"Сны призрака" - читать интересную книгу автора (Якименко Константин)VМэри Уинслоу чувствовала себя ужасно уставшей. Еще бы: за последние трое суток она спала всего несколько часов. Но удивительное дело: если совсем недавно все разваливалось на глазах, то сейчас как будто новые силы наполняли ее и помогали держаться. Она ощущала в себе эти силы с того момента, когда Чжу связался с ней и сказал, что здание в Кантровске выстояло и, скорее всего, ему уже ничего не грозит. Итак, кем бы ни был Кейвон Хаймс, чьи бы интересы ни преследовал — он просчитался. Скорее всего, просчитается и Хейгорн с «Призраком». Хотя, вполне возможно, благодаря кое-чьей глупости в его руках уже оказался ключ. Но — только — «Голубь» вышел на орбиту, — сообщил Патрик. По изображениям с многочисленных экранов Мэри и сама догадалась об этом. — Сколько до точки назначения? — спросила она. — Пять минут сорок секунд. Девушка сверилась с показаниями у себя и удовлетворенно кивнула. Ей доставляло странное удовольствие постоянно проверять Патрика — она будто ждала, что рано или поздно он ошибется или что-нибудь перепутает. До сих пор у нее не было причин сомневаться в его способностях как специалиста, иначе Мэри не доверила бы ему «Мозговой штурм». Что же касается остального, то Хиеши раздражал ее, и больше всего раздражало то, как он настойчиво пытается залезть к ней в койку. Сама, впрочем, виновата: не надо было фамильярничать с ним с самого начала. Конечно, если бы он что-нибудь напортачил, Уинслоу почувствовала бы полное право отстранить и наказать его. Однако Патрик старался, лез из кожи вон и повода не давал. Хотя отмечала для себя Мэри, если такой повод возникнет, лучше бы он оказался связан с чем-то другим а не с ее главным проектом. — Достигнута точка назначения. Последовательность запуска ТР-14 инициирована. — Сейчас сообщение пришло от автоматики. Несмотря на то что вся база проекта была спешным порядком перенесена в Токио, президент не отступила от первоначального плана, который предполагал замену Байкальского телеспутника ТГ-14 на модифицированный ТР. Вся модификация сводилась к тому, что в ретранслятор был встроен образец — получившаяся в результате деталь была известна под кодовым сокращением ТК. О том, каким образом образец попал ей в руки, Мэри вспоминать не любила. Тем временем спутник отделился от корабля и, корректируя скорость, стал выходить на геостационарную орбиту. «Голубь» менял траекторию — он должен был подхватить старый спутник, как только произойдет переключение трансляции. С этим никаких сложностей не должно быть — не зря ТР сделали полной копией ТГ. Если выключить старый и одновременно включить новый, все телестанции перестроятся на него автоматически — поймают его под тем же заводским идентификатором. Точно так же перестроятся и принимающие антенны: самое большее, что могут заметить зрители, — это исчезновение картинки на десятые доли секунды. Будто черная пелена на миг заслонит от них изображение, и все. — ТР на позиции, — сказал Патрик. — Ты чувствуешь это, Мэри? — Координаты совпадают с расчетными? — Она не позволила ему расслабиться. — С допуском в три метра — это в допустимых пределах. — Отлично. Что аппаратура? — Все стабильно. Системы исправны и готовы к работе, лучше не бывает. Можно переключать? Мэри прикипела взглядом к экрану. Скользнула мимо спутника — дальше, в черноту космоса, к звездам, среди которых далеко-далеко отсюда медленно плыла серебристая громадина, известная как «Призрак». Ведь именно сейчас я это и сделаю, подумала девушка. Тот качественный скачок, о котором давно рассуждаю. Впрочем, нет, не прямо сейчас — ведь само по себе переключение трансляции еще ничего не значит. А вот когда активирую ТК… Но дело, в общем, не только и не столько в скачке. Важнее другое: когда я это сделаю, обратного хода не будет. Бедный Михаил Квалин: он думал, что я играю в детские игры. Нет, герой, это уже не игра — это война. Победитель получит все, а проигравших вынесут вперед ногами. — О чем задумалась? — спросил Патрик. — Давай включай. На одном из многочисленных экранов координаторской шла телепередача через антенну, настроенную на Байкальский спутник. Что там показывали, Мэри не интересовало — она только хотела не пропустить переключение. И вот прошло несколько секунд, когда голик на ничтожный миг пропал и тут же вернулся. Свершилось! — Ты подтверждаешь? — спросила президент Патрика. — Трансляция идет через ТР? — Четко через ТР! Старый спутник отключен, сейчас его уберут… Все отлично, Мэри, просто отлично! — Подожди. Теперь осталось самое главное. — Ну да, образец. Все, как мы решили? Или у тебя появились новые идеи? — Зачем переигрывать? «Старвинд», как я и хотела. — Тогда я отправляю код? — Патрик, ну разумеется! Спутник принял цифровую последовательность. Теперь, как только начнется нужная передача, ТК заработает автоматически и выключится сразу, когда она закончится. Мэри пока не строила больших планов — для начала она хотела только испытать образец. Если испытание пройдет успешно — что, кстати, можно выяснить уже сегодня вечером по данным продаж из торговых центров, — тогда ТК можно настроить так, чтобы он подхватывал любые трансляции от «Интергалактик». Но делать этого Мэри пока не станет, она ведь не хочет себе лишних проблем. Зато когда в ее распоряжении окажется « Призрак »… — Готово, — сказал Патрик. — По-моему, такой успех надо отметить — как думаешь? Когда же он от меня отвяжется, подумала девушка и неожиданно ответила: — А почему бы и нет? — Я прошвырнусь по магазинам! — крикнула Таня и вихрем вылетела из квартиры. Поход по магазинам был для нее ритуалом: посмотреть, потрогать, примерить, обсудить с подругами, выбрать, а потом, заказав доставку, вернуться домой. Муж Петр никогда этого не понимал — он считал, что куда проще и удобнее пользоваться каталогами. Но сейчас он лишь флегматично проводил жену взглядом. В мыслях Скамейкин был определенно не здесь. Когда люди Кантровска прощались на кладбище со своим героем, разведчик, понятное дело, тоже был там. Обменялся несколькими скупыми фразами с Сундуковым — тот держался подчеркнуто вежливо, помня, что Миша с Петькой были лучшими друзьями. Оба старательно изображали скорбные мины, и, кажется, окружающие ничего не заподозрили. Дружба, конечно, дружбой — да что там: Петр, как и Михаил, был единственным ребенком в семье, так что они стали друг другу настоящими братьями. Но, если по-честному, то, что делал сейчас Квалин, Скамейкину совсем не нравилось. А особенно не нравилось то, как он это делал. Михаил заявился к Петру поздно вечером и, в своем стиле, без всяких предисловий и объяснений, сказал, что ему срочно нужен маризянский прикид с хорошим прикрытием. На вопрос, почему он не может организовать это сам, ответ был лаконичный: я, вообще-то, погиб. И учти: для Сундука тоже. Потом был долгий разговор: да, Петька готов помочь и поможет, но, черт возьми, хотел бы хоть приблизительно знать, в какую историю Миша впутался на этот раз. Тот сначала отнекивался — мол, меньше знаешь, лучше спишь, — на что Скамейкин заметил: нормально спать мне все равно не светит, но если ты впутываешь меня в преступление галактического масштаба, то я хочу знать, за что потом придется доживать век невозвращенцем. Так они немного поспорили, и в конце концов Квалин сдался. Главным мотивом в его рассказе было: он должен попасть на «Призрак». «Ты же только два дня назад сказал, что с „Призраком" все! — удивлялся Скамейкин. — Что теперь, когда это стало политикой, тебе хоть миллион заплати, ты туда не полезешь! На Эалью вроде лететь собирался…» Михаил сказал, что ситуация сложная. Сейчас уже не важно, политика или не политика. Просто так отстраниться не получится: кое-кто всерьез хочет пустить его в расход и один раз уже чуть было это не сделал. Мало того: прикрылись кумбиэнцами, да только и дураку понятно, что «Хейгорн» тут ни при чем. Но в том-то и дело: если что-то понятно даже дураку — это еще не значит, что то же самое будет понятно галактической полиции. Для Квалина, откровенно говоря, нет большой разницы, кто именно продырявит его из лучемета. Вот только ситуация складывается так, что от своих подобной подлости можно ожидать скорее, чем от чужаков. Так-то оно так, и тем не менее из этого еще не следовало, что нужно бросать все и отправляться на «Призрак». Квалин согласился: формально не следует, но дело в том, что теперь он знает о «Призраке» немножко побольше, а кое-кто, по-видимому, и намного больше. И, похоже, речь идет не только о сверхмощном источнике энергии. И, если хочешь выяснить остальное, есть лишь один способ — побывать там. А это можно сделать, только договорившись с Хейгорном. «Ага, — сказал Скамейкин, — так он тебя туда и пустит. Догонит — и еще раз пустит!» «Пустит. Во-первых, я приду к нему как маризянский подданный, а это совсем другой разговор. Во-вторых… Петька, извини, но про „во-вторых" я лучше промолчу. Для твоей же безопасности». Вроде бы получалось логично, но все равно что-то не складывалось. То есть складывалось все, кроме одного: откуда у Квалина резко появился такой интерес к «Призраку»? Да, верно: эта энергетическая банка имеет огромное значение, нельзя отдавать ее в полное распоряжение кумбиэнцев, и так далее. Но какого лешего, спрашивается, решать эти проблемы в одиночку? Почему не подключить управление? Что, Миша, опять геройствовать потянуло? Старая слава надоела, хочется новой? На это Квалин даже обиделся. Мол, совсем не в славе дело. Просто если тайну рассказать хотя бы одному человеку, то она уже никакая не тайна, а если нескольким — это все равно что всему миру. Нельзя забывать, что Сундуков сейчас под колпаком у департамента, а Мэри Уинслоу кое с кем из верхушки декаэна определенно на короткой ноге… а с ними шутки плохи, пусть ты даже национальный герой. Так что лучше пока действовать самому, а с управлением связаться уже потом, когда будут результаты. — А почему не сделать наоборот? — предпринял Скамейкин последнюю попытку. — Поднять как можно больше шума, чтобы каждая собака знала, что Михаил Квалин летит на Кумбиэн с официальным визитом. Тогда вряд ли кто-то посмеет тебя тронуть! — Еще как посмеют! Меня самого — нет, а весь корабль со мной и прочими пассажирами — запросто. И хрен потом кто докопается, из-за чего он рванул. — Думаешь, они на это пойдут? — спросил Петр. — Пойдут, Петька, и не сомневайся, — грустно сказал Михаил, и больше Скамейкин спорить не стал. Он организовал Квалину коррекцию внешности. Потом связался со знакомым маризянином, и тот пообещал обеспечить базу. Теперь если бы кто-то поинтересовался, в самом ли деле существует такая фирма «Флиммеркед» и чем она занимается, ему тут же предоставили бы соответствующие документы. Петр просил Михаила в случае чего держать связь с ним, и если понадобится помощь, то не стесняться. На это Квалин ответил, что он, конечно, с радостью. Но если окажется, что обращение за помощью может обернуться международным скандалом, то лучше он как-нибудь обойдется. И уже потом, когда Квалин отбыл с Земли в обличье Алехана Ремпальдса, Скамейкин явился к командующему. Когда он объяснил, что герой войны вроде как погиб, хотя на самом деле собирается на «Призрак», Большой Сундук пришел в бешенство. Как только вернется — вышвырну к собакам и не посмотрю ни на какие регалии! А то ему, похоже, захотелось стать героем еще одной войны, которую сам же и начнет, — так вот, пусть и не надеется! Потом Сундуков все же успокоился и спросил, почему Скамейкин не доложил ему сразу, пока Квалин был еще здесь. Петр ответил честно: Михаил хотел, чтобы он вообще никому ничего не рассказывал. — Ну и почему ты все-таки мне рассказал? — спросил мудрый Сундуков. — А потому что он чего-то недоговаривает. И мне это не нравится. Объяснить не могу, но жопой чую. Командующий задумался на минуту, а потом вынес вердикт: хорошо, пусть будет по его. Официально он помер — вот и устроим похороны, как полагается. Про маризянина на Кумбиэне знать не знаем и ведать не ведаем. Если он там чего-то натворит, то мы ни при чем, а если чего полезное сделает — попробуем вытащить, а потом устроим допрос по всей форме. Главное, Петька, если он с тобой свяжется, постарайся выяснить как можно больше о том, что он затеял. Ну, а там уж как получится… Проблема была именно в том, что Скамейкин не мог толком понять, что ему не нравится. Да, Квалин не стал говорить, что он знает о «Призраке» и почему ему легко будет договориться с Хейгорном, но это Петр как раз принял спокойно. Однако он чувствовал: есть что-то еще. Что-то такое, что Михаил сам не до конца понимает… или будто смущается, стыдится. Хотя Петьке ли не знать: стыд и Квалин — вещи несовместимые. Скамейкин помнил его смущенным лишь однажды — в делах сердечных с этой его Лилькой, на «Десятой» еще. Они с Володей тогда не могли понять, что с ним случилось, куда подевалось его всегдашнее презрительное высокомерие. И не то чтобы девчонка такая уж особенная была… Стреляла хорошо, это да, а так — в толпе увидишь и тут же забудешь. Но ведь бегал за ней, как собачка, только что не лаял. Потом «розовые» накрыли ее с отрядом на Кунисе, всех выжгли подчистую — и любовь скончалась, едва начавшись. Лишь сам Квалин и знает, чего ему стоило пережить это и не возненавидеть маризян на всю оставшуюся жизнь. К нему будто бы вернулось его обычное спокойствие и практичность — разве что стал еще более жестким и себе на уме. Такие дела, Да… Ну, так то любовь, а это здоровенная жестянка в космосе. Чего тут стесняться? Ведь не замахивается же Миша, в самом деле, на галактическое могущество? Глупость какая-то… Так или иначе, сейчас Квалин находился на далеком Кумбиэне, связи с ним у Скамейкина не было, и разведчик не находил себе места. Вот и Танька ушла — так можно было хоть покричать друг на друга, перевести мысли в другое русло и, глядишь, успокоиться. Впрочем, она в последние дни тихая — Думает ведь, что Михаил в самом деле погиб, а что он значил для Петра, Таня знает хорошо. По тиви, как нарочно, куда ни переключи, шла всякая ерунда. Сейчас как раз рассказывали, что «братья» и «сестры» снова в моде. Это когда парень с девушкой шли в салон, стриглись коротко или делали завивку и макияж; потом надевали одинаковые строгие костюмы или нарядные платья и изображали двойняшек. Большинству такого развлечения хватало на день-другой, но некоторые увлекались и могли даже махнуть таким макаром куда-нибудь в путешествие. Это веяние пришло с Эальи — там оно издавна было в традициях: даже в законах закреплено, что, стремясь стать похожим на кого-то, ты выказываешь ему безграничную преданность. Когда Петька познакомился с Танькой, эта мода была в самом разгаре, и подобные пары встречались на каждом шагу. На выпускном, накануне отправки в Центр подготовки, она предложила ему стать «сестричкой» просто потому, что никого другого не нашла. А он согласился просто потому, что ему было все равно и он не видел причин отказать симпатичной девушке. Позже, после свадьбы, Скамейкин всячески стеснялся этого обстоятельства и не любил вспоминать о нем. Таня, напротив, с удовольствием припоминала при каждой возможности и это стало первым разногласием между ними. Вторым оказалось то же, что и у большинства орлов: он улетал черт-те куда неизвестно на сколько и бросал ее одну. Каждое возвращение Петра из экспедиции начиналось с выяснения отношений по полной программе — с громкими криками, битьем посуды и метанием друг в друга тяжелых предметов. Заканчивалось же обычно тем, что супруги оказывались в одной постели и любили друг друга яростно, как изголодавшиеся львы. На следующий день они просыпались, когда солнце начинало клониться к закату, — уставшие и до безумия счастливые. Потом шел период более-менее ровной жизни — то есть посуду не били, а ограничивались только словами. Полное спокойствие не наступало никогда: либо ругань и ссоры, либо жаркие любовные страсти. Скамейкина это утомляло — он как-то шутил, что ходит в разведку отдохнуть от дома, а не наоборот. Пару раз даже подумывал порвать с Танькой, но не особенно всерьез — слишком уж привык к ней, да и к бурной жизни, если по-честному, тоже. В мультивизоре фоном пошла реклама. Жена давно говорила, что пора взять тариф с возможностью отключения, но муж считал это напрасной тратой денег — по этому поводу они уже несколько раз устраивали разборки. Разведчик, обученный переключать внимание, мог отвлечься от навязчивого фона и не замечать его, Таня же предпочла бы лучше заплатить, зато получить полный комфорт. Впрочем — опять-таки, как разведчик, — боковым зрением Скамейкин фиксировал даже то, что проходило мимо сознания. И сейчас что-то, замеченное мимоходом, побудило его приглядеться к рекламе внимательнее. Это был свежий ролик «Старвинда» — Петр уже видал его разок. Вначале показывали неудачника, который отчаянно, но вполне безуспешно пытался разогнаться на старой машине; мимо него проносился лихой гонщик. Потом парень пересаживался на новый элер от «Интергалактик», круто рвал с места, и ошеломленный гонщик оставался позади. — Вечно куда-нибудь опаздываете? — спрашивал голос за кадром. — Или просто любите скорость? «Люблю ли я скорость?» — неожиданно спросил сам себя Скамейкин. О да! Он вдруг ощутил себя на месте парня, несущегося на машине с открытым верхом навстречу ветру, и ощущение ему понравилось. Сама форма устремленного вперед элера, казалось, кричала о невозможности устоять на месте. На носу его величественно красовалась «интеровская» звезда. Машина опустилась к реке и некоторое время неслась, рассекая воду и поднимая волны. Люди с берега засматривались на нее, парень-водитель выглядел абсолютно счастливым. — Хотите, чтобы вам были подвластны все стихии? «Старвинд» — вот то, что вам нужно! Элер опустился на берегу, и в объятия парня кинулась не менее счастливая девушка — голик заканчивался кадром, где они сидели в машине в обнимку. — Суперскорость на все случаи жизни от «Интергалактик »! «Вот бы и нам с Танькой так!» — подумал Петр. Впечатление было такое, будто он посмотрел целый фильм, хотя клип длился не больше полминуты. На канале в это время и правда начался фильм — что-то на тему начала колонизации. Скамейкин космическое кино по большей части терпеть не мог — глаз сам цеплялся за несуразности, не имеющие ничего общего с жизнью, и это сводило на нет все удовольствие. Правда, сейчас обещали не «социальный заказ», а «все как на самом деле», но Петр к таким анонсам относился скептически. И все-таки он начал смотреть, потому что делать было особенно нечего — в управлении его ждали только завтра, сегодня он мог отдыхать. Однако сосредоточиться на происходящем на экране никак не получалось. А ведь моему «Кальмеру» уже почти пять лет, подумалось само собой. Он, конечно, еще ничего так, но, если по-честному, пора менять. И лучше менять, пока он в порядке — тогда и продать можно нормально, а то если будет битый и помятый, так только на свалку. Опять же, если одну «интеровскую» на другую — должна быть скидка… События в фильме развивались своим чередом, но Скамейкина они уже не интересовали. Сколько у меня денег? — думал он. Как минимум, несколько тысчонок должно быть — я же копил на «хозяюшку». Ничего — с «хозяюшкой» можно и подождать. Это вообще была Танькина идея, а не моя. Мне машина нужна! Танька, правда, ругаться потом будет… ну, так что — в первый раз, что ли? Поругается и успокоится, не привыкать. «Старвинд» мне нужен — что, непонятно? Чтоб скорость и чтоб по воде, как по воздуху. А то что- «Кальмер». «Кальмером» сейчас уже никого не удивишь. Скамейкин открыл сейф, где лежали разные карточки. Он сгреб их в кучу, подошел к компу, стал смотреть, подсчитывать, переводить на ид. Попутно запросил ближайший элецентр — узнал цену. Вроде получалось, что денег должно хватить — буквально впритык, останется всего ничего, но все же. По идее, он мог заказать, чтобы машину пригнали прямо к нему домой, но в этом Петру виделось что-то неправильное. Нет, он сядет в «Старвинд» и полетит домой сам, откинув верх и подставив лицо ветру — звездному ветру! Схватив ид, Скамейкин поднялся — да нет, взбежал! — на крышу, вскочил в «Кальмер» и понесся к торговому центру. Когда он приземлился, то заметил, что вокруг необычно много людей. Петр перехватил ближайшего продавца и тут же осведомился у него насчет «Старвинда». — Прямо помешательство сегодня какое-то с этим «Старвиндом»! — заметил тот не раздраженно, а, скорее, восхищенно. — Подождите минутку, сейчас узнаю. Скоро он прибежал и радостно сообщил, что Скамейкину повезло — осталась последняя машина, остальные уже разобрали. У Петра отлегло от сердца. Он сказал, что хотел бы взять ее взамен «Кальмера». Продавец заметил, что тогда ему придется подождать — они должны протестировать его машину и выяснить ее состояние, от этого будет зависеть цена. Ждать разведчику совсем не хотелось. Он заверил, что состояние отличное, несмотря на несколько лет службы. — Я в этом не сомневаюсь, — сказал торговец, — но надо удостовериться, уж извините. Давайте я проведу вас к вашей покупке, вы пока ее посмотрите. Последнее предложение несколько успокоило. Продавец отвел Скамейкина на площадку за зданием, где элеры стояли рядами. «Старвиндов» там было несколько, но, очевидно, все они уже нашли покупателей. Петру указали на крайний: — Вот этот — ваш. Правда, отличная машина? — Не то слово! — воскликнул Скамейкин. Когда он увидел серебристое творение конструкторов «Интергалактик» перед собой, оно показалось во много раз лучше, чем по мультивизору. — Движок пока заблокирован, а так — садитесь, посмотрите, — сказал продавец и ушел, оставив Петра наедине с его приобретением. Разведчик быстро удостоверился, что внутри все оборудовано как положено, но, если по-честному, его это мало интересовало. Он с нетерпением ждал, когда сможет отъехать, набрать высоту, подняться над городом, вдохнуть свежий воздух полной грудью… Торговец не возвращался долго, почти час, и Скамейкин все это время не выходил из-за пульта, словно боялся, что машину у него перехватит другой, более обеспеченный клиент. Черт возьми, да он вообще не стал бы связываться с обменом — просто купил бы «Старвинд», а «Кальмер» сплавил уже как-нибудь потом. Но на чистую покупку денег не хватало — это были реалии, с которыми Петр ничего не мог поделать. Но вот наконец работник элецентра появился и сказал, что «Кальмер» им подходит. Он назвал цену, и Скамейкин удовлетворенно отметил, что примерно на столько он и рассчитывал — хватит на покупку и должна еще остаться какая-то мелочь. Они оформили документы — Петр даже ничего не читал: молча поставил подпись где надо. Потом забрал из «Кальмера» все свои вещи и тут же разместил их в новом «Старвинде». Продавец посоветовал сразу испробовать все режимы: если вдруг что-то окажется не в порядке, ему немедленно заменят элер на исправный. Скамейкин слушал вполуха — мысленно он был уже высоко в небе. И долгожданный момент настал. Закончив с формальностями и разблокировав управление, торговец оставил его наедине с машиной. Петр снова опустился на сиденье, взялся за джойстик… Дав себе прочувствовать торжественность события, он легонько потянул ручку на себя. Элер тронулся с места — медленно, затем чуть быстрее. Скамейкин восхищался тем, как легко и плавно он идет. Потом выдвинул крылья, прибавил скорость и оторвался от земли. Машина набирала высоту быстро, но удивительно ровно: без рывков, без свойственной старым моделям тряски. И правда — власть над стихиями! Петр поднялся высоко: на уровень башни «Интергалактик» — звезды-инвалидки, зловеще нависающей над городом, — и даже еще выше, едва не под облака. Он захлебывался пронизывающими до легких потоками холодного воздуха и был счастлив как ребенок. Куда лететь — казалось совершенно неважно. Он мог вообще унестись за пределы города, ну и пускай! Машина не предаст его — он чувствует ее, как продолжение своего тела. Но ладно, подумал Скамейкин, надо бы все-таки домой. Скоро вернется Танька, тогда он возьмет ее и утащит в небеса, она обязательно должна это почувствовать. Они будут любить друг друга под облаками… Мог ли он раньше даже мечтать об этом? Петр посадил элер на крыше, где обычно, и смотритель взглянул на него странно, будто с ним что-то было не так. Впрочем, Скамейкин не придал этому значения. С сожалением оставив кабину «Старвинда», он направился в квартиру, прихватив все документы. Нет, Таня ещё не вернулась. Наверное, заболталась с подружками и даже не представляет, какой сюрприз ждет ее дома. Можно попробовать вызвонить ее по токеру, но она, вредина такая, скорее всего не ответит. За время отсутствия хозяина мультивизор выключился сам. Так, стоп, задумался Скамейкин: это выходит, что я его не выключил, когда уходил? Теперь и ему самому показалось, что что-то не так. Пошел в магазин и оставил включенный мультивизор — непорядок. В магазин… в элецентр, да. Чтобы купить «Старвинд»… модель, как в рекламе, да… Стоп! Что — «Старвинд»? Он ведь его правда купил! На все деньги, которые… Да он с ума сошел!!! Петр упал на диван и несколько минут не мог прийти в себя. Что и говорить: жизнь у него была пусть и не слишком долгая, но бурная — повидал всякое. Но чтобы так… чтобы плюнуть на все, потому что ни с того ни с сего ему моча в голову ударила — под облаками, видите ли, полетать захотелось! Пусть даже так — чем ему «Кальмер» не угодил, спрашивается? Пять лет служил и еще прослужил бы минимум столько же. Так нет же: «Старвинд» — вот то, что вам нужно! Чтобы как последний лох повестись на дурацкую рекламу… Что он, не летал на катерах над морями Аурика и вулканами Крамалъгана? Да все ваши «повелители стихий» ерунда по сравнению с этим! Ведь и правда, полная ерунда получается… Как будто не он это был, а кто-то влез ему в голову и делал все за него. И думал за него, и чувствовал за него. Но будь это другой человек, он бы сейчас ничего не помнил — ни похода в магазин, ни ощущения полета. А он помнит, хоть и в легком тумане. Как наркоман прямо, если по-честному. Танька вот-вот придет — как ей объяснить? Денег теперь считай что и нет — хоть бы об этом подумал! Сдать машину обратно — должны вернуть… Так ведь и «Кальмер» надо вернуть. Еще, небось, и не захотят назад всю сумму… Идиот, одно слово… но только что-то тут и правда нечисто. Не может у человека в здравом уме на ровном месте сорвать крышу, чтобы он взял и утворил что-нибудь эдакое. А если не может — значит, кто-то помог ее сорвать. Кто-то и что-то… «Суперскорость на все случаи жизни от „Интергалактик"». Что-то не так с этой рекламой, тут разобраться бы… Но, черт, как же Таньке все втолковать?! Вдруг звонко просигналил токер. А вот и она, подумал Скамейкин, только о ней вспомнишь… Но нет: он ошибся, номер был другой — похоже, соединение шло через прямой интерфейс по межпланетке. Включая прием, Петр уже понимал: именно этого звонка он ждал последние дни. — Скамейкин слушает, — сказал он. Картинки не было — Миша предпочел обойтись без видеосвязи. Неудивительно. — Будь здравствуй, Петр, — ответил измененный, но все равно знакомый голос. — Привет, Алехан. Как там дела? — спросил Скамейкин, стараясь сохранять спокойствие. Если разговор будут прослушивать, совсем ни к чему выдавать эмоции. — Идут дела мои. Отправлюсь я послезавтра скорее всего. «На „Призрак"», — добавил Скамейкин мысленно. Значит, каким бы невероятным это ни казалось, Квалин и правда сумел договориться с Хейгорном. — Да? Как же тебе удалось? — спросил он, не особенно надеясь услышать ответ. — Было мне не так уж трудно. Заключили мы сделку. Расскажу я позже об этом. Хорошо, если правда расскажешь, подумал Петр. — Что собираешься делать потом? — Будет потом — потом, как говорите вы, — Квалин-Ремпальдс улыбнулся. — Сказать должен я кое-что. Напали на меня, пока летел я. Было трое на корабле, в туалете. Вот тебе и раз, подумал Скамейкин. И толку от всей нашей маскировки… — Кошмар… Ты-то как? — спросил он. — Есть я в порядке. Были они слабыми — справился я. Есть одно еще. Зовут Кейвон Хаймс, не кумбиэнец, встретились в лифте «Хейгорна» — знает меня. Не хотел он, чтобы отправлялся я. Будет плохо, говорил он. Исчез он потом. Кейвон Хаймс… Петр напряг память, но нет — ничего похожего на ум не приходило. Конечно же, Михаил хотел сказать, что тот знает его именно как Квалина. Совсем хорошо, что тут скажешь? Но ведь и я, подумал, тоже не хочу, чтобы ты лез туда, на «Призрак»! Только ты ж меня не послушаешь… — Первый раз, — сказал, — слышу о каком-то Хаймсе. — Есть жаль. Есть новостей тогда у меня все. Эх, вздохнул Скамейкин, сколько еще вопросов нужно было бы задать — но не по токеру же! — А у меня не все, — неожиданно выдал он. — Сегодня, представляешь, с какого-то дуру машину купил… |
||
|