шага. Три. Два.

Магрета вздохнула и подложила под голову руку. Элламия остановилась. Вздох был такой детский, и это напомнило ей, что сделали с Магретой, когда та была ребенком. Она знала и любила эту женщину, которая лежала перед ней в кровати. С каждой секундой Элламии становилось все трудней ее убить.

«Просто сделай это! — сказала она себе. — От этого зависит судьба Таллалама. Ни о чем не думай. Сделай свое дело и уходи». Она приблизилась к Магрете еще на один шаг. Элламию била нервная дрожь. Она опрокинула чашку, которую Магрета оставила у постели.

Магрета резко села. Элламия бросилась к ней, замахиваясь ножом. Но она действовала недостаточно быстро. Магрета, скатившись с другой стороны кровати, швырнула в лицо Элламии покрывало и бросилась к дверям.

— Нет, Элламия! — закричала она.

Элламии стало стыдно, но она, выпутавшись из покрывала, одним прыжком оказалась у двери и снова попыталась нанести удар. И снова промахнулась: благодаря выучке реакция у Магреты была мгновенной. Она схватила Элламию за ногу, крутанула — и та почувствовала, как что-то порвалось у нее внутри. Она начала лягаться, потеряла равновесие и упала прямо на нож.

Нож пронзил ее насквозь. Элламия поднялась на ноги и выскочила из комнаты. Рукоятка ножа торчала у нее из живота.

В коридоре она выдернула нож и зажала рану пальцами. Боль была ужасной. Увидев, что за ней следует Магрета, Элламия применила чары и исчезла. Снаружи дождь смывал ее кровавый след с темных булыжников.

Элламия еле доплелась до своей гостиницы. У себя в комнате она сожгла книжку в камине, размешала пепел и послала Феламоре отчаянное мысленное сообщение. Она передала ей, что книжка уничтожена, но Карана и Магрета уцелели. Потом Элламия рухнула на пол и так лежала, истекая кровью, пока не умерла.

Карана все еще не оправилась после Эллюдора, да и после Каркарона. Каждую ночь ей снились кошмары: она видела армию, марширующую к своей гибели, и была не в силах предотвратить трагедию. Эти кошмары перемежались с прежними снами о Рульке, его машине и пиявке из бездны, пытавшейся просверлить ей ухо, чтобы высосать мозг. Временами ухо болело, и она слышала на него хуже. Однажды Каране приснился хракс — сушеный фрукт, с помощью которого гаршарды связывали свои сознания друг с другом, она проснулась вся в поту, и тело ее жаждало этого наркотика.

Карана совершенно не могла сосредоточиться. Она терзалась днем и ночью, и ей не приносили облегчения разговоры об этом с Лианом или с кем-нибудь еще. Она боялась что-то делать, поскольку в результате каждого ее решения случалась беда. Даже Лиан не мог ей помочь. Она чувствовала себя одинокой и беспомощной.

Утром того дня, когда было совершено нападение на Магрету, Карана вышла побродить по улицам Туркада. Она жаждала вернуться в Готрим. Карана каждый день писала Рахису, желая знать обо всем, что происходит в поместье.

Неудачная экспедиция в Эллюдор, наверно, освободила ее от обязательств: ни Мендарк, ни Иггур не пытались вновь использовать ее талант. Иггур был ужасно зол на Карану и обвинял в несчастье, случившемся в Эллюдоре. А Мендарк, мнение которого всегда было диаметрально противоположным точке зрения его врага, был к ней более дружелюбен, чем когда бы то ни было.

Через какое-то время Карана очутилась в порту — неподалеку от старых причалов. Она все еще не любила Туркад, но немного привыкла к нему. Даже портовый город, который так напугал Карану, когда она впервые побывала здесь ребенком, теперь был для нее всего лишь жалким, грязным и убогим местом.

Карана погуляла по порту, надеясь найти Пендера, но так и не увидела его бота, а люди, у которых она о нем расспрашивала, ничего не слышали о Пендере. Правда, она зашла не в ту часть порта: здесь разгружались большие суда, доставлявшие грузы из Крандора и других отдаленных мест. Пендер должен быть в другой части, куда заходили мелкие боты и речные баржи. Карана приблизительно представляла, где это. Она не решилась бы пойти так далеко, к тому же начался дождь.

Натянув поглубже шапку, Карана повернула назад. В такую погоду Пендер скорее всего сидит в таверне — их на побережье были сотни. Она заглянула в одну из них, но там было темно и отвратительно пахло, а посетители, плевавшие прямо на пол, сердито уставились на нее, недовольные тем, что женщина вторглась в их святая святых.

Остальные кабаки были не лучше. Обойдя несколько подобных заведений, Карана добрела до маленького рынка — с полсотни ларьков. Остановившись возле одного, она купила чай с лимонной цедрой. У другого — большой кусок медовых сот. Отломив маленький кусочек, она отправила его в рот. Воск размягчился, и рот наполнился восхитительным медом. Каране не хотелось возвращаться в свою комнату и в одиночестве пить чай: Лиан наверняка еще в архиве. И она решила пока погулять.

Удалившись от берега, она принялась бродить по узким улочкам. Одно из зданий показалось ей смутно знакомым. Именно здесь Шанд лечил ее после Тайного Совета. На Карану нахлынули воспоминания об ужасном времени. Да, вот на этом перекрестке их допрашивали стражники Иггура. А немного дальше — ступени, по которым они с Шандом удрали в портовый город.

Стоя на верхней ступеньке, она смотрела вниз, на зеленую пенистую воду. Ступени были не такие крутые, как ей тогда казалось, да не так уж много их и было. Начался отлив, и вода отхлынула, обнажив платформу, на которой Карана тогда чуть не утонула. Камни и бревна были покрыты зелеными и розовыми водорослями. Карана помнила каждый шаг того давнего путешествия, и даже свои тогдашние ощущения — внутренний холод, дурноту, одиночество. Сейчас ей было не намного лучше.

И вдруг девушка заметила, что за ней наблюдают два хлюна. Эти хозяева портового города замерли, пристально глядя на нее.

Раньше Карана их боялась. Но тогда, во время войны, само существование Шанда и Караны было под угрозой. С тех пор жизнь города вернулась в свое русло. И вот сейчас Карана приняла решение, неожиданное для нее.

Вытянув руки ладонями к верху, она медленно и отчетливо произнесла:

— Я пришла повидать тельтов! — Она имела в виду маленький робкий народ, который работал на хлюнов. Год назад, когда Каране грозила опасность, они дали ей убежище. Тельты проявили к ней доброту просто потому, что она была их гостьей, пусть и незваной. — Мое имя — Карана, — добавила она.

Хлюны тупо смотрели на нее. Карана понимала, что в портовом городе могут быть тысячи хлюнов, к тому же тогда ее волосы были выкрашены черной краской, и потому ее могли просто не узнать. Как же звали ту молодую женщину, которая была к ней особенно добра?

— Я пришла повидать Клафферу. Меня зовут Карана. Я была здесь с Шандом год тому назад.

По-видимому, эти имена ничего для хлюнов не значили. Приблизившись к Каране, они подхватили девушку под руки и привели ее в зал заседаний, где ее уже допрашивали когда-то. После долгого ожидания Карана предстала перед парой пожилых хлюнов, которые, как и тогда, восседали на стульях из красного кедра. На них были только набедренные повязки.

— Шанд — мой друг, — сказала Карана. — Я Карана Ферн из Баннадора.

На этот раз Карану узнали.

— Я пришла повидать тельтов, — объяснила Карана. — Год назад они укрыли меня.

Старейшины явно были удивлены. Возможно, тельтам никогда не наносили визиты.

— Тельты! — повторила Карана. — Я пришла повидать Клафферу.

Женщина улыбнулась и сделала жест хлюну, который привел сюда Карану. Ее провели по переходам из гниющего темного дерева в комнату, ничем не отличавшуюся от остальных комнат в портовом городе: коробка из сырого дерева, пол которой покрыт водой. На возвышении, находившемся над уровнем прилива, Карана увидела полдюжины бочек и груду медуз.

Сейчас тельты были заняты: они укладывали медуз в бочки. В комнате стояла вонь от испорченных медуз, к которой примешивался сильный запах, исходивший от волос тельтов, смазанных рыбьим жиром. Тельты повернулись и молча смотрели на Карану, не узнавая ее.

— Я Карана, — сказала она. Потом извлекла из кармана чай и медовые соты и протянула угощение тельтам.

Кто-то узнал голос Караны и улыбнулся ей. Это была Клаффера. Отложив инструменты, тельты выкупались в море и пожали руки Каране. Стройный молодой человек, волосы которого блестели от рыбьего жира — Карана вспомнила, что это возлюбленный Клафферы, — затопил плиту и поставил чайник.

Они были гораздо сдержаннее, чем прежде, и все время переглядывались друг с другом. Карана поняла, что тельтов смущает ее одежда: по их понятиям, она была одета очень богато. А когда они ее приютили, на ней была лишь набедренная повязка.

Карана сняла куртку, рубашку, сапоги и носки и, закатав штаны до колен, снова уселась на голые доски.

Тельты засмеялись и дружно зааплодировали.

А потом они пили ее ароматный чай, кружку за кружкой, пока не начало смеркаться. Зажгли пару крошечных лампочек, и Карана указала на бочонок с медузами, давая понять, что будет рада помочь им в работе. Эта идея показалась тельтам весьма забавной.

— Выходной! — объявила Клаффера с веселой улыбкой. Все вместе они уселись на помосте обедать. Еду подавали на единственном деревянном блюде — старом, в черных пятнах. Основой пиршества был пирог из медуз. К нему предлагались пряные и красные маринованные водоросли и моллюски под бобовым соусом. А под конец на столе появились какие-то маленькие коричневые стручки, которые лопались во рту, наполняя его очень сладким сиропом, отдававшим рыбой.

Приятно было посидеть в компании людей, которые ничего от нее не ожидали. Это была восхитительная трапеза, и Карана болтала со своими друзьями о разных вещах, серьезных и пустячных. Теперь ей было легче их понимать, чем когда-то. В конце обеда Каране передали блюдо как почетному гостю. Карана смутилась, не зная, что делать. Потом она поняла, что ей предоставили право вылизать блюдо. Когда она это сделала, тельты снова зааплодировали и отставили блюдо в сторону.

Один из тельтов убежал и вернулся с большой черной бутылкой, запечатанной воском. Карана предложила свой нож, которым они восхитились. Печать была удалена. Снова появились деревянные кружки для чая. В каждую налили немного густой жидкости молочного цвета.

Карана с сомнением смотрела в кружку. Она плохо переносила крепкие напитки, а этот выглядел очень крепким. Клаффера, сидевшая за столом напротив нее, подняла свою кружку. Другие сделали то же самое, выкрикнув что-то вроде «Каранда!», и осушили их содержимое.

— Каранда! — закричала она в ответ и выпила. Жидкость была ужасной — очень горькой, обжигающей и крепкой, и у нее защипало в носу, как от горчицы, и на глазах показались слезы. Все засмеялись.

За первой кружкой почти сразу же последовала вторая. Некоторые тельты достали дудки и другие музыкальные инструменты и принялись играть. В основном их песни были меланхоличными. Они пели о кораблекрушениях, потерявшихся детях, кровавых битвах и страшной мести. Правда, мелодии были красивые.

Карана размышляла о тельтах. Интересно, чего они хотят от жизни? Мечтают ли они жить на свободе, не в портовом городе? Но она не была уверена, что будет вежливо задать подобные вопросы.

— Каранда? — спросила Клаффера.

Карана с улыбкой помотала головой, и Клаффера без всякого видимого сожаления заткнула бутылку деревянной пробкой и убрала ее.

Тельты снова заварили принесенный девушкой чай, и Карана с удовольствием его выпила, поскольку замерзла. Было очень поздно. Тельты убрали блюдо, чайник, кружки и музыкальные инструменты. Взяв Карану за руку, Клаффера повела ее в опочивальню, где все готовились ко сну.

Карана заволновалась, вспомнив ночи, проведенные здесь, когда она отчаянно замерзала в одиночестве под влажными водорослями. Сняв набедренные повязки, тельты выстирали их в морской воде и повесили сушить. Карана сделала то же самое со своими мокрыми штанами. Один из тельтов указал ей на большую кипу одеял, сплетенных из водорослей, приглашая занять почетное место. Девушка заползла под водоросли, щекочущие кожу, и все последовали ее примеру. Последний задул лампочки.

Теперь она поняла, что они подразумевали под выражением «делить тепло»: в середине было тепло и уютно. Правда, трудно было привыкнуть к запаху рыбьего жира, исходившего от волос тельтов. Шум воды, плескавшейся у порога, убаюкал Карану, и она заснула.

Дважды за ночь Карана просыпалась от кошмаров: первый — про пиявку, высасывающую мозг, второй — про армию, маршировавшую к пропасти. Оба раза ее обнимала дюжина рук и принималась гладить, отгоняя страх, чувство вины и бессилия. И скоро Карана погрузилась в блаженный, беззаботный сон.

Утром она встала, чувствуя себя спокойной и отдохнувшей, чего не было уже несколько месяцев. Поблагодарив хозяев, она снова надела свою одежду. Перед ее уходом тельты пожелали преподнести гостье подарок. Они принесли свои лучшие резные работы и попросили ее выбрать. Карана выбрала крохотную вещицу — изображение смеющегося ребенка, играющего с крабом. Она совсем расчувствовалась и загрустила о том, чего у нее никогда не будет.

Карана знала, что нужен ответный подарок, а у нее была лишь одна вещь, равноценная дару тельтов, — любимый нож, который ей дала Малиена взамен потерянного в Катадзе. Это была красивая вещь, сделанная из прекрасной аркимской стали. Карана подарила тельтам нож, и они приняли его со смехом, объятиями и слезами. Затем девушка поспешила домой: только сейчас ей пришло в голову, что Лиан, должно быть, волнуется из-за нее.

Снова оказавшись в своей комнате, Карана поняла, что именно обрела у тельтов, всегда поддерживавших и утешавших друг друга. Девушка вспомнила, как они вступились за нее, когда хлюны хотели вышвырнуть Карану на улицу. Она не могла себе представить, чтобы тельты отказали ей в помощи из-за боязни последствий. Она должна поступать так же. Карана почувствовала огромное облегчение, наконец-то приняв такое решение. Все ее страхи исчезли, и кошмары больше не беспокоили Карану.