"Удивительное происшествие" - читать интересную книгу автора (Чаплина Валентина Семеновна)

Именная шапочка

В лопухах царило тягостное молчанье. Что делать? Лёвка глядел в щёлочку между досками забора.

— Если бы кто надёжный по переулку прошёл, — начал Степан.

— Какой надёжный?

— Ну, мальчишка, который не разболтает, не выдаст. Мы бы ему сами не показывались, а попросили, чтоб расписание в школе поглядел. Если надёжный, то поверит на слово, что нам это нужно.

Борис расхохотался.

— Где ты такого найдёшь, чтоб, как дурак, поверил на слово?! Да он р-раз! и на забор и накроет нас, как миленьких, с нашими головами.

— Нет, если бы надёжный, то можно, — не унимался Степан.

Но переулок был пуст. Прошёл, правда, один дядя в шляпе, может, он и был надёжный, но ведь не пошлёшь его в школу смотреть расписание.

— Есть хочется, — зашептал Борька.

— И пить, — грустно вздохнул Степан.

Но если даже как-нибудь достать еду и воду, то что с ними делать? Чем жевать? Как глотать? Где рот?

Вообще всё было очень странно и непонятно. Мальчишки прекрасно видели, слышали и разговаривали без глаз, ушей и ртов. Одна Лидка могла моргать глазами, морщить нос и мусолить соску во рту.

— Тебе благодать, — говорил ей Лёвка, — голодная не насидишься! Хочешь ешь, хочешь пей. Вон между грядок лейка, в ней вода. Пошла — попила. Наш огород — золотое дно, говорит Рыбалыч, тут целый год можно сидеть, если рот на месте.

— Уа-уа…

— Что «уа»? Ползи по-пластунски к грядке. Вырой морковку и грызи.

— Уа-а-а, у-у-а-а-а…

Даже птицы поднялись с крыши от этого крика.

— Да как она погрызёт? У неё зубов нету. Ей только молочко можно да манную кашку. А каша не растёт на твоём золотом дне. Соображать надо. Что делать будем?

— Что, что! В первую голову Лидке-калитке кашу доставать, а то она с голодухи такой вой поднимет, дом обрушится!

Лидка отвернулась.

— Слушай, Калитка, давай по-хорошему, — мирно начал Лёвка, — я даю честное пионерское, что кашу тебе достану, а ты нам всем за это — молчи. Чтоб ни гу-гу, тьфу, ни уа-уа. Согласна?

Лидка повернулась к ребятам, закивала головой. При упоминании о манной каше у неё заблестели глаза. Видно, она теперь ужасно любила противную, жидкую манную кашу в бутылочке.

— А где ты кашу достанешь?

Лёвка показал в сторону двора.

— Слышите? Тихо. Значит Алка-кричалка кашу ест. Одну бутылку ест, а другая, полная, в коляске лежит. Она кашу любит, как я футбол. В день сто бутылок может съесть.

Лёвка лёг и пополз по-пластунски. Здесь, у забора, ползти безопасно. Огород располагался по склону. Ребята были внизу, а двор наверху. Поэтому со двора их никто не мог видеть. Но вот сейчас, вот сейчас, может быть, Лёвкина голова уже видна со двора и из окна дома. А сюда, в огород, выходили как раз Рыбалычевы окна. Он первый увидит футбольный мяч и подумает, что это его собственный. Что тогда будет? Ну и дела! Ну и положение! Хуже, чем на контрольной в классе. Там хоть у соседа списать можно, если сам плаваешь, а здесь кто поможет?

Лёвка ползет всё медленней и медленней, вдруг чувствует: его за ногу кто-то дёрг. Оборачивается. Лидка-калитка, лёжа на земле, одной рукой держит его за пятку, а в другой букет из лопухов…

— Ты что? Пусти! Не твоя пятка!

— Уа, уа.

А сама показала на лопухи. Выпустила пятку и давай плести что-то из лопухов. Что плетёт? Интересно. Лёвка пригляделся — шапку! Вот чудно! Зачем? А она сплела и показывает жестами, чтобы он на свой футбольный мяч надел. Лёвку осенило, он схватил шапку и скорей к ребятам в крапиву:

— Ура! Я придумал! Знаете что? Шапка лопушиная, да? Калитка, хоть и девчонка, а тоже соображает. Глядите! — он надел шапку. — Теперь у меня со спины голова как голова, не придерёшься. Если спиной ходить, никто ничего не заметит.

Борька обрадовался, хвать зелёную шапку и на свой берет надел.

— Отдай, не тебе плели!

— Не отдам!

— Нет, отдашь, у тебя берет есть! Лопух!

— Что-о?

У Борьки фамилия Лопухов, только лопухом его редко зовут, потому что не каждый драться любит, как Лёвка. А сейчас бурьян закачался в разные стороны, забор вздрогнул, воробьи тревожно застрекотали на проводах. Берет взлетел вверх и далеко от ребят плюхнулся в крапиву.

— Лопухи не поделили! — бубнил Поплавок, разнимая дерущихся. — Калитка ещё сплетёт.

А она тут как тут. И Лёвке новую шапку протягивает. А шапка ещё лучше первой, глубже. Надел её Лёвка — и половина футбольного мяча под ней скрылась. Вот это да-а!

А Степан рассуждает:

— Спиной ходить — тренировка нужна, а то налетишь на кого-нибудь. А через дорогу как? Под машину попадёшь — не обрадуешься.

Лёвка с Борькой притихли.

— Уа, уа.

— Молчи, новорождённая, дай подумать.

А Калитка вокруг своих глазёнок пальцами круги вертит и потом пальцы за уши заводит.

— Очки! Правильно, Калиточка, сообразила!

Лёвка подпрыгнул от радости.

— Ребята! Если надеть очки, чёрные, а вот тут завязать шарфом, будто у тебя зубы болят, тогда и не спиной ходить можно.

— А как очки наденем? Их на нос надевают! А где нос?

— Это чепуха, — говорит Стёпа-поплавок. — Очки укрепим, — и вытаскивает из кармана рыболовную леску. Тащит, тащит её, а она всё не кончается, наверно, километров пять длиной. — Завяжем за дужки и вокруг мяча затянем. Не соскочат.

— А то место, где нос, можно рукой прикрывать. Идти по улице и прикрывать, как будто тебе всё время чихать хочется.

— А где шарф достанешь?

— А где очки?

— У Рыбалыча есть очки! — вспомнил Лёвка. — Чёрные! От морщин! Они у него на столе лежат, а стол у окошка. Если оно открыто, мы сейчас влезем… Я пополз глядеть.

— А у тебя… это… получилась именная шапочка, — сказал Степан, глядя на Бориса, когда Лида сплела ещё шапку.

— Как именная?

— А так. Ты же Лопухов, вот и получается, что шапочка именная.

Если бы эти слова сказал Лёвка, то от бурьяна в огороде, наверно, остались бы рожки да ножки, и больше не из чего было бы делать шапочки. А со Степаном какой интерес драться? Его раз толкнёшь, и он уже лапы кверху. Поэтому бурьян в огороде пока остался жив. Шапочками ребята обеспечены.