"Уроки любви" - читать интересную книгу автора (Крамер Элли)

1

– Я к Колину.

– Но, мисс…

Взгляд, которым Вивиана Олшот наградила несчастную секретаршу, мог заморозить Тихий океан. Достигалось это ежедневными упражнениями. Секретарша пискнула и опустилась на свое место, неожиданно ощутив слабость в коленях. Вивиана хмыкнула. Увольнять девицу не стоило, но попугать…

В самом деле, секретарша была не так уж виновата. Мало кто мог бы узнать блистательную Вивиану Олшот в разъяренной девчонке, ворвавшейся в сверкающую приемную Колина Фаррелла. Футболка и джинсовые шорты, кроссовки на босу ногу, пыльные разводы на щеках и ни грамма косметики. Результат автопробега по трассе. Автостопом. АВТОСТОПОМ!

За это ответят. Те, кому следует. А следует это именно Колину Фарреллу, потому что он управляющий, поверенный и еще Бог знает кто в империи Олшот.

Несравненная Вивиана, в свою очередь, являлась единственной наследницей империи Олшот.

– Я предупрежу мистера Фаррелла…

– Не надо. Я хочу сделать ему сюрприз. Ох, как я хочу сделать ему сюрприз!

Дверь распахнулась, стукнувшись об стол секретарши, та опять пискнула и подпрыгнула. Вивиана ворвалась в кабинет – метр шестьдесят пять ярости, золотистый хвост спутанных волос, сапфировые лазеры вместо глаз. Но Колин Фаррелл был невозмутим. Он приподнялся с места, ласково кивнул, указал на кресло – и при этом продолжал разговаривать по телефону. Вивиана заставила себя досчитать до десяти, потом вытянула из сумочки пачку сигарет и демонстративно закурила. Фаррелл не переносил табачного дыма.

Отвратительный поверенный ласково подвинул ей стерильную пепельницу и распрощался, наконец, со своим невидимым собеседником.

– Ви, дорогая, какая радость. Я бы даже сказал, неожиданная радость.

– Какого дьявола все это значит?

– Прости, я не совсем понимаю.

Вивиана смяла сигарету в пепельнице, воображая, что душит Колина Фаррелла. Она могла почти все, но этот человек был ей не по зубам. Колин Фаррелл в течение четверти века был доверенным лицом Монтегю Олшота, нефтяного короля, вел все финансовые дела семьи, а самое главное – был другом бабушки. Бабушки Марго, хотя Вивиана считала, что ей больше подошло бы имя Скарлетт 0'Хара. Когда дед умер, Марго взяла бразды правления в свои руки, да так крепко, что никто и не заметил разницы. Кое-кто даже считал, что Монти Олшот был мягче.

Да, мистер Фаррелл был Вивиане не по зубам, и от этого хорошенькая фурия злилась еще больше.

– Удовлетворю твое любопытство. Постарайся вникнуть во все сразу, потому что у меня через полчаса обед с Дикси Сеймур в «Мажестик».

– Ви, дорогая, я буду счастлив помочь, если ты мне скажешь, в чем дело, и перестанешь терзать филодендрон.

Вивиана мрачно посмотрела на ощипанный цветок, который она нервно обрывала последние полторы минуты, и сцепила руки на коленке.

– Я тебе скажу. Меня остановила полиция.

– Это бывает.

– Мне выписали штраф.

– И это тоже случается.

– Я поехала к ближайшему банкомату, а он сожрал мою карту.

– Ви, пока ничего сверхъестественного.

– О да. Когда карту у банкомата отобрали, выяснилось, что на ней нет ни гроша.

Колин по-прежнему не выказывал ни малейшего удивления.

– Я, разумеется, решила, что произошел сбой в системе, позвонила в банк и попросила подтвердить мою платежеспособность.

– Ну и?

– А они мне сообщили, что на счету у меня ноль. Ничего! Пусто! Зеро! Понимаешь теперь?

– Ви, дорогая, с высоты своего возраста могу тебе сказать почти как царь Соломон: и это бывает.

– Черта с два! Этого не может быть!

– Вивиана, ты противоречишь здравому смыслу. Во-первых, это бывало уже неоднократно.

– Нет, не бывало!

– Бывало, просто ты не обращала на это внимания. Твоя бабушка пополняла счет, только и всего. Зачем думать о том, о чем думать не стоит, верно?

Вивиана решила проигнорировать иронию, звучавшую в голосе Колина.

– Хорошо, может, пару раз такое и случалось…

– Если быть точными, семь раз. Последний – полгода назад. Ты тогда купила серебряный «феррари»…

– …Но это все равно здесь ни при чем. Со времени последнего начисления на мой депозит прошло две недели, не больше, а денег нет! Более того, этот придурок в банке забрал мои кредитные карточки! Что он себе позволяет, ничтожество! Да я на туфли потратила в прошлом году больше, чем он зарабатывает в своем вонючем банке…

– Во-первых, это ТВОЙ вонючий банк. Во-вторых, сядь. Сядь, Вивиана! Нам надо поговорить.

Вскочившая было Вивиана ошеломленно опустилась в кресло. Колин Фаррелл знал ее с младенческих лет, с его дочерьми она играла, когда была маленькой, но никогда, никогда в жизни он не разговаривал с ней в таком тоне. С ней вообще никто в таком тоне не разговаривал.

– Я села. Я спокойна. Я прошу прощения за несдержанность. Теперь объясните мне, мистер Фаррелл, что себе позволяет МОЙ банк. И некоторые его сотрудники.

– Боюсь, Вивиана, они просто добросовестно работают.

– Что?

– Да. И выполняют данные им распоряжения.

– Чьи распоряжения?

– Распоряжения Марго. Твоей бабушки.

Вивиана откинулась на спинку кресла.

– Ты хочешь сказать, что Марго приказала клерку отобрать у меня карточки?

– Боюсь, что да. Кроме того, прошло не две недели. Двенадцать недель, Вивиана. Счет действительно пуст.

– Три месяца, надо же… Как это я упустила… Ничего. Бабушка всегда решала эти проблемы. Я просто позвоню ей и…

– Боюсь, это невозможно. Ее нет в стране.

– Как это?

Колин взглянул на наследницу миллионов с легкой иронией.

– В данный момент она на яхте, яхта в море, море Эгейское, это Греция. Меня она уполномочила передать тебе, что сможет связаться с тобой не раньше, чем через три месяца.

– Через… три месяца? Я не понимаю.

– Ви, прости мне менторский тон, но ведь твоя бабушка наверняка предупреждала тебя, что ты слишком много тратишь.

– Я никогда не клянчила, если ты об этом. Она просто предлагала мне деньги до того, как они кончались.

– Ну а теперь перестала это делать, только и всего.

– Только и всего? И что теперь делать мне? Как это все называется?

– Сказать тебе? Пожалуйста. У тебя нет денег. Ты неплатежеспособна.

Вивиана рассмеялась самым противным своим смехом, потому что иначе расплакалась бы.

– Шутишь, Колин. Ценю хорошую шутку, но дело серьезное. Что же мне делать?

– Давай найдем выход.

Теперь он говорил с ней почти отеческим тоном, и это бесило еще сильнее.

Ну да, да, она тратила деньги, не думая о суммах. Она так привыкла, черт возьми. Вот уж чего в их семье всегда было навалом, так это денег. «Феррари» ерунда, гроши, вот ее новая квартира в пентхаусе, это да, это действительно дорого. Но если машина была просто игрушкой, то к своему дому Вивиана относилась очень серьезно. Она продумала до мелочей каждую деталь обстановки, она сама покупала занавески и коврики, салфетки и вазы для цветов… Это был ее настоящий дом, место, где она чувствовала себя в безопасности.

Она ни разу в жизни не чувствовала себя в безопасности, когда росла. Дом бабушки и дедушки был похож на дворец, по нему легкими тенями скользили чопорные горничные в униформе, и каждая вещь стояла на своем определенном месте, потому что так велели дизайнеры. По саду было страшно гулять – таким ровным и чистым он был. Ни холмика, ни соринки на песчаной дорожке. Такое ощущение, что даже фонтан журчал с вполне определенной громкостью.

В том доме было красиво, как в музее, и точно так же нельзя было ничего трогать.

Вивиана сглотнула тяжелый комок в горле.

– Я… должна продать дом?

– Нет.

– Но у меня же нет денег!

– Через три месяца они у тебя будут. Твой собственный депозит и твои собственные начисления.

– В сентябре?

– Точно.

– А сейчас июнь.

– Правильно.

– А больше она ничего не говорила? Слова прощания перед уходом в далекий морской поход? Напутствие непутевой внучке?

– Она сказала, что тебе вполне под силу решить все свои проблемы. Что ты из сильной семьи, что твои предки…

– Все. Достаточно. Дальше я знаю.

Вивиана испытывала сильнейшее желание завизжать и что-нибудь разбить. Семейные предания она знала наизусть. Дедушка Монти начинал во времена сухого закона, причем приехал в город с полусотней долларов в кармане. Через год у него уже было несколько тысяч, а в конце жизни его состояние оценивалось в полмиллиарда. Бабушка Марго не отставала от своего супруга. Выпускница католической школы, сбежавшая в актрисы, – для того времени это было более чем смело. Нечто вроде ухода в море с корсарами.

– Колин, скажи мне только одно. Марго меня ненавидит, да?

– Ты прекрасно знаешь, что она тебя любит.

– Тогда что?! Она хочет меня проучить?

– Думаю, дело не в этом.

– Старческое слабоумие? Склероз?

Колин Фаррелл посмотрел на наследницу миллионов с искренним негодованием. Сама мысль о слабоумии Марго Олшот была кощунством, по крайней мере, для ее верного друга и поверенного.

– Как тебе такое в голову пришло! Марго прекрасная женщина, и я не знаю более светлого ума!

– Сдаюсь. Видимо, разгадка совсем уж проста. Просто из чистой вредности ей захотелось превратить жизнь единственной внучки в кошмар.

– Она на самом деле велела сказать тебе только одно слово.

– Какое?

– Илси.

Вивиана мрачно смотрела на Фаррелла. Какое отношение ко всему этому имеет ее мать? Ее воистину непутевая, давно потерянная мамаша Илси Бекинсейл?

Война невестки со свекровью началась еще у алтаря, с переменным успехом проходила в течение двадцати лет и слегка заглохла в последние пять с небольшим лет. Последний скандал произошел пятнадцать лет назад, когда умер отец Вивианы. Умер после тяжелой и трудной болезни, приковавшей его к постели, но, к несчастью, сохранившей ему ясный рассудок до последней минуты.

Илси ни в чем не нуждалась и ни в чем себе не отказывала, жила на полную катушку, разъезжала по европейским курортам, а за ней тянулся шлейф сомнительных связей и компрометирующих знакомств. «Веселая вдова» гордилась этим своим прозвищем и плевать хотела на ярость свекрови. Она вообще на все плевать хотела, Илси Бекинсейл, в замужестве Олшот.

Беременность в свое время стала для нее неприятной неожиданностью. Илси с трудом дождалась родов, после чего вздохнула свободно, переложив бремя материнства на платных нянь, мужа и свекровь. Когда Вивиана стала достаточно взрослой, чтобы хоть что-то соображать – то есть достигла пятилетнего возраста, – она попыталась вернуть мать. В ход шли трогательные и бесхитростные письма, рисунки, мольбы по телефону, однако Илси отшучивалась и присылала дочке шикарных кукол.

Если Вивиана хотела сказку на ночь, ей достаточно было приказать, и нянька рассказывала. Нянька убирала игрушки и отправляла одежду в стирку. Нянька привозила из бутиков красивые платья. Целый штат прислуги выполнял все прихоти маленькой, озлобленной девочки, и Вивиана с детства привыкла к тому, что может купить все на свете. В бешенство ее приводила только мысль, что единственная вещь, которую она никогда и ни за какие деньги не получит, это любовь ее матери.

– Колин, это шутка? Илси сроду никому не помогала. Неужели она захочет дать мне денег?

– Не в этом дело. Полагаю, Марго хотела сказать, что жизнь Илси должна послужить тебе своего рода уроком.

– Да, только вот у Илси никаких проблем с наличными нет. Что же мне делать… Ага, знаю. Надо что-нибудь продать! Продам свой «мерседес», куплю что-нибудь дешевенькое…

– Ты не сможешь.

– Почему это?

– Марго наложила арест на твои счета, на все твои финансы. Строго говоря, машины, драгоценности и прочее являются собственностью Марго, а вовсе не твоими. О недвижимости и ценных бумагах мы даже не говорим. Это не обсуждается.

– То есть я должна помереть с голоду, обвешавшись бриллиантами?

– Ну, до голодной смерти тебе далеко, а что до денег… Ви, тебе никогда не приходило в голову, что их можно заработать?

Вивиана задумчиво крутила в пальчиках лист филодендрона.

Как ее звали, ту серую мышку, которая училась с ней в колледже? Милли? Санни? Полли? Она одевалась в секонд-хенде, ездила на раздолбанном велосипеде и подрабатывала официанткой. Их орбиты никогда в жизни не пересекались – блестящая Вивиана Олшот, за которой приезжал шофер и которая носила норковые шубки, на каждый день новый фасончик, просто не обращала внимания на бесцветную и скучную, как зубная боль, зубрилку.

Разговорились они случайно, в библиотеке. Выяснилось, что Миллисент – точно, Миллисент Тукборо! – приехала из какого-то захолустья. Мать ее была уборщицей, отец водителем, а обучение в колледже оплатили жители ее родного городка, собрав деньги по благотворительной подписке. Миллисент собиралась учиться на доктора, чтобы потом уехать обратно в свой город и работать для тех, кто так помог ей в жизни.

Да, а ведь эта серая мышка вряд ли пропала. Она была вполне самостоятельна в семнадцать лет, наверняка и сейчас у нее все в порядке.

Колин, с тревогой наблюдавший за хмурой Вивианой, откашлялся и подал голос.

– Ви, я хочу уточнить. Ни взаймы, ни в кредит ты денег не получишь,

– Я поняла.

– Но ты можешь их заработать.

– Как, по-твоему?

– У тебя высшее образование.

– Ага. История искусств. Очень практично. Самая необходимая специальность в мире.

– Ну, чему-то ты научилась за четыре года…

– Да. Я хорошо разбираюсь в греческой мифологии. Может, попроситься к Марго в экскурсоводы? Брось, Колин. Ничего я не умею. Только тратить деньги и весело проводить время.

В голосе девушки прозвучало такое отчаяние, что сердце Колина Фаррелла не выдержало.

– Ви, Марго убьет меня, если узнает, но… на ланч с Дикси хватит.

Она машинально взяла деньги и вышла, вяло кивнув Колину на прощание.

Восемьдесят долларов. Пара обедов в «Мажестик». Заправить машину. Сеанс массажа. Маникюр. Пузырек любимых духов.

Нет, дорогая. Тебе предстоит прожить на восемьдесят долларов три месяца, потому что ни на одну работу тебя не возьмут!

Что-то мешало Вивиане двигаться вперед, и она с неудовольствием подняла голову.

Оказывается, она практически упиралась в грудь незнакомца в джинсовом костюме. Незнакомец был лохмат и усат, большие пальцы были заложены за широкий ковбойский ремень, а серые глаза смотрели на Вивиану дерзко и восхищенно. Она явно произвела на незнакомца неизгладимое впечатление, потому что уступать ей дорогу он не собирался.

Какие у него здоровенные ручищи… Нет, ерунда, он не может быть ни клиентом Колина, ни новым служащим. С такими руками только в лесорубы идти. Канадские.

По спине у Вивианы внезапно пробежала дрожь. Приятная и волнующая. Слишком уж он был… мужчина.

Такой загар не заработать на пляже. Это только на ранчо, когда целый день находишься на свежем воздухе. И мускулы такие в тренажерном зале не накачать. Парень не Аполлон, если уж говорить о греческой мифологии. Скорее, Гефест. Кряжистый и высокий, очень мощный и обстоятельный. Несуетливый.

Секретарша тоже смотрела на парня во все глаза, бедная девочка. Конечно, тут чьи угодно гормоны взыграют. Вивиана задрала нос, осторожно обошла парня по кривой и выплыла из офиса. В горле щипало, глаза заволакивало слезами. Нет ничего хуже, чем попасть в дурацкое положение!


***

Она приехала в «Мажестик» с небольшим опозданием, потому что переодевалась дома и там позволила себе поплакать. Очень зря, ибо Дикси Сеймур обладала прямо-таки орлиным зрением и дотошностью старого полицейского. Худая брюнетка с синими очами (контактные линзы, цена восемьдесят баксов!), Дикси была старинной приятельницей Вивианы. Подругой ее назвать язык не поворачивался, потому что Вивиана прекрасно знала: оступись она, попади в настоящую беду – Дикси немедленно перемоет ей все косточки и продаст с потрохами. Впрочем, сейчас Дикси была кстати. Лучше, чем ничего, если можно так говорить о приятелях.

В течение четверти часа Дикси красиво хлопала ресницами, охала и вскрикивала, даже закусила безупречно накрашенные губки пару раз, а потом, когда обессиленная рассказом Вивиана мрачно припала к бокалу с коктейлем, выдохнула потрясенным шепотом:

– Ви, это же кошмар! Я бы удавилась на твоем месте. Или отравилась. Даже не представляю, как можно жить на восемьдесят баксов… хоть полчаса! То есть ты с нами не едешь? Я имею в виду, мы же собирались на Мальорку…

Вивиана застонала. Все ее друзья поедут на райский остров, будут пить шампанское и купаться в лагунах, кататься в шикарных тачках вокруг острова… А Вивиана Олшот будет… мыть посуду в какой-нибудь забегаловке!

Официант неслышно материализовался за спиной.

– Простите, мисс Олшот, вам звонят.

Она потащилась к стойке бара, ощущая себя глубоко несчастной и до смерти уставшей посудомойкой.

– Вивиана? Это Колин Фаррелл. У меня неожиданное сообщение…

– Что еще? Марго догадалась, что ты дал мне денег, и ты хочешь их забрать?

– Слушай меня, юная Вивиана!

В течение нескольких минут юная Вивиана ошеломленно выслушивала то, что говорил ей Колин, а потом осторожно поинтересовалась:

– Это ты так шутишь, что ли? Или это еще один дьявольский план Марго?

Через некоторое время Дикси забеспокоилась и отправилась на поиски подруги. Вивиану она обнаружила все там же, у стойки. Девушка смотрела на телефонную трубку, которую сжимала в руках, и сильно вздрогнула, когда Дикси тронула ее за плечо.

– Господи! Я должна ехать, Дикси. Мне позвонил Колин Фаррелл. Либо он сошел с ума, либо я помешалась от горя.

– Плохие новости?

– Скорее, хорошие, если иметь в виду мою ситуацию. Он нашел мне работу.

– Так быстро? Вот душечка! И что ты будешь делать?

– Если все это не бред сумасшедшего… Сегодня в офисе я наткнулась на гориллу в джинсовом костюме. Сейчас Колин сообщил мне, что горилла выиграла в лотерею бешеные деньги и хочет, чтобы ее научили вести себя за столом, пользоваться носовыми платками и все прочее…

– Много выиграла?

– Кто?

– Горилла.

– Ах, этот… Колин сказал, пятьдесят миллионов.

Теперь окаменела Дикси Сеймур. Вивиана этого даже не заметила. Она сердито вернула трубку на рычажки и пробурчала:

– Ерунда какая-то. Из него Элиза Дулитл, как из меня… профессор Хиггинс!

– Клево! Потрясно! Офигительно! А главное – прикольно!

– Дикси, я терпеть не могу этих новоявленных Рокфеллеров! Он хочет стать настоящим джентльменом! Да этому же нельзя научиться за неделю!

– Ви, он же будет платить, так какая разница…

– Большая! Я не фея-крестная, а он не Золушка. Трох-тибидох – и ты джентльмен. Танцуешь менуэт, шпаришь по-французски и знаешь, зачем в ресторане слева от тарелки номер семь кладут нож номер пять.

– Ну, положим, по-французски из наших никто не говорит…

– А он хочет!

– Ви, я знаю, почему ты злишься. Это все фортуна. Ты в один миг стала бедной, а он в это время нежданно-негаданно огреб джек-пот. Кстати, я не ослышалась? Пятьдесят миллионов?

Вивиана мрачно посмотрела на подругу.

– Не ослышалась. Это и есть самое противное. Ладно. Поеду к Колину. Нам, пролетариям, выбирать не приходится.