В красном городе

Ермакова Ирина Александровна родилась под Керчью. Закончила Московский институт инженеров транспорта. Автор нескольких поэтических книг. Постоянный автор нашего журнала. Живет в Москве.

*    *

 *

В красном городе спрятан белый в белом китайский

Снег идет на приступ косит матрешки башен

И земля горит — хоть грянь об лед и катайся

А выдохнешь пар — дух живуч и гляди — бесстрашен

Ибо снег авось как свалится так и растает

И по кольцам улиц схлынет огневоротом

Свет в Китае-городе бел смерть красна в Китае

Только темный гуд растет по небесным сотам

*    *

 *

зима гуляет по метромосту

в наголо лисьей липнущей шубке

она фланирует веселясь

между огнями между огнями

она плюет на всю темноту

с моста — и колется хлипкий хрупкий

лед — и лицом ударяя в грязь

снег горит под ее ступнями

и честь отдавший ей постовой

крылья втягивая в погоны

трясет отмороженной головой

и улыбается — но вагоны

с желтой февральской горячкой внутри

в бабочках губ облепивших стекла

стучат что она — зима зима

и мостовой начинает злиться

да так что жмурятся фонари

и от Коломенской до Сокола

трясется в вагонах набитая тьма

стоит и боится стоит и боится

Розы

Скользкий дождь накрывает

сумерек решето

на набережной стреляют

опять непонятно кто

скорее всего Никто

А на углу ул. Высокой

бойкая с передозы

Зойка нырнув под ларечный навес

торгует бандитские розы

черные спорные розы

нужные позарез

дурочке-жизни и —

            уплывая

на стебельке голова

дернется как живая

сплевывая слова

Это твоя Москва

Это твое бессмертье

странно

приимный град

сумерек волчьих летний

тысячелетний брат

это твою свернули

голову вниз назад

Медленные как пули

В ночь лепестки летят

*    *

 *

ты зарезал розу

подарил а потом забыл

к ней привита комната где время стоит любое

к завиткам поднимаясь вода обращается в пыль

разъедая узкую хрусткую тень на обоях

за окном чередуются в точных повторах цвета

ветер ветку зеленую желтую белую треплет

чтобы розе привиделась дрожь налитого куста

удлиненная капля влаги на срезанном стебле

это бывшая роза и мы для нее слепы

это мумия розы и ей как будто не больно

ей давно все равно

у нее просто так шипы

в ней довольно легкости исполнять свою смерть сольно

ей любезно держаться надменно склонив главу

поджимая чайные губы сухих лепестков

и когда я нечаянно ночью тебя зову

ей приятно вспомнить

как падает капля в траву

как дрожат два ножа в отраженьях твоих зрачков

*    *

 *

Так

Значит жизнь была

Прекрасно

Мгновенна

А не тяжела?

Одна пернатая стрела

Свистящая огнеопасно?

Одна нацеленная весть

Стрелка и стрелочника ссора

Преодоление зазора

Меж тем что кажется и есть

Пролет бессмысленный почти

Тире замкнувшее полярность

И счастье — просто благодарность

Всему что было по пути?

Но — набирая пестроту

Исчеркивая глухоту

Кружат ощипанные перья

И вспыхивают на лету

И втянута в огневорот

Искрящих окончаний смычка

И смерть лишь вредная привычка

Горючей стрелки перевод

И там

За жизнью

Жизнь

Круженье

Горенье страстное где ты

Пульсируя от напряженья

Выдергиваешь в продолженье

По перышку из пестроты.

*    *

 *

Счастливый человек

живет на четвертом этаже

в 13 квартире.

Он улыбается всегда,

просто не может иначе.

Все знают,

что его зовут Толик,

а его бультерьерку —

Мила,

что ездит он на “копейке”

и никогда не пьет

за рулем,

что работал когда-то

на ЗИЛе

(вон, видишь? —

во-он, голубые трубы за рекой)

и что вечная его улыбка —

результат обыкновенного

взрыва в цеху.

Все знают.

Но когда он

(смотрите! смотрите!)

медленно идет из магазина

вдоль длинного-длинного дома

к первому своему

подъезду,

не отвечая,

не обращая,

не замечая

и отчаянно сияя, —

все замирают и начинают улыбаться:

счастливый,

счастливый,

счастливый.

Счастливый, как Толик.

В темноте

Ничего не думай, дыми, мой свет,

твое дело — табак, семь сигарет.

Все идет тик-так: ява, ночь, зима.

Не звони — из провода свищет тьма.

Затянись, не дергайся, не включай,

пусть себе трезвонят, не отвечай,

лучше, в этой темени растворясь,

чикнуть провод — легкую с миром связь.

Ты один тут — свет и светись один,

обращайся в красную точку, в дым.

От своей прикуришь — да будет гость.

И еще — давай! — распали всю горсть.

Вот и праздник, где все — свои, все — те,

каждый красно светится в черноте.

Разложи-ка их в блюдце на три и три.

А теперь с ними — поговори.

*    *

 *

Гляди на меня не мигая

Звезда говорила звезде

Мы точки моя дорогая

Две точки в вечерней воде

Трап лодочной станции

Лето

Зрачками присвоенный свет

Две точки

Но этого света

Им хватит на тысячи лет