"Чудеса не понарошку" - читать интересную книгу автора (Крюкова Тамара Шамильевна)Глава 21. Скатерть-самобранкаБлюдо с пирожками исчезло. На его месте лежала аккуратно сложенная белоснежная скатерть, расшитая красными петухами. Именно такой Митя всегда и представлял себе скатерть-самобранку. - Ой, это настоящая самобранка? - спросил Митя, все еще не веря собственным глазам. - Настоящее не бывает! Я же тебе говорил, что в Великоигрании все самое настоящее, - сказал Авося. Мефодий, который изо всех сил чувствовал себя настоящим, согласно кивнул. - Вот ее-то я маме и принесу. Представляю, как она обрадуется! - А чего ей радоваться? - спросил Авося. - Как чего? Мама каждый день жалуется, что кухонная плита отнимает у нее уйму времени. - А по-моему, твоя мама сама виновата, - рассудительно сказал Мефодий. - Я видел, она первая к плите пристает. Если бы она сама к ней не лезла, то плита бы у нее ничего не отнимала. - Зато теперь мама к плите вообще может не подходить. Скатерть-самобранка все будет готовить. Тут любая мама в чудеса поверит! - Сомневаюсь. - Точно поверит, - сказал Митя. Авося оценивающе посмотрел на скатерть и сказал: - Может, твоя мама и поверила бы в чудеса, если бы скатерть на самом деле чего-нибудь готовила. - Значит, это не настоящая самобранка? - разочарованно развел руками Митя. - Конечно, настоящая, а не какая-нибудь сказочная, поэтому-то она и не будет готовить. Разверни - сам увидишь. Митя поднял скатерть, но только он начал разворачивать ее, как чей-то незнакомый голос произнес: - Нахал! От неожиданности Митя выпустил скатерть из рук, и тут произошла совсем странная вещь. Один уголок скатерти завязался узлом, наподобие головки с хохолком, двумя другими она подбоченилась и кивнула в сторону Мити. - Это я тебе говорю, скверный мальчишка! - Ты чего обзываешься, - возмутился Митя. - Я не обзываюсь, а называю вещи своими именами. Все мальчишки одинаково скверные, да еще и бестолковые. И я не позволю, чтобы каждый оболтус разворачивал меня. Мефодий был удивлен не меньше Мити. Он привык верить Мите на слово, и если Митя говорил, что скатерть должна готовить, то именно это она и должна была делать. Но львенок убедился, что и очень ученый человек, который даже умеет писать по-письменному, иногда может ошибаться. - Ведь скатерть-самобранку надо развернуть, чтобы на ней появились разные заморские яства. И нечего ругаться, - рассудительно сказал Митя. - Ха-ха, оказывается, ты не только оболтус, но еще и невежда. Чему вас только в школе учат? - У Мити в школе только четверки и пятерки, - заступился за друга Мефодий. - Значит, это отвратительная школа, в которой происходят одни недоразумения. Даже последний тупица знает, что на то я и самобранка, что сама бранюсь, никто меня об этом не просит. И вообще, кто ты такой, чтобы встревать в разговор? Это было уж слишком. Мефодий понял, что пришло время показать, что он настоящий лев, а заодно защитить честь своего друга и покрыть себя славой. Неизвестно, как настоящих львов покрывает слава, но скатерть покрывает их полностью - в этом Мефодий убедился на собственном опыте. Самобранка, хотя и умела отменно браниться, но драться, к счастью, не умела, поэтому как только Мефодий напал на нее, она сникла. Хохолок ее развязался, и она опустилась на траву, как самая обыкновенная скатерть, при этом полностью упрятав под собой отважного львенка. Мефодий понял, что он в ловушке, но это его не испугало, в конце концов, он был настоящим львом. С удвоенной силой Мефодий напал на врага, все больше запутываясь в складках. - Мефодий, подожди, сейчас я тебя освобожу, - сказал Митя, но только он прикоснулся к львенку, как тот отчаянно завопил: - Ишь ты, она еще и кулаками дерется! Сейчас я ей покажу! И Мефодий завертелся под несчастной скатертью, колотя ее что есть силы. - Ах так! Ты еще и ногами пинаться! - кричал Мефодий, запутываясь все больше. - Мефодичка, по-моему, она уже не пинается, - сказал Митя, присев на корточки и пытаясь высвободить своего маленького друга. Но чем больше он старался это сделать, тем отчаяннее сопротивлялся Мефодий. Наконец Митя понял, что самому ему не справиться, и позвал Авосю, который все это время стоял в сторонке и наблюдал за происходящим с видом человека, чье кулинарное искусство не оценили, хотя он готовит - Авося, убери эту противную скатерть, - взмолился Митя. - Ты ведь хотел подарить ее маме, - сказал Авося. - Я думаю, что мама не очень огорчится, если не получит такого подарка, - сказал Митя. - Так и быть. - Авося взмахнул рукой, и скатерть исчезла. Запыхавшийся Мефодий еще пару раз прыгнул, изображая страшную свирепость, но, увидев, что скатерти больше нет, сказал: - Ее счастье, что она исчезла, а то я бы ей показал. - И, обессиленный, свалился Мите на руки. - Ты сражался как настоящий лев, - сказал ему Митя. От похвалы Мефодий пришел в себя. - Для меня это пустяки, - скромно потупился он. - Ну, кто вас гораздо лучше накормил? - спросил Авося. - Ты, - вынужден был признать Митя. - А что я говорил! - Знаешь, хотя ты нас и накормил гораздо лучше, но почему-то все-таки очень хочется есть, - сказал Митя. - Ну ты и обжора! Сколько можно есть? - пожал плечами Авося. - Когда я вернусь домой, то буду есть все подряд, - сказал Митя. - Маме вовсе не придется меня упрашивать. Даже молоко пить буду, честное слово. - А хочешь, пойдем на Молочную реку Кисельные берега? - предложил Авося. Митя немного подумал и отказался. Было бы очень обидно утонуть в киселе - берега-то жидкие. - А мама мне читала, что в далеких странах есть молочные деревья, и еще колбасные, и хлебные. Только на них хлеб не растет, - с сожалением сказал Митя. - Чепуха! Что же тогда растет на хлебных деревьях, если не хлеб? Пойдем, сам увидишь, - сказал Авося. - А куда мы пойдем? - спросил Митя. - В Какнадовую рощу. - В какую, в какую? - не понял Митя. - В Какнадовую. Там все-все растет как надо. |
||
|