Валентина ЧАПЛИНАЗолотая сединка

Весёлый Лист проснулся утром среди своих братьев и услышал, как внизу кто-то говорил взрослым голосом:

— Посмотри, появилась золотая сединка в причёске нашего дерева.

— Как так… сединка? — удивился детский голосок.

А взрослый продолжал:

— Видишь, у меня в волосах седина. Она серебряная. А у деревьев — золотая. Это значит, подходит осень.

— И у тебя осень?

— И у меня, — вздохнул взрослый голос, но тут же улыбчиво напомнил, — в самый первый день осени ты пойдёшь самый первый раз в школу.

Лист поглядел на землю и увидел дедушку и внука, которые часто сидели здесь на лавочке. Оба улыбались, глядя на… него. Да, да, они не сводили глаз именно с него. И тут Лист вспомнил, что он переоделся. Снял свой надоевший за лето зелёный костюм и надел жёлтый.

«Это они моим новым костюмом любуются», — весело подумал Лист и пошевелился. Его родная мама Ветка ему говорила, что когда подойдёт осень, он, Лист, переоденется и улетит.

— Куда? — удивился тогда Лист.

— Куда захочешь.

И Лист стал ждать осени. Он был очень любопытный, и ему страшно хотелось улететь туда, куда он захочет. А куда именно, он не знал.

И вот, наконец, он может лететь. Лист ещё сильнее пошевелился и почувствовал, что его уже никто не держит.

— Ты подожди Ветра, — посоветовала мама, — полетите вместе.

Лист начал весело и нетерпеливо оглядываться, где же Ветер?

По улице бежало много ребят. Они ведь не ходят медленно и степенно, вечно прыгают, скачут, носятся. И ему захотелось носиться, кувыркаться через голову. Он подумал:

Но Ветра пока не было. И Лист стал приглядываться к ребятам. Летом они беспечно бегали с удочками, рюкзаками, мячами, скакалками. А сегодня у них тетради, пеналы, карандаши, линейки. И очень многие ребята входили в магазин «Детский мир». Что там?

Листу ужасно захотелось полететь именно туда. И он прыгнул с родимой Ветки вниз.

— Ой-ой-ой! — у Листа перехватило дух. Он впервые почувствовал вес и понял, что падает. Земля ближе-ближе-ближе, вот сейчас он шлёпнется об асфальт. Лист отчаянно закрутил черешком, как хвостом, и почти у земли влетел в дверь магазина. Тут он огляделся и полетел по первому этажу.

Видит, у всех ребят серьёзный вид. Лист понял, что они заняты важным делом. Скоро в школу! Ещё живя дома на дереве, он слышал ребячьи разговоры и понимал, что приближается первое сентября. День встреч! Рассказов! Расспросов! День начала учёбы! Нового и интересного в жизни. Ребята уже сейчас волнуются. И взрослые тоже. Им, взрослым, хочется вернуть то время, когда они бегали в школу. Про всё это рассказывала ему мама Ветка.

Вон дедушка, который говорил о золотой сединке, деловито разглядывает коричневый портфель для первоклассника. На портфеле крупными чёрными цифрами написано: 3 + 1 = ? Дедушка взял портфель в руку и весело прошёлся с ним вдоль прилавка, как бы примеряя, удобно ли будет ему ходить с этим портфелем? И глаза у дедушки были при этом точно такие же озорные, как у внука. Их даже можно было перепутать.

На других портфелях были нарисованы утята, божьи коровки, машины. Но и дед и внук решительно взяли именно этот портфель, который не знал, сколько же будет три плюс один.

Листу очень нравились внук и дедушка, поэтому когда они оба направились к выходу из магазина, Лист, весело вертя черешком, подлетел к дедушке и тихонько устроился на его спине, прильнув жёлтой заплаткой к клетчатой рубашке.

Дед с внуком шли по улице, и вдруг внук остановился около дерева, где раньше жил Лист.

— Деда, а где же, где же золотая сединка?

Дедушка лукаво ухмыльнулся. А Лист притих у него на спине. Ни гу-гу. Сидит, не шелохнётся.

— Деда, куда же она делась?

— Гм… Ветер, наверно, унёс. Налетел, бедовый, взлохматил дереву причёску и унёс сединку. Видишь, дерево опять молодое-молодое.

— И ты поэтому улыбаешься?

— Да. Так же и у людей бывает. Поседеет человек, согнётся, но вдруг налетит на него озорной Ветер, взбаламутит его, завихрит, закружит, и человек… гм… молодеет.

— А какой озорной Ветер?

— Ну… это, так сказать, гм… в переносном смысле, — дедушка как-то весело поперхнулся, — мало ли на свете Ветров, — и задумался.

— Деда, пойдём ещё на Одуванчик посмотрим, — внук решительно потянул дедушку к остановке.

Когда дед за внуком влезал в троллейбус, здоровый парень так толкнул его локтем, что Лист не удержался на клетчатой рубашке. Сначала он полетел на землю, потом опомнился, отлетел в сторону, но в это время двери троллейбуса захлопнулись, и Лист остался снаружи. Машина тронулась. Лист хотел было проехаться на троллейбусной спине, но его тут же сдуло Ветром.

— Эй, Ветер, — обрадовался Лист знакомому и тут же всё рассказал ему.

— Я знаю, к какому Одуванчику они покатили, — сказал Ветер, — летим! Мы их перегоним! — Ветер подхватил жёлтый Листок и понёс его над проспектом Ленина вниз к площади.

Как замечательно — летать! Лист кувыркался в воздухе, делал кульбиты и летел-летел. Вот они уже обогнали троллейбус. Лист увидел в окошко, что тот здоровый парень сидит, а рядом стоит дедушка, держась за спинку его сиденья. В руках у парня газета, которую он почему-то держит близко к глазам.

«Наверно, близорукий», — подумал Лист.

В это время Ветер шепнул Листу, что ему необходимо слетать к одной знакомой Рябинке, и свернул в сторону. Ветер, всем известно, натура ветреная, что с него возьмёшь? Лист свернул за ним.

Рябинку он увидел сразу. От неожиданности даже замер в воздухе на мгновенье. С такой красотой ему ещё не приходилось встречаться.

Ветер тихо-тихо поговорил с Рябинкой, потом шепнул ошарашенному Листу, что красота Рябины ещё не в полную силу видна, и они полетели дальше. А Лист не мог понять, как это можно быть ещё красивее?

Они действительно раньше дедушки и внука прилетели к Одуванчику. А Одуванчиком оказался фонтан, который жил рядом с площадью Ленина. У Одуванчика был прямой стебель и пушистая голова, такая же седая, как у живых Одуванчиков. Только седина эта была — водяная. Светило солнце, и в брызгах, которые летели от Одуванчиковой головы, цвела радуга. Одуванчик журчал. Это была его песня. Вокруг стояло много ребят и взрослых. Все они смотрели и слушали. Лист прилёг на сырой отшлифованный камень. Его жёлтый костюм обдавало прохладными брызгами, но Лист даже не замечал этого. Он тоже смотрел и слушал. Подошёл дедушка с внуком.

— Оказывается, и мы идём в первый класс? — спросил дедушка у какой-то бабушки с букетом и портфелем. Этот портфель спрашивал, сколько будет дважды три?

— Да, мы идём в первый класс, в эту вот школу, — бабушка махнула портфелем в сторону от площади Ленина. Лист приподнялся, увидел школьное здание и подумал:

«Ребята из этой школы каждый день будут пробегать мимо Одуванчика. Как здорово!»

— Купила вот к первому сентября, — бабушка показала на астры и гладиолусы в руке, — боюсь, не повяли бы.

— А вы им сахарку в воду киньте, только маленько. Они сладкоежки.

— А я аспирину хотела.

— Что вы, что вы, это розы аспиринницы.

— А гвоздики кто? — спросила совсем пожилая бабушка без портфеля.

— Кислоежки, — знающе ответил дедушка, — им борную кислоту подавай. И терпеть не могут холодной воды. Любят комнатную.

Бабушка без портфеля благодарно кивнула.

— А вы тоже первоклашка? — полюбопытствовал дед.

— Что вы! Как можно! Уже во втором! — с гордостью и превосходством ответила бабушка. В её голосе даже прозвучала обида. Как так могли спутать её с первоклассницей.

Лист был уже весь до жилочки мокрый. Но улетать отсюда не собирался. Он слушал, как дедушки, бабушки, внуки говорят о первом сентября. Лист решил, что в этот день он обязательно побывает в разных школах. Ведь окна в классах будут открыты, и он станет залетать в каждое из них. Наверно, это так интересно слушать, что говорит учитель. Скорее бы первое сентября.

Если во время урока увидите на подоконнике жёлтый Лист, знайте, что это тот самый, который сейчас смотрит на наш фонтан Одуванчик.