"Из "Яффских рассказов" (любительский перевод)" - читать интересную книгу автора (Тальми Менахем)

Как это делалось в Америке

Жарко летом. Жарко до одури.

Встаешь рано утром, может в 10, может в 11, и уже весь потный. Ищешь воздух, нет воздуха, лето, черт бы его взял, лето сожрало весь воздух. С трудом удается подняться с кровати, да и какой там сон, когда и ночью такая жара. С трудом идешь по улице. Ну и куда спрашивается можно пойти летом?

В греческое кафе, принять пару банок пива, пока жара тебя окончательно не угробила. Этот грек сверххитрожопый каждый год обещает поставить кондиционер. Лето прошло — забыл обещание. Жаба душит его зимой ставить, простоит без работы заржавеет.

Жарко летом, с ума сойти как жарко, с утра доползешь до кафе Грека, свалишься на стул, из последних сил орешь:

— Ну тащи уже пиво, тащи!

Сидишь пьешь, говорить нет сил. Такая жара.

Наконец Мансур не выдержал:

— Может смотаемся за кордон, пока жара не спадет?

— Куда двинем? — говорит Сами, и вытирает пот рубашкой.

— Может заедем во Францию? Можно тормознуть в Монте Карло, сгонять партийку-другую на зеленом сукне.

— Боже упаси! — говорит Красавчик Анджель, нас же там накрыли со второй колодой…

— Да брось ты, — возражает Мансур, три года назад, кто ж это помнит?

— Сюрприз!!! Там держат специальных людей, вся их профессия — это запоминать физиономии. Сидят по углам, не двигаются, не устают, только запоминают, запоминают. С ума можно сойти, какая у этих сук память на лица.

— Ну и когда тебя вспомнили в последний раз? — спрашивает Сами.

— Полтора года назад, проездом из Рима в Марсель, когда мы навещали пацанов Жужу. По дороге Халифа предложил задержаться в Монте-Карло, метнуть банчок. Ну а почему бы и нет. Вечерком зашли в казино, не успели усесться как следует, как уже подгребает корсиканец, спрашивает:

— Месье, где ваше пальто?

— Сдал при входе, там же, где и все сдают.

— Превосходно, — говорит, — возьмите, пожалуйста, ваше пальто и отправляйтесь домой.

— Да в чем дело? — спрашиваю я их.

— Да прошлый раз ты тут немного нагадил, — отвечают.

— Да что ты говоришь? — вздыхает Сасон, — значит в Монте-Карло стремно.

— Может, Лас-Вегас? — предлагает Молико.

— Боже сохрани! — Подпрыгивает Ахион, не помнишь, как нас замели, когда мы кормили автоматы жетонами вместо монет.

— Думаешь, нас помнят?

— Если французы запомнили, то почему бы и американцам не вспомнить?

Тогда Молико предлагает:

— Поехали в Лейк Тахо, мой приятель там был, говорит, просто ураган.

— А где это Лейк Тахо?

— Америка.

— А казино там имеются?

— Лас Вегас супротив Лейк Тахо, все равно, что плотник супротив столяра.

Тогда Мансур спрашивает:

— Скажите, только правду, из наших там кто-нибудь уже был? Кто-нибудь там уже нагадил?

— Слава Богу, никого не было. Отлично, поехали В Нью-Йорк, навестим команду Профессора, там нам скажут, как до Лейк Тахо добраться.

— Клево, — соглашаются все, — только бы смыться от этого лета, пока жара нас всех не доконала.

В тот же вечер отправляются за Румыном, который продает билеты на самолет за пол-цены. Половину от половины платишь на месте, остальное на платежи. Если попался, гонит бабки обратно, — надежно как в банке.

Хочешь Нью-Йорк, рисует Нью-Йорк, скажешь Франкфурт, изобразит Франкфурт, все, что захочешь.

Добрались до Нью-Йорка, сразу берут такси до ресторана Марселя из Бат Яма.

Только вошли, Марсель выскакивает из-за стойки и попадает в объятия Мансура:

— Смотри как Бог слышит мои молитвы.

— О чем молился?

— Господи Боже, пошли сюда яффскую команду решить мои проблемы.

— Ого, неужели и в Америке есть проблемы?

— И не спрашивай, ещё какие. Сам посуди, купили магазин, вложили все до последних трусов, открыли ресторанчик, мало-помалу начинаем счищать «зеленые». Как в один прекрасный день, что мы видим: какой-то ссаный америкос открывает ресторан точно рядом с нами. И не просто ресторан: за 4 бакса заходишь внутрь и ешь сколько влезет. Не проходит и недели, у нас остается половина клиентов, еще неделя, и у нас четверть. Еще пара таких недель, и мы протянем ноги. Так стоит заплатить вам, ребята, немного "зеленых", чтобы вы уладили мне эту проблему.

— Слушай, оставь нас в покое, — говорит ему Мансур, — люди устали от лета, мы сюда не вкалывать приехали. Почему бы тебе не заказать работу у местных.

— Боже упаси! — говорит Марсель, — с ними начнешь, не знаешь, где кончишь. Каждый месяц будут приходить и говорить, что ты им должен ещё с прошлого раза. Так что сделайте одолжение, возьмите на себя это маленькое дельце.

Не поверите, но в глазах у Марселя стоят слезы. Бедняга в полном отчаянии.

Мансур только выглядит суровым, а на самом деле у него доброе сердце.

— Заметано, — говорит Марселю, — оттянемся в Лейк Таху, на обратном пути что-нибудь придумаем.

Только вернулись в Нью Йорк, Мансур говорит:

— Ялла, пошли поможем Марселю.

— Запалим? — спрашивает Сами.

— Боже упаси!

— Устоим небольшую разборку, переломаем комплект столов?

— Боже упаси!

— Да! А что тогда?

— Чисто отдохнем, похаваем.

Каждый вечер шестеро из яффской команды и шестеро одолженных по случаю Марселем отправляются в "Большое брюхо", заведение конкурентов.

12 голодных мужиков уминают как все 120.

Каждый платит 4 бакса, а съедает на 400.

Занимают столы, наворачивают горы рыбы, мяса, салатов.

На пятый день братва говорит:

— Халас[4], больше не лезет.

— Держаться банда! — командует Мансур, — последний бой он трудный самый, поможем нашему корешу Марселю. Вспомните подвиг Самсона и продолжайте жевать.

У хозяина и обслуги физиономии как на похоронах. А что он может сделать? Все совершенно законно, платят сколько надо, жрут сколько влезет.

Через шесть дней Марсель сообщает:

— Только ночь простоять, да день продержаться, ко мне уже приходили на переговоры.

На седьмой день, только заходят в ресторан, чувствуют засада, носом чуют. Обслуга, у которой вчера были физиономии, как на похоронах, сейчас ржет, как резаная.

Хозяин любезен до безобразия: "Велкам, бойс, велкам".

— Ялла, — говорит Мансур, — приступить к пожиранию, смотреть в оба, быть на стреме.

На третьем подходе к еде, Анджель замечает:

— Шухер, мы в ресторане одни, дверь на замке, никого не впускают.

— Продолжать обжираловку, — говорит Мансур, — открывать рот пошире, смотреть в оба.

После жратвы Мансур командует:

— На всякий пожарный, выходим по-двое, быть готовым к сюрпризам.

Начинают выходить. Обслуга и хозяин провожают у двери, включают дежурные улыбки, спрашивают, как еда, говорят, — большое спасибо заходите еще.

Выходит первая пара, все тихо. Вторая, опять тихо. Идут осторожно по-двое, может за вторым поворотом ждет сюрприз. Ничего. Доходят до отеля, никаких неожиданностей.

Неожиданности начались ночью. По-одному просыпается все команда. Живот болит, не то слово, с трудом успевают добежать до, я прошу прощения, туалета. До утра не могут высунуть оттуда носа.

— Какая засада, — шепчет красавчик Анджель из последних сил.

— Эти маньяки зарядили хавчик слабительным, — говорит Мансур, а сам с трудом дышит.

— Теперь ясно, на кой они закрыли заведение, — охает Мансур, — не пускали других клиентов.

— И как вдруг подобрели к нам эти суки: “Велкам Велкам”, - воет Сами из сортира.

Три дня провели в сортире, фул тайм, высовывали нос на секунду только перехватить воздуха. В одну из передышек Сасон успел добежать до телефона, перекинуться парой слов с Профессором.

— ОК, брат, — говорит профессор, — сиди себе на здоровье на толчке, мы доделаем работу.

В тот же вечер в «Большое брюхо» прибывают полторы дюжины амбалов, не бьют, Боже упаси, ничего не ломают, просто начинают закусывать.

И как закусывать! Яффская команда рядом не лежала.

Через день звонит Марсель, сияет, как жених перед свадьбой:

— Сломались мамзеры, предлагают перемирие. Может совместный бизнес, два ресторана вместе. Никогда не забуду, что вы для меня сделали, и кроме того…

— Я тебя умоляю, перезвони через пол-часика, — говорит Мансур, швыряет трубку и прыгает обратно в сортир.

В день возвращения на родину Марсель решил угостить яффскую команду. И кого он приглашает на трапезу, как не хозяина "Большого брюха", всех его официантов и поваров. А почему бы и нет? Объявили перемирие, скоро станут совладельцами, у всех приподнятое настроение.

Джо, хозяин "Большого брюха", кладет руку на плечо Мансура:

— Я вас прямо зауважал, пожрать вы не дураки. Поначалу думали, день-два и сломаетесь, потом думали еще пара дней, и вы отбросите копыта. Просто спятить, какая выносливость, но все-таки в конце мы вас здорово сделали, да?

— Сделали, не то слово, — Мансур смеется вместе с ним.

— У вас была пара тяжёлых дней, а? — веселится Джо и снова дружески хлопает Мансура по спине.

Все готовятся поднять стакан за перемирие и будущее объединенного предприятия.

— Минуточку, — останавливает их Сасон, — у меня тут есть пара заветных бутылочек из Иерусалима со старой винодельни, на которой делали вино ещё для царя Давида, как раз для такого события.

И он ходит между гостями и разливает вино. Выпивают, благословясь.

— Вандефул! Вандефул! — тащится Джо, — Вино ферст класс, сногсшибательное вино, жалко, что больше нет.

— Не волнуйся, доберемся — сразу же вышлем тебе два ящика.

Сразу после банкета яффская команда выдвигается в аэропорт, успеть на самолет домой.

На следующий день после возвращения в Яффо, все собираются в греческое кафе пропустить по стаканчику анисовой после обеда. Звонит телефон.

— Ялла, живо, — орет Грек Мансуру, — заграница, Нью-Йорк.

— Кто говорит?

— Марсель на проводе

— Ты откуда?

— Из "Большого Брюха". Я тут второй день уже, заправляю бизнесом.

— Купил?

— Какой там, — ржет Марсель, — я тут по вашей милости.

— А мы при чем?

— Да все просто, через несколько часов, после того, как вы отвалили, Джо вместе со всем составом поскакали в сортир. Никогда не видел таких прыжков. Уже два дня с лишним оттуда не выходят, кто-то же должен бизнесом управлять, пока не очухаются. А теперь скажи мне, хитрая твоя морда, как это вы устроили, что они схватили понос, а мы нет? Всем из одной бочки наливали.

— Вино царя Давида, — отвечает Мансур.

— Так и мы его пили.

— Было две бутылки, — веселится Мансур, — вы получили из бутылки в правой руке, а америкосы из той, что была в левой.

— Валла![5] Как они накололись! — радуется Марсель.

— Что поделать, репутация обязывает.