"Гуси-лебеди" - читать интересную книгу автора (Воронкова Любовь Федоровна)11. Пироги с морковьюЦветы сказали правду: к вечеру зашумел проливной дождь. Дождик шёл всю ночь, и утро наступило пасмурное. Сено разваливать было нельзя. Тётка Анна была рада отдохнуть от покоса. Она стряпала, месила тесто, прибиралась в избе и так чистила и скребла, будто год не была дома. Гришутка сидел на лавке, ждал, когда поспеют пироги. – А царство-государство знаешь как называется? – неожиданно спросил он у матери. Тётка Анна удивилась: – Какое царство? – А такое. Знаешь как? Зелёные Горки. Мы с Аниской ходили смотреть. Тётка Анна поглядела на Аниску: – Ты что ж – заскучала, что ли? Аниска покраснела, опустила голову. – Скоро соскучилась, – недовольно сказала тётка Анна. – Эва какую даль парня по жаре таскала! Наступило молчание. Только горшки и кринки побрякивали в руках тётки Анны. – Дождик на улице-то… – наконец пробормотала Аниска. – Ну, а что из этого? – Покосу-то нету… – Домой, что ли, сбегать хочется? Ну что ж, иди. Вот возьми пирог да ступай. Но смотри, завтра обратно! Аниска торопливо повязала платок. Тётка Анна достала из печки пироги, выбрала один с пригаринкой и положила на стол. – На вот. Только и глядит, как бы домой… И куда идёт, когда дождик вот-вот опять брызнет! Аниска взяла пирог. Но уходить медлила. Она глядела в окно, как бы стараясь понять – брызнет сейчас дождь или нет? Тётка Анна вышла зачем-то в чулан. Тут Аниска бросилась к противню, схватила ещё два пирога и сунула их под фартук. – Прощайте, – крикнула она с крыльца, – я пошла! Гришутка высунулся в окно: – Ты куда? Аниска махнула рукой: – В Зелёные Горки! – И я! – завизжал и завопил Гришутка. – И я с тобой! И я хочу! Но Аниска, шлёпая пятками по сырой тропинке, уже мчалась усадьбами. Аниске хотелось превратиться в жеребёнка, тогда бы она эти пять километров проскакала вприпрыжку и ни разу не отдохнула бы. Или сделаться бы птицей – это ещё лучше! Прямо над лесами, над полями, над оврагами… Бросили же гуси-лебеди девушке по пёрышку, и вот сделалась же она птицей! Аниска посмотрела на небо. Ни одной птицы не было видно под светло-серыми облаками, даже певучий жаворонок спрятался куда-то, испугался дождя. Идти было неспособно, ноги скользили по сырым тропинкам. Спускаясь с бугра за рощей, Аниска два раза упала, а потом замывала платье в ручье. Воздух был влажный и тёплый, от земли поднимался пар, сквозь облака мягко просеивалось солнце, над сладкоцветущим клевером гудели шмели… Озарённый, счастливый день раскрывался перед Аниской. Чем ближе к Зелёным Горкам, тем приветливей становилась дорога. Вот и река с узкими и шаткими лавами. Здесь под лавами они купаются в жару. А вон там уже видны капустные огороды, которые они пололи… Как давно это было! Аниска торопливо поднялась сквозь кусты на горку – вот и деревня! Мать встретила её немножко удивлённо. – Ты что? Разве там покос кончился? – Нет, – сказала Аниска, – только ведь дождик же… А завтра обратно пойду. Вот тётка Анна пирог дала. – Только один? – спросила Лиза. Аниска не ответила. – Ох, глупая, – улыбнулась мать, – неужели без дому и недели прожить нельзя? Ну садись, поешь. – А потом Никольку бери… – добавила Лиза. У Лизы моментально создался план – сейчас она сдаст Никольку, а сама к Верке, а с Веркой за ягодами… Но, оглянувшись через минуту, Лиза увидела, что Аниски уже нет в избе. Аниска и Светлана сидели на крыльце у Тумановых. Светлана неожиданно для самой себя обрадовалась Аниске. Она не скучала об Аниске, но всё же ей чего-то не хватало в эти дни. Особенно на работе. Танюшка прямо засмеяла её – то она грабли не так держит, то подгребает не чисто… А Катя тоже: «Что, некому за тебя поработать?» Ехидная такая! – Ты не уходи больше, – сказала Светлана. Но Аниска покачала опущенной головой: – Мать велит. А то тётка Анна рассердится… – Как хорошо – кругом пасмурно! – улыбнулась Светлана, поглядев на небо. – Может, и завтра покосу не будет. Только за ягодами сыро… – Скоро малина поспеет, – сказала Аниска, – вот я тебя поведу… Ведро набрать можно! – Ведро?! Светлана с радости даже обняла Аниску. Аниска, улыбаясь, развернула свой фартук. – А я тебе гостинца принесла! И подала ей два толстых ржаных пирога. – Ой, куда мне столько? – засмеялась Светлана. – Да они же чёрные!.. Аниска омрачилась: – А они всё-таки ничего. Они с морковью. Ты попробуй! Светлана попробовала и сморщила свой защипнутый носик. – Так себе… Ну-ка, а другой такой же? У калитки неожиданно появилась Лиза. Она своими острыми мышиными глазками увидела пироги – один на коленях у Аниски, другой у Светланы в руках. – Ага, – крикнула она, – а сказала, что тётка Анна один прислала! Ага! Скажу мамке! Тётка Анна три прислала! – А вот и нет, – покраснев, ответила Аниска, – тётка Анна один дала! – А эти два откуда же? Не тётка Анна дала? Нет? – Нет. – А кто же? – Никто. – Значит, сама взяла, да? Аниска замолчала и покраснела ещё больше. – Утащила, значит? Аниска испуганно взглянула на Светлану. Светлана опустила руку с пирогом и перестала жевать. – Эх, ты, и не стыдно! – сказала Лиза. – Вот Косуля! Сейчас пойду скажу мамке, что пироги таскаешь! И убежала. Светлана обиженно поджала губы. – Что ж ты мне… какие пироги приносишь? На вот, возьми, пожалуйста. Она положила пирог Аниске на колени и встала. Во двор вошла Катя. – Аниска пришла? Больше не уйдёшь? Аниска не ответила и не подняла глаз. Катя поглядела на одну, поглядела на другую. – Поругались, да? Всё, как петухи. – Ничего не поругались, – оттопырив маленькие губы, ответила Светлана, – а просто я с ней больше не вожусь… – А почему же? – А потому же. Сами потом скажете, что я с жульницей вожусь. – Аниска, – сказала Катя, – а ты разве жульница? – Да, – сказала Аниска и ещё ниже опустила голову. Катя удивлённо посмотрела на неё: – Как это? – А так, – подхватила Светлана, – у тётки пироги утащила. Катя немножко помедлила, подумала. И вдруг рассердилась и всё её ленивое спокойствие исчезло. – Она же для тебя принесла! А если бы не ты, то и не взяла бы их никогда! А уж ты скорей «жульница»! Тоже слово какое нашла! Да я бы на Анискином месте и водиться-то с тобой ни одного дня не стала бы, даже ни одной минуточки! Катя круто повернулась и пошла прочь. Светлана вскочила и побежала за ней – она вовсе не хотела ссориться с Катей. Аниска глядела им вслед, не трогаясь с места. Возле пруда, в большой тёплой луже Танюшка, Верка и белобрысый Прошка делали мельницу. Катя и Светлана вошли в лужу. Танюшка и Верка поднялись им навстречу. И Прошка присунулся. Стоят всей кучкой, говорят что-то и поглядывают в Анискину сторону. Аниска медленно завернула в фартук пироги с морковью, встала и, не оглядываясь, пошла домой. Ей хотелось спрятаться где-нибудь на задворках, лечь, закрыть глаза и забыть всё так, чтоб совсем отняло память. Мать увидела её в окно. – Что это Лиза про пироги говорит? – закричала было она. Но поглядела в туманные Анискины глаза и сразу сбавила голос. – Ты что? Ай, заболела? Ступай-ка на печку, прогрейся хорошенько! Аниска молча положила на лавку надкусанные пироги и залезла на печку. Она долго смотрела в потолок. Мать расспрашивала про тётку Анну, про Гришутку, про харчи. Аниска отвечала односложно, думая о своём. Потом вдруг заплакала. – Ты о чём? – встревожилась мать. – Тётка Анна обижает, что ли? – Нет. – А чего ж тогда? – Я ведь не украла пироги-то… Я взяла просто – их ведь там было много… – Ах, вон что! Ну, а зачем взяла-то, разве тебе их не дали? – Нужно мне было. – Попросить надо. Кто ж так-то берёт? Разве можно? – Да она не дала бы. – А может, и дала бы. А раз не дала – самой брать нельзя! Хоть бы и не для себя… Аниска, наклонясь с печки, поглядела на мать: – Мамка… А тебе кто сказал, что я не для себя? – Ну, кто сказал – сама вижу. Подружке небось принесла. А ей-то наши пироги не больно нужны! Глупая ты у меня, Аниска! Трудно тебе будет на свете жить. Э-эх! Сердце у тебя всё наружу – кто захочет, тот и поранит. – И тут же прервала себя: – Ну, не в этом дело. Нужны или не нужны ей пироги, а без спросу брать ничего нельзя. Придёшь к тётке Анне – скажи, что взяла. А ругаться будет – ну что ж, терпи. За дело. Вперёд умнее будешь. Скажи непременно, слышишь? Аниска ответила со вздохом: – Скажу. Теплота приятно размаривала и нежила. Но лишь только Аниска начинала дремать – воспоминание о том, что случилось, как булавкой кололо в сердце. И она снова открывала глаза. «Жульница!» |
|
|